CC BY
86
ВОПРОСЫ экономики
Ушаков Андрей Сергеевич
кандидат экономических наук,
заместитель руководителя Управления Федерального казначейства по г. Москве
(e-mail: pochta1930@gmail.com)
Развитие виртуальных экономических отношений и воспроизводство фиктивного капитала
В статье определены специфические способы реализации функции развития виртуальных отношений и воспроизводства фиктивного капитала, осуществляемой локальными финансовыми рынками в экономических системах депрессивного типа. Обобщение результатов исследования данных позволяет определить специфические способы реализации указанной функции.
Ключевые слова: функции, виртуальные отношения, воспроизводство, фиктивный капитал, локальные финансовые рынки, депрессивные регионы.
A.S. Ushakov, Master of Economics, Deputy Head of the Department of Federal Treasury for Moscow; e-mail: pochta1930@gmail.com
Development of virtual economic relations and reproduction of fictitious capital Specific ways to realize the function of development of virtual relations and reproduction of fictitious capital are defined in the presented article. The function is realized by local financial markets in economic systems of depressive type. Generalization of the results of research data let determine specific ways of realization of this function.
Key words: functions, virtual relations, reproduction, fictitious capital, local financial markets, depressive regions.
Раскрывая функцию развития виртуальных отношений, реализуемую в процессе воспроизводства фиктивного капитала на локальных финансовых рынках в региональных экономических системах депрессивного типа, уточним, что следует понимать под виртуальными экономическими отношениями. Речь идет о весьма популярном понятии, широкое использование которого нанесло ему вред, поскольку способствовало размыванию его содержания. В данном аспекте понятие виртуальных экономических отношений сродни понятию «институт», различные трактовки которого привели к существенному обесценению данного понятия в экономическом исследовании [1, с. 7-8].
Идеи, движение которых порождает новые идеи, в том числе концепции, планы, проекты, гипотезы, целевые ориентиры и т.п., представляют собой исходный пункт всего процесса виртуализации, которая в теории познания описывается с помощью категорий рефлексии, сознания и самосознания.
Г. Гегель отмечал, что наука со своей стороны требует от самосознания, чтобы оно поднялось
в сферу «знания в его общем виде», т.е. в сферу научных категорий [2, с. 20]. Но для такого подъема каждому человеку необходимы освоенные им знания и инструменты извлечения новых знаний. Отсюда следует простой вывод: виртуализация финансового рынка означает наполнение его отношений знанием, повышение его информативности.
Выделим круг явлений, с которым связаны виртуальные отношения. Очерчивая его, необходимо учитывать, что современный этап социально-экономического развития продуцирует быстро разрастающийся поток многообразных отраженных форм, в том числе:
самовозрастающие потоки данных, превращающие большую часть персонала в ре-гистратов, учетных работников, хранителей и распространителей информации;
производные ценные бумаги и валютные инструменты, владельцы которых не представляют, где именно и для чего используются инвестированные ими средства и какова природа получаемых ими доходов;
специфические услуги, не оставляющие ощутимых следов на объектах и субъектах
312
хозяйственного процесса, которым они адресованы, и др.
Преобладание указанных отраженных форм над обычными продуктами человеческого превращает экономику в виртуальный феномен, причем отраженный характер указанных форм вовсе не означает, что они не относятся к объективному миру. Напротив, объективный мир с появлением исследуемых нами феноменов обогащается и усложняется, поскольку надстройка виртуальных форм возвышается над прежним реальным базисом общественно-хозяйственной жизни и преобразует этот базис в соответствии с императивами современного развития: продукты обретают штрих-коды, коммерческие организации - бренды, индивидуальные субъекты - имидж. Выделим специфическую характеристику виртуальных форм: они способны многократно отражаться, порождая все новые и новые производные отражения. Возникает ощущение, что объективный мир как бы многократно отражается в каком-то особом зеркале, разветвляясь и обретая новую определенность [3].
Одним из важнейших уроков глобальной рецессии 2008-2009 гг. стало понимание того, что за безостановочным созданием и движением отраженных форм отношений скрыт процесс перехода к новому способу организации общественно-хозяйственной жизни, который многие исследователи определяют как экономику знаний [4]. В такой экономике потоки прирастающих знаний переплетаются с потоками возрастающей капитальной стоимости; соответственно, знания капитализируются, а капитальная стоимость пронизывается и наполняется новыми знаниями. Правомерно предположить, что определяющими факторами хозяйственного процесса в экономике знаний станут инновационные нематериальные активы и человеческий капитал.
