CC BY
28
172
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2018, № 3, с. 172-177
Ф И Л О Л О Г И Я
УДК 1751
ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ В РОМАНЕ РОЛАНДО ИНОХОСЫ «КЛЕЙЛ-СИТИ»
© 2018 г. М.И. Баранова
Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова, Н. Новгород
Baranovamarria@gmail.com
Поступила в редакцию 09.11.2017
Рассматривается роль пространственно-временных отношений в романе Роландо Инохосы «Клейл-Сити» в понимании художественного мира писателя. На основе концепций Д.С. Лихачева, Б.А. Успенского, М.М. Бахтина и Ю.М. Лотмана описывается система времени и пространства в романе, внутри которой выделяются и классифицируются различные уровни. Кроме того, сравниваются способы реализации хронотопа в романе с романами Дж. Стейнбека, Г.Г. Маркеса и Т. Вулфа. В процессе исследования было выявлено, что смена точек зрения повествователей приводит к ускорению времени и расширению пространства в романе. Также предлагается модель хронотопа произведения, разработанная на основе теории о взаимодействии пространственно-временных отношений и системы персонажей.
Ключевые слова: мексикано-американская литература, чикано, Роландо Инохоса, «Клейл-Сити», хронотоп, художественное пространство, художественное время.
Роландо Инохоса (1929) - писатель-билингв мексикано-американского происхождения, который создал цикл романов, повествующих о жизни чиканос с начала ХХ века по настоящее время. Несмотря на то что Инохоса стал лауреатом премии единственного независимого издательства литературы чикано Quinto Sol, а также стал первым писателем-чикано, который получил престижную литературную премию Casa de las Américas, его произведения не получили широкого признания в США. И хотя романы писателя охватывают большой спектр межкультурных проблем, из-за сложности повествования и отказа писателя от общей установки литературы чиканос создавать политизированную литературу, обличающую американское общество и подчеркивающую особую роль чиканос в будущем всего человечества, Инохоса стал скорее элитарным региональным автором, больше известным среди образованной части населения, выпускников филологических факультетов США, а также жителей Юга.
Художественный мир Инохосы многолюден и многоголосен, это мир, где сталкиваются реальности разных представителей американского Юга: англо-американцев, мигрантов первого поколения из Мексики и их мексикано-американских детей. Романы Инохосы рассказывают о том, каким образом люди идут по жизни, какие препятствия им приходится пре-
одолевать ежедневно или в отдельные периоды своей жизни и какого человека из них делает этот комплекс внешних и внутренних факторов. Среди параметров художественного мира традиционно выделяют систему персонажей, хронотоп и сюжет (М.М. Бахтин [1], Д.С. Лихачев [2], В.Н. Топоров [3], Б.А. Успенский [4], Ф.П. Федоров [5], В.Е. Хализев [6] и др.). Центральными в понимании художественного мира Инохосы являются пространственно-временные отношения, роль которых рассматривается в данной статье.
Многие исследователи считают хронотоп одним из основополагающих компонентов в формировании мира художественного произведения и его понимания. Сегодня феномен «хронотоп» активно изучается многими молодыми исследователями (А.Ю. Белецкая [7], Е.С. Ве-денкова [8], П.Ю. Повалко [9] и др.), которые исходя из положений, предложенных М.М. Бахтиным, развивают свои теории функционирования хронотопа. Так, например, П.Ю. Повалко среди прочих функций хронотопа (антропоцентрической, прагматической, эстетической, сю-жетообразующей, символической, смыслообра-зующей) выделяет главную, на наш взгляд, в понимании замысла художественного произведения - онтологическую [9, с. 106]. А.Ю. Белецкая вслед за Р.И. Енукидзе говорит об антропологическом подходе в понимании хроно-
топа, в рамках которого «времяпространство» рассматривается как трехмерная система, включающая в себя помимо времени и пространства такой компонент, как субъект [7, с. 136]. Действительно, время и пространство художественного мира произведения неотделимы от персонажей, наполняющих этот мир событиями, поэтому хронотоп романа следует рассматривать с точки зрения персонажей в целом и конкретных персонажей в частности. В нашем понимании персонажи и хронотоп наравне с сюжетом представляют собой все-таки равноправные категории художественного мира произведения. По мнению П.Ю. Повалко, хронотоп играет важную роль в организации литературного произведения: моделирование повествования, целостное восприятие художественной действительности, организация структуры произведения и формирование художественного смысла [9, с. 108].
