CC BY-NC-ND
39
Д.Г. Ломтев
РОССИЯ ОРГАННАЯ: ЗАКАЗЧИКИ И ПРОИЗВОДИТЕЛИ ИНСТРУМЕНТОВ
С использованием малоизвестных в русской музыкальной историографии источников в статье освещается деятельность немецких органных фирм и мастеров-индивидуалов в дореволюционной России. Автор рассматривает историю отдельных органов, построенных в Москве и Санкт-Петербурге не только для евангелическо-лютеранских и католических общин, но и для некоторых светских учреждений и частных лиц. Приводится описание немногих сохранившихся инструментов.
Ключевые слова: российские немцы, судьба церковных органов, орга-ностроительные фирмы и мастера.
«Орган протестантской Германии не нуждается в каких-либо исканиях и заимствованиях извне. Это - "абсолют", чуждый всякого фермента брожения, вполне законченная кристаллизация, предмет, в котором идея и форма находятся в непреложном соответствии, достояние всецело прошлого музыкальной культуры или, может быть, вечности, как сама идея, которой он служит»1. Читая эти строки, в которых угадывается даже некоторая патриотическая гордость, можно предположить, что взяты они из работы какого-нибудь немецкого исследователя. Но принадлежат они русскому музыканту Борису Леонидовичу Сабанееву, и поводом для них послужил орган в московской евангелическо-лютеранской церкви Св. Михаила.
Обогащая русский музыкальный ландшафт совершенно иным, доселе неведомым звуковым колоритом, в дореволюционной России органы встречались не только в Санкт-Петербурге, Москве и других крупных городах, но и в отдаленных от мирской суеты немецких колониях Поволжья и юга России.
© Ломтев Д.Г., 2010
Практически все эти инструменты исчезли в годы Гражданской войны, а затем под ударами «воинствующего атеизма» и репрессий, развернутых против советских немцев перед войной с фашистской Германией. Только немногие из органов чудом избежали утилизации и не разделили печальную судьбу множества материальных свидетельств религиозной и музыкальной культуры народов России.
Образование специфического этноса - российских немцев - стало результатом иммиграционного процесса, который длился почти столетие после известного манифеста Екатерины II от 22 июля 1763 г. Чтобы сохранить родную культуру, уберечь ее от неминуемой ассимиляции под влиянием окружающего населения (прежде всего русского), российские немцы опирались на свою конфессиональную специфику.
Церковь определяла весь уклад мирской жизни колонистов, представлявших самую многочисленную часть немецкого рассеяния, ведь само их переселение зачастую обусловливалось религиозными причинами. Но не менее религиозны были и городские иммигранты. Гарантированные им привилегии, в числе которых значилась и свобода вероисповедания, открыли для иностранцев неслыханные перспективы, и особенно многообещающими они были в городе на берегах Невы. Ученые, деятели искусства, врачи, военные, ремесленники, купцы устремились в Северную Пальмиру и, в сущности, сформировали ее социальный и культурный облик. Историк Фридрих Майер фон Вальдек писал в 1884 г.:
В центре любого более или менее крупного русского города имеется немецкая колония. Самая большая и известная из них находится в столице и царской резиденции, Санкт-Петербурге. Остальные же немецкие поселения - в Москве, Харькове, Киеве, Казани, Одессе и других городах - являются маленькими копиями этой большой немецкой колонии на берегах Невы2.
Убранство церквей российских немцев не предполагало единообразия: где-то интерьер украшали скульптуры святых, раритетная живопись и позолота, а где-то прихожанам хватало одних только скамей и светильников. Поэтому и в вопросах приобретения органа община чаще исходила не столько из своей платежеспособности, сколько из духовных потребностей прихожан.
