CC BY
106
ПРОТИВОРЕЧИЯ СОВРЕМЕННОГО ЭТАПА ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ В РОССИИ: ВНУТРЕННИЕ ПРИЧИНЫ И ВНЕШНИЙ КОНТУР МОДЕРНИЗАЦИИ
Е. К. КАРПУНИНА, А. М. СЫСОЕВ
В статье раскрыты противоречия социально-экономического развития России, определяющие необходимость реализации комплексных мер в рамках системной модернизации хозяйственной системы, что создаст условия для осуществления ее перехода на новый, более высокий уровень (постиндустриальный).
Ключевые слова: модернизация, противоречия социально-экономического развития России, постиндустриальный потенциал, факторы интенсификации экономики.
Современный этап хозяйствования большинства развитых стран мира можно определить как становление новой модели хозяйствования, которой свойственно воспроизводство нового знания, проявление индивидуалистических свойств субъектов, обеспечивающих более гибкую адаптацию к изменениям среды, повышение инновационности хозяйственной деятельности, информатизация, что существенно преображает сам способ производства, воздействуя на его структуру, и определяет тем самым вектор экономического развития на перспективу.
В данном аспекте актуализируется вопрос о необходимости проведения модернизации национального хозяйства России. В течение последних лет российская экономика функционировала за счет прежних достижений, созданных в эпоху СССР, однако экстенсивное экономическое развитие происходит по инерции, активы изнашиваются, морально устаревают. В связи с этим возникает вопрос: как развиваться российскому обществу? Стратегической целью развития общества должно стать создание «умной» экономики, удовлетворяющей интересы и потребности широких слоев населения страны. Вместо примитивного сырьевого хозяйства необходимо создать экономику, производящую уникальные знания, новые вещи и технологии, вещи и технологии, полезные людям» [4]. В России создан совет по модернизации экономики и инновационному развитию [13].
Однако модернизационные усилия всегда сопряжены с противоречиями. В России противоречивость модернизационных процессов проявляется особенно остро и имеет ряд особенностей.
В качестве одного из основных противоречий выступает частое несоответствие интересов госу-
дарства и общества. Российские трансформации отличает та особенность, что основным субъектом преобразований является государство. Несмотря на то, что государство мотивирует инициированные им модернизационные процессы интересами общества в целом, широкие слои общества, как правило, сопротивляются этим устремлениям. Более того, государство, будучи инициатором трансформаций, часто само же выступает препятствием для ее дальнейшего осуществления в случае, если изменения заходят слишком далеко (к примеру, если ставится под угрозу существующая система власти). Таким образом, без поддержки «снизу» масштабные экономические и социальные изменения осуществить невозможно, в то же время в результате вовлечения широких слоев населения эти изменения могут выйти из-под контроля.
Другим коренным противоречием модернизации российской хозяйственной системы является отсутствие в обществе единства относительно целей и методов ее реализации. Ни элита, ни подавляющее большинство общества не имеют отчетливого понимания того, какой должна стать страна в результате той или иной трансформации. В России всегда существовала «бесконечная борьба между славянофилами и западниками, «двумя культурами», «консерваторами» и «революционерами», «демократами» и «патриотами» [1]. Во многом это связано с цивилизационной природой российского общества. Преобладание трансформационных усилий в направлении западных образцов вызывало реакцию в виде попыток отгородиться от западного влияния, сосредоточиться на самобытных источниках развития. Как отмечал А. С. Панарин, «российская история включает циклы, фазами которых выступают то
решительная вестернизация, то не менее решительная ориентализация страны» [8]. Кроме того, отсутствие единых трансформационных установок в российском обществе объясняется тем, что в процессе образования российского государства, растянувшегося на века и представлявшего собой аграрную, а затем индустриальную колонизацию, перемешивались и трансформировались различные ценности различных народов и этносов, не образуя при этом целостной системы. Как известно, согласие общественного большинства по поводу основополагающих ценностей является необходимым условием успешного проведения модернизации.
Еще одной особенностью, позволяющей трактовать осуществление экономической модернизации в России как крайне противоречивый процесс, является цикличный характер развития экономической системы. Периоды активного внедрения инноваций в экономику, попытки либерализации политической сферы постоянно сменялись контрреформами, усилиями, направленными в противоположную сторону.