Хронотоп романа «Клейл-Сити» (1978) необходимо рассматривать в рамках постмодернистского подхода. Один из главных постулатов постмодернизма, который нашел свое отражение в хронотопе, - это плюрализм, принцип коллажа, или монтажа, синтезирования разрозненных элементов. На практике это выражается в фрагментарности и многоголосии художественного произведения, что означает нарушение логики и последовательности повествования «для усиления общего идейно-эстетического воздействия» [10, с. 150].
Пространственно-временная организация романа «Клейл-Сити» строится вокруг изображения жизни общины, которая складывается из судеб отдельных ее представителей. Мир романа - это мир чиканос на родной и в то же самое время чужой земле, земле американцев, это мир многолюдный и многоперсонажный. Пространство романа может быть разделено на два более частных пространства, пространства мексикано-и англо-американцев, или топоса, которые пронизывают все события произведения. В рамках цикла эта антитеза раскрывается полностью, однако в «Клейл-Сити» большее внимание уделяется мексикано-американскому миру, его социум исторически маркирован: в романе зафиксированы образ мыслей, быт, традиции и поведение нескольких поколений чиканос. М.М. Бахтин считает, что образ человека в литературе всегда хро-нотопичен, он определяется национальными и социальными составляющими. Поскольку роман сконцентрирован на изображении мексика-но-американской общины, можно говорить об этно- и культурно-детерминированном хронотопе, поскольку у чиканос существует свое индивидуальное восприятие времени и простран-
ства, категорий жизни и смерти, которые находят свое отражение в романе.
В соответствии с классификацией Д.С. Лихачева «открытость» романа, его связь с историческим временем, определенной эпохой, приводит к расширению пространства: «"Открытое" время произведения, не исключающего четкой рамы, отграничивающей его от действительности, предполагает наличие других событий, совершающихся одновременно за пределами произведения, его сюжета» [2]. Почти в каждой главе пространство изначально ограничено рамками того места, где происходит общение персонажей (например, бар, автомобиль, крыльцо), в то время как по мере развития диалога это пространство начинает расширяться благодаря объектам обсуждения - это всегда члены общины (или те, кто с ней связан), появляются отсылки к другим местам и времени.
Действие романа происходит в городе Клейл-Сити вымышленного округа Бэлкэн на юге США, включающего ряд других городов, которые упоминаются в романе (например, Флора, Бэском, Эдгертон, Сан-Педро, Джонс-вилл). По ходу повествования пространство расширяется до размеров штата Техас, часто жители округа Бэлкэн называются в романе техасскими мексиканцами «мексиканос» и техасскими «англос», и Юга как концепта родины для всех чикано. Например, в главе «Донья Со-стенес» в нее влюбляются двое юношей, которые приехали из другого штата, Нью-Мексико. Затем пространство романа захватывает и другие части страны. Так, в главе «Искатели II» чикано решают, куда именно ехать на север, чтобы заработать денег, они делятся опытом и обсуждают условия работы в Индиане и Иллинойсе; в главе «Искатели III» один из повествователей Галиндо и Леокадио Гавира, водитель грузовика и владелец транспортной компании в одном лице, по дороге на север разговаривают о своей работе в разных штатах, в том числе на юге. И, наконец, появляются разные уголки планеты, события переносятся в другие страны и континенты. Например, неоднократно упоминается связь персонажей с Мексикой - в главе «Эчеварриа берет слово» он рассказывает о том, что убийцы отца Рафе, одного из главных персонажей, от лица которого ведется часть повествования, были мексиканскими наемниками, которые, совершив преступление, немедленно сбежали в Мексику, а дядя Рафе поехал мстить им за брата. В «Старом поколении III» место действия переносится в Мексику, где в ходе гражданской войны Гусман участвует в операции, организованной будущим президентом Мексики Альваро Оберегоном, по поимке
свергнутого президента Карранса. В романе также неоднократно упоминается война в Корее, которая стала переломным моментом в жизни главных персонажей Рафе и Хэу. Часто в романе прослеживается связь и с другими странами, например, донья Состенес выходит замуж за немецкого атташе, живет в Германии, но позже возвращается на родину, в главе «Старое поколение I» говорится о том, что пожилой мексиканец Мора был военным 2-й пехотной дивизии во второй мировой войне во Франции, а его сын Амадор Мора погиб во время второй мировой в Японии, на Окинаве («Старое поколение II») и т. д. В результате разные города и страны создают объем повествования, расширяют географию, связывают выдуманный округ с реальным миром, придают роману географическую и историческую конкретику.