Какую новую преобразующую силу несут в себе виртуальные отношения? Выделим здесь два аспекта. Во-первых, организационные механизмы движения финансового капитала, опираясь на различные инструменты виртуального характера, раздвигают горизонты стратегического планирования далеко за пределы жизненного цикла отдельных людей, а мощные компьютеры с легкостью справляются с расчетами разветвленных и рассчитанных на десятилетия инвестиционных проектов. Во-вторых, господство виртуальных форм изменяет основу существующих финансовых институтов, превращая деньги в виртуальный феномен, сближая их с ценными бумагами. Такое сближение вносит важную но-
вацию в инвестиционный процесс: чем больше становится в деньгах виртуального, тем значительнее роль концептуальных идей, лежащих в основании инвестиционных проектов, тем выше риск поставить потенциал финансового рынка на службу ложным проектным идеям или интересам узких групп, манипулирующих общностью людей, естественно связанной с той экономической системой, которой адресованы инвестиционные проекты. Данное положение имеет непосредственное отношение к роли виртуальных отношений в развитии локального рынка экономических систем депрессивного типа. Приведем необходимые аргументы.
В процессе расширенного воспроизводства финансового капитала на рынке появляются новые виртуальные товарные формы, поток которых в своем развитии значительно опережает потоки товаров на рынках реального сектора. При этом имеет место эффект разветвления финансового капитала:
каждый его элемент многократно отражается в пространстве рынка, создавая все новые и новые отраженные формы;
каждая отраженная форма обособляется от материнского элемента и продолжает движение как автономный производный финансовый инструмент (дериватив).
Отметим, что виртуальная надстройка утверждается над реальным хозяйственным базисом постольку, поскольку она востребована самим процессом развития современной экономической системы; все лишнее просто выпадает из движения циклов воспроизводства. Дерива-тивы, которые ничего не дают экономической системе, в стратегическом плане остаются без востребования.
Мировой рынок деривативов обладает большим потенциалом роста. Отметим, что в своем развитии он значительно (в 3-4 раза) опережает рынки реального сектора. Вместе с тем, рынок деривативов весьма чувствителен к кризисным ситуациям - его сжатие в условиях глобальной рецессии в 2008-2012 гг. было значительно (в 1,4-1,6 раза) больше, чем у рынков энергетических ресурсов, металлов, зерна, цемента и др. [5].
Материальным условием осуществления ускоренного роста рынка деривативов является опережающее инвестирование инфраструктуры финансового рынка. В региональных экономических системах депрессивного типа такая инфраструктура редуцирована до инфраструктуры кредитного сектора; в таких системах практически отсутствует специальная, насыщенная высокими технологиями инфраструктура оценки,
313
фондового рынка, страхового рынка [6, с. 24]. Определенные надежды в формировании и развитии такой сложной инфраструктуры связываются с технопарками, где создается инфраструктура, стимулирующая обмен знаниями и технологиями между исследователями, университетами и корпорациями и способствующая развитию финансового рынка.
Однако за 2007-2010 гг. расходы федерального бюджета на реализацию программы технопарков составили 7 млрд рублей, внебюджетные инвестиции - 3 млрд рублей, чего явно недостаточно. В 2011 г. в России возникла Ассоциация технопарков в сфере высоких технологий, сложились новые перспективные формы сотрудничества с инновационным фондом «Сколково», корпорациями развития «Роснано», «Ростех-нологии» и др. Вместе с тем, практически все технопарки локализованы в пространстве нескольких динамично развивающихся городов, что обрекает региональные экономические системы депрессивного типа на отчуждение от процесса формирования высокотехнологичной инфраструктуры, способной активизировать развитие в таких системах новых секторов локального финансового рынка.
Представляется, что следует весьма осторожно оценивать позитивный потенциал виртуальных отношений в развитии локального финансового рынка. Выделим здесь следующие аспекты. Во-первых, движение виртуальных форм на финансовом рынке продуктивно лишь в том случае, когда оно воплощается в развитии совокупного капитала экономической системы - его ускоренном обновлении, снижении совокупных издержек, формировании новых конкурентных преимуществ. Однако для реализации такого сценария в региональной экономической системе депрессивного типа имеется множество внутренних ограничений.
