CC BY
634
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ Том 13 Выпуск 3 2010
У*“
гг
1 РЕГИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА
ПРОЕЦИРОВАНИЕ «МЯГКОЙ СИЛЫ»: ПУБЛИЧНАЯ ДИПЛОМАТИЯ США И РОССИИ В ПОСТСОВЕТСКОЙ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Алексей ФОМИНЫХ
кандидат политических наук, доцент кафедры международных отношений и связей с общественностью Марийского государственного университета
(Йошкар-Ола, Россия)
Введение
Государственный переворот в Кыргызстане в апреле 2010-го и межэтнические столкновения на юге страны в июне того же года привлекли внимание средств массовой информации и академического сообщества к проблемам Центральной Азии (ЦА).
Характерно, что события в Бишкеке и Оше в представлении как обывателей, так и экспертов связываются с интересами таких внешних акторов, как экстерриториальные криминальные (или террористические) образования, сопредельные страны
(Узбекистан, Казахстан, Китай, Афганистан), и, прежде всего, Россия и США. Признание временного правительства Р. Отун-баевой со стороны Вашингтона и Москвы было истолковано как фактическая легитимация новой власти; США и Россия в очередной раз выступили в качестве ключевых игроков за влияние в ЦА, являясь соответственно глобальным и региональным центрами силы.
Из числа влиятельных региональных держав нельзя исключать и Китай, осуществляющий активное экономическое про-
Работа выполнена в рамках проекта Региональных семинаров по повышению качества преподавания (ReSET) «Переосмысление повестки международной безопасности» (Казахстанско-немецкий университет, Казахский национальный университет им. аль-Фараби, Алматы и Центрально-европейский университет, Будапешт) по Программе поддержки высшего образования Института «Открытое общество».
никновение в постсоветские страны ЦА и крайне настороженно воспринимающий обострение нестабильности на своих северо-западных рубежах, еще недавно охваченных волнениями уйгуров (2009 г.).
Свои интересы в регионе имеет и Европейский союз, а также так называемые средневеликие государства (Иран и Турция).
Таким образом, формируется «конкурентная» региональная среда, в которой элементы сотрудничества и взаимной поддержки сополагаются с соперничеством, недопониманием и взаимными опасениями»1.
В новых условиях «Большая игра» ведется не только за миллиардные контракты, получение доли в разработке месторождений и военные базы, но и «за умы и сердца» населения центральноазиатских республик, которое и является аудиторией публичной дипломатии.
Разъяснение внешней политики государств иностранной общественности, по-
1 Богатуров А.Д., Дундич A.C., Троицкий Е.Ф. Центральная Азия: «отложенный нейтралитет» и международные отношения в 2000-х годах. Очерки текущей политики. Выпуск 4. М.: НОФМО, 2010. С. 7.
пуляризация ценностных ориентиров, национальной культуры и образования посредством разнообразной информационной деятельности (печатных и вещательных массмедиа, различных выставок и обменных программ) является тем инструментарием, который используется публичной дипломатией.
Усилия публичной дипломатии направлены на создание благоприятного климата во взаимоотношениях стран на долгосрочную перспективу. Как показывает мировой опыт, мягко вовлекать в орбиту своего влияния молодежь, а также политические, деловые и культурные элиты зарубежных стран в конечном счете оказывается менее затратным и более эффективным, чем экономическое давление или проецирование жесткой военной силы2.
2 По терминологическим проблемам, связанным с введением понятия «мягкая сила» в русскоязычный дискурс, см.: Зевелев И.А., Троицкий М.А. Сила и влияние в американо-российских отношениях: семиотический анализ. Очерки текущей политики. Выпуск 2. М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2006. 72 с.
Жесткая конкуренция «мягких» сил
Конкурентный характер международно-политической среды в ЦА проявляется и в содержании публичной дипломатии внешних акторов. Для российской политической элиты ЦА (во времена СССР — территории Средней Азии и Казахстана) является традиционной сферой влияния, и любые попытки США и других стран Запада закрепиться здесь воспринимаются как угроза российским интересам.
М. Старчак, говоря о проблемах русского языка в странах ЦА, подчеркивает, что «информационно-пропагандистское влияние со стороны США является самым подрывным для интересов России в регионе»3. Американцы, не оставаясь в долгу, обвиняют Москву в имперских амбициях и аналогичным образом указывают на концентрированное применение российскими дипломатами и политтехнологами в странах ЦА инструментов из арсенала «мягкой силы».
Так, активное информационное освещение средствами массовой информации (СМИ) и экспертными кругами России ситуации в Кыргызстане в период, предшествую-
3 Старчак М.В. Российское образование на русском языке как фактор влияния России в Центральной Азии: что происходит и что делать [http://www.russkiymir.ru/russkiymir/ru/analytics/article/news0003.html],
29 июля 2010.
щий апрельскому перевороту, дал повод американской прессе указать на «русский след» в этих событиях4.
Оптимизации отношений в области «мягкого» влияния отнюдь не способствует и атмосфера взаимной подозрительности, которая обычно окружает лица и структуры, занимающиеся публичной дипломатией; взаимное недоверие особенно характерно для российско-американских отношений, отягощенных шпиономанией холодной войны.
