CC BY
120
УДК 342.228 (076.5)
ББК 81.0
Е.Ф. Серебренникова
романия и романский мир: аксиологические аспекты СЕмиомЕтрии
В статье рассматривается понятие «Романский мир» в историческом и пространственнолингвистическом контексте его формирования и устанавливается семиометрия данного феномена в аксиологическом измерении. Выявляются аксиологические доминанты и векторы Романского мира как семиотического цивилизационного понятия.
Ключевые слова: Романия; Романский мир; семиометрия; аксиология
E.F. Serebrennikova
Romania and Romanic world: aspects of axiological semiometry
The article is dedicated to the notion «Romanic world» in historical spacial-linguistic context of its formation and summarizes semyometric analysis of this phenomenon in axiological dimension. Specific attention is given to axiological dominants and vectors comprising the notion in question as a civilization-forming notion.
Key words: Romania; Romanic world; semyometry; axiology
Известное в языкознании терминопонятие «Романия» есть устойчивое означивание, на основе латинского корня (от «Roma» ‘Рим’; ср. : фр^оташа; it. Romania; рус. Романия), особого типа реальности. Это понятие прежде всего пространственное и означает «территорию, населенную романскими народами» [Степанов, 2001, с. 285] . «Романскими народами» называют народы, этническая территория которых была завоевана Римом, а сами завоеванные народы претерпели процессы языковой и цивилизационной «романизации», эшелонированные во времени. Романизация подразумевает процессы переустройства уклада жизни по образцу, по правилам, по нормам, по вектору «как в Риме». Осевой линией романизации является распространение и дальнейшая диверсификация в среде завоеванных народов под влиянием фактора «субстрата» и «суперстрата», «разговорной, народной, вульгарной, деревенской латыни» (sermo rusticus, latino volgare), неоднородной по своей природе. Образующиеся на ее основе «романские языки» постепенно укрепляют свою значимость сначала в сфере повседневной жизни, а затем и в других функциональных сферах жизни общества. При этом латинский литературный язык (sermo urbanus) также изначально привносится на завоеванные террито-
рии, но с течением времени, функционально ограниченный, он выходит из употребления. Выделяется примерно тысячелетний период постоянного территориального расширения римских завоеваний, подключения к Римской империи все новых территорий в качестве римских «провинций», «городов», поселений, что определяет наличие фрагмента общей истории для данных народов в процессах романизации. следует при этом отметить, что процессы романизации исторически не закончились временными рамками единой Римской империи, но имели продолжение уже в Новое время, при территориальной экспансии романских народов путем завоевания, освоения, заселения ими Нового Света, Африки, других территорий вне европейского континента.
по своему происхождению в латинском языке Рима прототип понятия «римский мир» Pax Romana означал «мир, отсутствие войны с Римом», что закрепляло для территорий, включенных в данное состояние мира с Римом, их статус составных частей Римской империи. В этом смысле выражение утвердилось со времен правления Августа, когда на территории Римской империи в течение двухсот лет действительно поддерживался мир. именно в это время выражение Pax Romana приобретает современный концептуальный
смысл пространственного единства [Степанов, 2001, с. 286], образованного вокруг единого цивилизационного ядра. Важно то, что в латинском языке Рима специальный термин, обозначавший «территорию» в географическом пространственном смысле, появляется позже, первоначально в форме прилагательного среднего рода в собирательном значении - Romana, romanorum. Данным прилагательным обозначалось «все римское» - нравы, обычаи и т.д. Как уточняет Ю.С.Степанов, собственный термин в значении «территория Римской империи» - Romania - утверждается лишь в поздней латыни [Ibid].
Референциально данное понятие, однако, гораздо шире указанного и осмысливается сегодня как «репрезентанта» исторической, геополититической, цивилизационнокультурологической и лингвистической реальности. Как таковая, она представляет особый интерес для понимания процессов контактирования и длительного сосуществования в едином пространстве - «котле» разных народов и языков во времени и пространстве и, значит, являет собой поле многовекторной интерпретации, включая интерпретацию концептуально-аксиологическую.
