CC BY
55
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 947
РАЗВИТИЕ КООПЕРАТИВНОГО ДВИЖЕНИЯ В ТАТАРСКОЙ ДЕРЕВНЕ В ГОДЫ РЕАЛИЗАЦИИ НЭПА (ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕНЗЕНСКОЙ И САРАТОВСКОЙ ГУБЕРНИЙ)
© и. н. МАВЛЮДОВ Пензенская государственная сельскохозяйственная академия, кафедра философии и истории e-mail: min-80@mail.ru
Мавлюдов И. Н. - Развитие кооперативного движения в татарской деревне в годы реализации нэпа (по материалам Пензенской и Саратовской губерний) // Известия ПГПУ им. В. Г. Белинского. 2012. № 27. С. 783-788.
- В статье анализируется развитие кооперативного движения в среде татарского крестьянства и сельской интеллигенции в годы реализации нэпа. Процесс кооперации проходил в татарских селах крайне сложно и имел некоторые особенности. Причиной слабого развития кооперации являлось недостаточное хозяйственное развитие татарских деревень. Автор в ходе исследования приходит к выводу, что татары охотнее вступали в кредитную и потребительскую кооперацию.
Ключевые слова: кооперация, кооперативы, кооперативное законодательство, кредит.
Mavludov I. N. - The development of cooperative movement in Tatar village during the period of NEP / (on the materials of Penza and Saratov districts) // Izv. Penz. Gos. Pedagog. Univ. im. i V. G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 783-788. - This article deals with the analysis of the development of cooperative movement in life of Tatar peasants and intellectuals during the period of NEP realization. The process of cooperation was taking place in Tatar villages with great difficulty and was characterized by a lot of peculiarities. The reason for the weak cooperation development was an insufficient level of Tatar villages development. In his research the author comes to the conclusion that the Tatar people were rather taking part in credit and consumer cooperation.
Keywords: cooperation, cooperatives, cooperation legislature, credit.
Советское государство, приняв на себя обязательства в деле восстановления народного хозяйства, одновременно приняло обязательство контроля над теми процессами, которые происходили в деревне. Поставив основной целью, создание экономической смычки между городом и деревней, оно автоматически приняло обязательство по контролю над крестьянскими хозяйствами. Поэтому экономические процессы в татарской деревне нельзя рассматривать в отрыве от государственной политики.
Само по себе крестьянское хозяйство было способно встать на путь восстановления. Однако этот процесс имел долговременную тенденцию и малую отдачу для государства, а, соответственно, затягивалось решение основных вопросов экономического устройства Советской России. Поэтому государственная политика в области народного хозяйства стала тем направляющим и контролирующим элементом, в рамках которого происходили все процессы и в татарской деревне.
одним из первых вопросов, который встал на повестке дня стал вопрос организации крестьянских
хозяйств. По сути дела это был наиболее важный организационный вопрос, поскольку от того, в какой форме будет функционировать народное хозяйство, зависело, как будет происходить продуктообмен, налогообложение, государственная помощь селу.
Наиболее приемлемой формой для советской власти стало кооперирование. Кооперация как форма организации имела давние традиции. Достаточно отметить, что еще в дореволюционной России число кооперативов постоянно увеличивалось: с 1902 по 1915 гг. число кооперативов выросло с 1,6 до 35,2 млн. и охватило 1/3 населения. На 1.01.1917 г. в стране действовало 27500 сельских кооперативов, которые объединяли 1,2 млн. крестьянских хозяйств [16]. На территории Пензенской губернии в 1918 г. 28 коммун и артелей
[1]. Однако политика «военного коммунизма» больно ударила по всему крестьянскому хозяйству, что не могло не отразиться на кооперативном движении. Уже в середине 1921 года число кооперативов сократилось.
В татарской деревне в 1920-х наблюдался рост числа самостоятельно хозяйствующих мелкотоварных единиц и отсутствие кооперативов [23].
