CC BY
60
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2014. № 3
Трояновская М.О.
(кандидат ист. наук, ведущий науч. сотрудник кафедры новой и новейшей
истории стран Европы и Америки исторического факультета МГУ имени
М.В. Ломоносова)*
«РЕВОЛЮЦИЯ 1800 Г.»: НАСКОЛЬКО РЕВОЛЮЦИОННА
БЫЛА ДИПЛОМАТИЯ ДЖЕФФЕРСОНОВСКИХ
РЕСПУБЛИКАНЦЕВ?
Отвечая на вопрос, принципиально ли отличалась внешняя политика республиканцев от действий их предшественников и оппонентов — федералистов — на международной арене, автор приходит к выводу, что, несмотря на революционность некоторых дипломатических шагов партии Джефферсона, его тактика и стратегия прежде всего соответствовали быстро менявшейся внешнеполитической обстановке в начале XIX в.
Ключевые слова: американская дипломатия, Т. Джефферсон, республиканцы, федералисты, Луизиана, Гаити, эмбарго.
The author argues that despite some really revolutionary steps that the Jeffersonian republicans took in their diplomatic approaches, the essence of their foreign policy can be best explained by the necessities of rapidly developing national economy, as well as the realities of world politics at the beginning of the XIX century.
Key words: US diplomacy, T. Jefferson, republicans, federalists, Louisiana, Haiti, embargo.
* * *
Выборы 1800 г., в результате которых к власти в США пришли джефферсоновские республиканцы, спустя 19 лет сам третий президент (в письме Спенсеру Роуну, виргинскому юристу и эссеисту) приравнял к революции1. По мнению Джефферсона, президентские выборы на рубеже столетий представляли собой «столь же истинную революцию в принципах нашего правительства, сколь революция 1776 г. была истинной по форме». Превращение его партии из оппозиционной в правящую произошло без помощи «копья... но благодаря рациональному и мирному способу (проведения. — М.Т.) реформ, голосованию нашего народа». Несомненно, противопоставляя форму изменений, произошедших в американском обществе в 1776 и 1801 гг., автор Декларации независимости подчеркивал, что приход к власти республиканской партии позволил вернуться к принципам Американской революции, якобы утраченным в результате деятельности федералистов.
* Трояновская Мария Олеговна, e-mail: mashatroy@gmail.com
1 The Writings of Thomas Jefferson / Ed. by Lipscom & Berg. 20 vols. Washington, 1903-1904. Vol. 15. P. 212. Далее — TJ Writings (L & B).
Историки и политологи, на протяжении многих десятилетий анализировавшие не только суть высказывания третьего президента США, но и масштаб изменений, произведенных республиканцами в течение нескольких президентских сроков — сначала самого Джефферсона, а потом его приемника Джеймса Мэдисона, т.е. периода в истории Соединенных Штатов, известного как «джеффер-соновская демократия», — практически единогласно соглашаются только с той частью формулировки, в которой речь идет о «революции по форме». Действительно, в результате выборов 1800 г. произошло нечто, ранее не имевшее аналогов не только в американской, но и в новой истории вообще, — переход контроля над государственным аппаратом и правительством в целом от правящей партии к оппозиционной мирным путем2. Что же касается «революции в принципах», то здесь мнения историков расходятся, и речь идет не только о том, насколько «революционной» была эра джефферсоновских республиканцев по сравнению с 1790-ми гг., но и о самом характере изменений, осуществленных под началом Джефферсона и Мэдисона. Генри Адамс, внук шестого и правнук второго президентов Соединенных Штатов, в своей фундаментальной работе, посвященной периоду администраций Джеффер-сона и Мэдисона, утверждал, что пришедшие к власти республиканцы очень быстро перешли к «федералистским практикам», и нельзя было не задаться вопросом, «мог бы президент быть большим федералистом, чем сам Джефферсон»3. Аналогичного мнения придерживаюся и многие современные историки. «Революции 1800 г. как таковой не было», — считал один из ведущих историков эпохи «джефферсоновской демократии» Л. Бэннинг. «Приход к власти Джефферсона принес очень мало изменений»4. Причем если проблемы внутреннего развития страны, политическая атмосфера, существовавшая в период «джефферсоновской демократии», институт рабства и т.д. традиционно рассматривались историками,
2 См., например: Chambers W.N. Political Parties in the New Nation: The American Experience, 1776-1809. N.Y., 1963; Hofstadter R. The Idea of a Party System: The Rise of Legitimate Opposition in the United States, 1780-1840. Berkeley, 1969. P. 131. Cunningham N.E. Jr. Election of 1800 // History ofAmerican Presidential Elections, 1789-1968 / Ed. by A.M. Schlesinger Jr., F.L. Israel. N.Y., 1969. Vol. 1. P. 101; Robertson A.W. The Election of 1800 // American Presidential Campaigns and Elections / Ed. by W.G. Shade.
3 vols. Vol. 1. 2001. P. 113; Freeman J.B. Affairs of Honor: National Politics in the New Republic. New Haven, 2001. P. 199-261. Согрин В.В. Политическая история США. М., 2001. С. 87.
3 Adams H. History of the United States of America during the Administrations of Thomas Jefferson... 1903; [rept.] N.Y., 1986. P. 145-147, 164, 190, 226, 354.
4 Banning L. Review of The American Revolution of 1800 by D. Sisson // WMQ. 3rd ser. 32. 1975. P. 539. Этого же мнения придерживаются Н. Каннингхэм и Д. Кук. См., например, их рецензию на кн. Сиссона в "Journal of American History" (N 62. 1975. P. 383-385) и "American Historical Review" (N 81. 1976. P. 964-965).
