CC BY
700
Каримова Р.Х.
Стерлитамак
СЕМАНТИКА ЗООНИМОВ ВО ФРАЗЕОЛОГИИ НЕМЕЦКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ
Целью данной статьи является исследование частотности зоонимов в качестве компонентов фразеологических единиц.
По мнению исследователей, во фразеологии всех языков наиболее частотными являются образы, восходящие к животному миру. Это подтверждает тезис о том, что слова, обозначающие животных (зоонимы), относятся к наиболее древнему пласту лексики во всех языках мира.
Стремясь охарактеризовать свое поведение, чувства, состояние, внешность, человек прибегал к сравнению с тем, что было ему ближе всего. Вспомним хотя бы японский гороскоп с «зоологическими» названиями 12-летнего цикла. Люди, рожденные в определенный год цикла, по мнению древних мудрецов, наделялись чертами «тотемного животного» -змеи, собаки, лошади и т.д. Отсюда в языках разных народов мы сталкиваемся с большим количеством сравнений, метафор, пословиц и поговорок, имеющих в своем составе зоо-нимы. Принципом антропометричности обусловлены процессы номинации, вследствие чего во ФЕ включается зоонимическая лесика, ср.: нем. МаиэвСот (имбирь), [.жвгиаНп (одуванчик), 'Мо^/зсНв (красавка), БсЬадагЬв (тысячелистник), 'МоИ'мип. (воронец); русск. волчьи ягодыI, львиный зев, мы1шины1й хвост, тат. эт эчвге, карга милвше (волчья ягода), втвч гомбвсе (лисичка), кугврчен кузе (незабудка), гусиный цвет, лисички, глухари, ужики (названия животных).
Результаты изучения фразеологических источников свидетельствуют о высокой частности обозначений животных в качестве структурных компонентов фразеологизмов.
В работах Й. Штернкопфа подвергнуты анализу 76 различных обозначений животных, которые являются составляющими ФЕ. Частотность представленных в работе обозначений животных в составе фразеологизмов колеблется от 1 до 22 регпкор^ 1993: 375]. Наи-
более продуктивными автору представляются лексемы Hund (22), Pferd (18) и Katze (16), ср. vor die Hunde gehen, die Pferde scheu machen, die Katze im Sack kaufen.
Высокая продуктивность названных животных в составе фразеологических единиц объясняется экстралингвистически, поскольку домашние животные играли важную роль в жизни человека, повадки животных послужили основанием для возникновения множества фразеологизмов в немецком языке.
В состав гиперотемы Tier включают гипонимы Fisch и Vogel, а также Saugetier (млекопитающие), Haustier (домашние животные) и Weichtier (моллюски). Лексико-семантическая группа Insekten (насекомые) и Wurmer (черви) представлены в качестве структурных компонентов в следующих ФЕ: ср. emsig wie eine Biene, zwei Fiiegen mit einer Klappe schlagen, j-m die Wurmeraus derNase ziehen [Sternkopf, 1993: 326].
В исследованиях лексико-семантической группы зоонимов Д. Г. Мальцевой выделена группа Nutztiere (сельскохозяйственные животные), к которым относятся лексемы Schaf, Kuh, Ziege, Hammef Bock, Schwein, Ochse. Обозначения названных животных встречаются в составе ФЕ в переносном смысле, ср. «du dummes blodes Schaf», «neugriege Ziege» -«любопытная Варвара», «dumm wie ein Bock“ ‘глуп как баран’; «geduldig wie ein Hammel» ‘терпеливый, как баран’, «kleine Fische» ‘пустяковые дела’ «du bloder Ochse!» - ‘остолоп’ [Мальцева, 2001: 85].
Животное было для людей не только источником питания и одежды, но и мерилом многих человеческих качеств - как физических, так и нравственных. Поэтому происхождение многих фразеологизмов связано с особенностями диких и домашних животных, птиц, насекомых, рыб.
Издревле на территории Германии обитало большое количество зайцев и диких кроликов. Заяц является любимым героем в немецких сказках и баснях. Он получил прозвище Meister Ьатре-Лампе, Заяц, Косой.
Образ жизни, повадки зайцев и кроликов послужили основанием для возникновения целого ряда фразеологизмов в немецком языке.
