Научная статья на тему 'РОСТОВСКАЯ СТАЧКА В НОЯБРЕ 1902 г.: ФАКТ ИСТОРИЧЕСКИЙ И ФАКТ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ'

РОСТОВСКАЯ СТАЧКА В НОЯБРЕ 1902 г.: ФАКТ ИСТОРИЧЕСКИЙ И ФАКТ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
1408
120
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
история рабочих / стачка / рабочее движение в россии / протестное движение / исторический факт / исторический источник / историографический факт / в.и.ленин / гражданское общество
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «РОСТОВСКАЯ СТАЧКА В НОЯБРЕ 1902 г.: ФАКТ ИСТОРИЧЕСКИЙ И ФАКТ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ»

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ

УДК 94(471.083

РОСТОВСКАЯ СТАЧКА В НОЯБРЕ 1902 Г.: ФАКТ ИСТОРИЧЕСКИЙ И ФАКТ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ

Статья обращает внимание на почти забытую сейчас историками тему истории массового рабочего движения в России в начале ХХ в., поднимает вопрос о наследстве, которое оставила советская историческая наука, об использовании источниковедческих приемов и методов, с помощью которых следует подходить к критике этого наследства и работ Ленина, а также о новых подходах и понятиях в изучении рабочей истории, в том числе - о «гражданской идентичности» рабочих России. В статье представлен новый массовый источник - «Рабочее движение в России. 1895-февраль 1917 гг. Хроника».

Ключевые слова: история рабочих, стачка, рабочее движение в России, протестное движение, исторический факт, исторический источник, историографический факт, В.И.Ленин, гражданское общество.

По истории рабочих существует огромная литература, и нужно определиться, от какого наследства следует отказаться, а что и в какой мере принять из арсенала советской историографии. Историческая наука в России не свободна от методологических рефлексий, и, как и обществоведение1. Конечно, повествовательные приемы истории не противопоказаны. Иногда удачный пример усиливает эмоциональное воздействие исторического труда, но он никогда не сможет служить фундаментом для концепции, дать обобщенную объективную оценку фактам и событиям2.

Современное историческое знание требует иного взгляда и на работы классиков социальной теории, в том числе В.И. Ленина, которые в советское время считались «главным источником», фундаментальной основой исторических наук, особенно когда речь шла об истории страны, рабочего класса, его партии. Новые подходы востребованы в особенности сейчас, когда подводятся итоги работы над специальным проектом, объединившим ученых и архивистов многих городов России. Результат работы по этому проекту - издание сводной истории отечественного рабочего движения в виде подборки основных данных, хронологически организованной из первоисточников. Первая серия (350 п.л.) нового массового источника «Рабочее движение в России. 1895-февраль 1917 гг. Хроника» (далее - Хроника)3. Задача состоит в том: чтобы прибли-

1 Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект п 0б-01-00220а.

2 Литвак Б.Г. О путях развития источниковедения массовых источников // Источниковедение. Теоретические и методические проблемы. М., 1969. С.108.

3 Рабочее движение в России. 1895-1904 гг. Хроника». Вып. 1-Х. М.- СПб. 1992-2008. ( Далее: Хроника). Имеется в виду проект : «Контент, структура и динамика протестного движения рабочих России в начале ХХ в. ( Информационный потенциал нового массового источника).

И.М.ПУШКАРЕВА

Институт российской истории РАН

зиться к пониманию самостоятельного значения природы трудовых конфликтов в России, которые в новой исторической парадигме следует рассматривать не только через призму назревания революции, но и через так называемую «гражданскую идентичность».

В советской историографии обращение к историческим источникам по любой теме подчинялась строгим идеологическим и политическим детерминантам. На практике это сводилось к ограниченному отбору факторов, определявших движение исторического процесса, к абсолютизации социально-экономических и классовых причин рабочего движения, а также к особому отношению к событиям из рабочей истории, упомянутым в работах Ленина. В качестве доказательства возьмем, например, такой хрестоматийный факт из истории рабочего движения России как Ростовская стачка 4-25 ноября (17 ноября-10 декабря) 1902 г. В литературе ее оценка целиком совпадает с тем, что сказал о ней Ленин в статьях - «Новые события и старые вопросы», «Первые уроки,» «Самодержавие и пролетариат», «О хороших демонстрациях пролетариев» и др.4

Источниковедческий анализ включает в себя несколько компонентов - время появления источника, место в группе источников, раскрытие индивидуальных особенностей (язык источника, широта или узость взглядов, полнота или скупость сведений, типичность или уникальность и т. д.), выявление достоверности сообщаемых данных при обязательном впоследствии сопоставлении содержания различных источников и др. Ориентируясь на эти составляющие источникведения, обратимся вначале к установлению времени и места отложения первых источников о Ростовской стачке 1902 г. Уже через неделю после ее окончания в социал-демократической газете «Искра» 1 декабря 1902 г. под названием «Борьба ростовских рабочих» появилась подборка писем о Ростовской стачке5. Опубликованная в том же номере этой газеты статья Ленина «Новые события и старые вопросы» фактически комментировала их содержание, и, как можно предположить, Ленин не только прочел эти письма, как редактор газеты, но и расставил в подборке писем нужные ему акценты. В целом статья в письмах о Ростовской стачке представляет собой своеобразное мозаичное полотно «прямого набора» пересказов ее организаторов ярких на их взгляд эпизодов, которые произошли в ходе стачки с 4 по

14 ноября 1902 г., начиная с забастовки в железнодорожных мастерских и кончая тем, что в устах самодержца страны безобидно называлось «умирением» - разгоном и расстрелом, Подборка содержит то, что называется в источниковедении «формами обобщенного описания сложных явлений». Представленные в источнике, они не могли быть восприняты одним наблюдателем и являлись как бы заключением по поводу того, что происходило. Например, что Донской комитет «воспользовался стачкой для широкой политической агитации», что «Ростов вышел из спячки», что «значительная часть рабочих относится еще враждебно к политической агитации», что «толпа повинуется каждому слову оратора и т. д. Каждый из эпизодов, отмеченный в подборке, для установления достоверности может быть самостоятельным предметом изучения путем сопоставлений того, как он изложен в источниках разного происхождения. К сожалению, активно используемые в литературе, эти эго-документы, содержащие голоса людей, находившихся в гуще событий, пока не были предметом источниковедческого анализа.