Согласно дошедшим до наших дней источникам, первый в России немецкий орган зазвучал в московской евангелическо-люте-ранской церкви св. Михаила, предположительно в 1712 г., т. е. задолго до массового притока немецких колонистов. Единственное
упоминание об этом инструменте, которое пока удалось разыскать, - это концерт, который состоялся 17 ноября 1807 г. в связи с окончанием ремонта органа мастером Иоганном Филиппом Минихом3.
Свидетельство о втором органе в России относит его к еванге-лическо-лютеранской церкви Св. Петра на Невском проспекте в Санкт-Петербурге. Концерт, состоявшийся в кирхе 27 декабря 1737 г., собрал около полутора тысяч слушателей и был посвящен, выражаясь современным языком, торжественной сдаче нового органа в эксплуатацию. Строительные работы под руководством мастера Иоганна Генриха Иоахима (1698-1758) из Митау (ныне город Елгава в Латвии) продолжались около двух лет и, согласно договору от 23 июля 1735 г., стоили 2979 руб. Одну тысячу на оплату пожертвовала сама императрица Анна Иоанновна, которая также присутствовала на концерте среди почетных гостей.
Однако когда к 1838 г. для той же церкви на Невском проспекте было возведено новое большое здание (по проекту Александра Брюллова), его акустическое пространство потребовало более мощного звучания. Поэтому два года спустя община приобрела инструмент фирмы Эберхарда Фридриха Валькера (1794-1872) из Людвигсбурга, а прослуживший больше столетия орган Иоахима был продан с аукциона4.
Перевозка готового органа из Людвигсбурга в Петербург осуществлялась речным и морским путем через Амстердам, заняв два месяца. По прибытии долгожданного груза к месту назначения (27 июня 1840 г.) начался монтаж инструмента в здании церкви под руководством самого Э.Ф. Валькера. К ноябрю того же года новый орган предстал во всем своем великолепии. Петербургская модель имела 63 регистра5.
Последующая история этого органа прошла под знаком усовершенствований его конструкции. Уже на следующий год высокая влажность, характерная для петербургского климата, сказалась на работе воздухонагнетающих мехов; их пришлось переместить в специальные камеры, чтобы оградить от воздействия окружающей среды. В 1869 г. были установлены баркеровские пневматические рычаги (по имени английского изобретателя Чарльза Баркера), благодаря которым даже при одновременном подключении большого количества регистров сохранялась легкость нажатия клавиш. В ходе капитального ремонта инструмента зимой 1885/86 гг. фирма Валькера усовершенствовала механику и встроила дополнительный регистр, имитирующий звук высокой валторны. А после перестройки органа в 1910 г. он разросся до 76 регистров.
В декабре 1937 г. евангелическо-лютеранская церковь Св. Петра официально прекратила свое существование. Через три года инструмент разобрали и перевезли в Москву, чтобы установить его в только что открытом Концертном зале имени П.И. Чайковского, но реализацию этого замысла пришлось отложить из-за начала войны. В дальнейшем выяснилось, что в результате неправильного хранения орган уже не пригоден к эксплуатации. Его трубы использовала чехословацкая фирма «Ригер-Клосс» при возведении в 1959 г. нового органа в Донецкой филармонии.
Из политических соображений именно это предприятие регулярно получало заказы и на ремонт старинных немецких инструментов в Советском Союзе. Так, в 1967-1968 гг. «Ригер-Клосс» отремонтировал валькеровский орган в концертном зале Ленинградской академической капеллы. С 1891 г. он был установлен в Голландской церкви на Невском проспекте на смену старому инструменту, построенному еще в 1832 г. Георгом Людвигом Фридрихом из Дерпта (ныне Тарту в Эстонии). Тогда перед людвигсбург-скими мастерами стояла задача «вписаться» в живописный фасад прежнего органа, исполненный по проекту французского архитектора Поля Жако. В 1927 г. здание Голландской церкви занял Театр актерского мастерства, и объявленный памятником декоративно-прикладного искусства инструмент пришлось перенести в концертный зал Академической капеллы. После упомянутого ремонта фирмой «Ригер-Клосс» валькеровский орган утратил свое характерное звучание из-за иной компоновки регистров. Восстановление первоначальных тембров стало главной задачей следующей реставрации инструмента, успешно проведенной в 2006-2007 гг. немецкой фирмой «Герман Ойле» из Баутцена. Теперь орган Академической капеллы снова обладает прежним благородным звучанием и при этом отвечает всем требованиями современного концертного инструмента.
