CC BY
130
В.И.Гребенюков
— кандидат исторических наук, доцент НГГУ
ПРОБЛЕМА ЗАПАДНО-КАЗАХСТАНСКОГО ВАРИАНТА КЕЛЬТЕМИНАРСКОЙ КУЛЬТУРЫ
АННОТАЦИЯ. Анализируя обширный круг археологической литературы, автор приходит к выводу о том, что получившее широкое распространение понятие «Западно-Казахстанский вариант кельтеминарской культуры» является искусственным.
Scrutinising a wealth of archaeological literature, the author concludes that the widespread term “western Kazakhstan variant of Kelteminarian culture”proves to be artificial.
Неолит Казахстана стараниями А. А. Формозова, С.С.Черникова, И.В.Синицына, А.В.Виноградова, А.Н.Меленьева, В.Ф.Зайберта, В.Н.Логвина и других исследователей предстает сравнительно хорошо изученным периодом по отношению к другим эпохам каменного века. Конечно, не все регионы и тем более не все этапы развития неолита изучены в равной степени. Значительная часть территории республики по-прежнему представляет собой белое пятно в наших представлениях об эпохе. Тем более важно отсеять те историографические проблемы, которые могут сдерживать дальнейшее развитие неолитоведения Казахстана. Одной из них является проблема Западно-Казахстанского варианта кельтеминарской культуры (далее — ЗКВКК), сформулированная в 40-е гг. прошлого столетия А. А.Формозовым.
Открытые в 1940-х гг. в Западном Казахстане и Приаралье памятники позднего каменного века были объединены А.А.Формозовым под названием «ЗКВКК» [1. C. 49—58; 2. C. 141—147; 3. C. 3—18]. Последний включил материалы огромной территории, простиравшейся от бассейна р. Уил до Казахского мелкосопочника в широтном направлении и от бассейна р. Тургай до Северного Приаралья в меридиональном. В основу объединения было положено технологическое единство кремневой индустрии стоянок — использование в качестве первичной заготовки преимущественно правильной ножевидной пластины. Различия в типологическом составе орудийных комплексов стоянок, отмеченные внутри ЗКВКК, были обусловлены, по мнению А. А. Формозова, экологически неадекватными условиями, в которых проживало население, их оставившее, что, в свою очередь, диктовало определенную особенность производственного инвентаря. Жители речных стоянок, по мысли А. А.Формозо-ва, были рыболовами и охотниками на мелкую водоплавающую дичь, в то время как обитатели пустынных стоянок являлись преимущественно охотниками на крупных млекопитающих пустыни. Приведенное деление стоянок по топографическому признаку объясняло наличие в инвентаре пустынных стоянок некоторого количества двусторонне обработанных наконечников «стрел или дротиков», которые были менее характерны для речных стоянок [2. C. 47; 3. C. 3—18].
Наиболее близкими западно-казахстанским материалам в культурном отношении назывались материалы стоянки Джанбас-Кала 4. Считалось, что оригинальность стоянок Западного Казахстана определяли «... пластины со срезанным притупляющей ретушью концом, нуклеусы со скошенным основанием, обработанные лишь с одной стороны, режущие острия на пластинах». Не было в материалах западно-казахстанских стоянок, в отличие от кельтеми-нарских, ладьевидных сосудов и сосудов с окрашенными стенками [1. C. 57].
Выделение ЗКВКК в целом не встретило возражений специалистов [4. C. 85—94]. К ЗКВКК С.П.Толстовым были отнесены опубликованные в 1953 г. незначительные материалы из района ключей Учкан (к югу от нижнего течения р. Эмбы) [5. C. 301—325].
В 1955 г. одна из базовых стоянок ЗКВКК Саксаульская была обследована А.В.Виноградовым. Характер расположения подъемного материала, планиграфические наблюдения, сделанные А.В.Виноградовым во время сбора подъемного материала на территории стоянки, типологический анализ кремневого инвентаря позволили ему поставить вопрос о разновременности материалов, ранее опубликованных А. А. Формозовым. На стоянке было выделено три хронологически разнородных комплекса. Наиболее ранняя часть материалов, сконцен-
трированная в северной части стоянки и обнаружившая наибольшее типологическое сходство с раннекельтеминарскими материалами, была объединена под названием «стоянка Саксауль-ская-I». Основным типологическим критерием при этом было отсутствие двусторонне обработанных наконечников стрел и наличие мелких симметричных трапеций [6. C. 75—85], в то время как материалы южной части стоянки, названной Саксаульская 2, имели в своем составе большое количество двусторонне обработанных орудий. Материалы последней были синхронизированы с позднекельтеминарскими и отнесены к энеолиту [6. C. 76—82].