Открытость хронотопа позволяет совмещать в романе несколько временных пластов, нарушать последовательность повествования, поскольку все события происходят на фоне исторического времени, пусть и не всегда четко определяемого. Вместе с тем события как таковые не связаны между собой, в романе отсутствует очевидная сюжетная линия. Основу событийной системы образует убийство отца Рафе. Вместе с тем главные персонажи и ключевое событие романа играют объединяющую роль в романе: все члены общины так или иначе связаны с семьей Буэнростро, а значит, и между собой. Благодаря этому читатель может ориентироваться в реальной последовательности событий, может компенсировать недостающую информацию по ходу повествования.
Эти переходы связаны со сменой точек зрения, совокупность и взаимодействие которых, согласно концепции Б.А. Успенского, и представляют собой пространство художественного произведения. Стоит рассмотреть хронотоп в связи с точками зрения разных лиц: главных и второстепенных персонажей.
В «Клейл-Сити» интересно взаимодействуют пространственно-временные перспективы второстепенных героев. Главы объединены очень тонкими, едва уловимыми связями: персонаж может появиться в романе в качестве повествователя или объекта повествования, а затем вернуться в роман лишь мимолетно в истории другого персонажа (Эчеварриа), или, наоборот, сначала мы узнаем только имя героя, а затем частично приоткрываем завесу его истории жизни (Дон Марсьаль де Анда, шериф Гусман). Портрет персонажа складывается из зарисовок, относящихся к разному времени. Например, де Анда упоминается в первой главе как отец Ховиты, который должен быть против
брака дочери с Хоакином Тамесом. Так, читатель может предположить, что де Анда мужчина средних лет. В следующий раз он встречается с ним в шестой главе «Старое поколение I», где узнает о его счастливой старости в семье дочери и зятя. Инохоса сводит время второстепенных персонажей к минимуму, как правило, основная информация представлена в рамках одного диалога или монолога. За это время персонаж не успевает полностью раскрыться, но в романе в этом нет необходимости, поскольку из этих характеров и складывается образ общины. Время и пространство помогают создать у читателя чувство единства, перед его глазами проносятся жизни огромного количества людей, общину Инохосы можно поставить в один ряд с коллективным портретом Йокнапатофы, фалангой Стейнбека, поселением Макондо. Минимизирование времени, отведенного для второстепенных персонажей, позволяет автору вместить больше голосов в ограниченное место и время. Таким образом, увеличивается концентрация персонажей, что приводит к многоголосию общины чиканос и его звучанию в унисон.
Кроме того, у Инохосы, как и у Маркеса, читатель путешествует по воспоминаниям людей, но если в романе «Сто лет одиночества» мы возвращаемся «в одно и то же место», то в «Клейл-Сити» - это возвращение к людям, движение больше привязано к персонажам [11, с. 557]. Движение времени и пространства в романе также сближает его с романами Фолкнера и Стейнбека, у последнего преобладает движение в пространстве, оно важнее для раскрытия идейного замысла, чем движение во времени. Так, в «Гроздьях гнева» «события приурочены к стоянкам», в то время как в «Клейл-Сити» этими «стоянками» становятся люди [12, с. 494]. Именно люди провоцируют движение в романе.
Люди являются «остановками» для главных персонажей Рафе и Хэу. Их перемещение из локуса в локус, каждый из которых характеризуется своей проблематикой и конфликтами, помогает героям раскрыться в отдельных, не связанных между собой ситуациях [5, с. 88-89]. Каждое пережитое ими событие оставляет отпечаток в душе, влияет на их восприятие действительности. Не зря после общения с представителями старшего поколения Рафе спрашивает себя: «И я сижу и слушаю этого старого доброго человека. Хорошая земля, хорошие люди. Полно воды... А тут я, учусь в университете. Черт, что я вообще знаю?» [13, р. 36]. Можно сказать, что мир главных персонажей - это мир всех героев вместе, поскольку они впитывают в себя что-то от тех личностей, которых встречают на своем пути (например, встреча брата Имаса и Хэу).
