CC BY
53
УДК 141.13 + 340.12
М.С. Баютова
Курганский государственный университет
рефлексия правового многообразия в античной ФИлосоФИИ
Аннотация. Статья посвящена специфике воззрений античных философов на многообразие «правового». Обращаясь к творчеству софистов, Сократа, Платона, Аристотеля и Цицерона, автор обозначает их представление о правовой сфере жизни, её значении для социального бытия, а также то, что, по мнению древних мыслителей, может быть различным в праве.
Ключевые слова: общество, право, многообразие права, античность, естественное право, позитивное право, правовой плюрализм.
M.S. Bayutova Kurgan State University
ancient philosophy reflection of legal diversity
Abstract. The article deals with the ancient philosopher's reflection of legal diversity. The author designates the ideas of sophists, Socrates, Plato, Aristotle and Cicero about legal sphere of life, its importance for social being and that in which legal diversity can be manifested according to ancient thinkers.
Keywords: society, law, legal diversity, antiquity, law of nature, positive law, legal pluralism.
Цель данной статьи - обозначить особенности представлений античных мыслителей о многообразии в праве. При этом в содержание «правового» включаются и воззрения на природу права, его истоки, и на его формы («писанные» и «неписанные» законы, обычаи), а также допущение возможности функционирования в рамках одного общества различных законов для разных категорий населения, нескольких правовых порядков. Поскольку автор не стремится к всестороннему и обширному анализу философии права античности исследование ограничено творчеством наиболее значимых представителей социальной мысли данного периода: софистов, Сократа, Платона, Аристотеля и Цицерона. Например, ранняя греческая философия часто характеризуется низким интересом мыслителей к проблемам общественной жизни. Однако мы не можем утверждать
этого однозначно [1, 125]. Тем не менее, говоря о многообразии в праве, мы обращаемся в первую очередь к творчеству мыслителей эпохи расцвета античной философии, а также к более позднему творчеству Цицерона.
Так, Протагор, провозгласив «человека мерою всех вещей», выступил в том числе сторонником этического релятивизма. Мыслитель отрицал возможность единых, абсолютных ценностей и моральных норм, пригодных для всех людей. Данную позицию разделял и другой софист, Горгий, не только в этике, но и в праве, указав, что любые человеческие установления - искусственные («писанные законы») и потому условные. Вместе с тем софист отмечал и наличие «неписанных законов», т.е. справедливости - «божественного и всеобщего закона», которую оценивал выше первых [2, 51]. Искусственный характер «законов полиса» утверждали и другие старшие софисты: Гиппий и Антифонт. Последние усматривали в них причину неравенства людей, противопоставляя им «законы природы», которые, напротив, всех создали равными [2, 52]. Наиболее резко провел различие между «писанными» и «непи-санными» законами младший софист Калликл, утверждая, однако, что первые - результат деятельности слабосильных (большинства), тогда как согласно «законам природы» справедливой является власть сильного над слабым [2, 53-54].
Безусловно, отождествить правовой релятивизм софистов с позицией, провозглашающей правовое многообразие в качестве основополагающей характеристики социального бытия, нельзя, во-первых, в силу того, что первый ограничивается лишь констатацией различий в законах людей, во-вторых, потому что разграничение ими «писанных» и «неписанных» законов не предполагает их статуса в качестве равных правовых порядков, и, напротив, «неписанные законы» - это образец, идеал, к которому «законы полиса» должны стремиться. Вместе с тем данные позиции «близки по духу» в аспекте обоснования «искусственного» характера человеческих установлений (человек, а не природа, творец законов) и, как следствие, их разнообразия.
Сократ - противник воззрений софистов - отстаивал то, что нравственная истина для всех людей является одинаковой, а закону полиса, каким бы суровым тот ни был, необходимо повиноваться [3, 25, 33, 38, 42, 45]. Сократ защищал эти утверждения при жизни и умер, отстаивая их. Вместе с тем он был далёк от идеализации действия закона в общественной жизни, связывая существование несправедливости со злоупотреблениями со стороны власть имущих [3, 42]. Своим примером Сократ показывает, что верность человека законам и принципам общественной жизни должна быть сильнее страха смерти.