то вопросы курса США на международной арене, особенно с точки зрения формирования внешнеполитической доктрины молодой республики, за редким исключением оставались за пределами интереса специалистов5. Задача данной статьи состоит в анализе внешней политики республиканцев: действительно ли она принципиально отличалась от курса страны на международной арене, проводимого федералистами, можно ли назвать тот вклад, который внесли республиканцы в развитие только еще складывавшейся внешнеполитической доктрины своей страны революционным с точки зрения принципов, которыми руководствовалось правительство Джефферсона?
Представляется существенным, что в своей инаугурационной речи Джефферсон связал остроту и масштаб партийных разногласий в 1790-е гг. прежде всего с обстоятельствами внешнеполитического характера: «Во времена взрыва и конвульсий старого мира, во времена яростного гнева человека, продиравшегося через кровь и преступления к своей давно утраченной свободе, возбуждение этой стихии смогло достичь даже наших отдаленных берегов». Однако международная обстановка, сложившаяся к моменту вступления в должность третьего президента Соединенных Штатов, также не обещала безоблачных времен. Новой администрации с самого начала предстояло столкнуться с проблемами во взаимоотношениях с Великобританией, Францией и Испанией, доставшимися в наследство от федералистов и вскоре вовлекшими страну в водоворот Наполеоновских войн.
На фоне бурных событий, происходивших в Европе, президентство Джефферсона вошло в историю внешней политики США чрезвычайно удачной покупкой Луизианы и принятием закона об эмбарго на внешнюю торговлю. Обе эти акции были достаточно революционны, если использовать терминологию самого третьего президента по отношению к приходу к власти своей партии. Первая акция открыла эру территориальной экспансии, продолжавшуюся не одно десятилетие и начавшуюся в результате не насильственных действий, а мирных переговоров с другой державой (Францией), приведших к покупке земель, которые этой державе принадлежали. Решение об эмбарго в 1807 г. было также весьма неожиданным с точки зрения международной практики: Соединенные Штаты, дабы защитить свою внешнюю торговлю, подвергавшуюся притеснениям со стороны Англии и Франции, и честь страны в целом, решили использовать беспрецедентный метод экономического воздействия — прекратили коммерческие отношения со всеми
5 Исключение, безусловно, составляют труды С. Бемиса, Д. Перкинса, Л. Ка-плана, П. Онуфа и немногих других.
странами сразу. Оба события — покупка Луизианы и закон об эмбарго — достаточно детально рассматривались историками. В данном статье хотелось бы остановиться на двух других внешнеполитических действиях администрации Джефферсона, а именно — войне с государствами Северной Африки и фактического бойкота революции в Санто Доминго. Им обычно не уделяется достаточно внимания в исторической литературе, но тем не менее оба они оказались достаточно неожиданными, особенно если учесть контекст внешнеполитической идеологии республиканской партии в 1790-х гг.
К началу работы седьмого Конгресса в декабре 1801 г. был завершен второй акт «революции 1800 г.» — произошел первый в истории страны переход власти от одной партии к другой6. Незадолго до начала работы Конгресса до Джеффесона дошли сведения, что Франция и Великобритания близки к заключению мира. Это обстоятельство, казалось бы, позволяло сосредоточиться на внутриполитических проблемах. Однако еще до инаугурации правитель североафриканского королевства Триполи объявил Соединенным Штатам войну. Начавшаяся война с Варварскими государствами (War with Barbary powers) стала первым вызовом джефферсонов-ской администрации7.
Этой войне предшествовала долгая история отнюдь не простых взаимоотношений между США и государствами Северной Африки, на которых необходимо остановиться. Начиная с 1776 г., когда Соединенные Штаты перестали рассчитывать на протекцию Британского флота, их торговые суда в Средиземноморском регионе постоянно подвергались нападениям североафриканских пиратов, находившихся под легальным покровительством тамошних правителей. В 1784 г. Конгресс Конфедерации — фактически официально — выделил средства для выплаты «подношения» пиратам и уполномочил своих посланников в Великобритании (Адамса) и во Франции (Джефферсона) попытаться заключить мирные договоры с Варварскими государствами, однако запрошенная пиратами сумма — как условие заключения договоров — была значительно больше, чем выделенная Конгрессом. После учреждения федерального правительства и Вашингтон, и Адамс продолжали придерживаться мнения, что США не в состоянии объявить пиратам
6 Первым актом, по всей видимости, следует считать саму победу республиканцев на президентских выборах 1800 г.
7 В отечественной историографии это противостояние часто именуется либо Берберийской, либо Триполитанской войной, либо войной с государствами Варварского берега. В число «варварских государств» помимо Триполи входили Тунис и Алжир, являвшиеся вассалами Османской империи, и независимый султанат Марокко. Долгое время — с начала XIII до второй поливины XVIII в. — средиземноморскому пиратству противодействовали сначала рыцарский Орден госпитальеров, а потом Мальтийский орден.
войну, предпочитая откупаться от них, как и многие европейские державы, солидными денежными суммами, которые в общей сложности к 1800 г. достигли 15 млн долларов — примерно по 1 миллиону в год.
Находившиеся в оппозиции республиканцы выступили против подобных взаимоотношений с пиратами. Джефферсон считал, что продолжение практики откупа нецелесообразно, так как «нет конца и края требованиям этих государств, как и нет гарантий соблюдения ими своих обещаний»8. В качестве одной из альтернатив республиканцы предлагали максимально сократить торговое присутствие в Средиземноморье. Как вариант «выживания» в регионе они видели более тесное сотрудничество с европейскими державами в осуществлении «постоянного крестового похода» против средиземноморских пиратов9. Одним из нереализованных предложений Джефферсона в этой связи было создание «Антипиратской конфедерации».
