CC BY
173
Сер. 6. 2007. Вып. 3
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
К.Е. Мещеряков
«ПРОБЛЕМА РУССКОЯЗЫЧНОГО НАСЕЛЕНИЯ» В УЗБЕКИСТАНЕ И РОССИЙСКО-УЗБЕКСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
Под «проблемой русскоязычного населения» обычно понимается совокупность проблем наших соотечественников на территории Новых Независимых Государств. Согласно Федеральному закону «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом», к нашим соотечественникам относятся: граждане Российской Федерации, постоянно проживающие за пределами России; лица, состоявшие в гражданстве СССР и проживающие в государствах, входивших в состав СССР, получившие гражданство этих государств или ставшие лицами без гражданства; выходцы (эмигранты) из Российского государства, Российской республики, РСФСР, СССР и Российской Федерации, имевшие соответствующую гражданскую принадлежность и ставшие гражданами иностранного государства, имеющие вид на жительство или ставшие лицами без гражданства; потомки лиц, принадлежащих к вышеуказанным группам, за исключением потомков лиц титульных наций иностранных государств1. Проблемами наших соотечественников («этно-россиян») являются как проблемы этнического и цивилизационного характера (общие сложности во взаимоотношениях между русскоязычными жителями ННГ и автохтонами, рост антирусских настроений на бывших союзных окраинах, религиозные противоречия, исторические взаимные претензии и т.д.), так и политические и экономические проблемы (последствия коренизации независимых республик, ущемление политических и экономических прав русскоязычных граждан). Общепринятого определения «проблемы русскоязычного населения» пока не сформулировано, причем большинство режимов в Новых Независимых Государствах вообще не признают ее существования. Например, в 1996 г. на встрече с российскими журналистами президент Узбекистана И. Каримов заявил, что понятие «русскоязычное население... вы там, в России, сами выдумали»2.
Степень остроты «проблемы русскоязычного населения» была различной в каждом из Новых Независимых Государств. В данном случае, определяющими оказывались такие факторы, как численность наших соотечественников в каждой конкретной республике; роль, которую они играли в политической и экономической жизни страны; степень родства русской и автохтонных культур; исторические особенности взаимоотношений между титульными нациями бывших союзных республик и Россией, политические и экономические интересы местных правящих элит при решении «русского вопроса».
В Республике Узбекистан «проблема русскоязычного населения» изначально была выражена в одной из самых острых форм. И хотя долгое время было принято считать, что положение русскоязычного населения в каждом из Новых Независимых Государств во многом определяет характер взаимоотношений между соответствующими республиками и Россией, в случае с Узбекистаном это правило, на наш взгляд, практически не соблюдалось. Цель данной публикации - выявить, насколько «проблема русскоязычного населения» в Узбекистане влияла на состояние отношений между Москвой и Ташкентом, и в какой степени эти отношения отражались на положении наших соотечественников в Узбекистане.
© К.Е. Мещеряков, 2007
Согласно официальным данным, в 1989 г. русских в Узбекистане насчитывалось 1653,5 тыс. человек - это была третья по численности русская диаспора в союзных республиках (после Украины и Казахстана), составлявшая 8,4 % всего населения Узбекистана3. Русскоязычными (в понимании закона о соотечественниках) были около 15 % населения республики. Социальный статус русскоязычных граждан в Узбекистане в советские времена быд очень высоким. Значительный, вес в их составе занимали работники, занятые умственным, квалифицированным трудом. 95 % русских жили в городах, из них в Ташкенте - 42,3 %. В Узбекистане русские, проживавшие в сельской местности, владели местным языком значительно лучше, чем русские в других центральноазиатских республиках4.
До конца 1980-х гг. говорить о возникновении «проблемы русскоязычного населения» в Узбекистане, на наш взгляд, преждевременно, поскольку русскоязычное население республики еще не испытывало заметного притеснения своих прав на государственном уровне и сталкивалось лишь со случаями бытового национализма. Ситуация изменилась в конце 1988-1989 гг., когда во всех союзных республиках начался процесс «национального возрождения» - переосмысления истории народов, обращения к национальной культуре и традициям, роста религиозности общества. В Узбекистане этот процесс проявлялся в обращении узбекской интеллигенции к канонам ислама, борьбе за повышение статуса узбекского языка и культуры5. В республике возникли националистические движения (например, «Бирлик»), ратовавшие за отделение Узбекистана от СССР, создание конфедерации тюркско-мусульманских государств Центральной Азии, возвращение узбекской письменности к арабской вязи6. Число сторонников таких движений в Узбекистане постоянно росло. Так, 1989 г. был отмечен пиком активности движения «Бирлик», собиравшего на свои митинги по всей республике десятки тысяч человек7.