В 2000-х годах американская «мягкая сила» стала ассоциироваться с манипулятив-ными политическими технологиями, обеспечившими успех «цветных революций» в Грузии и Украине. В 2006 году в Российской Федерации было введено жесткое регламентирование деятельности западных неправительственных организаций. В шпионском скандале, давшем толчок этим процессам, был замешан сотрудник Британского совета, однако главной мишенью российских силовых ведомств явились американские фонды и программы, которые финансировали разнообразные социальные и исследовательские проекты (как собственные, так и реализуемые российскими некоммерческими организациями).
В свою очередь, США с настороженным вниманием следят за активизацией российского информационного наступления, начавшегося в те же 2000-е годы; оно было связано с появлением новых вещательных каналов (RT/»Russia Today») и привлечением крупнейших западных консалтинговых и PR-агентств к работе над «исправлением» международного имиджа России, а также с применением в ее интересах различных форм лоббистской деятельности. Департамент юстиции США требует публиковать отчеты о деятельности американских PR-фирм и СМИ, выполняющих заказы иностранных правительств и компаний. Список российских заказчиков выглядит весьма впечатляюще: в нем фигурируют правительство РФ, «Газпром» и «Газпромэкспорт», «Техснаб-экспорт», О. Дерипаска и др.5
Российско-американская конкуренция в сфере публичной дипломатии в республиках ЦА носит достаточно острый характер; исход соперничества еще не предрешен, и тем более интересно наблюдать связанные с ним процессы в развитии.
Массированное американское информационно-культурное проникновение в страны ЦА совпало со свертыванием здесь российского присутствия в период становления новой национальной государственности после распада СССР. Дерусификация информационно-культурной среды в азиатских республиках бывшего СССР в начале и середине 1990-х годов привела к переориентации значительной части элит, академического сообщества и молодежи на Запад. На протяжении почти двух десятилетий американцы вкладывали в свои программы публичной дипломатии в регионе значительные средства, в то время как Россия все больше отдалялась от южных соседей, замыкаясь в собственных проблемах, связанных в том числе с обустройством миллионов вынужденных русскоязычных переселенцев из Казахстана и Средней Азии.
В то же время политический эффект от реализации программ американской публичной дипломатии в регионе не стоит переоценивать. Подтверждением тому могут служить все те же события апреля 2010 года в Кыргызстане, которые фактически застали американцев врасплох. Часть вины за это возлагается на разработчиков доктрины «Большой Центральной Азии», выдвинутой в марте 2005 года. Суть ее состоит в формировании некоего нового интегрированного пространства, объединяющего 7 «станов»: Казахстан,
4 Cm.: Kramer A.E. Before Kyrgyz Uprising, Dose of Russian Soft Power // The New York Times, 18 April 2010 [http://www.nytimes.com/2010/04/19/world/asia/19kyrgyz.html], 29 July 2010.
5 Cm.: Orttung R.W. Russia’s Use of PR as a Foreign Policy Tool // Russian Analytical Digest. Russian Public Relations and Soft Power. 16 June 2010, No. 81. P. 8 [http://www.isn.ethz.ch/isn/Digital-Library/ Publications/Detail/?ots591=0c54e3b3-1e9c-be1e-2c24-a6a8c7060233&lng=en&id=117631], 30 July 2010.
четыре центральноазиатские республики, Афганистан и Пакистан. Тем самым предпринималась попытка вывести постсоветские страны региона из евразийского геополитического пространства, где традиционно доминировали Россия и Китай.
Вопреки ожиданиям, возлагавшимся на информационное продвижение проекта «Большой Центральной Азии», главная цель так и не была достигнута: США не удалось убедить население и правящие элиты региона в том, что они пришли в ЦА всерьез и надолго и что страны будут получать систематическую, а не эпизодическую поддержку.
На деле же оказалось, что постсоветские республики интересны США лишь в качестве удобных подступов к Афганистану, а также зоны для добычи и транзита энергоресурсов; не способствовало взаимопониманию и гласное определение Вашингтоном политических режимов в республиках ЦА как диктаторских, авторитарных или «несостояв-шихся».
Очевидный кризис афганской стратегии Вашингтона и события 2010 года в Кыргызстане могут стать отправной точкой для кардинального пересмотра Соединенными Штатами своей политики по отношению к ЦА. Это повлечет изменение приоритетов американской публичной дипломатии в регионе, а ее нацеленность на противостояние информационному влиянию России станет более заметной.
Несмотря на явные упущения, потенциал американского «мягкого» влияния в регионе еще не полностью проявил себя, поскольку для его раскрытия требуются годы или даже десятилетия относительной стабильности при условии постоянной подпитки извне.
Таким образом, публичная дипломатия, несмотря на ее мирный и «мягкий» характер, рассматривается государствами в контексте конфликта национальных интересов. Действия внешних акторов, направленные на закрепление своего информационно-культурного и, соответственно, экономического и политического влияния, воспринимаются как угроза; используя специальные термины, можно сказать, что тема публичной дипломатии активно «секьюритизируется».
Публичная дипломатия России и США в ЦА: ресурсы и эффективность
Практическое содержание политики «мягкого» влияния, проводимой США и РФ, составляет широкая информационная работа по разностороннему позитивному освещению и разъяснению своей внешней политики; сравнительно новой тенденцией является широкое использование возможностей Интернета.
Все без исключения посольства и ресурсные центры США в странах ЦА обзавелись страничками на Facebook; в деятельности по продвижению информации активно задействованы возможности платформ Twitter, YouTube, MySpace и др. Горячей поборницей идей «электронной дипломатии» является госсекретарь США X. Клинтон — ее называют «крестной матерью дипломатии XXI века»6.