Когда — в ответ на отказ Соединенных Штатов уплатить 225 тыс. долларов сверх сумы, установленной неофициальными договоренностями, — триполитанский паша Юсуф Караманли объявил войну США традиционным для пиратов и абсолютно унизительным для американцев способом, а именно, срубив флагшток с национальным флагом в представительстве США, у президента Джефферсо-на не было выбора, кроме как перейти к решительным действиям.
Во-первых, к Средиземному морю была направлена эскадра, состоявшая из четырех судов, командиру которой было поручено, удостоверившись, что «действия пиратов заслуживают презрения», «поступать таким образом, который Вы сочтете лучшим для защиты нашей торговли и прекращения их оскорблений, т.е. потоплением, сожжением или уничтожением любым другим способом их судов»10. Во-вторых, президент оповестил Конгресс о начале военных действий, хотя необходимости в голосовании за формальное объявление войны не было — война уже шла.
Действия Джефферсона показали, что хотя он и предпочитал мирные способы урегулирования международных споров (как произошло при решении об объявлении эмбарго в 1807 г.), он не был непримиримым противником военных действий. С одной стороны, у президента не было выбора, кроме как ответить силой на силу, тем более что к тому времени и Швеция находилась в состоянии войны с Варварскими государствами, блокируя их порты. Аме-
8 The Writings of Thomas Jefferson / Ed. by P.L. Ford. 10 vols. N.Y., 1892-1899. Vol. 9. P. 265 (TJ to W.C. Nicholas). Далее — TJ Writings (Ford).
9 TJ Writings (L & B). Vol. 8. P. 59 (TJ to E. Rutledge. July 4, 1790).
10 Naval Documents Related to the United States War with Barbary Powers / Ed. by D.W Knox. 2 vols. Washington, 1939-1944. Vol. 1. P. 467.
риканцы приняли предложение шведского короля присоединиться к блокаде11. С другой стороны, в пользу Джефферсона было и то обстоятельство, что в войне между Францией и антинаполеоновской коалицией после подписания Амьенского мира 1802 г. наступила передышка, и Соединенные Штаты, рассчитывая расправиться с пиратами в короткие сроки, не рисковали попасть под горячую руку ни одной из Европейских держав.
По иронии судьбы президент Джефферсон воспользовался плодами военных приготовлений, предпринятых федералистами во время «квази-войны» с Францией, против которых так решительно выступали республиканцы. Кроме того, в соответствии со скорее федералистской, нежели республиканской концепцией исполнительной власти, под эгидой министра финансов А. Галлатина был создан так называемый Средиземноморский фонд, который должен был финансировать все предприятие. Как емко описал всю ситуацию Дж. Эллис в своей биографии Джефферсона, красноречиво названной «Американский сфинкс», «кампания против Варварских государств была безукоризненна. Она явилась вполне безопасной демонстрацией американской военной мощи на международной арене; она показала решительность Джефферсона как президента, она предоставила нации достойных для чествования героев и она почти ничего не стоила. Она была, если хотите, идеальной миниатюрной войной для минималистского (в финансовом плане. — М.Т.) президентства Джефферсона»12.
В цели администрации не входило принципиально изменить — уж не говоря о том, чтобы полностью отказаться — от сложившейся системы взаимоотношений с Варварскими государствами: это не удавалось сделать и более сильным странам. Речь шла о том, чтобы «призвать к порядку» североафриканских владык и заставить их придерживаться условий заключенных соглашений. То, что планировал предпринять Джефферсон, и не должно было выглядеть полномасштабной войной, а скорее тем, что сегодня именуется полицейской акцией13.
В реальности дела сразу же пошли не так, как рассчитывал президент. На начальном этапе военных действий, которые в общей сложности продолжались четыре года, столкновений как таковых было крайне мало. Берберийские корсары избегали американских кораблей — в 1801 г. произошло только одно серьезное сражение
11 Вскоре, правда, Швеция вышла из войны, освободив около сотни своих граждан в обмен на неустановленную суму.
12 Ellis J. The American Sphinx. The Character of Thomas Jefferson. N.Y., 1996. P. 204.
13 О целях войны и ходе военных действий см.: McKee C. Edward Preble: A Naval Biography, 1761—1807. Annapolis, 1972; Irvin R.W. The Diplomatic Relations of the United States with the Barbary Powers, 1776-1918. Chapel Hill, 1931.
между фрегатом «Энтерпрайз» и Триполитанским корсаром «Триполи», — и общая ситуация оставалась неразрешенной. На следующий год Джефферсон решил усилить военный контингент и в течение года направил в Средиземное море лучшие корабли флота, назначив командующим Э. Пребла. В 1803 г. Пребл укрепил блокаду портов, разрешил судам устраивать рейды по прибрежным городам и пять раз бомбил Триполи. Тем не менее в октябре 1803 г. триполитанскому флоту удалось захватить фрегат «Филадельфия», который сел на мель во время патрулирования гавани. Судно, его экипаж и капитан У. Бэйнбридж, несмотря на сопротивление, были взяты в заложники. Ночью 16 февраля 1804 г. лейтенант Стивен Декатур с небольшой группой моряков незаметно подплыл к самому борту «Филадельфии», неожиданной атакой обезвредил триполитанских моряков, охранявших судно, и поджег его. Впоследствии эта смелая акцтя была увековечена в первых строках гимна морской пехоты США, а лейтенент Декатур — наряду с американским консулом в Тунисе У. Итоном — стал одним из первых героев Соединенных Штатов после Войны за независимость. Что касается Итона, то он, пользуясь знанием местности и будучи в курсе распрей между местными правителями, собрал отряд из христианских и мусульманских наемников и в апреле 1805 г. захватил стратегически важный город Дерна. Успешная операция вынудила триполитанского пашу подписать в июне 1805 г. договор о прекращении боевых действий.
