CC BY
47
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 81.42
А.С. Гавенко
РАССКАЗ В ПРОСТРАНСТВЕ МЕЖТЕКСТОВЫХ ОТНОШЕНИЙ: К ВОПРОСУ О СПЕЦИФИКЕ ДИСКУРСА СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО РАССКАЗА
В статье представлено рассмотрение интертекстуальности как центральной категории, позволяющей выявить новые тенденции, характерные для дискурса современного русского рассказа.
Дискурс современного рассказа, межтекстовые отношения, цитатный гибрид, диалогичность, художественная коммуникация.
The paper presents a review of intertextuality as a central category allowing for the identification of new trends in the discourse of a modern Russian story.
Discourse of a modern story, intertextual relations, intertextual hybrid, dialogical character, art communication.
В последние десятилетия в гуманитарных науках появилось множество исследований, в которых центральное место занимает изучение процесса и результата интертекстуализации, в связи с чем и обозначилась одна из проблем современной лингвистики - проблема межтекстовых отношений. Актуализация данного феномена представляется значимой в контексте постмодернистского культурного пространства: центральными понятиями в различных видах искусства, творчества, науки стали понятия «текст» и «интертекст», осмысление которых дает возможность творить, пренебрегая требованиями традиции, реализовать поиск в себе Другого (Ж. Деррида, М. Фуко и др.) и стремление выйти за границы собственного сознания в мир «чужих» текстов. Однако идея межтекстовых взаимодействий плодотворна не только в изучении художественной специфики постмодернистского пространства, но и в осмыслении художественного дискурса вообще. Так, в 1998 г. О.Г. Ревзина отметила, что именно идея межтекстовых отношений позволит придать особое значение исследованиям художественного текста [9, с. 12]. Активизировавшиеся в конце ХХ - нач. ХХ1 в. семиотические процессы, установка на «повторение-уже-сказанного» только в очередной раз акцентировали актуальность идеи межтекстовых отношений и тех теорий, на которых она основывается.
Интертекстуальность является категорией, формирующей художественный дискурс. Представляется, что данное положение можно подтвердить посредством анализа межтекстовых взаимодействий в художественном пространстве современного русского рассказа конца ХХ - нач. XXI в. Корпус художественных текстов, образующих современную литературу, своеобразен и сложно поддается систематизации, что, в свою очередь, порождает дискуссии о специфике современного литературного процесса [1]. Критики и исследователи рассуждают, с одной стороны, о продолжении идей постмодернизма, которые приобрели академический характер [4], о кон-
це постмодернизма как литературного феномена [3], [5], с другой - о формировании нового литературного направления, ориентирующегося на принципы реалистической эстетики [7], [14], причем наиболее активизировался этот процесс в первое десятилетие ХХ1 в. Так, по выражению Е. Ермолина, «новый реализм был и остается главной парадигмой современной словесности. Это если не общий метастиль нулевых в русской словесности, то по крайней мере ее ядро» [2, с. 432]. Критик отмечает, что новая литература как художественное явление получила формирование в творчестве как писателей младшего поколения («поколения двадцатилетних»), так и старшего -В. Пелевина, В. Сорокина, В. Пьецуха, Э. Лимонова, Ю. Малецкого и др., которые, как правило, работают в контексте постмодернизма. Сложность современного текстового пространства позволяет многим исследователям утверждать о разнообразии и разнородности художественных «инициатив» и отсутствии «каких-либо объединенных эстетических усилий» [15, с. 10]. Существующие полярные и «промежуточные» точки зрения на состояние современного литературного процесса в России свидетельствуют о взаимодействии различных художественных принципов, объективирующихся в том числе посредством реализации категории межтекстовых отношений в пределах конкретного художественного текста и формирующих в процессе такого взаимодействия новые тенденции в художественном дискурсе.
С нашей точки зрения, выявление и изучение новых тенденций в художественном дискурсе в аспекте реализации категории межтекстовых отношений должно иметь внутрижанровый характер, что также определяется спецификой поэтики современной литературы, а именно сложным мутационным характером поэтики, проявляющимся на разных уровнях (стиля, жанра, эстетики и др.) [8, с. 6]. Последнее утверждение свидетельствует также и о возможности исследователя, оставаясь в рамках внутрижанрового исследования, выходить за пределы жанра - к его мутационным формам.
