CC BY
180
ПРАВО
УДК 343.121; 343.14; 342.9
А. Б. Коновалова, Е. В. Гвоздева
Профессиональная защита: проблемы и перспективы правовой регламентации
Статья посвящена актуальной проблематике нормативной регламентации реализации права на получение квалифицированной юридической помощи, содержания и форм осуществления профессиональных юрисдикционных технологий защиты в отечественном процессе. Авторами обосновывается практическая целесообразность законодательного закрепления способов обнаружения, фиксации и исследования доказательств, инициативно собранных защитником, придания сведениям, представленным адвокатом при осуществлении правозащитной деятельности, равной юридической силы с доказательствами, собранными лицами, осуществляющими уголовное преследование. Рассматриваются доктринальные и правоприменительные коллизии, возникающие при легализации сведений, собранных адвокатом при защите прав и законных интересов доверителей.
Article is devoted to an actual perspective of a standard regulation of realization of the right to the qualified legal aid, the contents and forms of implementation of professional jurisdictional technologies of protection in native process. Authors practical expediency of legislative fixing of ways of detection, fixing and research of the proofs which are initiatively collected by the defender, giving to the data presented by the lawyer at implementation of human rights activity, equal validity with the proofs collected by the persons which are carrying out criminal prosecution locates. The doctrinal and law-enforcement collisions arising at legalization of the data collected by the lawyer at protection of the rights and legitimate interests of principals are considered.
Ключевые слова: профессиональная юридическая помощь, защитник, юрисдикционные технологии, собирание доказательств, состязательность и процессуальное равноправие, судопроизводство, производство по делам об административных правонарушениях.
Keywords: professional lawyer aid, defender, jurisdictional technologies, collecting of proofs, competitiveness and procedural equality, legal proceedings, proceedings in administrative offence.
Одной из фундаментальных основ состязательного судопроизводства является процессуальное равноправие сторон, отстаивающих диаметрально противоположные публичные и (или] частные интересы.
Вместе с тем в отечественной уголовно-процессуальной доктрине, правосознании практикующих юристов преобладает представление о нецелесообразности предоставления стороне защиты равных процессуальных возможностей по участию в доказывании и, как следствие, безусловной «ущербности» сведений, собранных защитником в целях обоснования невиновности доверителя и оспаривания обвинения, инкриминируемого подзащитному [1]. Лишь относительно незначительная часть правоведов отмечают необходимость нормативного закрепления процессуально допустимого противодействия стороны защиты деятельности лиц, осуществляющих уголовное преследование в целях реализации публичных интересов [2].
Разумный баланс публичного и частного интересов при выполнении назначения уголовного судопроизводства, равенство процессуальных возможностей сторон при осуществлении уголовного преследования и реализации защитительной функции должны устранить «исключительную компетенцию государственно-властных органов» [3] по собиранию доказательств. Разумеется, сохранив за государственными органами и должностными лицами, осуществляющими доказывание по уголовным делам, правомочия по принятию общеобязательных решений и применению мер процессуального принуждения, при обеспечении возможности правомерного процессуального противоборства, инициирования правовосстановительных и правоохранительных санкций.
© Коновалова А. Б., Гвоздева Е. В., 2014 92
Адвокат-защитник является единственным представителем стороны защиты, обязанным участвовать на профессиональной основе в доказывании в соответствии с требованиями Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» [4], за неисполнение которого возможно применение мер гражданско-правовой и дисциплинарной ответственности. Необходимость нейтрализации надуманного противодействия лиц, ведущих судопроизводство, инициативной деятельности защитника по собиранию сведений, которые, в контексте действующего правового регулирования, «могут быть облечены в необходимую процессуальную форму только органом уголовного преследования... или судом на основании соответствующего ходатайства защитника» [5], обусловливает поиск оптимальных путей регламентации вовлечения в уголовный процесс соответствующих сведений.
Профессионализм, понимаемый как «осуществление деятельности по принятым методикам; соблюдение требований к ее процессу и результатам; возмездность» [6], выступает гарантом честности, разумности и добросовестности отстаивания адвокатом прав и законных интересов подзащитного, качества, оперативности и результативности использования не запрещенных законом средств и способов по отстаиванию позиции доверителя в уголовном процессе. Именно на обеспечение и стимулирование профессионализма адвокатской деятельности направлены квалификационные требования, предъявляемые к претендентам на получение статуса адвоката (стаж работы по юридической специальности, образование], двухуровневая процедура квалификационного экзамена, ограничения и запреты, установленные в отношении адвокатов, возможность применения мер юридической ответственности за некачественное или несвоевременное оказание помощи.
Профессиональный характер правозащитной деятельности адвоката обеспечивается как организационно-правовыми (порядок приобретения, приостановления, прекращения статуса адвоката, реализации полномочий в сфере спорной и бесспорной юрисдикции], так и «обеспечительными процессуальными гарантиями» [7], призванными минимизировать уязвимость представителей адвокатской корпорации. К процессуальным гарантиям, нейтрализующим противодействие законной деятельности адвоката-защитника, традиционно относят недопустимость произвольного ограничения права защитника на свидания со своим доверителем; возможность привлечения адвокатом специалиста для опровержения заключения эксперта; обязательность участия адвоката в производстве по уголовному делу в предусмотренных законом случаях; своевременное уведомление адвоката, принявшего поручение на ведение дела, о предъявлении подзащитному обвинения, производстве следственных действий; фиксация в протоколе допроса доверителя всех, в том числе отведенных вопросов защитника; обязательность отложения производства процессуального действия на установленный законом срок [8].