Стремясь удержаться у власти в быстро меняющемся мире, новое узбекское руководство во главе с первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана И. Каримовым, первоначально относившееся к подобным проявлениям национализма достаточно негативно, постепенно стало перенимать некоторые лозунги «Бирлика», критикуя Центр и призывая к возрождению узбекских национальных ценностей8. Слова И. Каримова подкреплялись конкретными действиями: началось активное вытеснение русскоязычных специалистов с руководящих и высокооплачиваемых постов; в октябре 1989 г. был принят Закон о государственном языке, провозгласивший узбекский единственным государственным языком в республике (впоследствии сам И. Каримов заявлял, что данный закон, принятый в «чересчур эмоциональный, эйфорийный период» содержал «элементы ущемления прав человека. Прежде всего... людей, говорящих на русском языке»9). Все это не могло не сказаться на положении русскоязычного населения республики, всегда ощущавшего себя чужеродным в тюрко-мусульманском Узбекистане.
Особенно активный отток русскоязычных граждан из Узбекистана начался после событий, известных как «Ошский конфликт». Летом 1990 г. Ошский райисполком Киргизии принял решение о передаче земельных угодий и техники колхоза имени Ленина, населенного этническими узбеками, в пользование киргизам10. Фактически, это означало изгнание узбекского населения с обжитых им территорий. В результате, в крупнейших центрах Ошской области - Оше, Узгене, Джалал-Абаде и Кара-Суу, населенных преимущественно узбеками, - произошли мощные узбекские выступления, переросшие в узбекско-киргизские столкновения по всей территории Ферганской долины. В ходе столкновений погибло около 300 и было ранено более 1000 человек11. В беспорядки начали втягиваться
пограничные с Киргизией области Узбекистана. Для предотвращения эскалации конфликта в район бедствия были посланы союзные войска.
Ошские события наглядно продемонстрировали русскоязычному населению Узбекистана, к чему может привести рост межнациональной напряженности в республике. При этом киргизы в этническом и религиозном плане являются народом, достаточно близким узбекам: и те, и другие принадлежат к тюркской группе алтайской языковой семьи, исповедуют ислам суннитского толка, имеют во многом общую историю и родственную систему ценностей. В советское время недовольство узбекских националистов киргизами было выражено значительно слабее, чем русскими. Поэтому стало очевидно, что если значительная часть жителей Узбекистана готова к открытому столкновению даже с родственным в этническом отношении народом, то судьба русскоязычных граждан в случае открытого противостояния будет не менее трагической, чем судьба киргизов Оша и Джалал-Абада.
Одновременно узбекское руководство осознало, насколько опасным может быть проявление национализма в таком многонациональном регионе, как Средняя Азия. При этом этнократизация республики должна была продолжаться, так как прекращение ее сразу привело бы к падению популярности режима И. Каримова на фоне роста националистических настроений в узбекском обществе. Соответственно, усилилось давление на сравнительно немногочисленное и не пользующееся серьезной поддержкой из-за рубежа русскоязычное меньшинство12. Подобные меры не могли привести к повторению событий, подобных ферганской трагедии, и, напротив, способствовали сплочению тюркско-иран-ского большинства «коренных узбекистанцев» в противовес «чуждому» русскоязычному элементу. В результате только в 1989-1991 гг. нетто-миграция между Россией и Узбекистаном составила около 145 тыс. человек13.
Таким образом, «проблема русскоязычного населения» стала тем негативным фоном, на котором проходило развитие российско-узбекских отношений в последние годы существования СССР. Она же во многом определяла особенности отношений между республиками в первые годы после их выхода на межгосударственный уровень. Вместе с тем, ее влияние не было решающим: до 1993 г. Россия на официальном уровне практически не обращала внимания на прямое или косвенное притеснение прав русскоязычного населения в Узбекистане, заключая с Ташкентом различные политические и экономические соглашения, важные для обеих республик (например, Договор о коллективной безопасности 15 мая 1992 г.14 и Договор об основах межгосударственных отношений, дружбе и сотрудничестве между Россией и Узбекистаном, подписанный в ходе визита И. Каримова в Россию 30 мая 1992 г.
