CC BY
242
УДК 930.1 (091)
Шипилов Александр дмитриевич
кандидат исторических наук Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
istclass@rambler.ru
проблемы регионоведения в отечественной историографии
В статье анализируется комплекс трудов по проблемам регионоведения в отечественной дореволюционной, советской и современной историографии. Рассмотрены труды российских учёных XVIII-XX вв. по истории науки в России: история русской культуры в целом, история Академии наук, история науки в целом, история отдельных научных дисциплин, история обществ и учреждений, биографии исследователей, изучение Костромского края в научном отношении. При характеристике развития отдельных научных дисциплин особое внимание обращено на труды отечественных историков по истории географии, исторической науки, статистики, экономики, этнографии, исторического краеведения и др. Особое внимание обращено на работы, посвященные отдельным социальным группам Российской империи, принимавшим активное участие в регионоведческих исследованиях, в первую очередь интеллигенции. Проанализированы работы по становлению и развитию в XVIII-XX вв. провинциальной историографии в России: труды о научно-исторической деятельности отдельных историков-любителей, губернских статистических комитетов, губернских учёных архивных комиссий, научно-исторических обществ, редакций губернских газет и т.д. Акцент при этом сделан на региональные исследования, анализ костромской историографии, в которой выделены наиболее значительные фигуры местных историков.
Ключевые слова: регионоведение, историография, провинция, история науки, культура.
Изучение традиций регионоведческих исследований в целом в России, и в Костромском крае в частности, не сложилось в историографическую традицию. Фактически единственным трудом, ставящим перед собой аналогичные исследовательские задачи, является докторская диссертация С.С. Илизарова «Москва в науке и культуре России XVIII века» [10]. Автор изучает сочинения о Москве, созданные в XVIII в., как направление, комплексно исследующее регион (в данном случае - Москву) со всех возможных сторон (история, география, экономика, естественные науки и т.д.). Илизаров отмечает цельность и единство раннего этапа науки, нерасчлененность многих сочинений периода, сочетавших (иногда умело, иногда нет) сведения из разных научных дисциплин, говорит о своего рода программах изучения региона, появившихся в XVIII в., взаимодействии профессиональных ученых и любителей, определяет первенствующую роль Академии наук в исследованиях, в побудительных мотивах изучения Москвы находит не только исполнение фискально-регулятивных запросов государства, но и своего рода социальный заказ со стороны обра-зованнных слоев Москвы. Илизаров отмечает отдельные характеристики Москвы как города, как региона, которые были сформулированы в ХУШ в., и с тех пор стали неотъемлемой чертой московской идентичности.
Специализация научных дисциплин в XIX в. привела к формированию традиции рассмотрения развития отдельных дисциплин (в рамках истории географии, истории исторической науки, истории статистики, истории экономики, истории этнографии и др.), хотя для ранних этапов функционирования науки изучение разграничения знаний не всегда бывает оправдано. Междисциплинарный характер нашего исследования обнаруживает массу пересекающихся линий с предшествующей специ-
альной литературой. Не ставя себе целью обозреть весь комплекс сочинений о развитии наук в России в XVIII - начале XX в., что ввиду ее изобилия могло бы заслонить собственное исследование, выделим те направления и те группы работ, в которых отразилась специфика упомянутого процесса и которые подготовили базу для настоящего исследования.
Представляется, что труды по истории науки в России в XVIII - начале XX в. могут быть рассмотрены по следующим группам: история русской культуры в целом, история Академии наук, история науки в целом, история отдельных научных дисциплин, история обществ и учреждений, биографии исследователей, изучение Костромского края в научном отношении.
Изучение в целом культуры России и науки как составной ее части было начато в конце XIX в. Здесь необходимо упомянуть работы П.Н. Милюкова, М.Н. Покровского, заложившие основы направления [18]. Вместе с тем необходимо отметить, что оба автора делали упор на общих чертах истории культуры, в результате чего многие вопросы развития культуры и науки, в том числе соотношение «центр-регион», регионоведческие изыскания, провинциальная кульртура и др., не получили должного освещения. Качественно иной уровень демонстрируют коллективные монографии по истории культуры России XVIII и XIX в. [28]. В монографиях уделено серьезное внимание развитию науки в исследуемый период. Правда, подход разнится. В очерках по истории культуры XVIII в. развитие науки детально рассматривается по разделам (естественные, исторические), тогда как в очерках XIX в. детальный разбор отдельных научных дисциплин заменен обобщающими очерками об отношениях науки и власти и потенциале научных сил России. Регионоведческие исследования изредка упоминаются, но в целую картину не складываются.