Ленин, находясь в Женеве, не мог являться очевидцем стачки в Ростове в ноябре 1902 г. Сведения о ней он получил, как редактор газеты «Искра», от одного из главных организаторов стачки - И.И.Ставского6. Ленин, как исследователь-статистик, в общем-то был сторонник создания «фундамента из точных и бесспорных фактов», а чтобы «это был действительно фундамент,

4 Ленин В.И. Новые события и старые вопросы // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.7. С.59.; его же. Первые уроки // Там же Т.9 С.251; его же. Тезисы статьи «Первые уроки» // Там же. С.400; его же. Самодержавие и пролетариат // Там же Т.9. С.135; его же О хороших демонстрациях пролетариев // Там же. Т.9. С.140).

5 Газета «Искра» N 29, 1 декабря 1902 г.; см. также: «Искра» NN 1-52. Декабрь 1900-ноябрь 1903 г.Полный текст под ред. и с пред. П.Лепешинского и со вступительной статьей Н.К. Крупской. Вып. 1-7 Л., 1925-1929. В 1925 г. статья из «Искры» была перепечатана комиссией «Истпрофтана» в книге « Сборник N 3. Комиссия по изучению истории профессионального движения на железнодорожном транспорте. М.-Л., 1925. С.49-57.(Далее: Сборник №3).

6 5(18) декабря 1902 г. Ленин писал Л.И.Аксельрод в Берн: «Многоуважаемая Л.И.! Получил сейчас от Вас письмо и спешу ответить, чтобы поздравить с таким громадным приобретением как Ставский. У нас в письмах из Ростова на Дону называлась его фамилия, но я вычеркивал ее, боясь скомпроментировать человека. Прилагаю N 29 « Искры» для Вас и для него, чтобы поскорее показать ему наше описание событий. Предлагаю и письмо к нему с просьбой насчет брошюры о ростовских событиях». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.46. С.240).

- писал он, - необходимо брать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исключения...»7. Но здесь был не тот случай.

Информация о Ростовской стачке исходила от его единомышленников, которым он полностью доверял. Статью же свою в «Искре» «Новые события и старые вопросы» он связывал только с решением задач пролетарской борьбы, и эмоциональная окраска писем в «Искру» соответствовала его внутреннему состоянию в полемике с группой эсеров, выступивших в печати с позиций неверия в скорую революцию в России и защищавших тактику единоличного террора. Отсюда - публицистичность и выборка Лениным лишь тех фактов, в которых он находил подтверждение тому, что в России наступил новый «революционный этап» в освободительном движении. С утверждения этого положения начиналась и первая фраза в подборке писем (возможно написанная Леиным). Она содержала ответ «всем маловерным» в стремлении доказать, «какая громадная революционная энергия накоплена рабочим классом и как глубоко проникли в него семена социал-демократии»8. Назвав Ростовскую стачку «революционным актом», «способным внушить действительное одобрение тем, кто борется за русскую революцию», Ленин выделил из писем и комментировал для широкого круга рабочих поведение народа в Ростове на собраниях, организованных Донским комитетом РСДРП по ходу стачки в Камышевахской балке в Темерницкой части города. Во-первых, он отметил, что эти собрания поражали «своей серьезностью и организованностью», во-вторых, тем, что на них «читаются и комментируются с жадностью соц.-демократические прокламации, говорятся политические речи, разъясняются самым случайным и неподготовленным представителям трудящегося народа азбучные истины социализма и политической борьбы»9.

Воображаемая картина события не может не определяться целями и страстями того, кто работает с источником. Но каждый факт, установленный исследователем, предполагает сложную интеллектуальную операцию, даже если он совершает «акт веры» в источник. При этом, конечно, возможно огрубление и искажение исторического факта с определенными целями. Историку, уже знающему итоги развития событий в стране в 1905 г., конечно, нельзя не отметить правоту Ленина, если обратиться к последним фразам в конце статьи. «Всенародное вооруженное восстание против самодержавного правительства, - писал Ленин, - созревает не только как идея в умах и программах революционеров, но... и как неизбежный, практически-естественный, следующий шаг самого движения, как результат растущего возмущения, растущего опыта, растущей смелости масс, получающих ценные уроки, такое великолепное воспитание от русской действительности»10.

Но статья Ленина была построена, что называется, на «малой выборке» - одной лишь стачке - и ее пример может быть квалифицирован только как отдельный случай. Текстологический анализ писем в «Искру» проясняет, почему эта стачка выделялась в массовом рабочем движении , что могло повлечь за собой выводы, которые не подходили к большинству стачек в России. Главную роль в Ростовской стачке играли рабочие особой отрасли - транспортной. Железнодорожники в России были наиболее развитым отрядом рабочего класса в социальном отношении, отличаясь в том числе высокой степенью экономической успешности. В самом начале стачки от них исходили не жалобы «голодных», а требования к администрации Владикавказской ж.д. о 9-часовом рабочем дне, о повышении заработной платы для достойной жизни рабочего ( на 50%!), контроль за ее выдачей, отмена штрафов, школа для детей, уважение вообще личности рабочего человека. Но, заметим, что сформулированы эти требования были с помощью членов Донского комитета РСДРП, т.е. представителями радикальной, в том числе рабочей интеллигенции11. Администрация мастерских адресовала их правительству, что уже делало стачку политический, усиливая значение агитации социал-демократов. Уже в начале стачки при обсуждении требований в мастерских возник поворот, неожиданный для Донского комитета. Он указывал, что комитет в общем-то ориентировался больше на маргиналов. Но представители цехов, откликнувшись на призыв к стачке и ознакомившись с требованиями,

7 Ленин В.И. Статистика и социология // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.30. С.50-351.

8 Сборник №3. С.49.

9 Ленин В.И. Новые события и старые вопросы... С.59.

10 Там же. С.62.