2 июля 1992 г. в Узбекистане был принят Закон о гражданстве, объявлявший гражданами страны всех лиц, постоянно проживающих в Узбекистане на момент вступления закона в силу и не являющихся гражданами других государств15. Возможность предоставления двойного гражданства жителям республики законом не предусматривалась. Следовательно, русскоязычные жители Узбекистана не были лишены гражданства или обязаны прилагать особые усилия по его подтверждению, но и не могли претендовать на получение российского гражданства и статуса бипатрида в Узбекистане. (Вероятно, это было связано с тем, что в условиях политической нестабильности в центральноазиатском регионе узбекские власти, опасаясь возможности возникновения в республике локальных или региональных конфликтов, желали быть уверенными, что в случае кризиса граждане Узбекистана вне зависимости от их национальности непременно встанут на защиту страны.) На фоне продолжающейся этнократизации республики и особенно после трагических событий в соседнем Таджикистане (после захвата власти в республике осенью 1992 г.
таджикские демоисламисты провели серию антирусских погромов, устроив настоящий геноцид русскоязычного меньшинства16) подобные меры привели к всплеску эмиграции русскоязычных жителей из страны. В 1992-1993 гг. только по официальным данным из Узбекистана в Россию уехали более 203 тыс. человек17, что, в условиях продолжающегося экономического кризиса, создавало значительные проблемы для самой России.
Лишь в ноябре 1993 г. МИД России, обратив внимание на существование в Узбекистане «проблемы русскоязычного населения», поставил на согласование МИД Узбекистана подготовленный в России проект межправительственного соглашения о регулировании процесса переселения и защите прав переселенцев, однако положение о приоритете норм данного соглашения по отношению к национальному законодательству каждой из сторон сделало проект неприемлемым для Ташкента18. В свою очередь, правительство Узбекистана предложило России создать мощное неправительственное ведомство по работе с соотечественниками, которое помогало бы лицам, желающим переехать в Россию или остаться жить в Узбекистане; предложение также не дало конкретных результатов19. После этого Москва фактически сняла рассмотрение «проблемы русскоязычного населения» с повестки дня в отношениях с Ташкентом, и тот приступил к ее урегулированию в одностороннем порядке.
2-3 марта 1994 г. Россию посетил с официальным визитом президент Узбекистана И. Каримов20. По итогам переговоров Б.Н. Ельцин и И. Каримов подписали Декларацию о развитии и углублении всестороннего сотрудничества между Россией и Узбекистаном. Декларация определила основные направления двустороннего сотрудничества на ближайшую перспективу, причем стороны вновь обязались защищать права человека и предпринимать «все необходимые меры, чтобы не допускать на своей территории какой-либо дискриминации национальных меньшинств»21. Очевидно, что в первую очередь данные обязательства касались русскоязычных граждан Узбекистана.
Период с конца 1994 по конец 1995 гг. стал переломным этапом в решении «проблемы русскоязычного населения» в Узбекистане. Массовый отток русскоязычных специалистов усугубил экономическое положение в республике, парализовав работу целого ряда производств, нуждающихся в высокообразованном персонале. Результатом этого отчасти стало углубление экономического кризиса (по данным ООН, в 1991-1994 гг. ВВП Узбекистана сократился на 18 %22) и, как следствие, рост общественного недовольства. Поняв ошибочность своей национальной политики, узбекское руководство ослабило давление на русскоязычное население23. С 1995 г. в школах и вузах Узбекистана расширилось преподавание на русском языке, увеличилось количество государственных бесплатных курсов по изучению узбекского языка, прекратились перебои в поставках в Узбекистан центральных печатных изданий из России24.
21 декабря 1995 г. была принята новая редакция Закона о государственном языке, предусматривавшая, что граждане Узбекистана вправе по своему усмотрению выбирать язык межнационального общения. Предприятиям и учреждениям, на которых большинство сотрудников не владеет узбекским языком, предоставлялось право вести делопроизводство на ином языке. Исключалось обязательное знание государственного языка в качестве условия для занятия определенных должностей. Исчезли ограничения на получение образования для граждан, не владеющих узбекским языком, и закреплялось право свободного выбора языка обучения на всех уровнях образования. Подтверждалось, что обучение государственному языку будет осуществляться за счет государства, а переход к его использованию во всех сферах общественной жизни будет носить постепенный характер25.
