CC BY
50
УДК 130 ББК Ю6-66
А.В. Рогова
г. Чита
Разработка проблемы творчества в концепции человека культуры в отечественной философско-педагогической мысли второй половины XIX в. и русского зарубежья первой половины XX в.
В статье на основе выявления взаимосвязи человека и культуры, получившей утверждение в концепции человека культуры, рассматривается решение проблемы творчества в отечественной философско-педагогической мысли. Показывается ценностная природа культуры, анализируются ценностно-смысловые механизмы творчества, выявляются его характеристики как духовной деятельности.
A.V. Rogova
Chita
Creativity problem and its development in a cultured person conception in russian pedagogical and philosophical works of the second half of the 19th century and in russian immigrant community of the first half of the 20th century
The article points out the connection of man and culture, which was confirmed in the conception of a cultured person. The ways to solve the creativity problem in Russian philosophical and pedagogical works are reviewed. Value-based mechanisms of creativity process are revealed.
Феномен творчества является связующим в понимании сущности человека как духовного существа, созидающего ценности культуры, и культуры, инициирующей смысловые процессы жизни индивида. Взаимосвязь развития человека и культуры нашла отражение в утверждающейся, начиная с 90-х гг. ХХ в., концепции человека культуры. Однако ее ведущие положения не являются принципиально новыми для современных гуманитарных наук. Оформление идеи человека культуры происходило в отечественном философско-педагогическом знании в течение второй половины XIX — первой по-
ловины ХХ вв. (русского зарубежья) в русле концепции православной культуры, в центре которой была проблема духовности личности. Вызовы нашего времени, обусловленные острейшими негативными тенденциями социокультурного становления подрастающего поколения, предполагают обращение к богатейшему наследию прошлого и выявлению продуктивных идей для настоящего.
Идея человека культуры первоначально была сформулирована в западно-европейской философии в связи с осмыслением феномена культуры, где понятие «культура» зачастую будет отождествляться с гуманностью (И.Г. Гер-дер, И. Кант и др.). Одновременно откроется еще одна особенность культуры — ее историзм. История культуры начнет пониматься как история становления человека в качестве ее субъекта, ведущим признаком которого выступит его способность к разумной деятельности. Благодаря разуму человек способен творить, созидать окружающий мир. С точки зрения И. Канта, обладая свободной волей, ограниченной лишь нравственным императивом, личность может упорядочить свое бытие, привести его в состояние гармонии с окружающим миром. Отсюда вытекало признание права разума быть повелителем жизни человека и основой созидания культуры.
Придание разуму главенствующих функций привело в эпоху Нового времени к преобладанию в культуре рационального компонента. Культуротворческая функция человека в этот период будет увязываться с формами деятельности человека, направленными на создание какого-либо продукта. Характерно, что И. Кант зачастую будет писать о культуре «чего-то», созданного людьми; но уже Г.В.Ф. Гегель поднял вопрос о явлениях культуры, противоположных опредмечиванию, — присвоении и освоении. С его точки зрения, в искусстве, философии и религии дух возвращается к самому себе. Таким образом, инициированная вовне культурная деятельность, возвратившись к человеку, окультуривает, образовывает его, возвышает к духу, в чем и проявляется единство внешней и внутренней культуры.
Человек, выступая субъектом культуры, как это понимал И. Кант, имеет право быть неограниченным ничем, кроме нравственного закона, категорического императива. При таком понимании свободы творчества культура оказывалась вписанной в этический контекст. Ф. Шиллер продолжил философское осмысление сформулированной И. Кантом этической функции культуры. Вместе с тем он указал и на эстетические задачи культуры.
Представления И. Канта и Ф. Шиллера об этической и эстетической функциях культуры нашли выражение в идеале человека, который в их работах трактовался как «человек культуры», то есть «воспитанный человек, соединяющий в себе и своей деятельности в гармонических пропорциях природные и духовные начала, необходимость и свободу, волю (разум) и рассуждение (познание), прозревающий в самой природе воплощенность божественного начала в форме красоты и возвышенного, единство эстетического и морального начал» [12, с. 129].
