Научная статья на тему 'Роль когнитивной процедуры сравнения в формировании смысла пословичных выражений'

Роль когнитивной процедуры сравнения в формировании смысла пословичных выражений Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
342
65
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ПОСЛОВИЧНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ / КОГНИТИВНАЯ СТРУКТУРА / МЫСЛИТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ / ПРЯМОЕ ЗНАЧЕНИЕ / ПЕРЕНОСНОЕ ЗНАЧЕНИЕ / КОНТЕКСТУАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ / СМЫСЛ

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Малых Людмила Михайловна

Рассматривается когнитивный аспект изучения пословичных выражений на примере русского, английского, немецкого языков. Когнитивная процедура сравнения представлена как базовая мыслительная операция, позволяющая уровням смысла, формирующимся на основе прямого, переносного и контекстуального значений пословичных выражений, функционировать в речи носителей как единое целое.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The role of comparison as a cognitive operation in forming the meaning of proverbs and sayings

A cognitive approach to proverbs and sayings is introduced with the illustrations in the Russian, English and German languages. The drawing force behind their functioning in language is a cognitive operation of comparison which combines their literal, figurative and pragmatic meanings into a meaningful utterance.

Текст научной работы на тему «Роль когнитивной процедуры сравнения в формировании смысла пословичных выражений»

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (2)

УДК 410 (045)

Л.М. Малых

РОЛЬ КОГНИТИВНОЙ ПРОЦЕДУРЫ СРАВНЕНИЯ В ФОРМИРОВАНИИ СМЫСЛА ПОСЛОВИЧНЫХ ВЫРАЖЕНИЙ

Рассматривается когнитивный аспект изучения пословичных выражений на примере русского, английского, немецкого языков. Когнитивная процедура сравнения представлена как базовая мыслительная операция, позволяющая уровням смысла, формирующимся на основе прямого, переносного и контекстуального значений пословичных выражений, функционировать в речи носителей как единое целое.

Ключевые слова: пословичное выражение, когнитивная структура, мыслительная операция, прямое значение, переносное значение, контекстуальное значение, смысл.

Современная лингвистика проявляет большой интерес к пословицам и поговоркам, которые относятся исследователями к фразеологическим выражениям [20. С. 45], устойчивым словесным комплексам [13. С. 19], устойчивым выражениям [7. С. 142], фразеологическим единицам как элементам фразеологической системы языка в широком смысле [17. С. 29] и т. д. С учетом трудностей разграничения пословиц и поговорок ученые пользуются общим понятием - пословичные выражения (термин В.П. Жукова) [7. С. 16], в дальнейшем - ПВ.

Обобщая результаты исследований пословичных выражений русского языка, следует отметить, что достаточно полно изучены лексика и синтаксис пословичных выражений, специфика отражения в них национальнокультурных особенностей жизни народа, проведено их широкое сопоставительное изучение [14. С. 355]. О системном изучении пословичных выражений, как и других фразеологических единиц, на материале других языков: английского, немецкого, французского, таджикского, татарского и т. д., -можно судить по многочисленным публикациям последних лет.

Следует, однако, отметить, что практически отсутствуют исследования ПВ с точки зрения отражения в них процессов и результатов мыслительной деятельности людей, то есть рассмотрение ПВ как когнитивных структур, являющихся не только источником народной мудрости, но и результатом осмысления жизненного опыта того или иного народа в определенной речемыслительной форме.

Когнитивная структура - это неделимая и нечленимая когнитивная единица, хранящая «свернутое» знание и / или представление [18. С. 121]. Напрашивается в связи с этим уточняющий вопрос: о каких знаниях идет речь в данном определении? Во-первых, пословицы, существующие в языке не одно столетие, можно рассматривать как «знания, важные для данного народа и отражающие черты менталитета, характерные для этого народа в течение длительного времени» [18. С. 122]. Этот пласт знаний достаточно ясно отражен в лексической семантике слов (компонентов), из которых состоит

ПВ: это знания об окружающей действительности (животном и растительном мире), о самом человеке и его трудовой деятельности. Данные знания мы получаем, задав вопрос, о чем идет речь в пословице / поговорке, например, речь может идти о трудовых процессах: семь раз отмерь, один - отрежь (портняжье ремесло); о старинных развлечениях: пускать пыль в глаза (во время кулачных боев) (примеры из: [7. С. 54]), о свойствах живой и неживой природы: как аукнется, так и откликнется и т. д. Как известно, этот уровень знаний относится к буквальному значению ПВ, к его внутренней форме.

