CC BY
110А. А. Киселев
РЕФОРМА СЛУЖБЫ НИЖНИХ ЧИНОВ УЕЗДНЫХ ПОЛИЦЕЙСКИХ УПРАВЛЕНИЙ ГУБЕРНИЙ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КРАЯ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ в 60-х годах XIX века
Отмена крепостного права, подготовка и осуществление целого ряда либеральных реформ потребовали от российского правительства преобразования структуры органов местного государственного управления, в том числе и учреждений Министерства внутренних дел. В частности, 25 декабря 1862 г. была проведена общероссийская реорганизация местных полицейских структур Министерства внутренних дел, результатом которой стало создание городских и уездных полицейских управлений.
В повседневной служебной деятельности немногочисленным чиновникам уездного полицейского управления приходилось опираться на выборных нижних чинов от крестьянских общин: десятских, сотских, пятисотских и тысячских. Однако в губерниях Северо-Западного края такая организация службы нижних чинов уездной полиции стала объектом реформаторских усилий со стороны высшей администрации виленского генерал-губернаторства. Это было обусловлено как прагматическими потребностями борьбы с повстанческим движением во время восстания 1863-1864 гг., так и тем, что в западных губерниях существовала отличная от общероссийской организация службы нижних чинов уездной полиции.
Следует отметить, что история реформирования низового аппарата полицейских управлений не становилась предметом специального исследования в историографии, посвященной внутренней политике российского правительства в губерниях Северо-Западного края. Если воздействие внутренней политики русского правительства на кадровый состав чиновничества, судебную реформу в белорусских губерниях неоднократно становились предметом исследователь-
ского интереса1, то изменения в структуре учреждений Министерства внутренних дел под влиянием восстания и планов правительства по укреплению русского присутствия в крае оказались на периферии научных изысканий. Это обусловлено тем, что внимание историков сосредоточивалось преимущественно на таких принципиальных для понимания внутренней политики на западных окраинах империи проблемах как этноконфессиональная и языковая политика, отношение к социальным группам, представления о целях политики и методах интеграции Западного края в состав империи.
В западных губерниях до 1837 г. под руководством исправников и заседателей нижних земских судов полицейские обязанности и контроль над десятскими и сотскими традиционно выполняли особые должностные лица — ключвойты, которым были подчинены выборные от крестьянских обществ десятские и сотские В крае эта должность сохранилась со времен Речи Посполитой и неофициально просуществовала до 3 июня 1837 г., когда было принято «Положение о земской полиции». Вместо ключвойтов помощь чиновникам земской полиции были обязаны оказывать сотские и десятские. В заштатных городах и посадах учреждалась должность ты-сячского и пятисотского.
Поскольку подобных населенных пунктов в белорусско-литовских губерниях оказалось немного, то, согласно букве закона, главными помощниками и подчиненными исправников и становых приставов становились именно сотские и десятские. Тысячские и пятисотские назначались исправниками на срок в три года, а сотские и десятские избирались крестьянскими обществами на один год. Однако, несмотря на полицейскую реформу 1837 г., количество тысячских в западных губерниях было значительным, а их полицейскому надзору, как и прежде, подлежало почти все население местечек, государственные и помещичьи крестьяне. Это было обусловлено тем, что сотские выбирались из «безграмотных, часто дряхлых и увечных крестьян»2, которые были просто не в состоянии исполнять какие-либо элементарные полицейские обязанности.
Столкнувшись с подобной проблемой, губернские власти ходатайствовали в 1843 г. перед виленским генерал-губернатором Ф. Я. Мирковичем о расширении компетенции тысячских на участок в размерах от 500 до 1000 крестьянских дворов на территории станов, граничащих с Царством Польским и Пруссией. В 1847 г. Министерство государственных имуществ инициировало вопрос о ликвидации тысячских в государственной деревне или, как минимум, о передаче права их назначения на пост чиновникам этого ведомства. Однако губернаторы в представлении министру внутренних дел высказались против подобной меры, настаивая на распространении полицейской власти тысячских как на население местечек, так
1 См.: Самбук С. М. Политика царизма в Белоруссии во второй половине XIX в. Минск, 1980; Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики: Поляки в России и русские в Польше. М., 1999; Комзолова А. А. Политика самодержавия в Северо-Западном крае в эпоху Великих реформ. М., 2005; Белевич Ф. Р. Проведение судебной реформы 1864 года в Белоруссии // Вопросы общенародного государства и права Белорусской ССР. Минск, 1963. С. 40-56; Загорнов А. А. Учреждение мировой юстиции на территории Беларуси // Исторический поиск Беларуси: Альманах. Минск. 2006. С. 78-90.
2 Об устройстве полиции в городах и уездах // ЛГИА. Ф. 378. Оп. 1863. Д. 18. Л. 55.
Miscellanea
и деревень. В результате в западных губерниях под именем тысячских и пятисот-ских фактически сохранились прежние ключвойты.
