CC BY
145
УДК 614.78
П. А. Щербина
САНИТАРНОЕ СОСТОЯНИЕ ГОРОДОВ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ НАЧАЛА ХХ В. В КОНТЕКСТЕ ЗАСЕЛЕНИЯ И ОСВОЕНИЯ ТЕРРИТОРИИ
Рассматриваются вопросы изменения численности населения городов Дальнего Востока в связи с санитарным состоянием (водоснабжение, утилизация отходов, обеспеченность медицинской помощью). Предпринимается попытка обосновать идею о влиянии благоустроенности городов на формирование постоянного контингента жителей.
Ключевые слова: дальневосточные города, санитарное состояние, благоустройство, водоснабжение.
Sanitary conditions of the towns of the Russian Far East in the early 20th century in the context of colonisation of the territory. POLINA A. SHCHERBINA(Far Eastern National University, Vladivostok).
The paper is concerned with changes in number among the population of the towns of the Russian Far East caused by sanitary conditions in them (water supply, recovery of wastes, medical assistance, etc.) An attempt has been made to justify the assumption that the comfortability of the towns conditioned the formation of stationary population there.
Key words: Russian Far Eastern towns, sanitary conditions, comfortability, water supply
«Здесь теперь много молодоженов благодаря тому, что офицерам позволено жениться до двадцати семи лет без реверса, с тем условием, чтобы они ехали служить на Амур. Да, без золочения пилюли мало кого приманишь в здешние благодатные края!» - писала В.Ф. Ду-ховская в своих воспоминаниях [6, с. 114-115]. Жена Приамурского генерал-губернатора, так и не сумевшая полюбить Дальний Восток, как видно из ее заметок, тем не менее четко обозначила необходимое условие для успешной реализации планов заселения восточной окраины страны - весомый стимул покинуть обжитые места и отправиться «на край света».
Формирование постоянного населения подразумевает создание максимально благоприятных условий проживания. Необходимо компенсировать неудобства, связанные с перемещением и обустройством на новом месте. Условия жизни новопоселенца должны быть более благоприятными по сравнению с местом выхода [25]. Важной составляющей этих условий является санитарное состояние территории проживания - обеспеченность водой и ее качество, практика утилизации отходов, наличие специальных служб, призванных поддерживать санитарное состояние на приемлемом уровне. Эти условия имеют особую значимость для поселений с большой численностью и плотностью населения - городов.
Вопросы истории городской инфраструктуры начали разрабатываться дальневосточными учеными сравнительно недавно. Проблемы санитарного состояния
городов исследовались в контексте изучения истории органов местного самоуправления и здравоохранения, отдельных элементов городской инфраструктуры, в частности водопровода [22-24; 28]. В то же время изучение санитарного состояния территории проживания как фактора, во многом определяющего жизнь человека, лежит в проблемном поле истории повседневности. Повседневность дальневосточного города - новое направление исследований, в его рамках вопросы становления городов юга Дальнего Востока, условий жизни, инфраструктуры рассматривались Т.З. Позняк [15-17].
Цель данной статьи - изучить влияние санитарного состояния дальневосточных городов в начале ХХ в. на процесс формирования постоянного контингента жителей.
Города Дальнего Востока России, несмотря на искусственное стимулирование их создания и развития государством, не являлись основными объектами переселенческой политики Российской империи. Задача заселения громадных пространств, контингент переселенцев, состоящий преимущественно из крестьян, привлеченных льготами, а главное, возможностью получить землю, обусловили развитие городов в первую очередь как административных, военных центров [15]. Причем создание комфортной для проживания городской среды не входило в задачи колонизации.
Переселение на Дальний Восток, помимо решения геополитических задач, должно было снять социальную напряженность в центре страны, частично - с
ЩЕРБИНА Полина Анатольевна, аспирантка кафедры отечественной истории Института истории, философии и культуры (Дальневосточный государственный университет, Владивосток). E-mail: pshherbina@yandex.ru © Щербина П. А., 2010
результатами неоднозначных Великих реформ, частично - с ускорившимися темпами роста удельного веса и абсолютной численности населения страны, на рубеже Х1Х-ХХ вв. одними из самых высоких в Европе [9]. Только с 1897 по 1914 г. население страны увеличилось на 40 млн чел. Естественный прирост в 1908-1913 гг. составил 15,6% (без учета Польши и Финляндии), в то время как, к примеру, в Германии - 13%, Австрии - 8,9, Швеции - 10,4% [20, с. 17, 26].
