CC BY
161
Зарубежная история
Н.Н. Лисицына
Расширение Российской империи в Центральной Азии и восприятие русских и России населением Туркестана (вторая половина XIX в.)
В статье прослежена эволюция отношения населения Туркестана к русским и России во второй половине XIX в. Сделан вывод о том, что за время расширения пределов Российской империи во второй половине XIX в. восприятие русских и России населением Туркестана коренным образом изменилось. Понятие о «враге и завоевателе» трансформировалось в образ «сильного и мудрого покровителя», а со временем были добавлены новые штрихи к портрету «Белого Падишаха» - великодушие и отеческая забота о своих подданных.
Ключевые слова: расширение Российской империи, англо-русское противостояние, управление присоединенными территориями, центральноазиатский регион, восприятие русских и России населением Туркестана.
Расширение Российской империи в Центральной Азии наметилось еще в конце 1850-х гг. Крымская война 1853-1856 гг. показала, что дальнейшее движение в Восточную Европу будет затруднительно. Ни одна из европейских держав не выражала горячего желания делить с Петербургом влияние на территориях, принадлежащих османскому султану. Поэтому единственным направлением, которое было открыто для России и, наряду с этим, требовало определенного внимания и защиты, - азиатское. К середине XIX в. восточноазиатские границы России были определены, но нуждались в повышенном внимании. Жители центральноазиатских территорий постоянно совершали набеги на приграничные поселения,
не только грабя, но и уводя в плен людей. Поэтому Петербург все пристальнее стал присматриваться к этому направлению, а наметившееся геополитическое противостояние с Британской империей заставило более внимательно отнестись к формировавшейся концепции восприятия русских и России у жителей центральноазиатских территорий и, в частности, у самого воинственного народа этого региона - туркмен.
Хотя хронологические рамки статьи вмещают в себя чуть более чем десятилетний отрезок, стоит отметить, что туркмены уже имели некоторые представления и о России и ее политике, о русском государе и его доверенных лицах.
С далеко идущими планами Россия пришла на среднеазиатские просторы только в начале 1860-х гг., однако это были уже не первые встречи русских с жителями Средней Азии [5, с. 3-153]. Еще со времени похода генерала В.А. Перовского можно говорить о начале формирования образа «Белого царя» и Российской империи в представлениях туркменского народа. Первоначально эти мнения можно было уместить в четкую схему: «добыча» - «враг» - «завоеватель», которая работала несколько десятилетий.
Начиная с момента соприкосновения российских границ и территорий среднеазиатских ханств, туркмены проникали во владения русских, занимались грабежом и уводили людей в рабство. Дома же их встречали как героев. Известный английский путешественник Арминий Вамбери в своих воспоминаниях писал, что «ожидать сына из разбойничьего похода означало в глазах Кульхана (и туркмен вообще. - Н.Л.) приблизительно то же самое, что, по нашим понятиям, ожидать сына из геройского похода или после совершения иного почетного дела» [1, с. 61].
Время активного аламанства (набегов с целью грабежа и захвата рабов) и сформировало чувство безнаказанности и беспомощности «Белого царя» перед «храбрыми и умелыми воинами» туркменских степей. Однако стоит отметить, что «сыны степи» избегали столкновений с регулярными частями и гарнизонами русской армии. Именно в такой ситуации понятие «добыча» трансформировалось в более опасное - «враг» [5, с. 240], а как только Российская империя начала активное продвижение вглубь среднеазиатских территорий, переходило в агрессивное - «завоеватель». Однако именно тогда появились первые ростки уважения к российскому государству, его военному могуществу.
Покорители Средней Азии не без оснований полагали, что первым шагом на пути преодоления подобных настроений в умах туркмен должно стать полное и убедительное превосходство русской военной мощи. Это позволило бы убедить свободолюбивый народ в праве русских быть
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Зарубежная история
на этих территориях - право сильнейшего, которому не стыдно принести на этих территориях - право сильнейшего, которому не стыдно принести
клятву верности, как это случилось в Хиве, Бухаре и Коканде [2, с. 199].
После военных побед в Туркестане середины 60-х - начала 70-х гг. XIX в. туркменские старейшины (аксакалы) начали понимать, что пореформенная Российская империя неизбежно дойдет до их земель, поэтому необходимо присмотреться к ситуации на уже присоединенных территориях. Неожиданно для себя они открыли, что победители могут быть великодушны. «Белый царь» не только карает своих врагов, но и милостиво прощает всех повинившихся и принесших ему клятву верности, награждает и принимает на службу; оставляет многие обычаи, порядки и установления неизменными и не является «губителем истинной веры», т.е. ислама.
Возобновившиеся после некоторого застоя торговые связи Хивы, Бухары и Коканда с туркменскими землями привнесли немало нового в образ «Белого Царя» и России. «Завоеватели» не только не грабили ханства, а восстанавливали их ирригационные системы и закладывали основы хлопководства, налаживали судоходство по реке Аму-Дарья, развивали торговлю и многое другое. Кроме этого, в завоеванных землях установился относительный покой и порядок, а любого жителя оберегали русское оружие и покровительство в пределах владений Российской империи [6, с. 89-91].
