CC BY
49
один компонент в подчинение другому. Здесь мелодическая и вербальная составляющие находятся в отношениях взаимодополнения. Музыка, являясь универсальным, понятным для всех языком, облегчает понимание песенного текста. Мелодический компонент, прежде всего, задает эмоциональный тон и настроение. Использование музыкального кода готовит слушателя к восприятию вербального компонента в большей степени на эмоционально-чувственном, чем на рационально-аналитическом уровне. Отсутствие мелодического компонента не препятствует адекватному восприятию текста песни, но выявляет его несовершенство, избыточность некоторых элементов (например, повторов).
Музыка и слово в песне являются «равновеликими величинами». Речь музыкальна по своей природе, благодаря певучести каждого слова создается выразительная глубина песни. Музыкальным словом исполнитель действует на слушателя и ретранслирует внутреннюю жизнь лирического героя. Через вокальную экспрессивность выявляется и расшифровывается слово. Слово пытается подражать музыке, в то время как музыка ищет наилучшие выразительные средства для подражания человеческому голосу. Вербальный и мелодический компоненты песни, взаимодействуя друг с другом, обеспечивают целостность песни, ее коммуникативный эффект, решая свою задачу только в единстве.
Библиографический список
Таким образом, песенный текст сохраняет все характеристики, свойственные как тексту вообще, так и поэтическому тексту. Однако следует отметить, что песенный текст является поликодовым или креолизо-ванным текстом, т.е. соединяет в себе вербальный и мелодический компоненты. Только взаимодействием этих компонентов обеспечивается целостность песенного текста и его коммуникативный эффект.
Песенный текст - это особая разновидность художественного текста, обладающая словесно-образной (языковой и художественной) природой, характеризующаяся специфичностью плана выражения (формы), плана содержания, а также антропоцентричностью и функционирующая в рамках культуры в целом. Песенный текст определяется крайней специфичностью его плана выражения (формы), плана содержания (смысловой структуры), его функций, а также многоаспект-ностью такого текста с точки зрения автора (исполнителя), с точки зрения восприятия его слушателем и с точки зрения отношения к нему исследователя. В прагматическом аспекте песенный текст представляет собой явление особого рода, в котором автор и слушатель вступают в процесс опосредованной коммуникации, причем позиция автора произведения является доминирующей, а статус получателя текста неоднозначен.
Статья поступила 25.05.2015 г.
1. Адмони В.Г. Введение в синтаксис современного немецкого языка. М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1955. 390 с.
2. Азначеева Е.Н. Интрасемиотические связи между литературно-художественным и музыкальным текстами (на материале немецкоязычной художественной прозы): автореф. дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 1996. 36 с.
3. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 424 с.
4. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М.: Высш. шк., 1971. 240 с.
5. Гончарова Е.А. Текст - дискурс - стиль // Studia Lingüistica. Когнитивные и коммуникативные функции языка: сб. статей. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2005. С. 96-103.
6. Гуревич П.С. Культурология: элементарный курс. М.: Гар-дарики, 2001. 336 с.
7. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.: Наука, 1977. 407 с.
8. Казарин Ю.В. Филологический анализ поэтического. М.: Академический Проект, 2004. 432 с.
9. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст -семиосфера - история. М.: Наука, 1999. 164 с.
10. Плотницкий Ю.Е. Лингвистические и лингвокультурные характеристики англоязычного песенного дискурса: дис. ... канд. филол. наук. Самара, 2005. 183 с.
11. Сергеева И.В. Особенности коммуникативных процессов массовой музыкальной культуры : дис. ... канд. социол. наук. Саратов, 2004. 159 с.
12. Тимралиева Ю.Г. Поэтический язык лирики немецкого экспрессионизма: дис. . канд. филол. наук. СПб., 2000. 148 с.
13. Якобсон Р. Вопросы поэтики. Постскриптум к одноименной книге. М.: Прогресс, 1987. С. 80-98.