Представим обозначенную проблему на основе анализа текстов русских рассказов конца XX - нач. XXI в. в авторской номинации их жанрового определения (при этом важным для исследования представляется подход к жанру рассказа как к интенсивной прозе [11, с. 59], что свидетельствует о концентрированном характере организации текста произведения на разных уровнях).
Анализ текстов современных рассказов в аспекте реализации категории межтекстовых отношений свидетельствует о наличии различных вариантов не только ее представления в художественном произведении, но и взаимодействия ее единиц (интертекстуальных элементов), специфика которых во многом обусловлена влиянием сложившейся постмодернистской традиции, поэтому представляется правомерным сопоставить особенности цитатной организации постмодернистского текста (в его «классическом варианте») и текста современного рассказа, отошедшего (или отходящего) от идей постмодернизма, но использующего некоторые выработанные в его русле приемы. И.С. Скоропанова, анализируя постмодернистские художественные тексты, отмечает, что «... текст многоязычен... в нем использованы гетерогенные элементы различных знаковых систем, многих се-миотик. Язык постмодернистского произведения можно охарактеризовать как гибридно-цитатный сверхъязык симулякров» [12, с. 65]. Считаем, что с точки зрения проблемного поля дискурса современного рассказа в аспекте исследования категории межтекстовых отношений необходимо содержательное расширение и пояснение термина «гибрид», введение которого диктуется необходимостью обозначения ситуации взаимодействия интертекстуальных элементов в пределах конкретного текста или его фрагмента. Несмотря на то, что в исследовательской литературе этот термин имеет место быть, на сегодняшний день нет его однозначного определения. Считаем, что гибридная цитатность - отличительная черта не только дискурса персонажа, но и художественного текста вообще. Текст современного рассказа «скроен» из цитат, причем последние образуют единую сущность - «ткань» рассказа, в которой совмещаются «признаки различных предметов, явлений и т.д.», т. е. текстов. Поэтому представляется уместным определить цитатность художественного текста как гибридную (ср.: гибридный 'совмещающий в себе признаки различных предметов, явлений и т.п.' [13, с. 125]. «Ткань» рассказа может быть «соткана» из цитат, принадлежащих текстам разных эпох, направлений и т.д. Исходя из этого, механизм образования текста сродни механизму гибридизации. При этом гибрид - текст или его фрагмент, в котором наблюдается результат гибридизации (наложения и взаимодействия интертекстуальных знаков). Введение термина «гибрид» диктуется необходимостью обозначения ситуации взаимодействия интертекстуальных элементов в пределах конкретного текста или его фрагмента.
Постмодернистские художественные тексты в традиционном варианте не подчиняются идее «расслоения» их цитатной основы на отдельные гибри-
ды: весь текст рассказа представляет собой совокупность цитат, которые могут рассматриваться адресатом на поверхностном уровне как некое единство с учетом границ, задаваемых материальным носителем (при условии, что речь не идет о компьютерной реальности). Цитатность постмодернистского текста является иллюстрацией эклектизма как внешнего соединения разнородных элементов, гибридизация же предполагает не внешнее соединение, а осуществление сложных механизмов взаимодействия интертекстуальных элементов. «Расслоение» постмодернистского текста на отдельные интертекстуальные единицы, а не их гибриды иллюстрирует хаотичность, разрозненность и фрагментарность как отличительные черты постмодернистского дискурса, муль-типерспективизм как «постоянно и калейдоскопически меняющийся ряд ракурсов действительности, в своем мелькании не дающих возможность познать ее сущность» [10, с. 224].