Однако гораздо важнее для носителей того или иного языка знания, связанные с уместностью употребления ПВ в речи. К такому типу знаний относятся те, которые передают информацию о принятых в социуме нормах морали, стереотипах поведения. Например, с помощью ПВ «как аукнется, так и откликнется» передается знание о том, что за плохое отношение к кому-то придется отвечать. Этот уровень знаний является результатом метафоризации ПВ, то есть их использования в переносном значении.

Переносное значение ПВ является не просто знанием, лежащим как буквальное на «поверхности» ПВ. Откуда берется это знание? Как оно связано с прямым значением ПВ?

Обычно отмечается, что переносный смысл потому так и называется, что является результатом переноса - метафоризации прямого значения компонентов ПВ. На чем основан процесс метафоризации? Является ли он самым «глубинным» мыслительным процессом? С учетом признания психологов, лингвистов того, что в основе метафоры лежит способность сознания отыскивать аналогии, то есть сходства между любыми объектами действительности [6. С. 7], следует, что в основе метафорического переноса лежит когнитивная операция сравнения.

Данная мыслительная операция представляет еще один, значительно более глубинный и абстрактный пласт знаний, заключенных в ПВ. Эти знания дают ответ на вопрос, как, с помощью каких когнитивных (познавательных) процедур говорящие на данном языке пришли к знаниям, заложенным в ПВ на уровне лексической семантики в её прямом и переносном значениях. Знания этого типа, как правило, непосредственно в лексической семантике слов, входящих в ПВ, не отражены. Они могут получить определенное отражение в грамматической структуре ПВ. Например, в приведенном выше ПВ парные союзы «как, так и» выражают грамматическое значение, свидетельствующее о причинно-следственной, а также и временной зависимости явлений, о которых идет речь в поговорке: вначале аукнется, потом откликнется. Следовательно, понимание (знание) того, что между двумя ситуациями действительности, о которых идет речь в ПВ, существует причинноследственная и временная связь, заложено в ПВ, и данное знание также участвует в создании общего смысла ПВ. Однако установление причинноследственной, временной, условной и т. д. зависимости между разными явлениями действительности является результатом все той же когнитивной операции - сравнения, которая, по единодушному мнению философов, логиков, психологов, является одним из основных логических приемов познания внешнего мира и духовных ценностей [11. С. 567], базисной логической операцией рассудка [16. С. 333].

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (2)

Знания этого типа, как правило, непосредственно в лексической семантике слов, входящих в ПВ, не отражены. Трудность выявления знаний, связанных с использованием тех или иных когнитивных процедур, заключается в том, что они не реализуются полностью и в синтаксической структуре ПВ, которая является лишь намеком, хотя и вполне прозрачным, на наличие довольно сложного мыслительного процесса, стоящего за тем или иным ПВ как суммарным знанием. Связано это с тем, что познание, а следовательно, и использование мыслительных операций всегда есть процесс, сложное движение мысли от заданных элементов знания к искомым. Языковая же конструкция фиксирует лишь результат познания - отражение как заданных, так и установленных элементов знания. Как проходил мыслительный процесс, какие когнитивные процедуры были задействованы в нем - недостаточно отреф-лексированная говорящими часть их знания, что вполне характерно для обыденного познания. Еще Л.С. Выготский отмечал, что овладение мыслительной операцией наступает раньше этапа осознания наличия данной операции как таковой [5. С. 197]. Пользуясь мыслительными операциями при создании смысла ПВ, говорящие не в полной мере осознают (если вообще осознают) их наличие.

Отвечая на вопрос, стоит ли заниматься таким плохо различимым, недостаточно отрефлексированным уровнем знаний носителей того или иного языка, следует сослаться на мнение А.И. Варшавской, которая отмечает, что ориентация при описании языковых средств выражения на определенную познавательную процедуру позволит более отчетливо увидеть взаимодействие логико-когнитивного и мыслительно-языкового аспектов и их расхождения [3. С. 6]. Рамки статьи дают возможность осветить лишь два аспекта данного вопроса: а) как можно описать уровень знаний, связанных с использованием когнитивных процедур говорящими на том или ином языке; б) какую роль играют смысловые операции в суммарном смысле того или иного высказывания / предложения / выражения (как в нашем случае - ПВ)? Пословичные выражения обладают рядом важных черт, способствующих решению данных вопросов.