Наступившая информационная эпоха диктует России необходимость вступления в новую стадию модернизации - постиндустриальную.
Постиндустриальный потенциал России оценивается по-разному. С одной стороны, российское общество обладает неплохими постиндустриальными заделами в виде высокотехнологичных производств в отраслях космического и военнопромышленного комплексов, в фундаментальной науке, в высокоразвитой сфере образования. С другой стороны, существует много факторов, препятствующих осуществлению в России постиндустриальной модарнизации.
Прежде всего, следует отметить инерционность структуры экономики России, доставшейся в наследство от централизованной планируемой советской хозяйственной системы, структурные перекосы и деформации которой хорошо известны: нарушение пропорций между I и II подразделениями общественного производства (так называемыми группами «А» и «Б»), между накоплением и потреблением, высокий монополизм, сырьевая направленность экономики и т. п.
Так, по состоянию на 1985-1986 гг., когда началась «горбачевская перестройка», СССР обладал значительным экономическим потенциалом, проявляющимся в высоких темпах роста производства в основных отраслях народного хозяйства и скреплении хозяйственных структур страны в нацеленности на устойчивый экономический рост. В 1985 г. объем национального дохода в СССР достигал 66 % (согласно официальной советской статистике) уровня
США. Продукция промышленности составляла свыше 80 % и сельского хозяйства - 85 % показателей США. Объем годовых капитальных вложений характеризовался как 90 % к уровню США. Производительность труда в промышленности была на протяжении ряда лет, по данным ЦСУ СССР, на уровне 55 %, а в сельском хозяйстве -около 20 % от США [7].
Устойчиво высокие темпы экономического роста отличали советскую экономику от экономик многих других стран как в предвоенный (до 1941 г.), так и в послевоенный периоды. Произведенный национальный доход 1940 г. был в 5,1 раза выше, чем в 1928 г., а за период 1950-1985 гг. он увеличился в 10,2 раза. По среднегодовым темпам прироста национального дохода, промышленного и сельскохозяйственного производства, капитальных вложений и некоторых других показателей между 1961 и 1985 гг. СССР в основном опережал США.
Начиная с 1985 г. начался период экономической стагнации, характеризовавшийся абсолютным падением ВНП, промышленного и сельскохозяйственного производства, производительности общественного труда, оборота внешней торговли [6]1. В противовес этому в 1988-1990 гг. начали ускоренно расти оборот розничной торговли и денежные доходы населения, в чем воплотились растущие инфляционные тенденции и одновременно исчерпание идей «перестройки» [2].
Причиной неблагоприятной динамики сдвигов в экономике России являлась «пробуксовка» механизма структурных сдвигов, невозможность свободного перелива и распределения капитальных ресурсов между отдельными секторами экономической системы в результате наличия в ней элементов так называемого «естественного» монополизма, прежде всего, в отраслях топливно-энергетического комплекса, на железнодорожном транспорте, в области нефте- и газотранспортировки. Указанный, во многом искусственно созданный монополизм, препятствовал оптимизации механизма структурных сдвигов в экономике, установлению в ней ситуации поступательного структурного развития, достижению высоких темпов, эффективности и качества структурных сдвигов.
По мнению Д. С. Львова, глубинными причинами подобного положения стала деградация реального сектора экономики [3], в том числе и за счет перетока инвестиций в спекулятивный финансовый
1 Так, ВНП за период 1985-1990 гг. сократился с 102,3 до 97,7 %; произведенный национальный доход - с 101,6 до 96 %; объем промышленного производства - с 103,4 до 98,8 %; объем сельскохозяйственного производства - с 100,2 до 97,1 %; объем капитальных вложений - с 103 до 100,6 %.