За 1850—60-е гг. Хорезмской экспедицией были получены и опубликованы новые обширные материалы не только из Среднеазиатского междуречья, но и из Северо-Восточного Приаралья [7. C. 91—102; 8. C. 32—33]. Результаты исследований, в том числе и в других районах Казахстана, частично подтвердили, а частично опровергли характерные черты ЗКВКК, сформулированные ранее А. А. Формозовым. Эти исследования показали, что пластины со срезанным притупляющей ретушью концом, острия на пластинах в целом присущи и неолитическим памятникам Среднеазиатского междуречья [7. C. 58, 95 и др.]. Нуклеусы со скошенным основанием, обработанные с одной стороны, оказались типичными не только для коллекций Южного и Северного Приаралья, но и для Восточного Казахстана (пос. Усть-Нарым) [9]. Неизменными остались представления о характере отличий в керамике, кроме того, они дополнились новыми. По наблюдениям А.В .Виноградова, в орнаментации керамики западно-казахстанских стоянок чаще, чем в кельтеминарской, использовался прием «отступающей палочки» и зубчатого штампа. Не было в материалах западно-казахстанских стоянок чашек и сосудов со сливом. Отмечены были и новые отличия в кремневом инвентаре. Как характерные только для Западного Казахстана были названы подтреугольные наконечники на пластинах и двусторонне обработанные [9. С. 155].
Во время зоологических исследований в Урало-Эмбенском междуречье в 1962—1965 гг. Е.В.Ротшильдом и Г.Б.Постниковым был собран археологический материал в нескольких пунктах. На взгляд Н.Д.Праслова, «.по морфологическому облику каменных изделий памятники вписываются в область развития микролитического инвентаря, датируемого эпохой неолита» [10. С. 54]. Наиболее выразительный инвентарь дали два местонахождения из района Бекбеке в бассейне р.Уил [10. C. 55]. Кремневая индустрия обеих стоянок имела ярко выраженный пластинчатый микролитоидный облик и была представлена концевыми скребками, остриями, ретушированными пластинами, пластиной со скошенным концом [10. С. 56, 57. Рис. 20, 1—28]. Небольшая коллекция керамики по технике нанесения орнамента и примесям была разделена на две группы. Керамика первой группы, с примесью в глине раковины и растительности, украшалась в основном прочерченным волнистым и крупно зубчатым орнаментом. Вторая группа керамики характеризовалась фрагментами тонкостенных хорошо профилированных сосудов с примесью в глине крупнозернистого песка, орнаментированных оттисками мелкозубого штампа [10. С. 59. Рис. 21, 1—2]. Первая группа, по мнению авторов публикации, была связана с кремневым инвентарем и относилась к неолиту, вторая — к по-сленеолитическому времени.
Н.Д. Прасловым было высказано предположение, что материалы этих двух стоянок, при некоторых отличиях в керамике, тяготеет к кельтеминарскому кругу культур, однако их объединению в рамках одной, кельтеминарской культуры препятствовали огромные расстояния, их разделяющие [10. С. 58].
Позднее и более полно материалы из района Бекбеке были опубликованы Л.Я.Крижев-ской. Эта публикация позволила точнее представить как типологический состав кремневых орудий стоянок, так и существенно дополнила характеристику керамики. Помимо перечисленных Н.Д.Прасловым типов кремневого инвентаря, на стоянках группы были представлены геометрические микролиты — гелуанские сегменты, сегменты с односторонней ретушью по дуге с брюшка, низкие симметричные трапеции, наконечники стрел кельтеминарского типа, пластины с притупленным краем и другие, менее выразительные орудия [11. С. 274. Рис. 1].
Дополняя характеристику керамики, данную Н.Д.Прасловым, Л.Я.Крижевская отметила наличие в материалах стоянок днищ плоско-, кругло- и остродонных сосудов, сходных между собой по основным признакам: составу теста, толщине черепка и орнаменту. «.Орнаментировались сосуды, — писала Л.Я.Крижевская, — сплошь и частично, в основном приемом. отступающей палочки». Среди композиционных элементов орнамента преобладали заштрихованные треугольники и прямоугольники. Материалы были датированы первой половиной IV тыс. до н.э. и отнесены к раннему неолиту [11. С. 277. Рис. 3; С. 276, 278—279].
