CC BY
119
Иванов Святослав Игоревич
кандидат юридических наук, начальник кафедры оперативно-разыскной деятельности
и специальной техники Крымского филиала Краснодарского университета МВД России (e-mail: sviatoslavigor@gmail.com)
Реформирование оперативно-розыскного законодательства:
проблемы и пути их решения
В статье рассмотрены некоторые проблемы реформирования оперативно-розыскного законодательства в контексте соблюдения и сохранения сущности, принципов и признаков оперативно-розыскной деятельности. На примере зарубежного законодательства проанализированы предложения реформирования оперативно-розыскного законодательства Российской Федерации, которые базируются на разграничении правовых полей оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности и связаны с реформированием уголовно-процессуального законодательства.
Ключевые слова: уголовно-процессуальная деятельность, оперативно-розыскная деятельность, оперативно-розыскное законодательство, реформирование, правовое поле.
S.I. Ivanov, Master of Law, Head of the Chair of Operational Investigations and Special Equipment of the Crimea branch of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: sviatoslavigor@gmail.com
Reforming of the operational-search legislation: problems and solutions
In the article several problems of reforming the operational-investigative legislation in the context of saving of the entity, principles and features of operational-investigative activity are discussed. It is also analyzed the proposals of the Russian Federation operational-investigative legislation reforming on example of foreign legislation, which are based on differentiation of operational-investigative and criminal procedure activities in close connection with criminal procedure legislation reforming.
Key words: criminal procedure activity, operational-investigative activity, operational-search legislation, reforming, legal sphere.
За последние двадцать лет жизнь в Российской Федерации претерпела значительные изменения в социальной, политической, экономической, информационной, научной, технологической, демографической, международной, межнациональной и культурной сферах. В свою очередь, перечисленные изменения оказали влияние на криминогенную обстановку. Преступность видоизменяется, приобретая все более организованные формы и глобальные масштабы, расширяя сферы влияния, разрабатывая и применяя все более новые способы совершения преступлений и криминального обогащения. Развитие и видоизменение преступности в современных условиях имеет достаточно динамичную форму, которая стремится в своем развитии к зарабатыванию все больших капиталов, захвату контроля над различными сферами жизни об-
щества, обеспечению безопасности и безнаказанности ее лидеров и исполнителей. Борьба с преступностью напрямую связана с нормами действующего законодательства, которые либо способствуют достижению результата в этой борьбе, либо затрудняют ее. Выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, выявление и установление лиц, готовящих, совершающих и совершивших преступления, является задачей оперативно-розыскной деятельности, которая закреплена в Федеральном законе от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» [1]. Несомненно, закон за прошедшие двадцать лет с момента его принятия существенно устарел и требует внесения изменений, соответствующих сегодняшнему положению вещей. Еще тринадцать лет назад доктор юридических наук, профессор Александр
127
Юльевич Шумилов говорил о несовершенстве формы и структуры, а также содержания отдельных положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и вносил в связи с этим ряд предложений [2, с. 9]. Доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Андрей Евгеньевич Чечетин говорит о проблеме неурегулированности действующим законодательством вопроса принуждения при гласном проведении ряда оперативно-розыскных мероприятий [3, с. 37]. Доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Виктор Федорович Луговик представил в 2015 г. для обсуждения свой авторский проект Федерального закона «Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации», в котором предложил собственное видение реформирования законодательства на основе кодификации нормативно-правовых актов, регламентирующих оперативно-розыскную деятельность [4, с. 109].
На наш взгляд, целесообразно рассмотреть проблему реформирования в контексте соблюдения и сохранения сущности, принципов и признаков оперативно-розыскной деятельности, поскольку изменение этих основополагающих начал неизбежно приведет к перевоплощению оперативно-розыскной деятельности в нечто совершенно иное, не соответствующее ее теперешнему пониманию. Реформирование должно привести к усилению позиций государства в борьбе с преступностью, сохранению и приумножению всего лучшего в законодательстве, отказу и избавлению от его слабых и неэффективных положений.
Важно и целесообразно обратиться к историческому опыту зарождения, возникновения и развития оперативно-розыскной деятельности как таковой, а также изучить иностранный опыт и перенять из него все нужное и полезное.
