CC BY
151
УДК 745
Вестник СПбГУ. Сер. 6. 2012. Вып. 3
О. Е. Старцева
РОЛЬ ХУДОЖНИКА В СТЕКОЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ СОВЕТСКОЙ РОССИИ ПОСЛЕ 1917 года
Революция 1917 г. в России обозначила начало периода формирования новой советской власти и принесла существенные изменения в сферу повседневности. Началось строительство «нового быта» [1, с. 7], отличающегося от «старого» дореволюционного. Жилье, одежда и предметы быта стали объектами пристального внимания политиков-реформаторов. В центре внимания партийного руководства обозначилась проблема «художник и производство». Нарком просвещения А. В. Луначарский говорил: «Превращение жизни, в значительной степени упавшей, в жизнь красивую имеет одним из необходимых базисов преобразование всей житейской утвари. Это может сделать только промышленность. Промышленность только тогда получит настоящий размах, когда она будет художественной...» [2, с. 147]. В связи с этим встал вопрос о привлечении художников к разработке новых образцов массовых изделий на промышленных предприятиях. В августе 1919 г. была созвана I Всесоюзная конференция по художественной промышленности, на которой говорилось о том, что художники должны были «обратиться к обыденной жизни, внести художественный элемент в массовое производство» [3, с. 50].
Первое послеоктябрьское десятилетие не позволило сделать этого, так как заводы, которые занимались производством художественной массовой продукции, находились в тяжелом положении. «Стекольная промышленность находилась в состоянии крайнего расстройства. Заводское имущество — здания и оборудования, не ремонтировавшиеся и не обновлявшиеся в течение нескольких лет, — достигло огромного процента физического износа. Машины и орудия работали с ничтожным коэффициентом полезного действия» [4, с. 373]. Новая техника на стекольных заводах появилась только в конце 1920-х годов. Положение усугублялось недостатком квалифицированных инженерных и технических кадров, а также мастеров выдувальщиков, алмазчиков и гравировщиков. Высококвалифицированные мастера были вынуждены покинуть производство или перейти на механизированные заводы по производству оконного стекла и бутылок. Оплата труда мастеров была построена таким образом, что не создавала у них никакого стимула к работе [5, с. 1].
В стране не хватало посуды, нужно было решать проблему «товарного голода». В 1920-е годы фактически только три завода в стране выпускали бытовую посуду: Гусь-Хрустальный, Дятьковский и «Красный гигант» (бывший Никольско-Бахметевский завод). На заводах в основном воспроизводились образцы прессованных изделий дореволюционного периода: стаканы, масленки, сухарницы, вазочки, кувшины [6, с. 51], качество продукции было очень низким. Изделия производились из низкосортного стекла зеленоватого колера, часто заматированного. «Масленки делались в виде курочки-наседки, сухарницы и вазочки — в виде тюльпанов, деревянных колод с торчащими из них топорищами и т. д. Эти предметы были утилитарно неудобны и при пользовании
© О. Е. Старцева, 2012
144
ими отличались большой ломкостью отдельных частей» [7, с. 45]. При декорировании посуды применялись методы, которые имитировали некоторые художественные приемы отделки посуды. Так, например, «матирование посуды производилось белой краской, дешевый прозрачный медный рубиновый тон, наносимый кистью, подражал накладному стеклу. Тонкого алмазного гранения, травления, гравировки и других способов декорирования стекла почти не применялось» [7, с. 45].
Таким образом, все внимание в первое десятилетие после революции было уделено обновлению технической стороны производства и насыщению рынка изделиями первой необходимости с минимальной декоративной отделкой. Следовательно, о художественном подходе к разработке изделий и привлечении на производство художников не могло идти и речи.
В конце 1920 — начале 1930-х годов, когда предприятия начали «вставать на ноги» в экономическом отношении, вновь обратили внимание на художественную сторону дела. Правительственные постановления начала 1930-х годов определили весь последующий ход развития стекольной промышленности. Наиболее значительным и результативным было постановление Совнаркома от 2 апреля 1934 г.: «СНК постановил восстановить с третьего квартала 1934 г. производство высокосортной столовой и хрустальной посуды на заводах Дятьковском, Гусь-Хрустальном, "Красном гиганте"», «...запретил планирование производства стекольной промышленности в тоннаже...» [8, л. 7], «.предлагалось пересмотреть стандарты на стеклянные изделия в сторону расширения ассортимента, повышения технических требований и улучшения художественного оформления и перевести заводы сортовой посуды на выработку предметов из обесцвеченного стекла, запретив изготовление и выпуск посуды из зеленого стекла». Организационные вопросы были решены следующим образом — «Дятьковский, Гусь-Хрустальный, "Красный гигант" и некоторые другие были переданы в ведение Нарком-легпрома, где было создано специальное Главное управление стекольной промышленности (Главстекло). Это постановление не только сыграло огромную положительную роль в становлении советской стекольной промышленности, но и стало ключевым моментом в дальнейшем ее развитии» [9, с. 172].