На основании этих материалов и материалов, полученных из других районов Урало-Эмбенского междуречья, А.Н.Мелентьевым была выделена для этого региона неолитическая тюлузская культура. Но неолитом он был склонен датировать только часть кремневого инвентаря стоянок группы Бекбеке. Керамика, по мнению А. Н. Мелентьева, относилась «. к иному хронологическому периоду» [12. С. 112—117; 13. С. 194—197].
Приведенное заключение в известной мере базировалось на результатах исследований А.Н.Мелентьева в Северном Прикаспии второй половины 1960-х — начала 70-х гг. Здесь было выявлено более 400 археологических памятников, значительная часть которых была выделена А.Н.Мелентьевым в сероглазовскую мезо-неолитическую культуру. Территория ранненеолитической сероглазовской культуры, по мнению А.Н.Мелентьева, простиралась от р.Урал до Кумо-Манычской впадины, занимая тем самым весь Северный Прикаспий [12. C. 116].
Инвентарный комплекс сероглазовской культуры обладал, как писал А.Н.Мелентьев, рядом специфических признаков. Среди них были названы пластинчатая техника, преобладание вкладышевых орудий, нуклеусы пирамидальной и конусовидной формы, скребки на пластинах, трапеции, сегменты с двусторонней обработкой по дуге и другие типы кремневых орудий, керамика. Последняя была представлена лепными сосудами открытой формы с округло-коническими, по предположению А.Н.Мелентьева, днищами [12. C. 113—114].
При определении хронологии сероглазовской культуры А.Н.Мелентьев по наличию ге-луанских сегментов сопоставил свои материалы с данными по Нижнешиловской стоянке, датированной А. А. Формозовым в пределах V—IV тыс. до н.э. Была отмечена и отдаленная близость с материалами ранней и средней фазы кельтеминарской культуры, абсолютная дата которой определялась А.В.Виноградовым серединой IV—III тыс. до н.э. [9. C. 152]. Учитывая мнение Г. Ф.Коробковой, предложившей удревнить кельтеминарскую культуру до второй и даже первой половины V тыс. до н.э. [14. C. 125], — мнение, которого, судя по всему, придерживался и А.Н.Мелентьев, говоря о дискуссионности датировок кельтеминара, — дата сероглазовской культуры могла быть определена не древнее чем в пределах V—IV тыс. до н.э., но никак не VII тысячелетием, как это предлагал А.Н.Мелентьев [15. C. 101]. Не позволяли говорить о раннем неолите и конкретные параллели, предложенные А.Н.Мелентьевым для сероглазовской культуры, — материалы стоянок Джанбас-Кала 4 и Кават 7. Если Джан-бас-Кала 4 датировалась ранним этапом кельтеминарской культуры, то материалы стоянки Кават 7 характеризовали ее среднюю фазу [9. C. 143]. В этом случае говорить о раннем неолите не было никаких оснований. Дело в том, что Нижнешиловскую стоянку А. А. Формозов относил к развитому этапу неолита, а кельтеминарскую культуру исследователи также не считали ранненеолитической [9. C. 144—145; 16. C. 148].
Касаясь особенностей кремневого инвентаря, указанных А.Н.Мелентьевым для сероглазовской неолитической культуры, необходимо отметить, что сами по себе отмеченные им специфические черты являются достаточно общими в рамках Понто-Каспийского региона. Оригинальность коллекций могла проявиться только в процентном соотношении типов кремневого инвентаря. Иное дело — керамика. Довольно устойчивые признаки — обильная примесь в глине толченой раковины, форма сосудов, оригинальный меандровый узор, выполненный наколом в отступающей технике, — все эти признаки в своей совокупности позволяли ставить вопрос о существовании особого археологического культурного типа [12. C. 115; 17. C. 135; 18. C. 97—98].
