CC BY
35
Поступила в редакцию 16.06.2008 г.
Zholudeva L.I. «De Consolatione philosophiae» by Boethius translated by Jean de Meun and an anonymous translator (Ms Troyes 898) and condition of French prose language at the turn of the 13th-!4th centuries. Comparing two Old French prosaic translations of “De Consolatione” (by Jean de Meun and an anonymous translation of the same period) one can see that the French prose language of that time, though not standardized yet, is far from being crude and undeveloped. In both texts the prevailing type of
sentence is compound with various types of clauses (and, generally, most sentences are complex). The lexis in Jean de Meun’s translation is rather learned in contrast to the basic vocabulary used by the anonymous translator - but in general both translators coped with the task of rendering the sense of Latin original; the main differences between their texts are of stylistic nature and are caused by the kind of audience they are addressed to.
Key words: history of the French language, literary language, prose in national languages, medieval translation, Jean de Meun, manuscript Ms Troyes 898.
РОМАНТИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ В СКАЗКАХ ДЖОРДЖА МАКДОНАЛДА
М.Е. Протасова
В статье рассматривается взаимосвязь художественного мира Джорджа Макдоналда с романтической традицией; выделяются некоторые аспекты преемственности, а также определяются особенности личности и творчества писателя.
Ключевые слова: романтизм, традиция, сказка, поэтика жанра, Джордж Макдоналд.
Романтическая традиция во многом предопределила развитие литературы XIX и XX столетий. Поэты и писатели обращались к романтическим образам, мотивам и сюжетам. Романтический тип мирочувствования стал основанием для художественных рефлексий писателей следующих эпох.
Джордж Макдоналд (1824-1905) - поэт, романист, лектор, проповедник, основоположник жанра фэнтези, один из создателей жанра литературной сказки в Англии. На творчество этого писателя оказал значительное влияние романтизм.
Сказочная фантастика Макдоналда самым тесным образом связана с породившим ее реальным миром, его потребностями и задачами, его острыми противоречиями. Вторая половина XIX в. для Англии - сложное и противоречивое время, время перемен и открытий. Макдоналд не был, как Ч. Диккенс и У. Теккерей, обличителем пороков современной действительности. Но он, безусловно, реагировал на то, что происходило вокруг него (и в церкви, и в обществе), и обратился к художественному творчеству, потому что в церковной кафедре ему было отказано, а не обращаться к своим современникам и соотечественникам, пытаясь пробудить их к истине, он просто не мог. Макдоналд обращается к сказкам, т. к. в них, по словам
Новалиса (Фридрих фон Гарденберг, 1772— 1881), «больше правды, чем в ученых летописях. Хотя их герои и судьбы их выдуманы, но все же смысл выдумок правдивый и жизненный». Писатель, подобно романтикам, все события смешивает во времени и увязывает фантазией в «живой, таинственный и запутанный клубок» [1].
Макдоналд погружается в сказочный мир, чтобы показать иную жизнь, в которой на первом месте стоят духовно-нравственные ценности, а общество существует по христианским законам. В иносказательно-фантастической форме раскрывается важность нравственной, а не классово-сословной оценки людей. Как и романтики, Джордж Макдоналд проповедует истории «о прекрасных добрых и милосердных людях, чуждых корысти и зла, о гармонии человека и мира, о единстве и братстве всего человечества, о жизни как свободе и счастье» [2]. Волшебные сказки Джорджа Макдоналда открывают просвет в бытие, где действует некая свободная, бесстрашная сила, помогающая обрести подлинное счастье. Стремление к идеалу, свойственное романтикам, также присуще Макдоналду.
Противоречие между идеалом и действительностью, между духовной свободой, к которой устремляется человеческая сущ-
ность, и фактической несвободой человека в реальности порождает в романтическом искусстве специфическую проблему двоеми-рия. Представление о двойственности бытия в романтическом искусстве чаще всего репрезентировалось совмещением (переплетением) сказочно-фантастического и реальнобытового [2, с. 82]. Концепция двоемирия стала необходимой частью и фундаментальной основой искусства романтиков, в ней выразились самые значительные идеи и самые сильные переживания: неудовлетворенность настоящим, мечта о других мирах, стремление преобразовать существующий мир.