Уточним исторические параметры данного феномена. понятие «древней Романии» соотносится с периодом формирования, укрепления и высшего развития тысячелетней Римской империи и в лингвистическом плане охватывает совокупность романских языков, к которым в расширенном составе традиционно относят одиннадцать языков: итальянский, испанский, французский, португальский, окситанский, каталанский, франкопровансальский румынский, рето-романский, сардский, далматинский языки [DH, 1992, с. 3281]. Своего высшего развития древняя Романия достигла при императоре Трояне. Границами ее на северо-западе являлись Карпаты, на Севере - река Рейн, на западе - Британские острова, на юге - северная Африка (включая древний Карфаген и иудею) и пи-ринеи, притом, что Средиземное море оказалось «внутренним» морем Римской империи.
«Утраченная» Романия соотносится с теми территориями и народами, которые, будучи завоеванными римлянами, были ими оставлены и не освоены «колоннами», не стали, в конечном счете, постоянной частью империи. В
этом случае языки народов, заселявших данную территорию, испытали на себе определенное влияние латинского языка в данный период своей истории, но остались в употреблении. К составу «утраченной Романии» следует отнести такие языки, как английский язык.
«Новая Романия» означает совокупность всех тех языков и наречий, которые сформировались на основе уже «романских», то есть «нео-латинских» (ит. 1^ие пео-Ыте) языков в ходе экспансии европейских государств, исторически и лингвистически принадлежащих к «древней Романии». К «новой Романии» относятся языки «Латинской Америки» (очень «говорящее название»): испанский язык Мексики и других испаноязычных народов, португальский язык Бразилии, французский язык в Африке и других частях света. По аналогии с «нео-латинскими», данные языки справедливо было бы считать, на наш взгляд, «нео-романскими».
Изучение Романии как лингвотерриториального единства имеет давнюю традицию, внутри которой выдвинуты теории самого понятия «романские языки», их происхождения и вариативности, структурной и типологической общности; ареальных и другого вида исследований данной генетически родственной семьи - семьи романских языков. Романское языкознание сегодня представляет собой отдельный и постоянно развивающийся раздел общего языкознания [Языки мира. Романские языки, 2001].
идея осмыслить Романию именно как Романский мир является поэтому закономерной, как это показано в работах Г.В.Степанова и Ю.С.Степанова [Домашнев, 2001, с. 3-11; Степанов, 2001, с. 285-289]. Горизонты романского языкового мира определяются Г.В.Степановым при взгляде на данный объект как систему, которая функционирует во времени, в пространстве и обществе, что обусловливает необходимость учесть это взаимодействие, поскольку оно позволит иначе определить существенность фактов и явлений, отбираемых для описания и теоретического осмысления [Степанов, 1988, с. 55].
исходя из общего культурологического принципа - презумпции метафоризации, Ю.С. Степанова считает, что Романия имеет культурологическое метафорическое звучание как
«Романский мир», подчеркивая, ссылаясь на мысль г.В.Степанова, что метафоризация в реальном мире вещей и чувств - это концепция, и смысл ее состоит в единстве реального и идеального (чувственного), в возможности взаимопереходов, взаимопревращений. исследовательский материал, который предоставляется лингвисту, изучающему Рома-нию, свидетельствует о том, что пространственная граница между мирами проходит и в ментальных мирах [Степанов, 2001, с. 285]. К анализу данного материала полностью приложим и второй культурологический принцип
- это принцип концептуального поля, некоего единства и оппозиций внутри него. Процитируем далее мысль Ю.С. Степанова: «Понятие “романский мир” существует в концептуальной оппозиции к понятиям “германский мир” и “славянский мир”. именно так понимался этот вопрос в русской культурологической традиции, - ср.: Н.Я. Данилевский. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к германороманскому (1868-1869)» [Ibid]. Оппозитив-ный принцип, как уточняет Ю.С.Степанов, действует здесь не только в концептах высшего обобщения - в «мирах», но и в мельчайших концептах внутри них - между параллельными понятиями разных миров.
Если анализ будет иметь целью выход интерпретации на некоторое «глубинное» измерение «концепта высшего обобщения» - Романского мира в его целостности, концептуальной когерентности, то оно может быть произведено путем семиометрии, то есть установления аксиологических оснований знакового образования концептуального статуса и определенного типа упорядочения выводимого спектра данных оценочных смыслов, восходящих к ценностным параметрам. Устанавливаемая таким образом комбинаторика «общих» ценностей, семиотически означиваемая, позволила бы уточнить характеристику «Ро-мании» как «Романского мира».