11 Сборник №3. С.49. Требования состояли из 26 пунктов; большинство из них было связано с повседневным трудом в мастерских.

которые от имени рабочих были составлены комитетчиками, потребовали заменить формулировку одного из пунктов и вместо отказа от сдельной оплаты, наоборот, - ввести сдельную оплату труда. Это доказывало, что уровень трудовой этики рабочих, оказавшихся причастными к составлению требований был выше обычного12. Не случайно и администрация мастерских была «поражена» поведением забастовщиков («не слышно было ни одного ругательства, не разбито ни одного окна»13).

Судя по отрывкам из писем, многотысячная толпа народа, которая в течение нескольких дней располагалась на склонах Камышевахской балке, была сложной по составу. Одни группы «очень внимательно» слушали политические речи» и дружно «скандировали»: «Да здравствует политическая свобода, свобода стачек, сходок и собраний, слова и печати. Мы требуем справедливых законом и равенства всех перед законом» и др. Но были и другие, в которых «не было единодушия», «в виду того, что там «значительная часть рабочих относилась враждебно к политической агитации» и «угрожала стать на работу, если народ будут «запутывать в политику»«. В этом случае ораторам приходилось разъяснять, «почему произносятся политические речи», и, учитывая состав аудитории в своих выступлениях «идеи христианства сопоставлять с социалистическими идеями»14.

Начиная с писем руководителей стачки в газету «Искра» и статьи в ней Ленина пошло формирование источниковой базы о Ростовской стачке 1902 г. Оно продолжилось до начала 1903 г. появлением в той же газете листовок и других откликов на эту стачку пока новые события в рабочем движении не затмили ее в этом печатном органе социал-демократов 15. По мере удаления от времени события в воспоминаниях его участников, например, А.М. Мочалова (Амвросия), стачка окрашивалось во все более революционные тона с геройскими поступками руководителей, с описаниями жестокого поведения «ненавистной своры жандармов», разгонявшей собрания в Ростове и т.д.16 Эта тенденция усилилась после 1917 г. в советской историографии с изданием воспоминаний участников стачки, многие из которых отложились в партийных архивах после вечеров встреч с участниками революционного движения, начиная с 20-летнего ее юбилея.17

Повышенное внимание историков к Ростовской стачке 1902 г. возросло в 1926 г. в связи с выходом в свет пятого Ленинского сборника и впервые опубликованной статьей «Первые уроки», давно написанной Лениным на волне подъема массовых протестов в России сразу после 9 января 1905 г. Фразы из этой статьи вплоть до сегодняшнего дня бытуют в литературе. В ней Ростовская стачка 1902 г., названа»выдающейся демонстрацией», ставшей « вехой» в рабочем движении, было сказано, что этой стачке «пролетариат впервые противопоставляет себя как класс, всем остальным классам и царскому правительству»18. Последняя фраза стала определяющей в периодизации освободительной борьбы в России в начале ХХ в. в советской историографии. На основе работ Ленина, и воспоминаний организаторов Ростовской стачки оформился ее общий событийный контур, были утверждены на долгие годы ее однозначные оценки. Массовое выступление рабочих свелось в конечном счете к одному из важных событий в истории Донского комитета РСДРП19. Опубликованная в 1952 г. в журнале «Вопросы истории» выполненная в соот-

12 Сборник №3. С.49; см. также: Миронов Б.Н. Послал Бог работу, да отнял черт охоту»: трудовая этика российских рабочих в пореформенное время // Социальная история. Ежегодник 1998/1999. М., 1999. С.279-280.

13 Сборник №3. С.49.

14 Там же. С.53, 54.

15 «Искра». 1903. №32. 15 января. №37. 15 апреля; РГАСПИ. Ф.24. (Редакция газеты «Искра» и журнала «Заря» ( 1900-1903 гг.). Оп.14»у». Д.39845.

16 Амвросий. Правда о ростовских событиях. Штутгарт, 1903. С.10,12 и др.

17 С.Василенченко и Ставский И. Первый бой (К двадцатилетней годовщине ростовской стачки 17 ноября 1902 г.). М. 1922; Станчинский А. Ростовская стачка в 1902 г. (17(4) ноября-9 декабря (26 ноября) // «Пролетарская революция». М.-Л., 1927. N 12. С. 141-170; Stawski J. Vom spontan zum planmassig organisierten Streik. М.-L., 1934. S.125, 145 и др.; Областной партийный архив Ростовского обкома ВКП(б). Ф.12; Рабочее движение и социал-демократия в Азово-Черноморском крае в 90-х и начале 900-х годов. Сборник документов и материалов. Ростов-на-Дону, 1935 и др.

18 Ленин В.И. Первые уроки // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.7. С. 251.

19 Коган И. Ростовская стачка (2-25 ноября 1902 г.) М., 1928; Корчин М. От первых рабочих кружков к Донскому комитету РСДРП. Ростов-на-Дону, 1945; его же. Ростовская стачка 1902 года и деятельность Донкома РСДРП (К 50-летию стачки). Ростов-на-Дону, 1952. Вещиков А.Т. Ростовская стачка 1902 года // Вопросы истории. 1952. №11. С.89-111.

ветствии с «Кратким курсом истории ВКП(б)» статья А.Т.Вещикова, мобилизовавшая максимально большое число воспоминаний, известные к тому времени листовки и материалы архивного фонда старых большевиков в Ростове, долгие годы оставалась единственным изложением истории стачки в литературе. Сейчас трудно даже обвинить автора в игнорировании им источниковедческого анализа источников, поскольку сам уровень источниковедения в советской исторической науке нового и новейшего периодов был очень низок и сведен к сопоставлению данных источников с теорией марксизма-ленинизма. Статья же 1952 г. не могла обойтись без Сталина, как руководитель демонстрации в том же 1902 г. в Батуми, Ленин был представлен Вещи-ковым вождением рабочего класса, как бы незримо «следившим», как политическая борьба в России развертывается под руководством революционной партии. Подобные статьи, опубликованные к тому же в теоретическом журнале, расположенном рядом с газетой «Правда» не могли быть подвергнуты критике - любое такое обращение к ним означало бы в глазах партийных идеологов критическую оценку марксистско-ленинской методологии. Таким образом, история событий Ростовской стачки 1902 г., (в том же состоянии находятся до сих пор и другие события рабочего движения в России начала ХХ в., подверглись двойной субъективации и искажениям, связанным с необходимостью соответствовать, так называемому, «партийному подходу» - при фиксировании ее истории ее же руководителями и на втором уровне, связанном с восприятием этого исторического события историками-марксистами.

