CC BY
191
УДК 070 (050)
М. С. Болошина*
РОЛЬ ЯПОНСКИХ ЖУРНАЛОВ «МАДО» И «МУЗА» В ДИАЛОГЕ КУЛЬТУР РОССИИ И ЯПОНИИ
В статье рассматриваются контентно-типологические особенности, роль и место в японском культурном пространстве научно-просветительских журналов «Мадо» («Окно») и «Муза» (японская фонетическая запись русского слова), которые являются наиболее репрезентативными из группы периодических изданий, посвященных России, последней четверти ХХ — начала XXI вв. Японские ученые-русисты взяли на себя особую культурную миссию — знакомство японцев с русской культурой, продолжив просветительскую деятельность свт. Николая Японского, благодаря усилиям которого в Японии появились первые просветительские журналы, где публиковались статьи о России и переводы русской классики. Представлены различные типы публикаций, в которых, используя характерные для СМИ приемы, авторы стараются заинтересовать читателя, преодолеть негативные стереотипы, сделать более понятными для японцев ценности русской культуры.
Ключевые слова: Мадо, Муза, Япония, СМИ, научно-просветительские журналы, японская русистика, свт. Николай Японский.
M. S. Boloshina Role of "Mado" and "Muza" magazines in the Dialogue of Cultures of Russia and Japan
The article discusses content-typological peculiarities, the role and the place in the Japanese cultural Sphere scientific-educational journals "Mado" ("Window") and "Muza" (the Japanese phonetic notation of the Russian word "muse") as the most representative ones from journals devoted to Russia, published in the last quarter of the XXth — the beginning of the XXIth c. The Japanese Russian studies scholars undertook a special cultural mission — to familiarize the Japanese with the Russian Culture following the educational activities of Equal-to-the-Apostles St. Nicolas of Japan, who published first of Japanese educational journals with articles about Russia and transiated Russian classical literature. Various types of publications are presented in which the authors, using the techniques characteristic of the media, try to attract the reader, to overcome the negative stereotypes, to make the values of Russian culture easier to understand for Japanese.
Keywords: Mado, Muza, Japan, mass media, scientific-educational, Japanese Russian studies, St. Nicholas of Japan.
* Болошина Марина Сергеевна — старший преподаватель кафедры языков и культур стран АТР РХГА, boloshina_marina@mail. ru
286
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2014. Том 15. Выпуск 4
Существование в Японии периодических изданий, которые формируют позитивное отношение к России, — особое, пока мало изученное, явление японской культуры. Возможно, в силу редкости, малочисленности, нетипичности, данные издания не попали в поле зрения ни российских ученых-культурологов, ни исследователей японских СМИ. В работе М. В. Сеферовой «Японская журналистика в ХХ столетии» [6], книге М. В. Блиновой «СМИ в Японии: медиабизнес, традиции, культура» [1] и др. главное внимание уделяется истории появления периодических изданий в Японии, этапам становления и развития японского журнального рынка, его специфике, тиражам, количеству названий и т. п. Культурологического анализа периодики авторы не проводят. Как основные виды журнальной продукции выделяются журналы общего назначения («сого-дзасси»), популярные, женские, спортивные, детские и т. п. Упоминаются «толстые», серьезные журналы, которым противопоставлены развлекательные, рассчитанные на мужскую аудиторию. Ни к одному из них нельзя отнести выбранные нами журналы. Как нам представляется, их следует выделить в отдельную группу, пока не включенную в типологический перечень японской периодики — «научно-просветительские издания», и рассматривать как уникальный источник для культурологических исследований образа России за рубежом, проблемы диалога культур, взаимовлияния СМИ и культуры и др. В данной статье мы остановимся на роли этих журналов в диалоге культур России и Японии.
