CC BY
32
РУССКАЯ КОНСЕРВАТИВНАЯ МЫСЛЬ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА О БРИТАНСКОМ ПАРЛАМЕНТАРИЗМЕ
А.И. Минаев
О:
формление консерватизма как самостоятельного направления отечественной общественно-политической мысли относится к началу XIX века. Этот сложный процесс, происходивший в кругах российских интеллектуалов, стал ответной реакцией на революционные потрясения во Франции конца XVIII века. Внешнеполитический фактор становления консерватизма дополнялся стремлением многих деятелей противодействовать возможной либерально-конституционной реорганизации государственно-правового механизма российского самодержавия.
Размышляя о социально-политических перспективах России, представители нового направления не могли не обратиться к историческому опыту государств Западной Европы. Прио-11Ц ритет Великобритании объяснялся многовековой историей парламентаризма в этой стране, ответственным отношением британцев к основам своей государственности.
Свою общественно-политическую позицию Михаил Никифорович Катков в записке Александру III, написанной в феврале 1884 года, определял следующим образом: «Мое имя стало равносильно политической программе. ...Деятельность моя была государственной службой, но без жалованья и наград и не в мундире. У меня была одна защита — Государь, одно орудие — слово правды» [1]. С этих, последовательно охранительных позиций Кат-
Преподаватель XXI
ков и рассматривал проблемы европейского развития, в том числе и события, связанные с внутриполитической историей Великобритании XIX века.
В 1859 году Катков посетил эту страну, что дало ему возможность детально изучить британский парламентаризм, механизмы его функционирования. В своей статье «Выборное начало», опубликованной в 1860 году, он указывал на то, что фундамент британского государства состоит в «...начале разделения властей, которое прославлял Монтескье, и которое лежит в осно-ве английского политического быта» [2, 91]. Важнейшим выражением этого разделения, по Каткову, является независимость юстиции от администрации, что «...имеет своей важнейшей целью обеспечение гражданской свободы» [2]. При этом Катков считал совершенно оправданным то обстоятельство, что палата лордов «... в одно и то же время есть и законодательная корпорация и высшее судилище Великобритании» [2, 92]. Он доказывал, что «...если вникнуть в дело, то легко заметить рациональность такого соединения двух, по-видимому, разнородных занятий. Англии дорога палата лордов, как собрание людей ... независимых и от правительства и от публики, способных противостоять и притязаниям власти и временным увлечениям общественного мнения, имеющих полную возможность сказать без страха и гнева свободное слово и в вопросах политических и в высших судебных делах» [2]. Для Каткова именно верхняя палата являлась одной из фун-
- 1 / 2008
даментальных основ британской государственности, ее охранительной, наиболее устойчивой составляющей.
Катков полагал, что при разрешении каких-либо конституционных проблем было бы не рационально не обращать внимания на Великобританию, однако при этом он призывал: «...Изучая английские учреждения, надобно помнить, что пример Англии не должен, однако же, лишать нас самостоятельного суждения о наших собственных потребностях и о началах нашего национального быта» [2, 95]. В одном из писем Катков указывал на то, что «...наша сила в Европе есть сила охранительного свойства»[3].
Свое отношение к общественному и государственно-правовому развитию Катков определял как охранительное, консервативное, но при этом он доказывал, что консерватизм нисколько не сдерживает прогресс, напротив, является его существенным условием. «Истинно прогрессивное направление должно быть в сущности консервативным, если только оно понимает свое назначение и действительно стремится к своей цели. Чем глубже преобразование, чем решительнее движение, тем крепче должно держаться общество тех начал, на которых оно основано, и без которых прогресс обратится в воздушную игру теней» [4, 839]. С таких позиций Катков рассматривал эволюцию британского парламентаризма в XIX веке, импонировавшую ему умеренностью изменений, которые оставляли, по его мнению, монархические и аристократические начала британской конституции неизменными и основополагающими.
Признавая значимость британского опыта в государственно-правовой сфере в качестве предмета исследования, Катков отвергал возможность
1 / 2008-
его практического применения в России. «Всякому свое: Востоку — восточное, Западу — западное, — писал он. — Воздавая должное другим, останемся собою и пойдем своим путем» [5, 13]. Для самодержавной России между «...конституцией и представительством не более разницы, чем между ломкой и крушением. Это шаг более или менее широкий на пути ослабления власти» [5, 37].
Воззрения Каткова во многом определили и характер его периодиче-ских изданий. Последовательно охранительной позицией отличалась газета «Московские ведомости», которую он редактировал вместе с П.М. Леонтьевым с 1863 года.
