CC BY
195
Известия ТИНРО
2005 Том 142
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
УДК 639.2
А.А.Курмазов
(Российско-Японская Комиссия по урегулированию претензий, связанных с рыболовством, г. Токио, Япония)
РОССИЙСКО-ЯПОНСКИЕ РЫБОЛОВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В.
Рассматривается начальный период становления российско-японских рыболовных отношений. Приводятся первые двусторонние международные договоры, регулировавшие японское рыболовство в водах российского Дальнего Востока в конце XIX — начале XX в. Японское рыболовство в российских водах появилось в 1860-1870-х гг., сначала в виде сезонного промысла лосося и сельди на Сахалине. В 1890-е гг. японский промысел лосося сформировался в Приморье и на Амуре. Японский промысел лосося и крабов достиг значительного развития на Камчатке после русско-японской войны 1904-1905 гг. и подписания в 1907 г. первой Конвенции по рыболовству. Для рыболовных отношений этого периода характерны не только противоречия, но и взаимная заинтересованность. Конкуренция со стороны японских рыбаков была очень сильной, что мешало развитию русской рыбной промышленности на Дальнем Востоке. В этот же период сформировались характерные черты рыбной промышленности Дальнего Востока России, которые сохранились до настоящего времени. Изучение начального периода российско-японских рыболовных отношений помогает лучше понять проблемы и противоречия современного российского рыболовства, которое активно взаимодействует с рыбопромышленными комплексами соседних стран в Тихом океане.
Kurmazov A.A. Russia-Japan fisheries relations in the end of the XIX and beginning of the XX centuries // Izv. TINRO. — 2005. — Vol. 142. — P. 391-402.
The early period of the Russia-Japan fisheries relations establishing is observed. The fisheries relationship of two countries was developed simultaneously with their territories delimitation. In the end of the XIX and beginning of the XX centuries some bilateral agreements were concluded which defined the measures of regulations the Japanese fisheries in the waters of the Russian Far East. These agreements include: Shimoda Convention (1855) on trade and boundaries, Convention on Kuril Islands and South Sakhalin (1875), Portsmouth Peaceful Convention (1905), and Fisheries Convention of 1907. The Russia fisheries development in the Far-Eastern Seas was difficult because of low-numbered Russian population in the region and a strong competition of the Japanese fishermen. The Japanese fishery in the Russian Far-Eastern waters started in 1860-1870s. Firstly it was a seasonal salmon and herring fisheries in Sakhalin waters. In 1890s the Japanese salmon fisheries has formed in Primorye and Amur River. The Japanese salmon and crab fisheries increased fast in Kamchatka waters after Russian-Japanese war of 19041905. When the first Convention on fisheries were signed in 1907, Japanese fisheries in Russian waters became the most active, so far as Japan had got wide rights on fishery in the coastal areas of Russia. In that period, both contradictions and mutual interest were characteristic for fisheries relations between two countries.
At the same time typical features of the Russian Far Eastern fishing industry were formed, which are remaining to be typical at the present time too. They are: the dependence on fish markets of Asian countries, and very expensive transportation of fishery products from the Far East to the European part of Russia with the main population and consumption market. On the author opinion, the study of the early period of Russia-Japan fisheries relationship may help to understand more clearly the problems and inter-contradictions of present Russian fisheries that cooperate actively with neighbor countries.
Процесс становления российско-японских рыболовных отношений может оказаться разгадкой причин некоторых нынешних проблем, возникших в 19902000-е гг. К их числу, в частности, относится нерегулируемый вывоз в больших объемах продукции российского рыболовства в японские порты. Ниже мы рассмотрим наиболее характерные моменты формирования двусторонних рыболовных отношений в самый начальный период и попробуем показать, что, несмотря на прошедшее время — более века, — на многие изменения на Дальнем Востоке России и в Японии, некоторые особенности рыболовных отношений двух стран начального периода характерны и для наших дней.
Столкновение рыболовных интересов России и Японии на Дальнем Востоке и регулирование двусторонних отношений в этой области стало неизбежным уже во второй половине XIX в. Этому предшествовало освоение русскими Приморья и Сахалина и развитие японской рыболовной экспансии в районах к северу от Японии после снятия ограничений для дальних плаваний. По закону об изоляции Японии от 1639 г. жителям этой страны вплоть до 1853 г. под угрозой смертной казни запрещался выезд за пределы японской территории, в том числе плавание на север, которое поэтому носило лишь эпизодический характер (Славинский, 1989).
Е.В.Путятин, возглавивший посольство для переговоров с Японией в 1854 г., уже видел поселения японцев на Сахалине и отметил в своих записках, что небольшая группа японцев находится на острове во время рыболовного сезона и поэтому там построены временные японские жилища (Файнберг, 1960).