Непрямым доказательством сложной мыслительной деятельности за внешней простотой и изящностью формы и содержания ПВ являются сравнительные исследования лексической семантики фразеологизмов, точнее их образной составляющей. Высокий удельный вес соматизмов, по-видимому, общая черта многих, если не всех фразеологических систем, отмечает А.Д. Райхштейн, который, вслед за многими фразеологами-германистами, включает паремии в состав фразеологии [13. С. 18, 94]. Во всех исследованных языках (славянских, германских, романских, узбекском, чувашском и др.) на первых местах по фразообразовательной активности оказываются слова, обозначающие руку, глаза, голову. Вряд ли это обстоятельство объяснимо внут-рилингвистическими причинами, отмечает А.Д. Райхштейн. Очевидно, не случайно, что названные компоненты наиболее прямо соответствуют чувственной (глаз) и логической (голова) ступеням познания, а также мерилу его истинности - практике (рука) [13. С. 94]. Данные, полученные

А.Д. Райхштейном, подтверждаются современными сравнительными исследованиями [15].

Таким образом, и лексическая семантика ПВ также может свидетельствовать о наличии сложного мыслительного процесса, стоящего за общим результатом - смыслом того или иного ПВ. Единство чувственного и рационального в познании - показатель наличия рассудочных форм освоения действительности средствами особых речемыслительных форм, к коим с полной уверенностью можно отнести и ПВ.

Для исследования ПВ как когнитивной структуры интерес представляет отмечаемая Г.Л. Пермяковым особая языковая структура пословичных выражений в отличие от других фразеологизмов: с одной стороны, это явления языка, сходные с обычными фразеологизмами; с другой - какие-то логические единицы (суждения или умозаключения); и с третьей - художественные миниатюры, в яркой, четкой форме отражающие факты живой действительности [12. С.113]. Вслед за В.И. Далем паремиологи обращают внимание на то, что ПВ - это суждения, «замкнутые структуры», способные функционировать как самостоятельные предложения [7. С. 16]. Являясь не полностью синонимичными понятиями, суждение и предложение (главным образом, повествовательное) обладают важным общим свойством: они выражают законченную мысль, в которой что-либо утверждается или отрицается относительно предметов и явлений окружающего мира [11. С. 575]. Суждение есть смысл повествовательного предложения [16. С. 692], следовательно, суждение составляет смысл и ПВ.

Суждения, как известно, бывают нескольких типов. По объему или количеству отображаемых предметов они делятся на единичные, частные и общие [11. С. 575]. Являются ли ПВ суждениями единичными или общими -вопрос для лингвистов спорный, но важный для хода данного исследования, поэтому остановимся на нем подробнее.

Определение типа суждения, представленного в ПВ, следует начать с выяснения того, что понимают исследователи пословиц и поговорок под прямым и переносным смыслом / значением ПВ. Так, В. М. Огольцев считает, что в прямом значении пословица (речь идет именно о пословицах, в отличие от поговорок) ничем не отличается от обычного предложения, отражающего конкретную речевую ситуацию, то есть является по сути частным суждением. В плане же своего иносказательного значения - это обобщение, формула, приложимая к многочисленным конкретным ситуациям. Именно в этом отношении значение пословицы аналогично переносному значению слова, то есть метафоре [12. С. 110]. Таким образом, данный автор под прямым значением ПВ понимает конкретную ситуацию (например, конкретную кашу, которую маслом не испортишь), которая послужила основой для дальнейшего обобщения и метафорического переосмысления.

Несколько иной смысл вкладывается в понятие прямого значения ПВ другими авторами. Так, Ю.А. Гвоздарев, ссылаясь на исследование пословичных выражений В.П. Жукова, отмечает, что им выделено три типа ПВ, оформленных как суждение: 1) предложения с прямым смыслом: Деньги - дело наживное; коса - девичья краса; 2) предложения, имеющие два плана, прямой и переносный (кашу маслом не испортишь); 3) употребляемые только в переносном смысле (горбатого могила исправит) [7. С. 16]. Хотя автор данной классификации не уточняет вопроса о том, что он понимает под суждением,

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (2)

вполне очевидно, что, как и для В.И. Даля, формой и смыслом существования ПВ является для него общее суждение. Он сознательно не разделяет ПВ на пословицы и поговорки с учетом важного общего их признака: все ПВ являются носителями общего значения как в прямом, так и в переносном смыслах.