Кроме журналов «Мадо» («Окно») и «Муза» (японская фонетическая запись русского слова), научно-просветительскими изданиями, на наш взгляд, можно считать журналы, которые выпускали ученые-русисты в последней четверти ХХ в., такие, как «Бэрё:дза», «Наро:до» (русские названия в японской транскрипции), «Гэндай росияго» («Современный русский язык»), «Юрасия кэнкю:» («Исследования Евразии»), «Хо-кудзоку» («Северный варвар» — журнал, знакомя читателей с русской литературой и культурой, как и другие подобные издания, ставил своей задачей разрушение сформулированного в названии стереотипа восприятия России) и др. Все перечисленные журналы представляют научный интерес для изучения проблем межкультурного взаимодействия, особенностей восприятия русской культуры в Японии, формирования образа России и русских в представлении японцев. Мы рассмотрим контентно-типологические особенности, роль и место в японском культурном пространстве научно-просветительских изданий данной группы на примере журналов «Мадо» и «Муза» как наиболее репрезентативных. Журналы выпускаются на протяжении более чем 30 лет и представляют два основных вида японской журнальной продукции: коммерческие и некоммерческие издания, о которых речь пойдет ниже.
Японский журнальный рынок имеет ряд особенностей. Как отмечают исследователи, в Японии очень мало компаний, специализирующихся только на издании журналов. Журналы обычно издаются книжно-журнальными издательствами и, как все японские периодические издания, условно делятся на коммерческие, выпускаемые издательскими компаниями, и некоммерческие, издаваемые политическими партиями, ассоциациями, обществами. По периодичности выхода можно выделить еженедельные, двухнедельные, ежемесячные («толстые» серьезные журналы и развлекательные), ежеквартальные [1, с. 47-48]. Журналы «Мадо» и «Муза», как мы отмечали выше, не подлежат строгой типологизации, хотя и отражают специфику японской журнальной периодики.
По формальным признакам ежеквартальный журнал «Мадо» относится к коммерческим изданиям, так как выпускался с конца 1960-х гг. японской издательской и книго-
торговой компанией «Наука». Однако в действительности изданный на дешевой бумаге журнал, стоивший 200 йен (около 2 долларов), не популярной для массовой аудитории тематики, трудно считать коммерческим в полном смысле этого слова. Статьи в «Мадо» посвящены различным вопросам русской культуры, истории, литературы, лингвистики, социально-политическим аспектам жизни российского общества. Представленные рубрики подчеркивают научно-популярный характер издания: «Далекое прошлое русской культуры», «Моя любимая русская литература», «Россия лесов, Россия полей», «Телескоп» и др. В этих рубриках публикуются совершенно разные по содержанию и целевому назначению материалы, от мемуаристики непрофессиональных авторов до статей известных ученых-русистов, профессоров университетов, в числе которых член Российской Академии Наук, выдающийся ученый славист Ёсикадзу Накамура. В «Мадо» опубликованы его статьи «Русские ранние летописи» [11], «Лихачев о японских садах» [12] и др. Очевидно стремление авторов привлечь внимание как массового читателя, так и специалистов, или, возможно, готовящихся ими стать студентов-русистов, которым адресованы подобные упомянутым выше научные статьи, публикация представляющего самостоятельную научную ценность уникального библиографического указателя всех вышедших в Японии переводов А. С. Пушкина и исследований, посвященных его творчеству с 1883-1946 гг., составленного заведующим библиографическим отделом библиотеки университета Хоккайдо С. Сато [17, 18] и т. п.
Журнал «Муза» издается с 1983 г. по настоящее время одноименны японским научным обществом исследователей русской и советской литературы. Журнал выходил до недавнего времени 2 раза в год, а в настоящее время выходит 1 раз в год, издается на средства членов общества и является примером некоммерческого издания.
В «Музе» представлены статьи ученых-русистов, членов научного общества, основавшего журнал (около 60 человек), во главе с известным литературоведом, специалистом по творчеству Пушкина, Толстого, профессором Осакского университета Кадзухико Хоккё. По уровню и характеру публикаций это журнал в большей степени научный, хотя авторы называют свое издание научно-популярным, намеренно включая наряду с серьезными литературоведческими исследованиями статьи популярного характера, например, эссе М. Оно «Русская кухня, писатели и Киото», «Шитье и вязанье в романе "Война и мир" Л. Н. Толстого» [14, 15].