Отсюда следует, что хронотоп романа можно рассматривать с внешней и внутренней точки зрения персонажей. Такая концепция находит свое отражение в трудах М.М. Бахтина (хронотоп окружения персонажа, изображенный извне, и хронотоп душевно-духовной сферы, изображенный изнутри), П. Рикера (внешняя точка зрения, или действие, и внутренняя - точка зрения персонажа на действие) и Ю.М. Лотмана (внешний и внутренний континуум, или пространство) [14]. Несмотря на то что Инохоса старается не акцентировать внимание читателя на психологии главных персонажей, посредством различных лингвистических и экстралингвистических средств читатель тем не менее воспринимает «хронотоп сквозь призму личности персонажа» [7, с. 141]. В фокусе внимания читателя находятся одновременно два пространства: внешнее и внутреннее. Так, образ общины чиканос изображен преломленным сквозь сознание персонажей.
Главные герои постоянно находятся в социуме, их становление протекает на стыке двух пространств: мира чиканос и англо-американцев. Граница между мирами преодолевается через движение главных героев, которые взаимодействуют с обоими мирами и постепенно проникают в мир англо-американцев (Рафе учится в университете Остина, а затем там преподает, Хэу работает в банке). Пространственная оппозиция в романе демонстрирует ценностные оппозиции, борьбу, которая происходит во внутреннем мире главных персонажей. Для Хэу - это противопоставление «дом - дорога». Будучи сиротой, Хэу живет у разных людей, когда пред ним встает вопрос: остаться в семье Буэнростро или уехать работать на ранчо к дону Сельсо, он выбирает последнее. В конце романа мы узнаем, что искания Хэу приводят его к жизни среднестатистического американца. Аналогичный выбор предстоит сделать и Рафе, его ценностная оппозиция - это «ранчо - университет». Во время летних каникул Рафе работает в баре, узнав об этом, пожилой де Анда говорит, что он никогда бы не мог представить, что сын дона Хесуса будет этим заниматься. Таким образом, главные герои, представители нового поколения, все больше отдаляются от мира своих родителей, жизни в глубинке, работы на ранчо. Так, через «движение» главных персонажей автор показывает, что эти миры, которые когда-то существовали изолированно и независимо, начинают сливаться.
Для самих персонажей время течет быстро: это особенно заметно в беседах главных персонажей с представителями «старого поколения», построенных на противопоставлении «тогда -
сейчас». В разговоре с Рафе дон Марсьаль де Анда вспоминает, как работал на его отца Хесу-са Буэнростро, как его жена принимала роды матери Рафе, как он сам лечил мальчика, когда тот упал с дерева. Де Анда несколько раз повторяет, что ему нравится думать, что ему исполняется 75, «три четверти века». Смерть отца Рафе становится своеобразным рубежом между старым поколением и новым. Все, что происходило «тогда», было еще при жизни Хесуса, поэтому все персонажи непременно отсылают нас к этому времени, как и у Томаса Вулфа «прошлое вторгается в настоящее и расширяет его» [11, с. 302].
Для главных персонажей время также бежит неумолимо: из последней главы романа мы узнаем, что со дня окончания школы главными героями прошло 20 лет, а значит, возраст Рафе и Хэу уже близится к 40 годам. Их образы также раскрываются на противопоставлении «тогда -сейчас»: будучи взрослыми людьми, которые закончили учиться, получили образование и нашли работу, они вспоминают или описывают то, что с ними происходило в разные периоды детства и юношества, что они чувствовали, о чем размышляли. Появляется фолкнеровское движение в тексте нескольких «я». Так, например, в главе «Брат Имас» происходит одновременное движение нескольких «я» Хэу: первое -подросток Хэу, который работает послушником, второе - взрослый Хэу, который обращается к читателю написанных им хроник.
Повествование от лица главных персонажей ретроспективное, отделенное от событий, о которых они говорят, большим промежутком времени. Они анализируют события со своей точки зрения в настоящем, создавая тем самым временную перспективу. Они осмысливают свое прошлое и прошлое других членов общины, выстраивают свою собственную последовательность событий в соответствии с внутренним восприятием событий, что заставляет их забегать вперед или возвращаться назад в своем повествовании. Инохоса не зря делает Хэу хроникером (в последней главе романа мы узнаем, что Хэу пишет хроники округа Бэлкэн): его «записи», характеризующиеся случайным выбором событий и хаотичной последовательностью, тем не менее обеспечивают объективное изображения мира чиканос за счет того, что Хэу как член общины рассказывает изнутри о самой общине, о различных ее представителях.