Включенность адвоката-защитника в процессуальный механизм формирования доказательственной базы по уголовному делу выступает способом обеспечения процессуального равноправия сторон и реализации права подозреваемого, обвиняемого на защиту [9]. Несмотря на формализацию права защитника собирать доказательства, механизм обнаружения и представления сведений, обладающих свойствами относимости, допустимости и достоверности, гарантирующими «конкуренцию» с доказательствами, собранными официальными представителями стороны обвинения, до настоящего времени не разработан. Это позволяет ряду авторов утверждать, что «УПК РФ не дал защитнику права самостоятельно собирать доказательства. не превратил его в сторону состязательного процесса в досудебной части нашего уголовного судопроизводства» [10]. Следовательно, заявляют сторонники данного утверждения, представляемые защитником сведения - не более чем источники информации, обретающие статус уголовно-процессуальных доказательств лишь при принятии соответствующего решения дознавателем или следователем [11].
Действительно, согласно предписаниям Федерального закона № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», призванного унифицировать порядок оказания квалифицированной юридической помощи, адвокаты уполномочены собирать сведения, предметы и документы, которые могут быть признаны доказательствами. Отказавшись в названном нормативном правовом акте от закрепления права адвоката собирать именно доказательства, необходимые для оказания юридической помощи, законодатель создал коллизию двух федеральных законов: специального и кодифицированного. К сожалению, в подавляющем большинстве случаев дилемма разрешается правоприменителем в пользу буквального толкования полномочий адвоката в Законе № 63-Ф3, игнорируя прямое действие основополагающего принципа уголовного судопроизводства - законности, запрещающего применять федеральный закон, противоречащий УПК РФ [12].
Одна из новелл уголовно-процессуального закона - декларирование опроса лиц с их согласия адвокатом-защитником в качестве процессуальной альтернативы формирования доказательствен-
93
ной базы, предназначенной для создания правовых предпосылок процессуального равноправия сторон. Законодатель, формализовав полномочие профессионального советника по правовым вопросам самостоятельно собирать доказательства (ч. 3 ст. 86 УПК РФ], не раскрыл понятие и сущность опроса, умолчал об основаниях, условиях и порядке его проведения, способах фиксации полученной информации, породив тем самым теоретические споры и правоприменительные коллизии.
Во-первых, ни в доктрине, ни в правоприменительной деятельности не сложилось унифицированного толкования сущности, процессуального значения опроса лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к уголовному делу. Семантическое толкование позволяет определить опрос как «способ получения информации, необходимой для осуществления защиты интересов подозреваемого, обвиняемого защитником, с согласия опрашиваемых лиц» [13]. Современными процессуалистами однозначно признаются принципиальные отличия опроса от следственного действия: его проведение возможно лишь при добровольном волеизъявлении носителя информации, адвокат не правомочен применять властно-распорядительными полномочиями в отношении опрашиваемого, достоверность информации не может быть обеспечена процессуальным путем, добровольный информатор не обретает процессуальный статус участника уголовного судопроизводства.
Вместе с тем, руководствуясь буквальным толкованием УПК РФ (п. 32 ст. 5 УПК РФ], определившим процессуальное действие как следственное, судебное или иное действие, предусмотренное настоящим Кодексом, представляется возможным рассматривать опрос как «иное процессуальные действие». Признавая следственные действия процессуальными действиями, обладающими специфическими признаками (познавательная сущность, получение доказательственной информации, производство дознавателем, следователем, судом, установление правил производства в уголовно-процессуальном законе] [14], обоснованным видится и придание опросу формы процессуального действия, по аналогии имеющего познавательную сущность (средство доказывания], информативную определенность и легализованный характер (специальный субъект].
Единственный критерий, позволяющий соотнести результаты опроса с процессуальным доказательством, - содержание сведений, сообщаемых добровольным информатором: ответы на любые вопросы, «имеющие отношение к доверителю, и в первую очередь - в целях установления непричастности доверителя к преступлению... выявление доказательств, уточняющих событие преступления» [15]. В связи с этим представляются недостаточно аргументированными утверждения о детальной регламентации процедуры проведения процессуального действия в тексте Закона [16] как условии признания результатов такого действия доказательствами по уголовному делу, особенно учитывая несвойственный для публичных отраслей отечественного права способ правового регулирования процессуального статуса защитника, включающего право «использовать иные не запрещенные настоящим Кодексом средства и способы защиты» (п. 11 ч. 1 ст. 53 УПК РФ].
Возможным выходом из сложившейся ситуации фактического неравенства сторон при собирании информации по уголовному делу могло бы стать придание опросу адвоката процессуальной формы, альтернативной допросу, проводимому следователем, дознавателем [17], либо, для большей юридической силы, - закрепить аналогичный с допросом процессуальный статус опроса защитника, создав параллель, а не альтернативу следственному действию, обеспечив тем самым равенство процессуальных возможностей оппонентов, действующих на профессиональной основе, на различных стадиях уголовного судопроизводства.