Российское рыболовство в конце XIX в. на юге Дальнего Востока развивалось преимущественно во внутренних водоемах. В прибрежных морских районах оно было незначительным и уступало в этот период японскому морскому промыслу.
В январе 1855 г. в г. Симода между Россией и Японией был заключен Трактат о торговле и границах, установивший дипломатические и торговые отношения между двумя странами (Собрание ..., 1906). Данный момент стал прологом отношений и в области рыболовства. В первую очередь это касалось промысла лососей. До этого времени японские рыбаки осуществляли ловлю лосося на южном Сахалине свободно. Подписание Трактата заложило основы дальнейшей работы по установлению правил ведения хозяйственной деятельности, в том числе и японского промысла лососей в прибрежных водах России.
Разграничение районов добычи и прав на рыбные промыслы между Россией и Японией в северной части Тихого океана продолжалось параллельно с территориальным размежеванием двух стран. Поэтому первые упоминания о регламентации рыболовной деятельности мы находим в следующих документах.
Русско-японское соглашение (Петербургский трактат) о Курильских островах и южной части Сахалина подписано 25 апреля (7 мая) 1875 г. На основании ст. 6 трактата японским судам, купцам и рыбопромышленникам предоставлялось право наибольшего благоприятствования в портах и водах Охотского моря и Камчатки. В результате подписания Петербургского трактата (1875) Япония получала Курильские острова в обмен на отказ от своих притязаний на южную часть о. Сахалин. При этом Японии было разрешено в течение 10 лет
заниматься промыслом лососей вдоль побережья Сахалина (Сборник договоров ..., 1927).
Портсмутский мирный договор между Россией и Японией подписан 23 августа (5 сентября) 1905 г. Договор подводил итоги русско-японской войны 19041905 гг. (Протоколы ..., 1906). Рыболовный вопрос здесь был не главный. Тем не менее он изначально входил в двенадцать основных требований к России, с которыми Япония выходила на мирные переговоры после войны 1904-1905 гг. В соответствии с этими требованиями Россия должна была предоставить японским подданным полные права рыболовства в прибрежных водах, бухтах и заливах принадлежащих ей побережий Японского, Охотского и Б ерингова морей (Ока-мото, 2003). По территориальным вопросам и контрибуции позиция России была крайне неуступчивой, но рыболовные требования Японии на этапе переговоров в Портсмуте выполнены полностью. Япония получала исключительно важные экономические позиции (Международные отношения ..., 1956). Вероятно, поэтому (с целью оттянуть начало рыболовных переговоров) назначенному в Токио русскому посланнику Ю.П.Бахметеву были даны инструкции и о том, что переговоры о рыболовстве должны быть начаты по инициативе Японии (Кутаков, 1961).
Япония старалась в полной мере использовать "имидж" победителя, который мог оказать влияние на разрешение в ее пользу ряда вопросов, оставшихся неурегулированными в результате Портсмутского мира (Молодяков, 2005). Один из вопросов, который надо было решить на основании мирного договора, был рыболовный. Первой специально посвященной проблемам рыболовства межправительственной договоренностью стала Рыболовная конвенция, заключенная между Россией и Японией 15 (28) июля 1907 г. (Сборник дипломатических документов ..., 1907). Она была основана на положениях Портсмутского мирного договора 1905 г. и закрепляла исключительно широкие права на использование рыбных богатств прибрежных районов российского Дальнего Востока, которые Япония получила в результате войны с Россией.
На первых порах регулярный промысел в российских водах японские рыбаки вели в первую очередь в водах ближайшего Сахалина (1860-1870-е гг.). На Сахалине осуществлялся сезонный промысел нерестовой сельди для получения икры и тука, а также лососей. Затем японский лососевый промысел распространился в Приморье, на Амур, Камчатку и североохотоморские районы. Активность и масштабы деятельности японских рыбопромышленников заметно выросли в 1890-е гг. (Шунтов, 1994).
Начиная с 1880-х гг. японские промышленники ведут промысел котиков в северной части Тихого океана и Беринговом море, конкурируя с США и Канадой. В 1911 г. была подписана четырехсторонняя (США, Англия (Канада), Россия и Япония) Конвенция о промысле котиков, запрещающая морской промысел этих животных к северу от 30° с.ш. (береговой разрешался). Японская добыча котиков стала сильно ограничиваться (в октябре 1941 г. Япония вышла из этой Конвенции, и она утратила силу).
Первые шаги в это время сделал и российский рыбный промысел. В связи со слабой заселенностью дальневосточных территорий крупное отечественное рыболовство было тогда невозможно. Поэтому выдающийся исследователь рыбных богатств России и Дальнего Востока В.К.Бражников, предугадывая развитие российского рыболовства в Тихом океане в последующие годы, считал, что естественные рыбные богатства этих районов должны быть сохранены для будущих поколений и ограждены от расхищения иностранными промышленниками (Шунтов, 1994). Этот подход он пытался реализовать во время первых российско-японских переговоров по рыболовству в 1907 г.