В 1976 г. та же чехословацкая фирма получила очередной заказ - на сей раз из армянского города Кафана. Ремонту подлежал орган, построенный в 1879 г. фирмой «В. Зауэр» во Франкфурте-на-Одере, который прежде использовался в спектаклях Мариин-ского театра в Петербурге. Инструмент был передан в Армению, когда театр (ставший Ленинградским академическим театром оперы и балета имени С.М. Кирова) получил в 1964 г. другой, еще больший орган, насчитывавший 42 регистра. Этот валькеровский инструмент был куплен в 1892 г. немецкой евангелическо-лютеран-ской церковью Св. Екатерины на Васильевском острове в Петербурге. После Октябрьской революции большинство членов общины покинуло страну, а опустевшую церковь занял районный клуб,
причем орган остался стоять на прежнем месте. В 1937 г. его даже отремонтировали и настроили, поскольку помещение планировалось переоборудовать в концертный зал. К сожалению, в 1953 г. орган все-таки был разобран и только через 11 лет попал в Академический театр оперы и балета, где расположился на втором и третьем ярусах, не принося ощутимой пользы. В декабре 1973 г. Министерство культуры СССР поручило сотруднице Московской консерватории Наталье Владимировне Малиной произвести экспертизу состояния органа. Ее заключение выглядит так:
Инструмент, стоящий в настоящее время в театре, не может быть назван органом в полном смысле слова, так как не является инструментом с определенно выраженным художественным обликом, а представляет собой произвольный набор регистров, беспорядочно размещенный, без учета акустических условий и законов. Ремонт данного инструмента, не представляющего художественной ценности, нецелесообразен. Речь может идти лишь о создании нового органа, либо об установке электронного инструмента6.
Министерство культуры избрало первый вариант, снова поручив создание нового органа фирме «Ригер-Клосс». За 1979-1981 гг. она построила инструмент, из 40 регистров которого 22 принадлежали старому валькеровскому органу (из евангелическо-лютеран-ской церкви).
Ленинградский академический малый театр оперы и балета (он же Михайловский) также имел орган с богатым церковным прошлым. С 1909 г. по апрель 1928 г. этот инструмент находился в Мальтийской капелле Воронцовского дворца (Пажеского корпуса), а потом использовался в театре почти полстолетия, пока окончательно не испортился.
После восстановления здания Мальтийской капеллы в 1998 г. Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Санкт-Петербурга принял решение о возвращении органа на прежнее место и его реставрации. Перенос состоялся в ноябре 2004 г., и уже в следующем месяце эстонская фирма Хардо Крийза из Раквере приступила к ремонтным работам. Праздничное открытие восстановленного органа состоялось 20 января 2006 г. в присутствии мэра Санкт-Петербурга В.И. Матвиенко и экс-президента Мальты Гвидо де Марко.