УДК 908
РАЗВИТИЕ ДУХОВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ В XVIII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
© О.Е. Наумова1
Иркутский национальный исследовательский технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Освещается зарождение и становление системы духовного образования в Восточной Сибири в XVIII - первой половине XIX в. Рассмотрены особенности и специфика деятельности духовной школы в Иркутске в досеминар-ский период. Раскрыты обстоятельства открытия в Иркутске духовной семинарии, ее работа и создание сети ду-
1Наумова Ольга Ефимовна, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и философии, e-mail: histor@istu.edu
Naumova Olga, Candidate of History, Associate Professor of the Department of History and Philosophy, tel.: (3952) 405186, e-mail: histor@istu.edu
ховных школ для подготовки церковнослужителей. Показан вклад иркутских архиереев Иннокентия Кульчицкого, Иннокентия Неруновича, Сафрония Кристаллевского, Михаила Бурдукова, Вениамина Багрянского в создание и становление духовных школ Восточной Сибири.
Ключевые слова: образование; школа; семинария; архиерей; богословие; церковь.
DEVELOPMENT OF RELIGIOUS EDUCATION IN EASTERN SIBERIA XVIII - FIRST HALF OF XIX CENTURY O.E. Naumova
Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The article deals with the origin and formation of the system of religious education in Eastern Siberia in XVIII - first half of the XIX century. It considers the features and specific activities of Irkutsk religious school in a pre-seminary period. The circumstances of opening Irkutsk seminary are described as well as its work and the creation of a network of religious schools for clergy training. The contribution of Irkutsk bishops Innokentiy Kulchitsky, Innokentiy Nerunovich, Safroniy Kristallevsky, Michail Burdukov, Veniamin Bagryansky to the creation and formation of religious schools in Eastern Siberia.
Keywords: education; school; seminary; bishop; theology; church.
Русская православная церковь в XVIII - первой половине XIX в. сыграла значительную роль в развитии культуры и распространении знаний в Восточной Сибири. В просветительской деятельности православной церкви на территории региона главным в это время являлось создание и укрепление системы непосредственно духовного образования. Данное направление являлось приоритетным в силу того, что успешно решить сложные задачи, стоявшие перед православной церковью в Восточной Сибири, можно было, только опираясь на образованное, подготовленное духовенство. Поэтому все иркутские архиереи придавали развитию духовного образования первостепенное значение.
Система духовного образования в Иркутской епархии, охватывавшей всю территорию региона, как и во всей стране, складывалась постепенно и прошла в своем развитии несколько этапов. Первоначально, до 1780 г. основной формой образования в епархии являлись духовные школы. Первой из них была Иркутская. Эту школу, как известно, открыли в 1725 г. при Вознесенском монастыре стараниями его настоятеля архимандрита Антония Платковского, ходатайствовавшего в 1724 г. перед Синодом об открытии школы переводчиков для обучения детей духовенства и сирот монгольскому и китайскому языкам2. В первые годы она существовала именно как школа переводчиков и поэтому называлась «мунгальской».
Школой для подготовки духовенства она стала в 1728 г. после того, как первый иркутский епископ Иннокентий Кульчицкий расширил ее учебную программу.
Дальнейшее укрепление духовного образования в епархии связано с деятельностью епископа Иннокентия Неруновича, который основал в 1735 г. в Якутске вторую духовную школу и преобразовал Иркутскую школу в 1738 г. в Славяно-русско-латинскую школу .
2 См.: Знаменский П.В. Духовные школы в России до реформы 1808 года. Казань, 1881. С. 101.
3 После реабилитации и отъезда в Москву преподавателя
латинского языка Платона Малиновского этот язык и рито-
рику стал преподавать Гавриил Ленский, вызванный из То-
Число ее учеников достигло шестидесяти. В деловой переписке Иркутскую школу все чаще стали называть семинарией, однако официального статуса семинарии она в то время не получила. А после смерти Неруновича в 1747 г., в годы безвременья школа пришла в упадок, и ее закрыли.
