CC BY
263
10. Лазарева, Л. К вопросу о производстве следственных действий с привлечением сведущих лиц // Уголовное право. - 2010. - № 1.
11. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 25 марта 2004 г. № 124-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Власова Валерия Александровича на нарушение его конституционных прав положениями статей 115 и 165 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». [Электронный ресурс]. - URL: http://www.ksrf.ru/Decision/Statisticses/ Pages (дата обращения 01.09.2014 г.).
12. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 15 июля 2008 г. № 628-0-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Дудченко Владимира Николаевича на нарушение его конституционных прав частями второй и третьей статьи 8, частями первой, второй и четвертой статьи 9 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». [Электронный ресурс]. - URL: http://www.ksrf.ru>ru/Decision/Statisticses/Pages (дата обращения 02.09.2014 г.).
13. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 16 декабря 2010 г. № 1712-0-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Новосельцева Александра Викторовича на нарушение его конституционных прав статьями 4, 74, 88, 165, 186 и 406 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». [Электронный ресурс]. URL: http://www.ksrf.ru>ru/ Decision/Statisticses/Pages (дата обращения 01.09.2014 г.);
14. Петрухин, И. Л. Личная жизнь и пределы вмешательства. Человек и власть. - М., 1998.
15. Резван, А. П. К вопросу об использовании специальных познаний при раскрытии и расследовании преступлений // Правомерность производства следственных действий : сборник научных статей. - Волгоград: Издательство ВолГУ, 2001.
16. Тоцкий, В. В. Получение образцов для сравнительного исследования как средство процессуального доказывания // Уголовный процесс. - 2009. - № 11 (59).
17. Уголовный процесс: учебник / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред. проф. А.В. Смирнова; 4-е изд., перераб. и доп. - М., Кнорус, 2008.
18. Халиков, А. Н. Вопросы правового регулирования оперативно-розыскной деятельности // Актуальные проблемы совершенствования законодательства, правоприменения и правовых теорий в России и за рубежом : материалы Второй Международной научно-практической конференции (3 декабря 2009 г.) / под общ. ред. проф. В.Л. Кудрявцева. - Челябинск, ООО «Издательство РЕКПОЛ», 2010.
19. Шейфер, С. А. Следственные действия. Основания, процессуальный порядок и доказательственное значение. - Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004.
20. Шейфер, С. А. Следственные действия. Система и процессуальная форма. - М.: ООО Издательство «Юрлитинформ», 2001.
21. Шишов, Е., Сычев, А. Контроль и запись переговоров: следственное действие или оперативно-розыскное мероприятие // Уголовное право. - 2006. - № 6.
22. Шматов, М. А. Соотношение уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности // Правомерность производства следственных действий : сборник научных статей. -Волгоград: Издательство ВолГУ, 2001.
23. Щерба, С. Влияние физических и психических недостатков обвиняемого на его показания и позицию по уголовному делу // Уголовное право. - 2005. - № 5.
УДК 343.2/7
В.И. Тюнин*, Н.В. Радошнова**
Проституция в дореволюционной России и её регламентация
На протяжении истории дореволюционной России отношение общества к проституции было резко отрицательным. При этом отношение государственной власти к этому явлению и борьбе с ним не было последовательным. Появлению и истории проституции в дореволюционной России, а также её правовой регламентации, вызвавшей проведение, как криминализации, так и декриминализации этого явления, посвящена данная статья.
Ключевые слова: блуд, проституция, наказание, криминализация, декриминализация, регламентация.
V.I. Tunin*, N.V. Radoshnova**. Prostitution in pre-revolution Russia and her regulation. Attitude of society toward prostitution was sharply negative during the history of pre-revolution
* Тюнин, Владимир Ильич, профессор кафедры уголовного права, Санкт-Петербургский университет МВД, доктор юридических наук, профессор. Адрес: Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел. (812) 744-70-75. E-mail: v-tunin@rambler.ru.
** Радошнова, Наталия Валерьевна, аспирантка кафедры уголовного права и уголовного процесса, Санкт-Петербургский государственный экономический университет. Адрес: Россия, 190005, Санкт-Петербург, ул. 7-я Красноармейская, д. 6/8. Тел. (812) 60223-67. E-mail: radoshnova@bk.ru.
*Tunin, Vladimir Ilyich, Professor of the chair of Criminal Law, Saint-Petersburg University of Ministry of Internal Affairs of Russian Federation, Doctor of Law, Professor. Address: Russia, 198206, St.-Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1. Tel. (812) 744-70-75. E-mail: v-tunin@rambler.ru.