В результате реализации переселенческой политики увеличивалось дальневосточное население России, главным образом сельское. С 1897 по 1914 г. общая численность жителей областей (Амурской, Приморской, Камчатской и Сахалинской) выросла в 2,7 раза (с 343,6 тыс. до 931 тыс. чел.). Следует отметить, что городское население в рассматриваемый период возрастало соразмерно увеличению населения региона: численность горожан выросла в 3 раза, достигнув 273,5 тыс. чел. При этом доля городских жителей в 1897 г. составляла 24,3%, в 1913 г. - 29,4%'. Динамика свидетельствует о том, что характерная для Дальнего Востока особенность размещения населения - более высокий процент городских жителей, чем в целом по стране, - сохранялась и в начале ХХ в. Так, доля горожан в 1908-1914 гг. в Сибири составляла 11,9%, в России в целом - 15% [20, с. 23].
Установлено, что «к началу ХХ в. в стране было 133 города с населением 10 тысяч и более жителей. Но только 20,6% имели водопровод, доставляющий воду в дома, расположенные в центральных кварталах города. В Москве водопровод обслуживал только 20% домов. Канализация имелась только в 23 крупных городах» [5, с. 21]. В 1910 г. общее число городов и негородских поселений, представляющих административные пункты уездов и округов или имеющих не менее 10 тыс. жителей, составило 1231. Из них водопровод имелся в 219, а канализация - в 65. В Сибири (включая Дальний Восток), соответственно, водопровод - в 5 и канализация - в 2 городах [20, с. 377].
Задача поддержания санитарного состояния городов, как часть благоустройства населенных пунктов, в рассматриваемый период ложилась на плечи органов местного самоуправления - городских дум и управ. Руководствуясь положениями 1870 и 1892 гг., они формировали санитарные комиссии, решали вопросы с выделением средств на устройство городской инфраструктуры, организовывали надзор за выполнением правил и постановлений, касающихся санитарного состояния [22].
В области устройства санитарной инфраструктуры города Дальнего Востока сталкивались с теми же проблемами, что и города империи: отсутствие средств
1 Подсчет произведен на основе: Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Приморская область. Т. 76. Тетр. 1. СПб., 1899. 50 с.; Амурская область. Т. 72. Тетр. 1. СПб., 1899. 46 с. [20, с. 21].
на устройство водопровода и канализации, вызванные этим медленные темпы их создания, скверное состояние источников водоснабжения, улиц и мест утилизации отходов. На данную сферу городской жизни значительно влияли природно-климатические особенности, а также действия органов государственной власти, диктуемые общеимперскими интересами, а не нуждами и выгодой конкретного города.
Водоснабжение в начале века осуществлялось, как и повсеместно по стране, из колодцев и непосредственно из рек - там, где поселение располагалось на их берегах (Хабаровск, Николаевск, Благовещенск и др.). С ростом населения городов обострялась проблема водоснабжения. К 1917 г. водопровод был устроен только в Хабаровске, чему способствовал его высокий административный статус. Остальные города решали проблему, увеличивая количество колодцев [16]. Ситуация во Владивостоке, крупнейшем городе региона, была наиболее сложной. С одной стороны, на территории города отсутствовали подходящие источники воды, с другой - у администрации не было средств на проведение всех работ, связанных с постройкой водопровода. Положение усугублялась столкновением с интересами военного ведомства, владевшего значительной частью как территории города, так и прилегающих земель, тех, по которым можно было провести водопровод2 [10].
