CC BY
105
УДК 111.12 : 141.82
П. Н. Кондратов
Развертывание экзистенции из праксиса: попытка марксистской интерпретации
В статье на основе философско-антропологических теорий К. Маркса и Э. Фромма исследуется формирование внутреннего эмоционального мира индивида (экзистенции) в процессе развертывания родовой сущности человека -праксиса. Показано имманентное единство социального и индивидуального в структуре экзистенции, а также ее социальная обусловленность и историчность.
On the basis of the philosophical-anthropological theories of Marx and Erich Fromm the author studies the formation of the inner emotional world of the individual (existence) in the process of deploying the generic essence of man, i.e. praxis; he also shows the immanent unity of the social and the individual in the structure of existence, as well as its socially determined historical nature.
Ключевые слова: философия Карла Маркса, праксис, экзистенция, сущность человека, экзистенциальная неравнодушность, историчность.
Key words: Karl Marx's philosophy, praxis, existence, the essence of man, existential non-indifference, historicity.
В последнее десятилетие в мировой общественной науке резко возрос интерес к марксизму в целом и к философии Карла Маркса в частности. Причем в этом «ренессансе Маркса XXI века» наблюдается несколько интересных тенденций, резко отличающих его от марксистского бума 60-х гг. ХХ в. Одной из таких тенденций стало то, что (в силу «распыления» социальных структур и радикальной индивидуализации в условиях постмодерна) произошло смещение марксистских исследований с макросоциальных экономических и политических процессов на анализ культурологических, микросоциальных (повседневных) и экзистенциальных аспектов человеческого бытия.
Однако большая часть этих исследований проводится без учета марксовой философской антропологии, выступающей своеобразной онтологией социального бытия, в рамках которой Маркс разработал свое учение о праксисе как родовой сущности человека и на основе этого учения показал, что внутренний эмоциональный план человеческого бытия в мире (экзистенция) также сущностно связан с праксисом.
© Кондрашов П. Н., 2016
В предлагаемой статье, опираясь на работы К. Маркса и Э. Фромма, попытаемся эксплицировать марксистское понимание экзистенции в связи с праксеологическим истолкованием сущности человека.
Понятие экзистенции непосредственно связано с проблемой человеческого бытия в мире. Способ, каким живое существо удовлетворяет свои потребности, представляет способ бытия этого живого существа в мире. В отличие от микроорганизмов и грибов, растений и животных, человек не только адаптируется к природе, но и адаптирует природу к самому себе, преобразуя ее. Такой специфически человеческий способ удовлетворения потребностей посредством преобразования природы и созидания в результате этого преобразования нового, искусственного, ранее не существовавшего в природе, называется сознательной деятельностью или праксисом (Praxis). В самом общем смысле под праксисом Маркс понимает целеполагаю-щую, целесообразную, сознательную, предметно-орудийную преобразующую активность субъекта, направленную на такое изменение материального или идеального объекта, которое бы позволило посредством уже преобразованного объекта удовлетворить ту или иную конкретную потребность субъекта. В результате развертывания прак-сиса возникает собственно человеческий мир искусственной предметности, т. е. мир материальной и духовной культуры, а также конституируются интерсубъективность, социальность и историчность человеческого бытия-в-мире. Поэтому праксис выступает и родовой сущностью человека, и способом человеческого существования в мире, и субстанцией социального бытия: «продуктивная жизнь и есть родовая жизнь, - пишет Маркс. - Это есть жизнь, созидающая жизнь [Das produktive Leben ist aber das Gattungsleben. Es ist das Leben erzeugende Leben]» [11, s. 516; ср.: 3, с. 565]. И далее:
«практическое созидание [praktische Erzeugen] предметного мира, переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как сознательного родового существа, т. е, такого существа, которое относится к роду как к своей собственной сущности или к самому себе как к родовому существу... Поэтому именно в переработке [Bearbeitung] предметного мира человек впервые действительно утверждает себя как родовое существо. Это производство есть его деятельная родовая жизнь. Благодаря этому производству природа оказывается его (человека) произведением и его действительностью» [3, с. 566].
В целях последующей экспликации феномена экзистенции у Маркса в понятии праксиса следует выделить два важных аспекта. Во-первых, то, что Маркс никогда не разрывал моменты физические и
психические, ибо в человеческой деятельности они всегда оказываются диалектическими моментами тотальности: «хотя мышление и бытие отличны друг от друга, - пишет Маркс, - но в то же время они находятся в единстве друг с другом» [3, с. 591]. Стало быть, не существует чисто материальной и чисто идеальной деятельности, - они всегда протекают в единстве.