В европейском сознании обоснование идеи культуры произошло значительно раньше и было связано с открытием так называемого «третьего», промежуточного, срединного царства человека, которое располагается между царством природы и царством Божьим. Человеком было открыто пространство между небом и землей, где он мог выступать в роли субъекта. Космоцентрическая и теоцентрическая картина мира дополнялись антропоцентрической картиной, в центре которой появился человек.
Культура и будет пониматься впоследствии как область проявления и утверждения человеческой субъектности. Свобода человека в так понимаемом контексте культуры, его творческая деятельность уже начинает рассматриваться не как греховное явление, а как согласное с христианскими постулатами его проявление. Однако для разработки европейской философии культуры была характерна ее секуляризация от религии.
Русская философская мысль XIX в. развивалась на религиозной почве православия и в толковании идеи культуры имела свою специфику: она соединялась с эсхатологической перспективой. В работах выдающихся отечественных религиозных философов И.В. Кириевского,
A.С. Хомякова, К.Н. Леонтьева, П.Д. Юркеви-ча, В.С. Соловьева, С.Н. и Е.Н. Трубецких,
B.В. Розанова и других утверждалось положение о том, что все ценности культуры становятся враждебными человеку, если они утрачивают свое духовное содержание и устремленность к царству Божию. Только несекуляризированная культура, с их точки зрения, может стать источником для развития таких качеств, как цельность, свобода, гуманность, духовность, творческая активность, которые в структуре индивида являются определяющими для его становления именно как человека культуры.
Вопросы культуры и человека осмысливаются в русской философии как единство ин-тенционального и трансцендентного, а процесс восхождения к духовным ценностям — как субъектный процесс смыслопостижения и смыс-
лопорождения. В отечественной философии утверждалось, что идея культуры сопрягается с идеей духовного становления человека. Само понятие «культура» трактовалось в двух взаимосвязанных аспектах: культура как результат возделывания, совершенствования изначальной природы и как культ — почитание высшего и особо значимого (культ предков, культ Творца). Подобное толкование культуры обозначало существование двух полюсов: первоначального (природного) и высшего — идеально заданного. На пути движения от одного полюса к другому и располагалась траектория культурного преобразования человека, его духовного роста и возвышения. В таком понимании духовный — обновленный, возрожденный человек и человек культуры, преодолевший свою природную данность — суть явления не расходящегося и противоречащего друг другу, а однонаправленного и соотносимого, восходящего к одной цели. Соответственно, механизмы данных явлений трактовались как становление, то есть разворачивание изнутри заданного во вне в контексте Абсолютных ценностей идеала.
В рассматриваемый период получают развитие материалистические представления о содержании идеала и механизмов движения к нему. Данная позиция целостно была предложена П.А. Кропоткиным. Изучая законы развития природы человека и эволюции его общественных форм, он в известной для XIX в. книге «Этика» [8] обосновывает идею, что нравственность — итог естественного эволюционного развития природы и человека, накопления культурного потенциала, а также норм и правил совместного сосуществования. В качестве доказательств он приводит наблюдения из жизни алеутов. Русский философ-анархист показывает естественное происхождение нравственности и ненасильственность исполнения ее предписаний. Движущей силой нравственности выступает внутреннее желание человека; чувство, слившееся с разумным представлением о должном и помогающее выжить человеку в природной и социальной среде.
В результате поведение человека определяется реальной ситуацией. Абсолютные ценности приобретают статус относительных. Этот подход к пониманию системы ценностей, выраженных в идеале, фактически приводил к отрицанию абсолютных принципов поведения и творчества человека, ведущим регулятивом которых начинали выступать в этом случае прагматически обусловленные и изменяющиеся в зависимости от обстоятельств цели данного момента. В конечном счете — развитие этой трактовки сущности ценностей как основы идеала
и его антологического воплощения вело к разрушению ценностных ориентиров, их приспособлению к жизни и «оправданию зла», творимого человеком.