исходя из данных «дифференциальных признаков», есть все основания утверждать, что Романия аксиологически может интерпретироваться как пространство культуросозидающей жизнедеятельности - как «мир»; не столько как «мир в отсутствие войны», но мир жизни, мир духовно-событийный, мир с эволюционно формирующимися константа-
ми: социальными параметрами и ценностными ориентирами. «Мир» романских народов представляет собой бытийный континуум, отграниченный от других «возможных миров» и объединенный внутри в период его зарождения и становления, то есть онтологически: общей историей, языком, верой, культурой и культурными традициями. В таком осмыслении он являет собой некоторую концептосфе-ру как культуросферу (Д.С. Лихачев). Иными словами «Романсикй мир» несет в себе некую особую концепцию жизни человека и общества
Уточним в этой связи два соположенных понятия, какими являются «концепт» и «ак-сиологема». Суммируя накопленное знание о концепте, уточним его как терминопонятие, обозначающее интерпретационные ментальные единства - единицы сознания и мышления, которыми, через посредство которых Homo lingualis существует и осуществляет себя в культуре. Данные единства имеют «имя» и целый спектр опредмечивающих их языковых выражений, которые опознаются, употребляются - «переживаются» человеком культуры в их целостности как «носители» ассоциативно связанных понятийных, образных и оценочных компонентов.
Понятие «аксиологемы», которое мы здесь предлагаем, означает способ «перехватить», осмыслить наличие еще более глубинного уровня интерпретации, на котором может определяться мотивация процессов концептуализации (вспомним о «бесконечности» интерпретации и постоянно отсутствующей структуре, которая открывается впереди, как только достигается один из уровней интепре-тации - У.Эко). Оттолкнемся здесь от аксиомы о том, что человек живет всегда в ситуации того или иного «выбора», в зазоре между миром наличным и миром должным, что человек не может по своей природе «просто», «автоматически» воспринимать и осмысливать мир, подобно «компьютеру». мир человек «осваивает», интериоризирует и «присваивает» себе, вводит внешнее во внутренний мир, созидает свой внутренний универсум, открытый и совмещенный с миром внешним, прежде всего миром социальным. В бытийной корреляции «Человек (я) - Мир>миры», мир - это мир для себя, через включение его в «сетку» познанного, осмысленного и, значит, через его опре-
деленное оценивание в субъектно-целевой перспективе, результирующей в определенного типа «отношении» как личностном «ат-титюде». Постулируемый уровень «аксиоло-гем» возводит (или создает возможность возведения) особо значимых знаковых образований к более обобщенным ценностям и ценностным ориентирам - миру «вечного», высокого, инвариантно-виртуального для человека и человечества, сколь бы ни было вариативно содержательное наполнение их в согласии с «духом времени» и сколь бы ни была интенсивной противостоящая парадигма «антикультурного», «анти-высокого», «анти-человечного». мотивационная сущность ак-сиологем определяет их статус моральнонравственных «регулятивов» для данного общества, культуры - мира со-бытия, определяя его витальные потребности выживания и развития. Очевидным представляется тот факт, что такого рода аксиологический анализ может достичь своих результатов при условии привлечения к анализу релевантных объектов анализа, к которым следует отнести семиотически (информационно, образно и символически) особо важные знаковые образования и системы, выделяемые в более широком семиотическом континууме.
В нашей попытке семиометрии мы ограничимся в данном случае краткой семиометри-ей самого понятия «Романия» как аксиологе-мы «Романский мир» и попытаемся установить минимальную деривационную семью, ее опредмечивающую.
Исходя из этих оснований, отметим, прежде всего, уникальность данного мира, которая состоит в том, что, исторически возникнув в первые столетия нашей эры как реальное, постепенное, географически распространяющееся объединение народов внутри одного экспансионистского типа государства (Римской империи) с одним политическим центром - Римом, на основе одного языка - «народной» латыни, оно прошло несколько этапов в своем развитии от «древней» Романии до «новой» Романии, включая «утерянную» Романию, оформилось в лингвокультурологическую общность и, прекратив de facto et de jure свое историческое существование, сохраняет свою значимость не реального наднационального пространства, но некоторого единого цивилизационного и лингвистического
феноменологического интерпространства общей истории и коллективной памяти. Возникшие на одной основе различные романские языки, а также современные варианты романских языков стали способными выражать национальное самосознание, национальные чувства, и, в то же самое время, они сохраняют единый «лексико-грамматический» фонд, а также единый фонд исторического и социального опыта как основу взаимопонимания в языковом и экстра-лингвистическом плане.