Кролики - очень увёртливые, так что поймать взрослого кролика трудно даже опытным собакам. Зайцы стараются спутать следы, делая громадные скачки в стороны и назад. На этом наблюдении основываются фразеологизмы: «wissen wie der Hase lauft»(букв, знать, как заяц бегает)-знать толк (разбираться) в деле /знать, как взяться за дело; «sehen wie der Hase lauft»(букв, смотреть, как бежит заяц) - смотреть, как идут дела, в каком направлении развиваются события; «merken wo der Hase iiegt» - видеть, куда дело идёт.
В этом же плане следует рассматривать и фразеологизм «ein alter Hase»-(старый) опы/тны/й работник, мастер своего дела (букв, старый заяц). В немецком выражении подчёркивается опытность человека в профессиональном отношении, отличное знание своего дела.
Таким образом, в современном немецком языке фразеологизмы с компонентом Hase связываются не с понятием «трусливый», а подчёркивают опытность взрослого зайца в отличие от молодого. Понятие «трусишка» передаётся сочетанием «Hans HasenfuB (ср. русск заячья душа, труслив как заяц). Опытному зайцу противопоставляется фразеологизм «kein heuriger Hase mehr sein»(cmamb взрослым, самостоятельным человеком, букв, не быть больше зайцем ны/нешнего года) [Мальцева, 2001:53-54].
По древним поверьям, заяц представлялся как образ чёрта. У многих народов его не разрешалось убивать или применять его мясо в пищу [Маковский, 1997:87]. Несмотря на
это, полевой заяц и дикий кролик были излюбленными объектами охоты в Западной Европе. Непосредственное отношение к охоте на зайцев имеют такие выражения: «die reine(reinste) Hasenjagd» (букв, настоящая охота на зайцев) - избиение младенцев, «das Hasenpanier ergreifemy-пускатъся наутёк давать стрекача, «jemandem einen Hasen in die Kuche jagen» (букв.принести с охоты на кухню зайца) - преподнести кому-либо жирный кусочек, сыграть на руку кому-либо [Мальцева, 2001:54].
Лиса, согласно древним мифопоэтическим представлениям, считалась воплощением души умерших, и нередко сопровождала души умерших в загробный мир. Ср. в этой связи англ. fox «лиса», но англ. spook нем. Spuk «дух, привидение». Кроме того, лиса часто выступала в роли оборотня и у многих народов считалась колдуньей, она обладала способностью исчезать и быть невидимой [Маковский, 1997:86-87].
Образ лисы в русском языке вызывает представление о хитром, льстивом человеке, поэтому, характеризуя такого человека, говорят «старая лиса», «Лиса Патрикеевна». В немецком языке образ лисы ассоциируется не только с хитростью («ein schlauer Fuchs», «die Fuchse prellen) и подхалимством {«den Fuchsschwanz streichen» - лебезить, подхалимничать, лизать пятки), а также с предательством, напр.: «dem Fuchs beichten» -вы/дать свою тайну врагу. Как известно, лиса не только очень хитрый, но и очень осторожный хищник, она отлично умеет избегать опасности. Это пояснение делает более понятными фразеологизмы: «der Fuchs muB zum Loch heraus» (букв, лису нужно вы/манить из норы) - это дело нужно выжнить, «da kommt der Fuchs zum Loch heraus» (букв, вот и лиса вы/ходит из норы!) - Вот в чём дело / Теперь всё ясно! Настоящая причина становится понятной!
Ничего общего с хитрым человеком не имеет фразеологизм «ein alter Fuchs» (букв, старая лиса). Это опытный человек, знающий все тонкости и приёмы своей профессии: старый, опытный работник [Мальцева, 2001:55-56].
Медведь считался прародителем человеческого рода, ср. соотношение значений «медведь-человек»: англ. bear «медведь», но алб. Ьиггё «человек»; др.-ирл. math «медведь», но u.-e*mand->* man - «человек». По свидетельству Олафа Магнуса, готы и саксы выводили своё происхождение от медведя. Распространены мифы о вскармливании Зевса и Александра, сына Приама, медведицами, об излечении больной сестры медвежьим молоком в русских и латышских сказках.
Медвежьи маски и костюмы соотносятся с обширным кругом ритуалов, связанных с сельским хозяйством. Так, в Аттике жрицы Артемиды надевали в ритуальном танце медвежьи шкуры. Святилища Артемиды часто находились вблизи источников и болот, символизируя плодородие. Широко известны обрядовые ряжения и действа с медвежьей шкурой в русской и западноевропейской традициях. Артемиде приносили в жертву медведя, а при её храме находился прирученный медведь. Спутница Артемиды Каллисто была обращена Артемидой в медведицу, после чего Зевс перенёс её на небо в виде созвездия.