Сельское хозяйство в СССР до его коллективизации было представлено двумя секторами: социалистическим (коммуны, совхозы, сельхозартели, тозы) и мелкотоварным, частнособственническим (24-25 млн. индивидуальных хозяйств). Мелкотоварный уклад в сельском хозяйстве занимал господствующее положение. Он был основан на законах конкуренции. Более рентабельные хозяйства укрепляли свои экономические позиции, расширялись, остальные попадали от них в зависимое положение, а затем вытеснялись из сферы сельскохозяйственного производства.
В результате аграрных преобразований первых лет Советской власти в деревне оформился новый аграрный строй с преобладанием в нём мелкотоварного крестьянского уклада. Россия, в сущности, из государства крупного землевладения превратилась в страну мелкого крестьянского землевладения. Перед государством стояла нелёгкая задача восстановления народного хозяйства, а, следовательно, было необходимо увеличение мощности крестьянских хозяйств. учитывая особые факторы существования деревни в начале 1920-х, РКП (б) считало возможным «спасти бедноту путем вовлечения в коллективные объединения всех видов сельскохозяйственного производства, поддерживаемых средствами государственной взаимопомощи» [28]. Такими коллективными объединениями являлись кооперативные товарищества и артели, право образовывать которые предоставлялось населению сельских местностей декретом ВЦИК и СНК от 16 августа 1921 года «О сельскохозяйственной кооперации».
Кооперативные товарищества (артели) и их союзы учреждались как для совместного ведения сельского хозяйства, так и для организации труда членов артели, снабжения их необходимыми сельскохозяйственными орудиями, семенами, удобрениями и другими средствами производства. Организация сельскохозяйственной кооперации объявлялась делом государственно необходимым, и всем органам государственной власти предлагалось оказывать содействие земледельцам в деле их кооперирования. декрет определял также организацию управления сельскохозяйственной кооперацией [17].
С момента публикации декрета начался бурный рост кооперативов. Если во время гражданской войны нужно было затрачивать годы на пропаганду кооперации, то с приходом к нэпу кооперативы стали возникать намного быстрее. Однако в татарской деревне необходимо рассмотреть некоторые особенности кооперативного движения [10].
Отправной точкой рассмотрения необходимо брать особенности экономической ситуации татарской деревни на период начала 1920-х. Неурожай и последствия войн сделали невозможным развитие других форм сельскохозяйственной кооперации, кроме сельскохозяйственных товариществ, поскольку в таких условиях у крестьян не было ни возможности, ни средств заниматься разведением улучшенных пород скота, разводить высокоценные культуры или применять более совершенные способы посева, об-
работки и уборки урожая. Поэтому они стремились в менее сложные виды кооперативов, в товарищества, где надеялись получить в первую очередь самое необходимое для своего хозяйства. Если в 1918 г. на территории Пензенской губернии имелось 28 коммун и артелей [1], то с 1921 года рост числа имел следующую тенденцию: на 1.04.1921 г. в Пензенской губернии имелось 108 коммун и артелей, на 1.01.1925 г. - 794, на
1.04.1925 г. - 904 артелей и товариществ [21].
Переход к рынку послужил основой возрождённой кооперации. Торговая деятельность позволила осуществлять продуктообмен и получать денежные средства, которые были так необходимы в крестьянском хозяйстве. Вплоть до осени 1921 года сохранялось убеждение, что правильной экономической политикой, обеспечивавшей связи города и деревни, является социалистический продуктообмен, осуществляемый без торговли. Однако организованный продуктообмен оказался нежизнеспособным. уже летом 1921 года торговля стала выходить за рамки местного оборота.