«Мадо», адресованный, главным образом, широкой читательской аудитории, и «Муза», рассчитанная в большей степени на подготовленного читателя, дополняют друг друга. На наш взгляд, можно отметить общие контентно-типологические особенности этих журналов:
1. Издания трудно отнести к какому-либо одному из типов журнальной продукции, выделяемых исследователями японских СМИ. Они соединяют в себе характерные черты научных и массовых журналов, включая наряду с научными статьями публикации разного характера, в том числе рассчитанные на неподготовленного читателя.
2. Все публикации посвящены России, ее культуре, литературе, языку, истории и т. д. Практически в каждом журнале есть материалы, касающиеся истории и характера взаимоотношений Японии и России, историко-культурным, литературным связям между нашими странами, сближающим нас. Например, статьи: Накамура Ё. «Петербург глазами японцев 18 в.» [13], Т. Сакон «Воспоминания одного японца о встречах с Львом Толстым» [16]; С. Кусака «Как Пушкин отобразил Японию» [9]; и др.
3. Материалы подбираются и группируются в соответствии с выбранной авторским коллективом стратегией общения с читательской аудиторией: заинтересовывая,
отталкиваясь от известного имени или факта (они часто выступают культурными «кодами» и выносятся в заглавие публикации) развивать интерес к России.
4. Желание вести диалог с разными группами читателей в наиболее подходящей в каждом случае форме обуславливает разнообразие жанров публикаций: научные статьи, переводы, научно-популярные очерки, эссе, рецензии, мемуаристика, интервью и т. д. Выбор жанра задает правильный с точки зрения автора тон диалога: часто чем скромнее «заявка», тем серьезнее разговор с читателем. В рубрике «Форточка» журнала «Муза» (название рубрики соотносится с названием «Мадо» — окно), где представлены короткие публикации и сообщения, можно встретить серьезные философские статьи, например, «Смерть и воскресение Алеши Карамазова» К. Мацумото [10] или публикацию перевода глав из романа В. Гроссмана «Жизнь и судьба» [8].
Все перечисленные особенности позволяют, как мы считаем, рассматривать данные периодические издания как научно-просветительские журналы, взявшие на себя особую культурную миссию в японском информационном пространстве — знакомство японцев с русской культурой.
Термин «научно-просветительский», как нам представляется, более точно характеризует исследуемые журналы, чем «научно-популярный», так как данные издания решают прежде всего именно просветительские задачи. Однако в данном случае мы не можем считать достаточным определение, приводимое в статье А. С. Колоева «Научно-просветительские издания как типологическая ниша»:
.. .научно-просветительские издания (газеты, журналы, бюллетени, альмонахи) занимаются распространением научных знаний в доступной форме для широкого круга людей, имеющих однако определенный уровень подготовленности для получения такой информации [2].
Данное определение, на наш взгляд, делает термины «научно-просветительский» и «научно-популярный» синонимичными и не включает понятие «просветительская пропаганда», подразумевающее целенаправленное информационное воздействие, в том числе и на неподготовленных людей, с просветительской целью, что является, на наш взгляд, важной составляющей информационной деятельности данных изданий. Мы будем называть научно-просветительскими издания, разъясняющие и пропагандирующие с просветительской целью научные и культурно-ценностные знания в форме, доступной читателю-неспециалисту.