Обладая такой значимостью, «Романский мир» выполняет вплоть до наших дней роль постоянного «источника» и модели для современных политологических, культурологических способов осмысления подобного типа общностей. Романский мир является уникальным для лингвистического изучения тех сращений, аналогий или отклонений и их факторов, которые могут возникнуть в волновом и синергетическом движении от одного остова, одного центра - Рима и внутри одного языка
- латинского.
Учет фактора «взаимодействия» не только в параметрах пространства, времени и языка, но и через фундаментальный параметр пространства жизни народов позволяет определить феномен Романии как особый мир в бытийном, точнее, в событийном плане. Если под «миром» понимать все то событийное, которое «случается, происходит» внутри данного пространства и где человек обретает свое место (Л. Витгенштейн), все то, что определяет бытие как со-бытие в нем живущих, то очевидным становится чрезвычайная насыщенность понятия и задаваемой им модели общности. историческая парадигма для данного понятия составлена оппозициями «греческий мир - римский мир», «греко-римский мир - окружающие их миры», расширение «римского мира». В современном мире данный феномен представляется особенно «аттрактивным», служит моделью, с опорой на которую понимаются внутренние мотивационные основания такого над-национального европейского объединения, как Евросоюз; осмысливаются возможные параметры таких общностей, например, как «Русский мир». одной из актуальных проблем является вопрос о «границах» романского и смежных с ним «миров», прежде всего границы исторической с «миром» германским.
Как цивилизационно-событийное понятие, Романия образует, таким образом, целостный мир, в котором исторически и через латинский язык (и далее романские языки) закладываются основы, ценностные корни культурных традиций и определяются те изначальные кросс-культурные линии, которые в конечном итоге способствовали объединению современных западноевропейских государств в Евросоюз. наиболее очевидные аксиологические векторы семиометрии понятия «Романский мир», которые дают представление о ценностно-духовных корнях данного мира, предстают в следующем виде:
• Христианство как культурообразующая доминанта, являющаяся кодовым образованием для мировоззрения, мировосприятия, философии, развития науки, пластических и изящных искусств, архитектуры, литературы, способа жизни и речевого поведения в течение многих веков; одновременно это вектор особой «пассионарно-сти» (Н. Гумилев) для Романского мира.
• Европеизм - культурологическая цивилизационная принадлежность к европейской культуре, колыбелью и постоянным источником которой является греческая и римская цивилизация; существование прецедентного континуума - устойчивого в коллективном сознании семиотического ряда для категоризации и квалификации артефактов и феноменов культуры по их связи с прототипическими древними (греческими и римскими) образцами.
• Превалирование ценностной ориентации на гуманистические достижения европейской культуры, включая наследие римского права и гражданского права Наполеона, идеи свободы личности, ценности его индивидуальной креативной трудовой деятельности и ответственности за свою судьбу, личностной субъектной ангажированности человека в обществе; прав человека, индивидуализма, гедонизма; исторически выводимая ориентация романского мира на эпоху распространения христианства, Возрождения, Реформации, эпоху идей Просвещения и великой французской революции 18 века «свободы, равенства, братства»; воплощение эстетических идеалов красоты, гармонии, изящества, искусства «жить», вплоть до идей совре-
менной моды, дизайна, европейского урбанизма; гуманистическая ориентация прослеживается в современных движениях с «био» - «эко» логической доминантой.
• Классическая и рационалистически-критическая эпистема в архиве знания (М. Фуко) в ее соотношении с философией Платона; включенность картезианства, маккиавеллизма в романский мир.
• Культура «правовая», административная, опирающаяся на стройное «римское право».
• Культура «урбанистическая», организующая жизнь горожан на основе удовлетворения их потребностей и распространяемая римлянами в провинциях и колониях. Артефактами данной культуры можно считать саму планировку города с его торговым, жилым, развлекательным секторами, религиозным центром и местом публичных собраний и т.д.; а также акваду-ки, мощеные улицы, канализацию и т.д.