Во-вторых, наличие внутренних ограничений в экономической системе может способствовать реализации негативного сценария, при котором кругооборот виртуальных форм осуществляется на локальном финансовом рынке по замкнутой схеме, т.е. по принципу существования финансового капитала «для себя». Выделим некоторые результаты реализации такого сценария, поскольку они весьма значимы для региональных экономических систем депрессивного типа:
происходит разрастание сектора «превратных услуг» экономической системы депрессивного типа [7, с. 54-56];
указанное разрастание обеспечивает трансформацию ресурсов развития экономической системы в дополнительные трансакционные издержки, уменьшающие потенциал ее роста;
на локальном финансовом рынке складываются своеобразные «финансовые воронки», обеспечивающие внелегитимное перераспределение инвестиционных ресурсов.
Выделим также особое направление негативного воздействия потока виртуальных финансовых форм на региональные экономические системы депрессивного типа - экстенсивное развитие финансовой надстройки, образующей весьма дорогостоящий «навес» над инерционным, практически не развивающимся базисом реального сектора.
Экстенсивное развитие финансовой надстройки под искажающим воздействием потока виртуальных форм отношений обусловливает следующие негативные эффекты в развитии локальных финансовых рынков.
1. Разрастание совокупного долгового обременения территории сверх меры ее доходных возможностей. Здесь действует механизм виртуализации долговых обязательств, что существенно искажает их восприятие и оценку; благодаря виртуальным долговым инструментам ответственность заемщика размывается, и он переходит некоторый «порог меры» в накоплении долговых обязательств. При этом в системе депрессивного типа дополнительно сказываются острый дефицит собственных средств и привычка экономических субъектов к постоянным масштабным заимствованиям; играют свою стимулирующую роль и периодические «списания» безнадежной задолженности [8].
Отметим, что в данном отношении системы депрессивного типа следуют общим курсом движения всей современной экономики, о чем свидетельствуют итоги глобальной рецессии. Так, в экономической системе США на каждый созданный доллар ВВП (2010 г.) пришлось более 8 долларов произведенных заимствований. Очевидно, что тем самым был перейден некоторый «порог меры», и неконтролируемый рост долговых обязательств привел к формированию чрезмерно высоких рисков и угроз нарушения финансовой устойчивости, что дестабилизировало инвестиционный процесс и запустило механизм развертывания рецессии.
В экономической системе депрессивного типа существуют аналогичные механизмы виртуального умножения совокупной задолженности. К сожалению, действующая методология статистического учета не позволяет учитывать совокупную накопленную задолженность в регионах - субъектах Российской Федерации.
Акцентируем внимание на качественном анализе последствий виртуального умножения
314
совокупной задолженности в региональных экономических системах депрессивного типа. Прежде всего, отметим, что такое умножение негативно отражается на воспроизводственных процессах в реальном секторе региональной системы, а следовательно, и на величине ВРП. При этом имеет место значительная переоценка ценностей: то, что ранее казалось фактором роста, в изменившихся условиях развития проявляет себя как фактор торможения, способный обеспечить переход в ситуацию рецессии. Строящиеся объекты, кредитовавшиеся с плечом заимствования 5 или 6 к 1, соинвесторы, вкладывавшие свои ресурсы в инвестиционные проекты, обладавшие такой структурой средств, такими тяжелыми условиями инвестирования и такими рисками, которые изначально гарантировали несостоятельность основного инвестора при малейшем ухудшении рыночной конъюнктуры, - все это свидетельствует о превращении обычных долговых инструментов в механизмы разрушения доверия на локальном финансовом рынке и подрыва инвестиционного процесса в региональной экономической системе депрессивного типа.
2. Формирование и разрастание финансово-инвестиционных «пузырей» на тех направлениях роста, где он подкреплен жизненно важными потребностями (строительство жилья, создание элементов жилищно-коммунальной инфраструктуры, предоставление образовательных услуг и др.). Характерен пример совокупности инвестиционных проектов строительства многоквартирных домов экономичного класса, осуществлявшихся корпорацией «Социальная инициатива» в Республике Северная Осетия -Алания и ряде других регионов СКФО.