70
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова «iv- № 6, 2014
© Шипилов Александр Дмитриевич, 2014
К исследованиям по истории культуры России примыкают работы, посвященные отдельным социальным группам Российской империи, принимавшим активное участие в регионоведческих исследованиях. Традиционно велик объем исследований, посвященный интеллигенции, в том числе провинциальной. Как справедливо указывает один из признанных специалистов, В.С. Меметов, развитие и оформление интеллигенции в провинции шло в непосредственной связи с познанием родного края. Воспринимаемое как одно из возможных «малых дел», изучение края позволяло части аполитичной интеллигенции чувствовать свою полезность, играть роль в деле просвещения народа [8]. Участие чиновничества в культурном развитии региона, в том числе в его изучении, только в последнее время стало предметом исследования. В этом отношении диссертация А.А. Кузнецова -одна из первых работ, формирующих стандарт и устанавливающих научную планку для будущих исследований [12].
Доминирующему научному центру России, Академии наук, посвящена огромная литература, берущая свое начало еще в XVIII столетии. Начиная с труда Г.-Ф. Миллера [17], история Академии наук приобрела усердных исследователей и публикаторов в лице А.А. Куника, П.П. Пекарского, М.И. Сухомлинова [22]. Устойчивая традиция изучения, активная издательская деятельность позволили создать оснополагающие труды по истории Академии наук (преимущественно XVIII в.), ввести в оборот основной корпус источников. В советское и постсоветское время деятельность исследователей по изучению истории Академии наук, ее роли в развитии отечественной и мировой культуры, просвещения была продолжена (работы и публикации В.Ф. Гнучевой, А.И. Андреева, И.И. Любименко, Т.В. Станюкович, М.И. Радов-ского, Н.М. Раскина, Г.Е. Павловой, А.П. Юшкевича, Ю.Х. Копелевич, Н.И. Невской, Г.И. Смагиной, Е.В. Соболевой; М.Ш. Файнштейна и многих других) [16]. В указанных исследованиях и публикациях преобладают вопросы, преимущественно относящиеся к развитию собственно Академии наук. Наряду с этим в трудах по истории Академии наук, особенно XVIII в., содержатся весьма ценные данные о связях академиков и местных деятелей (как правило, членов-корреспондентов), об академических экспедициях в разные районы России, научных проектах, охватывавших несколько дисциплин и призванных изучить тот или иной регион страны. Особую исследовательскую проблему составляют биографии академиков и лиц, прикосновенных к деятельности Академии наук.
Изучение состояния и развития наук в России в целом также зародилось в XIX в. в трудах уже упоминавшегося П.П. Пекарского [23]. Пекарскому удалось собрать уникальные материалы о раз-
витии наук в первой четверти XVIII в., связи науки с государственными интересами, общих достижениях науки в указанную эпоху. Не превзойденный до сих пор труд Пекарского зачастую используется как источник, ввиду того что многие из введенных в научный оборот материалов не сохранились до наших дней. Более общий характер носил очерк М.М. Богословского, посвященный тому же вопросу [4].
Изучение состояния науки в целом в России XIX века нашло место в трудах Г.Е. Павловой. Исследовательница довольно подробно изложила организацию и функционирование научных учреждений (прежде всего Академии наук) и разного рода научных съездов, правительственную политику в отношении науки и ее работников, коснулась вопроса о соотношении правительственной и частной инициативы в развитии науки. Вместе с разделами, посвященными отношениям науки и власти, науки и общества, помещенными в «Очерках русской культуры», монография Павловой составила ценный вклад в историю науки в России [21]. Отметим, что регионоведческим исследованиям в указанных произведениях посвящены считанные страницы, так как основной интерес исследователей сосредоточен на Академии наук и университетских центрах.