В изданных 25 декабря 1862 г. «Временных правилах об устройстве полиции в городах и уездах губерний, по общему учреждению управляемых» тысячские в числе нижних чинов уездной полиции не упоминались3. Неопределенность правового статуса тысячских побудила виленского генерал-губернатора В. И. Назимова поставить вопрос о реорганизации этого института уездной полиции. В циркуляре на имя гражданских губернаторов от 11 апреля 1863 г. он затребовал от них сведения, характеризующие положение тысячских. В частности, генерал-губернатора интересовало во всех ли приходах на территории губернии имеются эти полицейские служители, распространяется ли их власть на особые полицейские округа и, наконец, существует ли
.. .крайняя надобность в оставлении на дальнейшее время этого органа земской полиции, и если должности их не могут быть упразднены без вреда для службы, то не следовало бы распространить их власть на казенные имения, и назначать их преимущественно из отставных и бессрочно отпускных нижних чинов, с решительным устранением от сих должностей польской шляхты и лиц римско-католического исповедания4.
Кроме того, начальникам губерний следовало представить соображения о порядке и размере материального обеспечения данных полицейских чинов. В том случае, если губернатор допускал, что возможно обойтись силами одних сотских и десятских, ему предлагалось ответить на вопросы о порядке их назначения, размере необходимого жалования, а также необходимости служебной инструкции.
Следует отметить, что предложением о замене католиков православными В. И. Назимов предвосхитил направленность кадровой политики своего преемника. Однако нельзя не согласиться с мнением А. А. Комзоловой о том, что осуществить свои предложения в силу проводившейся им до этого «примирительной» политики генерал-губернатор как выразитель и исполнитель прежнего курса правительства в изменившихся условиях восстания уже не мог5.
Вопрос о тысячских пришлось решать уже новому начальнику края, генерал-губернатору М. Н. Муравьеву. Кроме того, губернаторские ответы на запрос В. И. Назимова поступили в генерал-губернаторскую канцелярию только спустя несколько месяцев, что, по всей видимости, объясняется изменением персонального состава губернаторов и возросшим количеством административных дел. Так, минский губернатор А. Л. Божевников представил сведения об организации полицейских служителей 27 июля 1863 г. В документе указывалось, что согласно местным традициям власть тысячских распространялась не только на местечко или заштатный город, но и на весь полицейский участок. Их содержание обеспечивалось за счет сборов с местного населения и колебалось в пределах от 130 до 150 рублей в год. В обязанности тысячских входило исполнение приказов исправников и приставов, обнародование правительственных постановлений, розыск, обеспечение общего полицейского порядка по месту проживания. В дру-
3 ПСЗРИ-2. Т. XXXVII. № 39087.
4 Об устройстве полиции в городах и уездах // ЛГИА. Ф. 378. Оп. 1863. Д. 18. Л. 59.
5 Комзолова А. А. Политика самодержавия в Северо-Западном крае... С. 32-37.
гих местах участка ответственными за соблюдение порядка фактически являлись сотские и десятские, но
...вследствие крайнего невежества этих полицейских органов, то есть сотских и десятских, избираемых из среды крестьян, совершенного незнакомства их с обязанностями своего звания, действия их ограничиваются почти исключительно донесениями, и то не всегда своевременными, о происшествиях уголовного свойства6.
Такую организацию полицейской службы губернатор признавал нетерпимой и выдвигал конкретные меры по ее улучшению. Вместо тысячских и сотских он предлагал в каждом поселении численностью более 300 душ учредить должность полицейского служителя. Назначение на эти должности следовало поручить исправникам из числа «грамотных и расторопных людей всякого состояния, преимущественно же из отставных или бессрочно отпускных нижних военных чинов и при том в здешнем крае из лиц только православного вероисповедания»7. Для них предусматривалось составление специальной должностной инструкции, в которой бы четко очерчивались границы служебной компетенции этих должностных лиц.
В рапорте виленского губернатора С. Ф. Панютина от 21 августа 1863 г. подчеркивалось, что «тысячские и пятисотские в уездах необходимы, что круг их действий довольно обширен и сопряжен с беспрерывными разъездами и перепиской, и что они не могут быть заменены сотскими и десятскими»8. Последние, как правило, избираются из «безграмотных, часто дряхлых и увечных крестьян, неспособных к полевым работам», которые «не имея никакого понятия о возложенной на них обязанности, действуют с совершенной апатией к делу». Губернатор отметил, что согласно укоренившейся традиции тысячских именуют ключвойтами. Посредством тысячских и пятисотских исправники и становые осуществляют все управление в пределах уезда и стана. Размеры полицейских участков совпадают с границами приходов.
Признавая незаменимость этого полицейского института, губернатор советовал внести в его устройство ряд преобразований. Во-первых, следовало упорядочить площадь и количество полицейских участков, установив норму в 3-4 тысячских на стан. Во-вторых, из земских сборов предполагалось назначить годовое жалование в 120 рублей. Кандидата на должность подбирал исправник, а утверждало губернское правление. При назначении предпочтение отдавалось лицам из числа «отставных и бессрочно отпускных грамотных нижних чинов и притом людей русского происхождения, допуская впрочем, в крайних случаях, под ответственность исправников, и здешних уроженцев благонамеренных и испытанных в преданности правительству»9. Для укрепления властного авторитета и защиты личности тысяч-ского губернатор рекомендовал присвоить им на время службы права должностных лиц XIV класса. Кроме того, как и минский губернатор, он планировал подготовить подробную полицейскую инструкцию. Что же касается сотских и десятских, то сле-
6 ЛГИА. Ф. 378. Оп. 1863. Д. 18. Л. 202.
7 Там же. Л. 203.
8 Там же. Л. 234.