Это едва уловимое противоречие во взглядах на роль обобщения в толковании прямого смысла ПВ существенным образом влияет на понимание роли и мыслительной операции сравнения в формировании её общего смысла. Обобщение - это процесс установления сходных признаков предметов [19. С. 227], следовательно, данная процедура является результатом сравнения предметов и выявления в них общих черт. Результатом же обобщения является формирование классов предметов по видовому признаку [11. С. 395] (например, все похожие на стулья вещи относятся по общим сходным для них признакам к классу стульев, а не столов), то есть все сходные вещи, выделенные приемом обобщения, однородны: А1 + А 2 + А3 и т. д., где А - какой-то один класс / вид предметов.

Этот вид сравнения можно назвать сравнением-отождествлением, так как его роль в познании заключается в отождествлении единичного представителя какого-либо класса / вида со всем классом / видом. Такое сравнение еще называют логическим сравнением, так как в нем нельзя перескакивать через логические звенья обобщения: пределом обобщения в результате логического сравнения может быть категория, в которую входят классы / виды предметов на основании существенных общих признаков: стулья и столы, например, обобщаются в категорию «мебель» и т.д. Стоит в связи с этим отметить, что именно этот вид сходства лежит в основе общих суждений, в которых отображается связь каждого предмета какого-либо класса с тем или иным свойством, присущим данному классу. В общем суждении, отмечает

Н.И. Кондаков, известное нам свойство распространяется на всех представителей данного класса [11. С. 574].

Метафорический перенос, как известно, тоже является результатом сравнения, как минимум, двух предметов, входящих, однако, в разные категории, в разные классы, когда, например, глаза (А) сравниваются со сливами (В), тоска (А) - с песком (В) (примеры из [2. С. 167]) и т. д. Такое сравнение называют образным, так как оно является художественным приемом создания яркого, запоминающегося образа.

Другой важнейшей характеристикой данного типа сравнения является то, что в нем сопоставляется не просто предмет с предметом, а предмет (А) с понятием (В) [12. С. 27], следовательно, глаза конкретного человека, например, сравниваются не с конкретными сливами, а с нашим представлением о сливах (нашим понятием о них). Это очень важное наблюдение, касающееся сути данного типа сравнения и метафорического переноса, основанного на нем: в результате использования процедуры сравнения частное (А) подводится под общее (В). Как результат, сравнение элементов А и В в образном сравнении и в метафоре носит характер уподобления элемента А элементу В [12. С. 29].

Какое же сравнение или какие типы сравнения как когнитивной процедуры лежат в основе смысла ПВ? Является ПВ изначально, в своем прямом значении, общим суждением или частным суждением? В отличие от сравнения отдельных слов использование ПВ подразумевает, что сравнение касает-

ся ситуаций. Однако суть сравнения остается прежней: если речь идет о метафорическом переносе и, следовательно, о сравнении-уподоблении, конкретная ситуация (А) сравнивается, точнее, уподобляется обобщенной ситуации (В). Однако не совсем ясно, о какой конкретной ситуации А идет речь, что является обобщенной ситуацией В при использовании ПВ.

Выше отмечалось мнение, согласно которому прямой смысл ПВ основан на конкретных ситуациях. В этом случае следует понимать, как считают некоторые авторы, что одна конкретная ситуация, например ухудшение финансового положения в издательстве, несмотря на рост тиражей и некоторые обнадеживающие признаки на рынке (А), сравнивается с другой конкретной ситуацией - наступлением самого темного времени перед началом рассвета (являющейся прямым значением английского ПВ It’s always darkness just before the dawn ) (В) - и именуется посредством этой ситуации: “You don’t want to believe this talk, Will, everybody’s nervous in New York”, said Hopkins. “It’s always darkness just before the dawn” [18. С. 124].

Эта позиция, как представляется, достаточно противоречива по следующим соображениям. Не совсем понятно, о каком типе сравнения идет речь: если о сравнении-отождествлении, при котором достаточно характерно сравнение конкретных, единичных предметов (ситуаций), тогда почему сравниваются ситуации, принадлежащие к разным классам ситуаций (ухудшение финансового положения и начало рассвета), типичных для сравнения-уподобления? Если речь идет о сравнении-уподоблении, то почему обе ситуации конкретны, тогда как по законам метафоризации одна из них должна быть общей?

Скорее всего, речь идет о сравнении-уподоблении, судя по характеру самих сравниваемых ситуаций. Представляется только странным, почему авторы данной трактовки не обращают внимания на достаточно очевидный факт, что роль обобщенной ситуации (В) играет именно ПВ. Даже в лексической семантике приведенное выше ПВ содержит наречие always (всегда), недвусмысленно указывающее на то, что речь идет о типичной, характерной для данного времени суток закономерности.