С 1980 г. исследования в Северном Прикаспии стала проводить экспедиция Куйбышев -ского пединститута под руководством И.Б.Васильева. Результаты ее исследований позволили поставить под сомнение принадлежность керамики сероглазовского типа к раннему неолиту. Этот вывод основывался на материалах, полученных на стоянках Кошалак и Тентексор. Керамика, идентичная сероглазовской (по А.Н.Мелентьеву), на вновь открытых стоянках сопровождалась кремневым инвентарем поздних, в пределах неолита, типов — крупные острия, трапеции со струганой спинкой. По более общим признакам (в технологии), здесь преобладали изделия на отщепах и продольных сколах. Кроме того, вскрытие сохранившегося культурного слоя показало наличие производящего хозяйства у населения, оставившего стоянку Тентексор. В связи с предложенной новой интерпретацией материалов, ранее отнесенных А.Н.Мелентьевым к мезо-неолитической культуре, и с целью разграничения культурных образований двух различных эпох было предложено оставить название «сероглазовская культура» за мезолитическими материалами Северного Прикаспия, а неолитические комплексы выделить в особый, «тентексорский тип» [18. C. 96—98; 19. C. 25].
Материалы памятников тентексорского типа были сопоставлены с материалами исследованной П.М.Кольцовым стоянки Джангар в Калмыкии [19. C. 26—29; 20. C. 28—30; 21. C. 79—91]. Была отмечена близость керамики стоянок Тентексор и Джангар по основным параметрам: плоскодонность, примесь толченой раковины и растительности в глине, накольча-тая орнаментация в отступающей технике, близость отдельных мотивов в орнаментации, наплыв на внутренней стороне венчиков у некоторых сосудов. Помимо сходств, были отмечены и различия. Керамика стоянки Тентексор более толстостенная, рыхлая, редки наплывы на внутренней стороне венчиков, более профилированная форма сосудов. Большое место в орнаментальных композициях занимают сложные геометрические фигуры, преобладают овальный и прямоугольный наколы в отличие от острого на керамике стоянки Джангар, отсутствует струйчатый орнамент [19. C. 26—29].
Все эти отличия вместе с архаичным обликом кремневого инвентаря стоянки Джангар, обнаруживающего близость с мезолитическими материалами стоянок Северного Прикаспия, и поздний облик кремневого инвентаря стоянки Тентексор свидетельствуют о принадлежности указанных памятников к двум разным этапам развития неолита Северного Прикаспия. При этом стоянка Джангар была отнесена к раннему неолиту, а Тентексор — к позднему [19. C. 26, 29]. Любопытно, что исследователь стоянки Джангар П.М.Кольцов не был склонен датировать свои материалы ранним неолитом. По его мнению, материалы памятника можно было отнести к раннему этапу неолита с накольчатой керамикой [21. C. 89].
В ходе дальнейших поисков аналогий своим материалам и определении их исторического места авторы публикации материалов стоянки Тентексор обратились к коллекциям поздненеолитической стоянки Орловка, расположенной в Дубовском районе Волгоградской области. В.И. Мамонтов в свое время синхронизировал ее материалы с нижним слоем Ми-хайловки 2 и с некоторыми материалами стоянки Чебаркуль 2, датированными соответственно предъямным временем и поздним неолитом [22. C. 6; 23. C. 166. Табл. XXXI, 10, 11; C. 167. Табл. XXXII, 1, 3, 6, 12].
Обращено было внимание и на кельтеминарские материалы, обнаружившие сходство с материалами стоянки Джангар. Сравнения в основном касались орнамента. Орнамент джан-гарской керамики с волнисто-прочерченным орнаментом, по мнению авторов публикации материалов стоянки Тентексор, был близок орнаменту керамики стоянок типа Джанбас 4, Стоянки Толстова, Кават 7. Отметив, что перечисленные стоянки датируются развитым и поздним неолитом, И.Б.Васильев и его соавторы утверждали, что «.в Северном Прикаспии этот орнамент (волнисто-прочерченный. — В.Г) характерен для более архаичных комплексов (Джангар) и полностью отсутствует на памятниках позднего неолита (типа Орловка и Тентексор)» [19. C. 27].
Сопоставление орнамента стоянки Джангар с орнаментацией посуды кельтеминарских стоянок не представляется нам оправданным. О влиянии на кельтеминар и на орнаментацию
ее керамики, в частности, древнеземледельческих культур Средней Азии не раз говорилось в литературе. По всей видимости, прочерченно-волнистая орнаментация керамики кельтеми-нара в большей степени связана с культурным влиянием населения, оставившего комплексы типа Намазга и Анау [9. С. 146—151; 24. С. 137—138]. На наш взгляд, более интересные наблюдения можно сделать, обратив внимание на аналогичные комплексы степной и лесостепной зоны, как это было предложено Е.В.Козиным. В частности, им было отмечено сходство керамики тентексорского типа с накольчатой керамикой Зауралья (кошкино-боборыкинские комплексы) [25. С. 31]. Ранее на близость кошкино-боборыкинской керамики и сероглазовской (тентексорской) обращала внимание В.Т.Ковалева [26. С. 97]. В 80-е гг. прошлого столетия аналогичные материалы стали известны в Кустанайском Притоболье [27. Табл. 86; 28. С. 68]. Во многих регионах, где известны комплексы с накольчатой керамикой, прослеживается довольно однообразная закономерность: они знаменуют собой достаточно развитый, а по мнению ряда исследователей, поздний неолит и даже энеолит. Предшествуют же им керамические комплексы, в орнаментации которых господствует зубчатый штамп [30. С. 55; 31.