Особенно живучим оказалось представление о медведе как духе растительности. В Саксонии существовало поверье, согласно которому хлебная макушка рождает сына-медведя, который сидит в последнем снопе. В Нижней Австрии хлебного «медведя» несли домой по окончании жатвы. По всей Германии ещё в начале XIX века были распространены представления о Ржаном Медведе, Овсяном Медведе, Соломенном Медведе и др. Обряды, связанные с представлением о медведе как хлебном духе, отчётливо проявляются в описании римского карнавала, когда по городу водили медведя и по завершении празднества его убивали. В Люнеберге на рождество пекли хлеба в виде медведя, которые
дарили с пожеланием успеха в новом году. Ср. в связи с этим: англ.Ьеаг «медведь», но др.-англ. baer «просо», лат. farina «мука», англ. bread «хлеб»; латыш, lac is «медведь», но русск. злак, хет. halkis «хлеб на корню»; ср. также n.-e*dhaunos «зверь», но литов. duona «хлеб» [Маковский, 1996:214-215].
Bar в немецком языке совпадает с «медведем» в русском языке в переносном значении по неуклюжести, неловкости, по силе, напр.: «ein angeleckter Bar» -грубый, неотёсанный человек, «plump wie ein Bar »-(он) настоящий медведь, неуклюж как медведь, но в русском слове нет обязательных ассоциаций с особым здоровьем: «gesund wie ein Bar» -здоров как бык с сильным голодом: «hungrig wie ein Bar» - голодный как волк. Но говорится: «einen barischen Durst haben» - испытывать сильную жажду, «jemandem einen Baren-dienst erweisen» - оказать кому-либо медвежью услугу, «auf der Barenhaut liegen» - бездельничать, бить баклуши.
Отрицательную коннотацию фразеологизмы с компонентом Bar приобретают также в следующих выражениях: «einen Baren anbinde^-наделать долгов, надуть кого-либо; «jemandem einen Baren aufbinden »-обманы1вать, надувать кого-либо, заставить кого-либо поверить россказням; «einen Baren loslassen» - поступать, вести себя необдуманно, наделать долгов , надуть кого-либо.
В сказках медведя называют Meister Petz. Petz - более древняя форма Betz, уменьшительно-ласкательная форма мужского имени Bernhard [Мальцева, 2001:56-57].
Слон в Индии ассоциируется с грациозностью и величественностью, у нас же и на Западе, сравнивая человека со слоном, подразумевают неуклюжего, опрокидывающего всё вокруг себя человека. Отсюда и происхождение фразеологизма «sich benehmen wie ein Elefant im Porzellanladen»(вecти себя как слои в посудной лавке).
Для славян сова издревле была мерилом степени опьянения. До сих пор говорят «клюёт носом», т.е. дремлет, как сова при дневном свете [Мокиенко, 1975:B6]. У немцев сова - всеобщее посмешище, напр.: «die Eule unterKrahen», «jemandenzurEule machen» -высмеивать кого-либо. Сова символизирует бесполезную, невыгодную деятельность, напр.: «da hat eine Eule gesessen» - дело сорвалось, «Eulen nach Athen tragen »-везти что-либо туда, где его имеется в избытке (букв. везти сов в Афиныі). Пьяница в Германии сравнивается с обезьяной, ср.: «einen Affen (sttzen) habeп» - быть пьяным и «sch einen Affen kaufen» - (под) выпить, хлебнуть лишнего, напиться, что объясняется схожестью поведения человека в состоянии опьянения с поведением и ужимками обезьяны. Не имеет эквивалента в русском языке выражение «einen Affen an jemandem gefressen haben» -быть без ума от кого-либо, влюбиться без памяти в кого-либо.
Способность кукушки предсказывать людям судьбу легла в основу фразеологизма «der hort den Kuckuck ncht mehr rufen» (букв, он больше никогда не услышит крик кукушки), который означает «он до весны не протянет». Привычка подкладывать яйца в чужие гнёзда отражена во ФЕ «jemandem ein Kuckucksei ins Nest legen» (преподнести неприятный сюрприз кому-либо, ср. подложить свинью). Кукушка присутствует во многих отрицательных выражениях, напр.: «jemanden zum Kuckuck jagen» - послать ко всем чертям кого-либо, «zum Kuckuck gehen» - убираться к чёрту, «des Kuckucks sein» - спятить, рехнуться.