В отличие от теории естественной нравственности П.А. Кропоткина и марксистских взглядов на классовый характер морали определяющим было убеждение о божественном происхождении нравственности. В русле ее духовного происхождения проблема нравственности исследовалась в русской философии (И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, К.С. Аксаков, Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, П.Д. Юркевич, В.С. Соловьев, С.Н. и Е.Н. Трубецкие,
A.И. Введенский, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский и другие).
Вопросу ценностного содержания идеала было уделено особое внимание, поскольку это позволяло обозначить пространство культуры определить критерии соотнесенности человека с идеалом, меру его «обожествленности». Если идеал ассоциировать с совокупным эталоном, то составляющие его могут представлять одновременно линии движения к совершенству.
В трудах В.С. Соловьева наиболее полно была разработана проблема идеала человека, вылившаяся в целостную этическую концепцию. Философ подчеркнул, что для нравственного человека недостаточно лишь внутренне признавать законы Добра, оно должно находить проявление в его «внешней» нравственности, реальных делах и поступках человека. В понимании
B.С. Соловьева нравственность и этика едины, их невозможно разделить.
Органом, двигающим поступки человека и оценивающим их, выступает совесть — моральный императив, предписывающий основное направление поведения и деятельности человека — творить добро независимо от ситуации и обстоятельств, возникающих в его жизни, — выражающий ответственность перед Богом, людьми, самим собой.
Системообразующим началом в концепциях соборности и всеединства выступает категория Любви как Абсолютной ценности. Любовь, в понимании философов, свойственна всему живому, но у человека и животных она проявляется по-разному. У животных, из-за отсутствия у них разума, она означает «одностороннее торжество общего, родового над индивидуальным». Смысл же человеческой любви, по Соловьеву, «есть оправдание и спасение индивидуальности через жертву эгоизма» [10, с. 444]. Философ признает право индивида быть самостоятельным, как и право иметь безусловное значение и достоинство, отречение от которых равносильно утрате человеческого естества.
Всякая индивидуальность предполагает осознание своей самоценности, но в отличие от эгоизма, который признает только свое достоинство, истинная индивидуальность, не утрачивая собственной ценности, видит ее и в другой личности. Таким образом, сохранение индивидуальности возможно в силу способности человека к любви: «Познавая в любви истину другого не отвлеченно, а существенно, перенося на деле центр своей жизни за пределы своей эмпирической особенности, мы тем самым проявляем и осуществляем свою собственную истину, свое безусловное значение, которое именно и состоит в способности переходить за границы фактического феноменального бытия, в способности жить не только в себе, но и в другом» [10, с. 446].
Признавая, что в силе любви таится объективная мощь человека, В.С. Соловьев обращает внимание на то, что любовь надо воспринимать не только как факт природы, как дар Божий, но и как чувство, которое человек должен стремиться самодеятельно взращивать в себе и направлять ее к высшим целям. Для начала, утверждает он, «достаточно пассивной восприимчивости чувства, но затем необходима деятельная вера, нравственный подвиг и труд, чтобы удержать за собой, укрепить и развить этот дар светлой и творческой любви, чтобы посредством него воплотить в себе и в другом образ Божий...» [10, с. 459].
Следовательно, любовь, с точки зрения философа, выступает предпосылкой всеединства людей. Она не только Абсолютная ценность, не только проявление природы в человеке, но в деятельной своей форме есть одновременно и ценность культуры. Любовь — это сознательно культивируемая в себе, творимая в сообществе индивидуальностей ценность.
Как одна из ведущих ценностей в отечественной философии рассматривалась свобода, и утверждалось, что она задана в духовной природе человека, но чтобы стать действительно свободным человеком, личностью, способной не только совершать самостоятельный выбор, но и нести ответственность за него, человеку необходимо пройти сложный путь духовного восхождения к ней. Свобода понималась как условие осуществления идеала и как результат внутренней зрелости личности, осуществившей в себе творческий акт культурного роста.
Значительный вклад в обоснование этого положения внес В.В. Зеньковский. Он, отстаивая тезис о том, что свобода — это становящаяся субстанция в человеке и обретение свободы возможно лишь при условии обеспечения ее связи с добром [4, с. 35], обращал внимание на
двойственность внутренней природы человека, в котором одновременно борются два начала — добра и зла; и только благодаря внутренним усилиям, духовному подвигу личности совершается ее движение к свободе: только путем преодоления зла достигается высшая духовная ценность.