Своими историческими корнями оперативно-розыскная деятельность уходит в глубь веков. Ее зарождение связывают с разведывательной и контрразведывательной деятельностью, служившей с древнейших времен для обеспечения безопасности общества и государства от внешнего и внутреннего врага. Стоит заметить, что история борьбы с преступностью также своими корнями уходит в глубь веков, поскольку с момента определения недопустимого в обществе поведения (не укради, не убей, не прелюбодействуй) возникла и объективная необходимость противодействовать лицам, которые такие запрещающие нормы нарушают. Издревле для решения задачи выявления, предупреждения,
пресечения и раскрытия преступлений, а также выявления и установления лиц, которые их подготавливают, совершают или совершили, достаточно эффективно применяли те же методы и средства, что и в разведывательной и контрразведывательной деятельности. Разница заключалась лишь в том, что первоочередной и наиболее важной являлась задача обеспечения безопасности государства от внешнего и внутреннего врага, а борьба с преступностью стояла на втором месте. Такое определение приоритетов закрепляло порядок использования всего нового и эффективного в первую очередь для разведывательной и контрразведывательной деятельности, а по истечении времени и утрате новизны в деле обеспечения государственной безопасности эти приемы, способы и методы работы брались на вооружение в борьбе с преступностью. Такая родственная близость между разведывательной, контрразведывательной и сыскной (оперативно-розыскной) деятельностью сохранялась многие десятилетия подряд. Например, в законодательстве Украины оперативно-розыскная деятельность до сих пор определяется как «система гласных и негласных поисковых, разведывательных и контрразведывательных мероприятий, осуществляемых с применением оперативных и оперативно-технических средств» [5, ст. 2].
Среди российских ученых общепризнанным считается мнение о том, что оперативно-розыскная деятельность является непроцессуальным видом деятельности и носит вспомогательный характер по отношению к уголовно-процессуальной деятельности. Ее результатом является добывание фактических данных (подтвержденной информации), которые впоследствии могут быть использованы в уголовном процессе и таким образом приобрести силу доказательства, изначально таковой не обладая. Оперативно-розыскная деятельность в силу своих специальных принципов, закрепленных в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности», -конспирации и сочетания гласных и негласных методов и средств - считается вынужденной мерой реагирования государства на тайный способ подготовки и совершения преступлений преступниками. В силу этих обстоятельств принято считать, что оперативно-розыскной деятельности, в отличие от деятельности уголовно-процессуальной, не свойственно равенство сторон. Не присущ на сегодняшний день оперативно-розыскной деятельности и институт понятых, в отличие от деятельности уго-
128
ловно-процессуальной. Внесение изменений в основы оперативно-розыскной деятельности в сторону процессуализации может привести к ее ослаблению, утрате творческих начал, а в дальнейшем и полному поглощению уголовно-процессуальной деятельностью. Для недопущения этого требуется четкое разграничение правовых полей оперативно-розыскной деятельности и деятельности уголовно-процессуальной. Такое разграничение позволит определить пределы действия оперативно-розыскного законодательства, его задачи, инструменты решения задач, а также позволит более детально разобраться в вопросах необходимости законодательного урегулирования тех или иных ситуаций, возникающих в сфере действия оперативно-розыскного законодательства. Кажущийся, на первый взгляд, довольно простым, этот вопрос имеет ряд острых углов. Возможно ли проводить оперативно-розыскную деятельность в отношении фигуранта по уголовному делу по инициативе оперативного сотрудника без соответствующего поручения следователя? В чем суть понятия оперативного сопровождения расследования уголовного дела, и каковы его пределы? Имеет ли смысл и ценность оперативно-розыскная деятельность, если ее результаты в конечном итоге не находят воплощения в уголовно-процессуальной форме и не используются в суде для разрешения вопроса о виновности или невиновности подсудимого? Это вопросы, однозначного ответа на которые получить в нормах действующего российского законодательства, к сожалению, не получится.
