Научная статья на тему 'Рец. На кн. : митягина, В. А. Социокультурные характеристики коммуникативного действия [Текст] : монография / В. А. Митягина. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2007. 356 с'

Рец. На кн. : митягина, В. А. Социокультурные характеристики коммуникативного действия [Текст] : монография / В. А. Митягина. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2007. 356 с Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
131
28
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Рец. На кн. : митягина, В. А. Социокультурные характеристики коммуникативного действия [Текст] : монография / В. А. Митягина. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2007. 356 с»

© О.А. Радченко, 2009

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ

УДК 81’276:338.48 ББК 81.001.2

Рец. на кн.: Митягина, В. А. Социокультурные характеристики коммуникативного действия [Текст] : монография / В. А. Митягина. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2007. - 356 с.

Рецензируемая монография обращается к тематике, связанной с наиболее актуальным направлением в современном языкознании - коммуникативной лингвистикой, и ставит перед собой задачу всестороннего осмысления коммуникативного действия как специфического механизма обмена смыслами. Для решения этой весьма сложной задачи, отличающейся потенциальной возможностью ее рассмотрения в многочисленных аспектах, в том числе психолингвистическом, нейролингвистическом, когнитивном, структурно-функциональном и т. д., автор привлекает в первую очередь социокультурные характеристики интеракции, связывая их с категориями прагмалингвистики и дискурс-анализа и помещая свои рассуждения в антропоцентрическую парадигму. Подобный комплексный подход следует считать оправданным и необходимым для предпринимаемого в монографии анализа коммуникативного поведения, тем более что в его основу В.А. Митягина полагает поиск и установление иерархической системы коммуникативных доминант -целей, эмоциональных установок, традиционных категорий и ценностей.

Обращает на себя внимание богатство методологического инструментария, позволившее автору реализовать свое масштабное исследование, в особенности оригинальное со-

четание дискурсивного анализа и социокультурного моделирования, с одной стороны, и интервьюирования и анкетирования - с другой. Наряду с этим комплексный характер работы подчеркивается стремлением исследователя верифицировать свои выводы на обширном и разнородном корпусе, в который включены как письменные, так и устные тексты разнообразных жанров и стилей, охватывающие материалы последних двух веков. Подобная разнородность, конечно, требует определенного обоснования, поскольку ее результаты сложно привязать к конкретному и обозримому временному отрезку. Такое обоснование, тем не менее, существует: оно связано с желанием автора расширить рамки собственно языкового анализа и провести параллели между различными коммуникативными событиями на примере двух близких европейских культур, выстроить общую теорию коммуникативного действия, не преследующую задачу скрупулезного нанизывания отдельных фактов, но стремящуюся к построению типологии коммуникативной интеракции на новых основаниях, к поиску прототипов и дискурсивных параметров коммуникативных действий. В этой постановке вопроса заключается, с нашей точки зрения, основная теоретическая значимость рецензируемого сочинения, и именно она придает особенную широту анализа и научную ценность.

Изучение коммуникации как поливалентного лингвистического феномена позволило языковедам за последние сорок лет создать поистине необозримое научное наследие, о чем свидетельствует представленный список ис-

пользованной литературы (422 работы), к которому, вне всякого сомнения, она могла бы добавить еще несколько сотен отечественных и зарубежных работ. В этой связи, несомненно, пришлось ограничивать то теоретическое поле, которое было бы достаточным для создания концептуальных рамок работы. В качестве опоры исследователь использовала концепции феноменологии коммуникации, философско-антропологические теории ментальности, этнокультурные концепции стереотипизации коммуникативных действий и др.

Достижению исследовательской цели автор предпосылает первую главу работы «Коммуникативное действие как предмет лингвистического изучения». В этой главе В.А. Митя-гина предлагает свое видение фундаментальных проблем теории коммуникации: экзистенциальное понимание человеческой интеракции, семиотические параметры коммуникации, аксиоматику и типологию коммуникации, прагматическую характеристику коммуникативных действий.

Весьма интересными представляются рассуждения об экзистенциальной роли общения, где кратко суммируются сведения об истории понятия «коммуникация», начиная с античности, приводится целый ряд любопытных фактов о различных трактовках роли языка в человеческой жизни. Следует отметить, что более подробное освещение лингвофилософских вопросов, связанных с этой ролью, к примеру направленное изложение некоторых понятий теории языковой картины мира, более солидно подкрепило бы излагаемый в работе тезис о зависимости коммуникации от ментальных установок участников интеракции. В то же время в монографии предлагаются интересные интерпретации современных теорий конвенциональности коммуникации, интериндивидуальной семантики и прагматики, анализ диалогического общения и теории речевых актов в ее последней версии, а также необходимые для обоснования своей собственной точки зрения сопоставление и анализ различных позиций прагмалингвистики. В.А. Митягина приводит исключительно информативные результаты опросов носителей немецкого языка для фундирования своих аксиом и осуществляет тонкий лингвистический и социокультурный анализ этих результатов.

Рассуждая о типах коммуникативного действия с позиций социокультурной прагматики, она сопоставляет различные точки зрения современных российских и немецких философов и социолингвистов, совершенно оправданно отказываясь в результате от рассмотрения коммуникации на своего рода оси, которая ограничена функцией идентификации индивида и его интеракцией с другими субъектами, и устанавливает вместо этого шесть принципов типологизации коммуникативного действия.