• Наличие «кодовых» аксиологем культуры и социального мира, лингвокультурологических символов, генетически родственных народных традиций (ср.: карнавал > carne vale, народный костюмированный праздник «прощания» с мясом перед великим постом), общих текстов культуры и «персонажей» истории. Отметим здесь в качестве примера лишь один ряд аксиологем. Речь идет о таком ряде, как этикет, политес, открытость для общения, изначальная вежливость и симпатия к другому, кур-туазность. «Куртуазность» (ср. фр. «cour-tois»; ит. cоrteggiano) - понятие, изначально связанное с образом поведения истинного аристократа - придворного, оно постепенно приобретает качество регуляти-ва образцового способа жизни «человека
- внутри - общества» (М.Анжно).
• Ядерным словом семьи слов, связанных с Романией и, соответственно, Романским миром, следует, очевидно, считать, прежде всего, само имя «Rom-a» ‘Рим’, центральная позиция которого определяется: 1) в порождении на его основе целостного семиотического цивилизационнного ряда, маркируемого относительным прилагательным «it. romano, fr. romain» ‘римский, относящийся к Риму’: Римская империя, римская цивилизация, римский фо-
рум, римский сенат, римские императоры (Цезарь, Август и др.), римское право, римско-католическая церковь, римские цифры и номинальные буквы I, V, X, L, C, D, M, равные, соответственно, 1, 5, 10, 50, 100, 500, 1000, служившие для формирования числительных и др.; 2) по значению узуальных дескрипций для него (Citta eterna, Capo mundi); 3) изначальному приложению именно к Риму латинского понятия «urbs» (ср. : урбанизм) как идеи «города»; 4) порождение процесса внедрения и «навязывания» своих норм, правил, образцов, своего языка: romaniser ‘романизировать’, romanisation ‘романизация’.
• К числу элементов образующейся таким образом семьи отнесем слова-трансформы от «Rom-a». Данные слова существуют не только в языках «Романии», но и стали элементами «интеркультуры», вошли в другие языки и культуры. Кратко перечислим их, основываясь на данных этимологического [DE, 2001] и исторического [DH, 1992] словарей французского языка и указывая их русский эквивалент:
• Roman n, m - 1) язык повседневного общения в отличие от латыни (XII в.) > fr. langue romane, it. lingua neo-latina; русск. романский язык; 2) рассказ на «романском языке» > роман в стихах как авантюрный рассказ (14 в.); > роман как литературная форма; > романист (XVII в); > романтический как «живописный» (XVIII в.) в корреляции с английским «romantic»; а также в оппозиции к «классическому» (в корреляции с немецким «romantisch» в трактовке Шлегеля); > roman-feuilleton (многотомный роман с множеством персонажей и эпизодов > cine-roman, un feuilleton ‘телесериал’; > roman-fleuve (1930), nouveau roman (1960), antiroman (1948, Sartre);
• Roman adj art roman ‘романский стиль’, pre-roman; - искусство, стиль в архитектуре, скульптуре, фресках; сам период времени, в котором преобладал данный стиль, характерный для сакральных построек в Риме, развивавшийся под влиянием этого стиля в Европе и предшествующий «готическому» стилю (XI-XII вв.);
• Romanticisme n,m (1819, Стендаль) > ro-mantisme > caractere romantique > литературная доктрина, философская доктрина;
особое «романтическое», мечтательное видение мира как в неком «романе»;
• Romance n, f (< prov. romans; > esp. romance, it. romanzo, ‘романс’ короткая поэма-песня на тему любви, обладающая непременным качеством «трогательности» и написанная на романском (провансальском) языке [Larousse, 1981, c. 811]; romancero n, m (от исп.), романсеро - сборник романсов либо одного сюжета, либо одного времени создания.
Каждый из элементов данной семьи слов образует, в свою очередь, отдельное лингвокультурологическое поле, поскольку безусловно является знаком языка и культуры. Более детальная семиометрия, по крайней мере, указанной здесь минимальной деривационной семьи, будет способствовать раскрытию совокупного содержательного наполнения ак-сиологемы «Романский мир».
Библиографический список
1. Домашнее, А.И. Горизонты романского мира в трудах Г.В. Степанова [Текст] / А.И. Домашнев //RES PHILOLOGICA - II. Филологические исследования: сб. ст. памяти академика Г.В.Степанова. К 80-летию со дня рождения (1919 - 1999). - СПб. : Петрополис, 2001 . - С. 3-11.
2. Степанов, Г.В. Язык - литература - поэтика [Текст] / Г.В.Степанов. - М. : Наука, 1988.