**Radoshnova, Natalia Valerievna, the post-graduate student of the chair of Criminal Law and Criminal Procedure, St.-Petersburg State University of Economy. Address: Russia, 190005, St.-Petersburg, 7-ya Krasnoarmeyskaya str., 6/8. Tel. (812) 602-23-67. E-mail: radoshnova@bk.ru. © Тюнин В.И., Радошнова Н.В., 2015
Russia. Thus attitude of state power toward this phenomenon and fight against was not successive. This article is devoted to appearance and history of prostitution in pre-revolutionary Russia, and also to her legal regulation, causing realization, both criminalization and decriminalization of this phenomenon.
Keywords: whoredom, prostitution, punishment, criminalization, decriminalization, regulation.
Исследование проституции вызывает определённые трудности в связи с тем, что в России в отдельные исторические периоды было не принято о ней упоминать. Поэтому история возникновения и существования проституции в дореволюционной России современными авторами, как правило, подробно не рассматривается.
Серия реформ князя Владимира Святославовича (ок. 956/958-1015) в конце X в., связанных с принятием христианства и внедрением новых для Древней Руси норм христианской морали, поставила древнерусское общество перед возможностью принять не только христианские догмы, но и тщательно разработанную систему права, в т.ч. тесно связанного с ним церковного права. Правовой основой для этого стал русский перевод пенального титула «Эклоги», византийского свода законов, изданного в 726 или 741 г., фигурирующего под названием «Леона и Константина верная цесаря» в юридическом сборнике «Мерило Праведное», предшественнике древнейшей редакции «Русской Правды» - «Правды Ярослава». Этот перевод «Эклоги» был сделан, скорее всего, в Киеве под патронатом церкви [10, с. 179].
В нём под титулом XVII из «Эклоги» была заимствована серия статей, направленная на укрепление семьи и новой христианской морали в отношениях мужчины и женщины. Например, в сборнике «Леона и Константина верная цесаря» первой из них идёт гл. 10 о карах за изнасилование девушки (ст. 30 «Эклоги»). В гл. 12 говорится о наказании за похищение девушки или монахини (ст. 24 «Эклоги»), гл. 14 предусматривает наказание за кровосмешение (ст. 33 «Эклоги»); гл. 17 объединяет ст. 19 и 20 «Эклоги» о женатом и неженатом развратнике; гл. 18 предусматривает наказание за связь женатого мужчины со своей рабой, гл. 19 - с чужой рабой (ст. 21, 22 «Эклоги») и т.д. [9, с. 136-137].
В конце X в. с издания церковного Устава князя Владимира в Древнерусском государстве начинает действовать и система церковных судов, в ведение которых переходит рассмотрение дел о нарушении нравственных норм, в т.ч. и рассмотрение дел о супружеских изменах, похищении невесты [11, с. 187].
В церковном Уставе Ярослава, сына князя Владимира (ок. 978-1054), была детально разработана система судебных наказаний. Она построена на различении и соотношении понятий греха и преступления. «Грех - ведает церковь, преступление - государство. Всякое преступление церковь считает грехом, но не всякий грех государство считает преступлением» [6, с. 257]. Поэтому дела, подсудные церковному суду, состояли из трёх категорий. Первая - это дела только греховные, нарушающие церковные заповеди, такие, как, например, браки в близких степенях родства, волхование, развод по взаимному соглашению супругов.
Вторая - это дела греховно-преступные, в которых нарушение церковного правила соединяется с физическим или нравственным вредом, например, похищение девиц, оскорбление женской чести словом или делом, самовольный развод мужа с женой по воле первого без вины последней.
К третьей категории относятся «духовные», сословные дела, или преступления, совершённые духовными лицами [6, с. 258].
Созданное в XIII в. «Святительское поучение» - свод обязательных правил для приходских священников - перечисляло приходское окружение, которое они были обязаны наставлять на путь истинный. Помимо, говоря современным языком, законопослушных граждан, в него также входили: «"неверные", "еретики", не говоря уже о "блудниках", "корчемниках"... "клеветниках", "лживых послухах"» [20, с. 226].
Как мы видим, в перечисленных актах ещё не существует понятия «блудница», т.к. понятие «блудник» обозначает мужчину.
Более поздние памятники права, такие, как, например, «Русская Правда», Судебники 1497, 1550, 1589 гг. также не содержат статей, предусматривающих наказание за проституцию, хотя этот термин появится в русском языке только в XVIII в. (Судебник 1589 г. был составлен для северных черносошных волостей с земским самоуправлением. Он не получил официального утверждения верховной властью, но признавался ею за официальный источник права, которым руководствовались в своей деятельности земские власти. - Авт.).
Рассмотрим исторические документы, описывающие жизнь русского общества XIV-XVII вв. Осталось множество свидетельств иностранцев о теремном затворничестве русских женщин, как правило, относящихся к русской знати и именитому купечеству. С женским теремом мы встречаемся уже в былинах киевского цикла, но отличительной чертой домашнего быта он становится в Средневековье. Правда, в исторических хрониках встречаются такие имена, как Елена Глинская, Ефросинья Старицкая, Ирина Годунова, Мария Нагая, но они, как правило, были вдовами, поэтому их положение исключало теремное затворничество.