Привлечение «Социальной инициативой» нескольких тысяч соинвесторов и широкое использование приемов ложного финансового маркетинга привело корпорацию к банкротству, а региональные власти поставило перед проблемой защиты средств обманутых соинвесторов. Характерно, что на локальном финансовом рынке экономической системы депрессивного типа многие финансовые инновации способны к негативному перерождению - попытки реализации социально ориентированных инвестиционных проектов оборачиваются расширением корпуса обманутых вкладчиков, импульсы развития фондового рынка канализируются в русло создания аналогов «МММ» и др.
В оценке таких «пузырей» сохраняют конструктивность принципы финансового исследования, сформулированные А. Пигу еще в начале ХХ в. [9]:
все участники хозяйственной системы своими вложениями обеспечивают извлечение совокупного финансового результата, т.е. формируют национальный дивиденд; данный принцип консолидирует локальный финансовый рынок, не позволяет разделить его на чьи-то части или выделить некие островки «финансового благополучия» в кризисном финансовом пространстве;
следует разграничивать роли реальных и потенциальных инвесторов, поскольку они оказывают различное воздействие на эволюцию хозяйственной системы; в частности, приглашая потенциальных инвесторов в инвестиционный проект и обещая им явно несбыточные доходные возможности или иные бенефиции, мы заранее ставим под удар вложения тех реальных инвесторов, которые уже действуют в проекте; данный принцип прекрасно подтверждается практикой МММ и иных «финансовых пузырей»;
капитал выступает как основной фактор, формирующий рост хозяйственной системы и определяющий характер ее эволюции; формирование «финансового пузыря» означает перегрев локального финансового рынка, т.е. перенакопление на нем капитала; в этом случае кризисное сжатие рынка приводит к необходимой коррекции величины капитала на рынке;
инвестируемому капиталу внутренне присущи две следующие характеристики: отсрочка потребления, обусловленная тем, что доход от инвестирования поступает в пользу субъекта через определенный промежуток времени, причем этот доход меньше, чем инвестированный капитал; неопределенность, обусловленная дефицитом информации о результатах вложений в момент инвестирования капитала; при образовании «финансовых пузырей», как правило, имеет место ложное снижение неопределенности результатов вложений капитала, когда инвестору с помощью ложных оценок, завышенных прогнозов, недобросовестных экспертиз и иных превратных финансовых услуг предоставляют несбыточные обещания «гарантированно» высоких доходов;
обе указанные характеристики взвешиваются на «весах» финансового рынка, устанавливающих в итоге меру участия каждого экономического субъекта в распределении общего финансового результата; на локальном финансовом рынке экономической системы депрессивного типа такие «весы» либо не всегда действуют благодаря слабости сил, обеспечивающих рыночное равновесие, либо блокируются монопольными силами.
3. Изменение структуры трансакционных издержек локального финансового рынка в
315
пользу бюрократического (коррупционного) компонента. Феномен разрастания указанных издержек в свое время хорошо раскрыл В. Ойкен применительно к провалу антитрестовской экономической политики в США в первой половине ХХ в. [10, с. 33]. Он объяснил такой провал отсутствием необходимого конституированного пространства: концентрация реальной экономической власти в руках трестов стала непреодолимым препятствием для применявшихся государством тактических инструментов.
Вывод В. Ойкена из анализа провалов антитрестовской политики очевиден: следует бороться не с так называемыми злоупотреблениями экономической власти, а с концентрацией экономической власти, порождающей злоупотребления. Без изменения характера экономической политики даже новейшие тактические инструменты поставленную задачу решить не в состоянии.
Адаптируем данное положение к анализируемому аспекту научной проблемы развития локального финансового рынка. Высокий уровень коррупции в региональных экономических системах депрессивного типа поддерживается действующим механизмом сращивания финансовой и коррупционной ренты; преодоление коррупции невозможно без мощного импульса политической воли, способного разрушить указанный механизм, а также без изменения стратегической ориентации развития экономики России на извлечение природной ренты и трансформацию ее в финансовую ренту.
4. Ускорение инфляционных процессов, которые на локальном финансовом рынке экономической системы депрессивного типа обусловлены, прежде всего, низким уровнем развития, слабостью товарного покрытия, - реализация масштабного инвестиционного проекта, предоставление финансовой поддержки и другие варианты поступления финансовых ресурсов из внешней среды способны спровоцировать здесь скачок цен.