Во-вторых, законодателем не предусмотрена процедура фиксации хода и результатов опроса, проводимого защитником, что позволяет, по мнению ряда авторов, низводить результаты его доказательственной деятельности к поводу для производства допроса опрошенного лица [18]. Законодательный императив, гарантировавший право адвоката «составлять документы правового характера», интерпретированные законодателем в «иные документы» в контексте уголовно-процессуального регулирования (ч. 2 ст. 74 УПК РФ], позволяет согласиться с мнением авторов, придающих указанным документам силу доказательств, на равных конкурирующих с доказательствами, собранными должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование. Вместе с тем отсутствие юридико-технического механизма преобразования сведений, полученных защитником, в доказательства, приводит, с одной стороны, к отрицанию возможности распространения на них режима «судебных доказательств», а с другой - к полемике при определении приемлемой процессуальной формы их фиксации даже в рядах сторонников признания за адвокатом права собирать именно доказательства. Так, одни процессуалисты предлагают придерживаться общих правил фиксации доказательственной информации в форме протокола [19], другие - отражать в форме объяснений [20], а корпоративные стандарты адвокатской практики предписывают составлять акт опроса [21].
Последовательное реформирование УПК РФ в части регламентации порядка применения бланков процессуальных документов, фиксирующих ход и результаты процессуальных действий, 94
аналогия уголовно-процессуального закона, необходимость обеспечения юридического равноправия сторон при фактическом неравенстве процессуальных возможностей по собиранию доказательств подтверждают целесообразность протоколирования как единственного и достаточного способа фиксации опроса адвокатом-защитником. Протокол опроса в качестве процессуально приемлемой формы закрепления сведений, полученных от осведомленного лица, - формулировка, максимально приспособленная к действующей системе доказательств [22], вносящая ясность в правовой статус сведений, собираемых защитником, способствующая демократизации уголовного судопроизводства на основе состязательности и процессуального равноправия сторон.
Ввиду необходимости обеспечения единого подхода к формированию доказательственной базы сторонами защиты и обвинения, соблюдения правил оценки достоверности и достаточности доказательственной информации логично предъявление единых требований в процессуальной форме протоколов допроса и опроса с учетом особенностей, связанных с отсутствием у адвоката властно-распорядительных полномочий и возможности применения мер процессуального принуждения. Следование унифицированным правилам протоколирования вербальной информации, предусмотренным статьями 189-191 УПК РФ, обобщение теоретических рекомендаций по нормативному изложению процедуры опроса [23] позволяет предложить авторскую редакцию статьи, определяющей требования к ведению протокола опроса адвокатом лица, предположительно владеющего юридически значимой информацией:
«Статья 190.1 Протокол опроса адвокатом лица с его согласия
1. Ход и результаты опроса адвокатом лица с его согласия отражаются в протоколе опроса, который составляется в ходе опроса адвокатом или непосредственно после его окончания.
2. Протокол опроса может быть написан от руки или изготовлен с помощью технических средств. При производстве опроса с письменного согласия опрашиваемого лица могут применяться фотографирование, киносъемка, аудио- и видеозапись.
3. В протоколе опроса лица с его согласия указываются:
1] место и дата производства опроса, время его начала и окончания;
2] процессуальное положение, принадлежность к адвокатскому образованию, фамилия и инициалы адвоката, составившего протокол;
3] фамилия, имя и отчество опрашиваемого лица и других участвующих лиц, адрес и другие данные о личности опрашиваемого.
4. Объяснения опрашиваемого лица записываются от первого лица и по возможности дословно. Вопросы и ответы на них записываются в той последовательности, которая имела место в ходе опроса адвокатом.
5. Если в ходе опроса проводились фотографирование, аудио- и (или] видеозапись, киносъемка, то протокол должен содержать:
1] запись о проведении фотографирования, аудио- и (или] видеозаписи, киносъемки;
2] уведомление опрашиваемого лица о намерении применить технические средства фиксации и письменное согласие опрашиваемого на их применение;
3] сведения о технических средствах, об условиях фотографирования, аудио- и (или] видеозаписи, киносъемки, факте приостановления ведения записи, причине и длительности остановки записи.
6. Опрашиваемым лицом в ходе опроса могут быть изготовлены схемы, чертежи, рисунки, диаграммы, которые приобщаются к протоколу, о чем в нем делается соответствующая запись.
7. По окончании опроса протокол предъявляется опрашиваемому лицу для прочтения либо по его просьбе оглашается адвокатом, о чем в протоколе делается соответствующая запись. Всем лицам, участвующим в опросе, разъясняется право делать подлежащие внесению в протокол замечания о его дополнении и уточнении. Внесенные замечания о дополнении и уточнении протокола должны быть оговорены и удостоверены подписями участников.
8. Протокол опроса подписывается адвокатом и опрашиваемым лицом, иными лицами, участвующими в опросе. Опрашиваемое лицо подписывает также каждую страницу протокола.
9. К протоколу прилагаются фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, фонограммы опроса, кассеты видеозаписи, чертежи, планы, схемы, изготовленные в ходе опроса.
10. По ходатайству адвоката дознаватель, следователь, судья (суд] обязаны приобщить протокол опроса лица с его согласия к материалам уголовного дела».
Данные нововведения, как представляется, будут способствовать оптимизации адвокатской практики, унификации уголовно-процессуального доказывания, осуществляемого сторонами, наделенными принципиально различными юридико-техническими возможностями и полномочиями. При опросе лиц, не владеющих языком судопроизводства, не достигших 18-летнего возраста, по аналогии с допросом указанных субъектов, также целесообразно обеспечить реализацию дополнительных гарантий прав и законных интересов [24] при адекватном норма-
95
тивном закреплении процедуры добровольного отобрания и фиксации сообщаемой ими информации. Новеллы, стимулируя познавательную активность сторон в поиске новых доказательств, позволят упорядочить систему уголовно-процессуальных доказательств, при условии внесения редакционных изменений и в часть 2 статьи 74 УПК РФ в части обозначения п. «5» в следующей редакции: «протоколы следственных, судебных и иных процессуальных действий».
