CC BY
108
политология
ББК 63.3(2)53
Е.А. Шершнева
Проблемы реформирования мусульманского образования в Российской империи в начале XX в.*
E.A. Shershneva
Problems of Muslim Education Reforming in the Russian Empire in the Beginning of the XXth Century
Исследуется проблема создания единой системы школьного образования в рамках просветительской политики государства в начале XX в. Правительство стремилось ограничить влияние мусульманского духовенства на систему народного образования.
Ключевые слова мусульманская община, новометодные школы, образование, мектебе, медресе.
In the beginning of the XXth century, necessity to create a school education unified system arises within the bounds of the state educational policy. The government aspired to limit influence of clergy on national education system.
Key words: Muslim community, new-method schools, education, maktab, madrasah.
С расширением территориальных границ Российской империи в ее состав вошли народы, имеющие отличную от русского компонента культуру, а также конфессиональную принадлежность. Начиная с 60-х гг.
XIX в. правительство ставило перед собой задачу просвещения многонационального государства, поэтому возникла необходимость создания единой системы школьного образования. Особенно остро эта проблема начала ощущаться в начале XX в., когда страна подверглась существенным внутриполитическим потрясениям. Между тем исламская религия всегда способствовала формированию воспитательных и образовательных традиций магометанского общества [1, с. 37-38], поэтому не учитывать данный фактор в этом процессе было невозможно.
Основную структуру мусульманского образования составляли конфессиональные школы (мектебе и медресе). Данные школы целиком находились в ведении духовенства и заключали в себе получение конфессионального образования. В связи с этим духовенство играло важную роль в жизни мусульманского населения страны, придерживающегося религиозных традиций и обычаев [1, с. 39]. В то же время правительство всячески стремилось к ограничению роли духовенства в системе народного образования. Департаментом духовных дел за подписью сенатора Крыжановского, исполняющего обязанности министра внутренних дел, было указано Оренбургскому магометанскому духовному собранию принять к сведению, что преподавание не является прямой обязанностью духовенства
и в действующем законодательстве по этому вопросу никаких указаний нет [2, л. 12; 3, с. 135].
Обеспокоенность правительства в отношении зарождающейся вначале XX в. политической активности в мусульманской среде побудила преступить к активному реформированию системы конфессионального образования. В 1904 г. Министерством народного просвещения была организованна комиссия по изучению состояния народного образования, возглавляемая тайным советником А.С. Буделовичем. По итогам проведенной проверки в мае 1905 г. состоялось собрание, на котором решался вопрос дальнейшего отношения правительства к системе инородческого образования: следует ли придерживаться политики невмешательства либо необходимо активно оказывать влияние на формирование системы мусульманского образования, но не вторгаясь в область религиозных убеждений [4, с. 278-279]. Правительством было принято решение занять все-таки активную позицию, итогом которой стали правила 31 марта 1906 г. о контроле Министерством народного просвещения за начальными училищами для инородцев, живущих в восточной и юго-восточной России.
Представителями магометанского общества крайне враждебно были восприняты данные правила. В них видели меру искусственного приобщения мусульманского народа к русской культуре. Мусульманская общественность считала, что следовало взять во внимание уже существующие учебные заведения, такие как медресе и мектебе. Программы данных
* Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ-Алтай (проект .№12-11-22000 «Формирование и развитие религиозного ландшафта на Алтае: исторический опыт и современная ситуация»).
учебных заведений имеют свою литературу и достаточно высокую культуру по сравнению с другими инородцами. Правила в отношении мусульманских школ должны резко отличаться от школ других инородцев, не имеющих ни своей литературы, ни стройной системы, стоящих значительно ниже по уровню образованности по отношению к мусульманам. В этой связи мусульмане требовали, чтобы правила для них были составлены отдельно от остальных инородцев. Существующие на протяжении длительного времени мусульманские школы, по их мнению, не могут вписаться в предложенные правительством предписания. По правилам 31 марта 1906 г. ученик получал отрывочные знания по всем предметам, которые, как считала мусульманская общественность, не помогают ему бороться с деревенской нуждой. Считая задачи мусульманской школы священно-религиозными, традиционное магометанское общество не может их передать в ведение неизвестных чинов Министерства народного просвещения. Данные школы могут подчиняться только ведению духовного собрания, а соответственно, ни о каком совмещении со светской школой здесь не может идти речи. Общество считает, что такой предмет, как пение, вообще не дает никакой пользы в деле образования магометанского юношества. Решение в данном споре представители мусульманской общественности видели в некотором сокращении срока обучения в конфессиональной школе, а затем поступление в гимназии, реальные училища и университеты, где магометанскому населению должна даваться льгота по возрасту. Для мусульман более необходимо устройство сельскохозяйственных и технических школ, которые позволят приспособиться к условиям жизни [2, л. 95-97].