Журналы позиционируют себя как «научно-популярные» неслучайно. Данный формат позволяет проникнуть в коммуникативное пространство массовой культуры и, активно воздействуя на сознание читателей с помощью пропагандистских средств, имеющихся в арсенале СМИ, помогает найти подход к любой, в том числе и негативно настроенной читательской аудитории. Как известно, большинство японцев, к сожалению, равнодушны или не испытывают симпатии к нашей стране. По данным, приводимым в книге А. Куланова и В. Молодякова с красноречивым названием «Россия и Япония: имиджевые войны», только 15-20 % японцев относятся к России «в целом позитивно», от 50 до70 % не считают Россию важным для себя регионом [3, с. 443]. Авторы публикаций в «Мадо» и «Музе» обращаются к читателям, сознание которых как частоколом огорожено негативными стереотипами восприятия России, поддерживаемыми большинством японских СМИ, поэтому одна из важнейших задач данных изданий — изменение представлений японцев о России, пробуждение интереса к ее культуре и литературе, в чем и состоит их культурная миссия.
Приведем примеры, иллюстрирующие различные способы ведения просветительской работы с читателями. В зависимости от цели и характера, можно выделить, как нам кажется, два основных типа публикаций:
1. Статьи, цель которых — заинтересовать читателя, преодолеть негативные стереотипы восприятия России, вызвать желание продолжить знакомство с ее культурой. В таких публикациях преобладает историко-культурный контент, авторская позиция выражена чаще имплицитно, через контекст. Большое значение имеет название статьи, соединяющее известное большинству японских читателей понятие или авторитетное имя с неизвестным — специфический для СМИ прием. Стратегия «от известного к неизвестному» здесь дополняется стремлением связать новое имя или понятие, не имеющее пока «общественного признания», с общепризнанным, имеющим устойчивые ценностно-смысловые характеристики, что делает их до известной степени «неоспоримыми» в силу особенностей японской национальной культуры. Используются такие универсальные методы воздействия на читателя, как создание «правильных», по мнению авторов, «установок» аудитории, апелляция к эмоциональной сфере личности, и, что особенно важно, отбор фактов и их интерпритация. Например, в статье А. Фудзинума «Гендель в России» автор знакомит читателей с историей проникновения европейской инструментальной музыки в Россию в конце XVII — начале XVIII вв. и, ссылаясь на «Санкт-Петербургские ведомости», упоминает о приглашении в 1736 г. итальянского композитора Ф. Алайя в Санкт-Петербург для постановки оперы. Япония в это время была еще закрытой страной, а Россию японцы представляли страной варварской [19]. Содержание статьи восстанавливает историческую справедливость по отношению к русским и, возможно, переубеждает читателей, сохранивших подобные представления и сегодня.
Авторы статей используют часто уникальный историографический материал, вводя в научный оборот новые источники и документы, которые представляют ценность как для японских, так и для российских специалистов. Например, в статье С. Хияма «Русские военнопленные в лагере Фусими и стихи А. С. Пушкина», посвященной записным книжкам русских военнопленных 1905 г. с выписками из стихов Пушкина, которые были найдены на территории лагеря Фусими под Киото, приводятся важные фактические данные: упоминается о существовании таких лагерей по всей Японии кроме о. Хоккайдо, приводится список русских военнопленных с указанием национальности и вероисповедания. Данная публикация апеллирует к психо-эмоциональной сфере читателя. Национальные, культурные особенности японской аудитории таковы, что материал статьи не может не вызвать сочувствия. Возможно, читатель, хранящий в душе обиду на Россию за судьбу японских военнопленных, смягчится, задумается о взаимной вине наших стран друг перед другом. Вместе с тем статья знакомит со стихотворением Пушкина «Узник», строки из которого поддерживали людей в тяжелых условиях лагерной жизни. Автор предлагает читателю поразмышлять вместе с ним о непреходящем значении культурных ценностей, познакомиться с другими произведениями великого русского поэта [20].