9 Там же. Л. 235.
Miscellanea
довало организовать замещение этих выборных постов состоятельными крестьянами, освобождая их на время несения полицейской службы от несения повинностей.
Гродненский губернатор И. Н. Скворцов представил сведения о тысячских и пя-тисотских только 5 ноября 1863 г. Согласно его донесению во всех, за исключением двух, станах Гродненской губернии существовали тысячские и пятисотские, причем власть этих нижних полицейских служащих распространялась на территорию нескольких церковных приходов. В их ведении находилось от 800 до 2000 крестьянских дворов, в том числе и государственных крестьян. Всего в губернии исполняло полицейские обязанности 79 тысячских и 42 пятисотских, причем разницы в объеме властных полномочий и взаимной подчиненности этих двух должностных лиц не существовало. В каждом полицейском округе действовал только один тысячский, причем «ни жалования, ни вообще содержания эти нижние чины не получают, за исключением весьма немногих местностей», в которых жители добровольно выплачивают «самое ограниченное содержание, не превышающее 60 руб. в год»10. Несмотря на то, что этот институт полицейской власти существует «без всякой поддержки со стороны законодательства и без материальных средств» его упразднение «принесло бы существенный вред для службы, в особенности в настоящее время, когда полиция нуждается в деятельных агентах ее, и имеет их в своем распоряжении весьма малое количество»11.
Губернатор предлагал реформировать полицейскую деятельность тысячских «на тех условиях, которые бы сделали это учреждение соответствующим целям правительства». В перспективе им предполагалось полное устранение тысячских, но прежде следовало реорганизовать деятельность «сотских и десятских, которые в настоящем их виде приносят мало пользы полиции и тяготятся своим положением». Для поощрения сотских и десятских губернатор советовал освобождать их на время службы от обязанности нести «разного рода натуральные и денежные повинности»12.
Прослуживших в течение трех трехлетий рекомендовалось пожизненно освободить вместе с членами семьи от исполнения рекрутской повинности. Для награждения за службу следовало использовать кафтаны, медали и похвальные листы. В область ответственности сотских отводилось до 200 дворов, а десятских — до 50. Право утверждения выбранных чинов предоставлялось уездным полицейским управлениям. В случае с тысячскими их следовало мотивировать материально, поскольку они «большею частью заняты сбором с жителей своего содержания, причем допускают некоторые злоупотребления» и пренебрегают интересами службы. Эти должности в Гродненской губернии, как правило, занимают лица, которые «по своему происхождению и вероисповеданию» не могут сочувствовать целям внутренней политики российского правительства.
В ближайшем будущем И. Н. Скворцов видел на этих местах исключительно лиц православного исповедания и предлагал назначить им жалование, которое сделало бы их независимыми от местного населения и исключило бы взяточничество и вымогательство. Размер проектируемого денежного содержания составлял 240 рублей
10 Там же. Л. 291.
11 Там же. Л. 292.
12 Там же. Л. 299.
в год. В качестве примера губернатор ссылался на порядки в акцизном питейном управлении. Поскольку расходная сумма представлялась значительной, то планировалось увеличить размер полицейских округов в пределах от 1500 до 3000 дворов.
В конечном итоге предложения губернаторов были обобщены и переработаны в специальной служебной «Записке о нижних служителях уездной полиции». В ней утверждалось, что факт института ключвойтов свидетельствует о развитом полицейском контроле над крестьянским населением в Речи Посполитой. Однако их существование в пределах Российской империи обусловливалось не только традицией, но и тем, что их «поддерживали полицейские чиновники польского происхождения и в особенности помещики, которые находя в них часто усердных слуг, охотно распространяли власть их над своими крестьянами»13. Отнюдь не случайно «эти должности занимали почти исключительно лица из бывшей польской шляхты».
Убежденность губернаторов в необходимости ключвойтов была в значительной степени вызвана, во-первых, низким уровнем развития белорусских крестьян, у которых «значительно подавлено здесь значение выборного начала»14 и, во-вторых, недостаточным количеством полицейских чиновников. В белорусских губерниях они исполняли обязанности, аналогичные функциям квартальных надзирателей.
Признавая относительную полезность существования тысячских, составитель записки по политическим причинам посчитал невозможным сохранение должности ключвойтов как «непризванных» посредников между правительством и белорусским крестьянством, поскольку они «в иных случаях и вредно могут действовать на народ в отношении к правительству и составляют преграду для более тесного сближения»15. Кроме того, наличие ключвойтов не соответствовало общей направленности кадровой политики по отношению к корпусу полицейских чинов Министерства внутренних дел в период польского восстания 1863-1864 гг. Их следовало просто упразднить, а вместо них ввести должность помощника станового пристава с жалованием в 400 руб. и выплатой 100 руб. на квартирные и канцелярские расходы. Новая штатная единица соответствовала бы посту помощника пристава в городском полицейском управлении. Назначение вместо выборных тысячских полицейских чиновников позволит поднять «полицию в глазах народа, сблизит ее с правительством, ослабляя в то же время влияние помещиков, и усилит в весьма значительной степени непосредственный надзор полиции за жителями»16.