Представителями мусульманской общественности было составлено обращение к правительству, в котором очень подробно рассматривались те пункты правила 31 марта 1906 г., которые особенно противоречат мусульманскому устройству жизни. Согласно п. 2 предложенных правил, начальные училища были направлены на содействие нравственному и умственному развитию инородцев, улучшению их быта, а также на распространение знания русского языка и «сближению их с русским народом на почве любви к общему Отечеству» [5]. Однако в такой ситуации сразу же возникали противоречия, ведь за 6 лет обучения инородцам не давалось никаких знаний по земледелию или технике, поэтому о каком улучшении жизни можно тогда говорить. Исключение родного языка из программы данных школ также свидетельствует о потере связи с родной культурой и религией. Обращаясь ко второй части данного пункта, следует отметить, что на территории Российской империи проживает не только российский народ, но и иные этносы. Соответственно, правомернее было бы говорить о сближении со всеми народами,
населяющими государство. Вся формулировка данного пункта обвиняет мусульманское население в невежестве и неприязненном отношении к коренному русскоязычному населению и нелюбви к Отечеству [2, л. 97-98]. Обращая внимание на 2-классные училища, по мнению авторов данного обращения, их следует заменить профессиональными школами. Об этом должен быть сделан акцент в п. 5 указанных правил [2, л. 98]. В п. 7 особенно остро вставал вопрос о преподавании родного языка. Авторы обращения говорили о тенденциозности этих правил, связанных с несоразмерностью часов на изучение русского и родного языков. Особенно много споров вызвал п. 13 правил от 31 марта 1906 г., в котором говорилось: «Для облегчения учащимся инородцам перехода к изучению русского языка, учебные книги и пособия печатаются на инородческом наречии русскими буквами; для народностей, имеющих национальный алфавит, - книги эти печатаются по двойной транскрипции, русской и инородческой. Учебные книги и пособия издаются с переводом на русский язык или без перевода» [5]. Мусульманами введение русского алфавита рассматривалось как искоренение арабского языка. Связанно это и с тем, что мусульмане имеют свою литературу, написанную на арабском языке, которую следовало проходить в школах. К тому же арабский считается священным языком, на котором написано священное писание мусульман «Коран», поэтому данная мера рассматривалась как ущемление религиозных прав инородческого населения [2, л. 99-100]. Принятыми правилами запрещалось употребление в школах литературы, изданной за пределами России, что рассматривалось как «бесцельно-стеснительное правило», так как все книги при ввозе подвергаются цензуре.
Однако следует отметить, что данные правила опирались на привлечение мусульманского населения в консолидацию российского общества не через воздействие на религиозные убеждения инородцев, как предусматривалось разработанной ранее системой школьного образования инородцев Н.И. Ильминским, а через внедрение русского языка [1, с. 78].
В результате недовольства принятыми правилами представителями мусульманской фракции на рассмотрения Государственной Думы было подано прошение об отмене правил 31 марта 1906 г. [2, л. 115-117об.]. Благодаря активной борьбе мусульманского народа с принятыми правилами 1 ноября 1907 г. были приняты новые Правила о начальных училищах для инородцев. В новой редакции Правил были сделаны значительные уступки в вопросе языка обучения. По новому документу разрешалось использовать родной язык в качестве подсобного языка после двух лет пребывания в школе [6, с. 132].
Однако не следует видеть в магометанской системе образования строгий традиционализм. Безусловно,
политология
традиционно настроенное духовенство всячески стремилось препятствовать внедрению русского языка в мусульманское образование, в связи с чем муфтию приходилось даже разъяснять пользу и важность изучения русского языка [1, с. 51].
В XX в. в мусульманской среде появляются тенденции на реформирование образовательной системы. Представители прогрессивных взглядов видят необходимость в приспособлении мусульманского населения к современным условиям жизни. Одним из основателей таких прогрессивных взглядов является И.Б. Гаспринский, посвятивший всю свою жизнь проблемам мусульманского образования в России. Им была разработана новая система мусульманского образования, которая получила в дальнейшем название новометодных школ. Именно в стенах этих учебных заведений в первые полтора десятилетия
XX в. зародилась новая прослойка мусульманской интеллигенции [7, с. 34].