Таких подсказок в ПВ очень много: наречия времени «всегда», «никогда», условные и временные союзы, употребленные в контексте расширенного настоящего и т.д. - все это приметы (знаки) того, что и в своем прямом значении ПВ является обобщенной ситуацией и выражает общее суждение.

Еще одним фактом, доказывающим, что ПВ, в отличие от обычных предложений, всегда является обобщением частных ситуаций, даже в своем прямом значении, подтверждается способностью ПВ выступать конструктивной частью синтаксического целого, частью сложного предложения, в функции развернутого предиката: «Я не мог не испытывать тех совсем особых чувств, что испытывают все юноши, уже увидевшие свое имя в печати. Но я не мог не знать и того, что одна ласточка весны не делает» (И.А. Бунин) (пример из [12. С.111]). В данном случае смысл предиката «знать» раскрывается в содержании ПВ, которое является необходимым содержательным компонентом предиката «знать».

Особенность предикатов в том, что они апеллируют к одинаковым, социально закрепленным понятиям [1. С. 36]. Предикаты, как и понятия, пред-

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (2)

ставляют некоторый класс предметов, то есть это - общие понятия, или общие имена [4. С. 30]. ПВ не могло бы участвовать в формировании смысла предиката, если бы само не обладало его способностями, только что отмеченными, то есть играть роль общего понятия, точнее, быть общим суждением. Следовательно, способность ПВ выражать общее суждение - это та их характеристика, которая объединяет все ПВ, независимо от того, рассматривать ли их как пословицу или как поговорку.

Результатом обобщенности смысла ПВ на всех уровнях его выражения является устойчивость передаваемого им смысла. Каждое слово, из которого состоит ПВ, максимально обобщено в своем значении: не о конкретных деньгах идет речь в ПВ , а о деньгах вообще, не только о моем друге, а о всех типичных друзьях. Именно поэтому компоненты ПВ можно рассматривать не просто как слова, номинирующие участников данной ситуации, а слова -концепты, несущие обобщенные представления членов данного языкового коллектива о тех же деньгах, друзьях, красоте и т.д.

С учетом того, что и те ПВ, которые не имеют метафорического значения, являются общими суждениями, следует сделать вывод, что обобщение, то есть сравнение-отождествление в ПВ, не всегда предполагает наличие метафорического переноса и может существовать как самостоятельное умственное образование, а именно общее суждение в речемыслительной форме ПВ.

Прямое значение ПВ - это обобщенное на основе операции сравнения-отождествления представление членов данного языкового коллектива о множестве исходных ситуаций, связанных с его прямым значением (внутренней формой). Все они являются обобщениями очень похожих частных жизненных ситуаций, которые и составляют прямое значение (внутреннюю форму) ПВ. Это результат длительных наблюдений за тем, как протекают трудовые процессы, за окружающей человека природой, за поведением и привычками людей. И поговорки типа бедность - не порок, старый друг лучше новых двух, и пословицы с прямым и переносным смыслом типа кашу маслом не испортишь в своем прямом значении - это уже выводные знания - результат процесса отождествления очень сходных ситуаций в правило, закономерность.

Следовательно, метафоризация ПВ - следующий уровень обобщения его смысла, на котором большую роль играет операция сравнения-уподобления. Её применение возможно, когда для этого подготовлено предваряющее условие: когда ПВ выполняет роль того общего понятия (В), под которое уже подведены частные ситуации из жизни людей - первый уровень или этап обобщения.

Непризнание единства мыслительных процессов, лежащих в основе формирования смысла как пословиц, так и поговорок, приводит ученых к парадоксальным выводам. Так, развивая свою позицию, уже частично отмеченную выше, В.М. Огольцев считает, что процедура сравнения (сравнения-уподобления) присутствует только на уровне формирования переносного смысла и характерна исключительно для пословиц. Однако он вынужден признать, что поговорки, как и пословицы, также характеризуются обобщенностью своего значения, то есть приложимостью ко многим конкретным речевым ситуациям. Однако взаимоотношение общего с частным здесь не

носит характера компаративных отношений (не образовано на основе операции сравнения, в нашей терминологии) [12. С. 112].

