CC BY
564
УДК 10
ББК ЮЗ (2)
В.И. Пантин
г. Москва
Проблема роли России в мировом развитии: философско-исторический подход
В статье на основе философско-исторического подхода анализируется проблема роли и места России в мировом развитии. Показано, что концепция «промежуточной цивилизации» позволяет объяснить наиболее важные особенности исторического и современного развития России, к числу которых относятся восприятие и синтез западных и восточных ценностей, циклически-волновое развитие российского общества и российской культуры, противостояние попыткам тех или иных держав осуществить мировое господство.
Ключевые слова: Россия, историческая
роль, промежуточная цивилизация, ценности, синтез.
V.I. Pantin
Moscow
Russia’s role in the world development: philosophic and historical approach
The author uses philosophic and historical approach to analyze Russia's role and place in the world development. The concept of the "transitive civilization” enables the author to reveal the most essential peculiarities of Russia's past and current development. The peculiarities include the perception and synthesis of western and eastern values, cyclic and wave development of the Russian society and culture, opposition to some powers' attempts to achieve the world supremacy.
Key words: Russia, the historic meaning,
transitive civilization, values, synthesis
Проблема исторической роли и места России в мировом развитии является одной из центральных проблем отечественной философии истории. Недаром над этой проблемой размышляли и работали крупнейшие российские философы — В.С. Соловьев, Н.Я. Данилевский,
Н.А. Бердяев, И.А. Ильин и многие другие. Вместе с тем эта проблема приобретает особую актуальность в начале XXI в., в эпоху глобализации, когда происходит взаимодействие и
столкновение различных культур и цивилизаций. Очевидно, что роль, место любой страны и задачи, которые стоят перед ней, определяются не только субъективными представлениями тех или иных авторов, но и объективно существующими особенностями данной страны, ее геополитического положения, ее истории и культуры, которые должны быть поняты и учтены. Так, роль, которую играет Россия в мире, во многом определяется ее территорией, географическим положением, образом жизни населяющих ее народов, историческим опытом, религиозным сознанием, системой ценностей и другими факторами. Более того, несмотря на смену правителей, многочисленные перевороты, войны и революции, та роль, которую играет Россия, и те задачи, которые стоят перед ней, так или иначе воспроизводятся вновь и вновь. От этой роли и от этих задач невозможно отказаться, хотя их можно до некоторой степени модифицировать и наполнить новым содержанием. Но нерешенность важнейших исторических задач все равно о себе напомнит самым явным образом. Скажем, нерешенность задач формирования национального капитала, среднего класса и гражданского общества в России неизбежно ведет к уродливым явлениям в сфере экономики и политики, делает государство во многом неэффективным, усиливает процессы деградации общества. Все попытки обойти эти задачи ведут к тому, что ситуация лишь усугубляется.
В то же время представляется, что при рассмотрении проблемы роли и места России в современном мире чрезвычайно важно избежать упрощенных и односторонних идеологических трактовок, которые в той или иной мере присущи либерально-западническим, неокомму-нистическим, имперско-националистическим концепциям. Идеологизированные взгляды на роль и место России в мире абсолютизируют отдельные стороны исторического развития России, в результате чего возникает искаженная картина, на основе которой строятся те или иные политические концепции и стратегии, в итоге загоняющие Россию в тупик. Многосторонний, целостный, сбалансированный подход к пониманию исторической роли России в мире должен учитывать всю сложность и противоречивость реального геополитического и культурно-цивилизационного положения России в ряду других стран и цивилизаций. В данной статье сделана попытка приблизиться к более целостному и глубокому пониманию исторической роли России в мире.
Начнем с идеи, высказанной еще П.Я. Чаадаевым, с констатации того, что в географическом, геополитическом и культурно-
цивилизационном отношении Россия занимает промежуточное положение между Западом и Востоком, между западноевропейской цивилизацией, с одной стороны, и исламской, конфуцианской, индуистской цивилизациями, с другой [12, с. 24 — 25]. По самому своему генезису и развитию Россия является славяно-тюркской цивилизацией с включением финно-угорского и других этнических и культурных элементов, принадлежащих либо Западу, либо Востоку [см.: 3, 5].
Тот факт, что Россия является «промежуточной», «пограничной»» между Западом и Востоком цивилизацией, в настоящее время признается многими крупными российскими и зарубежными философами, историками, культурологами. Так, А.Дж. Тойнби писал об истории России как истории ее столкновений то с Западом, то с Востоком [9, с. 157 — 158]. Известный французский историк Ф. Бродель, говоря о России, отмечал, что «она имела единственно тенденцию организоваться в стороне от Европы, как самостоятельный мир-экономика со своей собственной сетью связей» [2, с. 455].
