CC BY
111
УДК [811.161.1:811.162.1]:81'373.42
Т. М. Шкапенко СЕМАНТИЧЕСКАЯ ДИФФУЗНОСТЬ В ДВУЯЗЫЧНОМ АСПЕКТЕ
Рассматривается явление семантической диффузности на уровне полисемических и паронимических лексических единиц. На основе экспериментальных исследований выдвигается гипотеза о хранении лексикосемантических вариантов многозначного слова в ментальном лексиконе носителей языка в диффузном виде.
This article deals with the problem of semantic diffusion on the level of polysemantic and paronymic lexical units. A hypothesis on the storage of lexical-semantic variations of a polysemantic word in the mental lexicon of native speakers in diffusive way is developed on the basis of experimental research.
Ключевые слова: семантическая диффузность, синонимия, полисемия, семантика, ментальный лексикон, лексико-семантические варианты слова.
Key words: semantic diffusion, synonymy, polysemy, semantics, mental lexicon, lexical-semantic variations of words.
Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2012. Вып. 8. С. 42 — 47.
Под семантической диффузностью понимается «недоопределен-ность содержания языковых знаков различного уровня (морфем, лексем, словосочетаний, предложений, текстов), размытый характер границ между значениями и их категориями в семантической системе языка и в языковой коммуникации» [2, s. 374]. Исследуя различные уровни проявления диффузности, А. Киклевич [2] указывает на необходимость отличать семантическую диффузность от родственных явлений, в особенности от полисемии, основывающейся на наличии у лексемы нескольких значений, или лексико-семантических вариантов. Особенности усвоения иноязычной лексики позволяют выдвинуть гипотезу о том, что в определенных случаях носители языка не ощущают дискретности отдельных лексико-семантических вариантов слова, и семантическая диффузность представляет собой способ хранения класса многозначных слов в ментальном лексиконе его носителей.
При обучении польскому языку русскоязычных учащихся преподаватель довольно часто сталкивается с тем, что одно русское слово переводится на польский язык двумя различными словами. Например, русскому глаголу жить соответствуют два польских глагола: zyc и mieszkac, знать — znac и wiedziec, понимать — rozumiec и pojmowac, русское существительное угол переводится как kqt i rog, вкус — gust и smak, преступление — przestgpstwo и zbrodnia, переговоры — rozmowy, negocjacje, pertraktacje, rokowania и т. п. Объяснение разницы в семантике и употреблении некоторых из вышеприведенных польских лексем может составлять самостоятельную тему занятий, как, к примеру, это имеет место с глаголами znac и wiedziec, в других случаях преподаватель ограничивается указанием наиболее существенной разницы в значении или употреблении различных польских слов. Порой сам преподаватель, в том числе носитель языка, затрудняется предоставить учащимся пояснения о принципах адекватного выбора среди нескольких польских слов. Обращение к толковым словарям польского языка также не всегда способно дать ясное представление о разнице в семантике подобных лексических единиц. В отдельных случаях это вызвано наличием семантической диф-фузности не только между отдельными лексико-семантическими вариантами слова, но и между различными лексемами.
Когда какое-либо русское слово переводится на иностранный: язык с помощью двух или более слов, принадлежащих к одному стилевому регистру, у учащихся возникает интуитивное представление о том, что этот факт дает основание для интерпретации данных слов как семантических синонимов. В том, что это не всегда верно, можно легко убедиться хотя бы на таком ярком примере, как перевод на английский слова язык с помощью двух различных английских лексем: language и tongue. Очевидная для русских метонимическая связь между двумя различными значениями одного слова не является релевантной для английского языкового сознания, поэтому в данном случае совершенно невозможно говорить о том, что эти английские слова могут быть причислены к ряду синонимов. Подобные случаи расхождения в лексиче-
ской семантике достаточно часто встречаются в польском и русском языках. Так, семантика прилагательного вредный представляется носителю русского языка целостной, поскольку объединена одной номинативной единицей: «1. Причиняющий вред, опасный. В. для здоровья. 2. Недоброжелательный, неприязненно настроенный (прост.)» [3]. В польском языке эти два значения вербализуются с помощью двух самостоятельных номинативных единиц: прилагательного эхкойИту для обозначения неживых объектов, причиняющих вред в силу имманентных им свойств, и прилагательного штейну, относящегося к людям, намеренно причиняющим вред другим лицам. Проведенное нами анкетирование студентов отделения полонистики показало, что все они охарактеризовали семантику русского прилагательного вредный как однозначного слова и не смогли указать на присутствие в его семантике второго значения. Следовательно, можно предположить, что в сознании носителей русского языка данные лексико-семантические варианты четко не дифференцируются и имеет место факт их семантической диффузии. При выборе адекватного слова в польском языке учащимся приходится осуществлять мыслительную операцию по дискретизации семантики русского прилагательного вредный. И напротив: для сознания носителя польского языка эти два значения представляются резко отграниченными друг от друга, что вполне объяснимо наличием двух отдельных вербализующих их номинативных единиц.