В отличие от этой истории со счастливым концом следующая, к сожалению, печальна. Второй по величине петербургский инструмент фирмы «Э.Ф. Валькер» из костела Св. Екатерины на Невском проспекте, увы, потерян навсегда. Первые повреждения
уникального органа, насчитывавшего 60 регистров, появились из-за сырости в 1918 г. (т. е. спустя 20 лет после его установки), и только в 1930 г. эти повреждения были устранены в ходе генерального ремонта и настройки. Однако к 1938 г. костел уже стал складом, и находившийся в нем орган никого не интересовал. После пожара на складе в 1947 г. профессор Ленинградской консерватории Исай Александрович Браудо настойчиво пытался обратить внимание властей на судьбу этого инструмента. Осмотрев его остатки 11 февраля 1947 г., он написал:
Благодаря высокому качеству звукового состава, широкой мензуре трубок и благодарному, нестесненному их расположению орган обладал исключительными звуковыми качествами и был лучшим органом Ленинграда. Мне известно, что начиная с 1926 г. он находился в неисправности. С 1936 г. он уже совершенно не играл. К 1941 г. для восстановления его нужен был капитальный ремонт с частичным демонтажем. <...> Во время происшедшего пожара от высокой температуры расплавилось не менее 80% регистров органа, состоящих из металлических трубок. В связи с пожаром уничтожен прекрасный проспект (т. е. фасад. - Д. Л.), происходящий от старого органа, бывшего в костеле до 1898 г. Оставшиеся части представляют громадную ценность и могут быть использованы как при восстановлении органа, так и при ином использовании7.
Тщетность своих усилий, вероятно, осознавал и сам Браудо. Ни реставрировать орган, ни как-либо использовать оставшиеся его детали никто не собирался, а очередной пожар в 1984 г. уничтожил инструмент окончательно.
Еще один орган, созданный фирмой «Э.Ф. Валькер» в 1847 г., предназначался для второй по величине евангелическо-люте-ранской общины в Петербурге, которой принадлежала церковь Св. Анны. Этот инструмент имел только 30 регистров и стоил дешевле обычного - 6300 руб. Почти полвека спустя община продала орган в Эстонию, купив взамен новый инструмент этой же фирмы, на сей раз чуть больших размеров. Когда в августе 1935 г. здание церкви было переоборудовано под кинотеатр, новый «Валь-кер» приютили в одной из студий Ленинградского радиокомитета, но после войны он оказался в числе ненужного инвентаря, подлежавшего утилизации.
В Москве наибольшую известность снискал, пожалуй, инструмент фирмы «В. Зауэр», приобретенный евангелическо-лютеран-ской общиной Св. Михаила в 1898 г. Именно этот орган, как мы помним, вдохновил Б.Л. Сабанеева на высокую оценку искусства немецких мастеров. Незадолго до сноса церкви в 1928 г. инструмент перенесли в здание Первого московского крематория, и это спасло
его от уничтожения. Начиная с 1991 г. возрожденная евангели-ческо-лютеранская община неоднократно обращалась к московским властям с просьбой о возвращении ей церковного здания, в котором уже многие десятилетия работала студия «Диафильм». Эту просьбу в конце концов удовлетворили, и в августе-сентябре 1996 г. крематорий вернул общине орган фирмы «В. Зауэр». Таким образом, после почти семидесятилетней паузы инструмент возвратился в лоно церкви. Отремонтированный в мастерской Райнхарда Хюфкена из Хальберштадта, 2 декабря 2005 г. он снова зазвучал под сводами храма.
Второй московский орган (о котором тоже писал Б.Л. Сабанеев) с 1892 г. принадлежал евангелическо-лютеранскому кафедральному собору Свв. апостолов Петра и Павла (Старосадский переулок, дом 7). Возведенный фирмой «Э.Ф. Валькер», акустически он соответствовал новому «романтическому» типу инструмента и насчитывал 42 регистра. Именно этот орган предпочел во время своих московских гастролей осенью 1896 г. знаменитый французский исполнитель и композитор Шарль Видор. Перед Великой Отечественной войной инструмент был вывезен в Новосибирский оперный театр, пролежал там несколько лет в подвалах, запакованный в ящики, а затем утилизирован.
