CC BY
108
А. 7universum.com
UNIVERSUM:
, ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ
РЕИДЕОЛОГИЗАЦИЯ В КАЗАХСТАНЕ: ЗНАЧЕНИЕ И СМЫСЛ НАЦИОНАЛЬНОЙ ДОКТРИНЫ «МЭЦГ1Л1К ЕЛ»
Гизатуллина Гульгина Алимжановна
канд. филос. наук, доцент, заведующая кафедрой философских и социально-политических дисциплин,
Таразский государственный педагогический институт,
Республика Казахстан, г. Тараз
THE REIDEOLOGIZATION IN KAZAKHSTAN: THE VALUE AND THE MEANING OF THE NATIONAL DOCTRINE «M3^LTIK E.T»
Gizatullina Gulgina
candidate of philosophical sciences, associate professor, Head of philosophical and socio political disciplines chair,
Taraz State Pedagogical Institute, Republic of Kazakhstan, Taraz
АННОТАЦИЯ
В статье, посвященной значению и смыслу национальной доктрины «Мэцгшщ Ел», рассматриваются последствия политики «деидеологизации» для стран постсоветского пространства, которая практически не привела к отказу от идеологии вообще, а к замене марксизма-ленинизма идеологией консюмеризма. Опираясь на работы Ж. Бодрийяра, автор показывает плюсы и минусы идеологии потребительства и обосновывает необходимость формирования новой жизненной философии.
Именно такую идеологию сформулировал Президент Казахстана Н.А. Назарбаев в национальной доктрине «Мэцгшщ Ел».
Гизатуллина Г.А. Реидеологизация в Казахстане: значение и смысл национальной доктрины «Мэцгшк Ел» // Universum: Общественные науки : электрон. научн. журн. 2014. № 9 (10) . URL: http://7universum.com/en/social/archive/item/1616
ABSTRACT
In the article entitled the value and the meaning of the national doctrine "Мэцгшщ Ел" the author is concerned with consequences of "deideologization" policy of the former Soviet Union countries which practically led not to freedom from the ideology in general as a substitution of Marxism-Leninism for the consumerism ideology. Relying on J. Baudrillard's works, the author presents pluses and minuses of the consumerism ideology and proves the necessity of new ideology formation.
Such an ideology was formulated by the President of Kazakhstan N.A. Nazarbayev in the national doctrine "Мэцгшщ Ел".
Ключевые слова: деидеологизация, реидеологизация; консюмеризм; тюркская ментальность; социально-ориентированное государство; этническая толерантность; духовность.
Keywords: deideologization; reideologization; consumerism; Turkic mentality; socially oriented state; ethnic tolerance; spirituality.
Продолжающийся политический кризис, связанный с событиями в Украине, оставляет у США все меньше шансов на возвращение «морального лидерства», утраченного за годы правления администраций Дж. Буша и Б. Обамы. Теряя статус локомотива мировой экономики, США уже не могут, как прежде, управлять миром с помощью информационных и финансовых рычагов. Если совершить исторический экскурс, то можно вспомнить, что США уже были однажды в таком положении.
Оказавшись на грани идеологической изоляции после унизительного поражения во Вьетнаме, американские правящие круги сделали все возможное для того, чтобы развернуть ситуацию в свою сторону. Благодаря эффективной дипломатии и внедрению ряда новых идеологических концептов (прежде всего — доктрины «защиты прав человека»), США удалось перейти в идеологическое контрнаступление и сорвать попытки создания антиамериканского единого
фронта. Большую роль в этом сыграл лично Збигнев Бжезинский, бывший идеологом американской внешней политики в администрации Джимми Картера. Именно в этот период лидеры европейских национал-консервативных, социал-демократических и социалистических партий были вовлечены в идеологическое противостояние с СССР и стали рассматривать процесс евроинтеграции в формате «атлантического единства», а крупнейшие компартии Запада дистанцировались от Москвы. Тогда же лидер КНР Дэн Сяопин был приглашен в США, после чего в 1978 был создан китайско-американский альянс, окончательно разрушивший надежды на восстановление единства социалистического лагеря. При Картере США сумели вовлечь в свою орбиту и крупнейшее государство арабского мира — Египет, установив с Анваром Садатом привилегированные партнерские отношения и склонив его к сепаратному миру с Израилем.
Итак, в борьбе с социализмом Бжезинский преуспел. Именно тогда он использовал теорию «деидеологизции» для подрыва социализма в СССР.