сектор. Десятилетие реформ, начиная с 1991 г., характеризуется постоянным снижением инвестиций в основной капитал. Так, по данным Госкомстата РФ, к 1997 г. доля инвестиций в основной капитал сократилась до 24 % по сравнению с 1990 г. Кроме того, за этот же период происходило постоянное старение производственных мощностей и промышленного оборудования. По данным Госкомстата РФ, начиная с 1992 г., ввод нового оборудования постоянно отстает от выбытия устаревшего. Так, в 1998 г. разница между этими показателями достигла 6,1 %, при этом за счет ввода новой техники, реконструкции и перевооружения производства в экономике обновлялось только 0,9 % мощностей. Доля оборудования возрастом свыше 10 лет в структуре промышленного оборудования возросла с 25,8 % в 1990 г. до 46 % в 1997 г. При этом износ основного капитала за тот же период увеличился с 46,4 до 51,6 %, средний возраст оборудования превышал 15 лет, а средний фактический срок службы составил 32 года.
Среди причин, приведших к эскалации кризиса в экономике, можно выделить неспособность хозяйственной системы преодолеть экстенсивные рамки экономического развития и включить в действие факторы интенсификации экономики, обусловленные коренными сдвигами в мировой науке, технологиях, управлении.
В формирующемся многополярном мире в настоящее время складываются 4 главных центра научного прогресса - США (35 % мировых расходов на НИОКР по паритету покупательной способности), Европейский Союз (24 %), Япония и Китай (примерно по 12 %) [15]. Российская Федерация в группу лидеров не входит - на ее долю приходится менее 2 % мировых расходов на НИОКР по паритету покупательной способности и 1 % по обменному курсу. Таким образом, Россия отстает от США по расходам на НИОКР в 17 раз, от Европейского Союза - в 12 раз, от Китая - в 6,4 раза, от Индии -в 1,5 раза.
Как подчеркивает Д. А. Медведев, «привычка жить за счет экспорта по-прежнему тормозит инновационное развитие» [4]. Сегодня почти половина (примерно 40 %) ВВП России создается за счет экспорта сырья. Машиностроение, электроника и другие высокотехнологичные отрасли формируют 7-8 % российского ВВП. Экспорт высокотехнологичной продукции составляет всего 2,3 % промышленного экспорта России. В США этот показатель составляет 32,9 %, в Китае - 32,8 % [14]. Удельный вес России в глобальном экспорте наукоемкой продукции не превышает 0,3 %. На долю отечественно-
го производства приходится не более 1 % всех станков, закупаемых российским бизнесом [10]. Степень износа основных фондов в 2010 г. достигла 46 %, а по машинам и оборудованию превышает 50 % [11], что провоцирует техногенные катастрофы. Россия выходит из кризиса за счет внешних факторов, а не внутреннего спроса, что усиливает тенденцию к превращению страны в «сырьевой придаток» других стран.
Данная модель экономического развития («сырьевая») не может обеспечить высоких темпов роста благосостояния народа, макроэкономической стабильности, международной конкурентоспособности российских предприятий, национальной безопасности России, что обусловлено следующими моментами.
Во-первых, нежелательно усиление зависимости экономического развития России, а значит -и социально-политической ситуации в ней, от уровня мировых цен на нефть. Данная зависимость тем сильнее, чем выше доля углеводородов в экспорте товаров (включая услуги). А она увеличилась с 1998 г. к 2008 г. почти в 2 раза. Следовательно, «сырьевой» модели экономики присуща экономическая нестабильность, периодически приводящая к финансовым и даже социально-политическим кризисам.
Во-вторых, «сырьевая» модель экономики не обеспечивает нормального развития России, так как запасы полезных ископаемых со временем истощаются, а разведка новых месторождений требует все более высоких удельных капиталовложений. Согласно «Программе развития минерально-сырьевой базы газовой промышленности до 2030 г.» в период 2002-2030 гг. необходимо обеспечить прирост запасов газа в объеме 23,5 трлн м3, конденсата и нефти -3,4 млрд т [9].
В-третьих, к недостаткам «сырьевой» модели экономики можно отнести быстрый рост экспорта сырья благодаря росту его добычи или цен на рынках, который порождает экономический парадокс, известный как «голландская болезнь». Ее сущность заключается в том, что рост добычи и экспорта сырья в минерально-сырьевом секторе приводит к перемещению ресурсов труда и капитала из торгуемого сектора в неторгуемый несырьевой сектор (в основном - в сферу услуг).