Главной причиной, мешавшей сельскохозяйственной кооперации «развернуть работу в достаточной степени» была бедность, как следствие охватившего губернию голода [30]. Скопить необходимые средства сельскохозяйственные кооперативы могли двумя путями. Прежде всего, постараться привлечь на свою сторону средства самого населения [24]. Однако крестьянские хозяйства, сильно пострадавшие от действий повстанцев и ослабленные голодом, сами нуждались в помощи, поэтому были не в состоянии выделить достаточно средств для кооперации. Если крестьянство и решалось поддержать кооперацию, то несло свои средства только «на такое дело, какое не может быть выполнено никем другим, как им самим и какое ему самому представляется неизбежным, неминуемым...» [10]. Как правило, крестьяне охотно принимали тезис о кооперативном хозяйствовании, однако при условии - без обобществления скота и инвентаря [5]. Традиционные формы ведения хозяйства предполагали взаимопомощь, совместный труд на земле, но немногочисленный скот и дорогостоящий инвентарь должны были находиться в индивидуальной собственности. Но размеры этих средств были настолько незначительными, что их хватало лишь на покупку яровых семян, да и то не в полном объёме.
Создать свой собственный капитал сельскохозяйственная кооперация пыталась и посредством торговой деятельности. усельсоюзами был заключен ряд торговых договоров на поставку сельскохозяйственных продуктов, но, не имея хозяйственного опыта, они несли по этим договорам одни убытки [14]. Слабость государственной кооперации заключалась в том, что она обслуживала только кооперированных крестьян, однако значительное число крестьян татарских деревень являлись единолично хозяйствующими субъектами, склонными участвовать в кооперации в минуты острой нужды и при определённых условиях [6. Д. 13. Л. 109] . Однако, именно эти хозяйства играли преобладающую роль в экономике.
Оказание экономической помощи этой категории хозяйств занималась созданная декретом ВЦиК и СНК от 24 января 1922 года кредитная кооперация. В соответствие с этим декретом граждане РСФСР получали право образовывать кредитные и ссудосберегательные кооперативные товарищества для предоставления своим членам льготных ссуд на удовлетворение их хозяйственных нужд. Получив эту ссуду, крестьяне самостоятельно приобретали все необходимое им в хозяйстве [34].
Сами по себе основы кооперации были знакомы татарским крестьянам, но новые организационные формы ставили многих из них в тупик. Общественное владение чем-либо подразумевало отсутствие единого хозяина-организатора, который является не только распорядителем, но и ответчиком. В татарских деревнях были известны случаи, когда в рамках кредитной кооперации происходило неправильное распределение средств. В частности, в одном из таких товариществ организаторы распределили ссуды между собой, наиболее зажиточными крестьянами, муллой и двумя его зятьями [23]. Непросвещённая крестьянская масса получила показательный урок того, как кооперация работает на крестьян. С другой стороны, потребность в совместном, кооперативном ведении хозяйства была, ведь такая форма значительно облегчала условия восстановления хозяйств. Как правило, повсеместно встречались случаи, когда «деревня стоном стонет от воровства заправил низовой кооперации» [23], т.е. организаторы кооперации на местах подрывали доверие своим хищническим поведением.
Кооперирование крестьянства облегчало государству решение задачи оказание помощи посевным материалом, который предоставлялся также и некоторым некооперированным хозяйствам, возвратившимся беженцам и пострадавшим от неурожая и стихийных бедствий [25]. Для распределения семян в селах Саратовской губернии была создана широкая сеть приемных ссыпных пунктов [12]. В целом государством была проделана большая работа по оказанию сельскому населению помощи, за 1921-1922 годы на обсеменение полей было роздано 8 миллионов пудов посевного материала [11]. Крестьянство и само покупало семена, начиная с апреля 1921 года [20].
Положительно сказался на темпах восстановления хозяйств и тот факт, что постепенно крестьянским хозяйствам стали более доступны сельскохозяйственные орудия, которые стали продаваться кооперативными организациями по довоенным ценам [9].