Например, в середине XVI в. немецкий барон С. Герберштейн писал об этом так: «Положение женщин весьма плачевно. Московиты не верят в честь женщины, если она не живет взаперти и не находится под такой охраной, что никуда не выходит. Заключенные дома, они только прядут и сучат нитки, не имея совершенно никого голоса и участия в хозяйстве» [14, с. 49]. Также описывает жизнь женщин Я. Маржерет: «Знатные россиянки находятся под строгим надзором: имея отдельные
комнаты, они принимают посещения единственно от ближайших родственников, и только по особому благоволению муж выводит к гостю свою жену» [14, с. 49].
Разрядные росписи царских свадеб и званых пиров также указывают на то, что в них участвовали только вдовы или жёны старейших придворных сановников [7, с. 47]. Но запрет пировать вместе с мужчинами распространялся только на женщин боярского сословия. В среде простых горожан женщины нередко участвовали в шумных застольях, зачастую заканчивавшихся потасовками. Например, в одной из челобитных XVII в. читаем: «...была, государь у меня добрых людей пирушка, а Кузма пришёл ко мне через плетень насилством, не зван и учал гостей моих бесчестить, а женишку мою бранил и позорил всякими непотребными словесы, и сестришок моих бранил...» [14, с. 61]. Впрочем, в тот период были распространены и женские пиры, о чём пишет в челобитной государю в 1663 г. с жалобой на свою жену некий С.С. Гоголев: «И она, Арина, пьёт и бражничает, и дома не живёт недели по две, и приходит ко мне со многими людьми неведомо какого чину пьянским делом и женишку мою, напиваяся допьяна, бранит» [14, с. 61].
В XVI-XVII вв. духовные пастыри, например, в «Слове Кирилла Философа» резко осуждали московиток за пьянство. В кабаках продавалось вино, в торгах продавалось хмельное питьё, а в зажиточных домах ежедневно варилась брага. Заезжий немец Олеарий настолько часто встречал в Московии молодых и старых женщин, упившихся до беспамятства, что посчитал это «обыденным» [14, с. 63]. Когда кабаки в России получили достаточно широкое распространение, в них, по свидетельству Ж. де Лануа появились «некие кощунницы», ублажавшие танцами, и не только ими, «тех, кто хочет за ничто бросить деньги», а на базарах женщины «одновременно с торговлею предлагали покупателям кое-что иное» [14, с. 63].
Начиная с XIII в., в русском языке женщин, продающих себя за деньги, называли «кощунницами», или «блудницами», причём наиболее распространённым значением слова «блуд» в тот период являлось обозначение распутства, а менее распространённым - «заблуждение, «ошибка»: «Душевный блуд, ересь и нечестие» [16, с. 244]. Так, в «Соборном Уложении» 1649 г. читаем: «А будетъ которая жена учнетъ житии блудно и скверно, и в блуде приживётъ с кемъ детей, и техъ детей, сама или иной кто по ея велению погубить ... и такихъ беззаконныхъ жёнъ ... казнити смертию безо всякия пощады» [16, с. 244].
Наиболее распространённое слово в современном русском языке, обозначающее подобных женщин, начиная с XIV в. было литературным и имело совершенно другое смысловое значение, т.к. означало «ложь», «обман», «ересь» и «лжеучение».
В знакомом нам современном контексте это слово используется с XVII в. в документах, свидетельствующих о наказании какого-либо лица. Так, например, словосочетание «б..ню держати» означало содержание притона. В росписи наказаний Тобольска за 1641 г. читаем: «Биты по рядомъ в проводку кнутомъ ... пешего казака Гришки Черепанова жена Анютка за воровство, Кондрашка за сводничество, а Анютка за б...ню» (содержание притона. - Авт.) [16, с. 250].
В XVII в. в нормативных актах появилось новое словосочетание «бляжемный воръ», что также означало содержателя притона. В одной из грамот 1611 г. читаем: «Имать заповедныя денги ... а бляжемных воровъ за воровство быть кнутомъ, а иныхъ батоги, смотря по вине» [16, с. 251].
Исследователь Д.Г. Мордовцев заметил, что «в Древней Руси долго не существовало таких факторов публичного разврата, как аристократии, рабства, солдатчины, университетов, сосредотачивавших до 15000 студентов, многочисленных религиозных сект и орденов...» [13, с. 41].