К 1995 г. администрация президента И. Каримова полностью взяла под свой контроль проявление националистических настроений в республике. Одновременно началась пропаганда идеи создания единой узбекистанской нации независимо от этнического происхождения и вероисповедания граждан, ее составляющих26. Данная идея легла в основу государственной «идеологии национальной независимости», целью которой является «донести до сердца и разума людей веру в будущее, воспитать любовь к Родине», объединить граждан страны «на пути к великой цели»27. Благодаря принятым мерам острота «проблемы русскоязычного населения» в Узбекистане несколько сократилась, что, как и преодоление основных негативных экономических последствий распада СССР и разрушения рублевой зоны на постсоветском пространстве, позитивно повлияло на состояние российско-узбекских отношений.
В 1995-1998 гг. отношения между Россией и Узбекистаном развивались, главным образом, в форме политического и военного сотрудничества на фоне нарастания угрозы со стороны соседнего Афганистана. В октябре 1995 г. отряды талибов, взявшие под свой контроль более половины территории Афганистана, начали быстрое продвижение на север страны, населенный преимущественно этническими узбеками28. В связи с этим над Узбекистаном нависла угроза втягивания страны в открытый вооруженный конфликт с «Талибаном» и массового притока в республику узбеков Северного Афганистана, способного вызвать тяжелейшие социально-экономические последствия. Узбекское руководство срочно обратилось за поддержкой к Москве29. К маю 1997 г., после выхода талибов к южным рубежам Содружества, ситуация достигла наивысшей степени взрывоопасное™30, после чего стала постепенно стабилизироваться, и уже осенью Узбекистан и Россия смогли обратиться к обсуждению преимущественно экономических вопросов двустороннего сотрудничества31. При этом ни Москва, ни Ташкент по-прежнему официально не обсуждали «проблему русскоязычного населения» в Узбекистане, а ее острота в республике продолжала снижаться, о чем свидетельствует постоянное уменьшение оттока русскоязычного населения из Узбекистана (с 97,1 тыс. чел. в 1995 г. до 36,6 тыс. чел. в 1998 г.32).
5-7 мая 1998 г. Россию с государственным визитом посетил президент И. Каримов33. Одним из важнейших итогов его встречи с Б.Н. Ельциным стало закрепление в итоговых документах идеи создания «тройки» Россия-Узбекистан-Таджикистан для борьбы с исламским фундаментализмом, ознаменовавшее собой возникновение своеобразного политического союза трех государств34.11-12 октября 1998 г. состоялся ответный государственный визит в Узбекистан президента Б.Н. Ельцина. По итогам переговоров между главами двух государств были подписаны Договор об углублении экономического сотрудничества и Программа экономического сотрудничества между Россией и Узбекистаном на 1998-2007 гг., детально определившие направления и механизм развития узбекистано-российских экономических связей35. Гуманитарная сфера, включая положение национальных меньшинств, по-прежнему регулировалась лишь ранее подписанными соглашениями.
Неожиданный кризис в двусторонних отношениях наступил в ноябре 1998 г. в связи с прибытием в Россию М. Солиха - разыскиваемого узбекскими спецслужбами председателя партии «Эрк», запрещенной в Узбекистане в 1993 г. Узнав о нахождении М. Солиха на территории России, Ташкент, ссылаясь на положения трехсторонней декларации, потребовал его экстрадиции. Однако российская сторона отказалась выдать диссидента, не увидев в его деятельности стремления к свержению конституционного строя в Узбекистане. В ответ в мае 1999 г. Узбекистан вышел из ДКБ36 и вступил в организацию ГУАМ, что ясно демонстрировало кардинальное изменение его отношения к России.
