Научная статья на тему 'Рецепция творчества как мистерии в поэзии В. Брюсова'

Рецепция творчества как мистерии в поэзии В. Брюсова Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
579
150
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
В.Я. БРЮСОВ / ЛИРИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ / АНТИЧНЫЕ МИСТЕРИИ / ГЕРМЕТИЗМ / СИМВОЛ / ПОЗНАНИЕ / ВОСХОЖДЕНИЕ / VALERY BRYUSOV / LYRICAL HERO / ANCIENT MYSTERIES / HERMETICISM / SYMBOL / KNOWLEDGE / ASCENDENCE

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Золина Дарья Валерьевна

В данной статье исследуются античные источники восприятия творчества как мистериального познания на материале поэзии Валерия Брюсова. Служение поэзии и желание проникнуть к источнику знаний о мире привели Брюсова к поиску универсального способа достижения этих знаний и обновлению внутреннего мира поэта. Углубляясь в понимание содержания и сути античных мистериальных практик, реализующих эстетическое преображение души посвящаемых и их приобщение к тайнам мироздания, Брюсов приходит к осознанию смысла творчества. Стоит заметить, что поэт не пытался реконструировать в своем творчестве, в частности в поэзии, или в жизни сами мистериальные ритуалы, он понимал мистерии в более широком и метафорическом смысле, а именно, как вышеупомянутый способ духовного обновления и познание микрокосма и макрокосма в их взаимосвязи через символическое проживание опыта лирического героя его поэзии. Восприятие творчества как мистериального процесса, как восходящего пути познания и духовного совершенствования прослеживается с начала XX века до смерти автора и проявилось в поэтическом наследии автора в создании герметичных многоуровневых символов, высоком, пафосном стиле, назидательном и поучительном тоне многих стихотворений, восприятии лирического героя как посвящаемого в тайны мироздания.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Creative work perception as if it were a mystery in the poetry of Valery Bryusov

This article explores the perception of ancient sources of creativity as a way of mysteriological cognition on the material of poetry of Valery Bryusov. The service to poetry and a desire to get to the source of knowledge about the world led Bryusov to the search of universal way to achieve this knowledge and to the moral and spiritual rebirth. Delving into the understanding of the content and essence of the mystery of ancient practices that implement the aesthetic transformation of the soul of initiates and their introduction to the mysteries of the universe, Bryusov comes to the comprehension of the meaning of his work. It should be noted that the poet didn’t try to reconstruct in his creative work, in particular in poetry, and in his life, the mystery rituals themselves, he rather understood the mystery in a broader and metaphorical sense, namely, as the above-mentioned method of spiritual renewal and the knowledge of the microcosm and the macrocosm in their relationship through a symbolic feel of the experience of his lyrical hero. Perception of creativity as mysteriological process as the rising path of knowledge and spiritual development can be traced to the beginning of the 20th century until the poet's death and was manifested in the poet's heritage in the creation of multi-level hermetic symbols, high, pathetic style, didactic and instructive tone of many poems, perception of lyrical hero as the initiate into the mysteries of the universe.

Текст научной работы на тему «Рецепция творчества как мистерии в поэзии В. Брюсова»

