CC BY
46
УДК 392 + 397(=1-81)
Глазко Светлана Викторовна
Glazko Svetlana Viktorovna
аспирант кафедры всеобщей истории, философии и культурологии
Благовещенского государственного педагогического университета
PhD student, World History, Philosophy and Culture Studies Department, Blagoveshchensk State Pedagogical University
ПРОЯВЛЕНИЕ ПРИНЦИПА ТРОИЧНОСТИ В СЕМЕЙНО-БЫТОВОЙ ОБРЯДНОСТИ ЭВЕНКОВ
MANIFESTATION OF THE TRIPLICITY PRINCIPLE IN THE COMMON FAMILY RITUALS OF EVENKS
Аннотация:
Summary:
В статье рассматривается принцип троичности в ритуально-обрядовом комплексе эвенков, в его семейно-бытовом аспекте как части культурно-символического пространства. Автором даны подробные описания национальных обрядов, примет и верований эвенков.
The article deals with the triplicity principle in the common family aspect in the rituals of Evenks as a part of the cultural symbolic space. The article deals with the triplicity principle in the family aspect in the rituals of Evenks as a part of the cultural symbolic space. The author provides detailed descriptions of national ceremonies, omens and beliefs of Evenks.
Ключевые слова:
традиционная культура обряд, беременность, свадьба.
Keywords:
traditional culture, ceremony, wedding, pregnancy.
Уже на ранних стадиях истории человечества с помощью числа и нехитрых числовых операций осваивались время и пространство, закладывались основы знания. «Так же как предметы материальной культуры - жилище, одежда, пища - помимо выполнения своей основной функции удовлетворения насущных человеческих потребностей бывают во всех без исключения культурах нагружены дополнительным знаковым (символическим, обрядовым) содержанием числа. Числовые наборы предметов и понятий всегда имеют помимо своей основной счетной функции еще и дополнительное символическое, ритуальное, выражающее определенную традицию значение» [1, с. 131]. Своеобразие культурных традиций проявляется в том числе через приверженность (в символических целях) тем или иным числам.
Наиболее значимым у многих этносов является число три, что представляется вполне обоснованным с разных точек зрения. Практически все проявления в нашей реальности имеют три компонента. Человеческое сознание воспринимает Вселенную тремя основными способами: через время, пространство и материю. В свою очередь время имеет три составляющие - прошлое, настоящее и будущее. Ментальное представление пространства связано с осями: вперед / назад, влево / вправо, вверх / вниз. Материя же, как известно, также состоит из трех основных частиц - протонов, электронов и нейтронов.
В традиционной эвенкийской культуре проявление триады можно обнаружить на разных уровнях и в разных сферах культурно-символического пространства.
Согласно классификации американского этнопсихолога Маргарет Мид, культуру данного этноса можно отнести к постфигуративному типу, основанному на реальном присутствии в обществе представителей трех поколений. Определяющую роль среди них играет старшее - образец жизни и символ культуры. Используя культурную трансмиссию [2], включающую процессы ин-культурации (термин М. Херсковеца) и социализации, этническая группа «передает себя по наследству» [3, с. 104] своим новым членам, увековечивает свои особенности в последующих поколениях с помощью основных механизмов научения.
Разветвленный ритуально-обрядовый комплекс, направленный на поддержание веками установленного традиционного миропорядка, был порожден тесной связью практического и сакрального в культуре эвенков. Специфика типа хозяйствования (охотничьего и скотоводческого), половозрастное деление, межродовые отношения, общение с предками и социальное расслоение требовали перманентной реализации принципа взаимовыгоды. Обрядовые действия, присутствуя и по сей день, свидетельствуют о степени их весомости для традиционного общества. Обращение к ним происходит в «пиковые» ситуации жизни человека, называемые А.К. Байбури-ным кризисными, пороговыми, когда с помощью ритуала коллектив преодолевает критические точки бытия [4, с. 26]. Мотивы их реализации разнообразны, но все возможно сгруппировать по трем направлениям, которые мы условно назвали:
КУЛЬТУРОЛОГИЯ
- бытовые (стремление заручиться поддержкой духов-покровителей в быту, расположить их к себе);
- промысловые (привлечение промысловой удачи);
- промежуточные (направлены на достижение нескольких целей).