В некоторых случаях семантическая диффузность отдельных лексико-семантических вариантов настолько сильна, что выявляется только в случае допущения учащимися лексической ошибки. Например, составляя в ходе выполнения коммуникативного упражнения различные рекомендации для супружеских пар, одна из студенток написала фразу: «В^г ишагпу шоЪес ¿опу». Нет сомнения, что ошибочное использование прилагательного пшату вместо прт2е]ту вызвано именно фактом семантического слияния в сознании носителя русского языка двух лексико-семантических вариантов прилагательного внимательный: «1. Воспринимающий со вниманием, сосредоточенный. 2. Проявляющий внимание к кому-н., любезный» [3]. В то же время для польского языкового сознания данная ошибка представляется абсолютно недопустимой, а смысл фразы, составленной носителем русского языка в соответствии с собственным представлением о диффузной семантике слова, — непонятен.
Как мы отмечали выше, наличие двух различных польских слов, соответствующих одному русскому, зачастую обусловливается интуитивным представлением об их синонимии в сознании носителя русского языка. Рассмотрим, например, польские глаголы ¿ус и т1еэ2кас, соответствующие одному русскому глаголу жить. Отчетливое дистанцирование семантики двух польских глаголов позволяет преподавателю дать учащимся четкие инструкции об их правильном употреблении. Глагол т1еэ2кас означает «занимать какое-то помещение, жить в нем», в то время как глагол ¿ус указывает на сам факт бытия, экзистенции субъекта.
Словари польского языка приводят следующие толкования данных лексем: mieszkac — «zajmowac, uzytkowac jakies pomieszczenie, przebywac gdzies stale lub czasowo», zyc — «byc zywym, egzystowac» [4].
Наше анкетирование продемонстрировало, что все русские учащиеся воспринимают глаголы zyc и mieszkac как синонимичные, отличающиеся дифференциальной семой: «жить» и «жить где». В то же время польские словари синонимов не рассматривают их в качестве близкозначных слов. В сознании носителей польского языка рассматриваемые лексемы также четко дискретизированы и не воспринимаются как семантически диффузные, пересекающиеся в одной интегральной семе «жить». В данном случае взгляд «со стороны», очевидно, более объективен и дает основания для отнесения этих глаголов к классу синонимов. Как известно, «необходимыми и достаточными для признания слов синонимами являются общие этим словам семантические и функциональные признаки. Два слова считаются семантически смежными друг другу, если дается их словарное истолкование одного через другое» [1, с. 128]. Несмотря на то что в словаре толкования значений глаголов zyc и mieszkac вполне самостоятельны и не пересекаются, возможно предположить и наличие других дефиниций, в которых будет четко указана общая сема «жить». Более того, подобное уточнение можно признать необходимым, так как толкование «занимать помещение....» для глагола mieszkac недостаточно. Занимать помещения способны и неживые объекты, следовательно, такое объяснение может спровоцировать неправильное употребление глагола. Ясность в проблему пересечения семантики данных двух слов может внести обращение к русским толковым словарям, где глагол жить рассматривается как многозначный: жить: «о предмете одушевленном, существовать, быть, быть живым или в живых; противопол. умереть, быть мертвым. Человек живет телом на земле, духом на небесах. || О человеке пребывать где, обитать, иметь жилище, пребывание. Во всех землях живут люди. Живем в своем доме» [3]. В толковании русского глагола жить семантические разграничения, свойственные двум польским лексемам (zyc и mieszkac), обозначены как отдельные значения одного и того же слова и абсолютно слиты в сознании носителя языка, поскольку объединены одним и тем же языковым знаком. Как видим, то, что в нашем ментальном лексиконе характеризуется семантической диффузностью, в польском полностью дискретно. При выборе адекватной лексической единицы в польском языке носителю русского языка приходится осуществлять семантическое «расщепления» лексико-семантических вариантов слова.
Однако не всегда семантика самих двух или более польских лексических единиц, соответствующих какому-либо одному русскому слову, столь четко дифференцирована. К сожалению, все польские словари синонимов составлены по принципу инвентарей, которые лишь перечисляют синонимические единицы и не дают никакой полезной информации о различии в их значении и употреблении. Более того, как
мы видели на примере лексем zyc и mieszkac, на процесс селекции синонимов может влиять субъективное сознание носителей языка, в котором ярко выражена контекстуальная и семантическая дискреция. Существуют многочисленные примеры, когда определить разницу в семантике двух польских слов, переводящихся с помощью одного русского, достаточно сложно. Наличие диффузности в определенных семантических сегментах самих польских слов еще более усложняет проблему выбора адекватной лексической единицы для изучающих польский язык.