История развития отдельных научных дисциплин изучена в России неравномерно. Весьма впечатляющих успехов достигло исследование истории исторической науки (мысли, знания). Первые случаи рефлексии по поводу развития исторической науки ученые фиксируют уже в начале XVIII в. [25]. В XIX веке, веке Истории, изучение развития исторической науки в России достигло серьезных результатов. От классического труда С.М. Соловьева середины века, рассмотревшего развитие исторических знаний в XVIII в. [29], до обобщающих трудов М.О. Кояловича, П.Н. Милюкова, В.С. Иконникова в конце столетия [11]. Начало ХХ в. оказалось богато уже не только на труды, но и на учебные пособия по русской историографии [13]. К достижениям дореволюционной историографии можно отнести постановку проблемы возникновения и развития исторического знания, его периодизацию, деление на направления и течения, рассмотрение трудов конкретных представителей науки. Основной интерес дореволюционных историографов сосредоточен на общероссийской проблематике. Интересующий нас аспект - реги-оноведческие штудии - получил в дореволюционных работах слабое отражение. Как правило, все сводилось к изложению частных сюжетов: связи В.Н. Татищева и П.И. Рычкова, корреспонденция между В.В. Крестининым и Академией наук. Изредка вспоминались провинциальные труды, преимущественно XVIII в., но, как правило, в качестве курьезов.
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова «й- № 6, 2014
71
Развитие советской историографии шло неравномерно. Первые труды 1920-х гг. носили характер кратких очерков, построенных, в основном, на изложении дореволюционных работ. Усвоение марксизма как единственно верной идеологии стало причиной формирования негативного отношения к предшествующей буржуазной науке. О серьезных трудах того периода говорить, увы, не приходится [5]. Ни о каких местных сюжетах речь не шла. Дальнейшее развитие историографии в СССР шло, преимущественно, по пути создания обобщающих трудов (курсов лекций), рассматривающих историю исторической науки в целом. Появление на страницах пособий местных историков было эпизодическим и оказалось связанным с попыткой советских ученых обнаружить в XVIII в. представителей зарождающейся буржуазной науки. Участие немецких ученых в развитии истории всячески принижалось, связь Академии наук с любителями в регионах практически не рассматривалась [33]. Особняком стоит труд С.Л. Пештича, попытавшегося исследовать русскую историографию XVIII века комплексно. Исследователь значительно расширил круг рассматриваемых персонажей, выявил неизвестные ранее исторические сочинения, рассмотрел ряд провинциальных историков, проблематику их работ, их связи со столичными исследователями [24].
Феномен «провинциальной историографии» впервые в полной мере описала А.А. Севастьянова, обнаружившая более 100 работ разных жанров (от подражаний летописям до авторских произведений), созданных в российской глубинке во второй половине XVIII в. Исследовательница верно связала появление провинциальной историографии с государственными мероприятиями (описаниями, анкетами, межеванием), выявила разные формы взаимодействия провинциальных и столичных ученых [26]. Своего рода продолжением исследований Севастьяновой можно считать работы вятского историка В.А. Бердинских [2]. Основное внимание уделено автором деятельности губернских статистических комитетов (ГСК) и их роли в развитии провинциальной историографии. С этой целью Бердинских подробно проанализировал направления работы ГСК - историческую, этнографическую, археологическую и издательскую деятельность - на примере Вятского и Пермского регионов, а также некоторых других губерний. Автор, как и Севастьянова, рассматривал провинциальную историографию как особое направление исторической мысли России XIX в., призывая не отрывать ее от контекста развития истории исторической науки в России в целом. Но вызывает возражение один из основополагающих выводов автора: «Организационными центрами, объединяющими историков-любителей каждой (подчеркнуто нами. - А.Ш.) губернии, стали реформированные в
1860 г. губернские статистические комитеты», без которых «провинциальная историография не смогла бы стать таким широким массовым явлением огромной культурной значимости» [3]. Во многих губерниях центральной России, в том числе Костромской, роль подобных организационных центров выполняли в 60-80-е гг. XIX в. не ГСК, а «Губернские ведомости».