Предложения губернаторов по замене ключвойтов отставными или бессрочноотпускными нижними чинами русской армии, по мнению автора записки, не приведут к улучшению полицейской организации. Это обусловливалось тем, что они будут существенно уступать тысячским по свои деловым качествам и влиянию на местное крестьянское население, поскольку последние в большинстве случаев «принадлежат к шляхетскому сословию и весьма способны к полицейской службе»17. В силу того, что расходы на содержание тысячских из солдат составят не менее половины денежных трат на ключвойтов, то имеет смысл обратить эти расходы на содержание
13 Там же. Л. 340.
14 Там же. Л. 341.
15 Там же.
16 Там же.
17 Там же. Л. 342.
Miscellanea
полицейских чиновников. По крайней мере, достаточное жалование предотвратит поборы с крестьянства.
Поскольку результативность от деятельности чиновников ожидалась более высокой, то их будущее штатное количество предполагалось меньшим, чем число тысячских. Их приблизительное число устанавливалось из расчета 10 чиновников на уезд, что для всех губерний Северо-Западного края давало не менее 550 должностей. Однако делалась оговорка в том смысле, что назначение осуществляется «по мере потребностей». Финансирование обеспечивалось за счет земских сборов. Право назначения кандидатов на должности предоставлялось генерал-губернатору, что мотивировалось важностью политической роли этих полицейских чиновников. Они «назначаются для непосредственных сношений с народом и будут проводниками в нем русской идеи и жизни»18.
К кандидатам предъявлялись неординарные требования: помимо нравственных и деловых качеств высказывалось пожелание видеть на постах полицейских чиновников «преимущественно же из молодых людей воспитанников университетов, одушевленных истинно патриотическими стремлениями по возрождению здешнего края и народа». Служба на этих должностях стала бы не только полезной административной практикой, но и, наряду с достаточным содержанием, оберегла бы начинающих свою карьеру молодых людей от ошибок. Кроме того, несмотря на их подчиненность по делам службы становым приставам, эти чиновники превратились бы в неофициальный источник информации о положении дел в уезде для высшего местного управления.
Вместе с тем в записке предусматривались меры по реорганизации полицейской службы сотских и десятских. Оптимальным сроком выборной службы считались три года, но для десятских допускался годичный срок. На период исполнения ими служебных обязанностей они и их семьи освобождались от выплаты податей и выполнения натуральных повинностей. При наличии девяти лет выслуги крестьяне пожизненно освобождались от несения повинностей и выплат. Администрации следовало обеспечивать выборы на эти места грамотных исполнителей.
Однако проект замещения ключвойтов полицейскими чиновниками, которые стали бы агентами «русификации» среди крестьянской массы и напрямую связали бы государство в лице проектируемых помощников становых приставов и крестьян, избавив последних от польского влияния ключвойтов-тысячских, не получил воплощения на практике. Виленский генерал-губернатор М. Н. Муравьев сделал ставку на замещение должности тысячских лицами православного вероисповедания из числа нижних чинов русской армии, т. е. принял к руководству более реалистичные предложения губернаторов.
В «Инструкции для начальников и нижних чинов уездных жандармских команд в шести Северо-Западных губерниях, учреждаемых на основании Высочайше утвержденного 27 ноября 1863 г. Положения» к исполнению принималось, что тысячские и пятисотские
.. .до особого распоряжения, остаются по-прежнему, но избираются преимущественно из отставных нижних чинов, не польского происхождения, вполне благонадежных, грамотных и православного исповедания, или же из крестьян, соединяющих в себе такие же условия19.
18 Там же. Л. 343.
19 Там же. Л. 221.
На их содержание назначалось по 10 руб. в месяц по раскладке с землевладельцев полицейского округа. Сама инструкция вводилась в действие с 22 января
1864 г. Литовский исследователь Д. Сталюнас считает, что, издавая данное Положение, М. Н. Муравьев выразил свое доверие к православному крестьянству как социальной опоре российских властей в крае20. Однако то, что преимущество при назначении следовало все же отдавать отставным чинам русской армии, говорит о стремлении обеспечить более надежный полицейский контроль над сельским населением. Предполагалось, что прошедшие службу в русской армии кандидаты на место тысячского окажутся более надежными и преданными правительству исполнителями.
Интересно то, что М. Н. Муравьев, сохраняя сам институт тысячских, стремился с его помощью обеспечить более плотный, чем во внутренних губерниях, полицейский надзор над преимущественно крестьянским населением уездов СевероЗападного края. Отчасти виленский генерал-губернатор использовал сохранившуюся со времен Речи Посполитой должность для того, чтобы противопоставить русское влияние на крестьян полонизации и контролю со стороны польских помещиков.
Вопрос о порядке обеспечения содержанием тысячских по инициативе виленского губернатора С. Ф. Панютина получил дополнительное разъяснение, согласно которому денежным сбором с 1 января 1864 г. в Виленской губернии облагались только помещичьи имения по всему уезду, а не по округам21.
Данная практика постепенно вводилась в остальных губерниях края. Так, в отношении минского губернатора П. Н. Шелгунова от 7 мая 1865 г. испрашивалось разрешение на установление сборов с помещиков по примеру Виленской губернии. По его словам, тысячские и пятисотские
...оставаясь до настоящего времени, по-прежнему, без вознаграждения за службу от обществ, занимаются более приисканием средств к пропитанию себя, чем полицейскою обязанностью, и местные полицейские власти, не имея помощи в исполнении своевременно всего лежащего на их обязанности, не только не могут заместить настоящих тысячских и пятисотских людьми, соединяющими необходимые качества, но и удержать на службе нынешних полицеиских служителей22.