С точки зрения В.В. Зеньковского, проблема свободы может быть решена лишь в свете христианского представления о сущности человека, согласно которому свобода «светит человеческой душе не как реальность, не как данная ей сила, но как возможность, как задание.» [4, с. 34], как духовный задаток, который «нужно завоевывать, ее нужно утверждать и находить» [там же].
В трудах отечественных мыслителей подчеркивалась взаимосвязь, взаимопредляемость ценностей, в том числе ценностей любви и свободы. Так, Б.П. Вышеславцев рассматривает любовь как высшее проявление свободы духа человека: «Любовь есть свободное изволение, избрание, а потому, если благодать есть внушение любви, то она может обращаться только к свободе» [3, с. 68].
Б.П. Вышеславцев указывает на не насильственный, а добровольный характер присвоения свободы как высшей духовной и культурной ценности, при этом принятие этой ценности на уровне любви обеспечивает не только ее интериоризацию, но и ответное творение в мир: «Так побеждается дух противоречия, сатанинский дух абсолютного противления: не законом, не приказом, не угрозою. Повеление возбуждает бунт раба, закон возбуждает противление свободного произвола. Но зов, любезное приглашение, обращение к свободе не может вызвать бунта возмущения, противление гордости. Скорее может вызвать ответное движение любви» [3, с. 68]. Только призыв благодати, проникая в предельную глубину сокровенного «Я», преображаясь, сублимируясь внутри человека, способен вызвать ответное действие. Подобное вызывается подобным.
В русской философской мысли настойчиво подчеркивалась значимость активности самой личности в становлении нравственных отношений. Человек, являясь частью единого человеческого сообщества, своими поступками определяет лицо этого сообщества.
Русские философы, раскрывая духовные источники нравственности, отстаивали их высшее предназначение — облагораживать внутренний мир человека, «искать человека в человеке» и тем самым служить целям культурного прогресса в целом. Так, Н.О. Лосский в своей
книге «Условия абсолютного добра» вступил в спор с Г. Спенсером, крупным представителем утилитаризма — философского направления, обосновавшего идею, что основой жизни является извлечение пользы, и доказывавшего, что для биологической жизни одним из ведущих признаков выступает борьба за существование. Христианский философ обратил внимание, что на «самых первых ступенях развития природы, даже в дочеловеческом бытии, есть тенденция жить не только текущими потребностями самосохранения, но еще и творить нечто, не имеющее отношение к собственной пользе и выгоде. Жизнь существа, обнаруживающего такие стремления, отмечена в том или ином отношении печатью благородства, достоинства, красоты. Это предвестники нравственного поведения.» [9, с. 74].
Данную мысль развивал и Н.А. Бердяев. Он считал, что если развитие общества понимать аналогично законам развития природы, а не в соответствии с духовными законами, то в результате такой логики выживают, как в природе, наиболее сильные. Если же общество понимать как духовную соборность, то тогда высшей ценностью утверждается человек [1, 2].
В представлении отечественных ученых идеал обосновывался как целостное, совершенное единство. В их трудах получает утверждение мысль о человеке как становящейся культуре, культуре целостности — человеке культуры. Так, С.Л. Франк, формулируя понятие «человек», писал: «Человек есть существо самопреодо-левающее, преобразующее себя самого — таково самое точное определение человека, усматривающее своеобразный признак, которым человек отделяется от всех других существ на свете» [13, с. 76].
В соответствии с религиозным учением о человеке, на методологической основе которого развивалась отечественная философско-педагогическая мысль, после грехопадения у человека сохраняется ведущая потребность к достижению «внутренней целостности», «восстановлению внутренних сил», что становится возможным при возрастании его духовной культуры.
Особенность внутренней жизни личности, по мнению В.В. Зеньковского, заключается в том, что духовность как бы существует и не существует в человеке. Когда «темные» силы души и тела становятся приоритетными, духовная сторона в человеке закрывается, отодвигается вглубь, не «одолевается эмпирическим самосознанием» человека. Поэтому «духовную жизнь каждому в себе еще нужно открыть» [4, с. 52].