Возродить Иркутскую школу удалось лишь в 1758 г. усилиями нового архиерея Софрония Криста-левского, который перенес ее из Вознесенского монастыря в архиерейский дом в Иркутск. Однако при Со-фронии не удалось восстановить ее до прежнего уровня. Количество учеников было значительно меньше, чем при Кульчицком и Неруновиче, и занимались они по упрощенной программе. Лишь следующий иркутский епископ Михаил Миткевич сумел восстановить ее программу в полном объеме. Его усилиями удалось укрепить положение школы, и, как известно, она послужила базой для образования в 1780 г. Иркутской семинарии.
В целом досеминарский период являлся наиболее сложным в истории развития духовного образования в епархии. Положения Духовного регламента, обязывавшие духовенство учить своих детей в школах, были восприняты в его среде далеко неоднозначно. Многие священно- и церковнослужители не понимали необходимости этого шага и отказывались или избегали посылать своих детей в школы. Подобным настроениям способствовало и тяжелое материальное положение духовенства, непрестижность этой профессии (особенно низших церковнослужительских должностей). Очень трудным был и сам процесс обучения. В школе остро не хватало учебников. Эту проблему решили лишь в 1775 г. при Михаиле Миткевиче, когда по его распоряжению закупили большое количество учебных книг. Тяжелой была и жизнь школьников, выделяемых средств нередко не хватало, и им приходилось заниматься сбором подаяний. Школа вообще внушала ученикам чувство страха методами образования и воспитания (основой их было жесткое принуждение), а также отчуждением от родителей. Ведь ученики Иркутской школы (в отличие от большинства других) приезжали со всей епархии, иногда за тысячи верст, и на долгие годы лишались родительской ласки и общения.
Сложную задачу представляло и материальное содержание духовной школы. По определению Духовного регламента, для содержания таких школ епархиальные архиереи должны были «от знатнейших монастырей брать всякого хлеба двадцатую долю, а от земель церковных всякого хлеба брать тридцатую долю»4. Регламент требовал, чтобы богатые родители вносили плату за пищу и одежду детей, а бедные -только за одежду5. Однако на практике все эти положения регламента, как правило, нарушались. Например, по указу Синода 1724 г. снабжать Иркутскую школу, помимо Вознесенского монастыря, обязали Посольский, Киренский и Селенгинский монастыри. Но поскольку последние два монастыря не вошли первоначально в состав Иркутской епархии, то Тобольский митрополит Антоний запретил им выдавать деньги, продукты и одежду на содержание Иркутской школы. Попытка Иннокентия Кульчицкого хоть как-то компенсировать потерю и возложить их долю на Нерчинский Успенский монастырь не увенчалась успехом из-за пожара, почти полностью уничтожившего этот монастырь6. В результате школа оказалась на грани закрытия.
В этих сложных условиях судьба духовного образования полностью зависела от позиции епископов. Следует сказать, что здесь Иркутской епархии, несомненно, повезло. Почти все архиереи на протяжении рассматриваемого периода были настоящими подвижниками духовного (и не только духовного) образования. Благодаря именно их усилиям удалось сохранить и укрепить Иркутскую духовную школу, а впоследствии и создать систему духовного образования в Восточной Сибири.
Уже первый иркутский епископ Иннокентий Кульчицкий очень многое сделал для укрепления школы. В частности, он настойчиво пытался найти средства для ее существования. Потерпев неудачу с монастырями, Иннокентий установил денежный налог на духовенство епархии в пользу школы. Для поддержания школы он и другие епископы широко использовали и штрафы, налагаемые на духовенство за уклонение от обучения своих детей7. Наконец, Иннокентий Кульчицкий, как известно, ввиду нехватки средств стал использовать часть своего жалования на содержание школы.
Подобное бескорыстие проявляли и последующие иркутские епископы. Они заботились не только о материальном содержании школы, об укомплектовании ее учениками, но и о расширении программы, искали учителей и стремились создать им выгодные условия. Тот же Иннокентий Кульчицкий из своих средств увеличил годовое жалование учителям школы (их было
4 Цит. по: Добронравии К. Очерки истории русской церкви от начала христианства в России до настоящего времени. СПб., 1863. С. 266.
5 См.: Там же.
6 См.: Знаменский П.В. Указ. Соч. С. 143.