В самой Америке увлечение новой команды госдепартамента медиа-технологиями поддерживают далеко не все. Как отмечает Е. Морозов (Джорджтаунский университет), «дипломатия, возможно, является единственным элементом американской политики, ко-
6 Lichtenstein J. Digital Diplomacy // The New York Times Magazine, 12 July 2010 [http://www.nytimes.com/ 2010/07/18/magazine/18web2-0-t.html?pagewanted=1&_r=2], 29 July 2010.
торый не должен становиться предметом «открытого правительства»; во все времена своих успехов она достигает потому, что обычно все делается за закрытыми дверями. В эпоху Twitter-бюрократии добиться этого будет все сложнее»7.
Вашингтон уже неоднократно сталкивался с обратной стороной Интернет-дипломатии. Скандалы с утечками секретных данных Пентагона и размещение их на сайте Wikileaks — прямое следствие вступления в эру «дипломатии XXI века».
Для ведения антизападной пропаганды и отслеживания диссидентов в период президентских выборов в июне 2009 года достаточно эффективно применял социальные сети Иран.
Китайские власти создали в Интернете мощный цензурный заслон, блокирующий доступ пользователей к информации по запросам «права человека», «Тибет», «уйгуры», «Фалуньгун» и т.п., а в июле 2009 года, в период беспорядков в Синьцзяне, доступ в Интернет в этом автономном районе был вообще заблокирован.
Тем не менее вряд ли кто-либо возьмется отрицать, что использование Интернет-технологий и социальных сетей позволяет осуществлять публичную дипломатию на качественно новом уровне. Как отмечают немецкие исследователи Й. Бонен и Я.-Ф. Кальмор-ген, «так можно проводить целенаправленную программную работу, которая с помощью мощных распределительных механизмов способна перерасти в профессиональные политические кампании. Политизированные сети в виде новых Интернет-технологий получают мощный рычаг, позволяющий им подчинить политику собственной логике»8.
Достижения российской дипломатии в области информатизации и использования возможностей Web 2.0 пока гораздо скромнее, чем у их американских коллег, хотя Рос-сотрудничество и фонд «Русский мир» оперативно обзавелись довольно информативными и качественными сайтами, в том числе с выходом на социальные сети9.
Помимо прямого обращения к аудитории через Интернет и другие СМИ, публичная дипломатия опирается на разнообразные сетевые сообщества, что позволяет добиться наиболее эффективного охвата целевой аудитории (того, что в литературе называется outreach). В информационных сетях публичной дипломатии контакты осуществляются между структурами, которые в контексте данной статьи мы будем называть ресурсными центрами. Их роль состоит в аккумулировании и распространении (распределении) информации, несущей основную смысловую нагрузку реализуемых программ.
В качестве ресурсных центров выступают, как правило, соответствующие отделы посольств и консульств (Public Affairs Sections в посольствах США, центры Россотрудни-чества при российских посольствах). В этой же роли выступают и представительства образовательных обменных программ, финансируемых по линии национальных правительств, а также неправительственные организации — образовательные и культурные центры, ассоциации выпускников обменных программ (американских), культурные ассоциации российских соотечественников. Локализация ресурсных центров может варьироваться; как правило, они действуют при посольствах (или консульствах), университетах, библиотеках и т.п.
Для публичной дипломатии сетевой принцип построения деятельности подходит как нельзя лучше; через ресурсные центры, даже небольшие, можно распространять информацию и поддерживать обратную связь с самыми отдаленными регионами, а совре-
7 Morozov E. The Digital Dictatorship // The Wall Street Journal, 20 February 2010 [http://online.wsj.com/ article/SB10001424052748703983004575073911147404540.html], 29 July 2010.
8 Бонен Й., Кальморген Я.-Ф. Как Web 2.0 изменяет политику // Internationale Politik, июль — август
2009, № 7.
9 См.: Федеральное агентство по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству [http://rs.gov.ru]; Фонд «Русский мир» [http://www.russkiymir.ru].
менные коммуникационные технологии позволяют осуществлять информационный обмен стабильно и дешево.
Данные о количественном соотношении ресурсных центров, посредством которых США и РФ применяют свою «мягкую силу» в странах ЦА, приведены в таблице; информация взята из открытых источников (сайты фонда «Русский мир», Россотрудничества, посольств России и США в странах ЦА).
Вещательные средства массовой информации не отнесены к ресурсным центрам, однако их присутствие тоже следует учитывать.
Таблица
Ресурсные центры публичной дипломатии
США
Россия
Казахстан 22 ресурсных центра:
посольство в Астане,
11 «Американских уголков» в основных областных центрах, 5 центров EducationUSA (Актобе, Алматы, Астана, Караганда, Шымкент), представительство ^ЕХ в Алматы, центры Американских советов по международному образованию (ACCELS) в Астане и Алматы, американский Корпус мира, Казахско-американский университет в Алматы.
36 ресурсных центров: посольство в Астане, генконсульство в Алматы и консульство в Уральске, Российский центр науки и культуры (РЦНК), представительство Россотрудничества,
3 «Русских центра» фонда «Русский мир»(Актобе, Астана, Усть-Каменогорск), 26 некоммерческих ассоциаций соотечественников;
2 вуза, ассоциированных с российскими.
7 теле- и радиокомпаний, вещающих на русском языке.