Вне личной активности, вне побуждения самой личности совершенная сторона остается затемненной, невысветленной. Отсюда идея «переоткрытия» в себе духовности, сотворение в себе уже заданной, но нереализованной культуры — идея человека культуры, воплощающаяся в бытии человека через «качествование» целостности на основе накопления «живого субъектного опыта» (И.А. Ильин). Становление духовной культуры в человеке предполагает огромную работу внутри себя на пути восхождения к высшим ценностям, и работа эта связана с самоизменением, саморазвитием.
Саморазвитие в русле религиозного взгляда на человека понимается как восстановление духовности в соответствии с Абсолютным идеалом. Проблема саморазвития личности получила дальнейшую разработку в трудах П.Ф. Капте-рева, К.Н. Вентцеля, П.Ф. Лесгафта, М.М. Рубинштейна и других. П.Ф. Каптерев в духе христианского учения о человеке в своем главном труде «Педагогический процесс» изложил понимание сущности и механизма саморазвития, которое он рассматривал как «усовершенствование по идеалу».
Исследуя механизм развертывания индивидуальности, талантливый русский педагог, придерживаясь известного антропологического положения, что природной структуре личности присуще деятельное начало, стремящееся к постоянному самопроявлению и саморазвитию, утверждал: «Иным путем, помимо самодеятельности, человек развиваться не может: такова его природа» [7, с. 163].
Значение П.Ф. Каптерева в исследовании проблемы саморазвития состояло в том, что впервые в русской педагогике она начала рассматриваться в единстве трех составляющих: с позиций духовности личности, с антропологических воззрений на человека как природное существо и исходя из получившей уже к тому времени развитие идеи культуры. Таким образом, саморазвитие представало как духовно-природо-культуро-обусловленной процесс.
В работах отечественных мыслителей были раскрыты механизмы саморазвития, способствующие духовному росту личности: диалог, самопознание, рефлексия, «отождествление через веру», совестный акт, эмпатия и др.
Для решения спора о сущности человека и источниках его поведения важной оказалась позиция В.С. Соловьева, который высказал убеждение, что человек «есть вместе и божество, и ничтожество» [10, с. 121]. В понимании сущности человека нельзя разрывать, с его точки зрения, духовное и материальное, которые взаимосвязаны и взаимообусловливают друг
друга. Человек соединяет в себе три начала: божественное, материальное и собственно человеческое; упразднение или умаление одного из них приводит к разрушению личности.
Таким образом, в русской философии исследуемого периода был сформулирован идеал человека. Идеал вбирал в себя абсолютные ценности православной культуры, среди которых можно выделить три системообразующих сущностных грани: духовность, целостность, свобода. Как духовное существо, человек представляет собой многогранное единство нравственных, гуманных качеств, позволяющих ему обрести собственное достоинство и выстроить продуктивные отношения с другими людьми; как существо целостное — открытую, незавершенную, становящуюся целокупность, единство составляющих компонентов которой обусловливает оригинальную неповторимость индивидуальности; как существо свободное — субъекта, творящего себя и мир, восходящего к высшей гармонии.
В процессе становления человека культуры было выявлено два взаимообуславливающих этапа. Первый — предполагал «открытие» в себе духовного мира, духовных ценностей и усовершенствование себя «по Идеалу», духовное восхождение «по вертикали». На этом этапе важна роль «духовных водителей», так как ребенку необходимо раскрыть возможность его духовного развития.
На втором этапе становления человека культуры происходит актуализация духовных ценностей во внешней предметно-практической деятельности, в реальном бытии. На этом этапе культуротворчества также происходит интенсивный процесс интериоризации внешней культуры, ценностей духовных достижений других людей. «Чужое» становится «своим» при условии развитого самосознания, «само-видения». Ведущим способом освоения ценностей внешней культуры на данном этапе выступают механизмы установления смысловой связи. Во внутренний мир человека проникают только те ценности, которые приобретают особую значимость для него. Следовательно, позиция творения и сотворчества личности является определяющей для его духовного восхождения. Отечественными учеными подчеркивалось, что выделенные этапы не существуют изолированно, они взаимопереплетены. В диалектическом единстве перехода внутреннего во внешнее и внешнего во внутреннее реализуется полный акт становления человека культуры. Этот акт не завершает восстановление целостности человека, а лишь задает качественно новый уровень к последующему его духовному восхождению.