В 1865 году, поместив по случаю кончины лорда Пальмерстона статью, посвященную его жизни и политической деятельности, газета отмечала, что смерть «великого старца» есть «...важное событие не только для одной Англии, но для всего мира» [6]. Однако сделано это было только для того, чтобы констатировать незыблемость британского государства, которое «...менее чем где-либо зависит от личности государственных людей...» [6]. Автор статьи представлял читателю Великобританию страной, где «...государственные интересы не подвергаются случайным катастрофам и, переходя из рук в руки или от одной партии к другой, не выбиваются из колеи. Они обеспечены непосредственным участием в них всех политических сил общества, составляющих громадную корпорацию, в которой все солидарны между собой во всем, что касается государственных и общественных интересов страны» [6].
«Московские ведомости» представляли своим читателям британское государство в виде устойчивой систе-
111
Преподаватель XXI
112
мы, все составные части которой даже в экстремальных условиях работали слаженно и дружно, поскольку оно якобы, выражало интересы всего народа, лишенного каких-либо внутренних противоречий и прочно спаянного общностью интересов.
По мнению газеты, одной из важнейших причин политической стабильности в этой стране являлось то, что, несмотря на все различия, обе партии Великобритании, и либеральная и консервативная, сменяя друг друга у власти, продолжали крепить британский государственный строй. Характеризуя лидера либералов Гладс-тона, предпринявшего в 1866 году неудачную попытку реформы избирательного права, газета годом ранее писала: «Его политическое направление есть и либеральное и вместе консервативное в лучшем смысле этого слова. Гладстон либерал во всем, что может вести к общему благу, к истинной пользе низших классов общества. Но он строгий консерватор относительно коренных основ христианского общества и главных начал английского государственного устройства» [7]. Газета обоснованно прогнозировала, что в будущем, «...став во главе правительства, он не откажется ни от одной полезной реформы, которую будет возможно провести...», и выражала при этом уверенность, что «...вверенное ему дело будет в самых надежных руках...» [7].
С осени 1883 года развернулась широкая агитация за новую реформу избирательного права, которую «Московские ведомости» расценили как возможно «последний удар» по аристократическим основам британской конституции. При этом, делая экскурс в недавнее прошлое, газета утверждала, что первые две парламентские реформы увенчались «... полной победой
Преподаватель XXI
радикальных элементов вигскои партии...» [8]. Будучи полностью солидарна с яростным противником первоИ парламентской реформы герцогом Веллингтоном, газета приводила его высказывание о том, что «...в ней (реформе из-бирательного права. — А.М.) таится начало конца, что она потрясет вековые, исторические устои английского устройства...» [8].
Вторая парламентская реформа 1867 года оценивалась столь же критически. «Московские ведомости» напоминали своим читателям, что «...сам лорд Дерби, проводивший ее вместе с Дизраэли в парламенте, назвал «прыжком во мрак» [8]. Наиболее негативным ее последствием газета считала то, что «... наряду с двумя вековыми политическими партиями вигов и тори, появилась в палате третья партия радикалов...» [8].
До реформы 1867 года тори и виги, по мнению «Московских ведомостей», «...тесно сплачивались вокруг своих двух вождей в палате общин и в палате лордов...». Лидер большинства в парламенте становился главой кабинета, после чего кабинет проводил все законодательные меры, которые находил нужными, не опасаясь потерять «...внезапно в течение сессии поддержку парламента, как это постоянно случается в континентальных парламентах, раздробленных на три, четыре и даже большее количество партий» [8]. Наличие только двух, сменяющих друг друга у власти партий, как считала газета, давало возможность избегать образования коалиционных правительств, «...носящих в себе семя раздора и бессилия» [8].
Обе партии, и тори и виги, принадлежали «...к одному обществу». На этом, по мнению «Московских ведомостей», покоилась «...трезвая благо- 1 / 2008
разумная последовательность во внутренней и во внешней политике, которой Англия в текущем столетии так сильно отличалась от континентальных государств» [8]. После 1867 года эта устойчивость ушла в прошлое по вине появившегося в палате общин радикального непредсказуемого элемента.
Возможное политическое будущее Великобритании, ее парламентской системы после очередной реформы избирательного права «Московские ведомости» рисовали в унылых тонах: «Когда осуществится эта новая избирательная реформа, английскому парламенту останется сделать один шаг до неограниченного suffrage universal, чтобы окончательно утратить свою веками выработанную своеобразную самобытность, благодаря которой он один среди всех других европейских парламентов являлся действительно полезным политическим учреждением и превратится в бесполезную, а следовательно, вредную для государства говорильню, прикрывающую под громкими фразами народолюбства личные эгоистические интриги мнимых предводите-лей мнимого народа» [8].