УДК 821.161.1.09

Золина Дарья Валерьевна

Московский педагогический государственный университет

DarjaZolina@yandex.ru

РЕЦЕПЦИЯ ТВОРЧЕСТВА КАК МИСТЕРИИ В ПОЭЗИИ В. БРЮСОВА

В данной статье исследуются античные источники восприятия творчества как мистериального познания на материале поэзии Валерия Брюсова. Служение поэзии и желание проникнуть к источнику знаний о мире привели Брюсова к поиску универсального способа достижения этих знаний и обновлению внутреннего мира поэта. Углубляясь в понимание содержания и сути античных мистериальных практик, реализующих эстетическое преображение души посвящаемых и их приобщение к тайнам мироздания, Брюсов приходит к осознанию смысла творчества. Стоит заметить, что поэт не пытался реконструировать в своем творчестве, в частности в поэзии, или в жизни сами мистериальные ритуалы, он понимал мистерии в более широком и метафорическом смысле, а именно, как вышеупомянутый способ духовного обновления и познание микрокосма и макрокосма в их взаимосвязи через символическое проживание опыта лирического героя его поэзии. Восприятие творчества как мистериального процесса, как восходящего пути познания и духовного совершенствования прослеживается с начала XX века до смерти автора и проявилось в поэтическом наследии автора в создании герметичных многоуровневых символов, высоком, пафос-ном стиле, назидательном и поучительном тоне многих стихотворений, восприятии лирического героя как посвящаемого в тайны мироздания.

Ключевые слова: В.Я. Брюсов, лирический герой, античные мистерии, герметизм, символ, познание, восхождение.

Представление о художественном творчестве как мистерии было весьма распространенным среди писателей и поэтов Серебряного века. Воспоминания символистов и их современников делают очевидным факт всеобщего увлечения мистериями и попытки осуществить их в реальной жизни и творчестве, чему есть обоснование: смена мировоззренческой парадигмы на рубеже веков, попытка идентифицировать себя в историческом контексте, обращенность к источникам мудрости в древних учениях и практиках, эсхатологические предчувствия и многое другое. Часто увлечение мистериями было игрой и поверхностным отношением к древним античным практикам, но некоторыми писателями и поэтами мистерии античности воспринимались серьезно - как способ совершенствования и самопознания, реализуемый в творчестве. Ми-стериальность творчества произрастала из стремления проникнуть во внерациональную основу общечеловеческих духовно-творческих интенций и запечатлеть их динамику в частном, собственном мистическом опыте, например в поэтической рецепции Валерия Брюсова.

Одним из подобных источников было содержащееся в античной мистериальной традиции, прослеживаемое и в герметизме, представление об эволюции человеческой души, согласно которому существует ряд универсальных принципов мироустройства, скрытых в недрах мистериальных практик. Мистерия предстает универсальным путем к расширению границ восприятия, созерцанию мироздания и его познанию: «Мистериальность, как она понимается в русском символизме, пронизывает все виды творческой деятельности. Она и есть родовой признак творчества как искусства выхода за очерченный круг данности. Это мистический образ становящегося человека. Мистерия - это действие, соединяющее человека и Бога, данного

человека и идеального человека, существующее и идеал, - символический акт их тождества» [8, с. 307]. Знания, которые приобретались в мистерии, закрыты по своей сути, они представляют собой многоуровневые символы, проникновение и понимание которых раскрывало взаимосвязь видимого и невидимого миров. О.М. Фрейденберг, ссылаясь на античных философов, говорит о прохождении мистерии как счастливой возможности обретения духовного бессмертия, возрождения, нравственном воскресении: «человек, посвященный при жизни в мистерии, добывает этим великое блаженство; со ступени на ступень восходит он к созерцанию нравственно совершенных вещей» [16, с. 139]. Брюсов не пытался реконструировать в стихотворениях историческое явление процесса священнодействия, он воспринимал мистерию гораздо шире, метафоричнее - как процесс восхождения духа и мастерства поэта к совершенству, как способ познания себя и мира.

Эстетическое воздействие античного мировоззрения на поэтов-символистов, в частности на Валерия Брюсова, широко изучается в последние три десятилетия. В работе З.Р. Жукоцкой исследован теургический аспект в творчестве русского символизма - у А. Белого, А. Блока и В. Брюсова, которого автор работы причисляет к ряду поэтов-теургов. Исследователь приходит к мнению, что мистерия на рубеже Х1Х-ХХ веков приобретает универсальный характер, становится связующим звеном человека и Бога, и русский символизм устремляется к сверчувственному, используя символ как инструмент своего восхождения: «...сам человек путем самосовершенствования в творческом процессе восходит на вершину Божественного откровения, постигая тайные пределы и беспредельность своего духовного строя. В этом своем порыве русский символизм открывает абсолютное пространство духовного синтеза» [8, с. 305].