Дальнейшие действия защитника по легализации полученных результатов опроса могут включать ходатайство о приобщении к материалам дела фиксирующего их протокола, подлежащего удовлетворению при соблюдении изложенных требований, о допросе лица в интересах подзащитного, поскольку полученные сведения должны быть проверены и оценены с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности -достаточности для разрешения уголовного дела [25].
Позитивная деятельность защитника по собиранию доказательств может реализовываться в самостоятельном получении предметов, документов и иных сведений, истребовании документов от органов власти и управления, общественных объединений и организаций, а также в иных, в том числе прямо не предусмотренных законом, способах собирания и проверки доказательств. «Истребование или запрос адвокатом-защитником справки, характеристики и иного документа предполагают направление защитником в категоричной форме требования, адресованного соответствующему органу или организации о предоставлении ему запрашиваемой информации, оформленной в виде справки, характеристики или иного документа» [26].
К сожалению, нормативному закреплению права защитника истребовать справки, характеристики, иные документы не корреспондирует императивная обязанность адресатов предоставлять запрашиваемую информацию. В связи с этим следует согласиться с предложением о введении административной ответственности за непредоставление органами, организациями информации, документов или их надлежаще заверенных копий, разумеется, за исключением носителей информации, содержащих охраняемую федеральным законом тайну, сократив одновременно срок исполнения запроса до 10 суток [27].
Возможно привлечение любого специалиста для дачи разъяснений и оказания помощи в получении сведений в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства [28], обращение в научно-исследовательские, экспертные учреждения за получением квалифицированных заключений по вопросам, разрешение которых требует специальных познаний и практических навыков. Реализация процессуальной обязанности адвоката-защитника по обоснованию защитительного тезиса может осуществляться в форме криминалистической фотосъемки предметов, документов, обстановки, местности, самостоятельного ведения видео- и (или] аудиозаписи следственных и иных процессуальных действий. Очевидно, что императивное закрепление обязанности уполномоченных лиц по удовлетворению ходатайств защитника о производстве следственных действий, носящих удостоверительный характер, при обеспечении права адвоката на участие в этих действиях создаст реальную возможность придания надлежащей процессуальной формы предметам, документам, сведениям, представленных адвокатом-защитником [29].
Качество и процессуальное значение для доказывания сведений, представленных адвокатом-защитником в уголовном судопроизводстве, в отсутствие достаточного механизма их легализации [30], предопределяются профессионализмом и тщательностью деятельности адвоката по обнаружению, фиксации и представлению предметов, документов и сведений для приобщения к материалам дела. Немаловажное значение имеет неуклонное соблюдение корпоративных стандартов, этических правил поведения, ограничительных запретов на «злоупотребление предоставленным правом на собирание доказательств. введение в заблуждение лица, обладающего определенными сведениями, принуждение последнего к беседе» [31].
Принимая во внимание единство процессуальной формы, включающей получение доказательств уполномоченным субъектом, из надлежащего источника, с соблюдением установленной процедуры производства и фиксации исследовательской деятельности [32], можно констатировать, что, в отсутствие регламентации порядка собирания защитником сведений при диспози-тивности регулирования его полномочий, представленные им сведения соответствуют критериям допустимости, относимости и достоверности. Данное утверждение полностью согласуется с нормативным определением доказательства как «любых сведений», на основе которых устанавливается наличие или отсутствие обстоятельств, входящих в предмет доказывания (ч. 1 ст. 74 УПК РФ], и может быть интерпретировано как корреспондирующая праву защитника представлять сведения обязанность должностных лиц проверять и оценивать предъявляемые доказательства [33]. Более того, отвечает прецедентной практике Европейского суда, отказывающего в признании справедливым процесса, если одна из сторон не имеет возможности отстаивать свою позицию по делу или представлять относящиеся к делу документы, [34] а равно национальной 96
концепции отправления правосудия, согласно которой «на основе состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ] суд по каждому делу обеспечивает равенство прав участников судебного разбирательства по представлению и исследованию доказательств и заявлению ходатайств» [35].
Процессуальный статус защитника в производстве по делам об административных правонарушениях вовсе не получил надлежащей правовой регламентации. Прежде всего, к осуществлению защиты допускается любое лицо вне зависимости от рода деятельности и наличия юридического образования, что не согласуется с конституционным критерием квалифицированности оказываемой юридической помощи [36]. Кроме того, не предусмотрены случаи обязательного участия защитника и, как следствие, предоставления бесплатной юридической помощи, являющейся гарантом доступа к правосудию. Незначительный перечень правомочий, предоставленных защитнику, ставит под сомнение результативность осуществления права на защиту.
Принципиально, что применение мер обеспечения и формирования доказательственной базы может осуществляться исключительно в рамках административно-юрисдикционного процесса. В соответствии с ч. 4 ст. 25.5 и ч. 4 ст. 28.1 КоАП РФ одним из оснований участия защитника в адми-нистративно-юрисдикционном процессе является начало составления первого протокола о применении мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении, предусмотренных ст. 27.1 КоАП РФ. При административном задержании данная норма противоречит ч. 2 ст. 48 Конституции РФ, закрепляющей, что каждый задержанный имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника] с момента фактического задержания. Вместе с тем задержание правонарушителя может быть применено до возбуждения дела в порядке, определенном ч. 4 ст. 28.1 Ко-АП РФ. Несовпадение во времени момента начала административно-юрисдикционного процесса с моментом возбуждения дела об административном правонарушении фактически лишает правонарушителя возможности пользоваться помощью защитника при применении в отношении него задержания, а также других мер обеспечения, предусмотренных главой 27 КоАП РФ.