В своей работе «Русская идея» выдающийся отечественный философ Н.А. Бердяев отмечал: «Противоречивость и сложность русской души, может быть, связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории — Восток и Запад. Русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Востоко-Запад, она соединяет два мира. И всегда в русской душе боролись два начала, восточное и западное» [1, с. 30].
Русский историк и богослов Г.В. Флоровский писал о том, что «в народно-государственном теле России имеются островки и оазисы и Европы, и Азии», существующие не в качестве «колониальных придатков», но как «живые члены единого тела» [11, с. 206 — 207]. Иными словами, разделить западные и восточные черты, сочетание и взаимодействие которых естественно и органично присуще России, невозможно. Отечественный философ А.С. Панарин четко указывал на промежуточное положение российской цивилизации как на причину одновременно и ее силы, и ее слабости: «Наряду с этим имеется, на наш взгляд, и еще одна общая причина слабости цивилизационных оснований в России. Она касается ее промежуточного цивилизационного положения между Востоком и Западом, Севером и Югом... Соседствуя с разными цивилизациями, воплощая и примиряя гетерогенные культурные начала, нельзя сохранять ортодоксальность и герметичность духа: приходится быть открытым. Оборотной сторо-
ной этой открытости является хрупкость и проблематичность норм, готовность их сменить, нередко на противоположные. Русскому народу приходилось решать задачи, требующие особой стратегии. Цивилизационная промежуточность требовала универсалистской восприимчивости, тяготы пространства и времени, истории и географии требовали нередко предельной мобилизации духа, способности справиться и с вызовами сурового климата, и с вызовами воинственных соседей» [7, с. 27 — 28].
Подчеркнем, что понимание «промежуточного» и «пограничного» положения России по отношению как к Западу, так и к Востоку существенно отличается от некоторых широко распространенных версий «евразийства» (например, в трактовке А. Дугина). Согласно этим версиям, Россия противопоставляется как Европе, так и Азии, получается, что Россия — это не Европа и не Азия, а что-то третье — Евразия. Между тем «промежуточность», «погра-ничность» на деле означает, что в российской культуре, в российском обществе и государстве присутствуют и черты Европы (Запада), и черты Азии (Востока), причем они настолько тесно переплетены, что не поддаются разделению. В радикальной евразийской трактовке всё российское чуждо и европейскому, и азиатскому, что совершенно не соответствует «всемирной», «всечеловеческой» отзывчивости русской, российской культуре, о которой писал Достоевский. Если же Россия — это и Европа, и Азия, то российское своеобразно объединяет, синтезирует в себе и европейское, и азиатское, хотя и не является простой суммой того и другого.
Какие дополнительные аргументы подтверждают особое, промежуточное между Востоком и Западом положение России? Во-первых, все попытки сделать из России чисто «западную» или чисто «восточную» страну неизменно проваливались. Ни попытки Ивана Грозного сделать из России некое подобие Золотой Орды или Османской империи, ни попытки Петра I, Александра I, либералов начала XX в. или номенклатурных либерал-реформаторов конца этого же века сделать из России подобие европейского или североамериканского государства не увенчались успехом, а породили неизбежную реакцию. Во-вторых, об этом же свидетельствуют многократные повороты России то к Западу, то к Востоку, своеобразные «циклы» ее западновосточной ориентации [7, с. 28]. В-третьих, история России, устройство ее общества во многом отличались от истории и устройства общества как стран Запада, так и от стран Востока, своеобразно соединяя совершенно разные уклады и стили жизни. С одной стороны, господство госу-
дарства над индивидом, личностью, как на Востоке, с другой стороны — ориентация и личности, и общества, и государства на развитие, как на Западе. С одной стороны, западная по своему происхождению высокая культура, с другой стороны — незападная народная культура, причем обе культуры не только уживаются вместе, но и своеобразно взаимодействуют. Если на Западе во главу угла ставились интересы и права индивида-собственника (именно собственника, а не любого человека), то в России во главу угла ставились интересы и права этноса; благодаря чему в России проживали и проживают сотни этносов, в то время как в Европе или в Китае такие этносы нередко или уничтожались, или ассимилировались.
Важно, однако, не просто понять геополитическое и культурно-цивилизационное положение России как промежуточное, пограничное между Западом и Востоком, но и использовать это понимание как эвристический принцип, как инструмент для исследования и объяснения истории России, осмысления ее настоящего и прогнозирования будущего. Представляется, что отмеченная «промежуточность», «по-граничность» дает очень много для понимания политической и культурной роли России в прошлом, настоящем и будущем. Ниже кратко рассмотрены некоторые важные следствия из «принципа геополитической и культурноцивилизационной промежуточности».