Двоемирие становится структурообразующим принципом художественного мира Джорджа Макдоналда, восходящего к дуалистическому представлению о противоположности небесного и земного, мира реального и «страны чудес». Мир людей существует параллельно с волшебным миром (Fairyland), где добро всегда побеждает зло, где живут миролюбие и нравственная свобода. Макдоналд рисует прекрасный мир мечты с его неземной гармоничностью.
Жанр сказки был близок романтикам как наиболее совершенная форма художественной интерпретации мироощущения. А.Б. Ботникова отмечает «его принципиальную важность для всей художественной системы немецкого романтизма» [3].
Романтики придают большое значение национальной традиции (братья Я. и В. Гримм,
А. Арним, К. Брентано). В «Немецкой мифологии» (1844) братья Гримм выделяют сказку из народных преданий, определяя некоторые дифференцирующие признаки этого жанра: «Более свободная и менее сквозная, чем легенда, сказка не нуждается в привязке к определенной местности, которая свойственна легендам и преданиям, ограничивая их и в то же время придавая им черту достоверности. Сказка летает, легенда передвигается пешком, стучась в двери дорожным посохом, сказку можно сотворить свободно из одной поэзии, легенда же имеет наполовину историческое обоснование» [4].
Жанр сказки оказался важнейшим в творчестве Джорджа Макдоналда. Его литературные сказки также «свободны», как народные. Макдоналд создает их «свободно из одной поэзии». Воплощая авторские идеи, произведения писателя подчиняются законам
жанра сказки. Справедливо Г.К. Честертон (1874-1936) указывает на ту особенность произведений Джорджа Макдоналда, которая роднит его художественный мир с романтической традицией: «... в жилах романа течет сказочная кровь <...> реалистический роман -это всего лишь скорлупа, а ядром ореха является сказка». Или: «Джордж Макдоналд входит в сказочную страну так, как будто возвращается к себе домой» [5]. Роман «Маркиз Лосси» (The Marquis of Lossie, 1877), о котором пишет Честертон, подчеркивает специфику искусства писателя, присущую ему тайну и загадочность. Для того чтобы понять этот роман, необходимо знать сказку Макдоналда «Принцесса и Курди» (The Princess and Curdie, 1883), только тогда становятся понятными многочисленные отступления в повествовании, замедления сюжетного развития, особенности композиции.
Интерес романтиков к народному творчеству, жанру сказки обусловливает становление сказочности как одного из характерных для них способов отражения жизни (Я. и В. Гримм, А. Арним, К. Брентано). Но-валис дает следующее определение сказки: «это поэзия чудес, удовлетворяющая все желания нашего сердца». «Только по причине слабости наших органов, - говорит Новалис, -мы не переносимся в мир фей». Произведения Макдоналда «восполняют этот недостаток: все сказки ничто иное, как мечтания о том мире, который находится везде и нигде» [6]. Сказочная структура позволяет писателю внести «чудесное» в жизнь, наполнить ее таинственным и неожиданным содержанием.
Увлечение мечтами о всеобщем счастье человечества и вечной справедливости характерно и для этических воззрений представителей романтизма. С.Т. Кольридж ( 1772— 1834) пишет: «...каждый человек сможет увидеть необходимость личных усилий в попытках стать добрым соседом ближнему и хорошим христианином» [7].
Как и Кольридж, Макдоналд глубоко убежден в том, что творчество воздействует на читателя, учит нравственности, добру, вере, любви, что оно побуждает людей на добрые дела. Опыт проповедника, полученный в период краткого пребывания на церковной кафедре, сообщил особую теплоту и человечность его искусству [8].