В большинстве этих обрядов, так или иначе, заявляет о себе принцип троичности. Структура традиционной родильной обрядности эвенков включает три группы определенных действий и запретов:
- до беременности;
- во время беременности и родов;
- послеродовые.
Общество, основу которого составляет жизнь трех поколений, немыслимо без детей - продолжателей традиций. Поэтому уже с юного возраста девочек и девушек готовили к роли матери, способной выносить и родить здоровое потомство. Для этого надо было соблюдать ряд правил, исходящих из типа мышления. Так, например, юным представительницам этноса запрещалось есть оленье вымя, чтобы не было недостатка в грудном молоке [5], и мясо убитой неразродившейся матки, чтобы впоследствии не испытывать трудностей родоразрешения [6]. Кроме того, женщинам-избранницам духов, во избежание рождения умственно отсталых детей, нельзя было начинать шаманить до пятидесяти лет (то есть в детородном возрасте) - это считалось грехом [7].
Если у эвенкийской семьи долго не было детей, проводился обряд «испрашивания» их у покровительницы деторождения Аихит или Аин Маин (у восточных эвенков). Для этого в колыбель клали изображения птичек-душ нерожденных детей, которые, по мнению эвенков, живут, резвятся и чирикают в виде синичек на дереве у Аихит. Обряд добывания детских душ мог проводить и шаман. Для этого в чуме (палатке) над местом малу (почетное место напротив входа) подвешивалась люлька с изображением ребенка, изготовленная из травы. Во время камлания шаман описывал свой поход в мир душ на звезду Чалбон, где брал одну душу и возвращался на землю. В этот момент участники обряда имитировали плач ребенка, а шаман в утробу матери «помещал» принесенную душу.
Во время беременности, с целью сохранить жизнь будущему ребенку и поспособствовать его благополучному развитию, женщиной также соблюдались запреты, касающиеся пищи и ряда действий. В кулинарное табу входили:
- мясо с тазовой кости зверя (чтобы не родить раньше времени);
- мясо медведя и медвежий бульон (чтобы роды не были тяжелыми);
- рыбья голова (чтобы ребенок не был сопливым и слюнявым).
Беременной запрещалось следующее:
- ходить в ночное время в гости (ребенок будет непослушным);
- присутствовать на похоронах и поминках (ребенок родится немым);
- сидеть и лежать (спать) на медвежьей шкуре (роды будут тяжелыми, ребенок родится нервным или вовсе не выживет);
- наступать на оленью сбрую или веревки (ребенок запутается в пуповине);
- наступать на острые предметы, прикасаться к топору (роды будут тяжелыми);
- сидеть в юрте при открытой двери или у входа (вероятно, во избежание проникновения туда злых духов).
Обходить вокруг палатки и очага, сидеть на месте малу или месте мужа, брать или перешагивать его охотничье снаряжение женщине на разрешалось в любом возрасте и состоянии [8] (из-за специфики своей физиологии женщина считалась «грязной»).
Непосредственно во время родов совершались обряды, способствовавшие их удачному исходу, например, расплетение кос у роженицы, развязывание всех узлов на одежде и предметах, расщепление мужчинами ствола живого дерева, стрельба из ружей.
Как только ребенок появлялся на свет, его и мать тщательно обмывали и окуривали дымом. Конечно же, спешили «накормить» огонь кусочками мяса и жира, а женщину - бульоном из рябчика или куропатки (способствующим выработке молока), мясом молодого оленя, а в случае трудных родов - его теплой кровью.
С последом (гирки) поступали по-разному. В одном варианте, специальный небольшой сруб, плотно закрываемы плахами, сверху обкладывали камнями, чтобы послед не могли достать звери. А с четырех сторон сруба ставили ментая от посягательства враждебных духов. Могли сделать и по-другому. Около закопанного последа отец новорожденного укладывал по периметру колышки. На это место впоследствии должен был прийти подросший ребенок со словами: «Вот, я уже вырос» [9].