Идея «конца идеологии» выдвинута американским социологом Дэниелом Беллом. По его мнению, процесс деидеологизации начался с переходом западной культуры в постиндустриальную (информационную) стадию своего общественно-экономического развития. В этот момент идеология утрачивает свое значение в общественно-политической жизни. Появившаяся в постиндустриальном обществе социальная страта профессиональных управленцев замещает господство старого собственнического класса. Исходя из этого, необходимость существования идеологии в обществе теряет свою актуальность, поскольку в постиндустриальную эпоху классы занимаются построением социального диалога, что позволяет эффективно развиваться обществу. Во многом благодаря этому социум становится консолидированным, в нем снижается социальная напряженность. Но в своей технократической утопии Белл поторопился с выводами, поскольку в современном постиндустриальном обществе классовая дифференциация сохраняется и воспроизводится, более того, классовые различия начинают носить
глобальный характер. И в таких условиях роль государства неизмеримо возрастает, а всякому государству нужна идеология.
Тоталитарное общество в Советском Союзе базировалось на идеях Карла Маркса и Фридриха Энгельса, влияние марксисткой идеологии было абсолютным и тотальным, охватывая все стороны жизни: экономику, политику, мораль, искусство, быт. Особенно сильно ощущалось её влияние на такие сферы деятельности, как наука и искусство. Неслучайно, первые диссиденты вышли из сферы науки (А. Сахаров) и искусства (Р. Растропович, Г. Вишневская, Р. Нуриев). Деидеологизацию в философском смысле многие представляют как абсолютную свободу, отказ от всякой идеологии, но в понимании Бжезинского, деидеологизация означала отказ от идеологии марксизма. Однако человек — такое существо, которое не может жить без каких-либо идей. Все человеческие поступки идейно или ценностно мотивированы, это доказал еще Сократ. Конечно, идеи человек может черпать из книг, из фильмов, через общение. Но ценности задает господствующая культура, идеология. Если государство не может предоставить в этот момент ценностную систему, значит, эта система будет формироваться спонтанно, во многом под влиянием импортируемых ценностей. Поэтому на самом деле произошла подмена одной идеологии другой. Вдохновляющие идеи о грядущем коммунизме заменились прагматичными идеями об удовлетворении своих бесконечных потребностей.
И мы, жители постсоветского пространства, стали жить желаниями тела, благо реклама преуспела в распространении товаров массового спроса. В наших странах быстро сформировалось потребительское общество. Таким образом, вместо деидеологизции мы получили идеологию потребительства, консюмеризм. Такая трансформация произошла неслучайно, поскольку всему миру, прежде всего западным странам, мы были интересны как рынок сбыта товаров. Поэтому нам постарались создать товарное изобилие, что после социалистического дефицита товаров было не так уж и плохо. Но вслед за товарным изобилием пришла новая идеология потребления.
Еще Жан Бодрийяр выступал с критикой консюмеризма. В своих многочисленных работах французский философ разоблачил мифы, связанные с обществом изобилия: миф, что развитие повышает богатство, и миф о том, что богатство приводит к демократии. На самом деле, возражает Бодрийяр, рост экономики воспроизводит структурную бедность. Идеология потребления создает иллюзию благосостояния, позволяя людям покупать в кредит все товары, но потом за эти кредиты приходится расплачиваться вдвойне, а то и втройне. Поэтому бедность не просто воспроизводится, она увеличивается [1, с. 38].
Идеология потребления скрывает внутреннюю пустоту духовной и культурной жизни общества. Предлагая предельно упрощенные формы, потребительская культура развивает лишь то, что ведет к росту и накоплению капитала. Фундаментальный поиск цели и смысла жизни заменяется погоней за материальными ценностями. Социальная жизнь упрощается, деградирует, утрачивая фундаментальный смысл бытия. Все люди стремятся к счастью, но все счастье заменяется обладанием вещами. Человек забывает о духовных ценностях, о подлинном счастье-поиске своей идентичности, смысла жизни, своего призвания. Жизнь человека предельно упрощается [1, с. 69].
Другая опасность потребительства — это скрытый неототалитаризм. Подлинная демократия заменяется демократией желания и потребления. Если все потребляют одно и то же, покупают одни и те же товары, значит, они равны. Но на самом деле подлинного равенства возможностей и ответственности нет, и не может быть. А если нет подлинного равенства, то нет и истинной демократии.
Еще одна опасность идеологии потребления — это формирование социального инфантилизма, когда люди привыкают только к потреблению, и это во многом связано с сакрализацией товаров, приписыванием им статусных и исключительных характеристик. В результате чего люди приобретают товары ради престижа. Не важно, что за эти товары придется
расплачиваться всю жизнь. Такая потребительская идеология становится показателем глубокой социальной безответственности, инфантилизма [2, с. 78].