7 Например, Софроний установил сумму такого штрафа в 5 лей - довольно большая для того времени величина.
двое) со 100 до 150 рублей8. Широкое распространение в Иркутске получила практика назначения школьных учителей на свободные места приходского духовенства по совместительству. Одновременно епископы настойчиво добивались (в основном, путем увещеваний и угроз), чтобы духовенство епархии посылало своих детей учиться.
Подвижничество иркутских епископов в отношении развития образования в Восточной Сибири ярко проявилось и в том, что, вопреки требованию регламента о приеме в духовные школы только детей духовенства, Иркутская школа (а затем и Якутская) на протяжении всего периода своего существования фактически являлась всесословной. Благодаря такой позиции иркутских епископов, сибиряки из других сословий получили доступ к образованию в ее стенах. Подвижничество проявилось и в том, что иркутские епископы, начиная с Иннокентия Кульчицкого и до Вениамина Багрянского, из-за нехватки учителей сами преподавали в школе (а затем в семинарии) различные учебные дисциплины.
Вместе с тем, в связи с трудностью содержания школ и огромной территорией Иркутской епархии, в регионе получило распространение домашнее обучение. В частности, Софроний Кристалевский в 1755 г. взял с духовенства епархии подписку, чтобы оно обучало своих детей часослову, псалтыри, скорописи, пению и букварю9. К сожалению, из-за отсутствия данных невозможно точно установить, сколько детей епархиального духовенства обучалось в домашних условиях. Можно лишь с уверенностью утверждать, что подобное явление имело место.
С открытием в Иркутске семинарии - среднего учебного заведения, - начинается новый этап в развитии духовного образования в епархии. Оно приобретает регулярный характер, а семинария становится тем ядром, вокруг которого постепенно складывается система духовного образования в Иркутской епархии.
Учреждение Иркутской семинарии было связано в первую очередь с необходимостью обеспечить епархию образованными, квалифицированными священнослужителями, способными успешно решать сложные задачи, стоявшие перед православной церковью в Восточной Сибири. Второй причиной ее учреждения, пожалуй, следует считать безуспешность попыток Синода и иркутских епископов решить кадровую проблему за счет приглашения духовенства из Европейской России. Именно эти причины заставили Михаила Мит-кевича настойчиво ходатайствовать перед Синодом об открытии семинарии. Они же побудили Синод в конце концов удовлетворить это прошение.
Иркутская семинария находилась на государственном содержании. Примечательно, что она стала одной из первых, получивших его (полностью все семинарии государство взяло на обеспечение в 1784 г., ранее они находились на содержании епархий). Первоначально семинария получала 2000 рублей, а затем, с 1797 г. - 3000 рублей. Указ Синода об учрежде-
8 См.: Знаменский П.В. Указ. соч. С. 143.
нии семинарии предписывал расходовать эту сумму на приобретение учебных пособий и книг (создание библиотеки), на содержание учителей и учеников неимущих родителей (богатые оставались на родительском содержании), а на оставшиеся деньги построить семинарский корпус10. Каменный корпус был построен вскоре после открытия семинарии возле Покровской церкви. Позднее, когда по распоряжению архиепископа Нила для семинарии выстроили новое здание, в старом разместилось Иркутское духовное училище11.
Указ Синода от 3 октября 1779 г. об учреждении Иркутской семинарии предписал тобольскому митрополиту Варлааму и казанскому митрополиту Вениамину укомплектовать ее преподавателями. Учебная программа семинарии учитывала требование императрицы Екатерины II о расширении курса семинарских наук за счет общеобразовательных дисциплин: истории, философии и математики12. Первоначально она включала в себя обучение чтению, письму, нотному пению, арифметике, латинской грамматике, риторике, философии и богословию13. В конце XVIII в. полный курс семинарии состоял из восьми классов, которые назывались: инфима, фара или аналогия, грамматика, синтаксима, пиитика, риторика, философия, богословие14. В 1802 г. в двух старших классах всех семинарий было введено преподавание медицины15. При Михаиле Бурдукове в программу семинарии включили изучение греческого и немецкого языков, а также, с целью подготовки местного духовенства к миссионерской деятельности, монгольского языка.
