CC BY
101
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2014. №4(38)
УДК 008:316.33/.35; 7.07
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ПОРТРЕТНОГО ЖАНРА В ТВОРЧЕСТВЕ ЯРОСЛАВСКИХ ХУДОЖНИКОВ
© С.А.Добрецова
В статье рассматривается пример репрезентации / интерпретации портретного жанра в творчестве провинциальных ярославских художников. В качестве материала для анализа автором выбраны живописные работы ярославских художников - Николая Мыльникова (первая половина XIX века), Михаила Владыкина (первая треть XX века) и Елены Мухиной (начало XXI века). Их творчество является наиболее показательным для каждого из названных периодов развития ярославской живописи. Автор рассматривает проблему соотношения «документального» и «художественного» в портретном искусстве названных мастеров. Выявление особенностей интерпретации этого жанра ярославскими мастерами представляется важным, поскольку то «документальное», что содержится в этих портретах, отражает специфику ярославской истории и ярославской повседневности разных эпох, а «художественное» служит выявлению особенностей ярославской школы живописи. Изучаются реальные личности, послужившие моделями для написания портретов. Выявляется документальное в портретах Николая Мыльникова и Михаила Владыкина, творчество же Елены Мухиной автором признается символичным и больше тяготеющим к категории «художественного». Актуализируется региональный аспект изучения художественного творчества.
Ключевые слова: портретное творчество, провинциальные художники, репрезентация, жанр, «документальное», «художественное».
Портретный жанр как синтез «документального» и «художественного» в искусстве
Портретный жанр в онтологии искусства всегда вызывал неподдельный интерес многих художников. Интересен он, на наш взгляд, тем, что подразумевает определенную амбивалентность, включающую в себя два аспекта: объективное или документальное воспроизведение внешнего облика модели, отражение в нем ключевых внутренних качеств, в совокупности составляющих определенный портрет или текст эпохи, которой этот портрет принадлежит; авторское видение личности портретируемого или художественный вымысел. В аспекте пропорций документального и художественного в портретах необходимо отметить, что портрет изначально ориентирован на правдоподобие, и вместе с тем создаваемый художественный образ, не тождественный герою, отражает ключевые внутренние и внешние особенности человека. Однако это справедливо для реалистичного портрета, авангардные произведения искусства, относящиеся к этому жанру, безусловно, заключают в себе больше художественного, больше авторского вымысла и творческой интерпретации.
Презентация жанра портрета в творчестве того или иного художника встречается практически повсеместно, портрет или его элементы представлены в искусстве многих мастеров. Можно вспомнить Валентина Серова и его блестящие портреты знаменитых современников -
Марии Ермоловой, Константина Коровина, Иды Рубинштейн.
Однако актуальной представляется нам проблема репрезентации жанра портрета в творчестве ярославских художников, интерпретация этого жанра творцами провинциального города. Выявление особенностей интерпретации портрета ярославскими мастерами представляется нам важным, поскольку то «документальное», что содержится в этих портретах, отражает специфику ярославской истории и ярославской повседневности разных эпох, а «художественное» служит выявлению особенностей ярославской школы живописи.
В качестве примеров репрезентации жанра «портрет» обратимся к творчеству трех ярославских художников - Николая Мыльникова (первая половина XIX в.), Михаила Владыкина (первая треть XX в.) и Елены Мухиной (начало XXI в.). Их творчество стало наиболее показательным для каждого периода развития ярославской портретной живописи соответственно. Николай Мыльников - классик провинциального портрета, его работы составили галерею портретов ярославских купцов, формирующих особый «ярославский» тип зажиточного торговца. Михаил Владыкин - творец рубежа XIX-XX вв. - являл собой символ художественной и образовательной среды города этого времени, совмещая в своем облике две ипостаси: художника и педагога. Елена Мухина - художник начала XXI века, типичный представитель современного искусст-
ва, стилистическая направленность которого до сих пор весьма дискуссионна. Художники разных периодов истории ярославской живописи и портреты, созданные ими, представляют собой разную степень совмещения документального и художественного, разные их пропорции, что и позволит на основе анализа живописного материала сделать вывод о специфике репрезентации или интерпретации этого жанра.
Николай Мыльников - «классик» купеческого портрета
Николая Мыльникова можно считать «классиком» провинциального купеческого портрета. Есть основания считать, что Н.Мыльников, будучи в Москве, был вхож в мастерские Ивана Аргунова и Василия Тропинина, что подтверждают и особенности его произведений, имеющие некоторые общие черты с живописной манерой вышеназванных художников.
В 1826 году он пишет серию портретов московских купцов Рахмановых, в процессе работы над которой художником был выработан тип «купеческого» портрета: фигуры персонажей представлены монументально и величественно, а документальная трактовка костюма является одним из важных компонентов портретного образа.