Еще один московский орган, претерпев ремонт, сохранился до наших дней и находится в здании бывшей Реформатской церкви (Малый Трехсвятительский переулок, дом 3). Установленный в 1898 г. мастерской Фридриха Вильгельма Эрнста Рёвера (18571923) из Хауснайндорфа, он располагает 38-ю регистрами. Акустические возможности инструмента раскрывались во время концертов, специально устраиваемых в помещении церкви. Сохранилось свидетельство об одном из них: 27 октября 1911 г. певица М.А. Оле-нина-Д'Альгейм при участии органиста Ж. Гандшина исполняла духовные сочинения И.-С. Баха, Л. ван Бетховена и Г. Шютца. Ныне об этом инструменте заботятся русские баптисты, являющиеся правопреемниками реформатской общины.
Многочисленные немецкие колонисты Поволжья и южных регионов Российской империи, которые также заказывали органы для своих церквей, привлекли внимание сразу нескольких фирм, конкурирующих между собой. Первой из них, конечно же, была фирма «Э.Ф. Валькер»: с 1870 по 1911 г. она поставила шесть инструментов в Поволжье и 25 органов разного размера на территорию сегодняшней Украины. А ее конкурент - фирма «В. Зауэр» - предлагала органы меньших размеров (до 12 регистров) и сравнительно дешевых (до 4000 руб.), причем с 1872 до того же 1911 г. ей удалось продать 11 инструментов на юг России и 8 в Поволжье.
Дела фирмы «Братья Линьк» из южнонемецкого города Гин-ген-на-Бренце сложились менее удачно. Ей удалось сбыть в России лишь три маленьких органа: в 1890 г. - для евангелическо-люте-ранской церкви Св. Петра в Екатеринбурге, в 1904 г. - для евангелической общины колонии Ольгенфельд в области Войска Донского, в 1911 г. - для такой же общины в Кубанской области.
Известно, что покупка первого из инструментов этой фирмы осуществилась при деятельном участии баденского подданного Фридолина Кеттерера, который был владельцем первой Сибирско-Уральской фабрики фисгармоний. Местная газета «Екатеринбургская неделя» (№ 37 за 1890 г.) отметила дату окончания монтажа органа - 23 сентября 1890 г., обратив внимание на его высокую цену - 10 000 руб. Видимо, именно недоступность подобных расходов для большинства церковных общин явилась причиной коммерческого неуспеха фирмы на территории России.
Периодика рубежа Х1Х-ХХ вв. содержала рекламные объявления еще одной фирмы, «Бах и Шугт», которая построила церковные органы в Николаеве, Елисаветграде (ныне - Кировоград в Украине), а также в девяти немецких колониях на юге России. Некоторые исследователи предполагают, что фирма находилась в Штутгарте8, хотя веских оснований для этого нет: в объявлениях указывается лишь адрес ее конторы в Одессе (Среднефонтанская улица, дом 12а), без всяких упоминаний о центральном офисе в Германии.
Фирма «Г.Ф. Штайнмайер» из баварского города Этинген специализировалась на инструментах для католических церквей в южнорусских немецких поселениях. За период с 1895 по 1911 г. она построила там 10 органов9, предоставив на них трехлетнюю гарантию (за исключением тех случаев, когда поломки и неисправности возникали из-за чрезмерных температур, неосторожного обращения или преднамеренного повреждения инструмента).
Свой первый орган фирма установила в 1895 г. в приходской церкви колонии Карлсруэ вблизи Николаева. Скорее всего, на решение церковного совета выбрать именно «Штайнмайер» повлиял местный органист Эдмунд Шмид, выходец из Баварии. Его заключение о приемке инструмента, в котором восхваляются буквально все 20 регистров и каждая деталь отделки его корпуса, стилистически сильно напоминает рекламный текст, что позволяет подозревать личную заинтересованность органиста. Во всяком случае, два заказа на производство органов фирма «Г.Ф. Штайнмайер» получила уже на следующий год.