По-иному проблема проституции решалась в средневековой Европе. В 1254 г. своими указами император Людовик Святой (1214-1270) назначает наказание за проституцию. Но их действие было настолько неэффективным, что через два года он издаёт новый закон, который запрещает разврат только в центре городов и около мест богослужения. Существование проституции ограничивалось периферийными кварталами и домами терпимости, откуда и происходит слово «бордель» (bordel -беспорядок, бордель. - Авт.) [5, с. 330].
Prostibulum publicum - публичный бордель, государственное учреждение, удовлетворяющее потребность мужчин в продажной любви [5, с. 330]. Строительству подобных заведений в средневековой Европе власти не препятствовали. Например, в 1445 г. Карл VII (1403-1461) даёт разрешение, по просьбе местной буржуазии, на постройку в г. Кастельнодари дома, который «истцы договорились между собой построить за свой счёт гостиницу за городом, вдали от добропорядочных людей, этот дом будет называться борделем» [5, с. 331].
Причины для повсеместного возникновения борделей были вполне понятны. По окончании Столетней войны в этом районе оставались многочисленные солдаты. Поэтому и «в Авиньоне выносится положительное решение о местной проституции, в Нийоре Гийом VII, герцог Аквитании, создаёт бордель, который должен быть похож на монастырь. ... Бордели принимают клиентов от Парижа до Тулузы, от Лиона до Бордо, как и по всей Европе - в Брюсселе, в Венеции или в Лондоне. ... Девушки подчиняются правилам, как монахини в монастыре: они должны вести себя как сестры и избегать ссор» [5, с. 331-332 ].
После периода смутного времени и польско-шведской оккупации слово «б...дь» приобретает своё современное значение, и именно в этом значении употребляется в юридических документах того времени. Но отношение к этому явлению властей оставалось крайне отрицательным. Об этом свидетельствует текст «Наказа о градском благочинии» 1649 г. В нём царь Алексей Михайлович (1629-1776) предписывает начальнику стражи в Москве следить за тем, «чтоб в улицах и переулках бою, грабежу, и корчмы и табаку и иного никакого воровства и б...ни (притонов. - Авт.) не было» [8]. В этом документе мы видим, что средневековый законодатель чётко относит проституцию и содержание притонов к криминогенным факторам.
«Ещё до Петра были известны женщины, которые назывались "потворённыя бабы", или "что молодыя жены с чужими мужьями сваживаютъ". Эти соблазнительницы уже и тогда вели своё занятие с правильностью ремесла и очень искусно внедрялись в дома, прикидываясь торговками, богомолками и т.д. В то время у нас разврат юридически помещался в одном разряде с воровством и разбойничеством. Но тогдашнее общество видимо не вменяло его в тяжкое преступление» [15, с. 156].
В «Соборном Уложении» 1649 г. предусматривалось наказание за сводничество, которое состояло в наказании виновных плетьми и ссылке на прядильный двор. Виновные в повторном сводничестве ссылались в Сибирь.
С начала правления Петра I (1672-1725) проводятся коренные реформы в Российской империи. Возникла новая столица - Санкт-Петербург, в которой сразу же стали появляться питейные и игорные заведения. И первым из них стала «Австерия», расположенная с 1705 г. на Троицкой площади, у северо-восточной стены Петропавловской крепости, здание которой было снесено в 1934 г. [19, с. 73].
«"Австерия" располагалась в двухэтажном мазанковом домике у подъёмного моста в крепость. Здесь продавали вино, водку, пиво, табак. Тут же происходила игра в карты» [1, с. 16]. Заметим, что в дореволюционном Петербурге всегда было открыто множество кабаков, и «к слову сказать, по числу распивочных знаменитая Сенная занимала в городе отнюдь не первое место. В Апраксином переулке, насчитывающем всего двадцать домов, уютно жительствовали тридцать три кабака и пивные, а в переулке Столярном, состоявшем из шестнадцати домов, было восемнадцать питейных заведений (в советское время Столярный переулок был переименован в ул. Пржевальского. - Авт.)» [4, с. 90].
Не стоит забывать и о том, что количество мужчин в новой столице, ставшей главным портовым городом Российской империи, значительно превышало женское население. Задумав Петербург как новую столицу, Петр I издал ряд указов, направленных на увеличение числа его жителей. Например, в 1710 г. он приказал перевести «на вечное житьё» 4720 мастеровых людей, в основном крестьян из дальних уездов страны [18, с. 5]. По указу Петра I все девять губерний России - Московская, Петербургская, Киевская, Архангельская, Азовская, Сибирская, Смоленская, Казанская, а позже и Рижская - были обязаны ежегодно присылать людей на строительство города [18, с. 11]. По Указу Петра I дела о прелюбодеянии, ранее находившиеся в ведении церковного суда, передаются в светский суд.