Интерес также представляют фразеологизмы с компонентами Tier (животное), Fisch (рыба), Vogel (птица), которые являются общевидовыми названиями. Например, о влиятельном человеке, занимающем высокий пост, шутливо говорят: «ein groBes Tier» (важная птица, большая шишка); о человеке, не снимающем при встрече головного убора, - «Vo-
gef unter dem Hut haben» (букв, иметь птиц под шляпой); о человеке с заскоком говорят: «einen Vogel haben» или «den Vogel kriegen»(рeхнyтьcя, спятить), ср. также; «Spatzen im Kopf haben» - быть с придурью (букв, иметь воробья в голове). Имеют эквиваленты в русском языке лексемы: «stumm wie ein Fisch» - нем как рыба, «sch ЮНєп wie ein Fisch im Wasser» - чувствовать себя как рыба в воде, но немцы также говорят: «im trCben fischen»(.6y<B. ловить рыбу в мутной воде) - о том, кто выносит пользу из отрицательного стечения обстоятельств.
Домашние животные играют огромную роль в жизни каждого народа. Они покорно и преданно служат человеку тысячелетиями, живут и трудятся бок о бок с нами, поэтому мы лучше знаем их существенные достоинства и недостатки.
Корова в древности считалась священным животным и олицетворением божества [Маковский, 1996:295]. Однако и кормилица народа не избежала насмешливых выражений, напр.: «eine bunte Kuh» -разряженная, расфуфыренная (букв, пёстрая корова). И только одно выражение как будто отдаёт дань кормилице - «eine milchende(melkende) Kuh» -дойная корова, но и оно, кроме значения «источник материальных благ», имеет ещё добавочное - «которым пользуются беззастенчиво, в личных интересах». Согласно мифопоэтическим представлениям, бык символизировал смерть и преисподнюю, хотя смерть считалась неотделимой от жизни. Цветом смерти и преисподней у многих народов считался красный цвет (у некоторых - белый).
В этой связи весьма показательно название быка-хранителя в хеттском: alas, ср. русск. алый и хет. alis «белый»< и.-е.*(Н)е1-,*(Н)а/-, прусск. gallan «смерть», англ. hell «ад», и.-е.-*kel - «огонь, гореть» (> «красный как огонь»); ср. также англ. диал. stirk «бык, бычок», но ирл. dearg «красный», кельт. *trigio «гармония, порядок» (как жизнь так и смерть считалась выражением вселенской гармонии). Типологически ср. англ. ох, нем. Ochs «бык», но хет. ug «смерть»; русск. вол [Маковский, 1996:111-113]. В русском языке фразеологизм «это идёт (ему) как корове седло» эквивалентен немецкому «daB paBt wie dem Ochsen ein Sattel» (букв, идёт как волу седло), а «wie der Ochs am Berge stehen» (букв. стоит как вол перед горой) синонимичен русскому «уставился как баран на новые ворота», символизируя глупость. Интересна в немецком языке лексема, прославляющая умного человека, «dem kabt der Ochse» (букв, у него и бык телится).
Собака является наиболее древним животным индогерманцев, одомашненных человеком (ср. ср.-в.-нем., др.-в.-нем. hunt, гот. hunds, англ. hound, швед. hund). Останки собаки были найдены уже в мезолитских пещерах. Вероятно, собака использовалась человеком в различных хозяйственных и ритуальных целях: как сторож дома, стада, помощник на охоте. С этим же связано ритуальное назначение собаки как жертвенного животного.
Рассмотрим некоторые слова со значением «собака» в индоевропейских языках.
1. Др.-англ. bicce «самка собаки, сука» (в совр. англ. bitch) соотносится с тох. A pakware «плохой, скверный», лит. peccatum «грех», и.-е. *bhok - «гореть, жечь», лит. piktas «плохой, злой, греховный».
2. Нем. Rache (Brache) «охотничья собака» соотносится с др.-инд. rohi «дерево», русск. ракита (дерево как вместилище душ умерших, поскольку собака - символ смерти). Она в концепции Гамкрелидзе-Иванова относится к нижнему миру), поэтому М.М. Маковский считает возможным соотнести др.-инд. naraka «ад» (< и.-е. *nau «смерть» + др.-русск. рака «гробница, рай» - место пребывания душ праведников).
3. Нем. слово Rйde «охотничья собака» соотносится с русск. диал. луд (моральный ущерб), русск. диал. «болезнь», ирл. ruadh.
4. Англ. dog «собака» исследователи соотносят с арм. dzoh «ад», и.-е. *dhok «гореть, жечь», др.-сев. doedja «умереть».