Вместе с тем некоторые исследователи видят и плюсы в системе консюмеризма. Достоинством потребления, считает Б.Г. Нуржанов, становится перенос акцента с экономики на культуру, потребление перестает быть придатком производства и становится важным условием социального воспроизводства. Применение семиотических методов позволяет раскрыть процесс потребления не как потребление материальных продуктов и товаров, но как потребление знаков и символов. Это превращение товаров в знак значительно расширяет культурные горизонты потребления, делает его новым способом производства, а пассивного потребителя превращает в активного производителя культуры [8, с. 239].
Этот сдвиг, отмечает Бодрийяр, ведет к переходу от элитарно-массовой парадигмы культуры к популярной культуре, в которой священное для модернизма разделение на высокую и низкую культуру теряет смысл. Медиатизированные способы потребления образов и знаков кладут конец модернистским иллюзиям индивидуальной гениальности и тайны творчества [8, с. 236].
Один из главных тезисов бодрийяровского понимания потребления состоит в том, что потребности не даны нам извне как естественные, а конструируются, производятся социальными отношениями
так же, как пространство, время, культура. Растущее материальное изобилие превращает «естественные потребности» в «продуцируемые желания». Желания выступают не как следствие потребности (нужды), а как её причина. Желание предшествует потребности, продуцирует её. Типичным примером подобного продуцирования является реклама, предлагающая не столько конкретный товар, сколько стиль жизни, престиж, статус [8, с. 235].
Одно из противоречий роста состоит в том, что он производит в одно и то же время блага и потребности, но производит их не в одном и том же ритме — ритм производства материальных благ определяется
индустриальной и экономической производительностью, а ритм производства потребностей зависит от логики социальной дифференциации. Такой подход позволят Бодрийяру пересмотреть классическую теорию отчуждения как некорректную, основанную на понимании потребления как отношения человека к объекту. Это понимание потребления дополняется важнейшим аспектом знакового потребления. Ценность материальных продуктов определяется уже не их потребительной стоимостью, а их положением в системе широких социальных отношений: престижностью, статусностью, комфортностью, то есть не экономико-прагматическими установками, а символическими. Биоэкономическая система продуктов заменяется культурной системой знаков, нацеленной на осуществление коммуникации. Это исключительно культурная функция обмена в отличие от природной функции наслаждения или удовлетворения. Логика потребления определяется как манипуляция знаками, и субъектом потребления становится уже не индивид, а система знаков [8, с. 237].
Этот новый язык или социальная система принуждают современного человека быть активным потребителем, пользоваться широкими возможностями наслаждения и удовольствия, составляя гражданский долг индивида. Эта необходимость, обязанность наслаждаться, быть счастливым, влюбленным, возбужденным, коммуникабельным составляет основу новой этики. Если в обществе модерна человека призывали к труду, накопительству, сбережению богатства и капитала, то общество постмодерна призывает своих граждан к расточительству и растрате, производству и воспроизводству своих собственных потребностей [8, с. 239].
Проблема, однако, заключается в том, чтобы понять, кто продуцирует эти потребности. Созданием потребительской культуры занимаются крупные фирмы-производители, транснациональные корпорации, которые через систему потребностей навязывают свою политику, свою систему ценностей, подчас противоречащую национальным интересам. Они транслируют те ценности, которые приносят этим компаниям многомиллионные прибыли.
Но то, что приносит прибыль, не всегда бывает этичным, духовным. И в этих условиях роль национальных государств неизмеримо возрастает, поскольку именно государства могут и должны сами создавать систему ценностей, сами должны продуцировать культуру потребления. Поэтому в странах постсоветского пространства началась реидеологизация: создание новой идеологии, свободной от догм и стереотипов прошлого, но содержащей гуманистический компонент, а также обязательно сохраняющей национальные интересы.
Именно такую идеологию предложил своим гражданам Президент Республики Казахстан Нурсултан Назарбаев в своем последнем Послании.
В Посланиях Президента Республики Казахстан прослеживается ясная и очевидная логика. Выделяя крупные вехи, мы можем отметить знаковые послания Главы государства. В послании 1997 года он озвучил знаменитую Программу-2030, которая стала отправной точкой в стремительном движении Казахстана к построению процветающего общества в течение последующих лет.
Следующее знаковое послание было озвучено в 2006 году, где была представлена стратегия вхождения Республики в 50 конкурентоспособных стран.