Роль В.К.Бражникова в ранний период становления и развития российско-японских отношений была весьма высока. В 1898 г. он получил назначение на
должность заведующего рыбными промыслами на Дальнем Востоке от Министерства земледелия и государственных имуществ, которое ведало вопросами рыболовства в России. Под руководством В.К.Бражникова были проведены изыскательские работы с целью организации рыбных промыслов в районе Николаевска, Амурском лимане, других районах (Снытко, 2003). Результатом его исследовательской деятельности является ряд чрезвычайно высоко оцененных работ, в том числе о рыбных промыслах Дальнего Востока (Бражников, 1900), а также по осенней кете Амура, по флоре и фауне восточных морей России и др.
В конце XIX — начале XX в. промысел лососей на Дальнем Востоке фактически находился под полным контролем японцев. В основном это происходило из-за полного невнимания русского правительства к проблемам развития рыболовства на востоке страны (Кевдин, 1915; Судзуки, 1997а). Энергичная административная работа В.К.Бражникова привела к тому, что рыбные промыслы начали работать и на русский рынок (Снытко, 2003). В этот период В.К.Браж-ников стал одним из организаторов, а также знатоком дальневосточного рыболовства. Именно поэтому он был включен в состав российской делегации на переговорах с японской стороной по заключению первой рыболовной конвенции после окончания войны 1904-1905 гг. и подписания Портсмутского мирного договора.
В поисках новых районов промысла японские рыболовные суда Хоккайдо впервые приступили к добыче лосося у берегов Приморья в 1885 г. (Судзуки, 1997б), через несколько лет — в 1889 г. — здесь же появились и рыбаки японской префектуры Ниигата (Утибаси, 1966). К концу XIX в. промысел лосося рыбаками только префектуры Ниигата в прибрежных районах юга российского Дальнего Востока вырос по объему более чем в 30 раз (табл. 1, 2) и стал сопоставим с масштабами русского промысла (табл. 3). В других районах Дальнего Востока масштабы японского промысла многократно превышали объемы российского (Засельский, 1984; Егоров, 1985; Казарновский, 1987).
Быстрому развитию японского промысла у берегов Приморья и на Амуре способствовало то, что на первых порах местные российские власти отдавали ему предпочтение, так как японские рыбаки платили в казну гораздо больший налог за право промысла, чем местные промышленники (Судзуки, 1997а). Число японских судов, особенно на Амуре, резко увеличилось. Россия должна была защищать рыбные ресурсы своих прибрежных вод на Дальнем Востоке от нерегулируемого иностранного (главным образом японского) промысла. Приамурское генерал-губернаторство делало попытки ограничить промысловую деятельность японцев. По мере усиления ограничений приамурских властей японские рыбопромышленники стали направлять свои суда к берегам Камчатки, и в 1890-е гг. Камчатка стала одним из наиболее важных промысловых районов добычи лосося японскими судами. Контроль российских властей на Камчатке был слабым, японские рыбаки игнорировали ограничения и продолжали вести масштабный браконьерский промысел (Судзуки, 1997б).
Еще большую, чем в прежние годы, свободу промысловой деятельности у российских берегов японское рыболовство получило в результате русско-японской войны 1904-1905 гг. Труднодоступный в силу отдаленности и слабо раз-
Таблица 1 Число японских судов префектуры Ниигата, выходивших на промысел к берегам Приморья и в Татарский пролив в конце XIX в. (Утибаси, 1966)
Table 1 The number of Niigata prefecture fishing vessels worked near Primorye coast and in Tatarsky Strait in the end of XIX century (Утибаси, 1966)
Год Число Год Число
судов судов
1889 1 1895 11
1890 3 1896 24
1891 3 1897 8
1892 3 1898 6
1893 4 1899 14
1894 12
витых транспортных сообщений камчатский рыбопромысловый район до этого времени по большому счету оставался "законсервированным" для России. В результате подписания Рыболовной конвенции 1907 г. Камчатку пришлось "расконсервировать" для японцев, получивших многочисленные права на рыбные ресурсы, главным образом на лососей Камчатки.