Кыргызстан 15 ресурсных центров: посольство в Бишкеке,
5 «Американских уголков» (Каракол, Кант, Талас, Джалал-Абад, Баткен), 4 центра EducationUSA (Бишкек, Каракол, Нарын, Ош), офисы Американских советов и ^ЕХ в Бишкеке, Корпус мира. Американский университет ЦА в Бишкеке и Международный университет ЦА в г. Токмок.
7 ресурсных центров: посольство в Бишкеке, генконсульство в Оше, представительство Россотрудничества,
3 «Русских центра» (Бишкек, Кант, Ош), Кыргызско-российский славянский университет в Бишкеке.
Таджикистан
9 ресурсных центров: посольство в Душанбе,
5 «Американских уголков» (Душанбе, Худжанд, Хорог, Куляб, Курган-Тюбе);
2 центра EducationUSA
7 ресурсных центров: посольство в Душанбе, генконсульство в Худжанде, представительство Россотрудничества,
3 «Русских центра»,
Продолжение таблицы
^ Государства Ресурсные центры публичной дипломатии 1
США Россия ^
(Душанбе, Худжанд), центр Американских советов и IREX в Душанбе. «Голос Америки» (Voice of America) вещает на фарси, который могут понимать таджики. Таджикско-российский славянский университет (все в Душанбе).
Туркменистан 5 ресурсных центров: посольство, Американский центр в Ашхабаде и 3 «Американских уголка» (Туркменабат, Дашогуз, Мары), в которых объединены ресурсы EducationUSA, IREX и Американских советов. 3 ресурсных центра: посольство, представительство Россотрудничества, 1 филиал российского вуза (РГУНГ им. И.М. Губкина).
Узбекистан 4 1 ресурсный центр: Центр EducationUSA и информационно-ресурсный центр при посольстве США в Ташкенте. Радио «Голос Америки» вещает на узбекском языке. 2 ресурсных центра: посольство, Российский центр науки и культуры в Ташкенте. і
Данные, представленные в таблице, далеко не полны. К примеру, российское информационно-культурное присутствие в Казахстане выглядит более внушительным по сравнению с другими республиками по той причине, что фондом «Русский мир» были систематизированы данные по ассоциациям соотечественников и русским культурным центрам в этой стране. Более детальная информация в отношении российских представительств в других государствах попросту отсутствует. Тем не менее количественное соотношение ресурсных центров может служить своеобразным индикатором активности США и РФ в регионе, их заинтересованности в укреплении своих позиций в той или иной стране и отношения местных режимов к иностранным программам публичной дипломатии.
США в странах ЦА обладают достаточно развитыми сетями ресурсных центров. В первую очередь это «Американские уголки» (American Corners); впервые они были созданы в 1990-х годах в России (первоначально как «информационно-образовательные центры»). В 2000 году появилась концепция программы и бренд American Corners.
В 2002 году Бюро по делам связей с общественностью Госдепартамента США предложило расширить сеть «уголков», которая должна была охватить республики бывшего СССР, страны Центрально-Восточной и Юго-Восточной Европы, Ближнего и Среднего Востока, а впоследствии и весь остальной мир; на сегодняшний день насчитывается более 400 «Американских уголков»10 (24 из них — в странах ЦА).
10 См.: American Corners in the World [http://www.americancorner.hu/htmls/american_corners_in_the_ world.html], 29 July 2010. Данный перечень является неполным; для информации по странам Центральной Азии следует обращаться к сайтам посольств США.
Основная функция «уголков» — это распространение информации о внешней политике США, жизни, работе и образовании в Америке, что, собственно, и составляет повседневную практику публичной дипломатии. Подчинение деятельности «Американских уголков» посольствам США дает критикам американской политики повод именовать их не иначе, как «нелегальными консульствами» Соединенных Штатов; их сотрудники получают за свою деятельность деньги из федерального бюджета и занимаются проамериканской пропагандой в ущерб интересам принимающей страны11.
В ЦА представлены и другие сети ресурсных центров США. Это информационнообразовательные центры «EducationUSA», представительства IREX, Американских советов по международному образованию, Программы Фулбрайта и других организаций, занимающихся реализацией стипендиальных программ обмена, финансируемых по линии Госдепартамента США. Имеются также вузы, в структуре обучения которых применяется американская модель образования — Казахско-американский университет в Алматы и Американский университет ЦА в Бишкеке.
РФ, несмотря на кажущийся количественный паритет, пока не обладает потенциалом сетевых структур публичной дипломатии, сравнимым по эффективности и охвату с американским. Представительства Россотрудничества и фонда «Русский мир» пока сравнительно немногочисленны и сосредоточены в основном в столичных городах, в то время как американцы изначально делали ставку на включение в сетевые сообщества самых отдаленных регионов, опираясь на человеческие ресурсы в лице выпускников обменных программ (alumni).
Руководство России предпринимает определенные шаги по исправлению ситуации. Как отмечалось выше, фондом «Русский мир» проводится своего рода перепись неправительственных организаций, которые могли бы сыграть роль ресурсных центров российской публичной дипломатии. В феврале 2010 года президент России Д. Медведев подписал распоряжение «О создании Фонда поддержки публичной дипломатии имени А.М. Горчакова»12, из средств которого, как предполагается, будет финансироваться международная деятельность российских неправительственных организаций. Однако структура и сфера ответственности фонда еще не вполне определены, и он пока не успел себя проявить.