В первом из них, возведенном для приходской католической церкви в Николаеве, Эдмунда Шмида особенно вдохновила рос-
кошная отделка, целиком выдержанная в романском стиле. Месяц спустя раздались звуки другого органа, установленного в приходской церкви колонии Зульц. Последовал не менее восторженный отчет Шмида:
Орган превосходно подходит для сопровождения многоголосного пения благодаря разнообразию нежных регистров, и именно это кажется мне главным требованием, предъявляемым к органу при его участии в католических богослужениях. Оба инструмента демонстрируют в который раз типичную для этой фирмы безупречно аккуратную работу, удобное расположение пульта, превосходную интонацию каждого из регистров. Как истинный триумф немецкой производительности такие органы вызывают сильное желание их покупать10.
Цена инструментов этой фирмы колебалась от 2680 до 8500 руб.; если оплата производилась в рассрочку, то она фактически оказывалась выше первоначально оговоренной. Кроме того, заказчик (обычно - церковный совет) брал на себя расходы по перевозке органа из мастерской к месту назначения, уплачивал таможенные сборы, за свой счет нанимал подсобных рабочих для монтажа инструмента, а также выделял представителям фирмы бесплатное жилье и питание. Впрочем, их бытовые условия вряд ли могли привести в восторг гостей из Германии. Вот как описывает свое пребывание в колонии Фер-Шампенуаз Оскар Валькер (внук основателя семейного предприятия В.Э. Валькера):
Для меня поставили в комнате нечто похожее на ящик, наполненный соломой и прикрытый парой одеял. Справедливости ради замечу, что спал я на нем превосходно, и клопы особенно не досаждали. Об этикете здесь не слыхали, поэтому вовсе не стеснялись друг друга при любых житейских ситуациях, вместе отходили ко сну и вместе просыпались.
<...> Меню разнообразием не изобиловало: утром - каша, в обед - не поддающееся описанию блюдо из овощей. Иной раз крестьянину и мне подавали копченую на конском навозе гусиную ножку, в которую я жадно вгрызался. Вечером - нечто наподобие каши. После еды крестьянин обычно доставал бутылку красного вина собственного изготовления, почему-то называемого здесь шнапсом, и разливал его в стаканы, без особой тщательности мытые, с въевшимися красными следами винной плесени.
Ящики с деталями органа уже стояли в церкви. Началась работа. Во время установки органа в церкви, в которой не предусматривалось отопление, стоял собачий холод. Металлические части буквально прилипали к коже, но я не мог отступить от намеченного графика. На мое счастье в школе напротив топили, и я время от времени бегал туда отогревать у печки руки и попить горячего чаю11.
Евангелически-лютеранские и католические церковные общины были главными, но не единственными российскими заказчиками немецких мастеров. Обеспеченные любители органов охотно приобретали небольшие инструменты для домашнего музицирования. Услугами Георга Мельцеля (1807-1866), к примеру, воспользовались такие именитые покупатели, как князь Владимир Федорович Одоевский, великий князь Константин Николаевич и астроном Василий Павлович Энгельгарт. Особенностью инструмента, сконструированного в 1849 г. по эскизам Одоевского и названного им «Себастианон» (в честь любимого композитора Иоганна Себастиана Баха), являлось уникальное приспособление Espressivo, которое позволяло изменять громкость звука в зависимости от силы нажатия клавиш. Оно работало только в пределах одного регистра, имитирующего звук флейты. К сожалению, после смерти Одоевского «Себастианон» не получил должного внимания, а в 20-х гг. XX в. вообще пропал из-за недосмотра тогдашнего руководства Ленинградской консерватории.
Другой орган Мельцеля, выполненный им в 1857 г. по заказу великого князя Константина Николаевича (второго сына Николая I), имел аналогичные технические характеристики, включая Espressivo. Через 12 лет великий князь заменил этот инструмент новым, купленным у фирмы «В. Зауэр», который в 1933 г. был перенесен в Эрмитажный театр, но затем демонтирован и списан за ненужностью. В Центральном государственном архиве кинофотодокументов Санкт-Петербурга сохранилось изображение этого органа в резиденции Константина Николаевича, датированное 1904 г. (шифр E 4971).