Социально-философские взгляды ученика Сократа Платона - продолжение его онтологии, где центральным является учение о «мире идей» и «мире вещей». Общественное бытие, общество, «государство», подобно всем остальным феноменам, оказываются у мыслителя воплощением «идеи», полнота отражения которой выступает в качестве маркера её подлинности. Соответственно, Платон признаёт полезность существования только одного вида общественного устройства (только одного «государства»), называя остальные - отклонениями, которые необходимо искоренять. В диалогах «Государство» и «Законы» Платон (в лице Сократа) пытается воссоздать, «припомнить» идею государства для того, чтобы раскрыть сущность социальной жизни, и находит её истоки во взаимной нужде людей, которые «собираются воедино,
98
Вестник КГУ, 2016. № 1
чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь» [4, 130]. Вместе с тем в отличие от своих собеседников, увидевших начало социального бытия в «общественном договоре», в законах, установленных соглашением людей по поводу того, что считать справедливым, а что -нет [4, 118], ключевой для Платона становится идея разделения труда, поэтому, несмотря на утверждения единства целью построения «идеального» государства, мыслитель для разных его частей (выделенных в соответствии с придуманным им мифом о различиях людских душ) предусматривает различный образ жизни и, соответственно, различные законы, предписания.
Кроме того, Платон различает «писанные» и «непи-санные» законы [5, 159-160], отдавая предпочтение последним. Причина этого заключается в том, что огромное значение он придаёт воспитанию «в духе законов» и привычкам, доводящим до автоматизма исполнение тех или иных установлений [4, 189, 194-195, 221, 323; 6, 108]. Идея невозможности одинаковых предписаний для всех звучит и в «Политике», где Платон в основу «единственно правильного» государства ставит не законодательство, а «истинно знающих мужей». «Потому что закон, - пишет философ, - никак не может со всей точностью и справедливостью охватить то, что ему является наилучшим для каждого... несходство, существующее между людьми и между делами людей, а также и то, что ничто человеческое <...> никогда не находится в покое, - все это не допускает однозначного проявления какого бы то ни была искусства в отношении всех людей и на все времена» [7, 48].
В отличие от Платона, искавшего образец общественного бытия за пределами действительного мира, Аристотель полагает социум необходимой формой существования («общения») людей, манифестацией «человеческой природы». Для мыслителя нет «человека» вне «государства» (полиса, общества), и последнее им обозначается как «предшествующее его сущности» [8, 85]. Право, «служащее мерилом справедливости», о которой (наряду с несправедливостью, а также добром и злом) имеет представление только человек, Аристотель определяет в качестве «регулирующей нормы политического общения» [9, 380] (т.е. «законов» существования общества как формы бытия) и, соответственно, можно предположить, в качестве исключительно человеческого феномена. Отсюда принципиальным пунктом социальной философии Аристотеля становится сохранение целостности подобного образования. Несмотря на то, что у Аристотеля имеются многочисленные определения «государства» как «некоего множества», состоящего из различных частей [9, 378, 404, 490, 507], мыслитель постулирует: разность - источник раздоров [9, 532-533], и «.у людей, участвующих в общении, нечто непременно должно быть общим и тождественным. Государство же есть общение подобных друг другу людей ради достижения возможно лучшей жизни» [9, 602-603].
Различия, выраженные на уровне правового уклада, оцениваются Аристотелем отрицательно, хотя он и замечает, что каждый государственный строй характеризуется собственными законами [9, 467, 551], а также то, что существуют разные законы внутри общества [9, 578, 592, 482], однако многообразие в праве, по его мнению, опасно. Так, философ приводит расхожее мнение о том, что «продолжительное пребывание в государстве иноземцев, воспитанных в иных законах, не полезно для поддержания в нем благозакония...» [9, 599].
