CC BY
38
ВОПРОС УГОЛОВНОГО ПРАВА И КРИМИНОЛОГИИ
© 2004 г. С. Ф. Милюков
РЕВИЗИЯ УК РФ:
ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОБОСНОВАННОСТИ
В 2003 г. стало окончательно ясно, что попытка законодателя создать стабильное уголовное законодательство окончилась полным крахом: за период с 27 мая 1998 г. по 8 декабря 2003 г. он был вынужден принять тридцать два (!) федеральных закона, содержащих различного рода поправки и дополнения к Уголовному кодексу РФ, которые к тому же были далеко не всегда обоснованными и продуманными, грешили техническими несовершенствами. В результате еще в большей степени, нежели в первоначальном варианте, был нарушен принцип системности уголовно-правового регулирования, ряд положений УК РФ во все большее противоречие с реальной действительностью, мешали эффективно противодействовать преступной экспансии.
Особенно пагубное влияние оказал на состояние российского уголовного законодательства Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ.
Многие ученые пытались воспрепятствовать его принятию, апеллируя непосредственно к законодателю и Президенту РФ1. Однако эти попытки оказались совершенно безуспешными. Поэтому теперь приходится формулировать претензии к законодателю, что называется, «вдогонку», в то время как ущербные нормы уже вовсю применяются в следственной, судебной, адвокатской и прокурорской практике. Ясно, что объем настоящей публикации позволяет затронуть лишь незначительную часть возникающих проблем, заслуживающих дальнейшего и более тщательного научного анализа.
Прежде всего надо отметить, что те немногочисленные плюсы, которые присущи критикуемому Закон от 8 декабря 2003 г. зачастую сводятся на нет корреспондирующими нормами, содержащими изъяны принципиального характера.
Так, законодатель наконец внял рекомендациям ряда специалистов, в том числе и автора настоящей статьи2 [см.: 3, с. 96-101; 4,
с. 62-68], воплощенных в частности в Модель-
1 Кузнецова Н. Ф. Мнение ученых о реформе УК (или <Эш рго(^е81?)// Уголовное право. 2004. № 1. С. 26-27; Милюков С. Ф. Основные направления дальнейшего реформирования российского уголовного законодательства// Проблемы правового регулирования защиты субъективных прав/ Под общ. ред. О. А. Заячковского. Калининград, 2003. С. 120.
2 Милюков С. Ф. Повторность как показатель общественной опасности корыстного преступления и ее уголовно-правовое значение// Уголовно-правовые и процессуальные гарантии защиты конституционных прав личности. Калининград, 1982. С. 96-101; Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. СПб., 2000. С. 62-68.
ном УК для государств - участников СНГ и изъял из законодательного поля такой вид множественности, как неоднократность. Использование последней приводило на практике к легализации безнаказанности многих серийных преступлений, совершаемых привычными (в том числе организованными) преступниками и, наоборот, неоправданно усугубляло положение менее опасных правонарушителей.
Однако, исключив из УК ст. 16, законодатель реконструировал ч. 2 ст. 69 УК таким образом, что окончательное наказание за серию преступлений небольшой и средней тяжести не может превышать более чем на половину максимальный срок или размер наказания, предусмотренного за наиболее тяжкое из совершенных преступлений.
Тем самым вору, совершившему, предположим, двадцать краж без отягчающих обстоятельств, нельзя назначить совокупное наказание, превышающее три года лишения свободы, тогда как до вступления в силу Закона от 8 декабря 2003 г. ему грозило по максимуму шесть лет лишения свободы. Налицо резкое и совершенно криминологически необоснованное облегчение участи злостных преступников!
Ненамного худшим является положение и вора, совершившего те же двадцать краж (что вполне реально), но уже при отягчающих обстоятельствах - в группе лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в помещение или иное хранилище, с причинением значительного ущерба потерпевшим или из одежды последних. Максимальное наказание по воле законодателя не может превышать 7,5 лет лишения свободы. Тем самым как в первой, так и во второй ситуациях все кражи, начиная с 5-6, останутся совершенно безнаказанными. То же можно сказать и о гораздо более тяжких преступлениях - убийствах, изнасилованиях, актах терроризма и др. (см. новую редакцию ч. 3 ст. 69 УК РФ).