Правый фланг отечественной журналистики второй половины XIX века прочно удерживала за собой газета-журнал консервативно-монархического направления «Гражданин», основанная в 1872 году в Петербурге князем В.П. Мещерским. Это издание уделяло на своих страницах большое внимание внутриполитической жизни Великобритании. В № 5 за 1874 год в статье «События в Англии» автор выражал свое удовлетворение тем, что, «...следя за политическими событиями последнего времени, можно было думать, что из всех европейских государств только одна Англия наслаждалась внутренним
1 / 2008-
спокойствием» [9]. Видя в ней образец внутриполитической стабильности, основанной на незыблемых началах аристократического государственного строя, газета вместе с тем отмечала, что в «...других государствах, вследствие вечной борьбы партий, беспрестанно менялись т.н. правительственные кабинеты, парламенты и даже происходили территориальные приращения и потери...» [9]. «Гражданин» не хотел замечать той буржуазно-демократической эволюции, которая имела место в Великобритании в XIX веке, и рассматривал ее государственный строй как остановившееся во времени господство монархического и аристократического начал.
По мнению издания, главной опорой монархии являлись сами британцы, поэтому, высказывая свое мнение о причинах падения первого кабинета Гладстона, газета видела главную из них в том, что он «...слишком много усердия стал оказывать в постоянном созидании реформ и тем лишился поддержки британского народа — по своему характеру весьма консервативного» [9, 155].
Последовательно негативно выс- I'3 казывался по поводу парламентаризма Константин Петрович Победоносцев. «Одно из самых лживых политических начал, — писал он, — есть начало народовластия, та, к сожалению, утвердившаяся со времени французской революции идея, что всякая власть исходит от народа и имеет основание в воле народной. Отсюда вытекает теория парламентаризма, которая до сих пор вводит в заблуждение массу так называемой интеллигенции — и проникла, к несчастию, в русские безумные головы. Она продолжает еще держаться в умах с упорством узкого фанатизма, хотя ложь ее изобличается все
Преподаватель XXI
114
явственнее перед целым миром» [10, 31-32]. При этом он полагал, что британский вариант парламентаризма стал результатом длительной эволюции, а представительные учреждения этой страны прочно встроены в ее государственно-правовой механизм. «Не всякому быту, не всякой истории, не всякому народу, — подчеркивал он, — свойственны эти учреждения. Они могут в порядке действовать только там, где есть для того условия в быте народном и в учреждениях прежнего времени (Англия)» [11, 78].
Дистанцируясь от крайних взглядов представителей отечественного консерватизма второй половины XIX века на британский парламентский механизм, хотелось бы отметить, что многие аспекты понимания ими этой государственно-правовой системы не утратили своего значения.
Не вызывает сомнений их убежденность в своеобразии исторического пути России, которая, воспринимая многие тенденции общеевропейского развития, имела при этом целый ряд особенностей. Это исключало механическое заимствование многих форм и институтов. Государство, являясь продуктом исторического развития конкретного народа, вбирает в себя его отличительные черты, испытывает на себе влияние национальных обычаев, традиций, поэтому создание идентичных государственно-правовых систем, по нашему мнению, невозможно.
Представляются чрезвычайно важными последствия того, что отечественные консерваторы анализировали британский парламентский механизм в условиях российского самодержавия, которое исключало институци-онализацию общественного мнения. Они зачастую рассматривали британский парламент изолированно от соци-
ально-политических процессов, имевших место в Великобритании XIX века, поэтому многие фундаментальные аспекты этой системы, тенденции ее развития остались вне поля их зрения. Высказанное положение позволяет сделать вывод о том, что эффективность парламента определяется не столько его формой и уровнем законодательной техники, сколько неразрывной связью с общественным мнением, выразителями которого являются политические партии, обладающие равными возможностями в деле обретения своих сторонников.
ЛИТЕРАТУРА:
1. ГАЛИ. — Ф. 262.— Оп. 3. — Д. 1. — Л. 44—45.
2. Катков М.Н. Выборное начало // Современная летопись. — 1860. — № 6.
3. ГА РФ. — Ф. 1718. —Д. 4. — Л. 1.
4. Катков М.Н. К какой мы принадлежим партии // Русский вестник. — 1862. — № 2.
5. Катков М.Н. О самоуправлении и конституции. — М., 1905.
6. Московские ведомости. — 1865. — № 219.
7. Московские ведомости. — 1865. — № 161.
8. Московские ведомости. — 1883. — № 298.
9. Гражданин. — 1874. — № 5.
10. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. — М., 1993.
11. Победоносцев К.П. Записки по законоведению: Курс лекций, 1885—1888 гг. // Известия вузов. Правоведение. — 1997. — № 1. ■
Преподаватель XXI
1 / 2008