Таким образом, концепция Аристотеля, фиксируя разность права (законов, обычаев) на уровне от-
дельных обществ, а также возможности совместного проживания людей, поведение которых регулируется различными правовыми нормами (граждан и иностранцев), не содержит в себе оснований, обосновывающих необходимость плюрализма права. Причиной подобного является понимание философом социальной жизни как реализации специфической человеческой природы и обозначение в качестве первостепенной задачи сохранения общества как целостности.
Вслед за Аристотелем Цицерон в диалоге «О государстве» усматривает истоки социального бытия в человеческой природе, обозначая первопричиной всякого объединения людей «врожденную потребность жить вместе» [10, 20-21], а в качестве оснований государства (гражданской общины, «достояния народа») - «согласие в вопросах права» и общность интересов людей [10, 20, 24, 69]. Повторяет Цицерон и тезис Аристотеля о различиях как причине раздоров [10, 24] и вредном влиянии иностранных обычаев. Так, «.приморским городам, - пишет римский мыслитель, - свойственны. порча и изменение нравов; ибо они приходят в соприкосновение с чужим языком и чужими порядками, и в них не только ввозятся чужеземные товары, но и вносятся чуждые нравы, так что в их отечественных установлениях ничто не может оставаться неизменным в течение долгого времени» [10, 36].
Выделяя позитивное и естественное право, Цицерон отмечает различия первого («правил жизни» разных народов и даже отличие правовых установлений в одном городе с течением времени [10, 59]) и объясняет последнее многообразием выгод, которые ищутся творцами позитивного права при его создании [10, 60-61]. Истинным же законом, по мнению мыслителя, является лишь естественный закон, и он «один извечный и неизменный», распространяется «на все народы в любое время» [10, 64]. В диалоге «О законах» Цицерон развивает эти взгляды, полагая истоки права в природе [11, 98, 100, 112, 113], а именно, в законе, где последний - «заложенный в природе высший разум, велящий нам совершать то, что совершать следует, и запрещающий противоположное» [11, 94]. Позитивные законы, по мнению философа, называются «законами» только в силу уступки [11, 102], и тем более нельзя называть правом (или справедливым) то, что противоречит естественному закону [11, 102, 113].
Таким образом, Цицерон, предполагая происхождение права в природе, утверждает его универсальность для всех народов, проживающих в любое время (и, следовательно, социальное бытие всех существующих «гражданских общин»). Различия, наблюдающиеся в праве разных народов, имеют причиной деятельность людей и обусловлены преследованием ими личных интересов, однако, согласно воззрениям мыслителя, подобные установления могут быть обозначены в качестве правовых только в том случае, если они соответствуют естественному закону. В то же время Цицерон отмечает разность законов и установлений внутри одного общества, однако, как и Аристотель, характеризует данное обстоятельство отрицательно.
По итогам анализа, проведённого в рамках статьи, можно утверждать следующее. Наиболее знаковые фигуры социальной философии античности фиксировали возможность и факт многообразия в праве: в его формах («писанный» и «неписанный» закон или обычай); в распространении по отношению к разным категориям населения разных законов (например, разница законов в обществе в зависимости от структуры души у Платона); в функционировании в рамках одного со-
СЕРИЯ «ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ», ВЫПУСК 12
99
циума отличных правовых порядков (местные законы и законы иностранцев); в возможности использования иностранных законов и обычаев, если они оказывались эффективнее местных. Истоки правового многообразия древние мыслители видели, прежде всего, в человеческой природе, хотя каждый из них сделал акцент на том или ином её аспекте. Тем не менее, в своих оценках многообразия в праве философы разошлись: софисты и Платон отстаивали необходимость и изначальную присущность общественной жизни различий в праве, тогда как Аристотель и Цицерон, отмечая их существование, в то же время призывали социум избегать подобного.
Список литературы
1 Бугай Д. В. Правовое мышление в архаической Греции. Themis // Вопросы философии. 2007. №12. С.124-134.