Тревожной для России тенденцией является практически повсеместное падение интереса к изучению русского языка (одновременно с ростом популярности английского) и получению российского образования среди молодежи стран ЦА. В связи с этим будущее русских школ и вузов, осуществляющих обучение по российским образовательным стандартам, представляется неопределенным; речь идет в первую очередь о Славянских университетах в Бишкеке и Душанбе.
В течение полугода в Таджикистане был принят ряд законов, полностью выводящих русский язык из официального употребления. Так, в марте 2010 года были внесены поправки в Закон Республики Таджикистан «О нормативно-правовых актах», исключающие ведение делопроизводства на русском языке, хотя во время личной встречи Э. Рахмона с Д. Медведевым в октябре 2009 года таджикский лидер заверял, что ни о каком ущемлении русского языка или сужении сферы его применения не может быть и речи13.
11 См., например: Golinger E. Conspiracy and Propaganda Centers: Illegal US Consulates in Venezuela / YVKE Radio Mundial. Axis of Logic. Saturday, 28 March 2009 [http://axisoflogic.com/artman/publish/article_ 29988.shtml], 29 July 2010.
12 Дмитрий Медведев подписал распоряжение «О создании Фонда поддержки публичной дипломатии имени А.М. Горчакова» // Президент России, 3 февраля 2010 [http://www.kremlin.ru/acts/6780], 29 июля 2010.
13 См.: Эмомали Рахмон: русский язык в Таджикистане не ущемляется // Вести.т, 22 октября 2009 [http://www.vesti.ru/doc.html?id=321960], 29 июля 2010.
Возможно, российским политикам стоило бы обратить более пристальное внимание на тот факт, что в 2007 году президент Таджикистана рекомендовал отбросить славянские окончания традиционных таджикских (персидских) фамилий и сменил форму собственной фамилии14.
Очевидно, что соотношение «мягких сил» двух держав в ЦА варьируется в зависимости от страны и во многом определяется отношением того или иного государства региона к США и России. Обе державы сталкиваются с похожими проблемами, главная из которых — естественное стремление местных режимов к защите своего информационного пространства.
Более или менее свободно сети публичной дипломатии, как российские, так и американские, функционируют в относительно стабильном Казахстане, ориентированном на интернационализацию экономики и позиционирующем себя как некий Евразийский мост между Востоком и Западом.
Несколько курьезной выглядит ситуация в отношениях Казахстана с Западом, возникшая после выхода в 2006 году американского кинофильма «Борат: изучение американской культуры на благо славного народа Казахстана». Карикатурные образы казахского журналиста Бората Сагдиева и самого Казахстана были восприняты как оскорбление национального достоинства казахов.
В ряде стран, в том числе в России, картина была запрещена или «не рекомендована» к прокату. Однако президент Назарбаев призвал относиться к фильму с юмором, а
об образе страны судить по ее конкретным достижениям. Он пригласил исполнителя роли Бората, британского комика С.Б. Коэна, а также всех желающих посетить Казахстан; можно сказать, что казахстанский лидер с честью вышел из этой весьма щекотливой ситуации.
Благодаря мощной рекламной кампании фильма (под слоганом «Come to Kazakhstan, It’s Nice!») Казахстан стал невероятно популярен на Западе15. Как заявил министр культуры и информации Казахстана Е. Ертысбаев, «фильм «Борат» позитивно сказался на международном имидже республики Казахстан, несмотря на свой сырой, пошлый и откровенно дурацкий юмор»16; в 2006—2007 годах в республике отмечался заметный приток иностранных журналистов, желавших убедиться, на самом ли деле все так, как в кино.
В Кыргызстане и Таджикистане активная деятельность иностранных центров публичной дипломатии не встречает никаких препятствий, так как местные власти заинтересованы в получении любой внешней помощи, российской или западной.
Обращает на себя внимание сравнительно высокая степень закрытости Туркменистана и Узбекистана. При этом Туркменистан, пусть и медленно, открывается внешнему миру, что связано с постепенным отходом от наиболее одиозных проявлений культа первого президента независимого Туркменистана С. Ниязова и стремлением нового руководства исправить почти карикатурный имидж страны для привлечения инвесторов в газодобывающую индустрию.
В Узбекистане же реализация программ публичной дипломатии США крайне затруднена еще с 2005 года (после андижанских событий). О каких-либо сетях американских
14 См.: Зыгарь М. Таджикистан реформируют до последней буквы // Коммерсантъ, 28 марта 2007, № 50 (3626) [http://www.kommersantm/doc.aspx?fromsearch=73d0cd46-4a50-47e8-b734-07b4c06eb219&docsid= 753739], 29 июля 2010.
15 См.: Назарбаев захотел увидеть Бората и пригласил британцев в Казахстан // News.ru, 22 ноября 2006 [http://www.newsru.org/world/22nov2006/borrat.html], 29 июля 2010.
16 Минкульт Казахстана: позитивный «Борат» вызвал такую же реакцию, как когда-то «Ревизор» Гоголя // News.ru, 21 ноября 2006 [http://www.newsru.org/cinema/21nov2006/borat_and_kazaxi.html], 29 июля
2010.
ресурсных центров в этой стране говорить сложно; практически вся информационная работа ведется сегодня посольством США в Ташкенте.