Однако возрастающая значимость исторической науки в российском обществе в связи с потребностями общественной практики выдвигала необходимость гарантии точного знания. В связи с этим использование историками субъективной картины прошлого, оставленного им современниками события все настоятельнее требовало критического анализа исторических источников, выявления степени адекватности и полного отражения ими исторической действительности. Решения этой задачи продвинуло формирование источниковедения в стране как важной отрасли исторического знания, хотя в советской науке его методы и в начале 60-х гг. мыслилось все же как удел далекого средневекового прошлого. Приемы источниковедческой критики работ, связанных с массовым рабочим движением на рубеже ХХ в., внедрялись очень медленно, а стачка в царской России оставалась только школой политического воспитания масс под руководством большевиков в интересах победы революции.

Лед тронулся и в рабочей истории, коснувшись и Ростовской стачки 1902 г. В 1972 г. на научной конференции, организованной Северо-Кавказским научным центром в очередной «юбилейный» для Ростовской стачки год. Е.И.Демешина, литературе. Повторив ее ленинскую оценку, как «стачки-демонстрации», обратила внимание на не исследованные ее стороны: неподготовленность в виду того, что организация РСДРП не могла преодолеть стихийность движения, в результате чего стачка-то потерпела поражение20. К сожалению, как в те годы, так и позднее история Ростовской стачки не вышла за рамки истории Донского комитета РСДРП. Оценки ее до сих пор сохраняются в ленинской интерпретации, как и другие эпизоды рабочего движения в России начала ХХ в., примерно в таком изложении, как представлены в обобщающем труде «История рабочего класса России», изданном в конце 80-х гг.»21.

Между тем еще в 70-е гг. в связи с выходом в свет сборника по рабочему движению начала ХХ в. источниковая база для изучения Ростовской стачки 1902 г. расширилась. Была нарушена «классовая» однотипность источников за счет телеграмм и рапортов управляющего Владикавказской дорогой И.Д.Иноземцева и войскового наказного атамана Войска Донского К.К. Максимовича - тоже очевидцев стачки22. С этого времени появилась возможность сопоставить источники разного происхождения. В распоряжении исследователей появилось две «классовые» группы источников: одна - отражала поведение руководителей и участников стачки, другая - так называемых «карателей». Хотя рапорты Максимовча должны были придерживаться определенной регламентации, он, (на радость будущим историка!) вышел за эти

20 См.: Рабочие России в эпоху капитализма, Сравнительный порайонный анализ. Материалы к научной сессии по истории рабочего класса. Ростов-на-Дону, 1972. С.262-264. Эта постановка вопроса присутствовала в главах написанных Е.И.Демешиной в очерках партийных организаций Дона и в ее книге: Очерки истории партийных организаций Дона. Часть первая. 1898-1920. Ростов-на Дону, 1973. С.78-88; Демешина Е.И. Рабочее движение на Дону в период империализма. 1900-1914 гг. Ростов-на Дону, 1973. С.56-57.

21 Рабочий класс России от зарождения до начала ХХ в. М. 1983. С.379-381; изд. 2-е М., 1989..С. 545-548.

22 Рабочее движение в России в 1901-1904 гг. Л., 1975. С.110-119.

рамки. А его донесения, в которых было рассказано о тех же эпизодах, случившихся во время стачки, о которых говорилось в письмах в «Искру», позволяют или принять их устоявшиеся оценки, или внести в них коррективы. Надо учитывать, что Максимович держал ситуацию в городе под контролем с начала собраний на Темернике, ведя переговоры с депутацией от стачечников и довольно бдительно следя за развитием событий.

Прежде всего отметим, что в рапортах Максимовича поведение толп народа «отделено» от стачки, организованной Донским комитетом, хотя он признает, что «забастовка выполнялась по определенной программе», что речи политических агитаторов (в донесении Максимовича выделены Ставский и Брагин) «возбуждают рабочих против существующего государственного строя», что благодаря «ежедневно выпускающим листовкам» в мастерских (у Максимовича в рапортах только там!) «настроение рабочих отличается чрезвычайною твердостью и упорством в достижении намеченной цели». (В статье Ленина «серьезность и организованность» относится к собраниям народа Камышевахской балке). Если в литературе о Ростовской стачке эти собрания называются «рабочими», то в письмах в «Искру», в статье Ленина и в рапортах Максимовича они квалифицируются как «толпы народа». В статье Ленина они постепенно преобразуются в «организованные революционные силы», Максимович же видит в них «праздную толпу» или «толпу рабочих и праздных городских обывателей» 23.

Своей убежденности в «гнилости» самодержавной системы и слабости аппарата насилия Ленин искал подтверждение в Ростовской стачке, Он пишет, что народ в Камышевахской балке сумел «преподать практические и «предметные» уроки обращение с солдатами и обращения к солдатам», и в результате - власть стала «терять голову» «вследствие ненадежности войска» и оказалась «не в силах помешать устройству в течение нескольких дней невиданных на Руси массовых политических сходок...»24. Такое заключение Ленин могло вынести только из беседы со Ставским, так как письма в «Искру» не дают для этого оснований. В них, правда, отмечен факт «контакта» толпы народа с Максимовичем, но весьма далек от того, о чем пишет Ленин. В одном из писем сказано, что Ставский выдвинул ультиматумом: «пока казаки не удаляться, народ не разойдется. Казакам было велено удалиться и народ понемногу разошелся»25. Отсутствие в течение пяти дней решительной реакции жандармов и казаков на становившиеся постоянно действующими собрания объяснялось, во-первых, ожиданием Максимовичем и Иноземцевым ответа министра путей сообщений Хилкова на предъявленные рабочими требования. Во-вторых, дело заключалось в количестве войск, необходимых для того, чтобы заслоном преградит путь рабочим в растянувшуюся не менее, чем на километр в Камышевахскую балку. В-третьих, как следует из рапорта Максимовича, в первые дни стачки он не хотел применять оружие, так как в толпах народа было «много жен и детей рабочих» и могли быть «совершенно неповинные жертвы». Только после отказа министра Хилкова удовлетворить требования рабочих и ответной реакции толпы на приказы Максимовича покинуть место собраний, нападений на казаков, им была дана команда к использованию оружия, вызвавшая кровопролитие26.