В.М. Огольцев противоречит сам себе, когда выражает мнение, что, в связи с тем что поговорки используются только в прямом значении, они не передают компаративных отношений. Далее он отмечает, что «именно потому, что поговорка, в отличие от пословицы, выступает лишь в прямом значении, она часто оказывается внутренне организованной как компаративная структура» [12. С.113; выделено нами. - Л.М.]. Он приводит большое число поговорок, в которых сравнение является важным компонентом их поверхностной структуры: свой глаз, что алмаз (сравнение глаза с алмазом); правда, как оса, лезет в глаза; незваный гость хуже татарина и т. д. [12. С. 114].

Все примеры реализации процедуры сравнения, приведенные В.М. Огольцевым, относятся к сравнению-уподоблению. Тот факт, что и поговорки реализуют данный тип сравнения, свидетельствует о том, что, действительно, процедура сравнения является базовой для формирования смысла ПВ на всех уровнях его проявления, в том числе и на уровне прямого смысла. Что такое «внутренняя организация» ПВ? Автор не объясняет. Но это очень удачное, на наш взгляд, определение. Вероятно, с учетом приведенных здесь комментариев под внутренней организацией ПВ как компаративной структуры следует понимать роль отношения сравнения в формировании как смысла ПВ, так и участие данной мыслительной операции в формировании формы ПВ в целом ряде случаев, когда сравнение реализуется в её поверхностной структуре.

Противоречия в проанализированной выше позиции относительно роли процедуры сравнения в пословицах и поговорках вызваны теоретическими установками автора: В.М. Огольцев считает, что между сравнением-отождествлением (логическим сравнением) и сравнением-уподоблением (образным сравнением) есть принципиальная разница, которая приводит к тому, что в структуре языкового сравнения реализуется только сравнение-уподобление [12. С. 27]. Из его установок следует, что логическое сравнение - прерогатива научной деятельности, не имеющей отношения к сравнению-уподоблению, являющемуся основой формирования смысла языковых единиц, тем более ПВ, тесно связанных с речевой деятельностью. Именно поэтому в его понимании поговорки оказались обобщениями, но обобщениями, не основанными на процедуре сравнения. Интересно знать, каким способом они получили обобщенный смысл.

То, что это не вполне точное представление о роли так называемого логического сравнения в формировании семантики языковых единиц, убеждают современные исследования процесса переноса. Например, изучение разных видов переноса в учебном процессе позволило М.Л. Гик и К.Дж. Холиок прийти к ряду интересных выводов, важных для понимания сути переноса и при использовании ПВ.

Перенос - это явление, оказывающее влияние на решение какой-либо задачи в результате предшествующего решения другой задачи [8. С. 6]. Авторы утверждают, что существует два типа переноса: близкий перенос (near transfer), который характерен для сравнения явлений, отличающихся большим сходством, и отдаленный перенос (far transfer), который характерен для

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (2)

сравнения предметов, объектов, задач, характеризующихся лишь весьма отдаленным сходством (Там же). Цель обучения переносу - перейти с умения делать близкий перенос на умение осуществлять дальний перенос, который авторы называют структурным переносом, так как перенос этого типа возможен только при структурном (внутреннем) сходстве известной и новой задачи [8. С. 53]. Таким образом, между обоими типами переноса - глубокая внутренняя связь, умение производить один вид переноса связан с умением делать другой, более сложный вид переноса.

Соотнеся два типа сравнения и два типа переноса, описанные авторами, можно утверждать, что смысл ПВ основан на обоих типах переноса. Первый позволяет отождествить (обобщить) все максимально схожие ситуации, на которых основан прямой смысл ПВ, второй - это перенос метафорического характера, формирующий переносный смысл ПВ. Если существует обобщение (мнение), согласно которому каша становится только лучше от добавленного в неё масла, то в переносном, более обобщенном смысле, подразумевается более широкая, более абстрактная ситуация: делая что-то важное, нужно постараться сделать это как можно лучше, используя все возможные средства.

Этот обобщенный, переносный смысл хранится в языковом сознании вместе с его прямым смыслом, составляет с ним, по сути, единое целое. Он известен и привычен для каждого члена данного языкового коллектива. Но на нем процесс структурного переноса для носителей данного языка не заканчивается.

С какой целью говорящие используют в речи ПВ? Большинство исследователей считают, что исключительно для усиления образности, выразительности сказанного. Мы же попытаемся далее показать, что ПВ играют большую роль в получении нового, выводного знания. Для этого вначале следует уточнить особенности протекания структурного переноса, основанного на операции сравнения-уподобления.