Третий инструмент, сделанный Мельцелем в 1855 г. для В.П. Энгельгарта, имел 8 регистров. Через два года астроном приобрел у того же мастера больший орган (с 14 регистрами), а первый продал композитору-дилетанту князю В.Г. Кастриото-Скандербе-ку, который увез его в свое могилевское имение. Но и второй орган также сменил владельца. Перед отъездом в Дрезден в 1875 г. Эн-гельгарт передал его своему бывшему соученику по Училищу правоведения, члену Государственного совета С.А. Танееву. Дальнейшая судьба обоих инструментов неизвестна.
В Московской консерватории первые органы появились в качестве пожертвований, причем изготовлены они были в одной и той же мастерской Фридриха Ладегаста (1818-1905) из Вайсенфельса. В августе 1885 г. музыкальный издатель П.И. Юргенсон подарил учебному заведению маленький инструмент, насчитывавший всего шесть регистров. Условием его дара было открытие органного класса, что встретило полное одобрение дирекции консерватории.
Полгода спустя купец и меценат В.А. Хлудов также пожертвовал орган из мастерской Ладегаста, купленный им еще в 1868 г. для домашнего музицирования. После 73 лет службы в Малом зале Московской консерватории, летом 1959 г., «хлудовский» орган (как его называли по имени дарителя) был передан Детской музыкальной школе имени С.С. Прокофьева. Здесь тоже был открыт органный класс, но о состоянии инструмента должным образом никто не заботился. В 1987 г. уже испорченный орган был приобретен по низкой цене Государственным камерным хором под руководством Валерия Полянского. У новых хозяев он пролежал бесцельно следующие пять лет, пока не был куплен Государственным музеем музыкальной культуры имени М.И. Глинки. В 1998 г. инструмент был отдан на реставрацию мастерам вильнюсской органной мастерской под руководством Римантаса Гучаса. Теперь орган Фридриха Ладегаста занимает почетное место в холле перед входом в Концертный зал музея и регулярно звучит в концертах.
В дополнение к панораме немецкого органного ландшафта России следует упомянуть еще о двух весьма неожиданных местах пребывания этих инструментов.
В 1893 г. звуки валькеровского органа раздались в Петербургском зоологическом саду. Находился инструмент, разумеется, не среди вольеров и клеток, а в ресторане, который вместе с летней эстрадой и театром на 500 мест был расположен в парке, отделенном от территории для животных. Идея дополнить зоосад развлекательными учреждениями принадлежала управляющему Эдуарду Антоновичу Росту, приехавшему в Россию из Берлина. По разработанному им коммерческому плану выручка от спектаклей, концертов и посетителей ресторана шла на благоустройство основной части зоосада. В итоге средств хватало даже на то, чтобы содержать собственный духовой и симфонический оркестр и, как выясняется, орган «Э.Ф. Валькер» средних размеров. Этот инструмент, перестроенный в 1912 г. той же фирмой, находился в Народном доме, а позже - в резиденции графа С.Ю. Витте (Каменноостровский проспект, дом 5); в 1930-х годах здание было передано в распоряжение детской музыкальной школы. По устным сообщениям очевидцев, детали, принадлежавшие валькеровскому органу, хранятся сейчас в запасниках Меньшикова дворца.
Второй экзотический случай - появление органа в стенах Императорского повивально-гинекологического института - объясняется научными интересами его директора Дмитрия Оскаровича Отта, изучавшего влияние музыки на организм человека. Ему пришлось несколько лет доказывать чиновникам важность своего отнюдь не дешевого проекта, так как фирма «Э.Ф. Валькер»
запросила за свой инструмент 23 000 руб. Решающее заседание состоялось 5 октября 1902 г. На основании замеров в актовом зале института представители фирмы разработали оптимальные технические параметры будущего инструмента. В случае немедленного заключения договора поставщик брался построить орган к 1 марта 1903 г. и даже был готов снизить его цену до 17 200 руб. Однако согласование договора с различными ведомствами затянулось на четыре месяца, и в результате фирма гарантировала поставку органа только к 31 августа того же года. Но и эту дату пришлось перенести на 30 сентября, теперь уже из-за затянувшегося ремонта в здании института. Для использования органа в медицинских целях внутри инструмента были установлены микрофоны, передающие звук через локальную телефонную сеть непосредственно в больничные палаты. Регулярной настройкой и ремонтом органа занималась фирма «Э.Ф. Валькер», в 1910 г. расширившая его еще на пять регистров.