По переписи Полицмейстерской канцелярии 1737 г. в Петербурге насчитывалось 70 тыс. человек. Согласно второй ревизии, проведённой в конце 40-х гг. ХУШ в., на долю Петербурга приходилось 56700 душ мужского пола, т.е. 0,6 % всего мужского населения страны [18, с. 7]. В конце ХУШ в. естественные пропорции между мужским и женским населением нарушились ещё больше. К концу 1792 г. в Петербурге на 137440 жителей приходилось 66115 женщин.
Академик И.Г. Георги в тот период выделил две группы населения: 1) состоящие на казённом жалованье (51832 лица мужского пола) и 2) «питающиеся работой своей» (93193 лица мужского пола). В первой группе самую значительную категорию составляли военнослужащие сухопутных полков и морского ведомства [18, с. 8]. Огромное влияние на жизнь населения новой столицы оказывал морской порт. Поток товаров из Западной Европы привлёк в Петербург людей самых разных профессий, включая и продажных женщин. Под влиянием европеизации проституция приобрела в Петербурге ХУШ в. новые формы, несмотря на то, что в «Артикуле воинском» 1715 г. артикул 175 требовал от профосов - солдат, следивших за чистотой в помещениях, выгонять раздетыми найденных в расположении полков б...й. Это слово употребляется в документах, включая эпоху правления императора Петра I. При следующих правителях в нормативных актах Российской империи используется новое слово -«непотребство», а «б..дь» перестаёт употребляться в письменных источниках, окончательно перейдя в разряд ненормативной лексики. Так, например, Указы Петра II (1715-1730) от 1728 г. и Анны Иоанновны (1639-1740) от 1736 г. предписывали кабатчикам объявлять под роспись, «чтобы впредь непотребных жён и девок держать не держали под жестоким страхом и наказанием» [8]. Слово «блудница» сохранится в письменных литературных источниках гораздо дольше.
В период правления императрицы Анны Иоанновны было предписано строго следить за юными придворными, и «ежели пажи будут замечены в кабаках или в вольных домах, где содержат непотребных женок и девок, тотчас поймать и привести в дом её императорского величества» [17, с. 295].
Первый в Российской империи бордель возник в Петербурге в период правления императрицы Елизаветы Петровны (1709-1762), что вызвало со стороны императрицы принятие самых жёстких мер для борьбы с проституцией. Особый гнев Елизаветы Петровны вызвала некая немка Дрезденша, на которую в 1741 г. было заведено дело, сохранившееся в архиве Главной полиции Петербурга.
Анна-Кунигунда Фелкер (по прозвищу Дрезденша) в 22 года приехала в Россию и поступила в услужение к майору Бирону. По словам Анны, майор заставил её с ним жить. После года пребывания в доме Бирона она вышла замуж за Фридриха Фелкера. Но вскоре муж отбыл в армию, оставив жену без средств к существованию, в результате чего она занялась сводничеством. Спустя некоторое время Фелкер вернулся из армии и обвинил жену в прелюбодеянии, что стало основанием для развода.
Анна, собрав небольшой капитал, сняла дом на Вознесенском проспекте, недалеко от церкви Вознесения Христова, и устроила в нем увеселительное заведение. Вместо лакеев приезжавших в дом мужчин обслуживали молодые девицы. Невенчанные пары могли в этом доме получить на время комнату. Офицеры забирали женщин на несколько месяцев, или Дрезденша развозила женщин, в основном немок, по домам на несколько ночей.
Танцы на вечеринках продолжались до глубокой ночи, после чего господа увозили «невест» к себе домой. Услуги иностранных «невест», подобно импортным товарам, ценились намного выше
услуг российских солдаток и мещанок. Вход на такие вечеринки был платный и стоил для мужчин от полтины до рубля. Женщины не платили, но у них был свой расчёт с содержательницей притона. Для сравнения - живой бык на Сенном рынке Петербурга стоил 103 рубля 93 копейки; 1 фунт (фунт - 0,454 кг. - Авт.) ржаного хлеба стоил 3 копейки; 50 золотников (1 золотник - 1/96 фунта, или 4,266 г. - Авт.) белого хлеба стоили 5 копеек [2, с. 36, 99].
Одной из девиц, прибывшей из Германии, Анна Фелкер пообещала чин и место при русском дворе. Убедившись в обмане, девушка подала жалобу, а весть о скандале дошла до императрицы Елизаветы Петровны. Потерпевшая девушка была ей представлена лично. Императрица приказала учредить «Комиссию о живущих безбрачно», или «Комиссию о нравственности» под руководством кабинет-министра Демидова. Сначала Дрезденша ни в чём не сознавалась и рассказывала, что существует «деланием на дамских персон нахцей (маникюра. - Авт.) и продажей товаров, которые получает от иноземцев» [18, с. 126]. После применения пыток Дрезденша стала давать подробные показания.