Во-вторых, в силу того, что праксис, по Марксу, это не некий actus purus, а всегда субъект-объектное отношение и взаимодействие, то он изначально включает в себя и субъекта с его преобразующей активностью (т. е. людей, взятых в своей целостности как физических, психофизиологических и духовных существ со всеми их потребностями, целеполаганиями, установками, мотивами, страстями, умениями, навыками, знаниями, фантазиями, предрассудками), и объектный мир, «втянутый» в эту активность (мир природы, предметный мир, созданный предшествующими поколениями, структуру сложившихся общественных отношений, совокупность объективированных регулятивов этих отношений вроде права, морали, государства и т. д.).
Поэтому для Маркса деятельность, практика, праксис - это вся тотальная совокупность необходимых субъектных и объектных условий и структурных элементов этой активности в их диалектическом взаимодействии. Используя терминологию Б. Спинозы, можно сказать, что праскис выступает в качестве субстанции социального бытия, его атрибутами оказываются физическая и духовная преобразующие активности, а все остальное - ее модусами (результаты, стороны, состояния деятельности). «Чувственный мир, - пишет Маркс, -это совокупная, живая, чувственная деятельность составляющих его индивидов» [5, с. 44]. Любое социально-историческое явление представляет собой либо саму деятельность, либо какой-то ее модус, какое-то ее состояние, какой-то ее результат, ибо «как показал Маркс, становится непосредственно очевидным тот факт, ... что все формы культуры суть только формы деятельности самого человека» [2, с. 184].
А коль скоро субъект-субъектная и субъект-объектная связи конституируют человеческую субъективность, то это означает, что каждый конкретный человек представляет собой тотальность своих предметно-практических взаимоотношений со всеми объектами окружающего мира (в том числе и с самим собой как объектом), которые оказываются втянутыми в его деятельность. Поэтому «сущность человека. есть совокупность [ensemble] всех общественных отношений» [6, с. 3].
Итак, человек, имея потребности, стремится их удовлетворить с помощью чувственных предметов внешнего мира, от которых, стало быть, он витально зависит.
Но «быть чувственным, - пишет Маркс, - значит быть страдающим [Sinnlich sein ist leidend sein]. Поэтому человек как предметное, чувственное существо есть страдающее существо [leidenschaftliches Wesen]; а так как это существо ощущает свое страдание, то оно есть существо, обладающее страстью. Страсть [Die Leidenschaft, die Passion] - это энергично стремящаяся к своему предмету сущностная сила человека» [3, с. 631-632].
Страдание (Leiden, Qual) как переживание потребности заставляет живое существо выходить в мир, трансцендировать себя. Сугубо человеческим способом такого трансцендирования, как было сказано выше, является праксис, в процессе реализации которого внутреннее человека (проекты, идеи, эмоции, знания, в целом - его душа) переходит во внешнюю объективную вещь (Маркс этот момент праксиса называет термином Äußerung - отсвоением, проявлением себя в мире) и застывает в ней, т. е. происходит опредмечивание (Vergegenständlichung) внутреннего. Обратный переход воплощенного в предмете идеального снова к человеку осуществляется в процессе распредмечивания (Aneignung, Genuß, усвоения, делания-предмета-своим, присвоения предмета себе), когда другие люди, используя предметность, в своих действиях воспроизводят заложенное в ней идеальное содержание.
В силу того, что в процессах Äußerung человек вкладывает свою душу в предметность [7, с. 450], а в процессах Aneignung вбирает душу другого в себя, это означает, что человек начинает не только как-то относиться к миру [5, с. 29], но и эмоционально переживать свое отношение, ибо «предметное бытие», согласно Марксу, является «раскрытой книгой человеческих сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой психологией» [3, с. 594]. Вне этого мира конкретных связей с предметами человека нет. Человек в данном случае понимается Марксом как тотальность «внешнего» и «внутреннего», «как тотальность человеческого проявления жизни [Totalität menschlicher Lebensäußerung]» [3, с. 591].
Более того, «каждое из. человеческих отношений к миру, - пишет Маркс,
- является в своем предметном отношении, или в своем отношении к предмету, присвоением последнего, присвоением человеческой действительности [Die Aneignung der menschlichen Wirklichkeit]. Их отношение к предмету есть осуществление на деле человеческой действительности; это
- человеческая действенность и человеческое страдание, потому что страдание, понимаемое в человеческом смысле, есть один из способов, каким человек воспринимает свое "я" [Selbstgenuß]» [3, с. 591-592].