Обращение отечественных мыслителей к различным источникам понимания сущности человека и его воспитания, использование комплекса религиозных, общетеоретических, философских, психолого-педагогических, культурологических знаний позволило им создать собственную концепцию, где человек понимался как существо духовно-душевно-телесное, устремленное к Идеалу и Абсолютным ценностям, совершающее в процессе духовного восхождения при целенаправленной помогающей поддержке взрослых восстановление своей целостности, постигающее высший смысл бытия и реализующее его в процессе творческой деятельности.
Культура в этой концепции рассматривалась не только как внешний контекст духовнопрактической деятельности человека, но и как предвосхищающее событие его внутренней жизни, предопределяющее качество и полноту освоения ценностного потенциала внешней по отношению к нему культуры. Понимание культуры как творческого процесса обусловило внимание русских ученых-эмигрантов к проблеме творчества.
Феномен творчества давал им возможность в единстве рассмотреть проблему человека и культуры. Фундаментальным трудом, в котором были рассмотрены гносеологические и онтологические аспекты творчества, явилась работа Н.А. Бердяева «Смысл творчества» [2]. Значительное внимание феномену творчества уделяется также в работах И.А. Ильина, Б.П. Вышеславцева, Г.В. Флоровско-го, В.В. Зеньковского, Г.П. Федотова и др. Все они исходили из положения, что творческая деятельность — это духовная деятельность, ее источником является Божественная сила, олицетворяющая Совершенство, заключающая в себе «этот дух ответственности, самообвинения, покаяния, дух прилежания, добросовестности, труда, самообуздания, дисциплины, подвига» [4, с. 24].
По мнению Л.Н. Толстого, содержание творчества должно быть соотносимо с духовными ценностями, и только в этом контексте границы творчества не ограничены. Специально этот аспект проблемы был исследован Е.Н. Трубецким. В ходе анализа различных видов творчества, в том числе и в военной области, он, солидаризируясь с Л.Н. Толстым, высказал значимую как для своего, так и для нашего времени мысль: «Творчество мысли, усилия и напряжение воли, все это нужно лишь для того, чтобы народы могли терзать друг друга. Происходит не одухотворение животной жизни, а, как раз наоборот, озверение духа, и в этом новом своем
духовном превращении звериный лик становится страшен» [11, с. 57].
Учеными была поставлена проблема духовности не только свободы, но и творчества. Возведенное в самоцель, обособленное от сферы добра, оно может превратиться в антиценность. Будет доказано, что вне связи с духовными ценностями культурные ценности сами по себе утрачивают свое гуманистическое содержание.
В произведениях, посвященных проблеме творчества, русские религиозные философы подчеркивали связь Творца и сотворенного мира: «на всяком тварном бытии лежит печать творческого акта [2, с. 354] как выход его из одиночества, как «зов божьей любви». Одновременно они обращали внимание на незавершенность этого процесса — «бытие мира — тварное, сотворенное и творимое бытие», «мир сотворен не только тварным, но и творческим» [там же, с. 355].
Ученые-философы акцентировали внимание на том, что творчество изначально присуще каждому человеку, оно заложено в его потенции. «Человеческая природа, сознающая свою самость, свое самостоятельное и свободное бытие, должна вечно существовать лишь как природа творческая, творящая», — постулировал Н.А. Бердяев [там же, с. 346].
Особенность согласного с идеей Творца творчества заключается в том, что творение связано не с «убыванием сил творящего», а с абсолютной прибылью, приростом, возрастанием мощи творящего, то есть его усилением.
Н.А. Бердяев обращал внимание на то, что божественное в творчестве раскрывается от «почина самого человека, а не сверху», в нем человек сам по себе раскрывает образ и подобие Божье и в процессе творчества обнаруживает вложенную в него божественную силу. Философ подчеркивает двустороннюю связь (Бога и человека) в процессе творчества: «Дыхание Духа не божественное только, но богочеловеческое» [там же, с. 329].