Помимо обеспечения водой в необходимом объеме, в дальневосточных городах весьма существенной была проблема ее качества. Водоснабжение было отдано на откуп промыслу водоносов. Ими становились преимущественно китайцы-«ходи», которые мало заботились о чистоте поставляемой ими воды. Так, в Обзоре Приморской области за 1909 г. относительно ситуации во Владивостоке констатируется: «Положительно установлено, что некоторые водоносы черпают воду из канав или из прудов, образовавшихся от сточных дождевых вод и даже, как циркулирует слух, из старых могил» [14, с. 46]. Благовещенск, обеспеченный доступными источниками воды, также не мог похвастаться ее качеством. «Против самого центра города - пристань китайских лодок с зеленью и овощами; отбросы или гниют на берегу, или уносятся водой. В силу этих условий вода Амура в Благовещенске загрязнена органическими отбросами и загрязнение это становится особенно ощутительным во время летнего половодья, когда Амур вымывает из всех ям и углов берега различные нечистоты» [19, с. 176]. Г.С. Гантимуров (поясним, что указанная в литературе фамилия - его псевдоним. - П.Щ.) приводит любопытное свидетельство санитарного состояния источников водоснабжения Хабаровска: «Берег Амура, где расположен рынок, почти единственное удобное место для водовозов и водоносов. Те и другие исключительно в этом месте (около рынка и пристани) и берут воду, хотя этот пункт реки
2 Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф. 28. Оп. 5. Д. 47.
самый загрязненный ... Кроме того, около последнего, на реке, стоят и баржи, и джонки, и пароходы, еще больше загрязняя воду... часть жителей берет воду из речушек, верховья коих заваливаются городскими сортирными нечистотами. Существующие колодцы среди жилых построек тоже не могут иметь хорошую воду для питья» [7, с. 64]. Далее очевидец приводит детальную зарисовку обычного дня на речке Плюснинка: «Берега ее завалены нечистотами. Вот, между кочками в воде падаль. Вот, солдатик стирает белье. Тут же баба зачерпывает воду. Немного дальше купаются маленькие ребятишки. В костюме прародителей, они бегают по берегу, бросая друг в друга песком. Вот мост. Фу, какой запах! Закрыв рот и нос, я поспешил скорее обойти его. Пешеходы устроили под мостом нужное место...» [7, с. 65]. Строительство водопровода, продолжавшееся с 1905 по 1906 гг., лишь частично снимало проблему качества воды, попутно создавая новые неудобства. Процесс «исправления дефектов» (настройка непрерывного круглогодичного действия водопровода, замена чугунных частей) продолжался еще несколько лет, превращая улицы города в траншеи и создавая опасность дорожному движению [13; 18, 9 авг.; 24].
Как видим, состояние водоснабжения городов тесно связано с практикой утилизации отходов. В рассматриваемый период «очистка улиц и дворов от мусора, а также помойных ям и ретирадных мест от нечистот производилась так называемым ассенизационным обозом. На эту работу подрядчик, получавший соответствующий подряд от управы с торгов, нанимал рабочих, возчиков с лошадьми и специальной телегой и следил за качеством и сроками исполнения работы» [16, с. 25]. В соответствии с обязательным постановлением военного губернатора Амурской области для жителей г. Зея-Пристань 1908 г. «О порядке содержания в исправности и чистоте улиц, дворов, площадей и тротуаров», каждый домовладелец должен был следить «за чистотою улицы против своего участка, отнюдь не сметая сора на середину улицы». Также отводились специальные места для отходов, свалка мусора на улицах строго воспрещалась [18, 6 авг.]. О точности соблюдения подобных правил, помимо заметок, воспоминаний современников, данных официальных отчетов, говорит последний пункт упомянутого выше постановления, свидетельствующий об имевшихся прецедентах: «Лица, совершающие означенные в предшествующих пунктах беспорядки, ни в каком случае не могут отговариваться незнанием того, что поименованные запрещения им не были известны» [18, 6 авг.]. Несмотря на это, улицы, особенно базарные площади, берега городских водоемов оставались в неприглядном виде.
Справедливости ради отметим, что такая картина не была чем-то необычным для городов Российской империи. Многие губернские города Урала только к концу XIX в. обзавелись водопроводом, а основная масса уездных обходилась естественными водоемами и колодцами. Органы местного самоуправления также
прилагали усилия для благоустройства городов, однако внимание, так же как и на Дальнем Востоке, уделялось преимущественно городским центрам [11].