Таким образом, к концу рассматриваемого периода Иркутская духовная семинария превращается, по сути, в учебное заведение достаточно широкого профиля, которое давало не только специальные богословские знания, но и необходимые в мирской жизни, а также прикладные знания в области медицины и иностранных языков. Из стен семинарии выходили широко образованные люди, сыгравшие заметную роль в культурном развитии региона не только как служители православной церкви, но и как чиновники, учителя, медики. Некоторые из них получили большую известность как исследователи, ученые, переводчики, в частности, Иннокентий Вениаминов, Прокопий Громов, Афанасий Щапов.
Высоко оценивая вклад Иркутской семинарии в развитие образования и культуры Восточной Сибири, не следует в то же время забывать, что в целом, по российским меркам, это было все же сравнительно небольшое учебное заведение. Так, по данным 1837 г., в среднем по России в одной семинарии (всего их было 43) обучалось 350 чел., а в Иркутской -
10 См.: Иркутские епарх. вед. 1873. № 23. С. 439-440.
11 См.: Странник. 1877. № 9. С. 288.
12 См.: Знаменский И. Положение духовенства в царствование Екатерины II и Павла I. М., 1880. С. 96.
13 См.: Странник. 1877. № 9. С. 288.
14 См.: Добронравин К. Указ. соч. С. 267.
15 См.: Там же.
всего 8016. Видимо, по этой причине, а также потому, что выпускники семинарии постоянно отвлекались в другие сферы деятельности, насыщение епархии образованными священниками проходило достаточно медленно. Например, в 1828 г. лишь 25% священников имели семинарское образование.
Переломить ситуацию помогло создание сети духовных училищ по указу Александра I 1808 г. Училища должны были выполнять роль начальной духовной школы для подготовки детей духовенства к поступлению в семинарию, а также для подготовки церковнослужителей низших степеней - причетников. Первое из них, Иркутское, открыли в 1818 г., а в следующем году на базе миссионерских школ открыли еще три училища - Енисейское, Якутское и Камчатское.
В них принимали мальчиков из семей духовенства. В первый класс набирали детей 8-10 лет, во второй - 9-12 лет, 12-15 лет - в низшее отделение17. Принцип содержания учеников был таким же, как и в семинарии. Проживали они преимущественно на квартирах духовенства (например, у преподавателя семинарии П. Громова жило 9 чел.). За учениками в училищах установили жесткий контроль, за малейшие нарушения следовали наказания (наиболее суровым из них являлось лишение казенного содержания и назначение в прислугу к прилежным ученикам). Духовные училища находились под патронажем семинарии. Ежемесячно в ее Правление поступали донесения начальников училищ об успехах и поведении учеников18. Наиболее успевающие принимались затем в семинарию.
Поскольку первоначально главной задачей духовных училищ была подготовка низшего духовенства, то их программу сориентировали на изучение преимущественно обрядовой стороны богослужения. Однако постепенно программа стала расширяться в сторону общих знаний. В 1830 г. архиепископ Ириней включил в нее обучение чтению и пению. Он также упорядочил отпуск учеников на каникулы и разрешил посредственным ученикам, которые ранее направлялись в причетники, занимать канцелярские должности на светской службе19. В 1839 г. Синод по распоряжению Николая I включил в программу выпускных классов духовных училищ изучение оспопрививания20. В 1840 г. Синод радикально изменил учебную программу училищ. Новая программа включала изучение катехизиса, церковного чтения и пения, естественной истории, геодезии, землемерия, начал медицины и агрономии. Она, несомненно, позволила готовить более образованное духовенство, которое могло выполнять не только свои прямые обязанности, но и оказать практическую помощь населению региона. Новая программа облегчила обучение выпускников училищ в семинарии.
16 См.: Преображенский И. Церковь по статистическим данным с 1840-1841 по 1890- 1891 гг. СПб., 1897. С. 173, 175.
17 См.: Иркутские епарх. вед. 1895. № 16. С. 398.
18 См.: Там же. С. 402.
19 См.: Иркутские епарх. вед. 1895. № 18. С. 448.