Как полагает А.А. Орлов, наведение русскими порядка на этих территориях Центральной Азии, сопредельных британским владениям в Индии, было выгодно России и Великобритании, а также торгующему купечеству всех наций. Это, естественно, не исключало, а, скорее даже, предполагало обострение политических отношений двух стран [4, с. 244-259].
Справедливости ради стоит отметить, что русские власти учились управлять краем на ошибках, допущенных при освоении Кавказа, и пытались учитывать ситуацию противоборства в регионе Лондона и Петербурга. Последний, исходя из своих геополитических интересов, видел насущную необходимость преодолеть и изменить первоначальный образ «врага и завоевателя», сложившийся у туркмен. Непродуманная политика могла привести к еще одной затяжной войне (которую англичане не преминули бы назвать национально-освободительной и, по мере возможности, подпитать обещаниями, военными инструкторами и некоторыми суммами), которая принесет колоссальные военные расходы и напряжение сил, но что хуже всего - позволит британским оппонентам укрепить свои позиции не только в пограничных районах Афганистана, куда могли откочевать туркмены, но и в самих оазисах, что в перспективе могло бы привести к потере влияния и авторитета России и во всем Большом Туркестане.
В связи с этим Петербург старался учитывать и тот факт, что Туркестан -зона ислама. Весьма показательны первые мероприятия русских военных, проводимые на вновь присоединенных территориях. Сразу же после вхождения русских войск в какое-либо селение назначался комендант, который при выполнении своих функций опирался на совет аксакалов.
Именно в случае уважения русскими местных порядков, традиций и обычаев туркмены могли изменить свое мнение о «завоевателях». И схема «добыча - враг - завоеватель» могла развиться далее в «сильнейший - покровитель».
Учитывая менталитет жителей туркменских степей, с уверенностью можно утверждать, что все впечатления о русских военных и гражданских чиновниках автоматически проецировались на образ «Белого Царя». В свете этого весьма примечателен опыт российской военной администрации в Мерве. После присоединения оазиса начальником округа был назначен майор (позже подполковник) Максуд Алиханов. Русский мусульманин [3, с. 8] сам был примером российской политики в отношении иноверцев: сын одного из сподвижников имама Шамиля, перешедшего на сторону «Белого Царя», сделал блестящую военную карьеру. Алиханов с гордостью носил национальную одежду мервцев, тем самым выражая уважение и доверие к свободолюбивому народу. Деятельность первого губернатора туркменского оазиса, в первую очередь, была направлена на развитие региона (создание конной милиции, сохранение самоуправления, восстановление ирригационной системы, начало работ по проведению железной дороги и т.д.) и сохранение «незыблемости установленной в Мерве Державной власти» [Там же, с. 304].
При любых мнимых или реальных угрозах со стороны иранцев, афганцев или хивинцев «старшины сообщали» русским властям в Ашхабад об опасности, «надеясь на покровительство Белого Падишаха» [6, с. 70], и объявляли, что кроме «Асхабада (т.е. русских. - Н.Л.), другому месту подчиняться не будем» [7, с. 57].
Уже в ходе присоединения Мерва и Пендинского оазиса к России был сформирован отряд текинской гвардии, остававшийся верным Российской империи и «Белому Царю» в самые трудные моменты истории [8, с. 33-43].
Таким образом, мы видим, что за время расширения пределов Российской империи во второй половине XIX в. восприятие русских и России населением Туркестана коренным образом изменилось. Понятие о «враге и завоевателе» трансформировалось в образ «сильного и мудрого покровителя», а со временем были добавлены новые штрихи к портрету «Белого Падишаха» - великодушие и отеческая забота о своих подданных.
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Зарубежная история
Библиографический список
1. Вамбери А. Путешествие по Средней Азии / Под ред. В.А. Ромодина. М., 2003.
2. Глущенко Е.А. Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования. М., 2010.
3. Иванов Р.Н. Генерал Максуд Алиханов: триумф и трагедия. Махачкала, 2003.
4. Орлов А.А. Столкновение интересов России и Великобритании в Центральной Азии в 1820-1830-х гг. // V[TALEUS: Сб. ст., посвященный 70-летию В.И. Шеремета. М., 2010. С. 244-259.
5. Терентьев М.А. Хивинские походы русской армии / Ред.-сост. В.А. Смоля-нинов. М., 2010.
6. Тихомиров М.Н. Присоединение Мерва к России. М., 1960.
7. Халфин Н.А. Английская колониальная политика на Среднем Востоке. Ташкент, 1957.
8. Шеремет В.И., Гундогдыев О.А. Текинский конный полк в боях Первой мировой войны // Восточный архив. 2000. № 4-5. С. 33-43.