Климат, по мнению дореволюционных статистиков, частично способствовал улучшению санитарного состояния региона. Муссонные «дожди, несомненно, имеют значение периодически производящейся естественной чистки селений и городов, так как огромные потоки, несущиеся по улицам, захватывают с собой, кроме нечистот, лежащих на поверхности земли, и наиболее загрязненную часть верхнего слоя почвы. Большое значение этого последнего фактора конечно ослабляется там, где вода размывает могилы, где она проникает в плохо оборудованные колодцы, но в общем учете значение его безусловно велико, особенно в Уссурийском крае в силу более горного характера местности и большого уклона усадебных земель» [19, с. 173].
С точки зрения воздействия на переселенца из Европейской России, а особенно человека, у которого есть возможность вернуться к месту обычного проживания, дальневосточный климат был просто ужасен и не способствовал желанию здесь жить. Так, В.Ф. Ду-ховская в первые дни своего приезда во Владивосток убедилась в справедливости своих опасений относительно «благоприятности» проживания в крае. Она пишет: «.. .муж поехал в Никольское в воскресенье, а я в этот день назначила прием, на котором заметила, что климат здешний очень старит, - одному полковнику я дала все восемьдесят лет, а ему оказывается только сорок пять; все говорит за то, чтобы долго тут не засиживаться» [6, с. 98] и в дальнейшем впечатления жены генерал-губернатора от климата не изменились, уже в Хабаровске она отмечает: «Ночь провела я очень дурно, так как воздух в Хабаровке зимой и осенью сух до невозможности, - совсем дышать нечем». Жалобы на климат присутствуют и позже: «В июле полили непрерывные теплые дожди, сырость в воздухе ужасная, волосы, лицо, платье - все влажное. После дождя здесь совсем не чувствуется освежение воздуха, все так же парит, и зелень и цветы не издают никакого аромата, -уж, действительно, каторжная страна!» [6, с. 101, 113].
Негативное впечатление от климата сочеталось с общим ощущением пространственного отличия Дальнего Востока, с его огромными незаселенными территориями, от европейской части страны. По меткому замечанию А.Н. Чиколева, «жизнь в Далекой Восточной Сибири измеряется своим особым широким, непривычным для нас масштабом. Недаром сложилась местная поговорка, что у них 100 р. не деньги, 100 верст не расстояние, 100 плетей не наказание» [27, с. 7]. Горожанин-переселенец мог чувствовать себя действительно оторванным от всего света. Г. С. Гантимуров описывает свои впечатления от окрестностей Хабаровска: «Все это в течение 7-8 месяцев лишено даже малейших признаков жизни: ни деревеньки, ни одинокого человеческого жилья ни вдали, ни вблизи. Безотрадная картина
навевает безысходную тоску. Так и хочется вырваться отсюда и умчаться на далекий запад» [7, с. 59]. Ему вторит В.Ф. Духовская: «Продолжаю сильно хандрить, решительно никого видеть не хочется: когда выхожу из дому, еще грустнее становится, лучше дома, я забываю тогда, что нахожусь на конце света» [6, с. 103].
Помимо естественных негативных факторов, на санитарное состояние городов влияли последствия освоения региона и рождения самих дальневосточных городов. В условиях, когда Российская империя претендовала на одно из ведущих мест в мире по уровню экономического развития, города, особенно на территориях, важных для расширения экономических связей, должны были развиваться как торговые, промышленные центры. В рассматриваемый период город понимался именно как экономический центр: «Для нас в Г. на первом плане экономические признаки: наш Г. -центр обрабатывающей промышленности и торговли, - в этом его отличие от деревни» [2, с. 308]. Нестабильность государственной стратегии в отношении развития Дальнего Востока, акцент на необходимости усиления обороноспособности региона препятствовали естественному развитию дальневосточных городов как экономических центров. Владивосток, будучи крепостью, долгое время являлся заложником своего статуса. Несмотря на широчайшие перспективы его развития как крупного экономического (в первую очередь торгового) центра не только российского Дальнего Востока, но и Северо-Восточной Пасифики, город не мог расширить ни селитебную площадь, ни площадь торгового порта из-за столкновения с интересами военного и морского ведомств, которым принадлежала значительная часть побережья Золотого Рога. Пост Александровский, базой развития которого могли бы стать угольные копи Дуэ, только из соображений безопасности должен был отказаться от строительства мола, который позволил бы судам причаливать вне зависимости от направления ветра. Гипотетическая угроза высадки неприятеля заставляла и военных, и местную администрацию терпеть неудобства и выжидать по нескольку дней удобного ветра, чтобы высадиться [26, с. 121].