По договору США обязались выплатить 60 тыс. долларов за освобождение военнопленных, которых на момент подписания договора было 300 человек. При этом администрация Джефферсона проводила четкую и принципиальную границу между данью, которую платили раньше, и выкупом, который должны были заплатить по условиям договора. На тот момент, несмотря на решимость Итона продолжать кампанию, ставшую, наконец, успешной, такие условия казались неплохим результатом войны. Однако в силу непопулярности договора в самих Соединенных Штатах Сенат одобрил его только в 1806 г., когда отношения с Великобританией стремительно ухудшались и США были заинтересованы в юридическом завершении конфликта в Средиземноморье.
Несмотря на то что основная проблема — североафриканское пиратство — так и не была окончательно разрешена14, война серь-
14 Уже в 1807 г. Алжир возобновил нападения на торговые суда США и захват американских граждан в заложники. Американцы не сочли возможным реагировать на провокации североафриканских пиратов, чьи действия — на фоне аналогичных, предпринимаемых Англией и Францией, — не выглядели столь уж пиратскими. Проблема была решена только после окончания Наполеоновских войн, в результате так называемой Второй Берберийской войны.
езно подняла престиж армии и флота США на международной арене. Если до того времени было непонятно, готовы ли Соединенные Штаты, выступая сплоченно, как единое государство, вести военные действия, тем более далеко от дома, то война с Варварскими государствами ответила на эти вопросы15. Небольшие европейские государства, такие как Сардиния, Королевство обеих Сицилий и скандинавские страны, также страдавшие от североафриканского пиратства, публично выразили признательность американской республике и предложили некоторую финансовую помощь для строительства военных кораблей. Что касается Англии и Франции, то ко времени окончания военных действий США против пиратов они были заняты в новом раунде Наполеоновских войн и — насколько это известно — не обратили внимания на успехи Соединенных Штатов.
Подводя итоги войны, Джефферсон в пятом ежегодном обращении к Конгрессу в конце 1805 г. оправдывал уплату выкупа за пленных американцев тем, что «в государстве, созданном по воле большинства, жизнь и свобода отдельного человека важна для всех». Сами военные действия, несмотря на их затянувшийся характер, объяснялись президентом в письме одному из видных деятелей республиканской партии тем, что «они значили для нас даже больше, чем состояние мира — они спасли нас от всё возраставшей дани и связанного с ней унижения». Эти слова были написаны до возобновления пиратских вылазок двумя годами позже, и Джефферсону могло небезосновательно показаться, что «пример, который мы подали государствам Европы — освободить себя от унизительного ярма, — скоро начнет себя проявлять. Если мы произвели революцию в этом плане, то нам сполна воздастся за то, что мы сделали»16.
Революционных изменений в практике международных отношений благодаря действиям США в средиземноморском бассейне, как известно, не произошло. Вместе с тем определенный опыт на будущее Соединенные Штаты для себя извлекли. Прежде всего, он был связан с осознанием того факта, что в некоторых случаях, особенно когда речь не идет об оказании отпора заведомо менее мощному противнику, военные действия оказываются необходимыми. Поэтому некоторое количество военных кораблей должно быть в арсенале вооруженных сил страны. Что касается категории
15 Войну против Варварских государств, или Берберийскую войну, иногда называют первой войной Соединенных Штатов. Триполитанский монумент (The Tripoli Monument), воздвигнутый, чтобы увековечить память героев войны, является старейшим из всех военных мемориалов США.
16 TJ Writings (L &B). Vol. 3. P. 390 (Fifth Annual Message); Ibid. Vol. 11. P. 70 (TJ to J. Tyler).
судов, то война с Варварскими государствами показала, что небольшие и недорогие канонерки более эффективны, особенно на мелководье, чем большие фрегаты.
Этот вывод помог примирить противоречие между убежденностью президента и министра финансов Галлатина в необходимости сокращать военные затраты, чтобы одновременно снизить нало-ги17 и максимально быстро выплатить внешний долг, и созданием относительно боеспособного военно-морского флота, готового встать на защиту американских интересов. Первоначальный план республиканской администрации в этой области предусматривал закрытие верфей, продажу большей части военных судов (предполагалось оставить для собственного пользования только три фрегата). Триполитанская война внесла существенные корректировки в военно-морскую политику Джефферсона, и Конгрессом было поддержано законодательство, направленное на строительство или покупку четырех дополнительных судов, пригодных для использования на мелководье не только в районе Средиземного моря, но и на североамериканском побережье. Эти суда могли быть использованы и в военной операции на Миссисипи, так как вероятность столкновения с Испанией становилась вполне реальной по мере того, как Мадрид отказывался соблюдать условия договора Пинкни 1795 г.18 Можно считать, что военно-морская политика республиканцев представляла собой скорее модификацию деятельности федералистов в этой области, нежели полный ее пересмотр: менее дорогие и менее претенциозные, чем фрегаты, канонерки были призваны тем не менее выполнять те же функции, т.е. защищать интересы Соединенных Штатов в водном пространстве — если не на Атлантике, то в прибрежных и внутренних водах Северной и Центральной Америки. Практика показала, что военная политика республиканцев была более прагматична, чем крупномасштабные прожекты федералистов, особенно если учесть территориальную экспансию, бурно начавшуюся именно во время президентства Джефферсона.
17 Эта цель была не просто достигнута: к середине второго срока своего президентства Джефферсон избавил сограждан от уплаты всех внутренних (internal) налогов. Источником доходов гоударственной казны были внешние (external) налоги, например налоги на прибыль от внешней торговли. По мере обострения отношений с Францией и Англией часть внутренних налогов пришлось восстановить.