29 мая 1865 г. эта просьба была удовлетворена, однако губернатору напоминалось о необходимости удаления лиц «польского происхождения»23.
Показательно, что вопрос о пребывании на службе католиков разрешался генерал-губернатором определенно не в их пользу. Так, 22 февраля 1864 г. М. Н. Муравьев получил отношение виленского губернатора, в котором последний писал о том, что военные уездные начальники просили разрешения оставить на службе тысячских и пятисотских «польского происхождения, которые оказываются благонадежными и усердны по службе»24 с выплатой им жалования в размере 10 руб. в месяц, предусмотренного для православных.
20 Сталюнас Д. Этнополитическая ситуация Северо-Западного края в оценке М. Н. Муравьева (18631865) // Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике. Вильнюс, 2002. Вып. VII. С. 255.
21 О тысяцких и пятисотских // ЛГИА. Оп. 1865. Д. 112. Л. 23.
22 Там же. Л. 29.
23 Там же. Л. 33.
24 Об устройстве полиции в городах и губерниях края // ЛГИА. Оп. 1864. Д. 13. Л. 97.
Miscellanea
В ответ виленский генерал-губернатор, разрешая «оставлять до времени при должностях тех тысячских и пятисотских, которые оказываются вполне благонадежными», отказывался наделять последних жалованием и приказал, «чтобы в продолжении настоящего года они все были заменены исподволь православными»25. Поскольку католики жалования не получали, то к январю 1865 г. по Виленской губернии образовалась неизрасходованная сумма в размере 3194 руб. 90 коп., которую было решено использовать как фонд вознаграждения для наиболее усердных по службе нижних полицейских чинов.
Несмотря на это решение, тысячские-католики и даже иудеи продолжали исполнять свои обязанности в Виленской губернии. Например, в представлении губернатора С. Ф. Панютина от 23 апреля 1865 г. вновь испрашивалось разрешение на выплату для 13 неправославных тысячских Свенцянского уезда Виленской губернии жалования 10 руб. в месяц26. В конечном итоге в своем циркуляре от 7 мая
1865 г. виленский генерал-губернатор М. Н. Муравьев постановил, что первоочередное назначение на должности тысячских должно предоставляться грамотным отставным или бессрочно отпускным нижним чинам русской армии православного вероисповедания или крестьянам, однако последние тоже должны быть православными и грамотными27.
Перемена в высшем руководстве генерал-губернаторства привела к тому, что местная администрация вновь попыталась найти решение проблемы тысячских и нижних чинов уездной полиции. 22 июня 1866 г. в канцелярии виленского генерал-губернатора К. П. Кауфмана была подготовлена новая служебная «Записка о тысячских и пятисотских», в основу которой лег документ, составленный в 1863 г. В ней констатировалось, что упразднение тысячских является «самым необходимым последствием реформы в личном составе полицейских управлений, последовавшего при управлении краем бывшего и настоящего начальников края».
Вместе с тем, простое упразднение этой должности «почти невозможно», поскольку «признавалось бы нужным заменить первых конною полицейскою стражею, что и предполагалось привести в исполнение в некоторых местностях». Кроме того, существование в крае уездных жандармских команд, нижние чины которых согласно инструкции были «исполнителями в полном смысле слова», позволяет переложить на них обязанности тысячских, благодаря чему «само собою уничтожается значение тысячских и пятисотских»28.
Следствием этой записки стало обращение к губернаторам «для окончательного решения вопроса об упразднении тысячских и пятисотских». В частности, 27 июля
1866 г. от имени виленского генерал-губернатора К. П. Кауфмана в губернское правление Витебской губернии поступило предписание, в котором предлагалось представить сведения о нижних полицейских служителях губернии и соображения о реорганизации полицейской службы. Однако, как и в случае с генерал-губернатором В. И. Назимовым, информация и ответы со значительным опозданием поступили уже на имя нового главного начальника края.
25 Там же. Л. 97-98.
26 О тысяцких и пятисотских // ЛГИА. Оп. 1865. Д. 112. Л. 7.
27 Там же. Л. 14.
28 Там же. Л. 102.
По представленным начальниками губерний сведениям к февралю 1867 г. в Виленской губернии обязанности тысячских исполняли 126 человек, Витебской губернии — 37 тысячских и 52 пятисотских (всего 89), Гродненской — 117 и 25 (142), Минской — 107 и 24 (131), Могилевской 59 и 113 (172)29. Всего в пяти губерниях Северо-Западного края числилось 660 тысячских и пятисотских, из которых на содержание первых отводилось 120 руб. в год, а вторым выплачивалось от 60 до 120 руб. Деньги на их финансирование поступали от установленного сбора с каждой десятины земельной собственности помещиков и землевладельцев за исключением крестьян. Так, по Витебской губернии размер сбора равнялся 0,5 копейки с десятины.