Доминирование государственных интересов предопределило особенности будущего санитарного состояния городов Дальнего Востока. Владивосток, возникший как военный пост, самим своим местоположением и наличием источников водоснабжения изначально не был рассчитан на значительное расширение территории и динамичный рост численности населения. Предполагалось, что имеющихся водных ресурсов будет вполне достаточно для обеспечения нужд гарнизона. Тот же подход к выбору местоположения города видим полвека спустя в г. Алексеевске Амурской области. После его создания выяснилось, что проблема с водоснабжением была заложена изначально при выборе места. Современник отмечал, что «подпочвы городской территории маловодны, вода обнаруживается здесь на
глубинах от 15 саженей, копка колодцев и содержание над ними согревающих теплушек дорого обходится казне; по специальному обследованию инженера Булгакова оказалось затем, что водоносных жил нет в подпочвах города, и есть лишь так называемые мешки, отдельные, разобщенные между собой водоемы, которые легко вычерпать, чтобы ждать затем долговременного собирания в них нового водного запаса. Алексеевску немедленно нужен водопровод, а выстроить этот последний - операция нелегкая и дорогая» [12, с. 262].
Показатели роста численности населения, наличие или отсутствие водопровода, количество колодцев, мощеных улиц и ассенизационных обозов не могли быть абсолютными для определения благополучия состояния социальной сферы. Высокие темпы естественного прироста населения Российской империи сопровождались высокими же темпами вымирания. «Непосредственной причиной сохранения высокой смертности была весьма архаичная для европейской страны того времени структура заболеваемости и связанных с ней причин смерти» [5, с. 19]. В конце XIX в. в России от оспы, скарлатины, дифтерии, коклюша, кори, брюшного тифа умирало 565 чел. из 100 тыс., в то время как в Германии - 232, Австрии - 350, Швеции - 143 [5, с. 19]. Смертность от болезней в городах превышала общероссийские показатели. «С 1907 по 1910 гг. в городах переболело холерой 40 179 чел. В сельской местности эти показатели были в два раза меньше. Анализы этой статистики свидетельствовали об одной из основных причин этой ситуации - тяжелейшее состояние источников водоснабжения - забор воды из открытых водоемов, слив нечистот, в том числе загрязненных вод промышленных предприятий, в реки и т.д.» [8, с 263].
Смертность в городах Дальнего Востока в начале ХХ в. также была значительной. Так, в 1908 г. наибольшее число смертей на тысячу населения наблюдалось в Благовещенске - 48,7, что дореволюционные статистики считали следствием плохих климатических условий Амурской области [4, с. 184-187]; наименьшее в Ни-кольск-Уссурийском — 9,7. В 1911 г. в Никольске-Уссу -рийском на тысячу человек приходилось уже 19,1 смер-тей1, во Владивостоке показатель также увеличился с 11,2 смертей на 1 тыс. чел. в 1908 г. до 18,9 в 1911 г. В Хабаровске ситуация иная - в 1911 г. число смертей сократилось на 7 чел.2 [4, 186-187]. Уменьшение показателей смертности в Хабаровске можно связать в некоторой степени со строительством водопровода. Хотя как раз в этот период (1910-1912 гг.) городская Дума обсуждала вопрос об устройстве фильтров в связи со сложной эпидемиологической обстановкой [24].
Эпидемии холеры, оспы, различных форм тифа, чумы в начале ХХ в. периодически вспыхивали в городах Дальнего Востока, сопровождаясь высокой смертностью [18, 10 февр.]. В 1902 г., во время эпи-
1 РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 2186. Л. 1 об., 5 об.