Во-первых, становится понятным положение России в системе мировых центров политической и экономической силы. Неслучайно на протяжении последних нескольких веков Россия играла роль самостоятельного мирового центра политической и экономической силы, равно удаленного от остальных мировых центров Запада и Востока — Великобритании, Франции, Германии, США, Японии, Китая, Индии, и в то же время равно приближенного к ним. В сформировавшейся в XVII — XX вв. системе мировых центров Россия, хотя и неосознанно, играла и продолжает играть важную роль своеобразного «санитара-чистильщика», помогающего разрушать элементы несовременных имперских политических образований внутри самой этой системы, препятствующих ее модернизации и эффективному развитию. Так, в начале XVIII в. Россия в ходе Северной войны способствовала ликвидации имперских притязаний Швеции, долгое время терроризировавшей Центральную и Восточную Европу. В начале XIX в. в ходе наполеоновских войн Россия в союзе с Великобританией и Пруссией добилась ликвидации имперских притязаний Франции на завоевание всей Европы; при этом Россия сыграла решаю-
щую роль в разгроме Наполеона. В середине
XX в. в результате Второй мировой войны Советский Союз при участии США и Великобритании добился ликвидации имперских притязаний Германии, Италии и Японии, устранения смертельной для человечества угрозы фашизма в его национал-социалистическом варианте. В начале XXI в. Россия пытается ограничить не-оимперские притязания США на абсолютное доминирование в мире, притязания, чреватые самыми тяжелыми последствиями и для самих Соединенных Штатов, и для всей международной политической и экономической системы.
В будущем очень важно, чтобы Россия смогла сыграть подобную роль противовеса и по отношению к вполне возможным великодержавным, гегемонистским устремлениям Китая. Таким образом, в мировой истории Россия, часто не сознавая этого, более или менее последовательно позиционировала себя как особое цивилизационное образование между Западом и Востоком, не изолировавшееся при этом ни от Запада, ни от Востока.
Во-вторых, проясняется культурноисторическая роль России, вытекающая из ее «промежуточного», «пограничного» между Западом и Востоком положения, а также преемственность развития «промежуточных» цивилизаций. Как известно, само разделение на Запад и Восток является достаточно устойчивым, воспроизводящимся в разных формах на протяжении последних двух с половиной тысяч лет [см.: 6]. Однако, как показывает история, и Восток, и Запад по отдельности и даже вместе взятые не способны обеспечить гармоничное и целостное развитие человечества в силу своей односторонности и неполноты. Запад и Восток очень часто не слышат и не понимают друг друга: отсюда периодически происходящие непримиримые конфликты и столкновения между ними. Как ни парадоксально это выглядит, и Запад, и Восток на всем протяжении своей истории нуждались и продолжают нуждаться в своеобразном посреднике — промежуточной между ними культуре и цивилизации. Россия — не первая «промежуточная» между Западом и Востоком цивилизация. К числу таких «промежуточных» цивилизаций относились, например, Древняя Греция и Византия. Эти «промежуточные», находящиеся между Западом и Востоком цивилизации сыграли большую роль в мировой истории, в развитии мировой культуры, что указывает на оправданность и необходимость существования цивилизаций такого типа, сочетающих в себе разные черты и стремящихся сбалансировать односторонности развития и Запада, и Востока.
Россия многое восприняла и от древнегреческой, и от византийской цивилизации, в известном смысле являясь их наследницей. Российский философ Г.П. Федотов отмечал: «Как германство — хочет оно этого или не хочет — не может, не убивая себя, разорвать связи с латинским гением, так православная Русь не может отречься от Греции. В глубине христианской Греции-Византии живет Греция классическая, созревающая ко Христу, а ее-то драгоценный дар принадлежит нам по праву как первенцам и законным наследникам... Весь мир обещан нам по праву, нет истины, нет красоты, которой бы не нашлось места во вселенском храме. Но каждому камню укажет место и меру тот зодчий, который подвесил в небе "на золотых цепях» купол святой Софии» [10, с. 64 — 65].
От «промежуточных» цивилизаций Древней Греции и Византии Россия унаследовала стремление к соединению разных полюсов (прежде всего полюсов Востока и Запада), широту культуры, вмещающей самые различные, даже противоречащие друг другу начала. Это стремление к совмещению несовместимого, ярко выраженное, например, в творчестве Льва Толстого или Федора Достоевского, само по себе отнюдь не является несомненным благом, скорее наоборот: оно нередко приводило Россию (как, впрочем, и древнегреческие полисы и Византийскую империю) к неорганичности и непоследовательности политического и экономического развития, к шараханиям из крайности в крайность, к расколам, смутам, многочисленным внутренним распрям. С этим же обстоятельством во многом связаны многие трагические моменты и эпизоды российской истории. Однако для духовного творчества подобная широта и способность включать в себя противоположные начала в целом скорее благотворна, она не дает закоснеть и омертветь культуре, не дает ей превратиться в чисто материалистическую цивилизацию.