© Золина Д.В., 2015

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова „^ № 4, 2015

81

В связи со схожестью передаваемых в процессе античных мистерий тайн и принципов мироустройства с герметическими идеями интерес представляет исследование И.Г. Кулешовой, изучающей художественное бытие в лирике Бальмонта и Брюсова. Автор исследования считает, что при создании художественного пространства на поэтов оказало влияние герметическое учение, в особенности принцип аналогий, или теория двух бездн: «...у К. Бальмонта эти бездны имеют свою предельную точку, дойдя до которой то, что находится в верхней бездне, незамедлительно должно отразиться в нижней бездне. Здесь можно увидеть связь творчества поэта с учением Гермеса Трисмегиста, в частности с особенностью восприятия и трактовки одного из пунктов Изумрудной скрижали: "То, что находится внизу, соответствует тому, что пребывает вверху; и то, что пребывает вверху, соответствует тому, что находится внизу, чтобы осуществились чудеса единой вещи"» [10, с. 117]. Однако автор не затрагивает рецепцию этого принципа в лирике В. Брюсова, несмотря на прямое цитирование герметических изречений в его произведениях.

Обширное исследование о мистериальности в культуре конца XIX - начала XX века представляет собой работа Г.В. Варакиной «Мистериаль-ные истоки русского синтетизма», в которой исследователь приходит к выводу о неспособности модернистской эпохи преодолеть индивидуальное для достижения всеединого: «В отличие от мистерий Древнего Мира, раскрывавших феномен всеобщности и универсальности, современная концепция так и не сумела преодолеть болезнь индивидуализма. Тем самым, культура рубежа веков создала лишь новую утопию - мечтая о едином, но не отказываясь от единичного; утверждая преображающую силу творчества, но останавливаясь исключительно на поиске новых форм искусства» [6, с. 313].

Об увлеченности Брюсова мифической Атлантидой, оккультизмом и эзотерикой писали М.В. По-качалов, В.Э. Молодяков, Н.А. Богомолов, А.А. Воронин, С.А Слободнюк и другие исследователи. Большинство ученых едины во мнении, что поэт серьезно изучал мистические источники знания не только как художник, творец, но, в большей степени, как ученый, историк, проводя линию преемственности культуры и знаний от Лемурии к Атлантиде и далее, через все мистерии и эзотерические учения древних цивилизаций, к дальнейшим эпохам. Данная «магистраль» (название одного из стихотворений Брюсова) широко представлена во всем творчестве автора: поэзия («Магистраль», «Пирамиды», «Жрец Изиды», «Женщины Атлантиды» и другие), проза («Алтарь Победы», «Огненный ангел», «Юпитер Поверженный»), статьи («Наши дни», «Ключи тайн», «Учителя Учителей»).

Стремление приникнуть сквозь века к источнику этих знаний и достичь новых ступеней совершенства стимулировало Валерия Брюсова на постоянное внутреннее движение вверх, преодоление самого себя: «Начать "новую жизнь" можно только восходя на высшую ступень лестницы. Душа или идет вперед или погибает. Это - закон. <...> Совершенствование не моральное требование, но внутренняя потребность духовного организма», -писал поэт Н. Петровской в 1909 году [12, с. 796]. Эта потребность реализовалась в познании, в постоянном поиске и изучении новых источников знания, эта «внутренняя потребность духовного организма» являлась основополагающим условием осуществления мистериального преображения и постижения мира.