Осознанное или неосознанное переживание зависимости-от-мира и нахождение себя в этом внешнем мире обнаруживается в форме неравнодушного отношения-к-миру, эмоционально-экзистенциальной захваченности человека миром и мира человеком. Сугубо человеческим способом реализации неравнодушной связи-с-миром является отношение-к-другому: человек как человек может быть таковым только через свое эмоционально-экзистенциальное неравнодушное (со-страдательное) отношение, общение (Verkehr) [5, c. 19, 24-25, 33, 34-35, 37, 44, 166]. Поэтому сугубо человеческой формой страдания оказывается эмоционально переживаемая неравнодушность, фундированная в деятельно-предметной диалектике Äußerung и Aneignung.
Суммируя вышесказанное, можно сделать вывод, что человек, по Марксу, есть живое уникально-родовое материально-духовное существо, способом существования которого является общественная сознательная преобразующая деятельность (праксис), и которое сущностно представляет собой конкретно-историческое единство субъектно-внутреннего (тело и психика) и объектно-внешнего (природа, культура, общество, мир символов) бытия, обнаруживающее себя в интерсубъективности общественных отношений и переживающее эти отношения в форме экзистенциальной неравно-душности.
В процессе реализации праксиса человек вступает в отношения с природным миром (die Welt), практически преобразует его и созидает предметный мир (Umwelt). Но праксис всегда осуществляется совместно с Другими (zusammenwirken), отношения с которыми формируют совместный интерсубъективный мир людей (Mitwelt). В силу того, что, с точки зрения философской антропологии Маркса, внутренние психические характеристики находятся в неразрывной диалек-тико-конститутивной связи с практическим, деятельностным взаимоотношением человека с его внешним миром, то, соответственно, любые внутренние переживания человека представляют собой результат взаимодействия субъекта и объекта, но никак не пресловутое одностороннее «отражение». Речь идет о том, что отношения, складывающиеся в структурах Welt, Umwelt и Mitwelt, посредством диалектики Äußerung и Aneignung интериоризируются в психике индивида и образует его собственный внутренний мир (Eigenwelt), эмоционально-динамическую сторону которого мы именуем экзистенцией. А коль скоро этот мир конституируется из совместной деятельности людей, которая является способом человеческого бытия, то Eigenwelt действительно оказывается не чем иным, как инте-
риоризированным (и, соответственно, осознанным или неосознанным) общественным бытием [5, с. 25].
Итак, экзистенция - это эмоционально-личностное переживание собственного бытия в мире, выраженное в моем отношении к миру. Но всякое «мое» есть результат активно интериоризированного социального, которое, преломляясь сквозь призму личного опыта, наполняется индивидуальными коннотациями. Соответственно, в зависимости от того, в структуре каких социальных отношений оказывается бытийствующий индивид, таковыми же, как правило, оказываются и его экзистенциальные переживания, встроенные в коннотативный механизм его апперцепции (прошлого опыта). Поэтому, когда речь заходит об экзистенциальном плане человеческого бытия, то всегда следует ориентироваться на диалектическое и тотализирующее понимание человека Марксом как единства субъектного и объектного.
«Индивид, - писал Маркс, - есть общественное существо. Поэтому всякое проявление его жизни - даже если оно и не выступает в непосредственной форме коллективного, совершаемого совместно с другими проявления жизни, - является проявлением и утверждением общественной жизни. Индивидуальная и родовая жизнь человека не являются чем-то различным, хотя по необходимости способ существования индивидуальной жизни бывает либо более особенным, либо более всеобщим проявлением родовой жизни, а родовая жизнь бывает либо более особенной, либо всеобщей индивидуальной жизнью. Поэтому если человек есть некоторый особенный индивид и именно его особенность делает из него индивида и действительное индивидуальное общественное существо, то он в такой же мере есть также и тотальность» [3, с. 590-591].
Для Маркса индивидуальное, экзистенциальное и общественное в человеке - диалектические, рефлектирующие друг в друге моменты совместной практической деятельности.
Стало быть, внутренние, эмоциональные переживания, сколь глубокими и интимными они ни были бы, тем не менее, представляют собой результат бытийного практического взаимодействия субъекта и объекта, человека и мира, которое обнаруживает себя в целостности бытия-человека-в-мире. Так, например, относительно любви Маркс говорит, что в отношениях мужчины и женщины человек, с одной стороны, проявляет «свое индивидуальнейшее бытие», с другой стороны, выступает «вместе с тем общественным существом» [3, с. 587].