В отношении виленского губернатора от 25 октября 1866 г. отмечалось, что тысячские «будучи ближе всех к населению, оказывают существенную пользу для полиции, посредством их становые приставы имеют средства к скорейшему исполнению многочисленных, по наружной части, поручений, равно и по надзору» за порядком. Унтер-офицеры жандармских уездных полицейских команд и выборные сотские и десятские заменить тысячских не в состоянии. В служебном отношении малочисленные жандармы не подчиняются становым и «имеют свои обязанности, исключительно в политическо-административном отношении». Сотские и десятские, не получая денежного вознаграждения, «всеми мерами стараются уклониться от выбора в эти должности», в результате чего полиция получила «слабых и равнодушных исполнителей своих приказаний»30. В условиях, когда немногочисленная полиция исполняет широкий круг обязанностей и способствует «искоренению в народонаселении здешнего края вредных всему русскому стремлений», упразднение тысячских просто недопустимо. Губернатор С. Ф. Панютин отметил, что жалование не должно быть, по крайней мере, ниже существующего, причем раскладку денежных сборов предлагал распространить и на крестьянские общины.
В докладной записке могилевского губернатора А. П. Беклемишева (ноябрь
1866 г.) на имя генерал-губернатора графа Э. Т. Баранова доказывалась необходимость сохранения тысячских и пятисотских. По мнению губернатора, назначение им постоянного жалования позволило бы отобрать на полицейскую службу «людей грамотных, расторопных»31. С учетом значительного пространства уезда «они могут пополнять недостаток в полицейских чиновниках, требуя на свое содержание относительно весьма незначительную сумму»32. Могилевский губернатор ориентировался на то, что размер ежемесячного жалования составляет 10 рублей, а источником дохода предлагал оставить введенный при М. Н. Муравьеве денежный сбор с землевладельцев.
Детальный анализ деятельности уездной полиции и обоснование необходимости сохранения должности тысячского содержится в представлении Гродненского губернского правления от 22 января 1867 г.33 Вопрос о положении тысячских рассматривался в уездных полицейских управлениях с привлечением даже становых
29 Там же. Л. 175-183, 187-188, 192а, 192б.
30 Там же. Л. 202.
31 Там же. Л. 233.
32 Там же. Л. 233-234.
33 Там же. Л. 205.
Miscellanea
приставов. В качестве примера незаменимости тысячских анализировалась ситуация в Бельском уезде. В его границах проживало около 95 000 человек на пространстве 4088 кв. верст, в результате средние размеры стана составляли 1022 кв. верст. В подчинении исправника находилось около 19 тысячских, за каждым из которых было закреплено в среднем от 4000 до 6000 человек. С учетом самых широких и разнообразных обязанностей становых приставов (в среднем на каждого станового приходилось исполнение около 4000 предписаний и распоряжений в год, не менее 250 словесных разборов) такой объем служебных дел было бы невозможно исполнить без помощи тысячских и пятисотских, которые брали на себя часть полицейской работы.
В постановлении от 20 февраля 1867 г. Витебского Особого о земских повинностях присутствия, представленного виленскому генерал-губернатору, приводились и обобщались взгляды по этому вопросу начальников уездных полицейских управлений Витебской губернии. Только исправники Витебского и Велижского Уездных полицейских управлений высказались против должности тысячских и пятисотских. Все же остальные требовали в силу местных потребностей и обстоятельств либо увеличить, либо уменьшить число этих полицейских нижних чинов.
Например, невельский исправник просил ввести дополнительно несколько тысячских, мотивируя это тем, что в уезде проживает много мелкопоместной польской шляхты, за которой следует установить наблюдение. Систематизируя полученные сведения и соображения, чиновники Особого присутствия Витебской губернии постановили, что тысячские и пятисотские
.. .будучи единственными помощниками становых приставов, могущих способствовать им к исполнению лежащих на них обязанностей и находясь в прямом подчинении к ним и вне всякой зависимости от массы населения. могут служить делу до самоотвержения и затем всякое преступление при содействии подобных лиц скорее может быть обнаружено34.
Члены присутствия предложили учредить в Велижском, Городецком и Невельском уездах по одному тысячскому на стан, а в остальных восьми уездах в каждом стане назначить одного тысячского и двух пятисотских с окладом ежемесячного жалования 10 и 7 рублей соответственно. Содержание предполагалось выделять из сумм, полученных от обложения имений землевладельцев и арендаторов.
Еще прежде получения отзывов от всех губернаторов виленский генерал-губернатор граф Э. Т. Баранов в отношении на имя министра внутренних дел от 20 января 1867 г. просил об утверждении права сбора на содержание тысячских и решения вопроса о данном полицейском институте на уровне Государственного Совета. Сам генерал-губернатор признавал целесообразность сохранения должности тысячских, однако их содержание предлагал распространить не только на помещиков, но и на крестьянские общины и домовладельцев в местечках. Появление этого требования было, по всей видимости, вызвано недовольством со стороны поместного дворянства. По крайней мере, в отношении от 14 января 1867 г. гродненский губернский предводитель дворянства В. А. Давыдов настаивал на рас-
34 Там же. Л. 242.
пространении сбора на все сословия, поскольку полицейскими услугами тысячских в первую очередь пользуются жители местечек и крестьяне35.
Несмотря на то, что губернаторы ряда белорусских губерний в конце 1866-
1867 гг. в принципе признавали пользу и неизбежность сохранения в ближайшее время института тысячских, высшая администрация края в лице нового виленского генерал-губернатора А. Л. Потапова не оставляла идеи о замене тысячских штатными полицейскими чиновниками. Такая настойчивость представляется интересной, поскольку в историографии справедливо утверждается, что с именем А. Л. Потапова связывается попытка пересмотра или, по крайней мере, коррекции прежнего политического курса, так называемой «системы Муравьева»36.