Давая оценку событиям в Ростове, нельзя не согласиться с Лениным в использовании им выражений: «поле гражданской войны», «военные атаки». Как иначе характеризовать использование в один из дней солдатами и казаками при разгоне толп народа пик и нагаек, а народом - дрючков, камней, досок от забора и т.п.? Сам Максимович рапортовал о «маневрах» казаков как о выполнении боевой задачи, об «атаках конного строя по причине крайне пересеченной местности», а военный министра в телеграмме Максимовичу счел «действия войск неудачными», «слабыми» и т.д.» Нельзя забывать, что «на поле» боя в Темерницкой части города осталось 6 убитых и 12 (или 16) раненных27.

Подборка писем в «Искру» указывает, что стачка началась по инициативе агитаторов, «не работавших в мастерских». Под их крики: «Бросай работу!» рабочие цехов высыпали во двор, при этом, когда инженеров и кочегар попытались противиться оставлению работы, они были избиты». В рапортах Максимовича рабочие четко разделены на тех, кто воспринял «семена социал-демократической пропаганды» и «большинство рабочих», «подпавших влиянию пропаганды лишь потому, что надежды, вселяемые в них зажига-

23 Там же. С.112-114, 116; ср.: Ленин В.И. Новые события и старые вопросы. С.59.

24 Ленин В.И. Новые события и старые вопросы. С.59.

25 Сборник №3. С.51.

26 Рабочее движение в России.1901-1904 гг. М., 1975. С.112-119, 355.

27 Ленин В.И. Новые события, старые вопросы С.61, 64; Рабочее движение в России. С.118-119.

тельными речами агитаторов, совпадают с их собственными стремлениями к улучшению экономического и служебного положения.» По мнению Максимовича это большинство, «совершенно не разделяло политических учений своих вожаков и никогда не примкнуло бы к ним, если бы пропаганда велась исключительно на политической почве.» Он выделяет «старых рабочих, людей семейных и имеющих в г. Ростове свои дома», которые, как он уверен «принимали участие в забастовке против своего желания, из-за боязни мести и насилия со стороны вожаков движения, людей более молодых и пришлых из других местностей», т.е. «рабочего люда, более всего склонного к уличным беспорядкам»28. Но пока остается вопрос об удельном весе насилия в «разогреве» стачки, на которое указывают некоторые источники. Только ли оно приводило «в движение» во время стачек большинство рабочих? Можно ли ограничиться при ответе на вопрос о причине таких коллективных стачек в начале ХХ в., как Ростовская, только сферой производственных отношений, хотя в ней в структуре трудовой мотивации сильно доминировал мотив заработка (повышение на 50%!)? Насколько у этого большинства пробуждалось чувство собственного достоинства, какого характера были другие притязания и т.д?

Важный шаг в изучении Ростовской стачки 1902 г. был сделан Хроникой. Каждая из ее статей - источниковедческий факт, рожденный усилиями архивистов и историков на основании первоисточников, а ссылки на них - путеводитель для исследователей. Ростовская стачка в Хронике представлена в трех разделах: о массовом рабочем движении, о политических и рабочих партиях и - в разделе листовок29. Она заняла свое место среди более 7 тыс. стачек периода с 1895 по 1904 гг. в России.

Представление о Ростовской стачке в Хронике расширено за счет материалов 5 архивов и 10 архивных фондов, в том числе - Департамента полиции МВД (Особый отдел), Хозяйственного департамента МВД, Министерство юстиции, Временной канцелярии министерства юстиции, Министерства торговли и промышленности (Отдел промышленности), Общей канцелярия Министерства финансов, Канцелярии Министерства путей сообщения, Управления железных дорог, Главного штаба военного министерства, Главного управления казачьих войск, Казачьего отдела Главного штаба, Донского охранного отделения, Донского областного жандармского управления и ряда местных архивов. К работе над Хроникой были привлечены с учетом репрезентативности и ранее опубликованные источники.

Отметим лишь некоторые моменты, указывающие на роль материалов Хроники в проверки на достоверность до нее существовавших исторических, источниковедческих и историографических фактов. Так, в статье «Новые события и старые вопросы» Ленин пишет, что до стачки «последние полгода или три четверти» в 1902 г. в России наблюдалось «непродолжительное «затишье»« открытых выступлений30. Конечно, у историка имеется преимущество перед современниками: ни один политический лидер или правительственный чиновник в начале ХХ в. не имели полного представления о масштабах рабочего движения. Хроника же документально подтверждает, что в 1902 г. в 61 губернии в России рабочие участвовали в 589 стачках; из них - 92 были, как и Ростовская, коллективными, притом их подавляющее число приходилась на первые три четверти года. Всего в 1902 г. рабочее движение в России затронуло 39 губернских и областных, 46 уездных и 11 заштатных городов. Семь крупных стачек длились более двух недель и были не менее значительными, чем Ростовская стачка. Кроме того в 1902 г. в разных населенных пунктах страны произошло зафиксировано 26 демонстраций и самая массовая из них не в Батуме, а 25-30 тысячная - в Сормове, где в стачке 1 мая здесь участвовало более 5 тыс. рабочих)31.

Ленин считал Ростовскую стачку одной из четырех «вех» в рабочем движении до 1905 г. Но таких «вех» в нем с 1895 по ноябрь 1902 г. было гораздо больше среди более 650 - коллективных стачек, в которых участвовало в общей сложности почти 300 тыс.рабочих. Самые крупные из них пришлись на Петербург, Иваново-Вознесенск, Варшаву, Харьков. Многие из коллективных стачек превосходили Ростов или по количеству участников, или по числу вовлеченных в них предприятий, или по уровню требований, или по итогам борьбы, Многие развивались по тому же сценарию, что и в Ростове, заканчиваясь кровавыми столкновения-

28 Сборник №3. С.49; Рабочее движение в России. С.114.