В одном из писем Вяч. Иванова Брюсову мы находим строки, говорящие об отношении двух поэтов к своему творчеству, в частности к поэзии как к мистерии: «Благодарю <...> за данную мне возможность так интимно, путем опыта, заглянуть в мистерии твоего творчества (здесь и далее выделено мной. - З.Д.), и быть может, показать тебе немного свои» [13, с. 521]. Само творчество понимается Брюсовым как путь посвящения, тернистый путь преодоления в себе земного, становление теургом, стремление к достижению совершенства своих произведений и своей личности: «О, будемте все, как боги, // Познавши добро и зло» («Люцифер», 1898) [5, т. 1, с. 231], «А! Быть как божество! хоть миг один!» («Хмель исступленья», 1901) [5, т. 1, с. 322]. В мгновения экстаза, «внерассудочны-ми путями», интуицией пытается Брюсов проникнуть в невидимый мир, почувствовать сопричастность внутреннего мира всему универсуму. И если в мистериях поклонялись божествам, чья история служила примером мистерии духа и мифологической основой таинства (например, Изиде и Озирису, Деметре и Персефоне, Дионису и другим), то Брюсов однозначно воздвиг на пьедестал поэзию: «Могу о себе сказать теперь другими словами, словами моего Одиссея:

Я - доброволец меж рабов.

Но та, кому я рабствую, это все же божество, ибо ее имя - моя поэзия» [12, с. 795].

Особенно ярко рецепция творчества как мистерии проявилась в стихотворениях, в которых поэт не раз обращается к символам, образам и мотивам египетских и греческих мистерий («Нить Ариадны», 1902; «Орфей и аргонавты», 1904; «Гимн богам», 1913; «Жрец Изиды», 1900; «Пирамиды», 1917; «Загадка Сфинкса», 1921-1922; «В разрушенном Мемфисе», 1913; «К Деметре», 1904; «Ученик Орфея», 1918; «Посвящение», 1920; «Я», 1899; «Начинающему», 1906; «Сеятель», 1907; «Зерно», 1909; «Всхождение», 1914; «Египет. Поучение», 1912; «К прошлому», 1897; и др.). С конца XIX века в лирике Брюсова начинают появляться стихотво-

82

Вестник КГУ им. H.A. Некрасова ¿j- № 4, 2015

рения, в которых реализуется та самая «внутренняя потребность духовного организма» в познании и постижении тайн бытия, в ощущении мистери-альности творческого и познавательного процесса: «Шепчу я слова заклинаний, // Молю неизвестного бога. // И много тревожит вопросов: // Кто создал семью великанов? // Кто высек людей из утесов, // Поставил их стражей туманов?» («На острове Пасхи», 1985) [5, т. 1, с. 68]; «Где я последнее желанье // Осуществлю и утолю? // Найду ль немыслимое знанье, // Которое, таясь, люблю?» («Последнее желанье», 1902) [5, т. 1, с. 270].