В работах русских философов делался акцент на активности, заинтересованности в творческой деятельности самого человека, услышавшего призыв Бога: «Как существо богоподобное, принадлежащее к царству свободы, человек призван раскрыть свою творческую мощь» [там же, с. 332].
Вместе с тем ученые не сводили назначение творчества к спасению от греха, они указывали на положительные творческие задачи, выдвигаемые перед людьми их бытием, которые и должны быть творчески решены. В творчестве не только ведется борьба со злом и грехом, но и продолжается «дело творения», начатое Твор-
цом. И.А. Ильин писал: «Принять мир вследствие принятия Христа и на этом построить христианскую культуру, .чтобы, исходя из духа Христова. творчески преобразовать мир. любовью, волею и мыслию» [5, с. 24]. Служение делу Христа на Земле становится предметом жизни человека-творца.
Не ограничивая творчество рамками религиозного опыта, философы обращали внимание на необходимость предшествующего внутреннего духовного настроя человека: «Цель человека не спасение, а творческое восхождение, но для творческого восхождения нужно спасение от зла и греха», — отмечал Н.А. Бердяев [2, с. 335 — 336].
И.А. Ильин вводит понятие «очевидность». В его трактовке очевидность — «это свет, который идет от самого предмета, охватывает и наполняет нас, овладевает нами»; и человек должен прийти, через борьбу, к этому предметному свету.
Очевидность, как ее обозначает философ, есть непосредственное переживание предмета, утверждение в нем своей души, достижение «живого тождества духовного предмета и субъективного духа» [6, с. 145].
Без единства очевидности и предметности невозможно восприятие культуры и культурное творчество, иначе оно приобретает механический характер: «Акт очевидности требует от исследователя дара созерцания, и притом многообразного созерцания, способности к вчувствованию, глубокой чувственной ответственности, искусства творческого сомнения и вопрошания, упорной воли к окончательному удостоверению и живой любви к предмету» [6, с. 104]. Очевидность порождает «верующее знание и знающую веру» (И.А. Ильин).
Таким образом, русские философы выделили ряд ведущих характеристик творчества как духовной деятельности:
— творчество человека подобно творчеству Бога, не равно и не тождественно, но подобно;
— в творчестве раскрывается «целостный», «нерасчлененный» дух;
— творчество предполагает свободу, если в грехе свобода «от», то в творчестве свобода «для»;
— творчество самобытно;
— творчество обладает мощью «прироста мощи в мире»;
— творчество обладает самостоятельностью;
— творчество — религия, оно равносильно исступлению, творчеством человек «оправдывает жизнь» [2].
Естественным было стремление русских философов раскрыть отличие религиозного по сути творчества от светского творчества, переживающего, как и вся культура в целом, по их мнению, кризис. Кроме идеологического противопоставления они указывали на то, что целью светского творческого порыва является «восхождение в бытии», результаты которого выражаются в производстве книг, картин и т.п. Русские философы указали на ведущее противоречие этого творческого акта: «Движение вглубь и ввысь проецируется на плоскости» [2, с. 347]. В итоге творится культура, не уходящая в бытие: «Субъект не выходит в объект, субъект исчезает в объективации» [там же]. По-иному разворачивается духовный творческий акт. В данном случае субъект находит выход в объект, осуществляется «торжество субъекта и объекта».
Ученые указывали, что для творчества недостаточно пассивного отражения бытия, важно «активно» осмысливать его, не допускать «вражды» между творчеством и бытием, активностью духа препятствовать разрыву субъекта и объекта. Русские философы были убеждены, что-то, что «порождено извне», отношения к настоящему творчеству не имеет.
В зарубежной русской философской мысли первой половины ХХ в. проблема творчества рассматривалась как сущностная характеристика человека и культуры, как проявление Духа в человеке. Процесс творчества подобен деятельности Творца, в этой связи он направлен, с одной стороны, на преодоление греха и зла; а с другой — качественное преобразование бытия, усиление мощи человека. Творчество — внутренняя, духовная, обусловленная деятельность, предполагающая единство субъекта и объекта, в силу чего создаваемая в процессе творчества культура — не внешнее параллельно существующее явление по отношению к субъекту, а внутреннее его достояние.