С первых дней революции Советская власть призывал крестьян встать на путь общественной обработки земли. Однако жизнь показала, что такая форам землепользования не совпадает с желаниями большинства крестьянских хозяйств, многие предпочитали вести единоличное хозяйство [23]. Таким образом, кооперация крестьянских хозяйств татарских деревень в первые годы введения новой экономической политики ставила целью создание основ для его восстановления. Через государственную кооперацию проводилась политика осуществления помощи посевным материа-
лом, инвентарём. Эффективность работы кооперации первых лет нэпа снижалась вследствие экономической слабости татарской деревни. лишь начавшееся с 1923 года возрождение сельского хозяйства создавало благоприятные экономические предпосылки для того, чтобы крестьянство почувствовало отдачу от нэпа. Отношение татарского крестьянства стало более благосклонно и благодаря устранению репрессий [32].
К 1923 году произошло организационное оформление кооперации, в основе которой теперь лежал переход к торговле [26]. Естественно, что подобное изменение в организации потребовало изменения налогового обложения. Нэп подразумевал, с одной стороны, введение мероприятий, направленных на улучшение материального положения населения, с другой, создание механизмов, осуществляющих процесс сбора налога с данного населения и перекачку средств в индустрию.
Как уже упоминалось выше, на первом этапе восстановления народного хозяйства практически не учитывались национальные особенности в проведении экономической политики. Подобное отношение к крестьянским хозяйствам татарской деревни в совокупности с оторванностью последних приводило к тому, что татарские крестьяне не только не были заинтересованы в создании кооперативов. Они не были проинформированы. Поэтому возможность торговать стала толчком для увеличения количества торговцев в сёлах [23]. Отсутствие же точной информации приводило к слабости кооперативных организаций [24].
В декабре 1923 года ВЦИК и СНК приняли постановление «О реорганизации потребительской кооперации на началах добровольного общества», в соответствии с которым была отменена практика приписки граждан к потребительским обществам, вводилась добровольность выхода из кооперативов [27].
Потребкооперация стала частью государственной распределительной системы. Однако не всегда потребительская кооперация оправдывала себя. В деревне отсутствовало достаточное количество нужных товаров, а эффективность товарооборота снижалась из-за разницы цен на сельскохозяйственные продукты и промышленные товары [26].
С 1926 г. кооперация была переведена на государственные цены в расчёте на хлеб, т. о., её главная цель - получение прибыли крестьянами-пайщиками была утеряна. Экономические интересы были поставлены на службу политике.
Кооперация, призванная решить сразу несколько задач, поначалу учитывала интересы крестьянства. Кооперативные хозяйства ставили одной из основных целей извлечение прибыли для крестьянина, непосредственного участника кооперации. Для государства же более значимым должен был быть процесс сбора налога с восстановленного хозяйства. Налоги, являясь неотъемлемой частью взаимоотношений в сфере политических и социально-экономических отношений, выполняли несколько функций. С помощью налогов осуществлялось перераспределение накоплений между отраслями народного хозяйства; они использовались
в целях государственного воздействия на социальные процессы в обществе, в деревне налоговая политика имела своей целью регулирование воспроизводства и накопления в крестьянском хозяйстве, стимулирование процессов обобществления, подрыв экономической мощи зажиточных хозяйств, при помощи налогов изымались значительная часть средств, накопленных в этих хозяйствах. Механизм сбора налога предполагал два момента: 1) определение величины налога, которую должен был выплатить каждый плательщик и 2) собственно само взимание налога. Первое условие выполнялось следующим образом: сельсоветы составляли предварительный поселковый список. инспектора проверяли списки в каждом селе и после того определяли величину налога, который и выплачивали сельчане. Однако выплаты налога фиксировалась после сдачи всего размера налога, а потом проверялась в волисполкоме.
В период нэпа особенно важно проследить налогообложение крестьянских хозяйств татарской деревни по натуральному и единому сельскохозяйственному налогам. Хотя в начальный период нэпа крестьянские хозяйства выплачивали несколько видов налогов: подворно-денежный, трудовой и гужевой, местные сборы. Поэтому на повестке дня постоянно стоял вопрос разъяснения тех изменений, которые происходили в налоговой системе.