18 В октябре 1802 г. испанский интендант в Новом Орлеане Хуан Вентура Мо-ралес начал чинить препятствия американским торговцам в использовании р. Миссисипи. Эти действия возмутили американцев, т.к. Миссисипи была главной торговой артерией для выхода американских товаров (сахара, муки и хлопка) на мировой рынок. Экспорт хлопка через Новый Орлеан, например, в период с 1796 г. по 1802 г. возрос в 40 (!) раз. Торговая активность США по Миссисипи превысила товарооборот Франции и Испании, вместе взятых, в два раза.
Еще одним уроком войны против Варварских государств было осознание, что настроенность джефферсоновских республиканцев на сокращение полномочий федерального правительства («хорошо то правительство, которое мало правит») должна уступить место — особенно во времена внешнеполитического кризиса или войны с другими государствами — расширению функций исполнительной власти. В целом же в течение президентства Джефферсона республиканцам приходилось неоднократно пересматривать свои установки, выработанные в период нахождения партии в оппозиции.
Отношение республиканской администрации к событиям на Гаити, где чернокожие рабы подняли в 1791 г. восстание, также было непредсказуемым с точки зрения того, что можно было бы ранее ожидать от республиканцев19. Впрочем, самой революции в Санто Доминго по ее решительности и радикализму не было равных. Вдохновленные лозунгами Французской революции, предполагавшими равенство граждан и по отношению к gents de couleur (цветным людям), выходцы из Африки, большинство из которых были рабами, под предводительством Франсуа Доминика Туссена Лувертюра (Toussaint L'Ouverture) добивались для своей страны статуса свободного государства, не зависимого от Франции.
Во времена Войны за независимость США несколько подразделений, состоявших из свободных жителей острова, воевали вместе с французами на стороне американских патриотов и, возможно, уже тогда оказались под воздействием революционной риторики американцев20. Информация об успехах доминиканских революционеров быстро распространилась по всему Новому Свету и вселила оптимизм в сердца его чернокожих обитателей — как рабов, так и свободных21. Одновременно события на Гаити многим представлялись как недопустимый эксцесс, порожденный Французской революцией: рабовладельцы на обоих Американских континентах боялись распространения «наглой дерзости рабов»22. Известный латиноамериканский революционер Франциско де Миранда, которому в гораздо большей степени была по душе Американская революция, нежели Французская, заявил в 1798 г., что от всего сердца «стремясь к свободе и независимости в Новом Свете, я опасаюсь анархии и революции еще больше. Не дай бог другим стра-
19 Революция на Гаити часто называется как в отечественной, так и в зарубежной литературе революцией в Санто Доминго, или Сен-Доминике. Сейчас это государство носит название Доминиканская республика.
20 Подробнее см.: Dixon C. African Americans and Haiti: Emigration and Black Nationalism. Westport, 2000. P. 23-25.
21 См., например: Frey S. Water from a Rock: Black Resistance in a Revolutionary Age. Princeton, 1991. P. 226-232.
22 Geggus D.P. Slavery, War, and Revolution in the Greater Caribbean. 1789-1815 // A Turbulent Time: The French Revolution and the Greater Caribbean / Ed. by D.B. Gaspar, D.P. Geggus. Bloomington, 1997. P. 11-13.
нам пережить то же, что происходит в Сен-Доминике... лучше бы они еще век находились под варварским и бесчувственным гнетом Испании или Франции»23. Президент Дж. Адамс тем не менее буквально с первого дня своего правления решил поддержать повстанцев оружием, военными кораблями и провиантом.
Решение Адамса, конечно, было вызвано не столько чувством сострадания к делу храбрых гаитян, сколько оценкой хитросплетений во взаимоотношениях между ведущими европейскими державами и стремительно ухудшавшимися отношениями с Францией. Адамс, хотя и был — как представитель Новой Англии — противником института рабства, вряд ли может восприниматься как поборник равенства прав белых и черных24. По исторической иронии, Адамс — один из наиболее убежденных противников революционных перемен, помимо самой Войны за независимость, — практически безоговорочно поддержал Лувертюра. Дж. Маршалл, не менее известный сторонник гражданского спокойствия и госсекретарь в течение последних месяцев президентства Адамса, уверял гаитянского лидера в «искреннем желании» Соединенных Штатов «поддерживать превосходную гармонию и самые дружеские отношения с Санто Доминго». На остров был отправлен Э. Стивенс, близкий друг А. Гамильтона (тоже поддержавшего революционный режим на Гаити), дабы установить официальные отношения с революционерами. Стивенс был уполномочен сообщить лидеру повстанцев, что, если Гаити заявит о своей независимости, то США его поддержат25.
23 Цит. по: Lynch J. Origins of Spanish American Independence // Independence of Latin America / Ed. by L. Bethell. Cambridge, 1987. P. 46.
24 Политика Адамса по отношению к восстанию в Санто-Доминго, как и реакция на нее со стороны республиканцев, не нашла адекватного отражения ни в отечественной, ни даже в американской исторической литературе. В ставшей классической работе, посвященной президентским выборам 1800 г., Д. Сиссона (Sisson D. The American Revolution of 1800. N.Y., 1974) ни Санто Доминго, ни Лувертюр вообще не упоминаются. В недавно вышедшей объемной биографии второго президента США лишь вскользь упоминается несуществующая колония «Сан Доминго» (San Domingo). Вместе с тем следует отметить монографию М. Зукермана (Zucker-man M. Almost Chosen People. Berkeley, 1993) и весьма информативную статью Д. Эгертона, вышедшую в 2002 г. в коллективной монографии «Революция 1800 г.» (The Revolution of 1800. Democracy, Race & the New Republic / Ed. by J. Horn, J.E. Lewis, P. Onuf. Charlottesville, 2002. P. 306—328), в которой детально рассматри-ватся политика президента Адамса и госсекретаря Т. Пикеринга по отношению к революции на Гаити.На волне усиливающегося влияния так называемой Атлантической истории за последнее десятилетие вышло несколько работ, посвященных взаимовлиянию революции в Карибском бассейне и государственному строительству в американской республике, но большинство из них касаются последнего десятилетия XVIII в. Из самых последних работ следует выделить монографию Э. Уайт (WhiteA. Encountering Revolution: Haiti and the Making of the Early Republic. Baltimore, 2010).