Сложность расслоения постмодернистского текста на цитатные гибриды подтверждается и тем, что авторы-постмодернисты либо полностью отказываются от абзацного членения, либо сводят его возможности к минимуму. Так, в постмодернистских рассказах, например, В. Сорокина, имеющих цитатную основу, выделить фрагменты, представляющие цитатный гибрид, зачастую не представляется возможным; весь рассказ, как правило, - это одна «большая» цитата. Повествователь и/или персонаж, которые не всегда выделяются как самостоятельные инстанции, растворяются в интертекстуальных знаках, превращаясь в симулякры. Например, в рассказе В. Сорокина «Памятник» (1983) представлен типичный для постмодернистского письма шизоанализ, который состоит из множества интертекстуальных элементов, некоего их конгломерата. В рамках статьи невозможно представить в полном объеме межтекстуальную основу рассказа, возможно лишь выделение отдельных интертекстуальных знаков (отсылка к итальянской культуре, к советской действительности, к произведениям А.С. Пушкина, самого В. Сорокина и др.): И это будет самый важный монумент. И к нему не зарастет народная тропа. Не зарастет? Ты уверен? Уверен. Хотя, может, нужен другой памятник. Например, два огромных червя, вырубленных из каррарского мрамора. Или... фонтан невысыхающего гноя. Это тоже будет способствовать многому. Или просто - сало. То есть, не просто сало, а САЛО...
Сложность организации дискурса В. Сорокина и других писателей-постмодернистов отмечали литературоведы. Так, В. Курицын пишет, что тексты В. Сорокина реализуют «возможность высказывания. Это. вычленение собственно дискурсивности, вычленение той непрерывности и тотальности (выделено мною. - А.Г.), что лежит в основе всякого говорения» [6, с. 245]. Непрерывность и тотальность и являются теми феноменами, которые и позволяют постмодернистские художественные тексты рассматривать как интертекстуальное образование, включающее в себя множество равноправных художественных элементов (кодов).
Проиллюстрируем другую особенность дискурса современного рассказа, наблюдающуюся в произведениях, отошедших от экспериментов постмодернизма. Так, например, рассказ В. Артемова «Богиня Геба» (2006) содержит множество «сигналов», отсылающих к миру текстов (произведениям Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Н.А. Некрасова, мифологии и др.). Название произведения иллюстрирует такую особенность современного рассказа, как «наложение» интертекстуальных знаков. Будучи элементом паратекстуальных отношений, наименование вводит мифологический контекст. При этом исходный смысл данной отсылки поясняется в самом тексте рассказа: «Паша, ты не знаешь, кто такая Геба? Есть она, или это у меня явление ложной памяти? Была такая богиня у древних греков?» Какая еще, думаю, к чертям собачьим, Геба?!.. Но сдерживаюсь, молчу. А самого-то уже заранее трясет. «Я, -кричит, - пробовала Феб. Златая колесница Феба... Не очень подходит по смыслу. А вот Геба...» В данном случае представлено не только гибридное цитирование, но и двойной «чужой» текст: героиня, жена рассказчика, пишет стихотворение; интертекстуальная единица златая колесница Феба - это цитата из ее еще не написанного стихотворения. По мере развертывания содержания рассказа становится ясно, что интертекстуальный элемент «чужого» текста оказывается более значимым в цитатном гибриде. Герой-рассказчик связывает свои житейские сложности именно со стихотворным творчеством своей жены, резюмируя в конце рассказа: Так что, дорогой мой, никогда не женитесь на поэтессах! ...Иначе и сопьетесь, и жизнь ваша пойдет насмарку... Бойтесь, бойтесь богини Гебы. Об этом свидетельствует и оценка повествователя: Меня, признаться, давно удивляет, как это Павел Петрович при его уме, хватке и сноровке так и не понял, что давно жена его искала рифму к этому Глебу, да... Но, как водится, муж последним узнает.
Рассматриваемый элемент «чужого» текста (стихотворения жены рассказчика) выступает в качестве интертекстуального знака-стимула, который ведет к усложнению коммуникативной рамки текста рассказа и к дальнейшему развертыванию содержания, так как является посылом к введению истории повествователя: Ведь вот же я, сидящий перед ним, тоже человек без жилья, ни на какой поэтессе женат не был, а ведь все равно жизнь моя пошла насмарку, без всякого вмешательства богини Гебы. Из дома меня выписали, выгнали, и вот я тоже здесь... Но история моей жизни - это отдельная повесть...