На заводы начали возвращаться высококвалифицированные мастера — выдувальщики, алмазчики, гравировщики и живописцы. Стекольные предприятия начали снабжаться необходимым сырьем и материалами. В журнале «Керамика и стекло» в сентябре 1934 г. было проанализировано состояние производства бытовой посуды, и журнал констатировал, что «производство художественной посуды у нас нужно заново воссоздать». «Предлагалось восстановить заводские "образцовые комнаты", изучить вопросы выпуска художественного стекла за границей, создать Институт художественного стекла, который являлся одновременно и школой-лабораторией для мастеров по изготовлению художественной посуды» [7, с. 56]. Но несмотря на эти изменения, должность художника в штат стекольных заводов введена не была.
Эстетические качества стекольной посуды в 1930-е годы оставались крайне неудовлетворительными. Предприятия продолжали выпускать изделия по старым образцам. В основном это были питьевые наборы, графины, рюмки, вазы разных фасонов и рисунков. Рисунки на предметах воспроизводились по дореволюционным прейскурантам. К примеру, рисунки, выполненные алмазной гранью, были чаще всего в виде традиционных «кустов», «мельниц», «розеточек», но только иначе перекомпонованы. Такой работой по обновлению ассортимента занимались мастера алмазчики [8, л. 6]. По мнению
145
искусствоведа М. М. Дубовой1 «деятельность этих мастеров вносила некоторую свежую струю в поток устоявшихся, традиционных рисунков, но не меняла сути подхода к решению художественного образа вещи» [8, л. 6].
Почти совсем не велась работа по созданию новых форм. Подтверждением вышесказанному могут послужить выходившие в 1930-е годы иллюстрированные альбомы-прейскуранты. Принцип их построения был следующим: на страницах были изображены формы ваз, бокалов, графинов, стаканов с геометрическими и растительными узорами, обозначенными номерами. Причем чем обильнее гранение или гравировка, тем выше номер рисунка, или, как принято говорить, «разделки». Любой рисунок можно было воспроизводить на любой форме: на коническом или имеющем «фасон овалом» графине правомочно было выполнить элементарное сочетание «кустов» с «сеточкой», или довольно динамичную композицию с «мельницей», или украсить его классическим граненым «камнем» [8, л. 7].
Качественный перелом в стекольной промышленности произошел в конце 1930-х — начале 1940-х годов и был связан с несколькими обстоятельствами. Во-первых, Глав-стекло вводит на стекольные предприятия должность главного художника и организует в 1938 г. Художественный Совет, в задачи которого входило повысить качество выпускаемой продукции из стекла, разработка новых образцов и внедрение их в производство [9, с. 176]. В работе Совета приняли участие художники, среди которых были А. Я. Якобсон2, А. А. Липская3 и Н. Н. Ростовцева4. В ходе работы Совета были приняты решения «снять с производства наиболее безобразные виды посуды» и к созданию новых образцов сортовой посуды привлечь «художников декоративно-прикладного искусства, поставив перед ними новые задачи: разделка на вазах, графинах и различных приборах должна отражать радостную, зажиточную жизнь народов Советского Союза, героику его будней, величие сталинской эпохи, воспитывая художественный вкус населения» [9, с. 176].
Во-вторых, в 1940 г. в Ленинграде на Деминской зеркальной фабрике по инициативе скульптора В. И. Мухиной и технолога Н. Н. Качалова5 был организован первый экспериментальный цех с хорошо оборудованной лабораторией для всестороннего изучения технологии производства художественного стекла и изготовления образцов изделий, которые затем другие заводы страны брали бы для серийного и массового производства. Художественное руководство экспериментальным цехом возглавила В. И. Мухина.
1 Дубова Муза Михайловна (1927-1999), искусствовед. В 1950 г. окончила исторический факультет Ленинградского государственного университета им. А. А. Жданова. С 1950 по 1987 г. заведовала музеем Ленинградского завода художественного стекла (ЛЗХС). Автор книг по художественному стеклу.
2 Якобсон Адель Яковлевна (1876-1942). В 1902 г. окончила Строгановское художественно-промышленное училище. В 1902-1921 гг. работала на Никольско-Бахметьевском заводе (позже стеклозавод «Красный гигант»). В 1938-1941 — в лаборатории художественного стекла ГИС.
3 Липская Анна Александровна (1902-?). В 1927 г. окончила ВХУТЕИН. С 1938 по 1957 г. — главный художник «Главстекло» Министерства (до 1946 г. — Наркомата) легкой промышленности РСФСР и СССР.
4 Ростовцева Нина Николаевна (1903-?). В 1936 г. окончила Изополитуниверситет. В 1939-1941 гг. — художественный руководитель лаборатории художественного стекла ГИС.