2 Там же.
демии холеры, только среди заболевших, получавших лечение во временных бараках, смертность составила во Владивостоке - 52%, Никольске-Уссурийском - 83, Николаевске-на-Амуре - 77% [22, с. 209].
Состояние сети здравоохранения в рассматриваемый период в городах Российской империи сложно назвать удовлетворительным. На 1910 г. в стране были: больницы и приемные покои - в 1005 городах, врачи -в 1116, аптеки - в 1130. Еще цифры, характеризующие медицинское обслуживание в целом по стране: общее число мест в больницах - 71 858, число врачей - 16 397, число аптек - 3 255. То есть 18,4% городов не имели пунктов здравоохранения, 9,3% - врачей, 8,2% - аптек. В среднем на 1 город приходилось по 14-15 врачей, 7172 места в больнице, 2-3 аптеки1. В городах Дальнего Востока гражданские лечебные учреждения стали появляться лишь в последнее 20-летие XIX в., и основное развитие сети здравоохранения пришлось на рассматриваемый период [23]. В 1899 г. в городах только Приморской области было 14 гражданских лечебных заведений на 277 мест2. По данным Военно-статистического обзора 1911 г., в 6 городах Дальнего Востока было 24 лечебных заведения на 727 мест и 19 аптек [4, с. 166-169]. В среднем на город приходилось 121 место в больнице и 3 аптеки. В сравнении с общероссийскими показателями в городах региона ситуация с обеспеченностью врачебной помощью складывалась более благоприятно. Понятно, что в зависимости от степени развития города варьировалось количество лечебных учреждений. Если в г. Зея-Пристань было 1 лечебное учреждение и 1 аптека, то в Хабаровске, соответственно, 5 и 4 [4, с. 166-169]. Однако абсолютный показатель количества лечебных заведений не может полностью характеризовать обеспеченность населения медицинской помощью. По статистике того времени в Зее нагрузка на одно лечебное учреждение была 5963 чел., в то время как в Хабаровске - 10 005 чел.
В начале ХХ в. в городах Дальнего Востока стали появляться должности санитарных врачей [22, с. 208]. Помимо строительства лечебных учреждений, создавались специальные организации, созывались медицинские форумы - в Хабаровске проводились врачебные съезды, на которых рассматривались вопросы улучшения санитарного состояния, в том числе и городов. В 1910 г. во Владивостоке было создано отделение Всероссийской лиги по борьбе с туберкулезом - индикатором социального благополучия популяции3.
Об эффективности принимаемых мер по улучшению эпидемиологической ситуации на Дальнем Востоке можно судить по документам, свидетельствующим о подготовке в 1911 г. к отражению эпидемии чумы, которую ждали из сопредельных территорий Монголии и Китая, после тяжелого опыта 1910 г. Постановления
1 Подсчитано автором на основе: [20, с. 377] .
2 РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1636. Л. 16.
3 РГИА ДВ. Ф. 28. Оп. 1. Д. 741. Л. 290-292, 397.
о необходимых мерах, распоряжения чиновников на местах, рапорты о создании требуемых санитарных кордонов, высылке безработных иностранцев (которых считали разносчиками болезни) создают впечатление положительной эффективной деятельности. В то же время жители г. Зея-Пристань шлют председателю Го -сударственной думы А.И. Гучкову телеграмму с призывом о помощи: в городе нет больницы, санитарное состояние ужасное, у санитарной комиссии нет средств. «Надвигается чума. Мы совершенно не подготовлены, беспомощны»4. Та же ситуация в Хабаровске, где не было средств на противочумные мероприятия5.