«Комиссия о живущих безбрачно» наказала не только девиц, арестованных в доме на Вознесенской улице, но и некоторых из их клиентов. Так, «служащего Академии наук Н. Попова, произведённого в 1748 г. в адъюнкты по астрономии, а также асессора Мануфактур-коллегии Ладыгина обвенчали с "соблазнёнными" девицами. Наказаны были также некоторые жёны, часто ездившие в дом Дрезденши "других себе мужей по нраву выбирать", то есть занимавшиеся тем же промыслом, что и "прислуга" Дрезденши» [18, с. 126].
Также Дрезденша указала адреса многих столичных притонов, поэтому в течение трёх ночей полиция задержала более 50 продажных женщин, сводниц и блудниц «по большей части все выезжие ис Гданска, ис Любека, ис Риги» [18, с. 126]. Таким образом, за две недели были взяты под стражу до 70 «непотребных» иностранок и 15 русских девок [18, с. 126]. Напуганные многочисленными арестами, женщины легкого поведения попытались убежать и укрыться в Кронштадте, но по приказу «Комиссии о живущих безбрачно» комендант Кронштадта задерживал их и там.
Всего по донесениям полиции было задержано свыше 500 женщин, содержание которых в Петропавловской крепости из-за недостатка места было невозможным. Поэтому их перевели в Калинкин дом, бывший прядильный дом, куда женщин заключали за разгульную жизнь, «ибо он в стороне и в отдалении от города стал» [18, с. 127].
Прядильные дома были основаны императором Петром I в 1721 г. для исправления трудом непотребных женщин. Первый из них находился недалеко от Екатерингофа. В Калинкиной деревне был построен двухэтажный дом, названный «шпалерным мануфактурным домом». Для него Пётр I выписал из Парижа мастеров, которым отдал в услужение нескольких мальчиков для обучения ремеслу. Кроме шерстяных шпалер, на этой фабрике ткали парчу. Направо от этой мануфактуры по левому берегу реки Фонтанки был устроен прядильный дом, где под надзором старой голландки 80 старух ткали пряжу, не уступавшую голландской [15, с. 87-88]. Позже туда помещали женщин за непотребное поведение.
В Калинкин прядильный дом свозили арестованных по делу Дрезденши женщин, где их подвергали медицинскому осмотру и лечению, а также использовали на принудительных прядильных работах. Благодаря склонности одного из екатерининских военных прокуроров Василия Майкова к литературному жанру мы можем себе представить жизнь обитательниц Калинкина дома: Единые из них лён в нитки превращали, Другие кружева из ниток тех плели, Иные кошельки с перчатками вязали, Трудились тако все, дела к рукам приближа, И словом, был экстракт тут целого Парижа: Тут каждая была как ангел во плоти, Затем что дом сей был всегда назаперти [3, с. 153].
Позже, в XIX в. в помещении прядильного дома располагалась Калинкинская больница, в которой лечили кожно-венерические заболевания.
Но с арестом женщин, которых Дрезденша «отдавала в услуженье» офицерам и прочим лицам, возникали серьёзные затруднения. Так, архитектор Осип Трезини отказался выдать девицу Шарлотту Гарль, от которой имел дочь. В итоге они втроём попали под стражу [18, с. 127].
После ареста иностранок высылали в основном на родину, а русских девиц - в ссылку в Оренбург и прочие места. Не стоит забывать о том, что в то время ссылка носила сугубо колонизационный характер, и власть всеми силами старалась заселить новые земли русским населением.
Среди русских женщин преобладали солдатки, вдовы и дочери нижних чинов, брошенные мужьями разных чинов жёны.
Слухи о преследовании в Петербурге проституток распространились не только по Петербургу, но и по всей Европе, что имело самые неприятные последствия для авторитета России.
Однако иностранки продолжали содержать публичные дома, прикрываясь самыми разными предлогами, как, например, танцевальные вечера. Также среди содержателей притонов встречались и иностранцы - мастера и торговцы. Один из них, башмачник К. Олеп, при допросе в полиции, назвал имена ещё 16 устроителей подобных вечеринок [18, с. 128].
Несмотря на массовую высылку проституток из города, в Петербурге было вновь открыто множество публичных домов. Один из самых популярных районов, в котором располагались бордели, находился в Фонарном переулке, название которого происходило то ли от фонарных мастерских, находившихся рядом, то ли от названия известного местного кабака [17, с. 300].
В период правления императрицы Екатерины II (1729-1796) в 1782 г. вводятся штрафы для лиц, содержащих публичные дома, и полугодовое заключение в прядильных домах для проституток. Но поскольку угроза наказания никак не повлияла на количество продажных женщин, то в 1782 г. «Устав благочиния, или Полицейский» предписал производить регулярные медицинские осмотры проституток. Однако, допуская существование проституции, власть в «Уставе благочиния» также указала на то, что женщины, добывающие средства к существованию путём «непотребства» должны были помещаться для исправления на полгода в смирительный дом.