В-четвертых, недостатком «сырьевой» модели экономики является отсутствие быстрого научнотехнического прогресса (НТП), который является основным источником современного экономического роста. НТП происходит в основном путем создания новых видов продукции и технологий их производства. В сырьевом секторе состав продукции поч-
ти не меняется, а применение новых технологий связано с созданием новых машин, оборудования, транспортных средств, реагентов, методов разведки и бурения скважин и т. д., т. е. без НТП в торгуемом секторе стране приходится импортировать и новые технологии для сырьевого сектора. Получая природную ренту, страна-экспортер сырья в то же время вынуждена платить «интеллектуальную ренту» странам - технологическим лидерам.
Кроме очевидного роста сырьевого сектора, начиная с 1990-х гг., развитие промышленной системы России характеризовалось процессом деиндустриализации, причем этот процесс проявлялся и в период абсолютного спада ВВП, и в период роста 2000-х гг. Многократное сокращение по фондам, кадрам, технологиям, сжатие внутреннего рынка и сокращение потенциала, возможностей к развитию, разрывы на уровне производственно-технологических переделов, и производственной кооперации, разрыв вертикально и горизонтально интегрированных промышленных систем - все это ослабило промышленный потенциал России, обострило актуальность повестки дня, связанной с новой индустриализаций и восстановлением промышленных систем, ориентированных на развитие внутреннего рынка по многим видам продуктов и изделий и на внешние (экспорт) рынки. Дифференциация промышленности, ее фрагментация, повышение уровня локального (регионального) монополизма и неэффективности стали характеристиками развития современной промышленной системы российской экономики.
Вместе с тем, общемировая тенденция формирования постиндустриальной экономики в определяющей мере обусловлена изменением экономической роли инноваций как «ключевой движущей силы более продуктивного экономического роста» [12]. Изменившиеся взаимосвязи между наукой, технологиями, способствующие развитию творческого потенциала личности, следует считать одной из основных характеристик постиндустриальной экономики.
В данном контексте следует отметить, что существующая сегодня современная технологическая структура экономики и организационная структура российской науки, а также механизмы их функционирования были заложены задолго до начала экономических реформ, связанных с переводом экономики на рыночные условия хозяйствования и в настоящее время не отвечают вызовам постиндустриализма.
По оценке агентства Томсон-Ройтерс, «проблема заключается в значительном сокращении финансирования фундаментальных и прикладных иссле-
дований в России после развала Советского Союза [16]. СССР по объему внутренних расходов на НИОКР (примерно 5 % ВВП [7]) входил в число мировых лидеров. В стране была мощная система фундаментальных и прикладных исследований, включавшая более трех тысяч НИИ, где работали почти 1,5 млн научных исследователей - примерно одна четверть всех научных работников в мире. Концентрация огромных ресурсов позволила добиться технологического прорыва в целом ряде отраслей ВПК, включая атомную и авиакосмическую промышленность, приборостроение. Данные факты предопределяют деградацию научно -технического потенциала России, если не удастся переломить сложившуюся тенденцию.
Весьма слаб спрос бизнеса на результаты НИОКР. По доле средств предпринимательского сектора в затратах на науку (в 2007 г. - 29,45 %) Россия в разы отстает от стран ОЭСР (64 %).
Кадровая составляющая научно-технического потенциала российской науки по количественным параметрам формально сопоставима с развитыми странами. В России на 1000 человек экономически активного населения приходится 6,7 исследователей, в Швеции, Японии, Франции, Германии - 12,6, 11,1, 8,3, 7,2 соответственно. Всего в отечественных научных учреждениях занято около 11 % научных работников мира. В то же время материальное обеспечение работников науки отличается от этих стран более чем на порядок при преобладающей доле бюджетного финансирования (до 60 %).
