CC BY
20
УДК 81; 811.161.1; 811.111 М. И. Киосе
кандидат филологических наук; доцент, докторант сектора теоретического языкознания Института языкознания РАН; e-mail: maria_kiose@mail.ru
ПРЯМОЕ И НЕПРЯМОЕ НАИМЕНОВАНИЕ КАК ФУНКЦИЯ В ТЕКСТЕ1
В статье исследуются возможности прямого и непрямого наименования референта в тексте. Предпринимается попытка объяснить динамический характер наименования, в результате которого одна и та же номинация может восприниматься как прямая и непрямая, функциональными изменениями в структуре конструируемых образов референта. Показываются возможности совмещения прямой и непрямой функции наименования в одной лексической единице в тексте.
Ключевые слова: функция наименования; прямая и непрямая номинация; перефокусирование; образ референта; конвенционализация номинации.
Kiose M. I.
Ph.D., Associate Professor, Postdoctoral Researcher, the Department of Theoretical Linguistics, the Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences; e-mail: maria_kiose@mail.ru
DIRECT AND INDIRECT NAMING AS TEXTUAL FUNCTION
The article investigates the process of direct and indirect naming of a referent in the text. Special attention is paid to the problem of dynamic character of naming which is viewed as a construal function. Functionality of naming can result in dual patterns comprising direct and indirect naming schemes.
Key words: naming function; direct and indirect names; focus shift; conceptual referent; entrenchment of a name.
Вопрос о разграничении прямого и непрямого наименования остается актуальным уже более двух тысячелетий, начиная с работ Аристотеля о «собственном» и «привходящем» [1, с. 352]. Неоднозначность разграничения прямой и непрямой номинаций объясняется комплексным характером отношений между объектом наименования и номинацией. Однако данную проблему представляется возможным
1 Исследование проведено при финансовой поддержке Российского научного фонда (проект №14-28-00130).
решить применительно к тексту, где множественные наименования одного и того же референта указывают на динамические особенности конструирования его образов. Выявляя структурные и содержательные характеристики образов - единичных и интегративных, мы можем определять зависимости между образами и восприятием номинации. В одних случаях одна и та же номинация будет идентифицироваться как прямая, в других - как непрямая. В данном исследовании мы укажем на некоторые когнитивные особенности наименования референта в тексте, которые определяют статус номинации. Покажем на текстовом примере, как может происходить изменение статуса номинации. В рассказе В. Шукшина «Три грации» девять раз используется номинация грации для означивания собирательного образа трех женщин, находящих удовольствие в издевательстве над прохожими (повествование ведется от лица автора). Приведем некоторые примеры номинаций:
С утра на скамейку под моим окном приходят три грации и беседуют [8, с. 333].
Мои грации осмелели - Алкоголик! Лысая ты коленка, диссертацию пишешь! [там же, с. 336].
Грации опупели. Молчали [там же, с. 339].
Я выпил рюмочку и спустился к грациям [там же, с. 340].
Обращает на себя внимание то, что в тексте образ референта трансформируется от одной номинации к другой, это, в свою очередь, меняет статус самой номинации, изначально непрямая, она постепенно начинает восприниматься как более и более прямая по отношению к референту. Такие случаи к настоящему времени не получили системного описания и обоснования именно потому, что динамические аспекты конструирования образа и наименования референта не рассматриваются во взаимосвязи. Как результат - не выявляются и когнитивные параметры, определяющие статус номинации при установлении этих взаимосвязей.
Предлагаемый подход, при котором исследуются возможности параметров в разграничении прямой и непрямой номинации, позволяет рассматривать наименование в тексте как функцию, результат которой определяется совокупностью параметров.
Функцию (в нашем случае - функцию номинации) мы понимаем, вслед за Е. С. Кубряковой, как «способность языковой формы к выполнению того или иного назначения» [5, с. 140]. При этом
результативный аспект функции определяется ее потенциальными аспектами как присущими «той или иной единице в языковой системе способностями к выполнению определенного назначения и к соответствующему функционированию» [2, с. 14]. В отличие от традиционных в этом направлении подходов «от функции к средствам» и «от средств к функциям» (см. работы, посвященные разработке понятия функции в лингвистике [6; 9; 13]), мы обращаемся к тем условиям, которые обеспечивают реализацию языковыми средствами различных функций. Отметим, что функционально-семиотический подход в целом не свойствен когнитивным исследованиям, потому что предметом изучения в них являются когнитивные основания языка, а не отношения между самими лингвистическими знаками. Но, как мы показали на примере множественного наименования референта с помощью одной и той же номинации, сами отношения между ними также определяются когнитивными особенностями конструирования тех образов, которые этими знаками означиваются.