Кроме того, в КоАП РФ нет понятия «момент возбуждения дела об административном правонарушении», имеющего существенное значение для определения момента возбуждения дела при составлении протокола об административном правонарушении и первого протокола о применении мер обеспечения производства по делу. Фактически слово «момент» означает «...короткое время, в которое происходит что-либо...» [37], следовательно, дело об административном правонарушении возбуждается в тот миг, когда должностное лицо начинает составлять протокол. Однако на практике имеют место случаи, когда должностные лица допускают защитников к участию в деле лишь после составления соответствующих протоколов [38], при этом ими не учитывается, что при составлении протоколов они обязаны разъяснить правонарушителю права и обязанности, в том числе право на защиту.
С учетом изложенного представляется целесообразным внести следующие изменения: во-первых, во устранение имеющихся противоречий полагаем необходимым изложить ч. 4 ст. 28.1 КоАП РФ в следующей редакции: «Дело об административном правонарушении считается возбужденным с началом составления первого процессуального документа, предусмотренного КоАП РФ, либо с момента фактического применения мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении, предусмотренных ст. 27.1 КоАП РФ». Во-вторых, предоставить адвокату-защитнику, участвующему в производстве по делу об административном правонарушении, следующие полномочия: знакомиться со всеми материалами дела в момент допуска к участию в производстве и перед передачей дела на рассмотрение судье, уполномоченному органу или должностному лицу, фиксировать (в том числе с помощью технических средств] данную информацию; участвовать в рассмотрении жалобы на применение мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении; обращаться в компетентные органы и организации для проведения экспертиз, привлекать специалистов для разъяснения вопросов, связанных с оказанием юридической помощи; присутствовать при производстве процессуальных действий с участием подзащитного; задавать вопросы другим участникам производства по делу об административном правонарушении, подлежащие обязательному внесению в протокол; делать в протоколах письменные замечания о полноте и правильности осуществления процессуальных действий и составлении процессуальных документов.
В заключение полагаем необходимым отметить, что многочисленные коллизии и пробелы законодательной регламентации правового механизма оказания квалифицированной юридической помощи, потребность в унификации правоприменительной деятельности по обнаружению, фиксации, представлению и исследованию доказательств, собранных защитником, настоятельно требуют комплексного исследования процессуального статуса профессионального защитника, в связи с чем указанная публикация может рассматриваться как приглашение к плодотворной научной дискуссии.
97
Примечания
1. Водяник Е. А. Опрос защитником лица с его согласия // Адвокат. 2013. № 11. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»; Лупинская П. А. Рецензия на сборник научных статей «Защита прав личности в уголовном праве и процессе» / под ред. Н. А. Лопашенко, С. А. Шейфера. Саратов, 2003. Вып. 2 // Правовая политика и правовая жизнь. 2004. № 4. С. 208.
2. Кронов Е. В. Опрос защитником-адвокатом лиц с их согласия: сущность, значение, механизм производства // Адвокатская практика. 2008. № 3. С. 3; МартынчикЕ. Г. Правовые основы адвокатского расследования: состояние и перспективы (к разработке концепции модели) // Адвокатская практика. 2004. № 3. С. 4-11; Стройков В. Реализации прав защитника на опрос лиц // Законность. 2004. № 6. С. 52.
3. Давлетов А., Юсупова Л. Правомочия защитника по собиранию доказательств в современной модели уголовного процесса России // Уголовное право. 2009. № 3. С. 80.
4. Российская Федерация. Законы. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: [федер. закон : принят Гос. Думой 22 ноября 2001 г.: ред. от 21 июля 2014 г.] // Российская газета. 2001. 22 дек.
5. Бургер Б. М. Гарантии независимости адвоката при оказании квалифицированной юридической помощи. М., 2011. С. 55.
6. ЖалинскийА. Э. Профессиональная деятельность юриста. М., 2007. С. 10.
7. Дабижа Т. Г. Процессуальные гарантии реализации полномочий адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве // Журнал российского права. 2012. № 7. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
8. Дабижа Т. Г. Указ. соч.
9. Гармаев Ю. П. Гарантии независимости адвоката // Юридический мир. 2003. № 12. С. 57; Кудрявцев В. Л. Процессуальное положение адвоката в российском уголовном судопроизводстве // Современное право. 2005. № 4. С. 64.
10. Давлетов А. Право защитника собирать доказательства // Российская юстиция. 2003. № 7. С. 50.
11. Белкин А. Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. М.: Норма, 2005. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
12. См. подр.: Коновалова А. Б. Юрисдикционные технологии профессиональной защиты в контексте распределения бремени доказывания // Наука и общество в условиях глобализации: материалы международной научно-практической конференции (Уфа, 21-22 апреля 2014 г.). Уфа: РИО ИЦИПТ, 2014. С. 116-118.
13. Попов В. С. Участие адвоката-защитника в процессе доказывания и в суде первой инстанции: автореф. дис. ... канд.юрид.наук. Челябинск, 2005. С. 11.
14. Титов П. С. Понятие следственного действия и его признаки // Российский следователь. 2013. № 14. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
15. Водяник Е. А. Указ. соч.
16. Рыжаков А. П. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс», 2010.
17. Кронов Е. В. Опрос защитником-адвокатом лиц с их согласия: сущность, значение, механизм производства. 2008. № 3. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
18. Маслов И. Адвокатское расследование // Законность. 2004. № 10. С. 17; КузнецовН., Дадо-нов С. Право защитника собирать доказательства: сущность и пределы // Российская юстиция. 2002. № 8. С. 32.