Отрыв российской науки от потребностей экономики и общества, отсутствие ее практической направленности также очевидны. Подобное положение сохраняется с советских времен, когда получаемые результаты НИОКР никак не востребова-лись производством в связи с изначально запрограммированным разрывом в воспроизводственном цикле «наука-техника-производство -сбыт-распре -деление». Отсутствие спроса со стороны реального сектора экономики на результаты НИОКР заставляло властные, административные и идеологические структуры их «внедрять», т. е. принуждать к освоению и использованию, не считаясь с практической целесообразностью. Рыночная идеология, согласно которой хозяйствующие субъекты в целях поддержания собственной конкурентоспособности и производимой ими продукции вынуждены были «гоняться» за научно-техническими достижениями, новыми технологиями, признавая в них мощный локомотив своего развития, еще не возобладала в полной мере. Следствие этого - слабый экспортный потенциал российской науки, о чем свидетельствует такой индикатор, как объем экспорта технологий,
оцениваемый в 240 млн долл. Это на порядок ниже, чем, например, в Австрии (2,4 млрд долл.) и не идет ни в какое сравнение с США (38 млрд долл.). Отметим также низкие технико-экономические показатели разработок, не отвечающие современным требованиям качества.
Отсталость технологической структуры российской экономики усугубляется малой долей в структуре научных учреждений университетов и высших учебных заведений, ведущих собственные исследования и разработки (около 5 % общих затрат на науку).
Низкая доля сектора ИКТ в числе факторов интенсивного роста экономики, составляющая около 1 % ВВП (при 2,5-4,5 % в США, Японии, Великобритании, Германии) подтверждает, что Россия пока в самом начале пути формирования общественного хозяйства постиндустриального типа.
В настоящее время в России имеет место тенденция снижения эффективности образования (самого большого сектора постиндустриальной экономики, составляющего не менее 5 % ВВП) из-за сложившихся диспропорций в начальном, среднем и высшем образовании и слабости активной части его материально технической базы. Аномально высокая сегодня доля высшего образования обусловлена вытеснением среднего профессионального, что привело к появлению феномена «высшего общего образования», не способствующего реализации человеческого потенциала.
Переход к постиндустриальному этапу социально-экономического развития связывается с существенными переменами в социальной структуре общества (классовое деление уступает место профессиональному) и соответствующими изменениями в его ориентации, обусловленными новой ролью науки и техники. При этом в динамике неравенства распределения доходов косвенно проявляются долгосрочные тенденции частной отдачи на человеческий капитал. Помимо индекса Джини как универсального и широко используемого показателя неравенства (при значительном разнообразии методик его измерения по странам и в разные исторические периоды), важным индикатором дифференциации доходов представляется относительный уровень оплаты труда в отраслях интеллектуального производства. Именно в интеллектуальном секторе экономики в наибольшей степени реализуется накопленный человеческий капитал и осуществляется его воспроизводство. Так, например, в России в 2010 г. среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников научных организаций составляла 13293,6 руб., при этом в сфере добычи полез-
ных ископаемых - 35363,4 руб., не говоря уже о мировых аналогах.
Лауреат Нобелевской премии по экономике С. Кузнец в 1955 г. заметил, что страны, находившиеся на ранних этапах индустриального развития, имели относительно существенную дифференциацию доходов. В странах с высоким уровнем индустриального развития наблюдалась тенденция к ее снижению. При этом С. Кузнец оставлял открытым вопрос, к улучшению какого из традиционных факторов производства (капитала или рабочей силы) следует относить процессы развития науки и образования, накопления технологически применимых знаний, которые рассматривались им в качестве основных источников современного экономического роста.
С 70-х гг. ХХ в. в экономически развитых странах наблюдается волна усиления внутристрановой дифференциации доходов, особенно это касается возрастания внутриотраслевой дифференциации оплаты интеллектуального труда. Многие исследователи связывают этот разворот в сторону усиления дифференциации доходов с новой волной технического прогресса и возрастанием спроса на высококвалифицированный труд. Другие объясняют это повышением социальной мобильности в глобализирующемся обществе, вызванным, в том числе, изменениями его демографической структуры и интенсификацией миграционных потоков.
На наш взгляд, одной из важных причин возрастания дифференциации доходов при переходе к постиндустриальному обществу является то, что развитие инновационных секторов экономики подвержено большим рискам и предполагает высокую неустойчивость их показателей по сравнению с динамикой массового производства на основе устоявшихся технологий. Постиндустриальной экономике присущи высокие риски на микро- и макроэкономическом уровнях, которые требуют повышенной компенсации как в уровне предпринимательских доходов, так и, в меньшей степени, в оплате труда.