Время повествования в романе - это конец 60-х - начало 70-х, а время действия варьируется. Так, события, относящиеся к времени повествования, по Бахтину, можно считать хронотопом автора и читателя, а событие, о котором повествуют, - хронотопом изображаемого мира
или хронотопом героев. Вместе с изменением времени повествования и действия меняется и дистанция между ними. Причем чем эта дистанция больше, тем меньше главные герои связаны с временем действия. Например, все, что происходило в общине, когда они еще не родились или были маленькие, они знают со слов старшего поколения, из их рассказов и воспоминаний. Если рассматривать роман с точки зрения ключевых моментов в жизни главных героев, то можно выделить три крупных пространственно-временных отрезка: жизнь до смерти родителей, до войны, после войны.
Таким образом, время повествования в романе можно представить в виде прямой, по которой осуществляется разнонаправленное движение. Основная точка отсчета - это 60-70-е годы, точка зрения взрослых Рафе и Хэу, из этой точки движение может осуществляться как назад - в прошлое (воспоминания), так и вперед - в будущее (планы). На общей прямой также можно выделить более мелкие точки повествования от лица второстепенных персонажей, из которых движение осуществляется только назад.
Можно сказать, что в романе происходит разнонаправленное движение по горизонтали и по вертикали, а модель хронотопа можно представить в виде трехмерной многолучевой спирали, из центра которой раскручиваются лучи. Лучи - это судьбы персонажей, причем в зависимости от того, насколько персонаж раскрывается в романе, настолько длинным будет и луч. Тогда как центр спирали - это объединяющее начало, концепт родины, общины, который в этом романе можно свести к конкретному городу Клейл-Сити. Пересечение судеб персонажей в нашей модели представлено проекцией скрещивавшихся лучей с точки зрения наблюдателя, которым в нашем случае является читатель.
В целом хронотоп романа неравномерный, прерывистый, непоследовательный вследствие постоянной смены точек зрения, что, в свою очередь, приводит к неравномерному ритму романа: повествование то убыстряется (диалоги, увеличение событийной нагрузки), то замедляется (авторские отступления, обобщения, философские отступления героев). Из-за частого переключения между повествователями сопротивление среды в романе слабое: все происходит само собой. Так, например, не объясняется, как Рафе и Хэу удалось получить хорошую работу, как они прошли войну в Корее. Эти пропуски в повествовании представляют собой имплицитные эллипсы, о наличии которых читатель понимает из хронологических пробелов и разрывов в повествовании. Вследствие этого время в романе бежит быстро, а пространство
постоянно расширяется. Хронотоп романа характеризуется сосуществованием времен главных и второстепенных персонажей, ретроспективным движением времени, а также движением в пространстве внешнем (реальном) и внутреннем (памяти, психологии), фрагментирован-ностью и хаотичностью повествования в целом.
Неясная сюжетная линия в совокупности с постоянными переходами повествования о разных событиях, сменой географических пунктов, большим охватом пространства наделяет «Клейл-Сити» летописным характером, повествование о жизни общины превращается в летопись о нескольких поколениях чикано.
Список литературы
1. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе: Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 234-407.
2. Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. № 8. С. 74-87.
3. Топоров В.Н. Пространство и текст. Текст: семантика и структура. М., 1983. С. 227-284.
4. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб.: Азбука, 2000. 348 с.
5. Федоров Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время. Рига: Зинатне, 1988. 454 с.
6. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999. 240 с.
7. Белецкая А.Ю. Хронотоп «провинциальный городок» в романе Дж. Фаулза «Волхв» // Вестник Оренбургского государственного педагогического университета. 2013. № 3 (7). С. 135-142.
8. Веденкова Е.С. Исследование художественного пространства-времени: вопросы методологии // Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные науки. 2011. № 12 (104). С. 280-284.
9. Повалко П.Ю. Пространство и время как категория художественного текста // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер. Теория языка. Семиотика. Семантика. 2016. № 3. С. 107-112.