Решение этой проблемы власти решили начать со сбора информации о понимании нового продовольственного курса различными слоями татарского крестьянства. Результаты показали, что «проведение в жизнь новой экономической политики вызывает ... много различных толков» [29]. Больше всего разнотолков возникло у крестьян относительно декретов о продналоге и свободной торговле. Замена продразверстки была встречена с энтузиазмом, породив стремление «засеять всё поле», но одновременно присутствовало и подозрительное отношение к законодательным актам государства [33].
Налоговая политика большевиков в деревне имела как и другие направления их деятельности классовую направленность. Крестьянство восприняло решение об отмене продразвёрстки с присущим недоверием, понимая, что государство не предпринимает мер без выгоды для себя. Основания для сомнений были. Первоначальный продналог мало чем отличался от продразверстки, хотя переход от продразвёрстки к продналогу был призван облегчить положение крестьянства [1]. Посевкомы, созданные по решению VIII съезда Советов, вовсю работали весной 1921 г. Это были органы, занимавшиеся государственным регулированием крестьянских хозяйств. Экономические стимулы были только провозглашены. Согласно дошедшим до нас документам, крестьяне охотно выслушивали доклады о замене продразверстки продналогом. Особенно радовал их тот акт, что продразверстка осталась в прошлом [2]. То есть, для татарского, как, впрочем, и для остального крестьянина, нэп означал налоги, объём которых известен заранее, и, в некотором роде, привилегии, но не возможность кооператив-
ного движения, и возрождение хозяйства в целом. Эти задачи были далеки от него, его интересовало возрождение собственного хозяйства.
В 1925-1926 гг. местные органы власти провели несколько кампаний о «перетряхиванию» кооперативных кадров. Борьба с «чуждыми» и «разлошадивши-мися» элементами в ходе чисток кооперации способствовала смещению значительного количества людей с руководящих должностей. В этот список попали зажиточные крестьяне, спецы-кооператоры [3].
Постепенно под давлением правящего режима кооперация почти полностью перешла под государственный контроль. В работе кооперации стал прослеживаться классовый подход по отношению к крестьянству: главный упор делался на кредитование деревенской бедноты [1]. В случае нарушения этих требований руководство кооперативов «за пособничество кулакам» подвергалось административному и экономическому воздействию со стороны государственного репрессивного аппарата. С каждым годом ограничивалось участие в кооперативных организациях зажиточных слоев деревни, особенно в выборных органах
[2]. Кооперация всё больше настраивалась на борьбу с кулачеством, что отрицательно сказалось на её работе. Нажим на кулачество, имевший своей целью экспроприацию денежных средств и натуральных продуктов, лишал крестьянское хозяйство наиболее ценного воспроизводственного материала. Ведь именно кулаки, как наиболее хозяйственные субъекты имели возможность быть полезными во всех начинаниях с хозяйственной точки зрения [3]. Поэтому вместо расширения доли частного сектора в товарообороте, начался процесс его изоляции от торговли. Политика вытеснения частного торговца из оборота промышленных товаров толкала его на работу с сельскохозяйственными продуктами и привела к быстрому «переливу» части оптового частного капитала на периферию.
С 1926-1927 гг. наблюдается крупномасштабное наступление на частный сектор торговли. В результате т. н. «прогрессивного налогообложения» было закрыто множество предприятий торговли. Больше всего от этого пострадали крестьяне, ибо в розничном товарообороте вытеснение частных торговцев происходило в наибольшей степени в сельской местности. Большинство торговавших крестьян лишались избирательных прав на основании получения «нетрудового дохода» [4]. В первую очередь под диктатом государственных органов вынуждены были свёртывать свою деятельность наиболее крупные и рентабельные частные торговые предприятия. Частные торговцы стали в массовом порядке сворачивать дело, любыми путями стремились спрятать нажитые суммы. Войти в кустарные, трудовые кооперативы и артели, расширяя тем самым «теневой» рынок и активизируя рынок подпольного кредитования.