В послании 2013 года Президент отметил, что мы уже вошли в 50 конкурентоспособных стран. Глава государства наметил новую, еще более сложную и амбициозную цель — вхождение в 30 конкурентоспособных стран.
В 2014 году в Послании развивается стратегия вхождения в 30 конкурентоспособных стран.
Смысловая логика посланий Президента очевидна — создание инновационного общества, основанного на интеллектуальной экономике. А такая экономика базируется на инновационном человеке, то есть личности, обладающей специфическими качествами — готовностью гражданина к значимым и креативным изменениям: в собственной жизни, экономическом развитии, в развитии науки и технологий, быть активными инициаторами и производителями этих изменений [4, с. 4].
К.Э. Циолковский отмечал, что двигателем прогресса становятся люди, ведущие все человечество к счастью, радости и познанию. К этой категории он относил ученых, изобретателей, рационализаторов [4, с. 4].
Современные реалии диктуют необходимость расширения этой категории людей до максимально постоянной величины.
В новом столетии показателем национального богатства выступают не запасы сырья или запасы производства, а количество способных к творчеству людей.
Инновационной экономике нужны работники с поисковым менталитетом, творческой интуицией, ясным видением того, к чему должна привести та или иная новая технология.
Существующий уровень инновационной культуры в стране не отвечает требованиям времени. Предпосылки для развития человека и его творческих сил нужно создавать. Решение данной задачи предполагает вложение средств в образование [4, с. 4].
Известно, что мы отошли от советской системы образования и перешли к европейской системе. Но и она не является бесспорной: в ней есть как свои плюсы, так и минусы.
Безусловным достижением нового типа учебной деятельности является креативное образование, имеющее конкретные практические цели и содержание: развитие творческих способностей человека, расширение возможностей потенциала работника для реализации собственных идей. Такое образование нацелено на развитие постоянной потребности в созидании, поиске нового, в накоплении интеллектуального потенциала и использовании его на практике.
Значительным достижением европейской системы образования является воспитание инициативности, энергичности, целеустремленности. Такие позитивные качества способствуют формированию активных граждан, готовых бороться за реализацию своих целей и устремлений. Однако эти же качества
ведут и к острой борьбе и конкуренции, когда главным принципом в общении людей становится кто кого съест, когда homo homini lupus est.
Да и само постиндустриальное общество чревато глобальными противоречиями, о которых мы знаем только теоретически, но и они должны наводить нас на мысль о проблематичности светлого будущего, о том, что западный путь развития не так уж прекрасен, как может показаться. Ведь даже в современном американском обществе разрыв между богатыми и бедными невыразимо высок. Доходы Билла Гейтса превышают доходы рядовых граждан в миллионы раз. И что самое сложное в этой ситуации, этот разрыв между богатством и бедностью носит не просто закономерный характер, а вполне обоснованный и справедливый. Поскольку в постиндустриальном обществе человек богатеет за счет своего ума, за счет своих креативных способностей. И такое противостояние создает неимоверную напряженность в обществе, которая может сниматься только усилиями социально ориентированного государства [5, с. 26].
Большим плюсом западной системы образования является высокая оплата труда ученых, что является мощным мотивационным фактором для разработки не просто новых, но прорывных технологий. В этом плюс западной системы образования. Однако если посмотреть вглубь, то мы увидим, что эти науки преимущественно технического и естественных циклов — обслуживают общество потребления, создавая новые продукты и технологии, которые не только облегчают жизнь человека и делают его жизнь комфортной, но и отучивают людей трудиться, мыслить и самостоятельно принимать решение [6, с. 16].
В то время как продвижение вперед требует формирования у студентов креативности, критичности, информативности, многие критикуют современную систему образования с парадигмальной установкой на «критическое мышление», которое дает человеку мозаичные знания, направленные на умение решать ряд нескольких простых задач путем формальных операций.
Гуманитарная основа системы образования предполагает работу над личностью человека, ее ценностными установками. Но какие ценности сегодня постулируются? Это «ценности доллара», прагматичные и материальные: благосостояние и конкурентоспособность стоят выше альтруизма и коллективизма. Можно сказать, что ценности капиталистического общества и рыночных отношений стали ценностями человеческой личности [6, с. 17].