5. Нем. Hund «собака» соотносится, согласно исследованиям М.М. Маковского, с др.-англ. codu «болезнь», и.-е. «гореть» (лат. cinis «зола» < *kel «гореть»).
6. Русск. сука «самка собаки» соотносится с осет. sugyn «гореть, жечь». Согласно исследованиям Б.А. Успенского, русская матерная ругань восходит к лаю псов, т.е. матерщина представляет собой перевод песьего лая на человеческий язык.
В Центральной Азии и Персии телами умерших кормили собак, этот обычай привел к селийскому и мусульманскому представлению как о нечистом, подлом, жадном животном, которое часто использовали как сторожа [Тресиддер, 1999: 344].
Интересно отметить, что статус собаки у разных народов далеко не одинаков. Изучение в историческом плане отношения к собаке в человеческом обществе позволяет пролить свет на целый ряд этнографических проблем и может стать стимулом для дальнейших исследований, в частности, в такой бурно развивающейся области, как этнолингвистика.
Уважительное, порой и сакрализованное отношение к собаке было характерно для многих древних культур и традиций.
В ряде стран бытовали и поддерживались религией требования относиться к собаке, особенно собаке-пастуху, как к человеку, наиболее почитаемому в данном обществе.
Положительную коннотацию имеет собака в устойчивых словосочетаниях «собачья верность», «собачья преданность». Однако выражений с такой положительной оценкой очень мало. Гораздо более частотны фразеологизмы с зоонимом «собака» в его отрицательной коннотации, ср. русск. «собачья жизнь [смерть», «как собак нерезаных», «собаке (псу) под хвост (выбросить)», «гонять собак (о бездельниках)», «собака на сене». В приве-денньх фразеологизмах собака сохраняет свой библейский образ гонимого и обижаемого существа.
Более века ученые пытаются разгадать тайну устойчивого выражения «собаку съел», употребляемого в современном литературном языке в значении «приобрел большой опыт, знания в чем-то». Одна из первых версий принадлежит М.И. Михельсону, который еще в конце XIX века пытался создать свой справочник русской фразеологии. Автор приводит сведения о том, что некоторые народы Азии, Африки и Америки употребляют в пищу собачье мясо...» У римлян оно служило лакомым блюдом, жареный щенок считался блюдом богов.
Поскольку многие легенды, записанные древними греками и римлянами, стали впоследствии достоянием широких народных масс, возможно, выражение «собаку съел», действительно, имеет значение «приобрел опыт».
Отрицательная коннотация зоонима «собака» подтверждается следующими сведениями: присутствие пса в церкви считалось «осквернением» святого места. Духовным лицам запрещалось держать собаку, а русские крестьяне даже не пускают собаку в избу, держат ее вне дома [Успенский, 1996:121].
Во многих культурах собака является одновременно символом презрения и преданности, что закреплено в современной идиоматике. Эта противоречивость отражена в происхождении слова «циник» от греческого «kuon» (собака), оскорбительного выражения в отношении последователей философа Диогена, иллюстрирующего их агрессивную грубость.
Как низкое и гонимое существо предстает собака в составе многих фразеологизмов,
ср. русск. «собачья жизнь», «сукин сын»; нем. Hundleben, Hundessohn, Hundelohn, hundge-mein (подлый как собака), hundekalt (собачий холод), Hundsfott (подлец, негодяй - сегодня это устаревшее слово), “auf den Hund kommen» (жить совсем плохо).
Общеиндоевропейская основа глагольной основы *su (р. др.-в.-нем., др.-англ. su, нем. Sad), предстающей в трансформации оппозиции «свое - не свое». Основа *su обозначает деторождение и плодовитость, которое привело к индоевропейскому названию свиньи -*su-s, слав. *svinьja. Отсюда производные от основы *-n: ст.-слав. svinu ‘свиной’, гот. swein, др.-в.-нем., др.-англ. swin (нем. Schwein, англ. swine) ст.-слав. cvinija (свинья).
Свиньи были одомашнены человеком в глубокой древности, на территории Передней Азии, включая Грецию. Домашняя свинья широко использовалась в хозяйстве для получения мяса и сала. В Германии разведение свиней было наиболее дешевым видом животноводства вплоть до XVIII века. Исследователи объясняют это широким распространением кабанов (Wildschweine), ставших родоначальником коренных пород европейских свиней. Существенная роль свиньи в домашнем хозяйстве крестьян Германии получила свое отражение в обычаях страны и в языке. В немецкой культурной традиции свинья является символом богатства и благополучия. Неудивительно, что новогодние поздравления в Германии часто сопровождаются изображением поросенка. Этим же, на наш взгляд, объясняется форма денежной копилки в виде поросенка Sparschwein [Мальцева, 2001: 57].