С целью не допустить массовые перебои в снабжении городов и деревень товарами в ходе ликвидации частной торговли местные органы власти значительно увеличили в этот период кредитование кооперативной и государственной торговли. Деятельность коо-
перативной и государственной торговли в 1920-х гг. страдала громоздкостью, малой маневренностью чрезвычайным бюрократизмом аппарата, недостаточной обеспеченностью основным и оборотным капиталами, дороговизной и бедностью ассортимента. Зачастую ассортимент таких торговых предприятий не соответствовал нуждам крестьянства [1].
В создавшейся ситуации широкое привлечение к торговле промышленными товарами более манёвренного и эффективного частного сектора было вполне возможным и даже желательным в качестве дополнительно организатора товарного спроса крестьянства. Для расширения деятельности частных торговых организаций было необходимо отказаться от применения административных мер воздействия на них, нормализовать систему налогового обложения и кредитования, придав кредиту строго целевой характер [2]. Однако боязнь советских государственных руководителей так называемых «торгашеских инстинктов» сельского населения тормозила наступательное развитие торговли. Поначалу легализованная торговля стала порождать некоторые опасения относительно её будущего влияния на массы.
идеологическая пропаганда не заставила себя долго ждать: «Мы сделаем всё возможное, чтобы парализовать все возможные торгашеские инстинкты; во-первых, развитием крупного промышленного государственного производства, во-вторых, созданием таких условий, при которых частное посредничество просто окажется невыгодным для производителя, при которых здоровая и нормально организованная кооперация растворит в своей атмосфере это частное спекулятивное посредничество и производитель почувствует не держателем товарных ценностей, а сотрудником, членом единой трудовой организации, и, наконец, в-третьих, машинизирование нашего патриархального сельскохозяйственного производства в силу природы своей оторвёт в будущем внимание производителя-крестьянина от собственной колокольни и направит деревню по пути к социализации» [1].
Свёртывание нэпа в татарской деревне происходило в те же хронологические рамки, что и в других деревнях РСФСР, однако имущественная дифференциация и общая тенденция в строну роста благосостояния в первой половине 1920-х, не могли не отразиться на проведении коллективизации. Характерен тот факт, что именно к периоду коллективизации относятся хозяйственные документы, в которых крестьянство дифференцируется по национальному признаку [1].
Как свидетельствуют документы, организация колхозных хозяйств и работа в рамках этих хозяйств проходила крайне трудно, хотя организационное начало соблюдалось. Специально для коллективизации татарских деревень учреждались должности уполномоченных по работам в каждом нацменьшинском селе, которые отчитывались о проведенной работе на совещаниях в волисполкоме. Как правило, их основная работа заключалась в оказании юридической помощи нацменьшинствам [2]. В среднем по району, населённому татарскими сёлами, работало три инструктора,
которые обеспечивали оказание помощи, как по хозяйственным, так и по социально-экономическим вопросам [1]. По работе с нацменьшинствами вёлся строгий учёт [2].
Таким образом, процесс кооперации проходил в татарских сёлах крайне сложно. учитывая численные показания, процент кооперированных крестьян татарских деревень был намного ниже, чем аналогичные показатели в русских селениях. Рост членов кооперации происходил за счёт середняков и бедняков. Татары охотнее вступали в кредитную и потребительскую кооперацию в надежде на то, что первая позволит им быстрее восстановить хозяйство, а вторая - «является более крепкой» [1]. Что касается производственной кооперации, то в источниках данных о ней не содержится, но отмечается, что в татарских сёлах она недостаточна.