В Советском Союзе соотношение оплаты труда в секторах интеллектуального и расширенного материального производства (включающего отрасли низкотехнологичных услуг) должно было отражать существенную часть общего распределения доходов в национальной экономике с учетом идейно-политического контекста. Однако и в период НЭПа, и в период ускоренной индустриализации 1930-х гг. реальная структура и динамика оплаты труда в значительной степени не соответствовали декларируемым идеологическим ценностям государства. В условиях догоняющей модернизации повышенная потребность в интеллектуальных трудовых ресур-
сах привела к тому, что в 1930-е гг. по относительным показателям дифференциации оплаты труда ситуация в СССР была сопоставима с американской. Снижение дифференциации оплаты труда в СССР, обозначившееся в 1946 г., приобрело четко выраженную направленность во второй половине 1950-х гг. - в период эволюционного развития плановой социалистической экономики. В значительной степени это было следствием как политики преодоления существенных различий между умственным и физическим трудом, диктуемой государственной идеологией, так и быстрого роста относительной численности работников интеллектуального труда. Как свидетельствуют результаты многих эмпирических исследований, в России фактор накопленного человеческого капитала положительно влияет на дифференциацию доходов и норма отдачи на человеческий капитал за последние 20 лет определенно возросла.
Уровень неравенства в современной России по международным меркам продолжает оставаться высоким. Российское общество характеризуется значительным социальным расслоением (коэффициент дифференциации доходов в 2000 г. составил 13,9 %, в 2008 г. - 16,9 %; коэффициент Джини в РФ в 2000 г. - 39,5 %, в 2008 г. - 42,3 % (в сравнении в Германии в 2008 г. - 28,3 %, во Франции -32,7 %, в Великобритании - 36 %), что свойственно первоначальному этапу индустриализма.
Такая ситуация в значительной степени является следствием территориально-экономических различий и многоукладности национальной экономики. В ситуации нарастания барьеров социальной мобильности и неразвитых кредитных рынков увеличивается опасность консервации неравенства с формированием его застойных проявлений и «ловушек» бедности. В таких условиях негативные социальные и экономические последствия высокого уровня неравенства могут превышать создаваемые им стимулы к продуктивной экономической деятельности, мешают развитию человеческого капитала и социализации экономики.
Нельзя не заметить еще одно существенное противоречие социально-экономического развития России: между существующим низким уровнем развития человеческого капитала и тенденцией возрастания уровня самореализации индивидов в постиндустриальной экономике.
Постиндустриальное общество, в том числе и через экономическую деятельность, стимулирует и развивает стремление индивидов к саморазвитию, к реализации своих способностей и качеств. Поэтому в постиндустриальном обществе существенную значимость приобретает стремление индивидов
увеличить долю своего свободного времени, а не только повысить свои доходы. В этом обществе остается значимым труд, как осознанная деятельность, направленная на преобразование внешней природы ради достижения материального результата, но такая деятельность характерна для доиндустриальных и индустриальных сфер деятельности. В силу высокого уровня автоматизации этих видов деятельности занятость в них является невысокой. А в постиндустриальных сферах деятельности наибольшую значимость имеет творчество, не мотивированное утилитарным образом, а направленное, прежде всего, на максимальное развитие личности самого творческого субъекта. И такая творческая деятельность находит применение в экономике и приносит прибыль частному бизнесу за счет новых идей по реализации принципа массовой индивидуальности товаров и услуг.
По данным «Доклада о человеческом развитии-2011», Россия заняла 66 место в рейтинге из 187 стран по индексу человеческого развития (комплексному показателю, оценивающему здоровье и долголетие, доступ к образованию и уровень жизни, который измеряется по уровню ВВП на душу населения). Ее показатель - 0,755 пункта. Однако, с учетом коэффициента неравенства распределения доходов, индекс человеческого развития России теряет сразу 11,3 %. Для США пересчет ИЧР с учетом уровня экономического неравенства приводит к потере 15,3 % от их уровня индекса человеческого развития, который достигает у США 0,910 пункта. На сегодняшний день это не позволяет говорить о том, что созданы необходимые условия роста уровня самореализации индивидов, свойственного постиндустриальной экономике.