19. Стройков В. Реализации прав защитника на опрос лиц // Законность. 2004. № 6. С. 52.
20. Давлетов А., Юсупова Л. Правомочия защитника по собиранию доказательств в современной модели уголовного процесса России // Уголовный процесс. 2009. № 3. С. 78.
21. URL: ttp://www.fparf.ru/laws/dokazat.htm
22. Мартынчик Е. Г. Адвокатское расследование: понятие, природа, особенности и сущность. К разработке модели // Адвокатская практика. 2005. № 1. С. 11.
23. Баев А. М. Защитник как субъект формирования доказательственной информации по уголовным делам. С. 59; Водяник Е. А. Указ. соч.
24. Мартынчик Е. Г. Акты адвокатского расследования: виды, форма, структура, содержание и значение. 2009. № 9. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
25. Определение Конституционного Суда РФ от 04.04.2006 г. № 100-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Бугрова А. А. на нарушение его конституционных прав п. 2 ч. 3 ст. 86 УПК РФ» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. № 4. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
26. Арабули Д. Т. Право защитника собирать и представлять доказательства: понятие, способы, проблемы реализации. М., 2008. С. 94.
27. Дабижа Д. Г. Указ. соч.
28. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РФ / под ред. В. В. Мозякова. М.: Экзамен XXI, 2002. С. 216.
29. Рагулин А. В. Процессуальные и тактические аспекты деятельности адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве. М., 2011. С. 206; Шейфер С. А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. М., 2009. С. 81.
30. Давлетов А., Юсупова Л. Правомочия защитника по собиранию доказательств в современной модели уголовного процесса России // Уголовное право. 2009. № 4. С. 77-80.
31. Твердова Е. В. Незаконное противодействие расследованию со стороны отдельных адвокатов // Российский следователь. 2007. № 9. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
32. См. подр. : Коновалова А. Б., Шмарева Т. А. Основы теории доказывания: учеб. пособие. Киров: Изд-во ВятГГУ, 2012. С. 37-46.
33. Васяев А. А. Представление доказательств без их собирания - право защитника // Современное право. 2011. № 1. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
34. Решение по делу Pardo v. Italy от 10.07.96 г.
35. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.95 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» // Российская газета. 1995. 28 дек.
36. Серебряков Я. В. Защитник в производстве по делам об административных правонарушениях: автореф. дис. ... на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Омск, 2003. С. 24.
37. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 2-е изд., испр. и доп. М.: Проспект, 1994. С. 356.
38. Постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 18.09.2009 по делу № А43-19547/2009. Доступ из справ.-правовой системы [КонсультантПлюс].
Notes
1. Vodyanik E. A. Opros zashchitnikom lica s ego soglasiya [Survey by the advocate of the person with his consent] // Advokat - Lawyer. 2013. No. 11. Access from ref.-legal system "Consultant plus"; Lupinskaya P. A. Recenziya na sbornik nauchnyh statej «Zashchita prav lichnosti v ugolovnom prave i processe» [Review the collection of scientific articles "Protection of individual rights in criminal law and process"] / ed. by N. A. Lopashenko, S. A. Shiefer. Saratov. 2003. Vol. 2 // Pravovaya politika i pravovaya zhizn'- Legal policy and legal life. 2004, No. 4, p. 208.
2. Kronov E. V. Opros zashchitnikom advokatom lic s ih soglasiya: sushchnost', znachenie, mekhanizm proizvodstva [Survey by advocate of persons with their consent: nature, importance, mechanism of procedure] // Advokatskaya praktika - Law practice. 2008, No. 3, p. 3; Martynchic E.G. Pravovye osnovy advokatskogo rassledovaniya: sostoyanie i perspektivy (k razrabotke koncepcii modeli) [Legal basis of legal inquiries: status and prospects (to development of the concept model)] // Advokatskaya praktika - Law practice. 2004, No. 3, pp. 4-11; Stroikov V. Realizacii prav zashchitnika na opros lic [Realization of the rights of defence lawer on the survey of persons // Zakonnost'- Legality. 2004, No. 6, p. 52.
3. Davletov A., Yusupova L. Pravomochiya zashchitnika po sobiraniyu dokazatel'stv v sovremennoj modeli ugolovnogo processa Rossii [The powers of the defender on the taking of evidence in modern models of the criminal process Russia] // Ugolovnoe pravo - Criminal law. 2009, No. 3, p. 80.
4. Russian Federation. Laws. Criminal procedural code of the Russian Federation: [Feder. law: adopted by State Duma on November 22, 2001: amended on July 21 2014] // Rossijskaya gazeta - The Russian newspaper. 2001, 22 Dec. (in Russ.)
5. Burger B. M. Garantii nezavisimosti advokata pri okazanii kvalificirovannoj yuridicheskoj pomoshchi [Guarantees of the independence of the lawyer in providing of legal assistance]. Moscow. 2011. P. 55.
6. Zhalinski A. E. Professional'naya deyatel'nost'yurista [Professional activities of a lawyer]. Moscow. 2007. P. 10.
7. Dabija T.G. Processual'nye garantii realizacii polnomochij advokata zashchitnika v ugolovnom sudoproizvodstve [Procedural guarantees for the implementation of powers of attorney defender in the criminal trial] // ZHurnal rossijskogo prava - Journal of Russian law. 2012, No. 7. Access from ref.-legal system "Consultant
8. Dabija T.G. Op. cit.
9. Garmaev Y. P. Garantii nezavisimosti advokata [Guarantees of independence of a lawyer] // YUridicheskij mir - Legal world. 2003, No. 12, p. 57; Kudryavtsev V. L. Processual'noe polozhenie advokata v rossijskom ugolovnom sudoproizvodstve [Procedural position of the lawyer in the Russian criminal procedure] // Sovremennoe pravo - Modern law. 2005, No. 4, p. 64.