Таблица 2
Продукция, вывезенная судами префектуры Ниигата из Приморья в конце XIX в., ед. изм. — "кин", около 600 г (Утибаси, 1966)
Table 2
The volume of products brought out from Primorye by Niigata prefecture vessels in the end of XIX century, unit — "kin", about 600 g (Утибаси, 1966)
Наименование продукции
1889
1890
1891
1892
1893
1994
Кета и горбуша 85 630 68 014 46 496 181 037 153 233 684 737
Рыбный жир - 300 - - - -
Вяленая рыба - 400 - 11 000 1 774 1 322
Икра лососей в ястыках - - 2 500 3 744 22 774 -
Сушеный трепанг - - - - - -
Медвежьи шкуры, шт. — 5 - - - 87
1895 1896 1897 1898 1899 1900
Кета и горбуша 847 948 834 662 509 160 467 356 2 726 538 3 016 241
Рыбный жир - 150 760 - 336 362 551
Вяленая рыба 5 018 11 524 - 321 2 324 2 543
Икра лососей в ястыках - 43 346 23 538 25 894 92 704 99 144
Сушеный трепанг - - - - - 1 527
Медвежьи шкуры, шт. 32 436 731 534 101 70
Таблица 3
Вывоз соленого лосося из нижнеамурского рыбопромышленного района, тыс. пудов (Егоров, 1985)
Table 3
Export of salted salmon from Nizhne-Amursky fishing area, tousand poods (Егоров, 1985)
Русско-японские переговоры о торговом договоре и рыболовной конвенции, заключение которых было предусмотрено Портсмутским договором (1905), шли трудно. Японская сторона выдвигала требования, далеко выходившие за пределы условий Портсмутского договора (Международные отношения ..., 1956). Самые ожесточенные споры во время переговоров вызвало настойчивое желание японцев иметь одинаковые с русскими промышленниками права рыболовства в прибрежной зоне за исключением бассейнов рек, рыбные ресурсы которых являлись основой жизненного уклада коренных народностей.
Именно в этот момент исключительно важную роль сыграл на переговорах В.К.Бражников, который входил в состав российской делегации. Российская делегация, благодаря его усилиям, смогла добиться некоторых уступок в пользу России, особенно за счет более широкой трактовки границ бухт и рек, подпадавших под "исключения" (Судзуки, 1997а). В результате территории, в которых японцы получили право на рыболовство, были ограничены.
В Японии завершение переговоров было оценено весьма высоко. Через два дня после подписания Рыболовной конвенции была подписана политическая конвенция (17 (30) июля 1907 г.), и, таким образом, были заложены необходимые
Год На внутренний рынок России В Японию Всего
1892 207 - 207
1893 138 - 138
1894 121 - 121
1895 132 31 163
1896 207 107 314
1897 280 189 469
1898 225 176 401
правовые основы для нормальных межгосударственных отношений (нечто похожее произошло в 1956 г., когда после второй мировой войны СССР и Япония перед восстановлением дипломатических отношений вначале завершили переговоры о заключении рыболовной конвенции (Зенькович, 2003)). За успешное завершение переговоров Представитель Японии на переговорах Мотоно, посланник в Петербурге Курино получили баронские титулы, министр иностранных дел Хаяси — графский (Молодяков, 2005).
К концу первого десятилетия XX в. на Камчатку стал проникать в больших объемах иностранный рыбопромышленный капитал не только Японии, но и других стран. Тому были свои причины: российско-японская конвенция 1907 г. допускала привлечение японцами неограниченного иностранного финансового и промышленного капитала. Кроме того, европейские страны также стремились использовать ресурсы лососей Камчатки (участвуя в производстве или торговых операциях) для заготовки рыбных консервов. Соленая кета и горбуша направлялась для продовольственного снабжения и русской армии (Справочная книга ..., 1914; Егоров, 1985).
Благодаря мощному притоку промышленного капитала, как российского, так и зарубежного, в 1913 г. на Камчатке сложилась наиболее развитая на Дальнем Востоке России береговая рыбная промышленность. Это были в основном крупные капиталистические хозяйства, занимавшиеся производством консервов из краба и лосося. Правда, развивалась только западная Камчатка. На восточной Камчатке рыболовство носило очаговый характер. Карагинский залив был закрыт для японского промысла. Однако и там после 1907 г. в течение нескольких лет в период промысла лососей в летние месяцы одновременно находилось до 20 японских судов (Судзуки, 1997б).
Одной из особенностей освоения Камчатки в этот период можно считать то, что в первом десятилетии XX в. японцев здесь было обычно больше, чем русского населения. После 1905 г. японцев на полуостров прибывало ежегодно в период лососевой путины более 10 тыс. чел. И это при 7-8 тыс. чел. местного населения и также прибывавших русских сезонных рабочих до 1500 чел. (Кевдин, 1915). По другим сведениям, японцев на Камчатке проживало к концу 1913 г. 15 тыс. чел., что превышало все русское население (Справочная книга . , 1914). В этом же году вице-консульство России в Хакодатэ завизировало 13 110 японских паспортов (Гаврилов, 2005).