Выход из создавшегося положения видится в снятии совершенно искусственных ограничений на пути полного сложения назначаемых судом наказаний. Избежать при этом необоснованно длительных сроков лишения свободы можно будет различными путями: снижением (но не произвольным, а обдуманным) максимума наказания за совершение единичного преступления, «прирастания» срока лишения свободы и других срочных наказаний, а также штрафа на небольшой «шаг» (2-3 мес. лишения свободы, 500-1000 руб. штрафа и т.д.). Но наиболее про-
дуктивным выглядит другой путь: назначать окончательное наказание путем полного (реже частичного) сложения на длительный срок, определяя к реальному отбытию лишь часть его. Скажем, за совершение тех же двадцати квалифицированных краж справедливым выглядит назначение окончательного наказание в 12-15 лет лишения свободы с определением к отбытию из них 5-7 лет. Остальное наказание будет считаться условным до тех пор, пока осужденный не совершит нового преступления (возможно выдвижение и иных условий, содержащихся ныне в ст. 73 УК РФ). Тем самым, с одной стороны, преступник не может рассчитывать на практикуемую ныне безнаказанность большей части его преступной деятельности. С другой - перед ним не будет закрыта реальная перспектива выхода на свободу (освобождения от иных наказаний), хотя и под соответствующими условиями надлежащего поведения.
Законодатель сделал еще один шаг в направлении секвестрования системы наказаний. Он не устоял перед мощным политическим и научным лобби, с начала 90-х гг. настойчиво требовавшим отказаться от конфискации имущества, затрагивавшей самые сокровенные блага богатых и сверхбогатых преступников. И это сделано на фоне ряда уголовных процессов, в ходе которых получены неоспоримые доказательства совершения т.н. «олигархами» и их приспешниками хищений на сумму сотен миллионов и даже миллиардов долларов. Впрочем, для малоимущих преступников, конфискация, в том числе полная, сохранена в прежнем объеме. Речь идет о повышении размера штрафа до уровня в 1 млн руб. Причем злостное уклонение от уплаты штрафа теперь грозит (ясное дело -не богатым) лишением свободы, в том числе длительным(см. новую редакцию ч. 5 ст. 46 УК РФ). Налицо почти незавуалированный классовый подход, который, как мы знаем из истории, как раз и характерен для социальных революций и контрреволюций. Такую же природу имеет и псевдокриминализация хищений в особо крупных размерах. Псевдокриминализацией (точнее - псевдопенализацией, поскольку такие хищения и ранее считались преступлением) мы называем этот процесс потому, что на самом деле законодатель фактически понизил наказание за хищение в крупном размере, а в ч. 4 ст. 158 и других соответствующих нормах лишь указал вместо крупного особо крупный размер похищенного без какого-либо увеличения верхнего предела наказания [наше видение составов хищений в особо крупных и сверхкрупных размерах3.
Криминологически необоснованным выглядят изменения и дополнения, внесенные законодателем в ст. 222 УК РФ. И так государство все более утрачивало контроль за незаконным оборотом оружия, взрывчатых веществ и взрывных устройств. Об этом свидетельствует неуклонное снижение регистрации преступлений, преду-
3 Милюков С. Ф. Об основных характеристиках российской уголовно-правовой политики// Актуальные проблемы теории борьбы с преступностью и правоприменительной практики. Вып. 4/ Под ред. В. И. Горобцова. Красноярск, 2001. С. 9-13.