В рассмотрении феномена культуры для русских ученых был характерен двусторонний подход. Они понимали ее как «самопорож-дение» человеческого духа, как реализацию духовного творческого потенциала личности, воплощающегося в духовно-нравственноэстетические ценности, и как пространство внешней культуры, генерирующей, взращивающей духовно-творческие возможности человека.
Таким образом, в соответствии с представлениями о системообразующем характере религиозных ценностей, в философско-педагогической мысли давалась самобытная
трактовка творчества и его значения в создании ценностей культуры. Творчество — одна из высших духовных ценностей, сущностная характеристика человека. Процесс творчества, в понимании отечественных ученых, это духовно обусловленная деятельность, предполагающая единство субъекта и объекта творения, их взаимопроникновения, в силу чего создаваемая в процессе творчества культура — не внешнее, параллельно человеку существующее явление, а внутреннее достояние человека-творца. Процесс духовно опосредованного творческого акта — процесс сотворчества, усиления личностью своей духовной сущности. Напротив, творчество, не базирующееся на духовных ценностях, освобождает человека от нравственной ответственности за результаты своей деятельности и открывает
путь пороку, вседозволенности и «тварности», выхолащиванию в культуре ее возвышающего начала. Процесс культуротворчества, опосредованный духовными ценностями, есть одновременно процесс человекотворчества. Вне ценностного контекста творчество утрачивает свою главную облагораживающую функцию, свою сущность.
В современном понимании человек культуры представляет собой двуединую соотнесенность: направленность на себя, свое духовное совершенствование в соответствии с ценностями культуры, и — открытость, устремленность в мир, обретение социальной ответственности. Являясь субъектом культуры, человек ведет постоянный диалог с ее духовными ценностями и, постигая их, порождает в процессе творческой деятельности новые.
Библиографический список
1. Бердяев, Н.А. Русская идея [Текст] / Н.А. Бердяев. — Харьков: ФОЛИО; М.: ООО АСТ, 2000. - 400 с.
2. Бердяев, Н.А. Философия свободы. Смысл творчества [Текст] / Н.А. Бердяев. — М.: Правда, 1989. — 605 с.
3. Вышеславцев, Б.П. Этика преображенного эроса [Текст] / Б.П. Вышеславцев; вступ. ст., сост. и коммент. В.В. Сапова. — М.: Республика, 1994. — 368 с.
4. Зеньковский, В.В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии [Текст] /
В.В. Зеньковский; отв. ред. и сост. П.В. Алексеев. — М.: Школа-Пресс, 1996. — 272 с.
5. Ильин, И.А. Аксиомы религиозного опыта. Исследование: в 2 т. [Текст] — М., 1993.
6. Ильин, И.А. Путь к очевидности [Текст] / И.А. Ильин. — М.: Республика, 1993. — 431 с.
7. Каптерев, П.Ф. Педагогический процесс
[Текст] / П.Ф. Каптерев. — СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1905. — 137 с.
8. Кропоткин, П.А. Этика: Избранные труды [Текст] / П.А. Кропоткин. — М.: Политиздат, 1991. — 496 с.
9. Лосский, Н.О. Условия абсолютного добра: основы этики. Характер русского народа [Текст] / Н.О. Лосский. — М.: Политиздат, 1991. — 368 с.
10. Соловьев, В.С. Оправдание добра: нравственная философия [Текст] / В.С. Соловьев. — М.: Республика, 1996. — 479 с.
11. Трубецкой, Е.А. Избранные произведения [Текст] / Е.А. Трубецкой. — Ростов н/Д: Феникс, 1998. — 512 с.
12. Философия культуры. Становление и развитие [Текст]. — СПб.: Лань, 1998. — 448 с.
13. Франк, С.Л. Духовные основы общества [Текст] / С.Л. Франк. — М.: Республика, 1992. - 511 с.