Рассмотрим подобные случаи на примере глаголов wiedziec и znac. Wiedziec — «miec wiadomosci na jakis temat, byc swiadomym czegos, orientowac sig w czyms, zdawac sobie sprawg z czegos», znac — «miec wiedzg, wyobrazenie, pojgcie o czyms lub kims, wiedziec, co jest czym i kto jest kim» [4]. Т. е. wiedziec — «иметь знания на какую-либо тему, сознавать что-либо, ориентироваться в чем-то, отдавать себе отчет в чем-то», znac — «иметь знание, представление, понятие о чем-либо или о ком-либо, знать, кто является кем». Как видим, в толковании глагола znac используется глагол wiedziec, и в том и другом толковании повторяется также сегмент «иметь знание о чем-то». Более того, в словарной статье в качестве отдельного лексико-семантического варианта выделяется значение глагола znac, почти дублирующее толкование глагола wiedziec: «Miec przyswojone wiadomosci, opanowane umiejgtnosci w jakiejs dziedzinie, umiec cos dobrze — znac jgzyki» [4]. Таким образом, уже по толкованиям данных лексических единиц видно, что их семантика диффузна. С одной стороны, znac предполагает меньшую степень знания, сводящуюся только к знакомству с каким-либо объектом; с другой — глубокое знание языка или какой-либо другой научной дисциплины вербализуется с помощью того же глагола znac. В то же время в сложноподчиненных предложениях типа: «Wiem, ze nie wröcisz», значение глагола wiedziec сводится именно к указанию на факт идентификации знания о каком-либо событии или явлении.
Семантическая диффузность свойственна и многим польским паро-нимическим единицам, что при отсутствии аналогичных паронимов в русском языке делает задачу правильного их употребления вдвойне сложной. Так, если в случае прилагательных nast^pujqcy — nastgpny, seksualny — seksowny семантика достаточно четко дискретизирована, то у прилагательных kulturalny — kulturowy наблюдается ее пересечение. Оба слова объясняются в словарях как «maj^cy zwi^zek z kutur^», при этом в сочетании с существительным наследие употребляется прилагательное kulturalny: dorobek kulturalny, а при сочетании с существительным влияние — kulturowy: wplywy kulturowe. И лишь одно достаточно четкое семантическое разграничение имеется в семантике паронима kulturalny, использующегося в качестве характеристики человека, который ведет себя культурно. При усвоении таких единиц русскоязычный учащийся сталкивается со сложностями двух уровней: первый — расщепление диффузного представления о семантике русского прилага-
тельного культурный при адекватном наименовании культурного человека, второй — усвоение семантической диффузии польских лексем.
Таким образом, процесс обучения иностранному языку способен представлять собой экспериментальную площадку для исследования способа хранения лексико-семантических вариантов полисемичных слов в ментальном лексиконе носителей языка. Особенности усвоения тех различных лексических единиц, которые в русском языке выражаются с помощью многозначного слова, позволяют сделать вывод о семантической диффузности как форме хранения лексических знаний. При этом адекватный выбор из двух близких по значению иностранных слов требует от учащихся дискретизации, семантического расщепления диффузной в его представлении семантики лексико-семантических вариантов. Данная проблема еще более осложняется при наличии диффузности в самих близкозначных лексемах иностранного языка. Двуязычный аспект рассмотрения семантики не только открывает перспективу для исследования когнитивного уровня особенностей ментального лексикона, но и способен предоставить более прочные научные основания для составления синонимических словарей польского языка. При этом в качестве критерия отбора сложной лексики может быть использован именно факт наличия в польском языке двух или более слов, соответствующих одному слову в родном языке обучающегося. Для обеспечения успешной коммуникации иностранных учащихся словарь синонимов должен иметь объяснительный характер и учитывать как диффузность семантики лексических единиц, вызывающую их перефрастичность (способность к взаимозаменам в определенных контекстах), так и их дискретность, обозначающую четкие границы между отдельными контекстами.
Список литературы
1. Английская синонимика: введение в теорию синонимии и методику изучения синонимов : учеб. пособие. М., 1980.
2. Kiklewicz A. Zrozumiec jgzyk. Szkice z filozofii jgzyka, semanytki, lngiwistyki komunikacyjnej. Lask, 2007.
3. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999.
4. Wspolczesny slownik jgzyka polskiego. Warszawa, 2007.
Об авторе
Татьяна Михайловна Шкапенко — канд. филол. наук, доц., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, Калининград.
E-mail: [email protected]
About author
Dr. Tatyana Shkapenko, Associate Professor, Immanuel Kant Baltic Federal University, Kaliningrad.
E-mail: [email protected]