Проблемам провинциальной историографии посвящен второй том книги «Журналистика и историографическая традиция в России 30-70-х гг. XIX в.» М.П. Мохначевой, специальный раздел которого характеризует изучение в контексте источниковедения историографии самого массового в русской провинции печатного органа - «Губернских ведомостей» [19]. Выполненная на материалах Европейской России, работа детально анализирует процесс зарождения и развития провинциального историописания на страницах неофициальной части «Губернских ведомостей». Автор приходит к обоснованному выводу, что «именно газета стала фактическим организатором, координатором и накопителем научно-исторического знания в виде публиковавшихся здесь разнообразнейших в жанровом отношении исторических материалов не только регионального и местного, но и общероссийского значения» [20]. Интересны и важны рассуждения автора о роли «Губернских ведомостей» в изучении процесса «вовлечения личности в наукотвор-чество», в «проблемно-тематическом расширении предметной области науки истории», в «формировании исторического самосознания профессионального и массового читателя» [20]. Отражает реалии и основополагающий вывод М.П. Мохначе-вой о том, что «на основе газетной историографии развивалась местная историографическая традиция, создавались крупные, обобщающего характера труды по историческому краеведению и именно ГВ пробуждали и развивали интерес к историческому знанию как таковому» [20]. Изучение истории исторической науки в последние годы сосредоточилось, преимущественно, на биографиях ученых, реже - изучении их взглядов. В этой связи фигура А.П. Щапова, впервые предложившего региональную концепцию развития России, отличную от центростремительной, привлекает постоянный интерес. В второй половине XIX в. некоторые из положений его теории были востребованы в политическом смысле сибирскими областниками. ХХ век дал научное объяснение феномена А.П. Щапова. Иркутский историк А.С. Маджаров сделал упор на революционно-демократических взглядах Щапова, оставив в стороне его земско-областную теорию [15]. На концепции «местной истории» в русской историографи 1820-1870-х гг. сосредоточил свое внимание В.В. Боярченков, которому удалось показать общероссийский контекст формирования, развития и угасания указанной идеи [7].
72
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 6, 2014
Отдельный блок исследований - работы, посвященные развитию истории на местах [27]. Как правило, подобного рода работы рассматривают развитие исторической мысли в провинции на широком временном отрезке (от XVIII в. до 1917 г.), касаясь всех возможных форм провинциального наукотворчества: индивидуального, коллективного, в рамках обществ и учреждений и т.д. Заметим, что только в последнее время наметилась тенденция выйти из узких рамок, навязанных изучением исключительно местных деятелей, и обратить внимание на творческие контакты их со столичными учеными, разные формы взаимодействия и взаимовлияния [31].
Изучение истории археологии началось, в основном в виде биографических очерков, еще в XIX в. Формирование такого направления, как историография археологии, связана с именем А.А. Формозова, который в своих новаторских работах 1960-х гг. попытался показать процесс развития археологии, начиная со средневековья. Им впервые была дана периодизация развития археологии, рассмотрены основные тендеции и главные деятели археологии, охарактеризованы издания по археологии [32]. Развитием идей Формозова стала монография Г. С. Лебедева, попытавшегося рассмотреть развитие русской археологии на протяжении XVIII - начала ХХ в. В работе уделено внимание взаимодействию местных и столичных археологов, институализация археологии (возникновение обществ, появление курсов археологии в учебных заведениях, проведение археологических съездов и т.д.) [14]. В рамках общего очерка истории археологии в России автору не удалось уделить достаточно внимания многим сюжетам, как общероссийским, так и местным.
Работы Формозова и Лебедева вдохновили исследователей на изучение развития архелогии в рамках одного региона. Таковы работы С.П. Ща-велева о первооткрывателях курских древностей [34], И.В. Тункиной - о развитии археологии на Юге России [30], А.Ю. Борисенко и Ю.С. Чуда-кова - об изучении древностей Сибири немецкими учеными [6]. Представляется, что в отдельных регионах со временем будут созданы работы о развитии археологии. В качестве одной из попыток связать развитие археологии и провинциальной исторической мысли можно указать на диссертацию В.А. Антонова [1].
Библиографический список
1. Антонов В.А. Археологические древности в провинциальной исторической мысли Европейской России второй половины XVIII - начала XX вв.: дис. ... канд. ист. наук. - Нижний Новгород, 2005. - 312 с.
2. Бердинских В.А. Губернские статистические комитеты и русская провинциальная историогра-
фия 1860-х - 1890-х годов: дисс. ... д-ра ист. наук. -Киров, 1994. - 564 с.
3. Бердинских В.А. Губернские статистические комитеты и русская провинциальная историография 1860-х - 1890-х годов: дис. ... д-ра ист. наук. -М., 1994.
4. Богословский М.М. Русское общество и наука при Петре Великом. - Л.: Б.и., 1925. - 318 с.
5. Большаков А.М. Лекции по русской истории: введение в изучение истории. - М.; Шт., 1923. -212 с.
6. Борисенко А.Ю., Чудаков Ю.С. Изучение древностей Сибири немецкими учеными XVIII-XIX вв. - Новосибирск: Изд-во Новосибирского гос. ун-та, 2005. - 315 с.
7. Боярченков В.В. Историки-федералисты: концепция местной истории в русской мысли 2070-х годов XIX века. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2005. - 401 с.
8. Данилов А.А., Меметов В.С. Интеллигенция в истории и культуре России. - Иваново: Изд-во Ивановского гос. ун-та, 1997. - 218 с.