Последовательно рассмотрим, как происходит процесс конструирования интегративного образа референта в тексте и предпримем попытку выявить тот когнитивный параметр, который определяет функцию наименования и отвечает за ее варьирование.
Мы полагаем, что динамизм в конструировании и наименовании обусловлен тем, что формирование интегративного образа референта не есть сумма всех образов референта, создаваемых по ходу развертывания повествования. Взаимодействие их структур подразумевает поддержание активного уровня репрезентации одних элементов, и перемещение в неактивное состояние других. Данный процесс представляется целесообразным описывать в терминах перефокусирования (подробнее о фокусировании в тексте см. [3; 10; 11; 14]). При этом в тексте происходит повторная и множественная активизация одних элементов, а другие, переместившись в неактивную позицию, занимают это положение (периферийное) и в едином текстовом образе референта. Поэтому при выявлении отношений между номинациями образа референта и самими образами нужно подвергать анализу три компонента: структуру единичного и интегративного образа, представленную ядерными и периферийными элементами, тип активности фокуса и тип знака с позиций его роли в процессе семиозиса. Вся эта система является динамичной, выстраивается между референтом и знаком, и демонстрирует результат разной степени их связи:
от менее тесной - в случае непрямой номинации, до более тесной -в случае прямого наименования.
Рассмотрим, какова роль фокуса в конструировании интегратив-ного образа референта в уже приведенном выше примере. Вновь обратимся к номинациям рассказа В. Шукшина «Три грации» и постараемся определить функцию каждой номинации, указав на особенности восприятия номинации «грация» как прямой или непрямой.
Первая номинация в предложении: С утра на скамейку под моим окном приходят три грации и беседуют - однозначно воспринимается как непрямая. Образ женщин конструируется за счет сближения двух пространств Женщины и Богини на основе общего элемента «принадлежность полу». В фокусе оказывается элемент «совершенный, красивый, божественный». Это иллюстрация метафорической схемы непрямого наименования.
Вторая номинация в предложении: Мои грации осмелели: Алкоголик! Лысая ты коленка, диссертацию пишешь! Трансформирует Образ1 женщины. Образ 1 и Образ 2 интегрируются на основе рассогласования предшествующего фокуса «совершенный» и нового фокуса «порочный». В связи с тем, что их появление связано с рассогласованием, они не могут занять центральное положение в структуре интегративного образа, хотя и занимают фокусное положение в структуре отдельных образов. Номинация, означивающая интегра-тивный образ, оказывается непрямой.
Однако последующие номинации референта уже ощущаются как прямые за счет множественной активизации фокуса «порочный» в структуре единичных образов, что приводит к тому, что элемент «порочный» становится центральным в интегративном образе. В отличие от фокусного элемента единичного образа, центральный элемент интегративного образа является затушеванным, дефокусиро-ванным. Данный элемент входит в состав ядра интегративного образа в тексте и выполняет уже идентифицирующую функцию, а не характеризующую. Последующие номинации с участием лексемы грации интерпретируются как прямые.
Таким образом, именно положение фокуса единичного образа в составе интегративного образа и будет являться тем когнитивным параметром, который участвует в разграничении прямой и непрямой номинаций. Если фокус единичного образа занимает периферийное
положение в интегративном образе, номинация воспринимается как непрямая. В том случае если фокус затушевывается, оказавшись в центре образа, номинация меняет свою функцию и становится прямой.
Мы полагаем, что такая вариативность обусловливается различными сдвигами перспективы, которые способствуют перемещению фокуса в центральное или периферийное положение.
При этом дискурсивный анализ указывает и на то, что возможны совмещения двух результатов функции, прямой и непрямой номинаций, в одной лексической единице. Это обусловлено удвоением перспектив при конструировании интегративного образа. В этом случае номинацию, означивающую такой интегративный образ, мы воспринимаем и как прямую, и как непрямую. К возможностям совмещения текстовых функций прямого и непрямого наименования референта мы относим следующие: удвоение пространственной перспективы, удвоение точки обзора, удвоение адресата. Последовательно рассмотрим перечисленные возможности удвоения перспектив и, соответственно, совмещения функций прямой и непрямой номинации, которые мы зафиксировали в ходе дискурсивного анализа.
Проиллюстрируем вариант совмещения функций номинации за счет создания двойной пространственной перспективы на материале рассказа Р. Дала «Генезис и катастрофа». Данный вариант реализуется при введении альтернативного ментального пространства.