С. 212; 32. С. 157; 33. С. 171. Табл. 83].
Исходя из этого, материалы стоянок Тентексор и Джангар в начале 90-х гг. прошлого столетия не могли быть датированы ранее чем средним неолитом, а в абсолютной хронологии они могли занимать место, начиная не ранее чем с последней четверти V тыс. до н.э. Эту датировку подтверждают две радиоуглеродные даты поселения Джангар: 6100±70 л.н. и 5890±70 л.н. [34. С. 15—16].
Верхняя граница бытования керамических комплексов с накольчатой орнаментацией могла быть определена кошкино-боборыкинскими материалами — середина IV тыс. до н.э. Это время также подтверждено абсолютной датой — 5490±60 л.н. [30. С. 55].
Исследования Куйбышевской экспедиции в Северном Прикаспии (1970—80-х гг.), позволили несколько по-иному взглянуть на проблему неолита значительной части Западного Казахстана. Отмеченная И.Б.Васильевым и его соавторами эпохальная близость керамики тентексорского типа и керамики тюлузского типа позволяет ввести материалы Бекбеке в круг культур с линейно-накольчатой орнаментацией керамики [19. С. 27]. Учитывая результаты исследований П.М.Кольцова в Сарпинской низменности, присутствие в одном комплексе архаичного кремневого инвентаря и развитой керамики не представляется противоестественным. В то же время мы полностью разделяем точку зрения А.В .Виноградова, писавшего о недостаточном публикационном освещении материалов тюлузской культуры [35. С. 169]. Но в контексте нашего исследования большее значение имеет сам факт оригинальности рассмотренных материалов из Урало-Эмбенского междуречья. Решить вопрос о статусе материалов района можно будет только после проведения планомерных исследований, а пока материалы из района Бекбеке могут определятся как «комплексы тюлузского типа».
В заключение вернемся к проблеме ЗКВКК. На начало 1990-х гг. единственными более или менее документированными коллекциями ЗКВКК являлись материалы из района Араль-ска. Тюлузские материалы по общему облику кремневого инвентаря (наличие в коллекциях группы стоянок из района Бекбеке гелуанских сегментов и кельтеминарских наконечников) представляют собой достаточно своеобразное явление, и включать их в ЗКВКК нет никаких оснований. Из других районов Западного Казахстана известны лишь случайные сборы, опубликованные в свое время А. А. Формозовым, и ввиду их плохой документированности оперировать ими не представляется возможным. Очевидно, следует признать правильным вывод А.В.Виноградова, писавшего, что «.до проведения новых более углубленных исследований можно оставить открытым вопрос о культурной принадлежности стоянок. собственно Северо-Восточного Приаралья» [35. С. 166]. В связи с этим использование понятия ЗКВКК следует признать нецелесообразным.
ЛИТЕРАТУРА
1. Формозов А.А. Кельтеминарская культура в Западном Казахстане // Краткие сообщения Института истории материальной культуры (далее — КСИИМК). 1949. Вып. 25.
2. Формозов А.А. Новые материалы о стоянках с микролитическим инвентарем в Казахстане // КСИИМК. 1950. Вып. 31.
3. Формозов А.А. К вопросу о происхождении Андроновской культуры // КСИИМК. 1951. Вып. 39.
4. Кузьмина Е.Е. Результаты работ на Эмбе в 1958 г. // Краткие сообщения Института археологии (далее — КСИА). 1961. Вып. 85.
5. Толстов С.П. Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция АН СССР 1950 г. // Советская археология. 1953. № 18.
6. Виноградов А.В. Археологическая разведка в районе Аральска-Саксаульской // Тр. Института истории, археологии и этнографии Каз. ССР. Алма-Ата, 1959. Т. 7.