Показательна манера создания художником портретов, он не стремится выйти за пределы однажды выработанной схемы: фигуры статичны, пространство фона не заполнено интерьером, изображение которого было модным в то время. Художник не загружает портреты декоративными, не несущими определенного информационного смысла аксессуарами.
Однако личности, изображенные на этих картинах, отличаются особой индивидуальностью. Так, например, внимание привлекают портреты купеческой династии Соболевых. Эта семья отличалась цепкой хваткой и изворотливостью, пройдя путь от крепостных до купцов второй гильдии [1]. Став купцами, они расширили свое дело (виноторговлю) и сфера их деятельности не ограничивалась Ярославлем.
На данных портретах запечатлена семейная пара купцов Соболевых - Даниил и Матрена. Пара «Даниил и Матрена» построена по принципу контраста. Даниил выражает волевое активное начало. Торс дан в повороте %, а лицо обращено к зрителю. Этот прием создает ощущение энергичного действия, что еще более подчеркнуто жестом руки. И действительно, он вторым из семьи после вдовствующей матери и первым из детей отделился от братьев со своей долей капитала. Единственным из всей семьи стал старообрядцем поморского толка, что тоже послужило
причиной отдаления его от семьи. До конца своих дней в 1852 году он был настоятелем Андро-ниевской пустыни, то есть был во всех смыслах активным, деятельным и самостоятельным человеком [1].
В портрете Матрены изображение жестикуляции отсутствует, активный жест супруга как бы останавливается, замирает. Она словно «в кокон» завернута в светлую шаль, скрывающую руки, а цветная кайма, сливаясь с фоном, акцентирует внимание на развернутом к зрителю округлом лице женщины. О личности Матрены известно немного, она пережила мужа на двенадцать лет и дни свои окончила в Андрониевской богадельне. Документальность ее образа подчеркнута элементами одежды: накинутая на плечи узорчатая шаль, платье неброских тонов и шелковый капот и, конечно же, драгоценности -достояние купеческой семьи - мерцает жемчуг, перевитый в несколько рядов, серьги с крупными камнями, а головная повязка украшена брошью.
Этот семейный ансамбль завершает портрет сына Александра, написанный на холсте меньшего формата, но поворотом головы связанный с портретами родителей. Он был единственным ребенком Даниила, не умершим во младенчестве, однако портрет изображает болезненного юношу. Он скончался в 1837 году в возрасте шестнадцати лет.
Таким образом, документальное и художественное синтезируются в портретах Николая Мыльникова очень тонко - художник передает не сиюминутное настроение, а характер, суть личности персонажа. Документальность в данном случае достигается за счет портретных черт внешности и тщательной проработки костюма. Художник не идеализирует свои модели, как это было свойственно художникам-романтикам, например, он создает бытовые портреты максимально приближенные к действительности, содержащие не только внешние, но и внутренние сходства с реальной личностью. Перед нами раскрывается своего рода «книга», повествующая о ярославском купечестве первой половины XIX века, рисующая образ хваткого и зажиточного ярославского купца и его семейства.
Михаил Владыкин и галерея портретов
интеллектуальной и творческой элиты провинциального города
Следующий пример интеграции документального и художественного представлен в портретах ярославского художника первой трети XX века - Михаила Владыкина. Вокруг себя Михаил Алексеевич всегда стремился организовать особый круг элиты: это, прежде всего, Петр Мося-
гин, коллега-художник, Николай Критский, сын знаменитого журналиста-краеведа Петра Критского, - портреты которых и писал ярославский мастер [2].
Обратимся к первому портрету. Человек, изображенный на нем, приходится сыном знаменитому ярославскому краеведу Петру Андреевичу Критскому, который не только был блестящим исследователем Ярославского края, но и талантливым педагогом, а также «человеком в высшей степени общительным, деятельным, предприимчивым...» [3]. Критский был представителем ярославской интеллигенции и, как следствие, сам являлся человеком незаурядным, скромным и интеллектуальным.
Михаил Владыкин создает образ скромного, интеллигентного, задумчивого человека. Автор подчеркивает мечтательный жест Н. Критского: рукой он поддерживает подбородок и внимательно изучает открывающуюся перед ним картину жизни, о которой зритель может только догадываться. Критский невозмутим, все в его внешнем облике говорит о спокойствии, гармонии уверенного в себе человека.
Портрет написан в интерьере, который дышит светом и цветом. Художник использует свежие, сочные, яркие тона. Критский изображен в пронзительно белой рубашке, на фоне которой ярким пятном выделяется галстук синего цвета, символизирующий, по всей видимости, состояние глубокой задумчивости. Портретируемый запечатлен на легком, практически золотистом, солнечном фоне.