Таким образом, в рамках марксовой философии можно выделить два модуса экзистенции: внутренний - уникальное личное эмоциональное отношение к различным аспектам собственного бытия-в-
мире и внешний - совокупность идентичных структур экзистенциальных отношений-к-миру у индивидов, живущих в идентичных социальных условиях, в которых и посредством которых реализуется глубинная сторона экзистенции.
Если экзистенцию как таковую можно исследовать только на уровне психоаналитической биографии, то её интерсубъективный аспект вполне доступен анализу с помощью номотетических методов социальной науки. Думается, что в марксистской традиции наиболее адекватным инструментом такого исследования может служить теория социального характера Эриха Фромма.
Согласно Фромму, способ производства среди прочего определяет и те личностные качества, которые необходимы индивидам для того, чтобы иметь возможность успешно воспроизводить в своей повседневной деятельности всю тотальность социального универсума: люди «должны уметь работать и потреблять сообразно со стандартами, определяемыми средствами производства и потребительскими образцами их [социальной] группы и общества, в котором они живут» [10, р. 163]. Стало быть, по Фромму, повседневные трудовые структуры конституируют фундаментальные потребности и цели, способы их реализации, базисные установки совместно действующих индивидов.
Если характерологическая структура большинства индивидов того или иного общества не будет соответствовать господствующему в этом обществе способу производства, то такое общество просто-напросто не сможет существовать. В силу этого социальная структура и имманентные механизмы воспроизводства отображаются («отражаются») в структуре психики индивидов, т. е. формируют их идеалы, установки, ценности, практики, акцентуации, стандартные поведенческие реакции, а также и механизм, определяющий, каким мыслям и чувствам «разрешено достигнуть сознательного уровня, а какие должны остаться на бессознательном уровне» [9, с. 261].
«Индивид должен действовать почти автоматически для сохранения своего общества в норме; это значит, что социальные поведенческие черты должны стать чертами характера. В каждом обществе имеется группа характерных черт, общих большинству его членов, которую мы называем "социальным характером", функцией которого является выживание данного общества» [10, р. 164]. «Таким образом, - полагает Э. Фромм, - социальный характер интериоризирует внешнюю необходимость и тем самым мобилизует человеческую энергию на выполнение задач данной социально-экономической системы» [8, с. 349].
Исходя из этого Э. Фромм делает вывод, что социальный характер представляет собой совокупность черт, свойственных большинству членов общества, которые появились как результат общего для всех членов социума образа жизни (жизненного уклада) и общих переживаний, детерминированных этим укладом, и которые заставляют людей действовать и думать так, как они должны действовать и думать с точки зрения нормального функционирования общества, в котором они живут [9, с. 261].
«Вопреки всем существующим теориям мы склонны считать, что именно социальный характер обуславливает идеологию и культуру общества; в свою очередь сам социальный характер формируется образом жизни, принятым в данном обществе, но основные черты этого характера далее, в процессе развития, становятся теми силами, которые влияют на социальный процесс, формируя его и корректируя» [8, с. 363].
Более того, Фромм особо подчёркивает, что «не только "экономический базис" создаёт определённый социальный характер, который в свою очередь культивирует определённые идеи. Однажды появившись на свет, идеи также влияют на социальный характер и косвенным образом на экономическую структуру. Социальный характер является посредником между социально-экономической структурой и идеями и идеалами, превалирующими в обществе. Он осуществляет посреднические функции в обоих направлениях, от экономического базиса к идеям и от идей к экономическому базису» [9, с. 259-260].
Таким образом, марксистское истолкование экзистенции предполагает возможность и сущностного (эссенциалистского), и собственно экзистенциального исследования данного феномена: с одной стороны, мы можем выявить всеобщие, инвариантные структуры наших отно-шений-к, характерных для всех исторических эпох, т. е. выявить механизмы как-бытия экзистенции, возможных её способов быть; с другой стороны, мы можем выявить особенность и уникальность отдельной экзистенции, исследуя содержание её что-бытия, данного в конкретно-исторической ситуации заброшенности.
В отличие от экзистенциалистской установки на непознаваемость экзистенции, марксистский анализ позволяет поставить её исследование на научные рельсы, ибо если экзистенция есть глубина человеческого индивидуального бытия, то в преобразующей творческой деятельности именно она обнаруживает себя в процессе опредмечивания (Äußerung). Поэтому совершенно верно пишет Б. Г. Ананьев:
«Думается, что именно в явлениях экстериоризации внутреннего мира человека, его объективации в процессах практической деятельности можно найти возможности объективного исследования человеческой индивидуальности» [1, с. 275].