29 Хроника. Вып. VIII. 1902 год. В 2-х частях. Ч.1. 2002. С.187-191, 193, 195, 312-317; Ч.2. С.648- 650, 658-659, 664-669, 681-682, 693-694, 732.

30 Ленин В.И. Новые события и старые вопросы. С.58.

31 Хроника. Вып. VIII. 1902 год. В 2-х частях. Ч.1. 2002. С.5-29, 112-113, 120-121, 187-191, 736 и др.

ми32. Материалы Хроники позволяют отметить неожиданный алогизм в определении Ростовской стачки Лениным, будто бы она была одной из «самых обыкновенных и «будничных». Она не была таковой, поскольку в ней ведущую роль играл передовой отряд рабочих железнодорожных мастерских, во-вторых, далеко не всем организациям в России, как Донскому комитету удалось символически за несколько дней установить на Темернике, свою легитимность и превратить акцию протеста в заметную черту здесь повседневной жизни. В этот комитет входило не менее 21 чел. (именно столько было привлечено к следствию после стачки), а число «организованных» рабочих вокруг комитета составляло не менее 250 чел. Комитет имел гектограф и нелегальную типографию. В отчете комитета за 1902 г. сказано о 60 тыс. прокламаций 46 наименований, изданных в 1902 г.33

Хроникой уточнена дата начала стачки - 4(17) ноября 1902 г. - подача общих требований рабочими мастерских34. При определении количества участников собраний во время стачки составители Хроники вывели максимальную эту цифру - около 15 тыс.35 Составители не приняли определение участие в похоронах рабочих на другой день после стачки как о «политическую демонстрацию», согласившись с секретарем Донского комитета С.И. Гусевым, что этим похоронам сопутствовало лишь собрание-сходка, поскольку «призыв к демонстрации тогда не встретил поддержки»36.

Хроника дает возможность сравнить лозунги и призывы в листовках, изданных с начала стачки и в конце ее. Если в канун стачки они заканчивались призывами: «Проснитесь же граждане!, «Да здравствует стачка!» ио «Да здравствует борьба!,» то после отказов в удовлетворении основных требований рабочих, кровавых инцидентов в Ростове и на ст. Тихорецкая, ростовские прокламации уже заканчивались лозунгами: «Долой мини-стров-вешателей и душителей! Да здравствует политическая свобода!» «Долой самодержавие!», «Да здравствует грядущая революция!»37

Хроника расширила представление о демонстрационном эфекте Ростовской стачки 1902 г., вызвавшим резонанс на ближних и дальних расстояниях в стране. В кульминационный ее момент она была поддержана, выступлениями рабочих Предкавказья - в г. Нахичевань-на Дону, Новороссийск, с. Геленджик, на ст. Тихорецкой Владикавказской ж.д., где только стачках с 12 по 25 ноября участвовали более 11 тыс., а на ст. Тихорецкая железнодорожная забастовка была подавлена 4-мя сотнями казаков и 2-мя ротами железнодорожного батальона, где - 2 рабочих убиты и 23 чел. ранены. Логика подсказывает, что можно вполне расширить понятие «Ростовская стачка» географически на весь Предкавказский регион. Эхо Ростовской стачки прокатилось и далее по стране, и проявилось в сходках протеста и выпуском листовок о ней не менее чем 30-ти комитетами и группами РСДРП: в Петербурге, в Закавказье (Баку), в Сибири (Иркутске и Томск) на Урале (Пермь) в Поволжье (Саратов), в Украине (Кременчуге, Житомире, Харькове), в Белоруссии (Минске) и в ЦПР (Москва, Тула, Тверь) и др. Пример рабочих Ростова пропагандировался и во время всеобщих стачек Юга России в 1903 г.38

Итак, обращение к Ростовской стачке 1902 г. как одному из множества событий в массовом рабочем движении начала ХХ в. в России дает возможность оценить наследие советской исторической науки. Нужно иметь в виду, что также как история этой стачки представлены в литературе другие забастовки и формы рабочего движения в России, ка-

32 Там же. Вып. II. С.7-9, 55-70; Вып. Ш.С.8-9. 133-136; Вып. V. С.8, 140-152; Вып. VI. С.7, 24, 91-97; Вып. VII. С.7-8, 20-28, 115-118, 130-132.

33 Ленин В.И. Новые события и старые вопросы... С.59. Хроника. Вып^Ш. ЧЛ. С.312-314.

34 В примечаниях к ленинским трудам названо 2 (15) ноября (См. Ленин В.И. Полн. собр. ооч. Т.7. С458).

35 У Ленина в статье «Новые события и старые вопросы» сказано о 20-30 тыс.; Максимович указывал в рапортах о «нескольких тысячах»; большой разброд в цифрах участников собраний в письмах в «Искру»: «несколько тысяч», «8 тыс. и около полутора тысячи женщин»,»10 тыс.»; «около 15 тыс.», «20 тыс.», «15-30 тыс.» Нельзя не учитывать, что на рубеже ХК-ХХ в. 20-30 тыс. - это население уездного города. В Ростове-на-Дону в это время насчитывалось от 90 до 120 тыс. жителей. (Энциклопедический словарь. Издатели: ФА.Брокгауз, И.Е.Ефрон Т.ХХУП. СПб, 1899. С.138; Малый энциклопедический словарь. Издатели: ФА.Брокгауз, И.Е.Ефрон. Вып. XI. СПб, 1901. С.1065).

36 Ленин В.И. Новые события и старые вопросы.. С.59; Хроника. Вып. VIII. ЧЛ. С.77, 105; Очерки истории партийных организаций Дона. В 2-х частях. ЧЛ Ростов-на-Дону, 1973. С.81.

37 Хроника. Вып. XVIII. 1902 год. Ч.2. С.648-650, 658-659, 664-669, 681-682, 693-694, 732.