В главе анализируются необычные, оригинальные источники, к примеру «инструкции по использованию» конкретной страны, позволяющие автору приходить к ценным кросс-культурным выводам и наблюдениям. Правда, не всегда эти источники заслуживают безоговорочного доверия. Так, в цитируемой автором книге М. Горского утверждается, что немцы, вступая в немецкоязычный контакт с иностранцами, непременно используют упрощенный, карикатурный язык. Это утверждение, вероятно, основано на личном опыте самого автора книги и вовсе не обязательно соответствует принятой норме подобной коммуникации, в чем мы убедились за более чем двадцать лет контактов, личного общения с немцами и пребывания в Германии. Более того, представляется, что использование подобного языка всегда провоцируется, к примеру, языковой бедностью того вопроса, который задает немцу иностранец. В этой связи трудно согласиться с утверждением исследователя относительно того, что у немцев сложился этнокультурный стереотип плохо говорящих по-немецки иностранцев. Напротив, нам приходилось неоднократно слышать от немцев, что русскоязычные, как правило, владеют немецким языком превосходно. Представляется, что четвертая аксиома требует некоторого уточнения в той части, которая связана с доверием к источникам кросс-куль-турной информации.

Обширная фактология первой главы не только придает ей высокую степень обоснованности, но и позволяет автору высказываться по целому ряду проблем, пограничных с основной темой исследования. Она также приглашает читателя к дискуссии по этим проблемам, в особенности в тех случаях, когда

258 О.А. Радченко. Рец. на кн.: Митягина В.А. Социокультурные характеристики коммуникативного действия

речь идет об оценке языковых фактов с социокультурных позиций.

Вторая глава «Характеристики социоком-муникативного действия» посвящена более подробному освещению этой базовой категории прагмалингвистики. В этой главе подробно рассматриваются установленные в первой части работы четыре основных типа коммуникативных действий с тем, чтобы выявить доминанту в каждом из них. Так, в целерациональном коммуникативном действии автор выявляет перформативные ценностные иллокуции, а в аффективном - спонтанную идентификацию лингвокультурного эмоционального потенциала. Рассуждения о целерациональ-ности в начале второй главы важны в том смысле, что они демонстрируют наивную уверенность философии XIX в. в возможности прямого соотнесения национальных качеств и языковых характеристик этноса (на примере И. Канта). Список философов, придерживавшихся этой точки зрения, можно было бы продолжить за счет интерпретаторов В. фон Гумбольдта - авторов XIX и начала XX века. Более того, сомнительную антропологическую пирамиду народов, предлагаемую Кантом, можно обнаружить и у самого В. фон Гумбольдта. Проекции такого сопряжения языка и национального характера сохранились в лингвистической литературе и до сих пор, как наглядно демонстрируют предложенные в монографии выводы, поэтому столь актуальным остается вопрос о валидности менталитета для всех членов этнического сообщества, присутствия обязательного набора качеств у каждого носителя данной лингво-культуры. Не вдаваясь в дискуссию на эту тему с предшествующей традицией, автор совершенно оправданно переводит свои рассуждения в практическую плоскость: в отличие от Канта, она анализирует не «русского вообще», не «идеального говорящего» с его национальными импликациями, а конкретные ситуации коммуникативных неудач в межкультурном общении (в частности, в практике устного перевода), поскольку особенности менталитета возможно выявить гораздо более явно при помощи обнаружения лакун и в рамках кросс-культур-ных «недоразумений».

Тот же подход применяется и при рассмотрении целерациональных коммуникативных действий на примере биографического, ситуационного и других видов профессионального собеседования. Исключительно интересны размышления о ценностно-ориентированном поведении на примере немецкого коммуникативного действия «развлекаться», рассмотрение которого на материале дневников XIX в. обнаруживает и доказывает существование прецедентности и этноисторической специфики в коммуникативном поведении. Однако и в целом вся вторая глава наполнена многочисленными яркими примерами коммуникативных действий, совершаемых как носителями немецкого и русского языков, так и иммигрантами, что придает ей характер своего рода энциклопедии менталитетов. Привлечение иммигрантского дискурса следует в этой связи особенно приветствовать, поскольку миграционные потоки в современном мире давно ставят под сомнение факт существования «чистых» лингвокультур, которые возможно противопоставить друг другу в условиях лингвистической лаборатории.

В третьей главе «Характеристики коммуникативного действия в разных типах дискурса» В.А. Митягина обращается уже к более конкретным проблемам: характеристикам коммуникативных действий в рамках делового, академического и туристического дискурсов. Задача этой главы - верификация полученных в теоретической главе результатов, проверка доказательств основной гипотезы работы. Оценивая материалы этой главы, следует отметить удачный отбор эмпирического материала, четкость в систематизации коммуникативных типажей, соотнесение материала с выделенными типами коммуникативных действий и поиск отличий в доминантах в зависимости от типа дискурса.

Монография В.А. Митягиной предлагает обоснованное и глубоко выверенное решение одной из базовых проблем современной теории языка, цельную и основанную на анализе богатого фактического материала теорию коммуникативных действий.

О.А. Радченко

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.