М. Л. Гик и К.Дж. Холиок подчеркивают, что для структурного переноса важно наличие двух составляющих, которые и создают контекст ситуации переноса: контекст ситуации переноса определяется теми событиями, которые произошли непосредственно перед переносом, и теми, которые извлекаются из памяти во время выполнения процедуры переноса [8. С. 19]. Из памяти извлекаются знания, заложенные в ПВ на уровне прямого и переносного значений, они сравниваются с конкретной ситуацией, в которой оказались говорящие; перенос заканчивается, когда на основе привлеченного к данной конкретной ситуации ПВ делается вывод - находится новое знание как результат соотнесения конкретной жизненной ситуации (проблемной, как правило) с житейским опытом, заложенным в прямом и переносном (если таковой имеется) смыслах ПВ.

В качестве примера можно рассмотреть фрагмент исследования особенностей реализации ПВ в диалогической речи на немецком языке. В диалоге главный герой убеждает своего юного друга, запутавшегося в жизненных обстоятельствах, в необходимости поиска разумного, творческого занятия, но говорит об этом не прямо, а имплицитно, опираясь на пословицу .Ти^е 8сЫшше1 ^'акеп т Бгеск. Её внеконтекстуальное значение - «молодость

неразборчива» - должно послужить основой для вывода о том, что взгляды на жизнь нужно поменять. Этот совет-призыв (контекстуальное значение

ПВ) является именно тем новым знанием, ради которого данное ПВ использовалось говорящим в речи.

ПВ играет роль цитации в тексте, к которой люди прибегают для придания весомости своим аргументам. Такая усеченная цитата функционирует как своеобразный маркер прагматического содержания, самой своей формой указывая на необходимость вывода [18. С.157].

ПВ играет роль закодированного в словесной форме правила - нормы, морали. Правила выполняют важную функцию в обществе, так как являются формой хранения фактических знаний [8. С. 12]. Но правила нужны для того, чтобы ими пользоваться. ПВ в этом смысле выполняет роль когнитивного механизма, позволяющего результатам прошлого опыта влиять на действия в настоящем. Паремиологи отмечают, что очень важно знать пословицы, уместно вспомнить их в сложных жизненных условиях, чтобы разумно воспользоваться заложенным в них советом [9. С. 4]. Таким образом, роль ПВ заключается в том, чтобы в ходе продуктивного акта мышления соотнести проблемную ситуацию с нормативными представлениями о том, как в принципе можно вести себя в схожих условиях, и прийти к выводу-решению о том, что надо делать.

Ни поговорка, ни пословица не являются законченными смыслами без помещения их в определенные условия использования в речи, то есть в контекст, где становится очевидной их большая воздействующая сила, их способность выполнять функцию убеждения, которая не “читается” вне контекста.

При изучении особенностей реализации ПВ в контексте становится более очевидным тот факт, что само ПВ, являясь общим суждением, входит в процессе речемыслительной деятельности в гораздо более сложное мыслительное образование, которое можно назвать индуктивным рассуждением или умозаключением. Характерным примером индуктивных рассуждений являются обобщения, то есть переходы от единичного или частного знания к общему, отмечает А.А. Ивин. К индуктивным относятся не только обобщения, но и уподобления, или аналогии, заключения о причинах явлений и др. Индукция - это не только любой переход от частного к общему, но и вообще любой переход от достоверного знания к проблематичному, когда знание распространяется на бесконечное число возможных случаев, отправляясь от отдельных и ограниченных по количеству фактов [10. С. 162].

По своей логической структуре высказывание с ПВ напоминает умозаключение, состоящее из двух посылок и заключения. Одна из посылок по требованию логики должна быть общим суждением, её роль и выполняет ПВ, другая - частным суждением, а именно той конкретной проблемной ситуацией, которая обсуждается участниками общения. Выводом является результат соотнесения обеих посылок.

Таким образом, изучение ПВ как когнитивной структуры и роли мыслительной операции сравнения в формировании смысла ПВ тесно соприкасается с теорией переноса знаний и получением выводного знания, с изучением того, как новое знание соотносится с усвоенным из предыдущего опыта, какие выводные знания могут быть извлечены из этого опытного знания и как они могут быть творчески использованы в новых, нестандартных жизненных ситуациях.