2 История правовых и политических учений: учебник для вузов / под общ. ред. акад. РАН, д-ра юр. наук, проф.
B. С. Нерсесянца. 4-е изд., перераб. и доп. М. : Норма, 2004. 944 с.
3 Платон Апология Сократа // Платон Избранные диалоги /Платон : [пер. с древнегреч. С. К. Апта,
Я. М. Боровского, Т. В. Васильевой, А. Н. Егунова,
C. П. Маркиша, М. С. Соловьева, С. Я. Шейнман-Топштейн; вступ. ст., комм. Л. Сумм]. М. : Эксмо, 2009. С.23-53.
4 Платон Государство //Платон. Собрание сочинений : в 4 т. Серия : Философское наследие. М. : Мысль. 1994. Т.3. С.79-420.
5 Лаэртский Д. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / ред. тома и авт. вступ. ст. А. Ф. Лосев ; пер. М. Л. Гаспарова. 2-е изд. М. : Мысль, 1986.- 571 е., 1 л. карт. - (Филос. наследие).
6 Платон Законы // Платон. Собрание сочинений :
в 4 т. Серия: Философское наследие. М.: Мысль, 1994. Т.4. С.71-437.
7 Платон Политик// Платон. Собрание сочинений :
в 4 т. Серия : Философское наследие. М. : Мысль, 1994. Т.4. С.3-70.
8 Шалютин Б. С., Кисель И. В. Происхождение и сущность права и государства : учебник. Екатеринбург : Изд-во Уральского института экономики, управления и права, 2012. 115 с.
9 Аристотель Политика // Сочинения в 4-х т. Т.4 / пер. с древнегреч.; общ. ред. А. И. Доватура. М. : Мысль, 1984. С.375-644.
10 Цицерон М. Т. О государстве //Цицерон. Диалоги. О государстве. О законах. М.: Наука. 1966. С.7-88.
11 Цицерон М. Т. О законах // Цицерон. Диалоги. О государстве. О законах. М.: Наука. 1966. С. 89-150.
791.43
Ю.Н. Данилова
Курганский государственный университет
тема мести и возмездия в японском кинематографе
50-60-х ГГ.
Аннотация. В статье описывается проникновение из средневековой литературы в японский кинематограф жанра «кайдан». Раскрывается тема мести и возмездия в японском кинематографе 50-60-х гг. и ее связь с темой войны, долга и ответственности.
Ключевые слова: кинематограф Японии, кай-дан, «Сказки туманной луны после дождя», «Кайдан», «Онибаба», «Черные кошки в бамбуковых зарослях».
Yu. N. Danilova Kurgan State University
theme of revenge and retribution in Japanese cinema
of THE 50-60's
Abstract. The article deals with the penetration of the medieval literary genre «kaidan» into Japanese cinema. It considers the theme of revenge and retribution in the Japanese cinema of the 50-60's and its relations to the themes of war, duty and responsibility.
keywords: cinema of Japan, kaidan, «Ugetsu Monogatari», «Kaidan», «Onibaba», «Kuroneko».
100"
Кайдан ('ЁШ) - рассказы о необычном, мистическом; рассказы о демонах. Сложились они очень давно и первоначально бытовали как жанр устных рассказов. Сборники кайданов - кайдансю ('ЁШЖ) - приобрели особую популярность в позднее средневековье, в эпоху Эдо, когда наиболее известные из них легли в основу многих постановок в театре кабуки.
Первоначально кайданы слагались (и рассказывались) с единственной целью - напугать слушателя. Позже они приобрели еще одно качество - нравоучительный контекст: на примере своих персонажей они начали учить достойному образу жизни, законам кармы и воздаянию за грехи. Японское общество, скованное сетью моральных обязательств и сословным ранжированием, знало только одну форму кровной мести -катакиути (месть самурая за поруганную честь своего господина). Представители других сословий и помыс-л ить н е м о гли мстит ь при сл уч а е св о и м о б идч и ка м . Но
Вестник КГУ, 2016. № 1