Английские романтики П.Б. Шелли (1792-1822) и Д. Ките (1795-1821) также наделяют поэзию таинственной силой. «Поэзия [воз] действует иными, божественными путями. Поэзия приподымает завесу над скрытой красотой мира и сообщает знакомому черты незнаемого...», - пишет Шелли [9]. Он справедливо заявляет, что «поэзия... преображает все, к чему прикасается, и каждый предмет, оказавшийся в ее сияющей сфере, подвергается волшебному превращению, чтобы воплотить живущий в ней дух» [9, с. 285].
Д. Ките в одном из писем к издателю Д. Тейлору обозначил принципы, которыми нужно руководствоваться в поэзии: во-пер-вых, поэзия должна удивлять не своей необычайностью, но чудесными крайностями, так, чтобы у читателя захватывало дух, словно в ней открылись ему его собственные благородные помыслы, во-вторых, приобщая к прекрасному, поэзия не должна останавливаться на полпути, захватывая дух у читателя, но оставляя его неудовлетворенным [9, с. 294].
Эстетические позиции Джорджа Макдоналда базируются на синтезе «чудесных крайностей», «благородных помыслов» (Ките) и «волшебных превращений», «воздействий божественными путями» (Шелли). Приобщая к прекрасному, писатель выводит на первый план «высокого» героя. «Чего бы не требовал сей век от своих художников, я все равно буду стоять на своем: мы должны показывать ему таких людей, в которых самые обыкновенные добрые качества развиты до необыкновенной, исключительной степени. И делать это нужно не потому, что такие характеры встречаются редко, а потому, что они вернее отражают суть истинной человечности», - пишет Макдоналд [5]. Эта эстетическая позиция писателя близка философии романтизма. В своих философских статьях Шиллер «выставляет, как нравственный идеал, человека, который по самой природе своей поступает нравственно; только такой человек может быть назван гармоничным, только в нем находятся в равновесии его духовные и нравственные природы» [10]. Герои произведений Макдоналда идеальны и гармоничны по своей природе и в своем сознании.
Новалис обосновал идею о бессознательном, мистическом, «жреческом» началах поэзии («Фрагменты», 1798): «Чувство по-
эзии имеет много общего с чувством мистического. ...Оно представляет непредставимое, зрит незримое, чувствует неощутимое и т.д. ...смысл бесконечности прекрасной поэмы - вечность. Чувство поэзии в близком родстве с чувством пророческим и с религиозным чувством провиденья вообще. Поэт упорядочивает, связывает, выбирает, измышляет, и для него самого непостижимо, почему именно так, а не иначе» [9, с. 58].
Честертон точно обозначает связь мировоззрения Макдоналда с идеями Новалиса. «Макдоналд казался фигурой стихийной, человеком вне времени и истории, как будто сам вышел из своей собственной сказки. Он был настоящим мистиком, для которого сверхъестественное было совершенно естественным и родным» [5]. А великая мысль, которую выражает Макдоналд, всегда остается до конца невысказанной, что сообщает сказкам черты загадочности, бессознательности, мистицизма [5].
Новалис придает поэзии некое мистическое значение, уверяя, что ее таинственная сила ведает всей жизнью природы и человечества. Единственной реальностью Новалис считает мир мечтаний, а художественное творчество - переходной ступенью к магии. Эти особенности искусства, по мнению Новалиса, отчетливо выражены в народной сказке. Он определяет ее как «бессвязный ансамбль чудесных вещей и событий», как царство случайности; мир сказки - «целиком противоположный миру действительности»; она - «природное», «идеальное» изображение «природного состояния самой природы, времени до сотворения мира» и т. п. «В сказке царит подлинная природная анархия, -утверждает Новалис. - Абстрактный мир, мир сна, умозаключения, переходящие от абстракции и т. д. к нашему состоянию после смерти» [4, с. 58].