После революции Д.О. Отт уже не мог руководить институтом в прежнем объеме. Летом 1931 г. орган был передан Большому залу Ленинградской филармонии. 1 октября того же года инструмент участвовал в открытии очередного сезона, причем играл на нем профессор И.А. Браудо. В результате реконструкции фирмой «Ри-гер-Клосс» в 1971-1972 гг. инструмент выиграл в мощности звучания, но потерял в его красоте (тембр стал резким). Возвращение органу первоначального звучания было поручено в 2003-2004 гг. фирме «Иоганнес Клайс» из Бонна. На сегодня это самый большой валькеровский инструмент в России и один из семи исторических немецких органов, переживших все перипетии времени. Об остальных, не дошедших до нас, можно сказать все теми же словами Б.Л. Сабанеева, расставив в них, однако, иные смысловые акценты: они - «достояние всецело прошлого (курсив мой. - Д. Л.) музыкальной культуры или, может быть, вечности»12.
Примечания
1 Сабанеев Б.Л. Сильные и слабые стороны органного модернизма // Музыка. 1911. № 38. С. 768.
2 Цит. по: Ehrlich K.W. Lebendiges Erbe. Alma-Ata: Kasachstan, 1988. S. 22.
3 Fechner A.W. Chronik der Evangelischen Gemeinden in Moskau. Bd. 2. Moskau: Duebner, 1876. S. 104.
4 На решение сотрудничать именно с Э.Ф. Валькером повлияло впечатление, полученное петербургской делегацией при осмотре в 1833 г. инструмента, только что построенного его фирмой в церкви Св. Павла во Франкфурте-на-
Майне. В июле 1836 г. был заключен первый договор (на сумму 24 425 руб. серебром), положивший начало долгой плодотворной деятельности фирмы Валькера на территории России.
5 Регистром в органостроении называется группа труб различной длины, но одинаковой конструкции. Соответственно, различные по высоте звуки одного и того же регистра похожи по тембру и громкости. Часто регистры получают наименование того инструмента, звуки которого они имитируют.
6 Цит. по: Кравчун П.Н. Органы немецких мастеров в Петербургских храмах // Немцы Санкт-Петербурга: Наука. Культура. Образование. СПб.: Росток, 2005. С. 204.
7 Там же. С. 209.
8 См.: Rojsman L. Die Orgel in der Geschichte der russischen Musikkultur. Mettlach, 2001. S. 400; Walter G. Kirchenorgeln für Russland // Russland-Deutsche Zeitgeschichte. Ansiedlung und Weiterwanderung. Bd. 3. Herausgegeben von Anton Busch. Nürnberg, 2003. S. 49.
9 См.: Fischer H, Wohnhaas T. Notizen zum Orgelbau in deutschen Gemeinden Südrußlands // Sacerdos et Cantus Gregoriani Magister: Festschrift Ferdinand Haberl zum 70. Geburtstag / Herausgegeben von Franz A. Stein. Regensburg: Bosse, 1977. S. 101-106.
10 Цит. по: Lomtev D. Geistliche Musikkultur der Deutschen in Russland. LageHörste: BMV Robert Burau, 2005. S. 68.
11 Walcker O. Erinnerungen eines Orgelbauers. Kassel: Bärenreiter, 1948. S. 47-48.
12 Сабанеев Б.Л. Указ. соч. С. 768.