2. Статьи, просветительская цель которых — сделать для читателя более понятными духовные и нравственные ценности русской культуры, где авторская позиция выражена чаще эксплицитно, разъяснение каких-либо понятий ведется в контексте японских национальных культурных традиций, общепризнанных ценностей мировой культуры. непосредственно вовлекая читателя в живой процесс культурного взаимодействия. Авторы ведут диалог очень тонко, искусно, стремясь к тому, чтобы даже
неподготовленный читатель их услышал и, возможно, воспринял рассматриваемое явление «чужой» культуры как духовно значимое, становящееся «своим». В статье Т. Ватанабэ «"Сострадание" в рассказе Чехова "Дама с собачкой"» темой размышления становится понятие «сострадание», которое автор считает ключевым для понимания смысла произведения и не обнаруживает точного перевода его на японский язык одним словом. В предлагаемых японскими словарями эквивалентах отсутствует понятие «совместного страдания»: «до:дзе» (сочувствие), «омоияри» (принятие близко к сердцу) или «аварэми» (жалость). Наиболее точным соответствием автору кажутся буддийский термин «дзихи» (милосердие) и поэтический эквивалент «сондзай но ава-рэ» («печальное очарование бытия») Находя таким образом культурные аналогии, духовные соответствия, используя ментальные коды японского сознания (все перечисленные понятия являются ключевыми в японской культуре), автор стремится сделать произведение Чехова более понятным японцам, вызвать у читателей желание глубже познакомиться с русской литературой и культурой [7].
Авторы статей первого типа, стараясь заинтересовать читателя, очистить его сознание от негативных стереотипов, готовят его к восприятию «чужой» культуры. Публикации второго типа непосредственно вовлекают читателя в живой процесс культурного взаимодействия. Разъясняя сложные для японцев понятия с помощью образов-эквивалентов в национальной культуре, авторы добиваются понимания и, возможно, принятия, как «своих», духовных ценностей русской культуры.
Ученые-русисты создают образ русской культуры в ментальной системе японской культурной традиции, без чего межкультурное взаимодействие неосуществимо. Журналы «Мадо» и «Муза» принадлежат одновременно и японской, и русской культуре, являясь, на наш взгляд, воплощением понятия «границы семиосферы», введенного Ю. М. Лотманом. Как отмечается в его книге «Внутри мыслящих миров»,
граница одновременно принадлежит обеим пограничным культурам, обеим взаимно прилегающим семиосферам. Граница би- и полилингвистична. Граница-механизм перевода текстов чужой семиотики на язык «нашей», место трансформации «внешнего» во «внутреннее» [4, с. 262].
Другими словами, журналы «Мадо» и «Муза», как и другие просветительские издания этой группы, играют важную роль в осуществлении на практике диалога культур России и Японией, переводя тексты русской семиотики на язык японской.
Культурная миссия японских русистов, на наш взгляд, продолжает просветительскую деятельность Духовной Миссии в Японии свт. Николая в конце XIX — начале XX вв., исполняет его духовное напутствие: «Пусть переводят и читают. Узнав русскую литературу, узнав Пушкина, Лермонтова, гр. Толстых, Достоевского, нельзя не полюбить России» [5, с. 53]. Первые просветительские журналы, знакомившие японцев с русской культурой и литературой, издавались при Миссии. С 1892 г. выпускался женский журнал «Уранисики» («Парчовая подкладка»), где, наряду с духовно-нравственными наставлениями, печатались статьи о русской литературе, переводы произведений Пушкина, Кольцова, Некрасова и др. русских писателей. Издавались также «Синкай» («Духовное море»), «Нива» («Сад»), «Симэй»(«Предназначение») и др. Из выпускников семинарии, где преподавался русский язык, составился целый коллектив переводчиков, работавших над переводом не только русской богословской, но и художественной литературы. Среди них были ректор семинарии И. Сэнума, профессор философии и богословия семи-
нарии К. Масутаро, знаменитый переводчик русской литературы и ученый Н. Сёму и др. Миссия стала центром русской культуры в Японии и содействовала развитию японской русистики. Огромный успех Духовной Миссии свт. Николая заключается не только в крещении нескольких десятков тысяч японцев, открытии более двухсот приходов по всей Японии, постройке церквей и т. п., но и в продолжении его деятельности усилиями японцев на протяжении более ста лет после его ухода. Японские православные священники продолжают его духовную миссию, а ученые-русисты — переводческую и просветительскую работу.