Наибольшие выгоды от эксплуатации рыбных ресурсов Камчатки получали японцы. Но иногда работа русских и японцев здесь носила взаимовыгодный характер. В 1910-е гг. на Камчатке были популярны "икряные" сделки. Японцы на своих многочисленных участках заготавливали рыбу способом "сухого" посола, выбрасывая икру. На русских участках зачастую заготавливалась только икра, а рыба выбрасывалась. Русский и японский хозяева договаривались, и специально посланные люди отбросы забирали как товарное сырье (Рыбные промыслы . , 1913).
После подписания в 1907 г. первой Рыболовной конвенции между Россией и Японией японское рыболовство в северной части Тихого океана развивалось быстрыми темпами, и к 1908 г. промысел лососей на территории российского Дальнего Востока сформировался в мощное хозяйство. А Камчатка и низовья Амура стали главными районами добычи товарной рыбы. Японцы вели промысел лосося также на южном Сахалине и Курильских островах.
Первые договоренности давали права на ведение промысла вблизи российских берегов японским судам, но мало защищали российские интересы. К тому же в то время было мало известно, что именно нужно защищать: рыбохозяй-ственные исследования на Дальнем Востоке только начинались.
В Приморье и на Амуре к началу второго десятилетия XX в. русские рыбопромышленные компании вели достаточно стабильную работу по добыче лососей и других видов рыб. Несмотря на активнейшую промысловую деятельность
японцев на Камчатке, и там некоторые российские компании могли выдерживать конкуренцию с японскими рыбаками и развивать русскую рыбную промышленность, привлекая английский капитал (компании Г рушецкого, Эккермана и некоторые другие). Медленно развивалось русское прибрежное рыболовство на Сахалине. Виной тому была аннексия южной части острова Японией по Портсмутскому мирному договору (1905), суровые климатические условия и отсутствие помощи со стороны царской администрации переселенцам из астраханских рыбаков. Сложилось два района лова в российской части острова: сельди на западном берегу к северу от 50-й параллели до поста Александровского, а также лососей в районе устья р. Тымь. Вся продукция конвенционных промыслов вывозилась в Японию в виде селедочного тука и лососей, засоленных "сухим" японским способом.
После русско-японской войны конкуренция со стороны японских рыбопромышленников была главным препятствием более масштабному развитию русских промыслов на Дальнем Востоке. Как пишет исследователь российского рыболовства начала XX в. В.А.Кевдин (1915, с. 79): "Бороться с ней русским рыбопромышленникам не под силу. Они не только лишены всякого специально-рыболовного образования, но в громадном большинстве случаев не имеют и сколько-нибудь сносного общего развития; японские же промышленники, при их более высоком общем уровне развития, имеют в своей среде лиц с высшим специально-рыболовным образованием, чем, кроме них, не может похвалиться ни одна другая нация в мире; эти специалисты важны не только тем, что становятся вне конкуренции в отношении знания методов промысла и утилизации уловов, но и тем, что являются промышленниками, быстро ориентирующимися в экономических условиях, способными соорганизоваться и отыскать кредит".
В.А.Кевдин отмечает еще одну причину, замедлявшую развитие русских дальневосточных промыслов, — огромные расстояния между районами промыслов на Дальнем Востоке и основными рынками потребления продукции рыболовства в европейской части России. Необходимость преодоления этих расстояний сформировала две особенности дальневосточной рыбной промышленности, которые существуют по сей день: во-первых, зависимость от азиатских рынков, во-вторых, возможность достигать рынков сбыта в Европе только крупными компаниями, оперирующими значительными капиталами. Отличие наших дней состоит только в том, что азиатские рынки из маловыгодных по сравнению с европейскими стали чрезвычайно выгодными, но от этого зависимость только возрастает.
После 1910 г. Приамурское генерал-губернаторство пыталось переориентировать поставки с рыбных промыслов северного Сахалина на российский рынок, предоставляя льготные условия российским рыбопромышленникам. Но, несмотря на все усилия, вывоз продукции в Японию по-прежнему составлял 93-94 % (Егоров, 1985).
Все это время российско-японские контакты в области рыболовства характеризовались сложным сочетанием противоречий и сотрудничества. Российские рыбаки, защищая свои интересы, пытались с помощью Приамурского генерал-губернаторства ограничить чрезвычайно развитую к тому времени рыболовную деятельность японских рыбаков у берегов Приморья.
В то же время русским рыбопромышленникам было трудно обойтись без японской техники промысла и орудий лова, закупаемых в Японии, без японских рынков сбыта, которые к началу XX в. были одними из главных для российского рыбного экспорта на Дальнем Востоке (Сысоев, 1970; Меп]о, Наsegаwа, 1998).
Крабовый промысел у российских берегов в северной части Тихого океана японцы начали также в начале XX в. с момента проникновения на промысловые участки Камчатки, а затем в восточной части Берингова моря. Опыт крабового промысла в Японии существовал давно, и его дальнейшее расширение в российских водах было важным с экономической точки зрения. Крабовые консер-
вы были весьма значимым экспортным товаром Японии (до второй мировой войны Япония занимала первое место в мире по экспорту крабовых консервов).