«Магический идеализм» Новалиса отразился в творчестве Джорджа Макдоналда. Художественный мир его произведений несет в себе особенности искусства, отмеченные немецким романтиком в народных сказках. Макдоналд также создает сказочные миры, которые полностью противоположны реальной действительности (Честертон называет это «небесной нелепицей», которую только ему удалось изобразить). Это Страна Теней в сказке «Золотой ключ», Страна Се-
верного Ветра в одноименной сказке или мир Старой Королевы в сказке «Принцесса и Курди». Это идеальные миры, где герои обретают неземное счастье, где представлена жизнь после жизни. Оригинальность и экстравагантность миров состоит в том, что они, по словам Честертона, «насквозь пронизаны теплом любви, обнимающей весь мир, вселенским товариществом ребенка» [5]. «Природная анархия» его произведений часто предлагает героям пережить состояние после смерти, что тесным образом связано с изображением идеального мира.
Нужно отметить, что религия занимала очень важное место в жизни и творчестве Джорджа Макдоналда, была для него основополагающим принципом. Макдоналд не разделял взгляды состоятельных и влиятельных священнослужителей своего времени, что заставило тогда еще будущего писателя покинуть приход. Макдоналд продолжает придерживаться своих убеждений, среди которых основным был гуманизм. Он считает любовь, веру и заботу о ближнем важными и необходимыми для своей эпохи, именно эти чувства он пытается донести до своего читателя. Все в его произведениях окутано нежной заботой о человеке. Особенно выразительны взаимоотношения между влюбленными: Мосси и Танге л («Золотой ключ», 1865), Колин и Фея («Карасойн»), принц и принцесса («Невесомая принцесса», 1893).
По словам Я. Гримм, «в сказаниях народ изложил свои верования, какие таит в себе, верования о природе всех вещей, народ сливает их со своей религией, которая кажется ему непостижимой святыней, дарующей блаженство. Верования и нравы объясняют характер сказания, с которым они точно согласованы, и наоборот...» [11]. Макдоналд проповедует христианские принципы как в искусстве, так и в реальности. Он всегда вознаграждает своих добрых героев истинным счастьем.
В.М. Жирмунский так определяет важную тенденцию развития романтической мысли: «...постепенно на место прежнего насмешливого отношения ко всякой тайне вырастала вера в таинственность мира и другая, еще более смелая, более значительная вера, что человек может в этой жизни проникнуть в тайны жизни бесконечной» [10, с. 27]. Подтверждением этому явился фило-
софский романтизм Новалиса, который «заключает в себе убеждение, что состояние бессмертия, наступление которого в религиозном веровании мы ожидаем после смерти, в скрытом виде заключается в нас уже теперь, так что мы можем перенестись в ожидающее нас состояние и таким образом приготовиться к высшей ступени совершенства» [10, с. 27]. Но «не простое отрицание конечной жизни приносит с собой Новалис, а пламенное утверждение иной бесконечной жизни, полной положительного содержания» [10, с. 34-35].
Такая философско-эстетическая трактовка проблемы жизни и смерти близка размышлениям выдающегося английского историка и мыслителя Т. Карлейля (1795-1881): «...эта Земная жизнь, и ее богатства, и владения, ее удачи и неудачи, - вовсе не реальность как она есть изнутри, но тень реальностей вечных, бесконечных; ...этот Временный мир, как воздушный образ, ужасно символичный ...» [12].
В мир «вечной и бесконечной реальности» попадает главный герой сказки Макдоналда «Страна Северного Ветра». Мальчик Алмаз оказался за спиной северного ветра: «в его сердце царили спокойствие, умиротворение, терпение и радость, а эти чувства больше, чем счастье» [13]. «...люди там свободны, справедливы и полны здоровья, и каждый из них увенчан царской короной и священной митрой» [13, с. 104].