Журналы «Мадо» и «Муза» среди более двух с половиной тысяч наименований журнальной продукции, издаваемой в Японии, находятся в явном меньшинстве, сравнимом с положением свт. Николая, который работал с небольшим количеством помощников, а во время русско-японской войны — один. Тем не менее, успех его миссии вселяет надежду, что подвижнический труд японских ученых-русистов, несправедливо обделенный вниманием и поддержкой с нашей стороны, не напрасен и будет способствовать распространению русской культуры в Японии, постепенно меняя отношение японцев к России.
В заключение хочется еще раз подчеркнуть важность комплексного подхода к изучению представленных в статье периодических изданий. Многоаспектность проблемы диалога культур предполагает использование для исследования теоретико-методологической базы культурологии, японоведения, теории журналистики, социальной информатики, теории медиакультуры, теории массовой культуры и т. д., что позволит более глубоко исследовать механизмы и способы осуществления диалога культур России и Японии на материалах японских периодических изданий, которые пока с этой точки зрения не рассматривались.
ЛИТЕРАТУРА
1. Блинова М. В. СМИ в Японии: медиабизнес, традиции, культура. — М.: Медиамир,
2008.
2. Колоев А. С. Научно-просветительские издания как типологическая ниша // Медиаскоп [Электронный ресурс]: Электрон. науч. журн. / Факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. — 2012. — № 2. — URL: http://www. mediascope. ru /node/1089
3. Куланов А. Е., Молодяков В. Э. Россия и Япония. Имиджевые войны. — М.: Астрель,
2007.
4. Лотман Ю. М. Семиосфера. — СПб.: Искусство-СПб., 2000.
5. Николай-До: Святитель Николай Японский. — СПб.: Библиополис, 2001.
6. Сеферова М. В. Японская журналистика в ХХ столетии. — М.: Изд-во МГУ, 2001.
7. Ватанабэ Т. Сострадание-«Сондзай-но аварэ» // Муза. — 1987. — № 6. — С. 98-102.
8. Гуросуман В. Дзинсэй то уммэй / Пер. Акао М. — Ч. 1, гл. 18 // Муза. — № 24. — С. 117132.
9. Кусака С. Пу:сикин-но мэ-ни уцутта Нихон // Муза. — 1987. — № 6. — С. 4-14.
10. Мацумото К. Арё:ся Карама:дзофу-но си то фуккацу // Муза. — 1987. — № 6. — С. 103122.
11. Накамура Ё. Росиа гэнсё нэндайки // Мадо. — 1988. — № 66 — С. 30-31.
12. Накамура Ё. Рихатёфу сан-но нихонтэйэнрон // Мадо. — 2003. — № 127. — С. 24-27.
13. Накамура Ё. Хё:рю:мин-но мэ дэ эгакарэта Пэтэрубуругу // Мадо. — 2004. — № 128. — С. 16-19.
14. Оно М. Росиарё:ри то сака, соситэ Кё:то // Муза. — 2006. — № 24. — С. 4-9.
15. Оно М. Сисю: то амэмоно // Муза. — 1984. — № 1. — С. 121-122.
16. Сакон Т. Нихон-но сё:нэн, Рзфу Торусутои-ни ау // Муза. — 1986. — № 4. — С. 22-37.
17. Сато С. Нихон — ни окэру Пу:сикинсёси ( хонъяку, кэнкю:, сё:кайбунсё мокуроку) Ч. 1. 1883-1944 // Мадо. — № 56. — С. 53-59.
18. Сато С. Нихон-ни окэру Пу:сикинсёси (хонъяку, кэнкю:, сё:кайбунсё мокуроку) Ч. 2 1946-1949 // Мадо. — № 57. — С. 65-68.
19. Фудзинума А. Росиа-ни окэру Хэндэру // Муза. — 1987. — № 3. — С. 59-71.
20. Хияма С. Фусими хорёсю:ё:сё-но росиахэй то Пу:сикин-но си // Муза. — 1987. — № 6. — С. 68-78.