Это рассказ о женщине, которая рожает ребенка, переживает, что он слабый и, возможно, не сможет выжить. При этом она убеждает себя в том, что ребенок обязательно умрет. Трое ранее рожденных детей умерли в младенчестве. Подошедший супруг заставляет ее полностью поверить в неизбежность повторения этим хилым, на их взгляд, ребенком судьбы старших детей. Принимающий роды врач безуспешно старается переубедить родителей. Перечислим те номинации, которые означивают интегрирующиеся образы: a fine son, a fine strong healthy child, aperfectly normal baby (номинации, используемые врачом); my fourth in four years, this new one, specimens (Why can 't they be better specimens? [12, с. 133]) (номинации, используемые родителями).
Так создается противоречивый интегративный образ референта ребенка, в структуре которого (на периферии) находятся как элементы «слабый, хилый», так и элементы «нормальный, здоровый».
Далее в тексте при обращении к женщине несколько раз используется ее имя Frau Hitler, один раз для обращения к отцу ребенка используется имя Herr Hitler, что заставляет читателя предположить существование еще одного ментального пространства, заданного иными координатами времени и места; и сближение этих двух пространств в сознании способствует установлению интегративной связи образов референта ребенка и Адольфа Гитлера.
Функция обращений в тексте исключительно идентифицирующая, что на данном этапе повествования не позволяет интегрировать образы двух пространств: Just imagine, Frau Hitler, this time next year he will be almost learning how to walk [там же, c. 133] и далее: Herr Hitler! Yes. Come in, please [там же, c. 134].
Нагнетание «подозрений» читателя усиливается введением имени ребенка: I think my husband said that if it was a boy we were going to call him Adolfus [там же], Hello, my little Adolf [там же]. Введение данной номинации способствует укреплению возможной связи между альтернативными пространствами. В связи с отсутствием прямых номинаций для означивания референта второго сближаемого пространства в тексте (отметим, что возможная прямая номинация для данного референта, состоящая в сочетании имени и фамилии Adolf (us) Hitler и которая могла бы больше сблизить эти пространства, в тексте отсутствует) окончательная интеграция образов все же наступить не может. Автор намеренно использует прием градации и завершает рассказ умолчанием, предлагая читателю самому выбрать: интегрировать или нет образы диктатора Адольфа Гитлера и ребенка.
Рассказ заканчивается словами женщины, которая обращается к Богу с мольбой оставить в живых ее ребенка:
Every day for months I have gone to the church and begged on my knees that this one will be allowed to live. He must live, Alois. He must, he must. Oh God, be merciful into him now [там же, c. 136].
Представляется, что интеграция образов все же происходит, что обеспечивается наличием общих элементов в их структуре, а именно - элементов «живучий, сильный». Условием интеграции образов становится принятие позиции доктора о том, что ребенок здоровый и сильный, но не позиции матери и отца, т. е. в центре интегрируемого образа должны быть элементы «сильный, здоровый», а не «слабый и умирающий». Именно при этом условии происходит интеграция
образов, и мы осознаем связь двух пространств: пространства Ребенок и пространства Диктатор. Поэтому все номинации ребенка являются одновременно как прямыми, так и непрямыми - прямыми по отношению к референту ребенку и непрямыми по отношению к Гитлеру. Отметим, что здесь мы фиксируем не случай удвоенной референции, когда номинация реализует функцию прямого наименования одного референта и непрямого другого референта. Речь здесь идет именно о наименовании одного и того же референта, но за счет сближения двух пространств.
Далее покажем, как происходит совмещение функций номинации за счет удвоения точки обзора. Данный вариант совмещения двух функций номинации становится возможным потому, что образы референта, которые подвергаются интеграции, конструируются различными участниками повествования. Речь здесь также идет о введении альтернативного пространства, но, в отличие от предыдущего примера, где альтернативное пространство должно быть реконструировано читателем, здесь оно конструируется участником повествования. Поэтому сближение пространств происходит легче. Рассмотрим пример на материале рассказа Р. Дала «Эдвард Завоеватель».
Приведем краткое содержание рассказа. Неожиданно появившийся в доме кот удивляет хозяйку тем, что при звуках музыки Листа начинает испытывать повышенный интерес к исполняемому хозяйкой произведению, в то время как к музыке других композиторов остается равнодушным. Хозяйка объясняет это тем, что кот в прошлой жизни был тем самым композитором и требует почтительного отношения к коту. Ее супруга Эдварда такой вывод жены чрезвычайно смешит. Обе точки зрения представлены в рассказе. Приведем некоторые реплики жены, конструирующие образ референта кота - Листа:
I think it might be possible that we are at this moment sitting in the presence of...of Franz Liszt himself! [там же, c. 144].
This must be some sort of reincarnation" и ответ супруга: "You mean this lousy cat? [там же].