Романтизм создал культ ребенка и детства. XVIII в. понимал ребенка как «маленького взрослого». С романтиков начинаются «детские дети», их ценят самих по себе, а не в качестве кандидатов в будущие взрослые. По словам Ф. Шлегеля, «в детях дана как бы этимологизация самой жизни, в них ее пер-вослово». Близок этому и Новалис: «Каждая ступень развития начинается с детства. Поэтому земной человек, обладающий наивысшим развитием, так близок ребенку» [14]. В простоте и непосредственности детского взгляда на мир романтики видели критерии высшей нравственности и человечности. Детство представлялось романтикам состоянием, заключающим в себе гармоническую связь человека с природой, близость к ее сокровенным тайнам. Так, Новалис признает «превосходство ребенка в самых высоких предметах», «его поступки носят на себе от-
печаток чудесного мира еще не стертый потоком земным» [10, с. 65]. Именно ребенку в произведениях Макдоналда дано соприкоснуться с иными мирами и миром сверхъестественных существ, вызвать симпатию у «чудесных» персонажей, ведь только наивная и неискушенная детская душа может приблизиться к истине высшего порядка.
Главные герои Макдоналда - дети, которые обладают особой магией чистоты, кротости, доброты, безгрешности. Они полны желания доставить радость и своей добротой и расположением к окружающим, распространяя вокруг себя сияние радости. Детские образы писателя несут в себе все то, чего так недостает в реальном мире, чего, по представлениям романтиков, не хватало взрослому человеку.
В заключение хотелось бы отметить, что анализ сказок Д. Макдоналда наглядно демонстрирует преемственную связь мирови-дения и художественной практики Макдоналда с романтической традицией. Хотя эта связь проявляет себя по-разному. Иногда она проявлена эксплицитно, выведена на поверхность художественно-содержательной структуры и реализуется на сюжетно-фабульном уровне и уровне героев. В других случаях романтическое мироощущение присутствует имплицитно, определяя картину мира автора. Так, например, пристальное внимание к онтологическим проблемам жизни и смерти, земного и небесного, рационального и подсознательного находятся в русле романтического искусства, а присущий Макдоналду культ ребенка репрезентирует специфику романтического мироощущения, основанного на интуитивном, чувственном, индивидуальном восприятии.
Обращение Макдоналда к литературе предшествующего столетия во многом помогает понять особенности формирования идиостиля писателя, авторской позиции, системы художественных ценностей, философии художественного творчества.
1. Габитова P.M. Философия немецкого романтизма. М., 1978. С. 249.
2. Ванслов В.В. Эстетика романтизма. М., 1966. С. 56.
3. Ботникова А.Б. Немецкий романтизм: диалог художественных форм. Воронеж, 2003. С. 115.
4. Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв.: Трактаты, статьи, эссе. М., 1987. С. 56-57.
5. Режим доступа: http://www.books.agape.ru/en./ б-3-cheat.shtml.
6. Гайм Р. Романтическая школа в Германии. М., 1891. С. 335.
7. Кольридж С.Т. Избранные труды. М., 1987. С. 14.
8. Режим доступа: http://www.taylor.edu/
academics/supportservices/cslewis/inldings/ macdonald. shtml.
9. Зарубежная литература XIX века: Романтизм: Хрестоматия историко-литературных материалов. М., 1990. С. 268.
10. Жирмунский В.М. Из истории западноевропейских литератур. JL, 1981. С. 96-97.
11. О народной поэзии из писем и статей романтических писателей // Эстетика немецких романтиков. М., 1987. С. 409.
12. Карлейль Т. Теперь и прежде / сост., подгот. текста и примеч. Р.К. Медведевой. М., 1994.
С. 216.
13. Макдоналд Д. Страна северного ветра / пер. с англ. О. Антоновой; худож. А. Власова. М., 2005. С. 105.
14. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. JL, 1973. С. 42-43.
Поступила в редакцию 26.06.2008 г.
Protasova M.E. Romantic tradition in George MacDonald's creativity. The article is about correlation between George MacDonald’s artistic world and the romantic tradition and also some aspects of succession and traits of his personality and work.
Key words: romanticism, tradition, fairytale, genre poetics, George MacDonald.