На этом японская рыболовная экспансия начала ХХ в. в прибрежных российских водах на Дальнем Востоке не завершилась. Новых концессий на рыболовство в русских водах Япония стала добиваться в 1916 г. в ответ на предложения России о заключении нового союзного договора с целью получения от Японии вооружений. В 1917 г. Япония опять требовала от союзников (США и Антанты) предоставления ей исключительных прав на получение рыболовных (а также горнорудных и лесных) концессий в Восточной Сибири, если она будет проводить интервенцию на Дальнем Востоке против Советской республики (Международные отношения ..., 1956).
Японские рыбопромышленники старались максимально использовать права промысла в русских водах по конвенции 1907 г. Однако все это время военно-морское и внешнеполитическое ведомства царской России находили пути для уменьшения влияния японцев на дальневосточных российских рубежах.
Важную роль в регулировании японского промысла в российских водах сыграло российское вице-консульство в Хакодатэ. Деятельность этого консульства, в частности, была связана с выдачей разрешений царского правительства на получение рыбопромысловых участков японскими рыбаками и рыболовных (навигационных) свидетельств (табл. 4).
Работая в тесном контакте с Императорским Военно-морским штабом, который в те годы находился в Санкт-Петербурге, вице-консульство получало информацию о степени благонадежности японских рыбаков, которые подавали заявки на получение рыболовных участков на Камчатке, берин-говоморском и охотоморском побережьях России (японские рыбаки не всегда ограничивались только рыболовной деятельностью). С помощью информации Военно-морского штаба вице-консульство отклоняло заявки тех японцев, которые могли нанести своей деятельностью ущерб интересам России на Дальнем Востоке.
Но при этом освоение японцами прибрежных рыбных промыслов Камчатки и российского побережья Берингова моря в начале ХХ в. было чрезвычайно интенсивным, в основном велась добыча и переработка на месте лососей и крабов (см. рисунок). В начале 1910-х гг. в развитие лососевого берегового промысла и производство консервов на Камчатке инвестируется значительный японский капитал. К услугам японских рыбопромышленников был льготный и доступный кредит японских банков, многочисленный японский рыболовный флот и готовые кадры опытных рабочих. Благодаря этому японский промысел на берегах Камчатки сразу принял крупные размеры (Дербер, Шер, 1927).
Монополизировав на основании Конвенции 1907 г. право на безраздельное господство в русских тихоокеанских водах, японцы настолько активизировались, что практически не оставляли места американскому браконьерскому промыслу, который был сильно развит у российских берегов в Беринговом море. Американский флот был вынужден сместиться в северную часть Берингова моря. Граница между сферами влияния американских и японских хищников установи-
Таблица 4 Выдача рыболовных (навигационных) свидетельств японским рыболовным судам для промысла в русских водах (по: Дербер, Ш ер, 1927)
Table 4
Issue the fisheries (navigation on that time) licenses to Japanese vessels for fishing in the Russian waters (by: Дербер, Шер, 1927)
Год Шхуны Пароходы Всего судов
1907 98 11 109
1908 159 15 174
1909 208 20 228
1910 266 35 301
1911 312 82 394
1912 324 114 438
1913 289 124 413
1914 241 125 366
лась примерно в районе о. Карагинского. Американские газеты сообщали о имевшихся столкновениях (с применением огнестрельного и холодного оружия) между командами американских и японских шхун, происходивших при нарушениях границы той или другой стороной (Егоров, 1985).
3начительная часть российских рыбных богатств доставалась японским рыбакам. Но и рыба, добытая русскими рыбопромышленниками, также в большом количестве поступала на японский рынок.
На Дальнем Востоке России японский рынок изначально оценивали как неисчерпаемый для дальневосточного российского рыболовства. Хотя японцы и без того получили значительные права на рыбные промыслы, особенно на Камчатке, значительная часть продукции (в основном лососи) русских рыбаков также продавалась в Японию (табл. 5). Эту рыбу добывали на Амуре, по берегам Татарского пролива и на Сахалине, где рыболовные права японцев были ограничены. В Японию также шел тук, приготовленный из сельди, в большом количестве добываемой на юге Приморья в зал. Петра Великого. Тук использовался для удобрения рисовых полей. Объем поставок тука составлял около 8 тыс. т в год (Дербер, Ш ер, 1927).