Главной причиной слабого развития кооперации являлось слабое экономическое развитие хозяйств татарских крестьян. и хотя процесс восстановления хозяйств стал давать результаты к середине 1920-х, это не отразилось на кооперативном строительстве. Налоговая политика государства, изменявшаяся в процессе экономических преобразований опережала, капитал-лонакопление в татарской деревне провинции, в данном случае в татарских сёлах Пензенской и Саратовской губерний.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Государственный архив Пензенской области (ГАПО). Ф. Р. 2. Оп. 1. Д. 84. ЛЛ. 1, 2, 3.
2. ГАПО. Ф. Р. 1315. Оп. 1. Д. 4. Л. 8.
3. ГАПО. Ф. Р. 1315. Оп. 1. Д. 17. Л. 54.
4. ГАПО. Ф. Р. 1319. Оп 1. Д. 25. Л. 8.
5. ГАПО. Ф.Р. 1843. Оп.1. Д. 1. Л. 219.
6. ГАПО. Ф. Р.1843. Оп.1. Д. 13. ЛЛ. 69, 109, 155.
7. Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р. 1235. Оп. 120. Д. 100. Л. 53.
8. Государственный архив Саратовской области (ГАСО). Ф. 55. Оп. 1. Д. 131.
9. ГАСО. Ф. Р. 55. Оп. 1. Д. 135. Л. 21.
10. ГАСО. Ф. Р. 55. Оп. 6. Д. 39.
11. ГАСО. Ф. Р. 521. Оп. 1. Д. 643. Л.14.
12. ГАСО. Ф. Р. 521. Оп. 1. Д. 850. Л. 118.
13. ГАСО. Ф. Р. 521.Оп. 1. Д. 950. Л. 8.
14. ГАСО. Ф. Р. 521. Оп. 1. Д. 954. Л.40.
15. Гриценко И. Социальный состав членов кредитных сельхоз товариществ. Ленинград, 1926. С. 7.
16. Данилов В. П. Аграрная реформа и аграрная революция в России // Великий незнакомец. С. 320; Вся кооперация. Справочник для кооператоров и хозяйств. М., 1928. С. 104.
17. Директивы ВКП (б) по хозяйственным вопросам. С. 261-263.
18. КПСС в резолюциях и решениях. Т. 2. С. 430.
19. Пензенский Государственный Краеведческий Музей (ПГКМ). Н/А 46.
20. ПГКМ. Н/А 46. Л. 11.
21. ПГКМ. Н/А 253/1. Л. 52 об.
22. РГАСПИ. Ф.Р.27. Д. 101. Л. 15.
23. Росницкий Н. Полгода в деревне. Издание комиссии по работе в деревне РКП(б) (основные итоги обсле-
дования 28 волостей и 32730 крестьянских хозяйств в Пензенской губернии). Пенза: Государственное издательство, 1925. 123 с.
24. Сабанче. Орган Пензенского губкома ВКП(б) и гу-бисполкома. 1921-1928. 1925. № 20 (86). 17 июня. Л. 2.
25. Сабанче. 1927. № 26 (184). 23 апреля. Л. 1.
26. Сабанче. 1923. № 27. 1 ноября. Л. 2.
27. Сабанче. 1924. № 57. 15 октября. Л. 4.
28. Саратовская партийная организация в годы восстановления народного хозяйства. С. 41.
29. Центр документации новейшей истории Саратовской области (ЦДНИСО). Ф. Р. 19. Оп. 1. Д. 269. Л. 103.
30. ЦЦНИСО. Ф. Р.27. Оп. 2. Д. 52. Л. 17.
31. ЦЦНИСО. Ф. Р. 27. Оп. 2. Д. 801. Л. 141.
32. ЦДНИСО. Ф. Р. 27. Оп. 2. Д. 816. Л.90
33. ЦДНИСО. Ф. Р. 27. Оп. З. Д. 147. Л. 5
34. ЦДНИСО. Ф. Р. 27. Оп. З. Д. 412. Л. 9.
