CC BY
317
10.6. РАЗВИТИЕ ИДЕЙ О РОЛИ И ЗНАЧЕНИИ СУДЕБНЫХ АКТОВ В ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ РОССИИ
Курилова Л.А., помощник судьи Ленинского районного суда г. Ставрополя
В статье предлагается закрепить за высшими судебными инстанциями законодательные функции в официальном порядке. Первый шаг к этому — придание судебной практике статуса источника права. Перейти на Главное МЕНЮ Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ
Идеи о роли и значении судебных актов зародились в дореволюционной России, когда вопросы судейского правотворчества стали занимать внимание многих видных исследователей - юристов1. Круг этих вопросов был весьма широк и разнообразен, но наиболее важные из них сводились к определению сущности и содержания судейского правотворчества; соотношению его с парламентским правотворчеством; к определению юридической природы и характера судебной практики, как источника права и соотношению судебной практики, а точнее - судебного прецедента с правовым и простым обычаем; к выяснению вопроса о социально-правовой значимости судебной практики; и др. Центральное место среди таких вопросов занимали вопросы, касающиеся понятия судебной практики, а также ее правового статуса и роли в системе других источников права.
Авторы дореволюционной России акцентировали внимание на том, что судебная практика, наряду с «юридическим обычаем» является «древнейшим источником права»2 и что «по господствующему, хотя и не общепризнанному мнению» практика неизменно занимает весьма важное место в системе других источников права, в научной юридической литературе она никогда не понималась и не определялась одинаково.
Так, анализирую работы дореволюционных авторов, замечаем, что судебная практика понималась по-разному. В одних случаях судебная практика понималась «как правило, созданное судом при постановлении им решений по отдельным случаям». При этом она нередко сопоставлялась (соотносилась) с правовым обычаем, который рассматривался в виде «правила, сложившегося в общественной среде и лишь констатированного судом»3. В других случаях судебная практика «обыкновенно» определялась как «общее, продолжительное, однообразное применение известной нормы права судами данной правовой области»4. И, наконец, в третьих случаях она
1 См.: Васьковский Е.В. Руководство к толкованию и применению законов. Для начинающих юристов (по изданию 1903 г.). М., 1997. С. 101-117; Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т. 1 СПб., 1907. С. 567-574; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). М., 1995. С. 20-48; Тарановский Ф.В. Учебник энциклопедии права. Юрьев, 1917. С. 185-192; и др.
2 Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 191.
3 Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Учебное пособие (по изданию 1910-1912 г.г.). Т. 2. Вып. 2, 3, 4. М., 1995. С. 86.
4 Петражицкий Л.И. Указ. соч. С. 567.
рассматривалась в «расширительном» плане как «частная форма обычного права»5.
Один из сторонников «расширительного» понимания судебной практики Н.М. Коркунов резюмировал, что «судебные решения, из коих слагается судебная практика, суть вполне сознательные акты. Содержание каждого отдельного судебного решения вырабатывается вполне сознательно и именно ради юридического нормирования отношений»6.
Дореволюционные отечественные авторы, говоря о возможности существования и использования судебной практики в качестве источника права, имели в виду лишь период, наступивший в развитии правовой и судебной системы России после проведения Александром II во второй половине XIX в. судебной, земской, военной и ряда других реформ. До проведения судебной реформы, как отмечает Л.И. Петражицкий, «когда суды должны были применять законы по точному и буквальному смыслу оных, не допуская при этом обманчивого непостоянства самопроизвольных толкований»7 не могло быть и речи о возникновении и использовании никаких иных форм права, включая судебную практику, кроме законов.
Но после проведения судебной реформы в стране ситуация в этом отношении несколько изменилась, это связано с принятием таких юридических актов, как Устав гражданского судопроизводства, Устав уголовного судопроизводства, Устав торгового судопроизводства и др.8 В этот период многие отечественные авторы -юристы обратили внимание на судебную практику, как на несомненно «древнейший»9 и к тому же самостоятельный источник права, выступающий в системе источников позитивного права России.10 Как и любое новое явление, такое признание не могло не сопровождаться определенными оговорками. Весьма примечательным в этом отношении, считает М.Н. Марченко11, представляется замечание Н.М. Коркунова о том, что «признавая судебную практику самостоятельным источником права, мы должны оговориться, что это не следует понимать так, чтобы раз принятое судом решение какого-нибудь спорного вопроса, безусловно, связывало суд на будущее время. Все вероятие за то, что раз принятое судом начало будет поддерживаться и в последующих решениях».12
В правовой системе пореформенной России суду и его актам отводилась более значимая роль по сравнению с прежней системой.
С принятием судебных уставов 1864 г. сначала наметилась, а затем довольно четко обозначилась продолжающаяся по сей день тенденция постепенного практического «освоения» российским Судом функции создателя новых правовых норм.13 По мере накопления Судом опыта реализации им новой функции, активно заполнявшей существовавшие в правовой системе России пробелы и тем самым объективно дополнявшие правотворческую деятельность российского
5 Марченко М.Н. Источники права: учеб. пособие. - М., 2005. С. 357.
6 Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права (по изданию 1898 г.). СПб., 2004. С. 357-358.
7 Петражицкий Л.И. Указ. соч. С. 630-631.
8 См.: Российское законодательство Х-ХХ в.в.: в 9 т. / под общ. ред. О.И. Чистякова. Т. 8. Судебная реформа / отв. ред. тома Б.В. Виленский. М., 1991. С. 5-32.
9 Трубецкой Е.М. Энциклопедия права. С. 78.