Одновременно узбекское руководство продолжало проводить политику этнократи-зации республики. На государственную службу стали принимать лиц только со знанием узбекского языка, и кадровый вопрос с позиций использования государственного языка в делопроизводстве фактически был решен. Однако, несмотря на резкое ухудшение отношений с Россией, давление на русскоязычное население Узбекистана не возросло. Русский язык, наряду с государственным, продолжал использоваться при публикации законодательных актов и различных документов органов власти Узбекистана, в школьном и вузовском образовании, в качестве официального языка при международных контактах. Искусственное сужение области применения русского языка не получило поддержку в среде творческой интеллигенции, бизнесменов, работников просвещения, понимающих невозможность отказа от одного из мировых языков, бесперспективность изоляции науки и культуры. Более того, русский язык изучался во всех вузах Узбекистана в качестве обязательного учебного предмета, а в подавляющем большинстве школ - как второй язык37. Таким образом, очевидно, что применительно к Узбекистану конца 1990-х - начала 2000-х гг. некорректно употреблять понятие дискриминации русских граждан по национальному признаку. Соответственно, даже в годы кризиса российско-узбекских отношений «проблема русскоязычного населения» в республике не поднялась на уровень, достигнутый ею в 1989-1994 гг.
Некоторое улучшение двусторонних отношений наметилось с избранием президентом России В.В. Путина. В этом плане показательно, что в мае 2001 г. И. Каримов пошел на крайне редкий в мировой дипломатии шаг, посетив Россию со вторым за время своего президентства государственным визитом38. Одновременно Узбекистан активизировал свою внешнюю политику на западном направлении. После террористических актов 11 сентября 2001 г. в США Узбекистан стал первым центральноазиатским государством, предоставившим свои военные базы в пользование вооруженным силам США для проведения антиталибской операции39. В 2002-2004 гг. российско-узбекские отношения оставались стабильно-нейтральными. Отношение к этнороссиянам в республике не изменилось. Так, в •аналитических справках о положении соотечественников в Узбекистане, опубликованных Министерством иностранных дел России в 2004-2005 гг., отмечалось, что «положение русскоязычных граждан законодательно не отличается от положения остальных жителей республики», хотя «происходит сокращение в стране русской диаспоры, которое идет за счет как быстрой естественной убыли славянских нацменьшинств, так и большой миграции»40. Подчеркивалось, что «каких-либо дискриминационных законодательных актов в отношении русских или других национальных меньшинств в Узбекистане не принималось. Русский язык... приравнен к языкам национальных меньшинств, однако, фактически используется как средство межнационального общения»41.
После андижанских событий мая 2005 г. отношения России и Узбекистана вновь кардинально изменились. В кратчайшие сроки Россия превратилась в главного политического партнера Узбекистана, заключив с ним Договор о союзнических отношениях. Согласно этому документу, стороны объявляются союзниками, и «в случае совершения против одной из Сторон акта агрессии со стороны какого-либо государства или группы государств, это будет рассматриваться как акт агрессии против обеих Сторон»42. В договоре перечисляются основные направления, по которым Москва и Ташкент будут развивать свое сотрудничество. Показательно, что в нем опять не содержится ни одной формулировки, как-либо связанной с оценкой положения русскоязычных граждан Узбекистана.
Итак, «проблема русскоязычного населения» в Узбекистане возникла во второй половине 1980-х гг. До 1994 г. степень ее остроты постоянно возрастала, хотя данная проблема
практически не оказывала влияния на состояние российско-узбекских межгосударственных отношений. Вероятно, это было связано с тем, что и Москва, и Ташкент были заинтересованы в развитии как экономического, так и военно-политического сотрудничества друг с другом, в результате чего Россия стремилась не заострять внимание Узбекистана на болевых точках двусторонних отношений.
К 1995 г. узбекскому руководству стало очевидно, что массовая эмиграция русскоязычных граждан имеет серьезные негативные последствия для социально-экономической ситуации в стране. Кроме того, за эти годы русские фактически перестали быть силой, способной консолидировано противостоять авторитарному режиму И. Каримова. Русская диаспора в Узбекистане не получила серьезного оформления, а наиболее политически активные этнороссияне покинули республику. Русскоязычные граждане, оставшиеся в Узбекистане, по своему мировоззрению уже являлись скорее гражданами Узбекистана, нежели «эмиссарами России» в Центральной Азии. В итоге давление на русскоязычное меньшинство со стороны узбекской правящей элиты стало быстро ослабевать.
В 1995-1998 гг. главным фактором, влиявшим на состояние российско-узбекских отношений, был фактор внешней угрозы со стороны афганского движения «Талибан». Соответственно, «проблема русскоязычного населения» по-прежнему оставалась за бортом политических консультаций между Москвой и Ташкентом.