Обобщение результатов анализа данных, приведенных в Докладе о мировом развитии за 2010 год [5], позволяет определить специфические способы реализации функции развития виртуальных отношений и воспроизводства фиктивного капитала, осуществляемой локальными финансовыми рынками в экономических системах депрессивного типа:
структурная асимметрия воспроизводства виртуальных форм с преобладанием наиболее
простых инструментов (векселей, расписок по ценным бумагам и инвестиционным паям и др.), низкий уровень потребности в деривативах, что отчуждает инвестиционный процесс в регионе от глобального инвестиционного процесса, а также усугубляет острый дефицит финансовых ресурсов; необходимо инициировать потребности финансового рынка региона депрессивного типа в развитии применяемых финансовых инструментов ;
интенсивное развитие финансового компонента сектора «превратных услуг», снижающее потенциал роста экономических систем; такому развитию в значительной мере способствует «колониальное» отношение вертикально интегрированных корпораций к территориям, где формируются их доходы; зачастую высокие барьеры, возводимые вертикально интегрированной корпорацией вокруг локальной «зоны роста» во внутренней среде региона, где осуществлены основные инвестиции, инициируют искаженное преломление в других частях территории тех финансовых инструментов, которые применяются в «зоне роста», а также предложение «превратных услуг» (в данном отношении показателен опыт развития АФК «Система», контролирующего ОАО «Башнефть», когда гигантская для г. Салават прибыль, получаемая заводом корпорации в данном городе (свыше 30 млрд рублей в 2011 г.), не использовалась для развития финансовой инфраструктуры города, в то время как здесь активно собирают средства населения многочисленные квазифинансовые организации, что создает основу для возникновения новых инвестиционных «пузырей») [11];
отсутствие мониторинга совокупного долгового обременения территории и его оценки по отношению к доходным возможностям региона; в данном отношении востребованы простые инструменты оперативного измерения указанного долгового обременения и критерии его оценки (например, отношение совокупного долгового обременения к величине ВРП);
перевод институциональных противоречий локальных финансовых рынков в фазу острого социально-экономического конфликта посредством формирования и развития финансово-инвестиционных «пузырей»; каждый такой пузырь несет в себе угрозу серьезной дестабилизации внутренней среды региона - субъекта депрессивного типа.
1. Иншаков О.В., Фролов Д.П. Институци-онализм в российской экономической мысли (IX-XXI вв.): в 2 т. Волгоград, 2002. Т. 1.
1. Inshakov O.V., Frolov D.P. Institutionalism in the Russian economic thought (IX-XXI c.): in 2 vol. Volgograd, 2002. Vol. 1.
316
2. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. Философия истории. М., 2007.
3. Ермоленко А.А. Погружение в виртуальность // Научная мысль Кавказа. 2011. № 4.
4. Нейсбит Д. Мегатренды. М., 2003.
5. Доклад о мировом развитии за 2010 год / Всемирный банк. Нью-Йорк, 2011.
6. Отсутствие системного эффекта // Российский лидер. 2011. № 2.
7. Бузгалин А.В., Колганов А.И. Глобальный капитал. М., 2004.
8. Франц Е.В., Соловьева В.К., Илющенко Т.М. Инструменты развития региональной системы // Эконом. вестн. Ростов. гос. унта. 2008. Т. 6. № 4.
9. Pigou A.C. Industrial Fluctuations. L, 1927.
10. Ойкен В. Основные принципы экономической политики. М., 1995.
11. Регионы России. М., 2011.
2. Gegel G.V.F. Phenomenology of spirit. Philosophy of history. Moscow, 2007.
3. Ermolenko A.A. Dive into virtuality//Scientific thought in the Caucasus. 2011. № 4.
4. Neysbit D. Megatrends. Moscow, 2003.
5. The world development report 2010 / World Bank. N.Y., 2011.
6. The lack of systematic effect // Russian leader. 2011. № 2.
7. Buzgalin A.V., Kolganov A.I. Global capital. Moscow, 2004.
8. Frants E.V., Solovyeva V.K., Ilyuschenko T.M. The tools of development of the regional system // Economic bull. of Rostov state university. 2008. Vol. 6. № 4.
9. Pigou A.C. Industrial Fluctuations. L., 1927.
10. Oyken V. Basic principles of economic policy. Moscow, 1995.
11. Regions of Russia. Moscow, 2011.
317