В частности, 2 августа 1868 г. от виленского генерал-губернатора витебский губернатор В. Н. Токарев получил предписание, в котором, наряду с планом по реорганизации нижних чинов уездной полиции, последнему предлагалось представить собственные соображения по данному предмету. По всей видимости, основанием для появления очередного проекта по ликвидации тысячских стала информация о подготовке в Министерстве внутренних дел полицейской реформы. В очередной раз высшей администрацией края констатировалась недееспособность нижних полицейских чинов уездной полиции. Так, отмечалось, что сотские только на еженедельный рапорт становому тратят иногда около 4 дней в неделю и, как правило, не имеют «никакой возможности наблюдать за порядком в районе своей сотни».
Практическая бесполезность выборных нижних полицейских чинов осознавалась самими сельскими обществами, поскольку отнюдь не случайно «в сотские и десятские избираются лица безграмотные, не способные ни к какому занятию и к службе совершенно не пригодные». Некоторые становые практиковали по соглашению с сельскими общинами найм вместо выборных сотских отставных нижних чинов русской армии, однако их ежемесячная мизерная награда за службу колебалась от 2 до 5 руб. в месяц, что сводило на нет исполнительность нанятых лиц.
В результате пришлось сделать вывод о том, что «не только наблюдение за общественным благосостоянием и спокойствием всего уезда, но даже надзор за личностями, особому ее присмотру порученными, становится несбыточным». В качестве решения проблемы предлагалось упразднить не только тысячских, но выборных десятских и сотских, заменив их назначаемыми чиновниками — «участковыми надзирателями»37. Каждый участок проектировался в размере около 10 кв. верст.
Любопытной особенностью стало то, что будущим участковым надзирателям следовало носить «особую унтер-офицерскую форму», чтобы «не придавать им того внешнего чиновничьего характера, который мог бы служить препятствием к сближению их с крестьянским и мещанским сословиями». По предварительным расчетам, финансовые расходы на их содержание не должны были превысить издержки сельских обществ на обеспечение службы имеющихся нижних полицейских чинов. Вместо рассыльных-десятских предлагалось каждому уездному полицейскому управлению выделить по 240 руб. в год, а становому приставу —
35 Там же. Л. 264.
36 Комзолова А. А. Политика самодержавия в Северо-Западном крае. С. 281, 283, 341.
37 Дело по предложению помощника главного начальника края о замене тысяцких, сотских и десятских участковыми надзирателями // НИАБ. Ф. 1416. Оп. 2. Д. 13785. Л. 2 -3.
Miscellanea
по 180 руб. для найма специальных рассыльных из расчета четыре человека при полицейском управлении и три — при становой квартире. Кроме того, для ведения делопроизводства проектировалось учредить должность помощника станового пристава, с помощью которой хотели покончить с практикой использования становыми вольнонаемных письмоводителей, не отвечающих «за свои действия перед законом». В составе полицейских управлений предлагалось упразднить должность непременного заседателя, «заменив его местным становым приставом» 38.
Вместе с тем, непосредственными помощниками участковых надзирателей вместо сотских и десятских в деревне должны были стать сельские старосты, которые и без того согласно «Положениям об отмене крепостного права» выполняли полицейские обязанности. Как представляется, предложения, одобренные виленским генерал-губернатором, в отличие от проекта К. П. Кауфмана, были направлены не столько на ликвидацию тысячских-ключвойтов как института, противоречащего русификаторской кадровой политике и свидетельствующего о польском влиянии, сколько на усиление эффективности уездных полицейских управлений в крае в свете будущей общероссийской полицейской реформы.
Вместе с тем нельзя категорично утверждать, что прежние представления об особой политической роли чиновников полностью прекратили свое воздействие на главу администрации края, поскольку проектируемые участковые надзиратели должны были сближаться с крестьянством. Идея «сближения» с крестьянами является очевидным наследием «системы» Муравьева. Вместе с тем, интерес генерал-губернатора к переустройству службы нижних чинов уездной полиции в крае осмыслялся в категориях не «национальной»39, но прагматичной административной политики по укреплению дееспособности полицейских структур на западной окраине империи. В случае с нижними чинами уездной полиции выбор А. Л. Потапова «между административным реализмом и идеологемами деполонизации»40 делался скорее в пользу первого компонента.
Однако предложенный виленским генерал-губернатором план реформы уездной полиции, по всей видимости, не вышел за пределы его предварительного обсуждения на уровне гражданских губернаторов края. Дело в том, что к этому моменту в Министерстве внутренних дел по вопросу о тысячских и пятисотских было принято решение, которое перечеркнуло проект А. Л. Потапова. Согласно указу от 5 июля 1868 г., в губерниях Северо-Западного края сохранялись должности нижних полицейских служителей — тысячских. Пятисотские переименовывались в тысячских. Этот пост должны были занимать «по преимуществу лица русского происхождения и православного исповедания», а «лица польского происхождения допускаются только в случае крайней необходимости»41, причем каждый раз следовало согласовывать назначение с губернатором, предоставляя обоснование о невозможности избрать на должность русского, то есть православного.
38 Там же. Л. 5.