Этот же документ предписывал: «Чтобы в торговых, т.е. общественных банях, находившихся в ведении Управы благочиния, мужчины и женщины мылись в разных отделениях ... Что касается горожан в возрасте старше семи лет, вздумавших наведаться в баню для особ противоположного пола, им назначали штраф в несколько копеек - столько, сколько стоило посуточное содержание арестанта в смирительном доме. При этом дозволялось отработать штраф тут же, топя бани...» [3, с. 143].
Император Павел I (1754-1801) в 1800 г. установил для проституток ссылку в Сибирь, а также, по легенде, предписал им ношение платьев только жёлтого цвета, чтобы отличаться от приличных женщин.
И только в период правления императора Николая I (1796-1855) в 1843 г., по его повелению, министр внутренних дел Л.А. Перовский установил врачебно-полицейский надзор за проституцией. По одному из преданий, это было вызвано тем, что проезжая по улице, Николай I увидел выходящих из кабака солдат, где бывали и «девочки». В тот же день последовало высочайшее распоряжение всех без исключения хозяев кабаков Петербурга собрать во дворе Главного штаба. Тех, кто был годен к строевой службе, брали в солдаты, а не годных к строевой службе отправляли в кронштадтские арестантские роты. Прямо во дворе Генерального штаба началось бритьё голов новобранцев. Однако ходатаям удалось добиться помилования большинства кабатчиков. «Но потом долгое время в кабаках можно было видеть целовальников, обритых наголо» [1, с. 282].
Поэтому в 1843 г. для борьбы с распространением венерических заболеваний в Петербурге был создан врачебно-полицейский комитет, который зарегистрировал 400 женщин, занимавшихся проституцией. В середине 1860-х гг. в Северной столице находилось около 150 публичных домов [1, с. 297]. «Весёлые заведения носили к тому же различные камуфляжные названия, скажем "Женский пансион без древних языков". Из окон "пансиона" неслись не строгая академическая латынь, не напевный греческий гекзаметр, а звуки разудалой музыки» [1, с. 283].
Официальная статистика петербургской проституции разделяла продажных женщин на три категории, «по формам своего промысла: а) живущих в домах терпимости, б) одиночек и в) бродячих, развратного поведения женщин» [12, с. 167].
Декриминализации проституции стала наблюдаться в законодательных актах. В Своде законов 1832 г. в ст. 669, 670 виновный в совращении был обязан обеспечить содержание матери и младенца, а также должен быть подвергнут тюремному заключению и церковному покаянию. Однако женитьба на соблазнённой женщине освобождала виновного от наказания [8].
На основании ст. 781 «Свода законов уголовных» 1842 г. виновные в блуде подвергались тюремному заключению и церковному покаянию.
В соответствии со ст. 1286 «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 г. виновный в посещении «непотребных» женщин «явным и соблазнительным образом» подлежал денежному штрафу от 1 до 10 рублей [8].
Для женщин уголовное наказание предусматривалось на основании ст. 1287 «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 г. за профессиональное непотребство, а ст. 1288 «Уложения» 1845 г. предусматривала наказание для виновных в сокрытии венерического заболевания [8].
По высочайше утверждённому, но не обнародованному решению Государственного Совета от 6 апреля 1853 г. женщины, состоявшие под врачебно-полицейским осмотром, не подвергались осуждению именно «за непотребство», но преследовались за совершение других преступлений [8].
Только после проведения в период правления императора Александра II (1818-1881) судебной реформы в 1864 г. было официально отменено право врачебно-полицейского комитета «по своему усмотрению сечь розгами подчинённых его надзору проституток и применять к ним всяческие дисциплинарные и пенитенциарные меры; только с того времени этим истинным париям общества даны кое-какие человеческие права, - по крайней мере, в отношении судимости они сравнялись с остальными гражданами, так как дела о них стали ведаться мировыми судьями на основании общих узаконений» [12, с. 153].
Таким образом, в результате проведённой судебной реформы с 1864 г. произошла декриминализация проституции. По данным врачебно-полицейского комитета за 1868-1877 гг. в Петербурге было зарегистрировано [12, с. 169]:
Годы Домов терпимости В них женщин Одиночек Бродячих Всего женщин
1868 144 820 1378 392 2590
1871 168 1116 1840 2261 5217
1875 177 1167 1413 2105 4685
1877 197 1194 1978 2104 5276
Статистические данные показывают, что количество проституток в Петербурге постоянно увеличивалось. Следовательно, декриминализация проституции никак не связана с изменениями нравственности в российском обществе, а была проведена только с одной утилитарной целью -профилактикой и борьбой с венерическими заболеваниями. И такие меры привели к значительному снижению случаев заражения сифилисом, т.к. в тот период сифилис считался неизлечимым заболеванием. Например, в 1887 г. в Магдебурге на 90000 жителей выявлено 70000 случаев заболеваний сифилисом. В Петербурге в 1870 г. на 700000 жителей было выявлено 30000 случаев заболевания сифилисом [12, с. 170-171].