Во многих стихотворениях звучат идеи всеединства, умирания и воскресения души, познания иного мира, бесконечного пути этического восхождения, древний процесс нисхождения и восхождения души и многие другие. Содержание этих стихотворений наполнено смутными предчувствиями, тоской о былой жизни, эмоциональной устремленностью ввысь, за грань реального. Им свойственны диалогичность и античный пафосный высокий слог: «Дух торжествует светоносный, // Твоя и наша жизнь - всё та ж!» («Перешедшие - оставшимся», 1916) [5, т. 2, с. 295]; «Тот, владыка написанных слов, // Тот, царящий над мудростью книг!» («Египет. Поучение», 1912) [5, т. 2, с. 322]. Каждое кропотливо подобранное внутренним чутьем слово становится ключом к мистическому, прорастает в глубинах духа подобно зерну: «.Этот мир двояко бесконечен, // В тайнах духа - образ мой исчез;.» («Каждый миг», 1900) [5, т. 1, с. 226], «.мой дух всхожденьем хмелен» («Всхождение», 1914) [5, т. 3, с. 335]. Символ в творческой мистерии поэта является инструментом для познания микрокосма и макрокосма, для проникновения за завесу тайны в область сверхчувственного: «.Те две тесьмы - сиянье диадемы; // Ей тайно венчаны, поэты, все мы, // Вскрывает путь в огонь веков она» («Посвящение», 1920) [5, т. 3, с. 86], «Усни для этой жизни косной: // В твоей руке твой карандаш // Шепнет, что есть иные весны, // И ты узнаешь голос наш» («Перешедшие - оставшимся», 1916) [5, т. 2, с. 295], «Пойми - весь мир, все тайны в нас, // В нас Сумрак и Рассвет» («Царю Северного Полюса», 1989-1900) [5, т. 1, с. 256]. Автор приоткрывает покров, за которым скрыты истины, он интригует, чтобы пробудить в читателе мистическое предчувствие приближающегося восхождения: «.именно он (поэт) играет роль собирателя и дешифровщика природных символов "вселенской аналогии". Благодаря этому художник приобретает особую миссию, связанную с функцией распространения вселенской и природной мудрости на Земле», - поэтому находить и раскрывать вселенские связи на совершенно ином, высшем уровне под силу только поэтам, пророкам, мудрецам и жрецам, которые способны проникнуть в суть символа и познать его [10, с. 68].

«Поэзия - искусство слов: это - истина. Но дело в том, что эта истина, так сказать, эсотерическая. Великие поэты ее знали, но разглашать ее считали невозможным. Непосвященными она была бы понята ложно. Случилось так, что в наши дни эта истина досталась именно непосвященным», - говорит Историк в диалоге Брюсова «Здравого смысла тартарары» [2, с. 401]. Поэт, по мнению Историка, является посвященным в тайны мироустройства, сохраняет их и передает дальнейшим поколениям через свое творчество. В стихотворении «Поэту» (из сборника стихотворений «Все напевы») автор раскрывает смысл творчества поэта на примере Данте, совершившего путешествие в загробный мир: Ты должен быть гордым, как знамя; Ты должен быть острым, как меч; Как Данту, подземное пламя Должно тебе щеки обжечь.

(«Поэту», 1907) [5, т. 1, с. 447].

Мотив нисхождения и восхождения в иной мир, так же как мотив умирания и воскресения, является базовым, сакральным мотивом древних таинств, так как приобщение к знанию об ином мире Озириса в Египетских мистериях, Персефоны в Элевсин-ских мистериях, Орфея и Диониса в Орфических мистериях и в некоторых других мистериях Востока раскрывает значение всеобщей мистерии духа, ее эволюции. Поэтому путешествие Данте в ином мире является не чем иным, как мистериальным духовным преображением и приобщением к тайнам мироустройства. Соответственно, отсылая читателя к образу Данте, автор стихотворения дает понять, что поэт обязан во имя своего творчества быть способным пожертвовать собой (как посвящаемые в мистерии и мифические боги), служить поэзии как божеству и беспрестанно трудиться на пути восхождения к вершинам мастерства слога и глубины содержания. Поэт должен уметь абстрагироваться и не держаться за земную жизнь, перевоплощаться и проникать в судьбы других людей, всего мира. Он должен созерцать происходящие со стороны («Всего будь холодный свидетель», «На все устремляя свой взор», «К бесстрастью себя приневоль»), только так он сможет, в миг прозрения, уловить нечто глубинное и значимое: Всего будь холодный свидетель, На все устремляя свой взор. Да будет твоя добродетель -Готовность взойти на костер. Быть может, все в жизни лишь средство Для ярко-певучих стихов, И ты с беспечального детства Ищи сочетания слов.