В конце первого десятилетия XX в. спрос на амурскую рыбу стал возрастать и в центральной России. Особенно он усилился с началом первой мировой войны, когда снабжение армий на фронте и населения
Карта японских промыслов на берегах Камчатки, Олюторского и Карагинского заливов: 1 — лососевые участки, 2 — крабовые участки, 3 — консервное производство (Окамото, 1987)
Location of the Japanese fishing areas on Kamchatka coast, Olyutorsky and Karagin Bays: 1 — salmon fishing areas, 2 — crab fishing areas, 3 — can producing (Окамото, 1987)
Таблица 5
Экспорт в Японию лососей из Амурского района в 1909-1914 гг. по видам, % от общего объема российского вылова (по: Дербер, Ш ер, 1927)
Table 5
Russian salmon export from Amursky area to Japan in 1909-1914 by species, % of Russian total catch (by: Дербер, Шер, 1927)
Год Горбуша Летняя кета Осенняя кета
1909 91,8 91,2 72,3
1910 80,2 80,0 54,9
1911 76,6 74,6 50,5
1912 80,2 45,5 209,6
1913 15,5 15,5 22,0
1914 31,7 11,0 1,8
fffifM \?f i 5 4
* V zf
^ иве
4 ■' < / iafl
в тылу стало неотложной задачей государства. Это также привело к сокращению экспорта лососей амурского района в Японию (табл. 5).
Однако в период гражданской войны вывоз рыбы в Японию опять увеличился и усилил зависимость амурской рыбной промышленности от японского капитала, который, в сущности, стал здесь владельцем и распределителем рыболовных участков. В последующие годы это привело к перепроизводству рыбной продукции в Японии, перенасыщению японского рынка и необходимости срочного отыскания внешних рынков сбыта. Экспорт Японией продукции лососевого промысла (преимущественно в виде консервов) в период до начала второй мировой войны и после нее в 1960-1970-е гг. играл важную роль во внешней торговле этой страны.
Японский концессионный промысел лососей на Камчатке продолжал процветать и в начале советского периода. Первые советско-японские договоренности по рыболовству слабо защищали рыбные ресурсы Дальнего Востока от японского промысла.
Переговоры о нормализации отношений с Японией, которые начались в Пекине в 1924 г., вел уже вновь образованный СССР. После крушения Российской империи, гражданской войны в России, японской интервенции на Дальнем Востоке все в отношениях двух стран надо было строить заново. И обе стороны исходили из того, что можно вернуться к положениям Портстмутского мира и связанных с ним соглашений, прежде всего по рыболовному вопросу. На Дальнем Востоке советская власть уже начала наводить порядок, положив конец "свободному лову". Поэтому практически мыслящие рыбопромышленники Японии решили, что лучше договориться по-хорошему (Молодяков, 2005).
Однако переговоры шли долго, с декабря 1925 по январь 1928 г. Длительные переговоры объясняются разницей в подходах к процедуре получения рыболовных участков; советская сторона настаивала на праве приоритетного предоставления рыболовных участков государственным кооперативным предприятиям без участия в торгах, японская же сторона отстаивала условия старой конвенции 1907 г., пытаясь сохранить за собой ранее выделенные участки (Суд-зуки, 1997а).
В конце концов соглашение было заключено. Японская сторона обязалась уплатить свыше 3 млн иен (из них чуть больше половины — немедленно) в качестве арендной платы за 1920 и 1921 гг. за бесконтрольное использование рыбных запасов в период интервенции и за миллион с небольшим золотых рублей получила в аренду 255 из 511 участков для лова лососей и 14 из 47 краболовных участков. Кроме того, подписание рыболовного соглашения по сути дела стало первым шагом к юридически регулируемым отношениям между странами, пусть даже в пределах одной отрасли и одного региона (Молодяков, 2005).
В то же время характер договоренностей СССР и Японии по рыболовству, заключенных в 1928 и 1932 гг., определялся и тем, что советским правительством в 1920-е гг. наибольшее значение уделялось развитию рыбопромышленного сектора волжско-астраханского района. Дальневосточный район принимался во внимание гораздо в меньшей степени. Надо учитывать и то, что в период НЭПа регулирование рыбной отрасли государством было ослаблено: Главрыба была лишена статуса государственного органа управления (Засельс-кий, 1984; Меп]о, Hasegawa, 1998). Понимание того, насколько значительны морские биологические ресурсы дальневосточных морей России, пришло позднее и было связано с развитием морских биологических исследований в северной части Тихого океана.
Подведем некоторые итоги. Особенность рассмотренного периода рыболовных отношений двух стран состояла в том, что, несмотря на множество существовавших противоречий, взаимная заинтересованность в развитии этих отношений была. Однако японская рыбная промышленность имела более высокий
уровень развития. Кроме того, японские рыбаки не только получили значительные права на ведение лова в российских водах, но и наибольшую часть произведенной (в том числе и русскими рыбаками) продукции вывозили в Японию.
Развитию российской рыбной промышленности на Дальнем Востоке в этот период препятствовали слабая заселенность территорий, отсутствие квалифицированных кадров, недооценка значения здешних рыбных ресурсов для нужд России.