25 См., например: Zuckerman M. Op. cit. P. 186—195.
Возможно, Соединенные Штаты действительно признали бы суверенитет Гаити, — будь Адамс переизбран на второй срок. Однако пришедший к власти Джеферсон занял диаметрально противоположную позицию по отношению к режиму Лувертюра: он отозвал Стивенса и спустя некоторое время ввел эмбарго на торговлю с островом26. И вновь по иронии судьбы Джефферсон, известный своей приверженностью революциям и дольше других оправдывавший радикальные фазы революции во Франции («древо свободы должно время от времени орошаться кровью патриотов и тиранов»), поддержав попытки Наполеона подавить восстание, фактически отрезал Гаити — вторую после самих Соединенных Штатов республику в Новом Свете — от остального мира. В глазах автора Декларации независимости то, что было приемлемо для Франции, было совершенно недопустимо для соседнего с США острова. Еще в 1793 г., когда отношение к восстанию на Гаити никак не могло быть опосредовано соображениями внешнеполитической стратегии, Джефферсон писал Дж. Монро: «С каждым днем я все больше убеждаюсь, что все острова Вест-Индии рано или поздно окажутся в руках цветных и произойдет изгнание оттуда всех белых. Нам давно следовало предвидеть кровавые сцены, которые предстоит увидеть нашим детям, а возможно, и нам самим.... Мы должны сделать все возможное, чтобы этого избежать»27. За год до вступления в должность будущий третий президент писал с чувством нескрываемого ужаса, что продолжение коммерческих контактов с Санто Доминго приблизит это время, так как вслед за самим товарообменом «в наши южные штаты хлынет поток черных моряков, торговцев и всяких миссионеров, и то, что наступит вслед за этим, будет ужасно»28. Не вызывает сомнений, что, принимая в 1806 г. закон об эмбарго на торговлю с Гаити, глава американской республики руководствовался именно такого рода опасениями. В его представлении то, что происходило в Санто Доминго, было лишь первым звеном в цепи непрекращающихся революций на Американском континенте. «Если ничего не будет делаться — и делаться как можно скорее, — мы станем убийцами своих собственных детей; революционный шторм, захлестнувший земной шар, обрушится и на нас»29.
В июле 1801 г. колониальное собрание Санто Доминго приняло конституцию, согласно которой его жители получили автономию,
26 Прекращение торговли с Гаити вскоре привело к катастрофическому упадку экономики острова, и основными поставщиками сахарного тростника на мировой рынок стали Луизиана и Куба.
27 TJ Writings (Ford). Vol. 6. P. 349-350.
28 Цит. по: Tansill C.C. The United States and Santo Domingo. Baltimore, 1938. P. 17.
29 Цит. по: Jordan W.D. White Over Black: American Attitudes Toward the Negro, 1550-1812. Chapel Hill, 1968. P. 386.
Туссен Лувертюр стал пожизненным губернатором, а рабство было отменено. Когда в 1804 г. Гаити получил статус независимой республики30, а главой ее стал преемник Лувертюра — Жан-Жак Десса-лин31, Джефферсон не только отказался официально ее признать, но и, говоря о ней, использовал не новое название Гаити, а старое, колониальное — Сен Доминик. Признание и установление дипломатических отношений между двумя республиками Нового Света произошло только в 1862 г. в разгар Гражданской войны в США по решению президента А. Линкольна.
Следует особо подчеркнуть, что к 1804 г. приобретение Луизианы — важнейшее внешнеполитическое достижение Джефферсона — было уже свершившимся фактом, и не третьему президенту было не знать, что без помощи, хотя и косвенной, Лувертюра и его соратников оно никогда бы не состоялось. Когда Наполеон решил — после недолговечного Амьенского мира — возобновить войну с Англией, он планировал сначала укрепить позиции Франции в Новом Свете. Этому в первую очередь мешало продолжавшееся восстание рабов в Санто Доминго, которое Первый консул стремился любыми средствами подавить: осторов был чрезвычайно богат сахарным тростником, кофе, индиго и хлопком и мыслился Наполеоном как торговый центр возрожденной французской империи на Американском континенте. Как известно, направленная туда 24-тысячная армия под командованием генерала Виктора Ле-клерка, шурина Наполеона, потерпела поражение, и хотя Лувер-тюр был захвачен в плен и вскоре умер во французской тюрьме, восстание продолжалось. Джефферсон был в курсе происходившего и отдавал себе отчет в том, что как только французы захватят Гаити, они направятся к Луизиане. Весьма озабоченный такой перспективой, президент писал главе американского представительства в Париже Р. Ливингстону: «Ходят слухи, что войска, направленные в Санто Доминго, проследуют в Луизиану, но только после того как они выполнят порученную задачу на острове. Если так оно и есть, то у вас будет достаточно времени напоминать им (французам. — М.Т.) снова и снова о нашем предложении (купить Новый Орлеан и Флориду. — М.Т.), так как захват Санто Доминго займет много времени и обессилит большое количество солдат»32. Эта вы-
30 Одновременно восточная часть острова Санто Доминго вернулась под испанский контроль. В 1825 г. республика Гаити согласилась выплатить компенсацию в 150 млн франков бывшим рабовладельцам (в 1838 г. сума была снижена до 60 млн франков), в обмен на что Франция в 1834 г. признала независимость Гаити.