В 1998-2005 гг. российско-узбекские отношения находились практически на стадии замерзания. При этом одной из немногих областей сотрудничества двух стран оставались экономическая и гуманитарная сферы, в том числе помощь России соотечественникам, проживающим в Узбекистане. Однако, несмотря на общее ухудшение двусторонних отношений и переориентацию Узбекистана на сотрудничество с США, положение этнических россиян в Узбекистане не только не ухудшилось, а, напротив, даже несколько окрепло.
С 2005 г. Узбекистан вновь активизировал отношения с Россией, начав использовать свою русскую диаспору как дополнительное средство налаживания связей с Москвой. Однако очевидно, что русские по-прежнему являются и, по-видимому, будут оставаться в Узбекистане чужеродным национальным меньшинством. Сохраняются серьезные различия между русскоязычными гражданами и титульным населением по культурному, лингвистическому и иным признакам.
В целом же состояние «проблемы русскоязычного населения» в Узбекистане на протяжении последних десяти лет оставалось достаточно стабильным. Не наблюдалось ни существенного ухудшения положения наших соотечественников в республике, ни качественного прорыва в данном вопросе. Следовательно, «проблема русскоязычного населения» постоянно являлась одним из элементов фона, на котором развивались российско-узбекские отношения, но никогда не определяла особенности их развития и непосредственно не зависела от их состояния.
' Ст. 1 .Федерального закона «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» от 24 мая 1999 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. № 22. Ст. 2670.
2 Каримов И.А. Мы убеждены в правильности избранного пути (Встреча с группой российских журналистов 16 февраля 1996г.)//Собр.соч.: В9т. Ташкент, 1996-2001. Т. 4. С. 208.
'Изменение численности и нетто-миграция русских по странам СНГ и Балтии, 1979-1998//Население России-1999: Седьмой ежегодный демографический доклад. М. 2000. С. 134.
4 Умаров Б. Узбекистан: русские больше не изгои?//http://www.russedina.ru/{тontend/headmg/russian?id= 1663 (05.04.2007).
5 Абазов Р.Ф. Исламское возрождение в центральноазиатских новых независимых государствах // Политические исследования. 1995. № 3. С. 61-62.
6 Старченков Г. Блеск и нищета современного Узбекистана// Азия и Африка сегодня. 1995. № 5. С. 10.
7 Постсоветская Центральная Азия. Потери и обретения. М., 1998. С. 100.
8 Щенников В. Президент Узбекистана Ислам Каримов // Азия и Африка сегодня. 1995. № 9. С. 7.
9 Каримов И.А. Указ. соч. С. 206-207.
10 Gleason G. The Central Asian States: Discovering Independence. 1997. P. 68-69.
" Asankanov A. Ethnic conflict in the Osh region in summer 1990: Reasons and lessons//http://www.iles.umn.edu/ faculty/bashiri/Osh/osh.html (19.05.2006).
12 Лунев С.И. Независимые республики Центральной Азии и Россия. М., 2001. С. 42-48.
13 Нетто-миграция между Россией и странами СНГ и Балтии//Население России - 1999: Седьмой ежегодный демографический доклад. М. 2000. С. 129.
ы Договор о коллективной безопасности (15 мая 1992 г.)//Внешняя политика России. Сборник документов (1990-1992). М„ 1996. С. 357-360.
15 П. 1 ст. 4 Закона Республики Узбекистан «О гражданстве Республики Узбекистан» от 2 июля 1992 г. // Комментарий законодательства государств-участников СНГ о гражданстве. М., 1994. С. 230.
16 См., например: НиязиА. Таджикистан: региональные аспекты конфликта (1990-е гг.) // Этнические и региональные конфликты в Евразии. Книга 1 : Центральная Азия и Кавказ / Под ред. А. Малашенко, Б. Коппитерса, Д. Тренина. М., 1997. С. 51-74; Ахмедов С. Конфликты в Таджикистане: причины и последствия//Там же. С. 75-93; Старченков Г., Махкамов М. Таджикская трагедия: финал или антракт? // Азия и Африка сегодня. 1993. № U.C. 27-30.
" Международная миграция // Россия в цифрах. 1997. Краткий статистический сборник. M., 1997. С. 29.