О стремлении просвещенного магометанского населения к реформированию системы конфессионального образования говорил и статский советник, директор народных училищ А.Е. Алекторов. Целью «прогрессивистов» стало стремление к приближению мусульманских школ к европейскому уровню. Они выступали за введение светских наук в курс медресе, но чтобы духовная составляющая оставалась прежней [8, с. 78]. Особое внимание в этих учебных заведениях уделялось языку преподавания. И.Б. Гаспринский признавал необходимость общегосударственного языка (русского) в системе высшего образования, однако для начальной школы он считал более полезным использование родного языка. Вместо зазубривания русских слов обучающиеся могли «приобрести общеобразовательные сведения и некоторые прикладные знания, подвергаясь в то же время воспитательному влиянию» [9, с. 111].
В 1913 г. на I Всероссийском съезде по народному образованию были сформулированы условия развития национальных школ. Во-первых, должны были быть отменены все национальные и религиозные ограничения. Во-вторых, преподавание должно вестись на родном языке. И, в-третьих, необходимо предоставить право частным лицам и обществам открывать школы и содержать их [8, с. 79]. Однако правительство не устраивала такая система народного образования, так как в таком случае контроль за народными школами затруднялся. К тому же, как правило, в них преподавали приглашенные учителя. К началу XX в., по сведениям Министерства внутренних дел, на территории Российской империи получают известность мугалимы -учителя, получившие образование за границей и не подвергавшиеся проверке в Российской империи,
которые занимались образованием бесконтрольно. Кроме того, по мнению Министерства внутренних дел, они могли угрожать интересам государства [2, л. 53]. В 1905 г. правительство было вынуждено обратиться к духовному собранию с просьбой издать циркулярное предписание. Данным указам подведомственному собранию духовенству запрещалось выдавать какие-либо свидетельства лицам иностранного происхождения, выдающих себя за святых и ведущих просветительскую деятельность на территории империи, во избежание нарушения государственного порядка [10, л. 263-263об.].
Получившие распространение в начале XX в. новометодные школы мало чем отличались от гимназий. К 1910 г. они реализовывали программу светского учебного заведения, заменяя изучение греческого и латинского языков, арабским и персидским [1, с. 61]. По мнению правительства, данные школы порождают новое поколение мусульманской интеллигенции, которое вызывает определенное опасение в среде царской администрации. В связи с этим в 1912-1913 гг. правительство приходит к выводу необходимости ограничения преподавания родного языка в школах, так как это способствовало «пробуждению национального самосознания» [8, с. 84]. Министр народного просвещения Л. А. Кассо считал, что «допущение инородческого языка при преподавании не способствовало ни интересам государства, ни достоинству русского языка, как языка государственного» [8, с. 82]. К середине второго десятилетия усиливается контроль за деятельность магометанских школ. В 1915 г. Департамент духовных дел потребовал от духовного собрания предоставить книги и программы преподавания, используемые для обучения в начальных мусульманских школах, одобренных собранием [2, л. 55]. С 1909 г. правительство начинает активную кампанию по закрытию новометодных школ [8, с. 84].
В целом можно отметить, что несмотря на активное противостояние государственных властей и традиционного мусульманского общества, к началу XX в. назрела проблема реформирования национального школьного образования. В этой связи правительство не всегда было последовательно. Наряду с отказом от системы Н.И. Ильминского с начала второго десятилетия XX в. велась активная борьба с магометанскими школами нового типа. Не было единства по вопросам реформирования системы образования и в мусульманской среде. «Традиционалисты» придерживались позиции, что любые реформы мусульманского образования, которое основывается на нормах Корана, приведут к потере нравственности в мусульманской среде.
Библиографический список
1. Духовные ценности ислама и образование: историко-культурная традиция и современность / отв. ред. С.С. Аванесов, Т.А. Костюкова. - Томск, 2008.
2. Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан (ЦГИР РБ). - Ф. 295. - Оп. 11. -Д. 347.
3. Свод законов Российской империи. - СПб., 1896. - Т. 11.
4. Бурдина Е.Л. Позиция российского правительства по вопросу «инородческого» образования в начале XX века // Вопросы образования. - 2007. - №3.
5. Эхо веков. Научно-документальный журнал. - 2005. -№1 [Электронный ресурс]. - ИКЬ: http://www.protas.ru/ magazine/go/anonymous/main/.
6. Национальная политика России: история и современность. - М., 1997.
7. Прахт Д.В. Традиционное образование мусульманской России на рубеже ХІХ-ХХ вв. // Религиоведение. -2011. - №1.
8. Нам И.В. Татарская школа в дореволюционном Томске // Мы - томичи, ваши земляки, ваши соседи (Национально-культурная панорама Томской области) / ред. колл.:
Э.Л. Львова, И.В. Нам, Н.И. Наумова. - Томск, 2000.
9. Гаспринский И.Б. Русское мусульманство // ЭО. -1992. - №6.
10. ЦГИА РБ. - Ф. 295. - Оп. 11. - Д. 484.