Безусловно, врачебная помощь в городах как Российской империи, так и Дальнего Востока была более доступна, чем в сельской местности. Однако уровень смертности населения был выше, причиной служила неразвитая городская инфраструктура в условиях постоянного увеличения численности жителей, плотности их размещения, наличия постоянных миграционных потоков, в частности сезонных рабочих-иностранцев. А.А. Волкенштейн, известный санитарный врач Владивостока начала ХХ в., был убежден, что плохое санитарное состояние города тесно связано с частыми и тяжелыми эпидемиями: «Владивосток, несмотря на недавнее существование и некоторые большие преимущества природного топографического характера, успел обзавестись теми печальными, пагубными недостатками, которые составляют бич старых городов, каковы: загрязнение почвы, колодцев, антигигиенический характер построек, скученность населения в кварталах, населенных бедным рабочим людом и т.д., и т.под.»6. Неудовлетворительное состояние систем водоснабжения и утилизации отходов приводило к распространению инфекционных болезней. Немаловажным фактором являлось свойственное как населению страны в целом, так и дальневосточникам предубеждение против официальной медицины. Россия оставалась аграрной, традиционной страной, основное население которой, крестьяне, обладало низким уровнем общей санитарной культуры. По воспоминаниям Г.А. Григорович, родившейся и жившей в Хабаровске в начале ХХ в., ее дед умер от гангрены, не посчитавшись с мнением врача о необходимости ампутации. Бабушка последовала примеру мужа - она умерла в 35 лет от воспаления почек. Врач «поставил ее на строжайшую диету. “И-и, Егоровна, - говорили соседки, - хочется тебе кислой капустки и поешь, родимая. Выдумают тоже, уж и капустки нельзя, это тебе не свинина, не грибы, не рыба... Ешь, голубка”. Бабушка Марфа Георгиевна умерла на второй день после капустки» [3, с. 481-482].
Санитарное состояние городов Дальнего Востока России начала ХХ в. являлось одним из факторов
4 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 368. Л. 455.
5 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 368. Л. 117.
6 РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 2173. Л. 15-17.
формирования постоянного населения и, следовательно, решения государственной задачи закрепления территории. По уровню благоустройства, обеспеченности медицинской помощью города восточной окраины страны не отставали от других городов империи, а по некоторым показателям и превосходили их. В то же время санитарному состоянию дальневосточных городов были присущи черты, свойственные остальным городам: постоянная проблема с водоснабжением, невыполнение населением норм по поддержанию чистоты на улицах и основа большинства проблем благоустройства - нехватка финансирования. Но, несмотря на сложную эпидемиологическую обстановку, нерешенность многих вопросов благоустройства (в первую очередь водоснабжения), население городов в начале ХХ в. неуклонно увеличивалось, что, в свою очередь, усугубляло ситуацию. Военно-политические интересы - стимуляторы создания и развития городов Дальнего Востока - в начале ХХ в. стали препятствием для их развития и улучшения санитарного состояния.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике. ХУ1-ХХ века / В.В. Алексеев, Е.В. Алексеева, К.И. Зубков, И.В. Побережников; Ин-т истории и археологии УрО. М.: Наука, 2004. 600 с.
2. Большая энциклопедия / под ред. С.Н. Южакова. Т. 7. СПб.: Просвещение, 1902. 794 с.
3. Григорович ГА. Дореволюционный Хабаровск и некоторые из его обитателей // Бурилова М.Ф. Общество старого Хабаровска (конец XIX - начало ХХ вв.): по семейным фотоальбомам и прочим раритетам. Хабаровск: РИОТИП, 2007. С. 458-491.
4. Дальний Восток. Военно-статистический обзор / изд. Главного упр. Генерального штаба. Т. 3. СПб.: Тип. А. Бенке, 1911. 534 с.
5. Демографическая модернизация России. 1900-2000 / под ред. А.Г. Вишневского. М.: Новое изд-во, 2006. 608 с.
6. Из воспоминаний В.Ф. Духовской // Бурилова М.Ф. Общество старого Хабаровска (конец XIX - начало ХХ вв.): по семейным фотоальбомам и прочим раритетам. Хабаровск: РИОТИП, 2007. С. 92-119.
7. Из сочинения Г.Т. Мурова «По русскому Дальнему Востоку» // Бурилова М.Ф. Общество старого Хабаровска (конец XIX - начало ХХ вв.): по семейным фотоальбомам и прочим раритетам. Хабаровск: РИОТИП, 2007. С. 56-69.
8. Истомина Э.Г Природоохранное законодательство в сфере благоустройства городов России в XVПI - начале ХХ в. // Историческая экология и историческая демография: сб. науч. ст. / под ред. Ю.А. Полякова. М.: РОССПЭН, 2003. С. 256-266.