10. A. Davletov Pravo zashchitnika sobirat' dokazatel'stva [Right of the defender to collect evidence] // Rossijskayayusticiya - Russian justice. 2003, No. 7, p. 50.
11. Belkin A. R. Teoriya dokazyvaniya v ugolovnom sudoproizvodstve [The theory of proof in criminal proceedings]. Moscow. Norma. 2005. Access from ref.-legal system "Consultant plus".
12. See sublattice: A. B. Konovalova YUrisdikcionnye tekhnologii professional'noj zashchity v kontekste raspredeleniya bremeni dokazyvaniya [Jurisdictional technology of professional protection in the context of the allocation of the burden of proof] // Nauka i obshchestvo v usloviyah globalizacii: materialy mezhdunarodnoj nauchno prakticheskoj konferencii (Ufa, 21-22 aprelya 2014 g.)- Science and society in
conditions of globalization: proceedings of the international scientific-practical conference (Ufa, April 21-22, 2014). Ufa: RIO ICEPT. 2014. Pp. 116-118.
13. Popov V.S. Uchastie advokata zashchitnika v processe dokazyvaniya i v sude pervoj instancii: avtoref. dis.... kand.yurid.nauk [Participation of counsel defender in the process of proof and the court of first instance: autoref. dis. ... Cand. Legal Sciences]. Chelyabinsk. 2005. P. 11.
14. Titov P.S. Ponyatie sledstvennogo dejstviya i ego priznaki [Concept of investigative actions and signs] // Rossijskij sledovatel'- Russian investigator. 2013, No. 14. Access from ref.-legal system "Consultant plus".
15. Vodyanik E. A. Op. cit.
16. Ryzhakov A. P. Kommentarij k Ugolovno processual'nomu kodeksu Rossijskoj Federacii (postatejnyj) [Commentary to the Criminal procedure code of the Russian Federation (article by article)]. Access from ref.-legal system "Consultant plus". 2010.
17. Cronov E.V. Opros zashchitnikom advokatom lic s ih soglasiya: sushchnost', znachenie, mekhanizm proizvodstva. [The survey of defender counsel of persons with their consent: the nature, importance, mechanism of procedure]. 2008. No. 3. Access from ref.-legal system "Consultant plus".
18. Maslov I. Advokatskoe rassledovanie [Attorneys investigations] // Zakonnost'- Legality. 2004, No. 10, p. 17; Kuznetsov N., Dadonov S. Pravo zashchitnika sobirat' dokazatel'stva: sushchnost' i predely [The right of defender to collect evidence: the nature and limits]// Rossijskayayusticiya - Russian justice. 2002, No. 8, p. 32.
19. Stroikov V. Realizacii prav zashchitnika na opros lic [Realization of the rights of defender on the survey of persons] // Zakonnost'- Legality. 2004, No. 6, p. 52.
20. Davletov A., Yusupova L. Pravomochiya zashchitnika po sobiraniyu dokazatel'stv v sovremennoj modeli ugolovnogo processa Rossii [The powers of the defender on the taking of evidence in modern models of the criminal process in Russia] // Ugolovnyjprocess - Criminal process. 2009, No. 3, p. 78.
21. Available at: ttp://www.fparf.ru/laws/dokazat.htm (in Russ.)
22. Martynchic E.G Advokatskoe rassledovanie: ponyatie, priroda, osobennosti i sushchnost'. K razrabotke modeli [Attorney investigations: concept, nature, characteristics and essence. To development of a model] // Advokatskaya praktika - Law practice. 2005, No. 1, p. 11.
23. Baev A. M. Zashchitnik kak sub"ekt formirovaniya dokazatel'stvennoj informacii po ugolovnym delam [Defender as the subject of the formation of the evidentiary information in criminal cases]. P. 59; Vodyanik E. A. Op. cit.
24. Martynchic E.G. Akty advokatskogo rassledovaniya: vidy, forma, struktura, soderzhanie i znachenie [The acts of the attorney investigations: form, structure, content and value]. 2009, No. 9. Access from ref.-legal system "Consultant plus".
25. The definition of the Constitutional Court of the Russian Federation dated 04.04.2006, No. 100 "About refusal in admission for consideration of the complaint of the citizen Bugrov A. A. on violation of his constitutional rights mentioned in it. 2 pt. 3 art. 86 of the CPC of the Russian Federation" // Vestnik Konstitucionnogo Suda RF - Herald of the Constitutional Court of the Russian Federation. 2006, No. 4. Access from ref.-legal system "Consultant Plus". (in Russ.)
26. Arabuli D.T. Pravo zashchitnika sobirat' i predstavlyat' dokazatel'stva: ponyatie, sposoby, problemy realizacii [Right defender to collect and present evidence: concept, methods, problems of implementation]. Moscow. 2008. P. 94.
27. Dabija D.G. Op. cit.
28. Kommentarij k Ugolovno processual'nomu kodeksu RF - The commentary to the Criminal Procedure Code of the Russian Federation / under the editorship V.V.Mozyakova. Moscow. Examen XXI. 2002. P. 216.