Картина невесома, гармонична, написана словно одним касанием кисти. Данный портрет представляет собой образец камерного портрета, личного, непринужденного, стремящегося передать непосредственность момента жизни. Мы можем говорить о синтезе документального и художественного: он заключается в стремлении и способности автора выразить посредством колорита, композиции (позы и жеста портретируемого) ключевые личностные особенности Николая Критского.
Совсем иным предстает перед нами другой портрет художника - «Портрет Петра Мосягина» тоже 1914 года. Данная работа разительно отличается от представленного выше портрета Критского. Это практически парадный портрет художника.
О личности Петра Мосягина известно несколько больше, поэтому относительно данного образа более точно можно говорить о синтезе документального и художественного. Еще в гимназические годы, посещая городские классы рисования, Петр Васильевич познакомился с азами
художественного искусства и в 1906 году поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Видимо, выбор жизненного пути стал для художника причиной серьезной размолвки с отцом. Уехав в столицу, молодой человек остался без материальной поддержки со стороны семьи и на четвертом курсе был исключен из училища, не сумев вовремя внести плату за обучение. Но неудачи не сломили дух талантливого живописца. Вернувшись в Ярославль, Петр Мо-сягин стал одним из организаторов и самых активных членов Ярославского художественного общества. Участвуя в вернисажах и творческих вечерах, он вскоре снискал и признание метров, и симпатии публики [2].
Он был не только художником, но и кинооператором, пробовал себя и в режиссерской работе: «Эти грани его творчества, увлечение фотографией отразились на его произведениях. Очень часто композиционно они напоминают стоп-кадр. В цветовом решении они также ассоциируются с «кинематографическим» видением» [2].
Художник, фотограф, кинооператор, режиссер... В любой своей ипостаси П.В.Мосягин оставил яркий, в буквальном смысле красочный след в истории Ярославля.
Именно в таком виде изображает художник своего друга: в виде творца, создателя. Петр Мо-сягин изображен в полный рост, вполоборота к наблюдателю, в правой руке у него сигарета, левая рука спрятана в кармане брюк. Его прямой открытый взор направлен на зрителя, во всем облике его ощущается величественность, гордость, уверенность.
Критский принадлежит интеллектуальной среде провинциального города, Мосягин же ярок, уверен в себе, это образец совершенно иной ярославской элиты - элиты художественной, он являет собой отражение артистической среды города.
Воссоздавая образ реального художника, творческого человека, Владыкин устраивает некую «игру» в парадный портрет: на первый взгляд мы не видим ни художественной мастерской, ни художника за работой. Однако на заднем плане Михаил Владыкин помещает свидетельства принадлежности Мосягина к художественной среде. Автор размещает на стенах помещения картины, может быть, даже этюды, тем самым наталкивая нас на мысль, что изображаемый - творческая личность.
В портрете ощущается радость творения, создания искусства своими руками, ощущение собственной причастности к истории. Петр Мосягин предстает состоявшимся художником, мастером,
уверенным в своих силах и в непобедимой силе искусства.
В портрете Петра Мосягина документальное заключается в раскрытии личности модели, как и у Николая Мыльникова, но Михаил Владыкин создает портрет личности яркой, уверенной, творческой в атмосфере уюта изображенного на картине. Если ключевым для первого художника было отразить изворотливость, деловую хватку, ум, зажиточность ярославских купцов, то для Михаила Владыкина важным становится создание образа человека интеллектуального (Николай Критский) и человека творческого (Петр Мо-сягин).
Образ женской красоты в работах Елены Мухиной
Третья персоналия, к творчеству которой мы обратимся, - это современная ярославская художница Елена Мухина. Специфика ее портретов заключается в том, что по преимуществу они все женские. Названия ее персональных выставок -«Объекты любви», «Бабье лето» - подчеркивают главную тематику ее творчества - женская красота, идеал женственности, эволюция представлений о женской привлекательности в истории культуры. В контексте ее творчества документальное несколько отходит на второй план, оно присутствует в работах имплицитно. В портретах Мухиной создается некий обобщенный, собирательный образ женщины, что априори отвергает документальность. Ни один из портретов не написан с натуры.
Тонкий юмор покоряет в «Маркизе»: женщина полностью обнажена, но на голове изящная широкополая шляпа. Из-под ее полей игриво смотрят на зрителя смешливые глаза. На заднем плане надпись: «Мой принц! О, не Вы ли сломали на шляпе Маркизы перо?». В руках у нее цветок красного цвета, яркий макияж глаз и густо накрашенные губы - все эти художественные детали создают образ ожидающей женщины, женщины в поиске своего единственного. Может быть, это и есть затаенный юмор художницы, присутствующий, по словам критиков, во многих ее работах и придающий им особенное очарование и своеобразие.