Однако интертекстуальный знак-стимул выполняет более сложную функциональную нагрузку: его введение в цитатный гибрид создает ситуацию интертекстуального напряжения, в результате чего данный интертекстуальный элемент «выдвигается» на первый план. В цитатном гибриде он начинает доминировать, оказывая влияние на дальнейшее повествование и выводя на диалогическое взаимодействие, осуществляемое на разных уровнях:
- находится в диалогическом взаимодействии с отсылками к затекстовому пространству - к различ-
ным пластам художественной культуры: введение аллюзивного имени собственного Феб и аллюзивно-го упоминания златая колесница, отсылающего не только к сюжету легенды о Фаэтоне, но и к «Теогонии» Гесиода, «Метаморфозам» Овидия и др. Обращение к образу Феба и его золотой колесницы вводит рассказ в контекст диалога с мировой культурой (ср. обращение к указанному интертекстуальному знаку в «Пришествии Феба» Г.Р. Державина, в «Фаусте» И. Гете и др., в других современных рассказах -рассказе-миниатюре В. Забабашкина «Куда катится Феб», в современной поэзии Г. Бахаревой, В. Левина и др.);
- выходит на уровень внутритекстового диалога с текстом-донором (его композиционными единицами - заголовком, зачином, финалом рассказа) (находится во взаимодействии с интертекстуальной единицей, представленной в заголовке рассказа; поясняет читателю причины, по которым персонаж оказался в сложной жизненной ситуации, заявленной в зачине; становится своеобразным поводом для подведения жизненных итогов персонажем и рассказчиком в финале рассказа); с дискурсом рассказчика и персонажей; другими интертекстуальными единицами (гибридами), объективированными в тексте, и т.д.;
- находясь в процессе затекстового и внутритекстового диалога, выводит на уровень диалогического взаимодействия автора и читателя в процессе художественной коммуникации, способствуя обнажению подтекстовых смыслов (в анализируемом рассказе - сложность, трагичность и уникальность человеческих судеб, оказавшихся в схожих жизненных ситуациях).
Прием отсылки к «чужим» текстам в тексте современного рассказа обнажается, приобретает «прозрачный» характер, цитатная основа текста становится многослойной, что выражается в его многоуровневой организации. При этом, с одной стороны, в текстах, продолжающих традиции постмодернизма, такая многоуровневость связана с хаотичностью, фрагментарностью и является результатом реализации принципов деконструкции; с другой стороны, в текстах рассказов, отходящих от традиций постмодернизма, многоуровневость организации и восприятия произведения задается акцентированием его диалогической сущности, обеспечиваемой межтекстовыми взаимодействиями на различных уровнях и выводящей на диалог автора и читателя.
Таким образом, в дискурсе современного рассказа реализуются две тенденции. Первая связана с постмодернистской традицией, в контексте которой идея расслоения на отдельные цитатные гибриды, с одной стороны, иллюстрирует особенности поэтики постмодернизма, с другой - приводит к еще большему разрушению дискурса в процессе поиска «непрерывности и тотальности». Интертекстуальные единицы, реализующие категорию межтекстовых отношений в постмодернистском рассказе, находятся в равноправных отношениях; повествователь и персонажи, превращаясь в симулякры, «растворяются» в цитатах. Вторая тенденция представлена, прежде всего, в
произведениях, отходящих от идей постмодернизма, в рассказах «нового реализма» (различных ответвлений), созданных в период снижения активности постмодернистских творческих экспериментов и перерабатывающих приемы постмодернистской традиции. В таких произведениях представляется возможным выделение цитатных гибридов, состоящих из взаимодействующих интертекстуальных единиц (в том числе находящихся в дистантных связях), отношения которых, как правило, теряют равноправный характер: тот или иной интертекстуальный элемент наделяется большей функциональной нагрузкой, выступая в качестве интертекстуального знака-стимула к развитию и усложнению художественного повествования. Представляя в «свернутом» виде вариант многоуровневой организации текста, характерный для постмодернистской традиции, цитатный гибрид в то же время, отталкиваясь от нее, демонстрирует ситуацию отказа от равноправия интертекстуальных элементов, выводя категорию межтекстовых отношений на уровень диалогического взаимодействия как интертекстуальных элементов, так и автора и читателя (интерпретатора), актуализируя, таким образом, диалогичность как сущностную основу дискурса современного рассказа.