10 Цит. по: Марченко М.Н. Указ. соч. С. 363.
11 Марченко М.Н. Указ. соч. С. 363.
12 Коркунов Н.М. Указ. соч. С. 361.
13 Цит. по Марченко М.Н. Указ. соч. С. 367.
законодателя, все острее становился теоретически и практически важный вопрос о юридической природе и характере не только «разъяснений» Сената и других отдельных форм, но и в целом судебной практики как источника права. Отвечая на заданный вопрос, многие исследователи рассматриваемого периода не приходили к единому мнению. Так, например, если Н.М. Коркунов фактически признавал самостоятельную роль судебной практики как источника права, справедливо полагая, что хотя деятельность суда осуществляется «по закону или обычаю, а не по его усмотрению», но этим «отнюдь не исключается творческое значение судебной практики»14, то другие авторы подходили к оценке юридического статуса судебной практики и к определению уровня и характера ее самостоятельности совсем иначе. В частности, Л.И. Петра-жицкий, ссылаясь на «невыясненность в современной юриспруденции вопроса о том, что такое право судебной практики», исходил из того, что «и в случае свободнейшего толкования законов и весьма обширного творчества в этом направлении со стороны судебной практики, о существовании особого вида позитивного права, отличного от законного права судебной практики ... не может быть и речи, поскольку дело идет именно о толковании законов, как таковом, о ссылках для обоснования прав и обязанностей на (свободно или несвободно толкуемые) законы».15 Имели место и другие суждения, суть, которых сводилась с одной стороны к признанию важности и нужности судебной практики как самостоятельного источника права для восполнения пробелов в праве, а также необходимости предоставления судам права создавать «по своему усмотрению и разрешению» недостающие правовые нормы с целью разрешения «непредусмотренных в законе случаев справедливости». А с другой стороны к выражению опасения, что это может привести к «полному и бесконтрольному судейскому усмотре-нию».16 Опасения по поводу «бесконтрольного судейского усмотрения» в случае официального признания судейского правотворчества и, соответственно, - судебной практики в качестве самостоятельного источника права, опасения по поводу возможного возникновения в этом случае судебного произвола высказывались в работах многих авторов дореволюционного периода, независимо от того, какую позицию по отношению к рассматриваемой проблеме они занимали.
В рассматриваемый период авторами значительное внимание уделялось проблемам социально-правовой роли и значимости судебных актов, создания ими судебной практики. Одни авторы оценивали их в первую очередь как регуляторы общественных отношений. Другие авторы видели социально-правовую роль судебных актов в том, что они помогают обнаружить и заполнить собой обнаруженные правовые проблемы. Третья группа авторов исходила из того, что судебные акты, порождающие судебную практику, способствуют созданию «прочного», устойчивого правосудия17, а вместе с тем и укреплению правопорядка.18
В дальнейшем идеи судейского правотворчества продолжали развиваться в советский и постсоветский периоды. Нужно отметить, что вопросам судейского правотворчества в рассматриваемый период уделялось значительно большее внимание по сравнению с
14 Коркунов Н.М. Указ. соч. С. 359, 360, 361.
15 Петражицкий Л.И. Указ. соч. С. 631.
16 Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 102.
17 Хвостов В.М. Система римского права. М., 1996. С. 51.
18 Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 85-86.
досоветским периодом. Этот факт объясняется рядом причин. Наиболее важные из них в научной литературе сводятся, в первую очередь, к известной преемственности в развитии отечественной правовой доктрины, правовых традиций, обычаев, правового сознания, а в целом правовой культуры. Другими причинами являются закрепленные в законодательном порядке положения, позволяющие трактовать повседневную деятельность высших судебных органов не только в правоприменительном, но и правотворческом плане.
С расширением сферы применения судебной практики в России, в силу создания Конституционного Суда, в начале 90-х гг. взгляды ученых на роль и значение судебных актов изменились в сторону признания их в качестве источников российского права.
Основываясь на опыте правотворческой деятельности судов современной России можно утверждать о том, что в настоящее время суды зачастую вынуждены и должны «создавать (творить) право, иначе их деятельность станет не просто неэффективной, а приведет к результатам, противоположным тем, которые от них вправе ожидать общество: они будут не защищать права, а способствовать их нарушениям».19
Для создания нормального положения в области российского правотворчества, конечно же, требуется внести новую, профессиональную струю в виде официального закрепления за высшими судебными инстанциями законодательных функций и официального придания судебной практике статуса источника права. Это является сравнительно легко осуществимым и необходимым, в связи с тем, что судебная власть России, главным образом в лице Конституционного суда, фактически уже осуществляет правотворческие функции и это признается подавляющим большинством отечественных авторов, как теоретиков, так и практиков.
Рецензия
Настоящая статья посвящена проблеме роли и значении судебных актов в правовой системе России. Современная сложившаяся ситуация в свете проводимой судебной реформы ставит перед наукой новые проблемы и задачи, которые сподвигают к более детальному изучению эволюции взглядов на роль и значение судебных актов в правовой системе, что важно для определения места судебных актов в правовой системе на современном этапе становления и развития новой независимой судебной власти.
Автор структурировано излагает материал и дает четкое представление об эволюции взглядов на роль и значение судебных актов в правовой системе России. Несомненна научная новизна, теоретическая и практическая значимость научной статьи.
Направляется для публикации в журнале, рекомендованном Высшей аттестационной комиссией.
К.ю.н., доцент кафедры «Истории и теории государства и права» Северо-Кавказского государственного технического университета Е.Ю.Черкашин
19 Жуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права. Судебная практика как источник права. С. 20.