38Там же. Вып. VIII. 1902 год. Ч.2. С.648-650, 657-659, 664-669, 681-682, 693-694, 732: Там же.

Вып. IX. 1903 год. Ч.3. С.726, 728-729, 741-742, 744, 753, 770, 774, 819, 823, 850, 873, 956, 1089, 1082, 1085.

ждая из которых может стать самостоятельным предметом изучения, как важный фрагмент российской действительности начала ХХ в. Отношение к теме требует активной творческой работы историка, умения отличить жизненные реалии прошлого от разного рода их трактовок современниками и литературных напластований. Его задача - реконструировать исторические факты в факты источниковедческие, имея в виду, что только последние способствуют объективной оценке любого события.

Советская наука с 20-х гг. развивалась по линии накопления фактов по истории массового рабочего движения и лишь в последней четверти ХХ в. эмпирический материал в ней начинал уступать место обобщениям. Первыми источниками для воссоздания выступлений рабочих были воспоминания участников протестного движения и лишь спустя десятилетия с ними «на равных» была восстановлена делопроизводственная документация фондов правительственных учреждений. Содержание ее отличается охранительным и попечительным характером. Но не это, как и многое другое не должно мешать историкам преодолеть полярное мышление и видеть рабочего только в схеме производство - производительные силы - производственные отношения - революция.

Если взгляд большинства современников был ограничен г.Ростовом, Ленин со свойственной политическому лидеру интуицией высвечивал и подчеркивал те девиантные черты в рабочем движении, которые отклонялись от «рядовых» трудовых конфликтов, были «знаковыми» для лидера революционной партии, хотя в утверждаемой им повышенной революционности российских рабочих в начале ХХ в. историку очень трудно найти явно выраженную у них «субъектность», тем более если исключить рабочих членов РСДРП. Отмеченные Лениным черты отражали болевые точки и проблемы российского общества с его бесправным и низким материальным положением трудящихся масс. Находясь в полемике с эсерами и выстроив свое отношение к Ростовской стачке на впечатлениях своих единомышленников, Ленин допустил неточности в оценке самих «сцеплений» механизма движения масс в этом событии. Они были основаны на убежденности Ленина в скорой революции, несмотря на имевшиеся в обществе альтернативы.

Партийные, а после 1917 г. и правительственные документы выстраивали систему власти, опираясь на опыт, накопленной большевиками за годы революционного прошлого. Вслед за ними и литература о рабочем движении скромно обходила многие факты исторической реальности, а главное - возможности альтернативного исторического развития событий в стране в целом. Они были сокрыты в особенностях социальноэкономического и политического развития страны, в структурах российской власти, в освободительном движении в целом, составной частью которого были трудовые конфликты. Историк не может сбросить со счета того факта, что и до 1905 г. не раз возникали ситуации (связанные с поступками самого самодержца, власть предержащих), которые могли изменить ход событий. Достаточно напомнить ход событий во время подписания указа от 12 декабря 1904 г., во время назревания стачки на Путиловском заводе в Петербурге в конце 1904 г., в самый канун 9 января 1905 г., и это далеко не все примеры39.

Ранее все проблемы массового рабочего движения в советской историографии сводились к анализу истории социал-демократических организаций, позднее - партии большевиков. Так что задачи историков были сведены к поискам фактов, свидетельствовавших об увеличении численности комитетов и групп РСДРП, масштабов их деятельности, числа членов в них и их героических поступков. При этом история массового рабочего движения, хотя и была тесно связана с историей рабочей партии, существовала и существует и на собственном поле.

Рабочие на производстве образуют самостоятельную социальную группу, имеющую свои законы развития. Понятие рабочее движение несводимо к формам открытого протеста - стачкам. Социальное напряжение в обществе возникает в разных формах при участии больших групп людей, в том числе и рабочих, но не только их одних.

Советская литература убеждала в течение десятилетий, что все рабочие были объединены общим «протестным» интересом. Но ведь ни одна социальная среда не бывает однородной ни при каких обстоятельствах. Как правило, только небольшой авангард поддерживает инициаторов выступлений. Еще советской статистикой было замечено, что в стачках и волнениях - во все периоды пролетарского периода освободительной борьбы участвовало не более 8-10% от общей численности индустриальных рабочих, включая

39 Пушкарева И.М. Была ли альтернатива у «Кровавого воскресенья»? // Отечественная история. 2005. N5. С.17-25.

повторные стачки. На крупных предприятиях сплошь и рядом в забастовках участвовала только часть рабочих. Чем крупнее была стачка, тем более неоднородным был состав ее участников. Рапорты Максимовича бесстрастно указывают на то, что большинство рабочих на более чем 4-х тысячном предприятии с сомнением относилось к политической агитации, становясь участниками стачки даже насильно и временно. Некоторые из рабочих уже тогда имели «собственные дома», их устраивала стабильность, но порой они все же включались в движение под влиянием общей царящей атмосферы.

Чтобы разобраться в этом досконально, требуется историко-антропологический метод. Нужно отказаться от «монолитных» понятий - «рабочие», «пролетариат», «буржуазия». Необходимо принято в расчет, что участники рабочего движения были разного пола, отличались по возрасту и материальному положению, а потому и отношению к задачам борьбы, к политике, к революции.