Несмотря на неоднозначное отношение к проституции на протяжении разных периодов истории дореволюционной России, её декриминализация и регламентация, несомненно, были вызваны сугубо практическими соображениями законодателя. Декриминализация проституции не только уменьшила латентность этого явления, но также уменьшила и количество случаев заражения венерическими заболеваниями, в частности, сифилисом.
Представляется, что история борьбы с проституцией в дореволюционной России, а также её декриминализация в Российской империи помогут современному обществу сделать свой выбор в дискуссии о существовании в обществе проституции в пользу её регламентации единственно лишь с утилитарной целью - профилактикой и снижением случаев заражения СПИДом, который, как и сифилис в царской России, в настоящее время является неизлечимым заболеванием.
Список литературы
1. Алянский, Ю. Увеселительные заведения старого Петербурга. - СПб.: Аврора; Стройиздат СПб, 1998.
2. Бахтиаров, А. Брюхо Петербурга. Очерки столичной жизни. - Л.: РИА «Ферт», 1994.
3. Гордин, М. А. Екатерининский век. Панорама столичной жизни. Кн. 1. - СПб.: Издательство Пушкинского фонда, 2004.
4. Длуголенский, Я. И. Век Достоевского. Панорама столичной жизни. Кн. 1. - СПб.: Издательство Пушкинского фонда, 2005.
5. Кинси, З. История борделей с древнейших времён. - М.: ЗАО Издательство Центрполиграф,
2013.
6. Ключевский, В. О. Соч. в 9 томах. Курс русской истории. - Т. 1, 4. 1. - М: Наука, 1987.
7. Леонтьев, А. К. Государственный строй, право и суд // Очерки русской культуры XVI века / под ред. А.В. Арциховского. - Ч. 2. - М: Наука, 1976.
8. Мартыненко, Н. К. Проституция в императорской России: от запрета к легализации // Новый исторический вестник. - 2009. - № 19 (1). [Электронный ресурс]. - URL: http: // www. nivestnik.m/2009_l/08_martynenko_8.shhtml (дата обращения: 15.01.2015).
9.Милов, Л. В. Легенда или реальность? (О неизвестной реформе Владимира и Правде Ярослава) // Милов Л.В. Исследования по истории памятников средневекового права : сборник статей / под ред. Б.Н. Флори, А.А. Горского. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. - С. 125-152.
10. Милов, Л. В. Византийская Эклога и «Правда Ярослава» (к рецепции византийского права на Руси) // Милов Л.В. Исследования по истории памятников средневекового права : сборник статей / под ред. Б.Н. Флори, А.А. Горского. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009.- С. 173-186.
11.Милов, Л. В. К вопросу об истории церковного устава Владимира // Милов Л.В. Исследования по истории памятников средневекового права : сборник статей / под ред. Б.Н. Флори, А.А. Горского. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. - С. 187-189.
12.Михневич, В. Язвы Петербурга. Опыт историко-статистического исследования нравственности столичного населения. - СПб.: ООО Издательство «Лимбус Пресс», 2003.
13. Мордовцев, С. Г. Живой товар: Постыдная торговля молодостью и красотой и меры против безнравственного совращения женщин. М., 1894.
14. Пушкарёва, Н. Частная жизнь женщины в Древней Руси и Московии: невеста, жена, любовница. - М.: Ломоносов, 2012.
15. Пыляев, М. И. Старый Петербург. Репринтное воспроизведение издания А.С. Суворина. -М.: Совместное советско-финское предприятие ИКПА, 1990.
16. Словарь русского языка XI-XVII вв. / под ред. С.Г. Бархударова. - Вып. 1. - М.: Наука, 1975.
17. Синдаловский, Н. Пороки и соблазны Северной столицы. Светская и уличная жизнь в городском фольклоре / изд. 2-е, дораб. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2012.
18. Семенова, Л. Н. Быт и население Санкт-Петербурга (XVIII век). - М.: Весь мир; СПб.: Русско-Балтийский информационный центр «Блиц», 1998.
19. Тюнин, В. И., Радошнова Н. В. История криминализации азартных игр в России // Учёные записки юридического факультета. - 2014. - № 35 (45). - С. 72-80.
20. Романов, Б. Л. Люди и нравы Древней Руси (историко-бытовые очерки XI-XIII вв.). - СПб.: Изд-во Ленинградского государственного ордена Ленина университета, 1947.