Но и для российского «мягкого» влияния в Узбекистане также имеются серьезные барьеры. Интернет находится практически под полным контролем государства; силовые структуры республики осуществляют цензуру и фильтрацию контента не только англоязычных, но и русскоязычных ресурсов, а ко многим новостным и аналитическим сайтам доступ для пользователей из Узбекистана закрыт. Руководство республики очень серьезно относится к своей международной репутации и весьма болезненно воспринимает критику, однако в полемику вступает в основном с российскими СМИ. Критика какой-либо российской газеты или телепрограммы подается как «своего рода разговор на равных, что лишний раз подчеркивает, пусть даже символическое, проявление независимости Уз-бекистана»17.
В данном случае сказывается наследие последних 20 лет — республика посвятила их выстраиванию собственной политико-идеологической системы, где ключевым является понятие «независимость», а пребывание в составе Российской империи и СССР трактуется как период колониального подчинения. По словам Е. Абдуллаева, «как это достаточно характерно для нацио-строительного дискурса политических элит новообразовавшихся стран, недавнее прошлое интерпретируется в терминах страдания, травмы и сопротивления»18.
«Битва за умы и сердца»: в поиске ответов на вызовы
В российском академическом сообществе активно обсуждаются предложения, реализация которых позволила бы России успешнее конкурировать с США за «мягкое» влияние на постсоветском пространстве. Предложения касаются в основном расширения образовательного и гуманитарного сотрудничества как в двустороннем формате, так и в рамках региональных организаций (ЕврАзЭС, ШОС), поддержки программ преподавания русского языка в средних школах и университетах, прямого включения русских школ в странах ЦА в российскую образовательную систему, развития академической мобильности между Россией и странами региона, увеличения числа фондов и программ, способных продвигать в регионе российские интересы19.
При этом российские аналитики отмечают, что Россотрудничество, фонд «Русский мир», канал «Russia Today» и выполняющие российский заказ западные PR-агентства решают узкий круг задач и поэтому их деятельность не обладает четкой и цельной структурой.
Как отмечает А. Долинский (фонд «Русский мир»), «современная российская публичная дипломатия оптимизирована под решение тактических задач; при сегодняшнем уровне концептуализации целей и развития институтов стратегические задачи она решать не способна. Для успеха на этом уровне необходимы меры, направленные на систематизацию и институционализацию этого направления государственной политики»20.
17 Абдуллаев Е. «Образ России» в современном Узбекистане: память, вытеснение, трансформация. В кн.: / Россия и ЕС в Центральной Азии. Доклады Института Европы РАН, № 222 / Под ред. М. Носова. М.: ИЕ РАН, 2008. С. 66—90.
18 Абдуллаев Е. Указ соч.
19 См.: Старчак М.В. Указ. соч.
20 Долинский А.В. Практические вопросы оптимизации российской публичной дипломатии // Всероссийский конкурс интеллектуальных проектов «Держава». Номинация «Русский мир»[www.fondedm.m/dok/ dolinskiy.pdf], 29 июля 2010. С. 12.
В данной ситуации необходимо учреждение единого центра выработки решений в области публичной дипломатии — государственного агентства наподобие американского USIA (упраздненного в 1999 г., что многие считают большой ошибкой Б. Клинтона).
С «концептуализацией целей» дело обстоит гораздо сложнее; возможно, проблема кроется в противоречивых подходах к «образу страны» в самой России, где нет единства мнений по поводу имиджа, который российская публичная дипломатия должна поддерживать и продвигать.
«Образ страны» — это синтетическое понятие, включающее различные ассоциации, через которые страна репрезентирует себя для собственного народа и для других стран. Эти ассоциации несут эмоциональную и ценностную нагрузку и формируются на основе различных исторических событий, этнических и культурных особенностей, искусства, традиций, экономики, социальных и политических реалий, а также географии, климата, природы и т.д.21
Применительно к образу России на постсоветском пространстве эксперты выявили ряд стойких позитивных стереотипов. Она, в первую очередь, воспринимается как самая большая в мире страна, обладающая огромными природными богатствами, способная влиять на мировые дела и оппонировать Западу. Россия также представляется естественным центром интеграции постсоветских экономик и наследницей высокой культуры, науки и искусства. Однако многие из этих представлений (за исключением, разумеется, естественно-географических) сегодня могут быть поставлены под сомнение или опровергнуты22.
Главной целью публичной дипломатии СССР (хотя советские дипломаты и не пользовались этим термином) было формирование и поддержание образа великой социалистической державы, являющей пример интернационализма и успешного противостояния капиталистическому Западу. Русский язык, культура и высшее образование были составными частями советского «комплекса привлекательности». Образ СССР как «Большого брата» развивающихся стран, не востребованный элитами новой России, после распада Союза был успешно заимствован и развит коммунистическим Китаем, который выстроил свою «мягкую мощь» на невообразимом синтезе левой идеологии, глобальной экономической экспансии и многовекового культурного наследия.
В позитивном образе современной РФ, формируемом усилиями таких организаций, как «Русский мир» и Россотрудничество, превалирует культурно-языковой компонент. Впрочем, такие влиятельные державы, как Франция, Великобритания, Германия или Япония, также выстраивают свои концепции публичной дипломатии вокруг национального языка и культуры, умело стимулируя интерес к ним у зарубежной общественности. Однако, если российская публичная дипломатия действительно намерена конкурировать с американской, ей придется обращаться к категориям более высокого порядка — неким универсальным идеям и ценностям, которые должны быть понятными и привлекательными для широкой иностранной аудитории.