Центральной темой всей философской системы Маркса является проблема историчности человеческого бытия. Более того, коль скоро праксис (как родовая сущность человека) есть деятельность, преобра-зующаяpar excellence, то и она сама оказывается историчной: «... вся история, - говорит Маркс, - есть не что иное, как беспрерывное изменение человеческой природы» [4, с. 162]. Экзистенция также включается в поток этой тотальной историчности.
Каким же образом экзистенция оказывается историчной? Коль скоро целостный жизненный мир человека (Lebeswelt) представляет собой практическое единство окружающей природы (Welt), искусственной предметной среды (Umwelt), совместного бытия с Другими (Mitwelt) и собственного внутреннего мира (Eigenwelt, Existenz), то, соответственно, изменения во «внешних» (материально-предметных и социальных) структурах с необходимостью передаются и в сферу экзистенции. Поэтому «внутренние» переживания (наши отношения-к миру и самим себе) также оказываются историчными.
Феноменологически это развертывается следующим образом:
1) сначала способ производства через структуры производства и воспроизводства непосредственного бытия задает общую модель, «парадигму» взаимоотношений, интеракций, которая господствует в данном типе социальной структуры в форме социального характера;
2) затем этот господствующий тип отношений реализуется в отношениях с вещами; 3) отношение-к-вещам, непосредственно фундированное в механизмах способа производства, постепенно распространяется на отношения между людьми; 4) и, наконец, на фундаменте всего предыдущего формируется определенный тип от-ношения-к-самому-себе. В связи с этим Э. Фромм справедливо подчеркивает: «Способ, каким человек воспринимает других, не имеет серьезных различий с чувством самовосприятия» [8, с. 461-462].
Если мы попробуем на основе эксплицированного представления о взаимосвязи праксиса и экзистенции детально проанализировать зависимость эмоциональных структур отношения человека к природе, вещам, другим людям и к самому себе от структур производства, то увидим, что в разные исторические эпохи имеет место не только «внешнее» проявление историчности социального бытия, выраженное в изменениях базисных и надстроечных структур, но и проявление историчности «внутреннее», обнаруживающее себя в изменениях того, как люди переживают эти «внешние» исторические изменения и как они к ним эмоционально относятся. Так, например, если в современных условиях вещи производятся конвейерным способом, то в них нет души, поэтому я равнодушен к ним, они для меня - всего лишь предметы
для использования. Из такого отношения к вещам конституируется и отношение к Другому: Другой - это вещь, которую я использую, поэтому между нами могут быть только утилитарные или деловые отношения, вне которых я к нему равнодушен. Отсюда же черпает свое содержание и отношение к себе как к товару («человеку-товару», как выражался Маркс [3. с. 574]).
Подводя итог, можно сказать, что, с точки зрения марксистского подхода, экзистенция фундируется в диалектической природе пракси-са, развертывающегося в процессах опредмечивания и распредмечивания и порождающего неравнодушное отношение человека к миру и к самому себе. В то же время деятельностная и действенная сущность экзистенции определяет ее социальную детерминированность и конкретную историчность.
Список литературы
1. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. - СПб.: Питер, 2002.
2. Ильенков Э. В. Диалектическая логика. Очерки истории и теории. - М.: Политиздат, 1984.
3. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. - М.: Политиздат, 1956. - С. 517-642.
4. Маркс К. Святое семейство, или Критика критической критики // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. - М.: Политиздат, 1955. - Т. 2. - С. 3-230.
5. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. - М.: Политиздат, 1955. - Т. 3. - С. 9-544.
6. Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. - М.: Политиздат, 1955. - Т. 3. - С. 1-4.
7. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. - М.: Политиздат, 1956. - Т. 46. - Ч. 1. - С. 3-508.
8. Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя. - Минск: Попурри,
2000.
9. Фромм Э. Революция надежды. Избавление от иллюзий. - М.: Айрис-пресс, 2005.
10. Fromm E. The Influence of Social Factors in Child Development (1958) // Yearbook of the International Erich Fromm Society, Vol. 3. Münster: LIT-Verlag, 1992. Р. 163-165.
11. Marx K. Ökonomisch-philosophische Manuskripte aus dem Jahre 1844 // Marx K., Engels F. Werke. Bd. 40. - Berlin, 1968. S. 465-588.