На этом этапе повествования мы фиксируем сближение двух пространств - пространства Бытийное, современное и пространство Музыкально-возвышенное, эпохи музыкального романтизма XIX в., за счет сближения образов кота и композитора Ф. Листа. С точки зрения супруги, оба образа конструируют один референт. Для супруга
два данных образа не являются результатом проецирования одного референта. Далее в тексте образ кота - композитора интегрирует новые образы с точки обзора супруги:
My heavens, he was Wagner's father-in-law! I'm holding Wagner's father-in-law in my arms! [там же, c. 145].
Таким образом, в рассказе представлены два образа: один - с точки зрения жены, представленный интеграцией образов кота и композитора через реинкарнацию, второй - с точки зрения мужа, образ кота. Означаемый референт при этом один. Интеграция образов, с точки зрения жены, осуществляется за счет общих компонентов образов -«наличие "собственной" музыки», «наличие физического сходства» (жена обнаруживает у кота бородавки на тех же самых местах на лице, что и у композитора на фотографии). В том случае, если читатель принимает точку зрения жены, номинация Franz Liszt в высказывании: Isn't it marvellous to think we've got Franz Liszt staying in the house? [там же, c. 150] реализует функцию прямой. Если же позиция мужа превалирует, то функция номинации будет непрямой. Но в любом случае номинация Franz Liszt в тексте совмещает функции прямой и непрямой номинации по отношению к референту коту.
Третьей возможностью совмещения функций наименования в одной лексической единице выступает удвоение адресата. Так, типичным примером двойной адресации может быть номинация в произведении, предназначенном для чтения взрослыми детям. Рассмотрим отрывок из детского произведения Э. Успенского «Тетя дяди Федора».
Матроскин отвечает:
- Только он больше прав. Он за тех заступается, кто много работает и много хочет иметь. Он за таких, как я.
- А она за таких, как я! - кричит Шарик. - Потому что ты корову имеешь и теленка. А я ничего не имею. Мне только на государство надеяться надо.
- Знаешь, ты кто такой? - говорит Матроскин. - Ты - «пролетарий всех стран, соединяйтесь». Пролетал по жизни, как бабочка, и не заработал ничего [7, с. 330].
Номинация пролетарий всех стран, соединяйтесь означивает референт пес Шарик. Для адресата - ребенка в данном контексте номинация выполняет функцию прямой, ведь она формируется по словообразовательной модели глагольная конструкция - номинативная
конструкция (пролетал по всем странам - пролетарий всех стран). Для взрослого очевидна непрямая функция номинации в тексте.
Мы постарались показать, что прямая и непрямая номинации не только являются результатом функции наименования в тексте, но и обнаруживают возможности совместной реализации. Такое наблюдение свидетельствует о целесообразности дальнейшего изучения когнитивных и семиотических (языковых, дискурсивных) проявлений их взаимосвязи, особенно применительно к текстовым проявлениям.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аристотель. Топика // Сочинения: в 4 т. - Т. 2. - М. : Мысль, 1978. - 687 с.
2. Бондарко А. В. Введение. Основания функциональной грамматики // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. - Л. : Наука, 1987. - С. 5-39.
3. Ирисханова О. К. Игры фокуса в языке. Семантика, синтаксис и прагматика дефокусирования. - М. : Языки славянской культуры, 2014. - 320 с.
4. Киосе М. И. Когнитивно-функциональные особенности перефокусирования в непрямой номинации: аспекты семантики // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2013. - № 3 (036). - С. 25-33.
5. Кубрякова Е. С. Функция в языкознании // БСЭ. - 1978. - Т. 28. - С. 140.
6. Степанов Ю. С. Семиотические структуры языка (три функции и три формальных аппарата языка) // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. - Т. 32. - 1973. - № 4. - С. 340-355.
7. Успенский Э. Все Простоквашино. - М. : Астрель, 2001. - 672 с.
8. Шукшин В. Крепкий мужик [Рассказы]. - М. : Прозаик, 2009. - С. 421-439.
9. Якобсон Р. О. Избранные работы. - М. : Прогресс, 1985. - 460 с.
10. Chafe W. The recall and verbalization of past experience // Current Issues in Linguistic Theory / P. Cole et al (eds.) - 1977. - P. 215-246.
11. Givon T. Beyond foreground and background // Coherence and grounding in discourse / R. S. Tomlin (ed.) - Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 1987. - P. 175-168.
12. DahlR. The collected short stories. - Basu Mudran, Kolkata : Penguin Books, 1995. - 762 p.
13. Halliday M. A. K. Halliday: System and function in language [Selected papers] / G. R. Kress (ed.) - Oxford : Oxford University Press, 1976. - 250 p.
14. Langacker R. W. Dynamicity, Activity, and scanning. The imaginative basis of logic and linguistic meaning // Grounding cognition. The role of perception and action in memory, language and thinking. - Cambridge : Cambridge University Press, 2005. - P. 164-197.