Фигура девушки, озорно отплясывающей «Польку-бабочку», выдержана в голубовато-белых тонах, под стать тельняшке морячка, самозабвенно играющего на гитаре. Рыжий цвет волос красавицы дублируется в корпусе гитары и загорелом теле кавалера, вернувшегося из жарких стран. Она напоминает русалку, вынырнувшую из воды, как некая «Ариэль» из мультипли-
кационных фильмов студии Уолта Диснея с ярко-огненными волосами.
Елена Мухина создает собирательный образ современной женской красоты. Все особы полноваты, тяжеловаты, объемны. Также необходимо обратить внимание на размер полотен - они объемные, как и сами женщины, на них запечатленные. Причина может быть в том, что в современном мире женщина занимает главенствующее место и доминирующую позицию, в то время как мужчина изображается редко, а если изображается то меньше по масштабу, слабее и бледнее, как некое дополнение к женщине: она пляшет, он играет.
При внешней документальности (реалистичная проработка женского тела, наличие художественных деталей, внимание к костюму), доминирует безусловно художественное, символическое.
Таким образом, репрезентация жанра портрета в творчестве ярославских художников в аспекте документального и художественного позволяет выделить две тенденции: классическое соединение документального и художественного в творчестве Николая Мыльникова и Михаила Владыкина и авангардное воплощение идеала современной женской красоты, собирательного образа женщины в творчестве Елены Мухиной.
Выявленные тенденции в полной мере обусловлены эпохой создания портретов художниками: вторая половина XIX века у Николая Мыльникова и его вариант бытового реализма, первая треть XX века Михаила Владыкина и его «советская» интерпретация жанра портрета, символичность и художественность современного в творчестве Елены Мухиной.
Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта Президента РФ МК-4133.2013.6. Тема: «Эстетические особенности репрезентации русской классики в пространстве массовой культуры».
1. Обнорская Н. Купцы, которых мы знаем в лицо // Ярославль многоликий. - 2000. - № 2. - С. 9 - 12.
2. Александрова М.В. Очевидцы столетий: судьбы и события в зеркале ярославской застройки. - Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2010. - 135 с.
3. Колганова В.А. Критский Петр Андреевич (1865 -1992) - учитель, краевед. [Электронный ресурс] // Demetra.yar.ru: Ярославика. Библиотеки в сохранении культуры и исторической памяти народа. URL: http://demetra.yar.ru/oblast/uglich/person_ uglich/Kritski_p_a (дата обращения 06.06.2014).
REPRESENTATION OF A PORTRAIT GENRE IN THE ART OF
YAROSLAVL ARTISTS
S.A.Dobretsova
The article studies an example of representation/ interpretation of a portrait genre in the art of Yaroslavl artists. The analysis is based on the paintings of Yaroslavl artists - Nikolai Mylnikov, (the first half of the nineteenth century), Mikhail Vladykin (the first third of the twentieth century) and Elena Mykhina (the beginning of the twenty-first century). These are the most significant works for each of these periods. The author considers the issue of fiction - nonfiction correlation in the portrait art of the masters. These genre interpretation features are all important for our study as nonfictional elements of these portraits mirror characteristic features of different periods in Yaroslavl history and everyday life, whereas fictional elements help to identify the distinctive features of Yaroslavl school of painting. The article studies real people who sat for a portrait and reveals non-fiction in Mylnikov and Vladykin's portraits, whereas the art of Mykhina is believed to be more symbolic, gravitating towards the category of fictional art. Regional aspects of studying artworks are foregrounded.
Key words: portrait art, provincial artists, representation, genre, nonfiction, fiction.
1. Obnorskaya N. Kupcy, kotoryx my znaem v lico // Yaroslavl' mnogolikij. - 2000. - № 2. - S. 9 - 12. (In Russian)
2. Aleksandrova M.V. Ochevidcy stoletij: sud'by i sobytiya v zerkale yaroslavskoj zastrojki. - Yaroslavl': Izd-vo YaGPU, 2010. - 135 s. (In Russian)
3. Kolganova V.A. Kritskij Petr Andreevich (1865 -1992) - uchitel', kraeved. [E'lektronnyj resurs] // Demetra.yar.ru: Yaroslavika. Biblioteki v soxranenii kul'tury i istoricheskoj pamyati naroda. URL: http://demetra.yar.ru/oblast/uglich/person_uglich/Krit ski_p_a (data obrashheniya 06.06.2014). (In Russian)
Добрецова Светлана Александровна - аспирант кафедры культурологии ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет имени К.Д.Ушинского».
150000, Ярославль, ул.Республиканская, 108. E-mail: svetik-dobrecova@rambler.ru
Dobretsova Svetlana Aleksandrovna - graduate student, Department of Culture Studies, Yaroslavl State Pedagogical University named after K.D.Ushinsky.
108 Respublikanskaya Str., Yaroslavl, 150000, Russia. E-mail: svetik-dobrecova@rambler.ru
Поступила в редакцию 02.10.2014