Ценностно-идеологическая составляющая российской публичной дипломатии довольно размыта (если она вообще существует). Основные внешнеполитические максимы Кремля довольно жестко резюмировал Д. Тренин: «Дело России — это сама Россия (а не архаичная империя или абстрактные общечеловеческие интересы); дело России — это
21 См.: Абдуллаев Е. Указ соч. С. 66.
22 См.: Беспалов С.В., Власов А.В., Голубцов П.В., Казанцев А.А., Караваев А.В., Меркушев В.Н. Позитивные стереотипы образа России в постсоветской Евразии // Информационно-аналитический Центр: изучение общественно-политических процессов на постсоветском пространстве, 11 января 2008 [http://www.ia-centr.ru/expert/206/], 29 июля 2010.
бизнес (что хорошо для «Газпрома», хорошо для страны); Россия никому не позволит вмешиваться в свои внутренние дела («суверенная демократия»)»23.
Тезис о «суверенной демократии» может быть хорошо принят и даже развит элитами стран ЦА в своих интересах, однако ему придется конкурировать с более «раскрученными» идеями либеральной демократии, составляющими основное содержание западных программ публичной дипломатии. Евразийская же тема как одна из возможных концептуальных основ национальной публичной дипломатии уже фактически «узурпирована» Казахстаном24.
Позитивный образ РФ в странах ЦА сформировался в основном в советский период. «Представление о России (о Москве) как неком аффективном центре силы и справедливости продолжают воспроизводиться в массовом сознании и передаются через семейные и другие социальные неформальные каналы (рассказы, фотографии и т.д.) от старших — к младшим», — пишет Е. Абдуллаев. Современная Россия оказывается символическим субститутом прежнего СССР; на нее как бы проецируется культивировавшиеся в советские годы представления о могуществе, богатстве и «братской помощи»25. Именно этим объясняется относительный успех российских информационных и политических акций, приуроченных к 65-летнему юбилею победы СССР в Великой Отечественной войне26.
Российской дипломатии в странах ЦА пока еще помогает довольно широкая распространенность русского языка, однако и этот элемент влияния следует отнести к постепенно исчезающим «следам былого величия», так как современная молодежь либо плохо, либо вообще не говорит по-русски; кроме того, лингвострановедческая подготовка российских специалистов по региону ЦА пока явно недостаточна.
США, озабоченные падением своего имиджа и ростом антиамериканских настроений в мире после 11 сентября 2001 года, еще при Дж. Буше-мл. запустили программы финансирования подготовки специалистов по «проблемным» регионам. Так, получая правительственную стипендию по Образовательной программе национальной безопасности (NSEP), американские студенты изучают «критически важные» иностранные языки (их насчитывается более 70, включая все языки стран ЦА и русский) и обязаны отработать определенный срок на государственной службе.
В 2010 году по программе NSEP было обучено 1 006 чел., большинство из которых получили должности в Министерстве обороны (264 чел.) и Госдепартаменте (244 чел.) США.27
С учетом схожести многих факторов, в программах публичной дипломатии США в постсоветских республиках ЦА может быть применен богатый опыт, приобретенный американцами в Афганистане. В частности, речь может идти об апелляции к авторитету старейшин и религиозных лидеров, а также о привлечении к сотрудничеству с карьерными дипломатами ученых, работающих в области лингвистики, религии, психологии и социальной антропологии, как это было сделано Пентагоном в рамках военно-исследовательских программ «Human Terrain System» и «Minerva Initiative»28.
23 Тренин Д. Внешняя политика России: самоутверждение или мобилизационный ресурс? // Полит.ру,
13 мая 2008 [http://www.polit.ru/institutes/2008/05/13/vneshpol.html], 29 июля 2010.
24 Характерный пример национального брендинга: одна из главных тем в оформлении павильона Казахстана на Всемирной выставке EXPO 2010 в Шанхае: «Астана — сердце Евразии» (см.: EXPO 2010 Shanghai China [http://en.expo2010.cn/c/en_gj_tpl_82.htm], 29 июля 2010).
25 Абдуллаев Е. Указ соч. С. 67.
26 И снова весьма характерно отсутствие среди гостей Парада Победы в Москве 9 мая 2010 года президента Узбекистана Ислама Каримова.
27 См.: National Security Education Program [http://www.nsep.gov].
28 См.: Шах Махмуд. Потенциал «народной дипломатии» и значение ее применения в Афганистане // Афганистан.Ру. 3 мая 2009 [http://www.afghanistan.ru/doc/14632.html], 29 июля 2010.
Между тем у российской дипломатии в ЦА имеется свой кадровый резерв. А. Волос, русский писатель и уроженец г. Душанбе, отмечает: «Русские люди, выехавшие из Средней Азии, могли бы стать золотым запасом России. Существуют некоторые неуловимые особенности психологии, воспитания, образования, привычек и способа общения с людьми, которые отличают человека, выросшего в Средней Азии, от среднего обитателя русских равнин. Однако у России в настоящее время нет ни сил, ни внутренней потребности следить за своими золотыми фондами»29.