Что же касается формирования постматериали-стической системы ценностей, которая также является критерием постиндустриальной цивилизации, то она, как правило, возникает вслед за удовлетворением основных материальных потребностей. В России же в условиях низкого уровня материального потребления основной массы населения по-прежнему доминирующими остаются материалистические ценности. Основные усилия 70-80 % населения России в настоящее время нацелены на удовлетворение низменных материальных потребностей, что едва ли может создать позитивную трудовую мотивацию [5].
Существующие противоречия современного социально-экономического развития России отражаются в снижении ее международной конкурентоспособности. Так, в рейтинге 133 стран по глобальной конкурентоспособности на 2009-2010 гг. по оценке всемирного экономического форума Россия опустилась с 51-го на 63-е место [17] (табл. 1).
Таблица 1
Рейтинг России по показателям глобальной конкурентоспособности (по оценке ВЭФ)
Показатели глобальной конкурентоспособности экономики России по оценке ВЭФ Место в рейтинге в 2008-2009 гг. Место в рейтинге в 2009-2010 гг. Прирост / Падение
Базовые факторы 56 64 -8
Качество институтов 110 114 -4
Инфраструктура 59 71 -12
Макроэкономическая стабильность 29 36 -7
Здоровье и начальное образование 59 51 8
Факторы эффективности 50 52 -2
Высшее образование и проф. подготовка 46 51 -5
Эффективность рынка товаров и услуг 99 108 -9
Эффективность рынка труда 27 43 -16
Развитость финансового рынка 112 119 -7
Технологический уровень 67 74 -7
Размер внутреннего рынка 8 7 1
Инновационные факторы 73 73 0
Конкурентоспособность компаний 91 95 -4
Инновационный потенциал 48 51 -3
Считаем, что обозначенные противоречия социально-экономического развития России, определяют необходимость принятия комплексных мер в рамках системной модернизации хозяйственной системы, направленной на осуществление ее перехода на новый, более высокий уровень.
Литература
1. Ерасов Б. С. Цивилизационный плюрализм против миросистемного монизма // Осмысливая мировой капитализм: сборник. М., 1997.
2. Кушлин В. И. Траектории экономических трансформаций. М., 2004.
3. Львов Д. Экономика России, свободная от стереотипов монетаризма // Вопросы экономики. 2000. № 2.
4. Медведев Д. А. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации. 12.11. 2009 г. URL: http ://www. eg-online.ru
5. Мониторинг качества жизни населения муниципального образования: проблемы, принципы и перспективы построения. URL: http://www.dvncms.khv.ru
6. Народное хозяйство в 1990 г. М., 1991.
7. Народное хозяйство СССР за 70 лет. Юбилейный статистический ежегодник. М., 1987.
8. Панарин А. С. Россия в цивилизационном процессе (между атлантизмом и евразийством). М., 1995.
9. Программа развития минерально -сырьевой базы газовой промышленности до 2030 г. URL: http:// quote.stockportal.ru
10. Российская газета. 14 января 2010 г.
11. Российский статистический ежегодник 2010: стат. сб. / Росстат. М., 2011.
12. A new economy? The Chaming Role of Innovation and Information Technology in Growth. P., 2000.
13. URL: http://www.newsland.ru
14. OECD, StAN Indicators Database, 2009 edition. URL: http://www.iskran.ru
15. R&D Magazine. 2010 Global R&D Funding Forecast, December 2009. URL: http://www.rdmag.com
16. The Financial Times. January 26. 2010.
17. URL: http:// www.weforum.org/en/index.htm
* * *
CONTRADICTIONS OF THE PRESENT STAGE OF MANAGING IN RUSSIA: INTERNAL REASONS AND EXTERNAL CONTOUR OF MODERNIZATION
Ye. K. Karpunina, A. M. Sysoyev
In article contradictions of social and economic development of Russia, realization of complex measures defining need within system modernization of economic system that will create conditions for implementation of its transition to new, higher level (post-industrial) are opened.
Key words: modernization, contradictions of social and economic development of Russia, post-industrial potential, factors of an intensification of economy.