31 Вскоре Дессалин провозгласил себя императором Жаком I. Государство Гаити тем не менее оставалось республикой. По всей видимости, Дессалин брал пример с Наполеона Бонапарта, провозгласившего себя императором французской республики в мае 1804 г.
32 TJ Writings (Ford). Vol. 9. P. 363-368 (TJ to R. Livingston. April 18, 1802).
держка из письма говорит о том, насколько хорошо американский президент осознавал ту роль в переговорах с Францией, которую играла продолжавшаяся революция на Гаити, и то, насколько стратегически важен был сам остров для планов Бонапарта. Только после смерти от эпидемии самого Леклерка и потери в бою и от болезней 50 тысяч французских солдат Наполеон вынес вердикт неудавшемуся предприятию: «К черту сахар, к черту кофе, к черту коло-нии»33, поставив крест на своих амбициозных планах в Новом Свете. За этим решением последовало предложение Ливингстону купить всю территорию Луизианы. Как описал ситуацию в своем многотомном шедевре Генри Адамс, «расовые предрассудки затмили в сердцах американского народа то чувство долга и благодарности, которые они должны были испытывать по отношению к 50-ти тысячам отчаянных гаитянских храбрецов, которые отказывались быть порабощенными»34.
Однако только ли чувством расового превосходства следует объяснять политику Джефферсона по отношению к революции на Гаити? Можно ли охарактеризовать позицию третьего президента однопланово, как это делает современный американский историк П. Финкельман, сводя ее к отношению «самозабвенно негрофоб-ски настроенного виргинского плантатора»35? Представляется, что взгляды президента-плантатора на институт рабства были весьма противоречивыми и в значительной степени отличались от позиции большинства владельцев бесправных чернокожих. С одной стороны, еще в 1780-х гг. Джефферсон открыто говорил об общественном зле, которое несло с собой рабство. С другой стороны, автор Декларации независимости не верил в возможность сосуществования белого населения и освобожденных рабов в рамках одного государства. Оптимальным решением расового вопроса для него представлялась постепенная эмансипация рабов и их депортация в Африку. Когда экспедиция Леклерка потерпела поражение и угроза восстановления французской мощи в Новом Свете утратила перспективу, на первый план во взглядах Джефферсона выступило опасение, что пример Гаити может оказаться заразительным для рабов Соединенных Штатов. Это опасение было, в частности, спровоцировано программой, выдвинутой Дессалином о распространении примера Гаити на все острова Карибского моря, которая не могла не вызвать волну возмущения среди южных плантаторов,
33 Цит. по: Jones H. The Crucible of Power. A History of American Foreign Relations to 1913. Wilmington, 2002. P. 55.
34 Adams H. History of the United States During the Administrations of Jefferson and Madison. 2 vols. N.Y., 1986. Vol. 1. P. 311.
35 Finkelman P. Jefferson and Slavery: Treason against the Hopes of the World // Jeffersonian Legacies / Ed. by P. Onuf. Charlottesville, 1993. P. 210.
чьи воспоминания о восстании рабов в Виргинии в 1800 г. под предводительством Гейбриэла36 — хотя и потерпевшем неудачу — были весьма свежи.
Сложность положения Джефферсона как главы государства нашла отражение в его ежегодном обращении к Конгрессу в ноябре 1804 г., в котором он пытался сбалансировать позиции торговцев северо-востока, имевших коммерческие интересы в Санто Домин-го, и южных плантаторов, хотевших держаться как можно дальше от «черной республики». Не последнюю роль в решении отказаться от торговых взаимоотношений с гаитянами сыграла и позиция Бонапарта, настаивавшего на том, что Гаити по прежнему является колонией Франции. Видимо, Джефферсон не решился вступать в противоречие с Парижем, т.к. хотя Луизиана и была уже приобретена, Бонапарт мог в дальнейшем содействовать США в определении границ новой территории: в испано-американских отношениях опека со стороны Наполеона могла сыграть решающую роль. Как разумно рассудил видный историк ранней американской дипломатии Л. Каплан, «эмбарго (на торговлю с Гаити. — М.Т.) было небольшой ценой за большой приз, на который рассчитывал президент... Франция еще раз оказалась инструментом для продвижения американских интересов»37. Планы президента США — исходя из интересов территориальной экспансии — включали и поддержание дружественных отношений с Испанией, поэтому в 1806 г. эмбарго на торговлю с Гаити было поддержано и так называемым актом Логана, запрещавшим коммерческое взаимодействие с той частью острова, которая принадлежала Испании.
В заключение хочется подчеркнуть, что в нашу задачу не входило ни оправдать, ни осудить внешнеполитические акции администрации Джефферсона, особенно те из них, которые не укладываются в концепцию республиканцев-оппозиционеров 1790-х гг. Цель статьи — объяснить, что двигало Джефферсоном-президен-том, когда он принимал те или иные решения, касавшиеся положения США на международной арене. Находясь в оппозиции и критикуя внешнюю политику федералистов, джефферсоновские республиканцы зачастую выдвигали идеи, которые не подлежали претворению в жизнь, учитывая отсутствие у них реальной власти. Республиканцы, осуждая те или иные действия администраций Вашингтона и Адамса в 1790-е гг., не несли реальной ответственности за судьбу своей страны. Изменением статуса партии после выборов 1800 г. следует в первую очередь объяснять некоторые па-
36 Поразительно, как мало внимания уделяется этому восстанию в американской литературе. Например, в весьма объемной монографии Элкинса и Макки-трика «Эра федерализма» восстание Гейбриэла вообще не упоминается (!).