9. Кабузан В.М. Естественный прирост, миграция и рост населения Европы и Российской империи в XVIII - начале ХХ века // Отечественная история. 2001. № 5/6. С. 155-160.
10. Кириллов Н.В. Владивосток // Сиб. вопр. 1905. № 5. С. 361-370.
11. Миненко Н.А., Апкаримова Е.Ю., Голикова С.В. Повседневная жизнь уральского города в XVIII - начале ХХ века. М.: Наука, 2006. 384 с.
12. Нужды Амурской области (Интервью с депутатом А.И. Рыслевым) // Сиб. ежегодник. 1911 г. Отд. 2. С. 257-267.
13. Обзор г. Хабаровска Приморской области за 1907 год // Хабаровск. Страницы истории: сб. документов. Хабаровск: Частная коллекция, 2008. С. 60-66.
14. Обзор Приморской области за 1909 г. Владивосток: Тип. Прим. обл. правления, 1910. 51 с.
15. Позняк Т.З. Города дальневосточной окраины: условия и факторы роста (вторая половина XIX - начало ХХ в.) // Ойкумена. Регионоведческие исследования: науч.-те-орет. альманах. Вып. 3. Владивосток: Дальнаука, 2007. С. 22-36.
16. Позняк Т.З. Жилищные и бытовые условия в дальневосточных городах (вторая половина XIX - начало ХХ в.) // Россия и АТР. 2008. № 1. С. 18-31.
17. Позняк Т.З. Формирование застройки и благоустройства городов юга Дальнего Востока России во второй половине XIX-начале ХХ в. // Ойкумена. Регионоведческие исследования: науч.-теорет.журн. 2008. № 2. С. 26-39.
18. Приамурские ведомости. 1908; 1917.
19. Приамурье. Факты. Цифры. Наблюдения: собр. на Дальнем Востоке сотрудниками общеземской организации: прил. к отчету общеземской организации за 1908 год. М., 1909. 922 с.
20. Россия, 1913. СПб.: Блиц, 1995. 415 с.
21. Свидерская В.В. Исторические особенности формирования дальневосточного населения // Третьи Гродековские чтения: материалы регион. науч.-практ. конф. «Дальний Восток России: исторический опыт и современные проблемы заселения и освоения территории». Хабаровск: ДВГНБ, 2001. Ч. 2. С. 22-28.
22. Сергеев О.И., Лазарева С.И., Тригуб Г.Я. Местное самоуправление на Дальнем Востоке России во второй половине XIX - начале ХХ в. Владивосток: Дальнаука, 2002. 296 с.
23. Скрабневская Е.С. Некоторые аспекты формирования системы здравоохранения в дальневосточных городах России в конце XIX - начале ХХ вв. // Шестые Гроде-ковские чтения: материалы межрегион. науч.-практ. конф. «Актуальные проблемы исследования российской цивилизации на Дальнем Востоке». Хабаровск: ХККМ Н.И. Гродекова, 2009. Т. 1. С 206-212.
24. Скрабневская Е.С. Строительство хабаровского водопровода // Материалы 54-й науч. конф. преподавателей и аспирантов Дальневост. гос. гуманит. ун-та, истор. секция. Хабаровск: ХККМ им. Н.И. Гродекова, 2008. С. 3740.
25. Сидоркина З.И. Демографические процессы и демографическая политика на российском Дальнем Востоке. Владивосток: Дальнаука, 1997. 125 с.
26. Татищев А.А. Земли и люди: В гуще переселенческого движения (1906-1921). М.: Рус. путь, 2001. 376 с.
27. Чиколев А.Н. О нашем Дальнем Востоке. СПб.: Тип. инж. Г.А. Бернштейна, 1907. 30 с.
28. Ярославцева Т.А. Жизнеобеспечение населения как фактор освоения и развития Дальнего Востока России // История развития региона в документальных источниках: Третьи Архивные науч. чтения им. В. И. Чернышевой: материалы межрегион. науч.-практ. конф. Хабаровск: РИОТИП, 2008. С. 16-37.