7. Виноградов А.В. Новые материалы для изучения кельтеминарской культуры // Материалы Хорезмской экспедиции (далее — МХЭ). 1963. Вып. 6.
8. Толстов С.П., Жданко М.А., Итина М.А. Работы хорезмской археолого-этнографической экспедиции АН СССР в 1958—1961 гг. // МХЭ. Вып. 6.
9. Виноградов А.В. Неолитические памятники Хорезма. М., 1968.
10. Праслов Н.Д., Постников Г.В., Ротшильд В.Е. Новые памятники с микролитическим инвентарем в Северо-Восточном Прикаспии // КСИА. 1969. Вып. 117.
11. Крижевская Л.Я. К вопросу о неолите Северо-Восточного Прикаспия // Материалы и исследования по археологии СССР (далее — МИА). 1972. № 185.
12. Мелентьев А.Н. Памятники сероглазовской культуры. Неолит Северного Прикаспия // КСИА. 1975. Вып. 141.
13. Мелентьев А.Н. Разведка памятников древности в Западном Казахстане: Поиски и раскопки в Казахстане / Отв. ред. К.А. Акишев. Алма-Ата, 1972.
14. Коробкова Г.Ф. Орудия труда и хозяйство неолитических племен Средней Азии // МИА. 1969. № 158.
15. Мелентьев А.Н. О хронологии раннего неолита Северного Прикаспия // КСИА. 1978. Вып. 153.
16. Формозов А.А. Неолит Крыма и Черноморского побережья Кавказа // МИА. 1962. № 102.
17. Галкин Л. Л. Северный Прикаспий в древности // Волго-Уральская степь и лесостепь (далее — ВУСЛ) в эпоху раннего металла / Под ред. Н.Я.Мерперта. Куйбышев, 1982.
18. Дубягин П.С., Чикризов Ф.Д., Чуринов В. А., Васильев И.В., Выборнов А.А. Новые материалы неолита-бронзы из Северного Прикаспия // ВУСЛ.
19. Васильев И.Б., Выборнов А.А., Козин Е.В. Поздненеолитическая стоянка Тентексор в Северном Прикаспии // Древние культуры Северного Прикаспия / Под ред. Н.Я.Мерперта. Куйбышев, 1986.
20. Кольцов П.М. Неолитическое поселение Джангар // Проблемы эпохи неолита степной и лесостепной зоны Восточной Европы: Тез. докл. предстоящей обл. конф. (18—21 февраля 1986 г.) (далее — ПЭН). Оренбург, 1986.
21. Кольцов П.М. Поселение Джангар в Сарпинской низменности // Эпоха меди юга Восточной Европы / Под ред. Н.Я.Мерперта. Куйбышев, 1984.
22. Киселев С.В. Некоторые спорные вопросы истории первобытного общества // КСИА. 1962. Вып. 88.
23. Крижевская Л.Я. Неолит Южного Урала // МИА. 1968. № 141.
24. Масон В.М. Средняя Азия и Древний Восток. М.; Л., 1964.
25. Козин Е.В. Неолитические стоянки Северного Прикаспия // ПЭН.
26. Ковалева В.Т., Потемкина Т.М. Поселения с линейно-накольчатой керамикой в бассейне р.Тобол // КСИА. 1980. Вып. 161.
27. Зайберт В.Ф., Мартынюк О.М. Керамические комплексы энеолитического поселения Ботай // КСИА. 1984. Вып. 177.
28. Логвин В.Н. Неолит и энеолит степного Притоболья: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1986.
29. Мартынюк О.М. Керамика поселения Ботай // Энеолит и бронзовый век Урало -Иртышского междуречья / Отв. ред. С.Я.Зданович. Челябинск, 1985.
30. Ковалева В.Т. Боборыкинская культура в Среднем Зауралье // ПЭН.
31. Ковалева В.Т., Варанкин Н.В. Раскопки поселения Ташково I в бассейне р.Исеть // Археологические открытия 1978 года. М., 1979.
32. Логвин В.Н. Стоянка маханджарской культуры Соленое Озеро 2 // ВУСЛ.
33. Молодин В.И. Эпоха неолита и бронзы лесостепного Обь-Иртышья. Новосибирск, 1977.
34. Кольцов П.М. Неолит Северо-Западного Прикаспия: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1988.
35. Виноградов А.В. Древние охотники и рыболовы Среднеазиатского междуречья. М., 1981.