37 Kaplan L. Westward the Course of Empire. Wilmington, 1999. P. 141.
радоксы и противоречия, которые можно было наблюдать во внешнеполитическом курсе Джефферсона. Безоговорочный защитник революций в других странах, Джефферсон-президент отказался поддержать вторую — после Американской — победоносную революцию в Новом Свете. Идейный вдохновитель первой оппозиционной партии в своей стране третий президент, придя к власти, предпочел умалить расхождения между двумя партиями. Противник применения военной силы, Джефферсон впервые в истории страны после Войны за независимость начал военные действия вдали от родины. А если забежать вперед, за временные пределы президентства автора Декларации независимости, то обнаружится, что продолжатель изоляционистских традиций Вашингтона, провозгласивший в своей инаугурационной речи установку на отказ от «связывающих союзов» с другими государствами, в 1823 г. находившийся на заслуженном отдыхе, Джефферсон рекомендовал президенту Монро вступить в более чем «связывающий союз» с основным внешнеполитическим оппонентом и обидчиком Соединенных Штатов — Великобританией!
Счет этим противоречиям можно продолжить, однако все они не будут казаться столь уж парадоксальными, если учесть невероятно быстро менявшийся внутри- и внешнеполитический контекст, в котором существовали Соединенные Штаты в начале XIX в. Президентство Джефферсона пришлось как раз на тот этап ранней американской истории, когда молодая республика, едва убедившая внешний мир в своей жизнеспособности, начала превращаться — во многом благодаря покупке Луизианы — в континентальную империю. Курс на территориальную экспансию ставил перед президентом новые задачи, автоматически расширяя круг его полномочий. Другими словами, сущность менявшегося внутри- и внешнеполитического кредо Джефферсона сводилась к стремлению приспособиться к реалиям стремительно развивавшегося капитализма, сопряженных с глубокими изменениями в экономике и в менталитете нации38. Именно объективными условиями развития американского общества на стыке XVIII и XIX вв. и следует объяснять вектор развития некоторых аспектов внешнеполитической доктрины джефферсоновских республиканцев.
Джефферсон, несмотря на то что его приход к власти многие современники были склонны приравнивать к «революции», не со-
38 См., например: Appleby J. Liberalism and Republicanism in the Historical Imagination. Chapel Hill, 1980. P. 277—339; Banning L. Jeffersonian Ideology Revisited: Liberal and Classical Ideas in the New American Republic // WMQ. XLIII. 1986. P. 3-34. Об идейно политической эволюции партии джефферсоновских республиканцев см.: Трояновская М.О. США: у истоков двухпартийной системы. Москва, 1989.
бирался строить свою деятельность во главе государства «с чистого листа», отбрасывая то, что было сделано его предщественниками. Это имело особое значение в сфере внешней политики, где преемственность играла первостепенную роль: резкие повороты губительным образом отразились бы на дееспособности страны, ее престиже на международной арене, на уровне ее безопасности.
Список литературы
1. Согрин В.В. Политическая история США. XVII-XX вв. М., 2001.
2. Трояновская М.О. США: у истоков двухпартийной системы. Москва, 1989.
3. Adams H. History of the United States of America during the Administrations of Thomas Jefferson... 1903; [rept.] N.Y., 1986.
4. Appleby J. Liberalism and Republicanism in the Historical Imagination. Chapel Hill, 1980.
5. Banning L. Jeffersonian Ideology Revisited: Liberal and Classical Ideas in the New American Republic // WMQ. XLIII. 1986.
6. Banning L. Review of The American Revolution of 1800 by D. Sisson // WMQ. 3rd ser. 32. 1975.
7. Chambers W.N. Political Parties in the New Nation: The American Experience, 1776-1809. N.Y, 1963.
8. Cunningham N.E. Jr. Election of 1800 // History of American Presidential Elections, 1789-1968 / Ed. by A.M. Schlesinger Jr., FL. Israel. N.Y., 1969.
9. Dixon C. African Americans and Haiti: Emigration and Black Nationalism. Westport, 2000.
10. Ellis J. The American Sphinx. The Character of Thomas Jefferson. N.Y., 1996.
11. Finkelman P. Jefferson and Slavery: Treason against the Hopes of the World // Jeffersonian Legacies / Ed. by P. Onuf. Charlottesville, 1993.
12. Freeman J.B. Affairs of Honor: National Politics in the New Republic. New Haven, 2001.
13. Frey S. Water from a Rock: Black Resistance in a Revolutionary Age. Princeton, 1991.
14. Hofstadter R. The Idea of a Party System: The Rise of Legitimate Opposition in the United States, 1780-1840. Berkeley, 1969.
15. Irvin R.W. The Diplomatic Relations of the United States with the Barbary Powers, 1776-1918. Chapel Hill, 1931.
16. Jones H. Crucible of Power. A History of American Foreign Relations to 1913. Wilmington, 2002.
17. Jordan W.D. White Over Black: American Attitudes Toward the Negro, 1550-1812. Chapel Hill, 1968.
18. Kaplan L. Westward the Course of Empire. Wilmington, 1999.
19. Lynch J. Origins of Spanish American Independence // Independence of Latin America / Ed. by L. Bethell. Cambridge, 1987.
20. McKee C. Edward Preble: A Naval Biography, 1761-1807. Annapolis, 1972.
21. The Revolution of 1800. Democracy, Race & the New Republic / Ed. by J. Horn, J.E. Lewis, P. Onuf. Charlottesville, 2002.
22. Robertson A.W. The Election of 1800 // American Presidential Campaigns and Elections / Ed. by WG. Shade. 2001.
23. Sisson D. The American Revolution of 1800. N.Y., 1974.
24. TansillC.C. The United States and Santo Domingo. Baltimore, 1938.
25. White A. Encountering Revolution: Haiti and the Making of the Early Republic. Baltimore, 2010.
26. Zuckerman M. Almost Chosen People. Berkeley, 1993.
Поступила в редакцию 25 сентября 2013 г.