В данном высказывании речь идет об этнических русских, но не следует забывать, что после гражданской войны в Таджикистане в РФ нашли убежище тысячи представителей таджикской национальной интеллигенции, которые, наряду с миллионными потоками трудовых мигрантов, являются колоссальным потенциальным ресурсом влияния; однако Россия его практически не использует. Наоборот, массовый приток в Россию сезонных рабочих из стран ЦА, активно востребованных экономикой, «секьюритизируется» властями и СМИ и ассоциируется в общественном сознании с ростом преступности, наркотрафиком, эпидемическими заболеваниями и т.п.
Ксенофобия, существующая в России по отношению к выходцам из ЦА, остается серьезной проблемой. Расовая и религиозная терпимость граждан России, к сожалению, сейчас воспринимается уже как миф, и, что хуже всего, многие россияне придерживаются мнения, что страны ЦА всегда будут пребывать в политической или экономической зависимости от России.
Денежные переводы из РФ составляют едва ли не основу национального дохода многих стран ЦА, поэтому уличное насилие и расизм по отношению к «гастарбайтерам» вряд ли отпугнет их от России, которая в данном случае может не особенно тревожиться о собственной привлекательности. Российское общество практически не заметило скандала, которым сопровождался выход на экран кинокомедии «Наша Russia: яйца судьбы», где главными героями выступают «таджикские» строители Ровшан и Джумшут. В Таджикистане прокат и продажа DVD с записью фильма были запрещены; руководство республики сочло, что он носит оскорбительный характер по отношению к таджикским трудовым мигрантам30, а Движение «Таджикские трудовые мигранты» расценило действия авторов картины как «моральный геноцид таджикской на-ции»31. Шумиха вокруг этой «киноподелки», возможно, и повлияла каким-то образом на ее прокатные рейтинги, но теплоты в отношениях России с Таджикистаном явно не добавила.
Толерантность и открытость российского общества (подлинная, а не декларируемая) могла бы стать очевидным конкурентным преимуществом публичной дипломатии РФ; эта потребность осознается и многими дипломатами старой школы.
Е.М. Примаков в одном из своих интервью заметил: «Интернационализма очень не хватает. В качестве идеи. Конечно, и в Советском Союзе был антисемитизм, причем не только бытовой, но и государственный, хотя не признавалось это никогда. Но в то же самое время попробовал бы кто-то сказать «черномазые» или избить кого-то по национальному признаку. Это невозможно было. И не потому, что за это арестовали бы. Ментально невозможно, потому что это было бы осуждено обществом. Вот это самое глав-
29 Волос А.Г. Душанбинцы всех стран, объединяйтесь! [http://dushanbe1.narod.ru/_chronicle/volos.html],
29 июля 2010.
30 См.: В Таджикистане запретили продажу фильма «Наша Russia: яйца судьбы» // Фергана.Ру, 6 апреля 2010 [http://www.ferghana.ru/news.php?id=14361&mode=snews], 29 июля 2010.
31 Россия: Движение «Таджикские трудовые мигранты» потребовало запретить фильм «Яйца судьбы» и комедийное шоу «Наша Russia» // Фергана.Ру, 22 марта 2010 [http://www.ferghana.ru/news.php?id=14275& mode=snews], 29 июля 2010.
ное, чего не хватает»32. Если российская публичная дипломатия действительно претендует на представление интересов великой державы, то ей следовало бы взять на вооружение смысловую нагрузку этого высказывания.
Заключение
Закрепление США и РФ в информационно-культурном пространстве постсоветских стран ЦА состоялось, однако степень их «мягкого» влияния не везде одинакова; также нестабильна и политико-правовая среда, в которой действуют сети ресурсных центров публичной дипломатии этих держав. После событий 2010 года в Кыргызстане США и Россия занялись переоценкой приоритетов информационной деятельности в регионе, поскольку прежние оценки потенциалов своего влияния оказались неверными, а многие из практиковавшихся ранее методов работы с целевой аудиторией — неэффективными. Не последнее место в этих приоритетах занимает информационное противостояние конкурирующих государств; при этом, увлекаясь борьбой за целевую аудиторию (молодежь, элиты) и взаимной дискредитацией, США и Россия порой забывают о стратегической составляющей «мягкой мощи» — формировании позитивного, привлекательного образа собственной страны.
Проблема формирования собственного позитивного имиджа для РФ очень актуальна, так как ее «мягкое» влияние в странах ЦА имеет инерционный, остаточный характер и постепенно слабеет. Эта тенденция сохранится, если регион будет по-прежнему преподноситься российскими властными элитами и медиа как южный «задний двор» и источник постоянных угроз и нестабильности. Действующая концепция российской публичной дипломатии не всегда дополняет, а зачастую и диссонирует с «реальной политикой» Кремля по отношению к странам региона.
Возможно, образ России, существующий сегодня, также нуждается в коррекции; открытая, многонациональная и многоконфессиональная РФ могла бы гораздо успешнее соревноваться за привлекательность и влияние с американским «плавильным котлом» или с объединенной Европой, провозгласившей своим девизом «Единство в многообразии».
Однако для такого поворота (переворота?) требуется ряд условий: как минимум — зрелость российского гражданского общества и отход от вульгарного прагматизма «трубопроводной дипломатии» в пользу более гибкой, «мягкой» внешней политики. Все это наводит на размышления о внутренних российских политических процессах, которые к предмету обсуждения данной статьи уже не относятся.
32 Просвещенная элита: интервью Е.М. Примакова // Российская газета (Неделя), 1 марта 2010, № 5129 [http://www.rg.ru/2010/03/11/primakov.html], 29 июля 2010.