Послеродовые обрядовые действия включают проведение праздника Малагын, посвященного богине деторождения, устраиваемого по истечении трех суток с момента родов [10]; обряд
приобщения к семейному очагу (еллувка) и несколько запретов, которые теперь должен был соблюдать ребенок, дабы расти здоровым и воспитанным.
Родители и родственники строго следили за тем, чтобы малыш не садился кушать в одном ботиночке («будет воровать»), не мочился у огня («будет страдать недержанием»), не совал в рот челюсть оленя, играя с ней («зубы будут болеть»), не ходил в одном унте («будет сиротой»). А сами взрослые не должны были кидать детский кал в огонь («в тюрьму попадет»), укрывать и заворачивать ребенка в полотенце («голова будет болеть»), нельзя было одновременно тянуть ребенка двум людям («будет дураком») [11].
Языческое мировоззрение предполагало и такие виды оберега, как подмена ребенка в колыбели щенком; подвешивание к изголовью люльки различных амулетов в зависимости от пола новорожденного (зубы животных, носы пушных зверьков, наперсток, нитки, цветные тряпочки и прочее); изготовление из замши птичьего гнезда и птички из дерева или ровдуги как хранительницу души и помещение их в муручун, сделанный специально при рождении ребенка [12, с. 176]. Охраняя от любых негативных воздействий на физическом и духовном уровне, они, по сути, воспринимались как некие блокираторы, отражающие атаки злых сил.
Помимо физического появления на свет и ухода в мир иной, знаменательным событием в жизни эвенка была и свадьба. Описание этого обряда, как и иных синкретических ритуальных действ, довольно подробно представлено в историко-этнографической литературе и характерно для всех групп эвенков при наличии вариантов в деталях. Однако нам показалось важным заострить внимание на его трехчастной структуре. А именно, на трех основных компонентах свадебного обряда:
- одевание невесты и сборы ее каравана;
- перевоз невесты и ее каравана;
- приобщение к семье мужа.
Троичность присутствует и внутри обрядовых частей. Так, например, приехав в табор жениха, невеста три раза по движению солнца объезжала его юрту (чум, палатку), и только затем молодожены входили внутрь.
Таким образом, можно говорить о том, что принцип троичности структурирует пространственно-временной континуум в традиционной культуре эвенков, проявляя себя в ритуально-обрядовом комплексе, хозяйственно-промысловой и бытовой сферах. При этом необходимо подчеркнуть его символическую нагрузку.
Ссылки и примечания:
1. Жуковская Н.Л. Категории и символика традиционной культуры монголов. М., 1988. 196 с.
2. Из трех видов трансмиссии - вертикальной, горизонтальной и непрямой - для эвенкийской культуры характерен первый, в процессе которого культурные ценности, умения, верования и т. п. передаются от родителей к детям.
3. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М., 2003. 368 с.
4. Байбурин А.К. Ритуал в системе знаковых средств культуры // Этнознаковые функции культуры. М., 1991. С. 23-42.
5. Стенограмма беседы с Максимовой А.Г. (материалы полевых работ 2012 г.).
6. Стенограмма беседы с Николаевой Г.А. (материалы полевых работ 2013 г.).
7. Стенограмма беседы с Варламовой Г.И. (материалы полевых работ 2011 г.).
8. Стенограммы бесед с Кондаковой В.Н., Анатольевым М.И., Кухаренко Н.С., Варламовой Г.И., Николаевой Г.А. (материалы полевых работ 2012-2014 гг.).
9. Стенограмма беседы с Николаевой Г.А. (материалы полевых работ 2013 г.).
10. Почти идентичный обряд проводили якуты: выкапывали ямку, над ней воздвигали уменьшенную копию урасы (берестяного чума), зажигали ее, брызгали в огонь маслом. Маслом же мазали себе лица, громко смеялись. Исследователи, описывавшие этот обряд, не упоминают о закапывании последа, а называют его обрядом проводов богини Айыыпыт, посылающей женщинам детей (Жуковская, с. 92).
11. Стенограмма беседы с Кухаренко Н.С. (материалы полевых работ 2014 г.).
12. Василевич Г.М. Эвенки. Л., 1969. 304 с.