29. Ragulin A.V. Processual'nye i takticheskie aspekty deyatel'nosti advokata zashchitnika v ugolovnom sudoproizvodstve [Procedural and tactical aspects of the counsel for the activity of defence counsel in criminal proceedings]. Moscow. 2011. P. 206; Shiefer S. A. Dokazatel'stva i dokazyvanie po ugolovnym delam: problemy teorii i pravovogo regulirovaniya [Evidence and proof in criminal cases: problems of theory and legal regulation]. Moscow. 2009. P. 81.
30. Davletov A., Yusupova L. Pravomochiya zashchitnika po sobiraniyu dokazatel'stv v sovremennoj modeli ugolovnogo processa Rossii [Powers of defender on taking of evidence in modern models of the criminal process of Russia] // Ugolovnoe pravo - Criminal law. 2009, No. 4, pp. 77-80.
31. Tverdova E. V. Nezakonnoe protivodejstvie rassledovaniyu so storony otdel'nyh advokato [Illegal counteraction to investigation by individual lawyers] // Rossijskij sledovatel'- Russian investigator. 2007, No. 9. Access from ref.-legal system "Consultant Plus".
32. See sublattice: A. B. Konovalova, Shmareva T. A. Osnovy teorii dokazyvaniya: ucheb. posobie [Fundamentals of the theory of proof: tutorial]. Kirov. Publ. of VyatSHU. 2012. Pp. 37-46.
33. Vasyaev A. A. Predstavlenie dokazatel'stv bez ih sobiraniya - pravo zashchitnika [Evidence without their gathering - right of defender] // Sovremennoe pravo - Modern law. 2011, No. 1. Access from ref.-legal system "Consultant Plus".
34. The decision on Pardo v. Italy from 10.07.96. (in Russ.)
35. The resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 31.10.95, No. 8 "On some issues of application by courts of the Russian Federation of Constitution in the administration of justice" // Rossijskaya gazeta - Russian newspaper. 1995, 28 Dec. (in Russ.)
36. Serebryakov Y. V. Zashchitnik v proizvodstve po delam ob administrativnyh pravonarusheniyah: avtoref. dis. ... na soiskanie uchenoj stepeni kandidata yuridicheskih nauk [Defender in the procedure on administrative offences affairs: autoref. dis. ... on competition of a scientific degree of Candidate of legal Sciences]. Omsk. 2003. P. 24.
37. Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu Tolkovyj slovar' russkogo yazyka [Explanatory dictionary of the Russian language]. 2nd ed., corr. and amended. Moscow. Prospect. 1994. P. 356.
38. Resolution of the First Arbitration Court of appeal dated 18.09.2009 in case No. A43 19547/2009. Access from ref.-the legal system [ConsultantPlus]. (in Russ.)
УДК 346:630
Н. А. Горбунова
Прохождение и принципы государственной службы в системе органов лесного хозяйства РФ
Государственная лесохозяйственная служба создана как публичный институт в интересах всех граждан Российской Федерации. Она обеспечивает реализацию государственной власти, аккумулирует соблюдение законных прав и интересов граждан в сфере лесного хозяйства России. Это важнейший социальный институт, который носит демократический характер. Государственные служащие в сфере лесного хозяйства функционирует посредством исполнения соответствующих полномочий государства, системы лесохозяйст-венных органов, решающих экологические и социальные задачи в интересах граждан. Государственная служба в сфере лесного хозяйства России развивается и формируется как организационно-правовой институт. Государственные служащие действуют на основе законов и других нормативно-правовых актов. Госслужащие признаны осуществлять эффективное функционирование системы органов лесного хозяйства Российской Федерации. Деятельность государственных служащих является профессиональной. Государственная служба в системе лесного хозяйства является инструментом преобразований в социальной сфере, экологии. Государственная служба в системе государственных органов лесного хозяйства является формой организации государственного управления в этой сфере. Демократическая сущность и социальная роль российского государства позволяют понимать государственную службу в системе лесного хозяйства как публичный институт, действующий в экологической, экономической сферах общества в интересах всех граждан, как целостную систему, реализующую экологические и экономические цели и задачи государства, выражающую и объединяющую интересы и потребности граждан России.
The state forestry service created as a public institution for the benefit of all citizens of the Russian Federation. It provides an implementation of the government, accumulates compliance with the legitimate rights and interests of citizens, in the field of forestry in Russia. This is an important social institution, which is democratic. Civil servants in the field of forestry functions by executing the relevant powers of the state, the system of forest authorities, solving environmental and social problems in the interests of citizens. Public Service of Russian forestry develops and is formed as an organizational-legal institution. Civil servants are based on the laws and other legal acts. Civil servants found to carry the effective functioning of forestry authorities of the Russian Federation. Work of civil servants is a professional. Public service in the forestry sector is the instrument of change in the social sphere, and ecology. Public service in the government system of forestry is a form of organization of government in this area. Democratic nature and social role of the Russian state allows to understand the public service in the forestry sector, as a public institution operating in the environmental, economic sphere of society in the interests of all citizens, as an integrated system that implements the environmental and economic goals and objectives of the state, expressing and combining interests and needs of the citizens of Russia.
Ключевые слова: государственная служба, лесное хозяйство, принципы прохождения государственной службы, государственный служащий.
Keywords: public service, forestry, principles of civil service, civil servant.
Государственная служба в системе органов лесного хозяйства РФ является публичным институтом, который обеспечивает реализацию государственной власти в этой области, соблюдение экологических прав и свобод граждан РФ. В то же время необходимо отметить, что государственная служба в системе лесного хозяйства - это и организационно-правовой институт. Государствен-
© Горбунова Н. А., 2014