Конкретный человек, которой статистикой может быть причислен к революционному движению, часто вкладывал в понятия, с ним связанные, совсем другой смысл, нежели лидеры партий. Достаточно поставить в центр исследования такое новое для российской историографии понятие как категория «гражданское общество». В отечественной науке оно появилось сравнительно недавно и имеет довольно размытые контуры40. Тем не менее, достаточно обратиться к истории рабочего движения начала XX столетия, чтобы заметить, что призывы к революции в рассматриваемый период были по сути борьбой за демократическое (гражданское) общество. Рабочие России еще до революции 1905 г. (оказавшись вырванными из «социальной спячки» борьбой за улучшение условий жизни и социальные права в рамках как коллективных, так и индивидуальных усилий) были отнюдь не в стороне от действий, направленных на ускорение социального прогресса и движения по направлению к гражданскому обществу. Если допустить, что изменения во внутреннем мире человека, связанные с осознанием своих социальных прав и потребностей, входят в понятие «становление гражданской идентичности», то даже в таком событии, как Ростовская стачка, можно увидеть ростки таких изменений

В каждом рабочем протесте содержалось конструктивное начало и альтернативы решения трудового конфликта. В каждом участвовавшем в нем русском рабочем, пристально анализируя его требования, можно рассмотреть виртуального борца за демократию и гражданские права. В толпах народа в Ростове на Камышевахской балке в ноябре 1902 г. было много тех, кто не принимал вовсе революцию как метод борьбы, а были и те, что принимали, не вдумываясь в содержание этого слова, но поддерживая требования свобод, достойных, правовых отношений в сфере труда, кто желал такой власти, которая могла бы это обеспечить. Не случайно народ во время Ростовской стачки начал обращаться с прошениями в Донской комитет РСДРП, настаивая на том, чтобы требования «получили законную силу»41. В революционном лозунге «Долой самодержавие!», однозначно понимаемом революционными партиями, а вслед за ними и советской литературой, у определенной (и не малой!) части рабочих виделось не столько разрушительное, сколько созидательное начало. Для большинства рабочих, свободных от фанатизма, реализация этого лозунга кончалась получением демократических прав в справедливом государстве и при таком правительстве, которое обеспечило бы им сносные условия жизни. Представляется, что перед революцией 1905-1907 гг. смутное представление о таких понятиях как «социализм» и «марксизм» имело небольшое число рабочих-активистов, группировавшихся вокруг организаций РСДРП.

Готовность рабочих к компромиссам, признание возможности добиться поставленных целей через реализацию договоренности в ходе трудового конфликта - есть показатель включенности рабочих в число людей формирующейся в России «гражданской формации», какие бы оговорки мы в этом случае ни использовали. Учет историкоантропологического и биографического факторов (личности простого участника и лидера), атмосферы в обществе, создаваемой и прессой, и слухами, и агитацией, - все это факторы, которые нельзя не учитывать. Напомню, что в связи с ситуацией в Ростове министр путей сообщения Хилков, отказав рабочим в их требованиях, добавил: если им «не нравятся условия найма и заработной платы, то пусть берут расчет и обращаются в суд» 42.

40 Гражданская идентичность и сфера гражданской деятельности в Российской империи. Вторая половина XIX в. - начало ХХ в. М., 2007. С.35-50 и др.

41 Амвросий. Указ. соч. С.10.

42 Рабочее движение в России. С.114; Сборник №3. С.51.

Иными словами, он предложил путь решения проблемы в правовом поле - как тому и положено быть в гражданском обществе.

В понятие становления гражданской идентичности современные исследователи вводят и культурную компоненту. Действительно, общий образовательный уровень лиц наемного труда в начале XX в. быстро рос. Тому способствовали не только партии и рабочие профессиональные организации, но и оживленное общение в рабочих клубах и библиотеках, где посетители иной раз могли прослушать выступление какого-либо общественного деятеля. Определенную роль в ряде городов играли и «общества взаимного вспомоществования» (так называемые, «зубатовские»). Конечно, предназначением последних было защитить государство от быстро набравшей силу волны радикализма. Но парадокс заключался в том, что они играли положительную роль в окультуривании рабочих; при этом количество вовлеченных в них работников только в Москве составило не одну тысячу человек43.

Словом, изучая рабочее движение в России, историки еще недооценили значение для науки значимости исследования особой ментальной сферы между неосознаваемым бесправием и сознательной революционностью. Между тем, именно в ней рождали и вызревали ростки самосознания и самосознания (идентичности), без которых невозможно представить становление гражданского общества. А они были, и были и в рабочей среде, дав всходы - как это ни парадоксально! - еще до революции. В незавершенности последней проявилась в том числе и их слабость. Элементы становления гражданской идентичности в рабочей среде можно заметить, анализируя историю создания различных объединений, союзов, органов самоуправления, советов уполномоченных и, наконец, Советов рабочих депутатов.

Конечно, увлекшись новыми подходами в изучении рабочего движения, нельзя забывать о реалиях российской истории начала ХХ в. - истории самодержавной империи. Остается непреложным фактом то, что решение социальных проблем, рождавших протесты, сводилось российской властью к помощи «максимовичей» и «куропаткиных», солдафонски выполнявших приказы в отношении тех, кто выходил на улицы, требуя демократических свобод, справедливости, равенства всех перед законом.

Новый массовый источник по истории рабочего движения, Хроника, открыла возможности, как мы видим, для исследования Ростовской стачки. Но это - лишь «кейс-стади», анализ одного случая из истории рабочего движения в России, проведенный на основе различных методов и новых подходов. Рабочей истории в России нужно пройти сложный путь становления в новых условиях. Ее исследователям предстоит огромная работа, связанная не с разоблачительной, а с источниковедческой критикой всей предшествующей литературы, включая работы В.И.Ленина. При обращении к событиям, аналогичным истории Ростовской стачки, важно уйти от повествовательности и направить исследование от идеологически навязанного историкам отображения «картины мира по мнению» (классиков, авторитетов и т.д.) к воссозданию картины мира, какой она виделась современникам и видится нам, историкам нового тысячелетия.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

ROSTOV STRIKE IN NOVEMBER 1902: A FACT OF HISTORY AND A FACT OF HISTORIOGRAPHY

Institute

of Russian History RAS

I.M. PUSHKAREVA

The article deals with the almost forgotten by historians topic of mass workers' movement in Russia in early XX. The author brings up the question of heritage of the Soviet historical science, of the proper source-study techniques and methods to analyze and criticize this heritage and Lenin's works, of a new approach and definitions in studying the workers' history, including «civil identity» of the workers of Russia. A new mass source «Workers' Movement in Russia. 1895 - February 1917. Chronicle» is introduced in the article.

Key words: labor history, workers movement in Russia, protest movements, historical fact, fact of historiography, V.I. Lenin, civil society

43 Хроника. Вып. IX. 1903 год. 4.II. С.567-571, 622-623.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.