Позитивное отношение к свиньям в большинстве мифов противопоставлено их отрицательной символике в мировых религиозных традициях. Так, например, о способности свиньи превратить высокое в низкое, достойное в презренное, человеческое в животное повествует история Церцеи, которая превратила спутников Одиссея в свиней, что вызывает дополнительные ассоциации с животной похотливостью. Такое отношение к свинье в значительной мере обусловлено отношением к ним в других культурах. Известно, что в Западном искусстве свинья символизирует ненасытность, похоть и лень. К свинье как символу лени мы еще вернемся при анализе пословиц с компонентами-зоонимами.
Нечистоплотность и прожорливость свиньи зафиксирована в немецких пословицах, известных со времен средневековья. Так, выражение «Schwein haben» (разг. кому-либо везет) восходит к временам рыцарских турниров, когда самому худшему стрелку в качестве утешительного приза давали свинью.
О чем-то непонятном немцы говорят: das friBt kein Schwein, das kann kein Schwein ver-stehen. В разговорной речи употребляется выражение «sein Schwein schlachten» (в значении «пустить в ход свои сбережения»).
Как видно из вышеприведенных примеров, образное мышление разных народов имеет различную основу, ср. русские фразеологизмы с компонентом «свинья»: ‘разбираться как свинья в апельсинах’, ‘подкладывать свинью кому-либо’, ‘метать бисер перед свиньями’, которые имеют отрицательные коннотации и вызывают негативные представления.
Всё вышесказанное позволяет сделать следующие выводы.
1. Фразеология «отображает по преимуществу обиходно-эмпирический, исторический и культурный опыт языкового коллектива, связанный с его культурными традициями [Телия, 1996: 302]. С этих позиций ФЕ любого народа являются яркой иллюстрацией национальной языковой ментальности.
2. Фразеология каждого народа отличается семантическим и структурным своеобразием, в ней проявляются специфические для данного народа оценки окружающего мира [Чепкова, 1990: 56].
3. Проведённый анализ символики животных позволяет заключить, что образное
мышление разных народов характеризуется национальным своеобразием, которое получило свое яркое отражение во фразеологической системе исследуемых языков.
4. Частотность употребления зоонимов в качестве компонентов ФЕ обусловлена внутриязыковыми факторами.
5. Различное видение мира обусловлено различиями в процессе познавательной деятельности человека. Один и тот же зооним может иметь и положительную, и отрицательную символику во фразеологии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Жельвик В.И. Человек и собака (восприятие собаки в разных этнокультурных традициях) // Советская этнография, 1984, № 3. - С. 135-143.
2. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996.
3. Маковский М.М. Язык - миф - культура. Символы жизни и жизнь символов // Вопросы языкознания, 1997, № 1. - С. 73-95.
4. Мальцева Д.Г. Страноведение через фразеологизмы. - М., 1991.
5. Поченцов О.Г. Языковая ментальность: способ представления мира // Вопросы языкознания, 1990, № 6. С. 110-122.
6. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и культурологический аспекты. - М., 1996.
7. Чепкова Т.П. Фразеологизмы, восходящие к образам животного мира // Русский язык в школе, 1990, № 6. - С. 56-59.
8. Sternkopf J. Tierbezeichnungen in phraseologischen Einheiten // Muttersprache, 103. -1993. - S. 324-331.
СЛОВАРИ НЕМЕЦКОЙ И РУССКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ
1. Бирих А.К., Мокиенко В.М., Степанова Л.И. Словарь русской фразеологии. Историко-этимологический справочник. - СПб.: Фагио-Пресс, 1999.
2. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. - М., 1996.
3. Мальцева Д.Г. Германия: страна и язык. Landeskunde dirch die Sprache: Лингвострановедческий словарь - 2-е изд., испр. и доп. - М.: ООО «Изд-во Русские словари»; ООО «Изд-во Астрель»; оОо «Изд-во АСТ», 2001.
4. Немецко-русский фразеологический словарь / Сост. Л.Э. Бинович. Отв. ред. Н.С. Чемоданов. - М.: Гос. изд. ин. и национ. словарей, 1956.
5. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. - 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.
6. Тресиддер Дж. Словарь символов / пер. с англ. С. Палько. - М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999. © Каримова Р.Х., 2005