Поскольку любая теоретическая выкладка требует проверки практикой, предлагаем рассмотреть обозначенный вопрос на примере зарубежного опыта. В теории и практике деятельности правоохранительных органов Украины вопрос разграничения сфер уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности нашел достаточно интересное решение. Все действия, производимые в рамках досудебного следствия, имеют статус уголовно-процессуальных. Сюда же относятся и так называемые «негласные следственные (розыскные) действия», которые по своей сути являются аналогом некоторых оперативно-розыскных мероприятий, закрепленных в Законе Украины от 18 февраля 1992 г. № 2135-XII «Об оперативно-розыскной деятельности». Еще одной особенностью украинского уголовно-процессуального законодательства является то, что информация о совершенном преступлении подлежит внесению в Единый реестр досудебного расследования и дальнейшей
проверке и фиксации с помощью уголовно-процессуальных действий. К сфере действия оперативно-розыскной деятельности отнесены задачи по проверке и документированию информации о готовящихся (подготавливающихся) преступлениях. Такое определение границы правового поля оперативно-розыскного законодательства и уголовно-процессуального законодательства видится нам довольно логичным и удобным в практическом применении. Факт свершившегося преступления документируется и раскрывается путем сбора, фиксации и анализа материальных следов преступления, поиска улик, изобличающих виновность конкретного лица в совершении преступления, установления и отождествления личности преступника и т.д. Все это лежит в плоскости уголовно-процессуальной и криминалистической деятельности. Недостающие для решения поставленных задач «негласные следственные (розыскные) действия» позаимствованы из оперативно-розыскного законодательства, по сути «легализованы» в уголовном процессе. Алгоритм действия следователя, расследующего дело о совершенном «неочевидном» преступлении или преступлении «без лица», по своей сути тождественен действиям, выполняемым оперативным сотрудником, двигающимся по схеме «от преступления к лицу». Логичным тут представляется и тот факт, что все собранные изначально данные фиксируются процессуально и не требуют дополнительного перевода из статуса не оформленных процессуально материалов в статус «процессуальных документов». Совершенно другая картина возникает в случае с разрешением вопроса о документировании готовящегося, но еще не совершенного тяжкого или особо тяжкого преступления. Тут схема действия «от преступления к лицу» не работает, т.к. самого преступления как такового еще нет. Однако именно документирование готовящихся тяжких и особо тяжких преступлений позволяет решить две очень важные задачи: 1) предупредить (избежать, не допустить) наступление необратимых вредных последствий тяжкого или особо тяжкого преступления; 2) привлечь лицо, изобличенное в подготовке такого преступления, к уголовной ответственности. Поскольку способ и организация деятельности по решению вопросов о раскрытии совершенного неустановленным лицом преступления и изобличении лица в подготовке к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления совершенно разные, то тут необходимо говорить о сфере деятельности различных законодательных актов и раз-
129
ных видах деятельности с юридической точки зрения. И если первый вид деятельности -раскрытие неочевидных преступлений - на сегодняшний день в Российской Федерации может трактоваться различными учеными как уголовно-процессуальный, криминалистический или оперативно-розыскной, то второй - решение вопроса о квалификации деятельности по документированию готовящегося преступления - иначе как оперативно-розыскным едва ли можно назвать. Предсказуемым нам кажется вопрос о том, а в чем же смысл переноса оперативно-розыскных мероприятий в Уголовно-процессуальный кодекс и придания им статуса негласных процессуальных действий? Думаем, что, кроме вышеприведенного аргумента оптимизации работы по процессуальному закреплению собранных при раскрытии преступления данных, весомым доводом в споре будет аргумент в пользу законодательного урегулирования процедуры проведения таких мероприятий при расследовании уголовных дел, а также соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина на стадии предварительного расследования. По поводу «рассекречивания» методов и способов работы правоохранительных
1. Об оперативно-розыскной деятельности: федер. закон от 12 авг. 1995 г. № 144-ФЗ.
2. Шумилов А.Ю. Из научного архива: «Десять лет оперативно-розыскному закону России: ожидания, реалии и надежды» // Оперативник (сыщик). 2015. № 1. С. 7-9.
3. Чечетин А.Е. Современная оперативно-розыскная деятельность и принуждение // Оперативник (сыщик). 2015. № 1. С. 37-42.
4. Луговик В.Ф. Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации (авторский проект Федерального закона) // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2015. № 1. С. 109-135.
5. Об оперативно-розыскной деятельности: закон Украины от 18 февр. 1992 г. № 2135-Х11.
органов при описании процедуры их проведения в Уголовно-процессуальном кодексе необходимо заметить, что для преступника способы и методы работы правоохранительных органов, в том числе и оперативно-розыскные (негласные), давно уже перестали быть секретом, но в тайне должны оставаться место, время, вид, участники и фигуранты проведения таких действий, что вполне может и должно обеспечиваться тайной следствия. Решение вопроса по документированию готовящегося (подготавливаемого) тяжкого или особо тяжкого преступления, на наш взгляд, наиболее эффективно с помощью оперативно-розыскной операции и оперативной игры, что также должно найти свое закрепление в нормах оперативно-розыскного законодательства.
Подводя итог, следует сказать, что реформирование оперативно-розыскного законодательства следует неразрывно связывать с реформированием уголовно-процессуального законодательства, что позволит сохранить неизменной сущность каждого из видов деятельности, разграничить их правовые поля и оптимизировать решение стоящих перед ними задач.
1. About operative-investigative activity: fed. law d.d. Dec. 8, 1995 № 144-FL.
2. Shumilov A.Yu. From a scientific archive: «Ten years of Russian operational and investigative law: expectations, reality and hopes» // Investigator (detective). 2015. № 1. P. 7-9.
3. Chechetin A.E. Modern operatively-investigative activity and coercion // Investigator (detective). 2015. № 1. P. 37-42.
4. Lugovik V.F. Operative-investigative code of the Russian Federation (the author's draft the Federal law) // Jurisprudence and law enforcement practice. 2015. № 1. P. 109-135.
5. About operative-investigative activity: law of Ukraine d.d. Febr. 18, 1992 № 2135-XII.
130