Изменить эти негативные тенденции может социально ориентированное государство, которое должно сместить планку ценностей в сторону духовности. С этой целью происходит укрепление позиции религий. И в Казахстане много делается для возрождения религиозности общества. Но как отмечают многие философы, когда главным богом является Золотой Телец, все усилия могут оказаться бесполезными. Кроме того, сами религиозные организации обросли чиновничье-бюрократическим аппаратом, подверженным коррупции. Сегодня необходим радикальный поворот мировоззрения человека, важнейшую роль в котором должна играть светская этика, а не только религиозная [6, с. 16].
Преодолеть эту негативную сторону глобализации может социально ориентированное государство, идеологией которого является национальная доктрина «Мэцгшк ел» (В переводе с казахского это словосочетание означает «вечная страна»). Высокий смысл этой доктрины заключается в мобилизации казахстанского общества на основе всеобщего труда, этнической толерантности, духовности, ради заботы о будущем, ради вечного процветания казахстанского общества, чтобы волны истории не смыли с карты Земли Республику Казахстан. Поэтому национальная доктрина «Мэцгшк ел» — это не просто мобилизующая философия, позволяющая объединить общество и уверенно идти вперед, но и идеология социально ориентированного государства, а также методология воспитательного процесса.
Если обратиться к истокам мобилизующей философии «Мэцгшк ел», то нужно вспомнить тюркскую ментальность, в которой была развита и тюркская толерантность, и идея мирового государства. Девизом этой идеи
стали слова «небо — наш шатер, а солнце — наше знамя» [3, с. 25]. Это значит, что тюркское государство стремилось предоставить всем покоренным народам равные территориальные, экономические, религиозные, культурные и социальные права. Целью тюркского государства были безопасность, порядок и справедливость.
Тюрки, стремясь овладеть миром, одной из важных целей считали привнесение в него мира, порядка и справедливости. Они обеспечивали это путем налаживания порядка, четкой административной и таможенной системы, безопасной торговли [3, с. 26].
Правовая сфера тюркского общества включала такое основополагающее начало как возвышение моральных ценностей в поведении индивида, то есть мораль была выше права. Именно поэтому у тюрков выше всех благ ставили магическую силу совести, об этом свидетельствуют пословицы «Жизнью жертвую ради чести», «Зайца может убить и шелест камыша, но герой погибает за свою честь» [3, с. 26].
Кочевое право тюрков в нормативном порядке закрепляет коллективную взаимопомощь, обеспечивающее благополучие, распределение богатства, защитный механизм общества от тяжелых природных условий [3, с. 27].
Тюркское правосознание провозглашало принцип родовой и коллективной ответственности за совершенные преступления членами общины.
Стройная система правил нравственного поведения закреплена в этикете гостеприимства, который стал воплощением великодушия и щедрости тюрка. Если у всех народов гостеприимство — это негласное правило, то у тюрков оно было закреплено в правовой сфере. Именно на основе тюркского гостеприимства развивается уважение и почитание своих родных, соседей, а отсюда формируется толерантность, этническая и религиозная.
Сегодня мир пребывает в посткризисном состоянии, пытается пересмотреть, переосмыслить заново моральные ценности и идеалы для дальнейшего развития, отличного от западного пути.
Западное мышление долгое время считалось безальтернативным. Но сегодня и Запад ведет поиск тех комплементарных ценностей, которые могли бы как-то компенсировать ограниченность собственных духовных ресурсов посредством включения новых измерений сознания, получивших развитие в восточных культурах [4, с. 9]. Таким образом, намечается парадигмальный сдвиг в сознании западного человека. Нам не надо искать новые ценности для духовного оздоровления общества, они у нас есть, и Президент в своей философии «Мэцгшк ел» напомнил и воспроизвел великие ценности степи. Нам надо только им следовать и воплощать их в своей жизни.
Список литературы:
1. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. М.: Республика; Культурная революция, 2006. — 269 с.
2. Бодрийяр Ж. Пароли. От фрагмента к фрагменту. Екатеринбург: У-Фактория, 2006. — 189 с.
3. Булекбаев С. К истокам тюркской толерантности // Мысль. — 2014. — № 1. — С. 25—35.
4. Изотов М., Сарсенбаева З. Слагаемые инновационного процесса // Мысль. — 2014. — № 1. — С. 5—13.
5. Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М.: Логос, 2000. — 185 с.
6. Качеев Д., Колдыбаев С. Плюсы и минусы общества потребления// Мысль. — 2014. — № 1. — С. 15—18.
7. Назарбаев Н.А. Новый Казахстан в новом мире. Послание народу Казахстана // Казахстанская правда. 2007. Февраль. — С. 1—7.
8. Нуржанов Б.Г. Модерн. Постмодерн. Культура. Алматы: Онер, 2012. — 336 с.