20 РГИА. Ф. 796. Оп. 445. Д. 675. Л .34._
В самом конце рассматриваемого периода, в 1851 г., Синод изменил структуру духовных училищ (в них было образовано три двухгодичных отделения), а в 1854 г. в епархии появилось и женское духовное училище.
В целом, в XVIII - первой половине XIX в. система духовного образования в Восточной Сибири только складывается. Законченный и стройный вид она обрела лишь к концу данного периода. Тем не менее, она, безусловно, сыграла значительную роль в становлении Иркутской епархии и в культурном развитии Восточной Сибири. В частности, благодаря ей в середине XIX в. почти 90% священников Иркутской епархии являлись выпускниками семинарии. Таким образом, проблему укомплектования штатов духовенства высококвалифицированными священниками удалось в основном решить. Система духовного образования не только обеспечила епархию образованным духовенством, но она служила и постоянным источником по-
полнения местного чиновничества и даже обслуживала медицинские нужды населения Восточной Сибири. Следует отметить, что система духовного образования, помимо специальных, выполняла еще и важную социальную функцию. Она давала дорогу к знаниям детям малоимущих родителей (и не только духовенства; уже приходилось говорить о фактически внесо-словном характере духовного образования), а также сиротам, принимая их на содержание. Так, указ Синода от 11 января 1828 г. прямо требовал всех способных учеников переводить на полное содержание и обеспечивать их жильем, одеждой, питанием, учебными книгами . И в этом духовные учебные заведения того времени имели бесспорное преимущество перед светскими.
Статья поступила 25.03.2015 г.
21 ГАИО. Ф. 50. Оп. 2. Д. 43.
УДК 378.14
К ВОПРОСУ ОРГАНИЗАЦИИ КОНТРОЛЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ В СИСТЕМЕ ДИСТАНЦИОННОГО ОБУЧЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ МАТЕМАТИКИ)
© М.Л. Палеева1
Иркутский национальный исследовательский технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Рассмотрены особенности осуществления текущего контроля в системе дистанционного обучения математике. Представлен курс математики для бакалавров первого курса, сконструированный средствами системы интернет-обучения Гекадем. Дан анализ используемым формам контроля и оценочным средствам на соответствие планируемым образовательной программой дисциплины результатам. Приведены компетентностно ориентированные формы организации индивидуальной и командной работы студентов, позволяющие получить информацию о ходе и качестве усвоения учебного материала.
Ключевые слова: дистанционное обучение математике; познавательная деятельность; компетенция; оценочные средства.
TO LEARNING OUTCOME MONITORING ORGANIZATION IN THE SYSTEM OF DISTANCE LEARNING (ON EXAMPLE OF MATHEMATICS) M.L. Paleeva
Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The article describes the features of monitoring implementation in the system of distance learning of mathematics. It presents a course on mathematics for first-year students of undergraduate education created by means of e-learning system Gekadem. Used forms of monitoring and assessment are reviewed for the compliance with the outcomes planned by the educational program on a discipline. The article offers competence-oriented forms of organizing student's individual and team work that allow to obtain information on the dynamics and quality of learning material acquisition. Keywords: mathematical distance learning; cognitive activity; competence; assessment tools.
Нынешний этап развития «информационного общества» требует осознания доминирующей роли информации по отношению к ограниченным материальным ресурсам. В этой связи особое значение приобретают всевозможные модификации дистанционного получения образования. Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации», принятый в
2012 г., предписывает вузам использовать программы электронного обучения и дистанционные образовательные технологии. В приказе Минобрнауки России от 09.01.2014 № 2 «Об утверждении порядка применения организациями, осуществляющими образовательную деятельность, электронного обучения, дистанционных образовательных технологий при реали-
1 Палеева Марина Леонидовна, кандидат педагогических наук, доцент кафедры общеобразовательных дисциплин, тел.: 89501157541, e-mail: paleevam@mail.ru
Paleeva Marina, Candidate of Pedagogics, Associate Professor of the Department of General Studies, tel.: 89501157541, e-mail: paleevam@mail.ru