Роль когнитивной процедуры сравнения. ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

93

2007. №5 (2)

Представляется, что весь ход приведенных в статье рассуждений позволяет сделать вывод о том, что изучение когнитивной структуры ПВ требует тщательного анализа трех уровней его реализации - прямого, метафорического и контекстуального значений. Прямое и переносное значения выступают как системное знание (системный смысл) ПВ, так как каждый носитель понимает его, на этих знаниях построено толкование ПВ в соответствующих словарях. При использовании ПВ в контексте становится очевидным, что процесс переноса не заканчивается на уровне метафорического осмысления ПВ, далее следует творческий этап использования ПВ как основы для выводного знания о необходимых действиях в проблемной ситуации, в которой ПВ играет многофункциональную роль совета, «общего места», типа цитаты, средства убеждения, правила, на которое можно опереться в трудных жизненных ситуациях.

Следует подчеркнуть определяющую роль когнитивной процедуры сравнения для формирования всех трех уровней смысла ПВ: буквального, переносного и контекстуального (прагматического). Как когнитивная структура ПВ является прекрасной иллюстрацией движения человеческой мысли: от слабо дифференцированного общего представления к анализу проблемной ситуации, выделения в её структуре сходства с известными из предыдущего опыта знаниями, и синтез имеющихся знаний в виде принятия решения.

Намеченные в работе приемы анализа ПВ как когнитивной структуры могут послужить основой для дальнейших исследований ПВ в этом направлении.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека, М.: Языки рус. культуры,1999. 895 с.

2. Будагов Р. А. Человек и его язык. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1974. 262 с.

3. Варшавская А.И. Естественноязыковое обеспечение процедуры классификации (на материале современного английского языка) / А.И. Варшавская, Ф.И Кар-ташкова, Т.Е. Кузьмина, Т.Н. Сафронова. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. 92 с.

4. Войшвилло Е. К. Понятие как форма мышления: логико-гносеологический анализ. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989 - 239 с.

5. Выготский Л.С. Мышление и речь. М.; Л.: Соцэкгиз, 1934. 324 с.

6. Галяутдинова Р.М. Субстантивные фразеологические единицы метафорического характера в английском и русском языках: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 2004. 22 с.

7. Гвоздарев Ю.А. Рассказы о русской фразеологии. М.: Просвещение, 1988. 191 с.

8. Гик М. Л., Холиок К. Дж. Когнитивные основы переноса знаний. М.: ИНИОН АН СССР, 1990. 68 с.

9. Зимин В.И. Пословицы и поговорки русского народа. Большой объяснительный словарь / 3-е изд., стер. Ростов н/Д: Феникс; М.: Цитадель-трейд, 2006. 544 с.

10. Ивин А.А. Логика. М.: Просвещение, 1996. 206 с.

11. Кондаков Н.И. Логический словарь справочник М.: Наука,1975. 720 с.

12. Огольцев В.М. Устойчивые сравнения в системе русской фразеологии. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1978. 159 с.

13. Райхштейн А.Д. Сопоставительный анализ немецкой и русской фразеологии. М.: Высш. шк., 1980. 143 с.

14. Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1998. 703 с.

15. Сакаева Л.Р. Отражение антропоцентризма во фразеологии английского, русского и таджикского языков: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 2004. 18 с.

16. Современный философский словарь / Под общ. ред. В.Е. Кемерова. 3-е изд., испр. и доп. М.: Академический Проект, 2004. 864 с.

17. Федуленкова Т.Н. Изоморфизм и алломорфизм в германской фразеологии (на материале английского, немецкого и шведского языков): Дис. . д-ра филол. наук. Северодвинск, 2006. 380 с.

18. Феномен прецедентное™ и преемственности культур / Под общ. ред.: Л.И. Гришаевой, М.К. Поповой, В.Т. Титова. Воронеж, 2004. 312 с.

19. Философия науки в вопросах и ответах / В.П. Кохановский [и др.]. Ростов н/Д: Феникс, 2006. 352 с.

20. Чернышева И.И. Фразеология современного немецкого языка. М.: Высш. шк., 1970. 200 с.

Поступила в редакцию 26.03.07

L.M. Malykh

The role of comparison as a cognitive operation in forming the meaning of proverbs and sayings

A cognitive approach to proverbs and sayings is introduced with the illustrations in the Russian, English and German languages. The drawing force behind their functioning in language is a cognitive operation of comparison which combines their literal, figurative and pragmatic meanings into a meaningful utterance.

Малых Людмила Михайловна

ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

426034, Россия, г. Ижевск,

ул. Университетская, 1 (корп. 2)

E-mail: lu@pils.uni.udm.ru

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.