Отдаленность тихоокеанского побережья России способствовала формированию таких характерных черт дальневосточной рыбной промышленности, как зависимость от рынков ближайших зарубежных стран (в первую очередь Японии), а также возможность доставлять продукцию на европейские рынки только крупными компаниями, располагающими значительными капиталами.
Литература
Бражников В.К. Рыбные промыслы Дальнего Востока. Осенний промысел в низовьях Амура. — СПб., 1900.
Гаврилов С. Об истории российско-японских отношений. Осень дипагентства. — Петропавловск-Камчатский: Вести, 13.05.2005.
Дербер П.Я., Шер М.Л. Очерки хозяйственной жизни Дальнего Востока. — М.; Л.: Гос. изд-во, 1927. — 300 с.
Егоров Н.Г. Рыбная промышленность Дальнего Востока России в эпоху капитализма (1861 — февраль 1917 г.). Очерки истории: Дис. ... канд. биол. наук. — Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1985.
Засельский В.И. Развитие морских биологических исследований на Дальнем Востоке в 1923-1941 гг. — Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1984.
Зенькович Н.А. Собрание сочинений. Т. 4: Тайны ушедшего века 4: Границы. Споры. Обиды. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. — 640 с.
Казарновский М.Я. Японский промысел лососей в северо-западной части Тихого океана (Справочный материал). — М.: ВНИРО, 1987. — 103 с.
Кевдин В.А. Современное рыболовство России: Народно-хозяйственный очерк. — М.: Московский Комитет по холодильному делу, 1915. — 153 с.
Кутаков Л.Н. Портсмутский мирный договор, 1905-1945 гг. — М.: Соцэкгиз,
1961.
Международные отношения на Дальнем Востоке (1840—1949). — М.: Госполитиздат, 1956. — 783 с.
Молодяков В.Э. Россия и Япония: поверх барьеров. Неизвестные и забытые страницы российско-японских отношений (1899-1929). — М.: ООО " Издательство АСТ"; ООО "Издательство Астрель", 2005. — 369 с.
Окамото Н. Облака северного моря. — Токио: Суйсанся, 1987. — 267 с. (Яп.)
Окамото С. Японская олигархия в Русско-японской войне / Пер. с англ. Д.Лихачева. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2003. — 319 с.
Протоколы Портсмутской мирной конференции и текст договора между Россией и Японией, заключенного в Портсмуте 23 августа (5 сентября) 1905 года. — СПб., 1906. — 106 с. (Министерство иностранных дел.)
Рыбные промыслы на Дальнем Востоке // Изв. Главного управления землеустройства и земледелия. — 1913. — № 40. — С. 1006-1007.
Сборник дипломатических документов, касающихся переговоров по заключению рыболовной конвенции между Россией и Японией: август 1906 — июль 1907. — СПб., 1907. — 259 с. (Министерство иностранных дел.)
Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842—1925) / Сост. Э.Д.Гримм. — М., 1927. — 218 с.
Славинский Б.Н. На пути к советско-японскому мирному договору // Проблемы Дальнего Востока. — 1989. — № 3. — С. 132-146.
Снытко В.А. У истоков рыболовного промысла в России // Газета "Рыбак Приморья" (Владивосток). 15.12.2003.
Собрание важнейших трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. — Варшава, 1906.
Справочная книга по рыбопромышленности Дальнего Востока / Сост. Н.Г.Розанов. — Издание Николаевского-на-Амуре Коммерческого Агентства, 1914. — 142 с.
Судзуки А. Японо-российские и японо-советские отношения в области рыболовства в период до Второй мировой войны // Дальний Восток России в контексте мировой истории: от прошлого к будущему: Мат-лы Междунар. науч. конф. — Владивосток: ДВО РАН, 1997а. — С. 159-165.
Судзуки А. Рыболовство в российских водах и Хакодатэ // История города Хако-датэ. — Хакодатэ, 19976. — С. 149-154: на яп. яз.
Сысоев Н.П. Экономика рыбного хозяйства СССР. — М.: Пищ. пром-сть, 1970. —
40 с.
Утибаси С. Записки о развитии северного рыболовства префектуры Ниигата. — Ниигата, 1966. — 501 с. (Яп.)
Файнберг Э.Я. Русско-японские отношения в 1697-1875 гг. — М., 1960. — 93 с. Шунтов В.П. Зигзаги рыбохозяйственной науки (субъективные заметки). — Владивосток: ТИНРО, 1994. — 368 с.
Menjo A., Hasegawa K. Formation of the Fisheries in the Far East USSR and the Fisheries Relationship Between Japan and the USSR in the NEP Period // The Bulletin of the Faculty of Bioresources. — Mie, Japan: Mie University, 1998. — № 20. — Р. 55-67.
Поступила в редакцию 12.01.05 г.