Таким образом, подчинение текста современного рассказа идее «расслоения» на цитатные гибриды (возможности для исследователя и читателя с разной долей успеха выделять единицы, совмещающие отсылки к прецедентным феноменам) при учете идеи интертекстуальной нерасчлененности текста в традиции постмодернизма, с одной стороны, и тенденция к «укрупнению» интертекстуальных знаков (наложение интертекстуальных элементов) - с другой, задают возможность диалектического взаимодействия противоположных тенденций в дискурсе современного рассказа. В результате такого взаимодействия возникает ситуация, свидетельствующая о формировании новых дискурсивных явлений, обладающих генеративным потенциалом, обеспечивающих активное порождение смыслов и открывающих в культурной среде новые художественные традиции, -ситуация создания художественных текстов, не только соответствующих существующей на данный
момент литературной традиции, но и иных, принципиально новых текстов, которые могут вступать в противоречия с предыдущими, но сохраняют при этом релевантность по отношению к художественному дискурсу.
Список литературы
1. Давыдова, Т.Т. Современный литературный процесс в России / Т.Т. Давыдова, И.К. Сушилина. - М., 2007.
2. Ермолин, Е. Не делится на нуль: Концепции литературного процесса 2000-х гг. и литературные горизонты / Е. Ермолин // Континент. - 2009. - № 140. - С. 419 - 432.
3. Иванова, Н. Преодолевшие постмодернизм / Н. Иванова // Знамя. - 1998. - № 4. - С. 193 - 204.
4. Иванова, Н. Ускользающая современность. Русская литература XX - XXI вв.: от «внекомплектной» к постсоветской, а теперь и всемирной / Н. Иванова // Вопросы литературы. - 2007. - № 3. - С. 30 - 53.
5. Курицын, В. Время множить приставки. К понятию постпостмодернизма / В. Курицын // Октябрь. - 1997. -№ 7. - С. 178 - 183.
6. Курицын, В. Русский литературный постмодернизм /
B. Курицын. - М., 2000.
7. Лейдерман, Н.Л. Постреализм: теоретический очерк / Н.Л. Лейдерман. - Екатеринбург, 2005.
8. Лихина, Н.Е. Актуальные проблемы современной русской литературы: постмодернизм: учеб. пособие / Н.Е. Лихина. - Калининград, 1997.
9. Ревзина, О.Г. Системно-функциональный подход в лингвистической поэтике и проблемы описания поэтического идиолекта: дис. ... д-ра филол. наук / О.Г. Ревзина. -М., 1998.
10. Руднев, В. Словарь культуры XX в. / В. Руднев. -М., 1999.
11. Скобелев, В.П. Поэтика русского рассказа / В.П. Скобелев. - Воронеж, 1982.
12. Скоропанова, И.С. Русская постмодернистская литература: учеб. пособие / И.С. Скоропанова. - М., 2002.
13. Современный толковый словарь русского языка / гл. ред. С .А. Кузнецов. - СПб., 2001.
14. Степанян, К. Реализм как заключительная стадия постмодернизма / К. Степанян // Знамя. - 1992. - № 9. -
C. 231 - 238.
15. Тимина, С.И. Современная русская литература (1990-е гг. - начало XXI в.): учеб. пособие / С.И. Тимина и др. - СПб.; М., 2005.
УДК 802.0-5
И.Н. Ивашкевич
О КОГНИТИВНЫХ АСПЕКТАХ ЛЕКСИЧЕСКОГО ЗНАЧЕНИЯ (на примере английских имен существительных с пространственным значением)
В статье рассматриваются когнитивные аспекты лексического значения как сложного структурного образования, в котором отражены различные форматы знаний об окружающем мире. Особый акцент сделан на изучении перцептивных признаков как семантических компонентов лексического значения, на их роли во вторичной номинации объектов с пространственным значением.
Лексическое значение, формат знания, когнитивный аспект, перцептивный признак, вторичная номинация.
The paper deals with cognitive aspects of lexical meaning made up of different components where different types of knowledge