18 Постсоветская Центральная Азия. Потери и обретения. М., 1998. С. 119.
19 Там же.
20 Визит И.А.Каримова в Москву // Дипломатический вестник. 1994. № 7/8. С. 30-31.
21 Ст. 6 Декларации о развитии и углублении всестороннего сотрудничества между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан от 2 марта 1994 г. //Дипломатический вестник. 1994. № 7/8. С. 32.
22 Gross domestic product: total and per capita // Statistical yearbook. 44-th issue. United Nations. New York, 2000. P. 181 ; Estimates of mid-year population // Monthly bulletin of statistics. New York, 2001. Vol. LV. N 6. P. 6.
23 Савоскул C.C. Русские в государствах Центральной Азии: проблемы и перспективы // Отечественная история. 1996. № 3. С. 142.
24 Левитин Л. Узбекистан на историческом повороте. М., 2001. С. 338-339.
25 Ст. 3-6, 8-14,16-21,24 Закона Республики Узбекистан «О государственном языке Республики Узбекистан» от 21 декабря 1995 г. //http://www.cis-legal-reform.org/document.asp?id=3783 (05.03.2006).
26 Каримов И. Узбекистан по пути углубления экономических реформ. СПб., 1995. С. 130-132.
27 Там же. С. 140-141.
28 Акимбеков С. Российская политика в Центральной Азии (Состояние и перспективы) // Pro et Contra. 2000. T. 5. № 3. С. 82.
29 Орестов Р. Новый кон «большой игры» // Эхо планеты. 1996. № 46. С. 5-7.
30 Пакин В. Конец двадцатилетней войны // Коммерсант. 1997. 27 мая. С. 1,4; Сидорова Г. Узбекских солдат призвали быть готовыми к отпору // Коммерсант. 1997. 27 мая. С. 4.
31 Заседание Совета глав государств СНГ // Дипломатический вестник. 1997. № U.C. 32.
32 Нетго-миграция между Россией и странами СНГ и Балтии. С. 129.
33 Визит И.А.Каримова в Россию // Дипломатический вестник. 1998. № 6. С. 29.
34 Сысоев Г. Ельцин и Каримов нашли «третьего» // Коммерсант. 1998. 7 мая. С. 5.
35 Договор между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан об углублении экономического сотрудничества на 1998-2007 годы от 12 октября 1998 г.//Дипломатический вестник. 1998. № U.C. 28-30; Программа
экономического сотрудничества между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан на 1998-2007 годы от 12 октября 1998 г. // Там же. С. 30-33.
36 Чубченко Ю. У России все меньше военных союзников // Коммерсант. 1999. 21 мая. С. 4.
37 Русский язык в мире. Доклад Министерства иностранных дел Российской Федерации // Министерство иностранных дел Российской Федерации. 2003 / http://www.ln.mid.rabrp_4.nsf/106e7bfcd73035f043256999005bcbbb/ b6be784bЗe2abdl343256df8003ac21c?OpenDocument (05.04.2007).
38 Выступление В.В. Путина на совместной пресс-конференции по итогам российско-узбекистанских переговоров (4 мая 2001 г.) // Дипломатический вестник. 2001. № 6. С. 62-63.
39 Волхонский Б. США на месте СССР в Средней Азии // Коммерсант. 2002. 23 января. С. 11.
40 О положении соотечественников и статусе русского языка в Узбекистане (справочная информация) // Министерство иностранных дел Российской Федерации. Третий департамент стран СНГ. 2004. 29 января // http://www.ln.mid. nl/ns-rsng.nsf/6bc38aceada6e44b432569e700419ef5/491eed690cЗd8dl343256a5a002ddbO?OpenDocument (25.10.2004).
41 О положении соотечественников и статусе русского языка в Узбекистане (справочная информация) // Министерство иностранных дел Российской Федерации. Третий департамент стран СНГ. 2005. 1 марта // http://www.ln.mid. nl/ns-rsng.ns£'6bc38aceada6e44b432569e700419ef5/491eed690cЗd8dl343256a5a002ddbfЗ?OpenDocurnent (05.04.2007).
42 Ст. 2 Договора о союзнических отношениях между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан от 14 ноября 2005 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. № 44. Ст. 4542.
Статья принята к печати 14 ноября 2006 г.