3. Степанов, Ю.С. Несколько культурологических идей к теме «Романский мир в его отличиях от германского» Г.В.Степанова [Текст] / Ю.С. Степанов // RES PHILOLOGICA - II. Филологические исследования: сб. ст. памяти академика Г.В.Степанова. К 80-летию со дня рождения (1919-1999). - СПб. : Петрополис, 2001 . - С. 285-89.
4. Языки мира. Романские языки [Текст] / ред. коллегия И.И. Челышева, Б.П. Нарумов, О.И. Романова. - М. : Academia, 2001.
5. Dubois, J. Dictionnaire etymologique [Text] / J.Dubois, H.Mitterand, A.Dauzat. - P. : Larousse/VUEF, 2001 (DE).
6. Petit Larosse en couleurs [Text]. - P. : Librairie La-rousse, 1986 (Larousse).
7. Le Robert. Dictionnaire historique de la langue fran-gaise. Sous la direction d’ Alain Rey [Text]. - P. : Dic-tionnaires Le Robert, 1992. - Tome 3 Pr-Z (DH).
УДК 811.161.1’42
ББК 81.2-5+83.3(2Рос=Рус)6 Б 90
Р.Н. Бутов
Античность и современность в стихотворении и. Бродского «письма римскому другу»
В статье рассматриваются вопросы взаимоотношения античных мотивов с современными реалиями в стихотворении И. Бродского «Письма римскому другу», которое находится в интертекстуальных связях с сочинениями Публия Овидия Назона («Скорбные элегии», «Письма с Понта»), Марциала. В анализируемом стихотворении И. Бродского устанавливаются также аллюзии на личную судьба Овидия и на Советскую империю.
Ключевые слова: античность; империя; культура; поэзия; мотив; композиция; структура; стихотворение; ритмика; графика; строфика
R.N. Butov
antiquity and modern in i. brodsky’s poem «letters to roman FRIEND»
The article is focused on interrelation of antique motives with modern realities in I. Brodsky S poem «Letters to Roman friend». The latter has intertextual links with the writing ofPubly Ovidy Nazon («Sorrowful elegies», «Letters from Pont»), Marcial. In I. Brodsky’s poem we can find the allusions both to the personal life of Ovidy and to the Soviet empire.
Key words: antiquity; empire; culture; poetry; ics; strophics
В творчестве И.А. Бродского зачастую тесно переплетаются античные или библейские мотивы с современной жизнью. В данной статье ставится задача проследить взаимоотношение античных мотивов с современными реалиями.
Уже абсолютно сильная пунктуационная позиция - начало текста, его заголовок - раскрывает перед читателем два плана: античный, проявляющийся эксплицитно, и современный автору, проявляющийся в заголовке имплицитно: Москва - третий Рим. По меткому замечанию А.М. Ранчина, это «“антирим-ский” план содержания и “римский” план выражения» [Ранчин, 1989, с. 100]. Античный план - это мир, подобный миру овидиевско-го изгнания 8-18 гг. н. э. (о взаимоотношении поэтик Бродского и Овидия опубликована содержательная статья сербской исследовательницы Корнелии Ичин [Ичин, 1996]).
В заголовке множественное число первого слова «письма» (параллель с «Письмами с Понта» Овидия) подкрепляется формой множественного числа «книги» в 1 строке З стро-
motif; composition; poem; rhythm system; graph-
фы: «Посылаю тебе, Постум, эти книги». «эти книги» состоят из писем, как у Овидия. Поэтому стихотворение Бродского условно можно назвать одной из «книг», состоящей из отрывков 9 писем или, вернее, эпиграмм - «надписей» - небольших стихотворений от двух до десяти строк, редко больше [Гаспаров, 1997, с. 291]. Итак, уже начало текста задаёт тон дальнейшему повествованию, в котором Римская империя сравнивается с СССР начала 1970-х годов. Однако на этом («письма» - «книги») перекличка строф у Бродского не заканчивается. Лирический герой Бродского так же одинок, как Овидий, хотя его одиночество не абсолютное: «Дева тешит до известного предела - / дальше локтя не пойдешь или колена»; неоднократно упоминается «подруга». Здесь прослеживается перекличка со стихотворением М.И. Цветаевой «Тоска по родине! Давно...» (Цветаева, 436-437).
Таким образом, формальный признак - композиция - осуществляет в «Письмах римскому другу» наряду с содержательным признаком -мотивом изгнания и некоторыми другими -