39 Так, по мнению А. А. Комзоловой, для А. Л. Потапова и его окружения несовместимость «национального начала» с основными принципами имперского строя России была «характерной чертой их политических убеждений» (Комзолова А. А. Политика самодержавия в Северо-Западном крае. С. 283).
40 Долбилов М. Д. Кадровые перемены // Западные окраины Российской империи. М., 2006. С. 264.
41 ПСЗРИ-2. Т. ХШТ. № 46082.
В обязанности тысячских входил постоянный полицейский надзор за проселочными дорогами, корчмами и шинками, мостами, розыск, наблюдение за подозрительными и поднадзорными личностями, сбор сведений. Кроме того, на них возлагалась ответственность за полицейский порядок в заштатных городах и местечках в том случае, если в этих населенных пунктах не было полицейского чиновника. Они отвечали за поставку подвод, обнародование официальных распоряжений и постановлений, отправку по служебной надобности лиц к становой квартире. Им поручалось составление протоколов по потравам и надзор за соблюдением санитарных норм. Этим документом устанавливалась норма, согласно которой в каждом стане полагалось не более трех тысячских. Вся территория уезда разделялась на равные тысячские участки, причем их границы не должны были совпадать с границами католических церковных приходов. Тысячским назначалось ежемесячное жалование в размере 10 рублей, причем средства выделялись из дополнительных земских сборов.
Как представляется, в основу указа лег проект генерал-губернатора Э. Т. Баранова, который в апреле 1867 г. направил соответствующий запрос на имя министра внутренних дел. В сущности, указ законодательно оформил кадровую политику и организацию службы нижних чинов уездной полиции, сложившуюся при генерал-губернаторе М. Н. Муравьеве, с тем исключением, что при определенных условиях допускалась возможность назначения лиц «польского происхождения».
Таким образом, генерал-губернаторы и губернаторы края осознавали, что нижние чины уездной полиции из десятских и сотских в служебном отношении недееспособны, и необходимы кардинальные меры по улучшению их деятельности в целях укрепления полицейских управлений. В условиях польского восстания 1863-1864 гг. вопрос приобретал политическое значение.
Вместе с тем, все проекты генерал-губернаторов от М. Н. Муравьева до А. Л. Потапова по замене тысячских на полицейских чиновников или передаче их функций в компетенцию уездных жандармских команд или сельских старост не получили конкретного воплощения. Показательно, что, несмотря на различия, подчас весьма существенные, во взглядах на внутреннюю политику в крае42, все генерал-губернаторы, за исключением Э. Т. Баранова, стремились к проведению данной реформы. В конечном итоге Министерством внутренних дел был выработан компромиссный вариант, в основу которого был положен сложившийся на практике еще при М. Н. Муравьеве административный порядок. Компромисс заключался в том, что тысячские сохранялись, но назначение на эту полицейскую должность обставлялось рядом требований, обусловленных политическим положением в крае. Важнейшим из них можно назвать назначение на место тысячского лиц преимущественно православного вероисповедания. Такое решение не внесло принципиальных улучшений в организацию службы нижних чинов уездной полиции губерний Северо-Западного края, однако законодательно оформило правовой статус и служебные полномочия тысячских. Только после введения в 46 губерниях Российской империи 9 июня 1878 г. должности полицейского урядника тысячские были навсегда упразднены в западных губерниях.
42 См., например: Комзолова А. А. Политика самодержавия в Северо-Западном крае. С. 24, 36-37, 216-222, 241-243, 338-341.
Miscellanea
Summary
In Belarusian provinces the police duties of low rank officers of the county police were carried out by tysyachskies and pyatisotskies together with sotskies and desiatskies elected from peasant communities. Klyuchvoyts, who had performed the police functions in the western provinces since the time of Polish-Lithuanian Commonwealth, were called tysyachskies and pyatisotskies since 1837. During the Polish uprising in 1863-1864 it became obvious that desiatskies and sotskies could not perform their police duties properly. Moreover, according to the local authorities, the tysyachskies, who usually belonged to the Catholic szlachta, supported the rebels or were sympathetic towards Polish national movement in the province. This forced the governor-generals to initiate the question about the reform of the service of low rank officers of the county police departments. However, all projects of the governor-generals starting from M. N. Muraviev and up to A. L. Potapov about the replacement of tysyachskies by police officers or the delegation of their functions to the competence of the county gendarmerie commands or village heads had not come into existence. It is important that despite the differences in the views on internal politics in the province, which sometimes were quite substantial, all the governor-generals sought to conduct this reform. This was due to the fact that under the threat of the Polish separatism the county police in the Lithuanian-Belarusian provinces needed to be strengthened. As a result, the Ministry of Internal Affairs produced a compromise variant that was based on the administrative order which had been put into practice when M. N. Muraviev held office. The main point of this compromise was that tysyachskies as irreplaceable assistants of district police superintendents were temporarily saved, but the appointment to this police position depended on a number of requirements arising from the political situation and the internal politics of the Russian government in the Northwest Territory. The most important requirement was the appointment to a position of tysyachsky of people mainly of Russian origin and Orthodox religion. It should be noted that this point of view was first formulated by governor-general V. I. Nazimov. This decision did not produce any fundamental improvements in the organization of the service of low rank officers of the county police in the provinces of North-Western territory, however, it affirmed the legal status and authority of the tysyachskies.