10. Тарасов А.Н. Роль постмодернизма в формировании современной художественной культуры // Труды Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств. 2008. Т. 181. С. 147-153.
11. Толмачёв В.М., Седельник В.Д., Иванов Д.А. [и др.]. Зарубежная литература XX века: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Под ред. В.М. Толмачёва. М.: Академия, 2003. 640 с.
12. Днепров В.Д. Идеи времени и формы времени. Л.: Советский писатель, 1980. 600 с.
13. Hinojosa. R. Klail City/Klail City y sus alrededores. Arte Público Press, University of Houston, Texas, 1987. 143 p.
14. Рикер П. Время и рассказ. Т. 1. Интрига и исторический рассказ. М.; СПб.: Университетская книга, 1998. 313 с.
Пространстeо u epeMM e poMaHe PonaHdo Hmxocbi «Kneün-Cumu»
177
SPACE AND TIME IN ROLANDO HINOJOSA'S KLAIL CITY M.I. Baranova
The paper examines the role of space and time relations of Rolando Hinojosa's novel Klail City in understanding the writer's fictional world. Based on the concepts of D.S. Likhachev, B.A. Uspensky, M.M. Bakhtin and Yu.M. Lotman, the author describes the system of time and space in the novel, identifies and classifies its different levels. The paper compares and contrasts the ways chronotope is represented in Hinojosa's novels to those in the novels by John Steinbeck, Gabriel García Márquez and Thomas Wolf. It was revealed that the course of time accelerates and the space of the novel expands with the change of the narrators' point of view. A chronotope model of the novel is proposed, which is developed on the basis of the theory of interaction between space-time relations and the system of characters.
Keywords: Mexican-American literature, chicano, Rolando Hinojosa, Klail City, chronotope, fictional space, fictional time.
References
1. Bahtin M.M. Formy vremeni i hronotopa v romane: Ocherki po istoricheskoj poehtike // Bahtin M.M. Voprosy literatury i ehstetiki. M., 1975. S. 234-407.
2. Lihachev D.S. Vnutrennij mir hudozhestvennogo proizvedeniya // Voprosy literatury. 1968. № 8. S. 74-87.
3. Toporov V.N. Prostranstvo i tekst. Tekst: semanti-ka i struktura. M., 1983. S. 227-284.
4. Uspenskij B.A. Poehtika kompozicii. SPb.: Azbu-ka, 2000. 348 s.
5. Fedorov F.P. Romanticheskij hudozhestvennyj mir: prostranstvo i vremya. Riga: Zinatne, 1988. 454 s.
6. Halizev V.E. Teoriya literatury. M.: Vysshaya shkola, 1999. 240 s.
7. Beleckaya A.Yu. Hronotop «provincial'nyj goro-dok» v romane Dzh. Faulza «Volhv» // Vestnik Oren-burgskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo univer-siteta. 2013. № 3 (7). S. 135-142.
8. Vedenkova E.S. Issledovanie hudozhestvennogo prostranstva-vremeni: voprosy metodologii // Vestnik
Tambovskogo universiteta. Ser. Gumanitarnye nauki. 2011. № 12 (104). S. 280-284.
9. Povalko P.Yu. Prostranstvo i vremya kak katego-riya hudozhestvennogo teksta // Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Ser. Teoriya yazyka. Se-miotika. Semantika, 2016. № 3. S. 107-112.
10. Tarasov A.N. Rol' postmodernizma v formirova-nii sovremennoj hudozhestvennoj kul'tury // Trudy Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv. 2008. T. 181. S. 147-153.
11. Tolmachyov V.M., Sedel'nik V.D., Ivanov D.A. [i dr.]. Zarubezhnaya literatura XX veka: Ucheb. posobie dlya stud. vyssh. ucheb. zavedenij / Pod red. V.M. Tol-machyova. M.: Akademiya, 2003. 640 s.
12. Dneprov V.D. Idei vremeni i formy vremeni. L.: Sovetskij pisatel', 1980. 600 s.
13. Hinojosa. R. Klail City/Klail City y sus alrededores. Arte Público Press, University of Houston, Texas, 1987. 143 p.
14. Riker P. Vremya i rasskaz. T. 1. Intriga i istori-cheskij rasskaz. M.; SPb.: Universitetskaya kniga, 1998. 313 s.