5 Качалов Николай Николаевич (1883-1961), химик-технолог. В 1911 г. окончил Петербургский горный институт. В 1930 г. возглавил кафедру стекла Ленинградского технологического института. С 1933 г. — член-корреспондент Академии наук СССР. С 1948 г. работал в Институте химии силикатов Академии наук СССР. Автор научных статей и книг о стекле.
146
Для работы в цехе ЛОСХом были рекомендованы три профессиональных художника — А. А. Успенский6, Н. А. Тырса7 и Н. Ф. Лапшин8. Н. Ф. Лапшин был болен и не смог включится в работу [10, с. 111]. В. И. Мухина, А. А. Успенский и Н. А. Тырса заложили основу нового эстетического осмысления советского стекла. Ими был предложен иной подход к созданию высокохудожественных и массовых изделий из стекла.
Работы этих художников отличались новаторством и стремлением к органическому синтезу двух начал — практического и эстетического.
Характерными чертами нового направления в стекле, разработанного В. И. Мухиной, А. А. Успенским и Н. А. Тырсой в начале 1940-х годов в экспериментальном цехе, были следующие: в новых изделиях широко применялось бесцветное и цветное стекло, декорированное цветными полосами или нитями, а также алмазной гранью. Алмазное гранение начали использовать не как «накладывание на форму отвлеченных декоративных рисунков, а в виде дополнительного художественного средства для целесообразного подчеркивания особенностей формы» [1, с. 73]. Формы изделий были лаконичны и просты, приближены к природным. Это был тогда новый современный подход к предметам декоративно-прикладного искусства, рассчитанный на массовое производство.
Подводя итоги, можно констатировать, что благодаря организации экспериментального цеха в Ленинграде к работе были привлечены крупные художники. Они не только определили в стилистическом отношении импульс развития направленности ленинградского художественного стеклоделия, но и доказали своей работой значимость художника и на других стекольных предприятиях СССР.
Литература
1. Гуркова О. От бытового аскетизма к культу вещей: идеология потребления в советском обществе // Люди и вещи в советской и постсоветской культуре: сборник статей. Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2005. 129 с.
2. Казакова Л. Машина и ручной труд в художественной промышленности // Человек, предмет, среда: сборник статей / сост. В. Н. Толстой. М.: Изобразительное искусство, 1980. 256 с.
3. Крамаренко Л. Художник. Материал. Форма. Отечественное декоративное искусство ХХ — начала ХХ1 века. М.: МГХПА им. С. Г. Строгонова, 2009. 220 с.
6 Успенский Алексей Александрович (1892-1941). В 1917 г. окончил Центральное училище технического рисования барона А. Л. Штиглица. В 1921-1922 гг. был старшим инструктором отдела ИЗО Наркомпроса. В 1933-1934 гг. — преподаватель и доцент кафедры рисунка на скульптурном и архитектурном факультетах Института живописи, скульптуры и архитектуры Всероссийской Академии художеств. В 1940-1941 гг. — работал в экспериментальном цехе Ленинградской зеркальной фабрики.
7 Тырса Николай Андреевич (1887-1942). В 1905-1907 гг. учился на архитектурном отделении Академии художеств, в 1907-1910 гг. — в частной студии Л. С. Бакста в Петербурге. В 1921 г. — директор и руководитель мастерской монументальной живописи во ВХУТЕМАСе, 1922-1923 гг. — преподаватель рисунка в театре-школе В. Э. Мейерхольда, с 1933 г. - заведующий кафедрой рисунка на архитектурном факультете Института живописи, скульптуры и архитектуры Всероссийской Академии художеств. В 1940-1941 работал в экспериментальном цехе Ленинградской зеркальной фабрике.
8 Лапшин Николай Федорович (1888-1942). В 1911-1912 гг. учился в Рисовальной школе Общества поощрения художеств, 1912-1915 гг. — в частных студиях Я. Ф. Ционглинского и М. Д. Бернштейна. Занимался живописью, прикладным искусством (в 1921-1923 гг. работал в живописной мастерской Государственного фарфорового завода) и преподавательской деятельностью, оформлял спектакли.
147
4. Логинов З. И. Стекольно-фарфоровая промышленность к десятилетию Октября // Керамика и стекло. 1927. № 11. С. 373-379
7. Батанова Е. И, Воронов Н. В. Советское художественное стекло. М.: Искусство, 1964. 147 с.
5. За высокое качество и художественное оформление стекольно-фарфоровых изделий // Керамика и стекло. 1927. № 11. С. 1-2.
9. Немчинова Д. Художественное стекло Дятьковского завода. Страницы истории. СПб.: Искусство России, 2009. 270 с.
6. Советское декоративное искусство: Фарфор. Фаянс. Стекло. Материалы и документы 19171932. М.: Искусство, 1980. 231 с.
10. Сурис Б. Николай Андреевич Тырса. Жизнь и творчество. Л.: Искуссство России, 1996. 240 с.
8. ЦГАЛИ СПб. Ф. 685. Оп. 1. Д. 42.
Статья поступила в редакцию 15 марта 2012 г.
148