9. Иванов П.Н. Обозрение геодезических работ в России со времени Петра Великого до сочинения генеральной ландкарты Российской империи в 1796 г. // Записки имп. Русского географического общества. - 1853. - Кн. IX. - С. 425-479.
10. Илизаров С.С. Москва в науке и культуре России XVIII века: дис. ... д-ра ист. наук. - М., 2004. - 582 с.
11. Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. - СПб.: Б.и., 1884. - 326 с.
12. Кузнецов А.А. Чиновничество и развитие культуры губернских и областных центров Восточной Сибири во второй половине XIX века: дис. ... канд. ист. наук. - Иркутск, 2002. - 260 с.
13. Лаппо-Данилевский А.С. Очерк развития русской историографии // Русский исторический журнал. - 1920. - № 6. - С. 5-29.
14. Лебедев Г.С. История отечественной археологии, 1700-1917. - СПб.: Изд-во СПбГУ 1992. -311 с.
15. Маджаров А.С. Афанасий Щапов. - Иркутск: Восточно-Сибирское кн. изд-во, 1992. -334 с.
16. Материалы для истории экспедиций Академии наук XVIII и XIX вв. Хронологические обзоры и описание архивных материалов / сост. В.Ф. Гну-чева; под общ. ред. В.Л. Комарова. - Л.: Изд-во АН СССР, 1940. (Тр. Архива АН СССР. Вып. 4.)
17. Миллер Г.-Ф. История Академии наук Г.-Ф. Миллера с продолжениями И.-Г. Штритте-ра. - СПб.: Б.и., 1890. (Материалы для истории имп. Академии наук. Т. 6.) - 218 с.
18. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. - СПб.: Изд-во журнала «Мир Божий», 1896-1903. - Ч. 1-3.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «й- № 6, 2014
73
19. Мохначева М.П. Журналистика и историческая наука. - М.: РГГУ 1998. - Кн. 1; 1999. -Кн. 2. - 391 с.
20. Мохначева М.П. Журналистика и историческая наука. -М.: РГГУ 1999. - Кн. 2. - С. 30.
21. Павлова Г.Е. Организация науки в России в первой половине XIX в. - М.: Наука, 1990. - 318 с.
22. Пекарский П.П. История Академии наук в Петербурге. - СПб.: Б.и., 1870-1873. - Т. 1-2.
23. Пекарский П.П. Наука и литература в России при Петре Великом. - СПб.: Т-во «Общественная польза», 1862. - Т. 1-2.
24. Пештич С.Л. Русская историография XVIII века. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1961-1971. - Ч. 1-3.
25. Колесник И.И. История русской историографии XVIII - первой половины XIX века. - Днепропетровск: ДГУ, 1987. - 321 с.
26. Севастьянова А.А. Русская провинциальная историография второй половины XVIII века: дис. ... д-ра ист. наук. - СПб., 1993. - 573 с.
27. Дорошин Б.А. Организация и деятельность Пензенской губернской ученой архивной комиссии: дис. ... канд. ист. наук. - Воронеж, 1997. - 272 с.
28. Очерки русской культуры XVIII века / гл. ред. Б.А. Рыбаков. - М.: Изд-во МГУ, 1985-1990. -Ч. 1-4.
29. Соловьев С.М. Писатели русской истории
XVIII в. // Архив историко-юридических сведений, относящихся до России. - М.: Б.и., 1855. - Кн. 2, половина первая. - С. 3-82.
30. Тункина И.В. Русская наука о классических древностях Юга России: (XVIII - середина
XIX в.). - СПб.: Наука, СПб. отд., 2002. - 189 с.
31. Филатова Ю.В. Взаимодействие Нижегородской губернской ученой архивной комиссии со столичными учеными, научно-историческими обществами и организациями (1887-1918 гг.): дис. ... канд. ист. наук. - Нижний Новгород, 1999. - 291 с.
32. Формозов А.А. Очерки по истории русской археологии. - М.: Изд-во АН СССР, 1961. - 301 с.
33. Черепнин Л.В. Русская историография до XIX века: курс лекций. - М.: Изд-во МГУ, 1957. - 326 с.
34. Щавелев С.П. Первооткрыватели Курских древностей: Очерки истории археол. изучения Южнорусского края. - Курск: Изд-во Курского мед. ун-та, 1997-2002. - Вып. 1-3.
74
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова «iv- № 6, 2014