Гордый, поучительный тон стихотворения лишь на первый взгляд кажется холодным и отчужденным, но страстью и решительностью проникнуты слова лирического героя, в них кипит жажда познавать мистические откровения, жертвовать земными страстями ради служения поэзии («Быть может, все в жизни лишь средство // Для ярко-певучих

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ¿V- № 4, 2015

83

стихов»; «И ты с <...> детства // Ищи сочетания слов), ради своего духовного воскресения, подобно божествам мистерий и даже Христу: Лови, что шепнет тебе Рок, И помни: от века из терний Поэта заветный венок.

Брюсов воспринимал поэзию как возможность формирования и прохождения своего собственного мистериального пути и прозрения истин. Для создания необходимого настроя, этого мистериального чувства приближения к божественной тайне, приподнимания «покрывала Изиды», автор вживается в тот или иной образ («Как Данту, <...> Должно тебе щеки обжечь»). Он чувствует, думает и дышит как посвященный, как жрец, как теург, как зерно, как божество и т.д., чтобы внутри рождались именно слова и интонации, являющиеся универсальными символами для раскрытия и ретрансляции содержания, которое автор стремится уяснить для себя и вплести в ткань произведения. Он созидает мистерию творчества, которая становится его путем к высшему знанию и обновлению души.

Библиографический список

1. Богомолов H.A. Русская литература начала XX века и оккультизм. Исследования и материалы. - М.: НЛО, 1999. - 549 с.

2. Брюсов В.Я. Здравого смысла тартарары. Диалог о футуризме // Брюсов В.Я. Собр. соч.: в 7 т. - Т. 6. Статьи и рецензии. - М.: Худож. лит., 1973. - 656 с.

3. Брюсов В.Я. Истины. Начала и намеки // Брюсов В.Я. Собр. соч.: в 7 т. - Т. 6. Статьи и рецензии. - М.: Худож. лит., 1973. - 656 с.

4. Брюсов В.Я. Огненный ангел: [Роман] / сост., вступ. ст., коммент. С.П. Ильёва. - М.: Высш. шк., 1993. - 480 с.

5. Брюсов В.Я. Собрание сочинений: в 7 т. - М.: Худож. лит., 1973.

6. Варакина Г.В. Мистериальные истоки русского синтетизма в культуре «серебряного века»: дис. ... д-ра культурологии. - Кострома, 2009. -341 с.

7. Воронин А.А. Брюсов: посев Атлантиды. Некоторые атлантологические комментарии к жизни и творчеству поэта // Брюсовские чтения 2010 года: сб. статей. - Ер.: Лингва, 2011. - 448 с.

8. Жукоцкая З.Р. Культурфилософия русского символизма, теургия и откровение: дис. ... д-ра культурологии. - М., 2003. - 321 с.

9. Иванова О.Ю. Античность как энтелехия культуры серебряного века: дис. ... канд. культурологии. - М., 1999. - 298 с.

10. Кулешова И.Г. Художественное бытие в лирике К. Бальмонта и В. Брюсова: дис. . канд. фи-лол. наук. - Магнитогорск, 2006. - 169 с.

11. Молодяков В.Э. Загадки Серебряного века. -М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2009. - 432 с.

12. Петровская Н.И. Из «Воспоминаний» // Литературное наследство. Валерий Брюсов. Т. 85 / под ред. Н.А. Щербиной. - М.: Наука, 1976. - 854 с.

13. Письмо Вяч. Иванова от 01.02.1909 г. к В.Я. Брюсову // Литературное наследство. Валерий Брюсов. Т. 85. - М., 1976. - 854 с.

14. Покачалов М.В. Проблема кризисов и гибели античной культуры в творчестве русских символистов: дис. . канд. культурологи / Гос. акад. славянской культуры. - М., 2000. - 162 с.

15. Слободнюк С.А. «Идущие путями зла». Древний гностицизм и русская литература 18801930 гг. - СПб., 1998. - 425 с.

16. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1998. - 800 с.

17. Шюрэ Э. Великие Посвященные: Очерк эзотеризма религий. - М.: ООО Издательство «София», 2008. - 480 с.

84

Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 4, 2015

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.