смотренных ст. ст. 222 и 226 УК в 2002 и 2003 гг. (соответственно на 13,7 и 9,6 %; 3,3 и 4,6 %). И эта апатия развивалась на фоне увеличения числа вооруженных преступлений как в стране в целом, так и отдельных ее регионах (прежде всего в Свердловской и Московской областях, Приморском крае, гг. Санкт-Петербур-
ге и Москве). Полная легализация ношения холодного оружия осуществлена, как представляется, в угоду торговцев, поставляющих (в том числе из-за рубежа) соответствующие изделия в массовом количестве. При этом проигнорирована высокая поражающая способность некоторых видов холодного, прежде всего метательного оружия, сугубо криминальное назначение ряда его образцов, например, кастетов, кистеней, наладонников). Еще хуже обстоит дело с огнестрельным оружием. Речь идет об устранении уголовной ответственности за действия с любым гладкоствольным оружием. Здесь мы видим «маятниковое» движение, характерное, кстати, не только для состава, предусмотренного ст. 222 УК. Причем «маятник» (очевидно по недосмотру разработчиков) качнулся значительно дальше своего прежнего положения. Если в УК РСФСР 1960 г. исключалась уголовная ответственность за манипуляции с гладкоствольным охотничьим оружием, то в Законе от 8 декабря 2003 г. такая оговорка отсутствует. Получилось, что граждане (прежде всего и главным образом это, естественно, особо опасные преступники) могут, не опасаясь уголовного наказания, носить, хранить, перевозить и иным способом обладать не только охотничьим оружием, но и гранатометами, минометами, пушками (в том числе крупнокалиберными) и даже торпедными аппаратами. Систематическое толкование этой новеллы приводит к выводу о том, что декриминализировано и обладание боеприпасами к перечисленному оружию.
Законодатель долгие годы упорно не прислушивался к рекомендациям по существенному усилению наказания за терроризм, в том числе за счет введения в санкцию ст. 205 УК РФ пожизненного лишения свободы, для чего оно должно превратиться из наказания-сателлита в самостоятельный вид. Лишь очередной террористический акт - взрыв в московском метро - заставил законодателя внять этому совету. Однако он по-прежнему не решился включить в эту статью смертную казнь. К тому же без соответствующей реконструкции остались ст. ст. 275, 276, 279, 281 и др.
Вызывает тревогу и перспективы дальнейшего развития российского уголовного законодательства. Речь идет о явно недемократической норме, содержащейся в появившейся 8 декабря 2003 г. ст. 8 Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации». Теперь проекты федеральных законов об изменениях и дополнениях в УК РФ могут быть внесены в Госдуму только при наличии официальных отзывов Правительства и Верховного Суда. Ясно, что исполнительная власть будет всячески блокировать появление в УК норм (в т.ч. антикоррупционных), ущемляющих интересы чиновничества. Что же касается суда, то вновь подрывается его независимость. Су-
дебные структуры вовлекаются в процесс нормотворчества в качестве контрольной инстанции, подобно тому, как они уже вовлечены в изначально несвойственные суду функции обвинения на стадии предварительного расследования. Суд, как представляется, должен подчиняться закону, неуклонно исполнять его, а не творить право сам, что неизбежно приведет к произволу, торжеству субъективизма и волюнтаризма.
Наконец, нельзя не отметить пренебрежительное отношение законодателя к правоприменителям, учащимся юридических учебных заведений и, тем более, к обычным гражданам, выразившееся в том, что анализируемый и сопутствующие ему законы о внесении изменений и дополнений в УПК, УИК и др.нормативные акты вступили в силу немедленно, по существу в чрезвычайном порядке, хотя на их изучение необходимо, по крайней мере, 2-3 месяца. Проведенные нами опросы преподавателей, студен-тов-старшекурсников, аспирантов и практических
работников органов уголовной юстиции показали, что еще в середине января 2004 г. многие из них не знали досконально о происшедших революционных изменениях в отечественном законотворчестве.
Поэтому мы вновь предлагаем приступить к планомерной подготовке нового Уголовного кодекса России, который нужно создать на основе тщательно проработанных и конкурирующих между собой проектов, подготовленных ведущими научно-педагогическими центрами страны. Введение в действие этого УК должно стать итогом не очередной малообдуманной революции, а многолетней эволюции действующего уголовного законодательства, практики его применения и научного осмысления того и другого.
□ □ □ □ □