В-третьих, становится понятным, в чем именно состоят неполнота и односторонность как Запада, так и Востока, ограниченность и «западного», и «восточного» пути развития. Начнем с неполноты и односторонности Востока. Бесспорно сильной стороной восточных культур является присущее им стремление к целостности и гармонии, к погружению в глубины духа, к созерцанию и отказу от суеты. Неслучайно все великие религии, включая и христианство, возникли именно на Востоке; на Западе возникали только разнообразные «измы» (идеализм, материализм, либерализм, консерватизм, социализм, фашизм и т.п.). Но эта созерцательность и умиротворенность тут же переходят в
полную пассивность, в подчинение любым, в том числе самым отсталым и бесчеловечным, формам социальной организации, диктующим правило «быть как все», «не высовываться», «не отличаться от других». Отсюда неизбежное возникновение восточного деспотизма, подавляющего личность и индивидуальность, а также полное подчинение духовной жизни социально-религиозным нормам. Односторонность и неполнота Востока заключается в неразвитости личностного начала, в тотальном подчинении деятельности человека целям и задачам социальной организации. Именно в этой односторонности и неполноте, в игнорировании значения личности заложены предпосылки перерождения религиозной духовности в религиозный фанатизм.
С другой стороны, для западных государств, начиная с Древнего Рима, характерно стремление к сочетанию формально понимаемой индивидуальной свободы с универсализмом социального, политического, экономического и научно-технического развития. Однако в действительности этот западный универсализм во многом является формальным и односторонним, он не приемлет других подходов к пониманию смысла и содержания развития человека и общества. Более того, по своим результатам он является чрезвычайно разрушительным для природы, других культур и, в конце концов, для своей собственной культуры. Изначально присущая Западу и все усиливающаяся со временем односторонняя ориентация на голую рациональность и технику препятствует целостному и гармоничному развитию человека, она требует подчинения человека созданным им же самим машинам, технологиям, социальным институтам. По словам Э. Фромма, Запад никогда не был полностью христианским, а теперь, можно добавить, никогда и не будет. Как писал о горячо любимой им Великобритании Р. Киплинг: «Ведь, как язычники, мы чтим кусочки стали, пушек дым, бахвалимся, что победим, и не припав к стопам Твоим, — и скудный дух, и бренну плоть, помилуй свой народ, Господь!»
Справедливо гордясь своим динамизмом, Запад периодически впадает в грех самодовольства, сознания своей исключительности и вседозволенности. У Запада есть собственная важная историческая роль в мире, состоящая в индивидуализации человеческого общества, в формировании личности и личностного начала, в развитии всех сил и способностей человека, наконец, в первоначальном («материальнотехническом») объединении разных народов. Однако благодаря односторонности, присущей Западу, эта индивидуализация, это развитие и
это объединение лишены духовного начала, поэтому они нередко приобретают разрушительные формы, грозя уничтожить человека духовно и физически.
Отсюда и возникает необходимость в существовании «промежуточной цивилизации», дополняющей неполноту, свойственную и Востоку, и Западу. После окончательного исчезновения Древней Греции в начале I тысячелетия н.э. ее роль унаследовала Византия, после гибели Византии в XV в. роль «промежуточной цивилизации» восприняла Россия.
Итак, историческая роль и историческая задача (точнее, сверхзадача) России состоит прежде всего в том, чтобы по возможности не допускать опасной и губительной для всего человечества односторонности, которую несет с собой как господство Запада, так и господство Востока, способствовать более многостороннему, более полному и целостному развитию мира. Эта роль в современном мире по мере интенсификации информационного, экономического, политического и культурного взаимодействия между разными странами, по мере усиления опасности «столкновения цивилизаций» становится всё более важной и актуальной. Задача России — не изоляция и не растворение в Западе или в Востоке, а живой и плодотворный диалог с ними, основанный на усвоении и дополнении своими поисками и интерпретациями западного и восточного начал в культуре, экономике, политике, социальной жизни. Разумеется, эта роль и эта задача не дают никаких оснований гордиться своей «избранностью», тем более не стоит свысока глядеть на страны Запада и Востока — ведь без них само существование «промежуточной» цивилизации просто теряет смысл. Речь идет об очень тяжелой задаче, с которой Россия справляется далеко не всегда. В том случае, если Россия не справится со своей трудной ролью, она исчезнет, и скорее всего рано или поздно возникнет новая «промежуточная» цивилизация, которая возьмет на себя эту функцию и эту задачу.
Наконец, в-четвертых, более понятными становятся судьба и роль российской культуры, а также своеобразные механизмы ее циклически-волнового развития [см.: 4, 8]. Казалось бы, из-за отмеченной выше непрочности культурных и цивилизационных оснований многократно возникавшие смуты и расколы должны были уже не раз добить Россию и российскую культуру. Однако в России вслед за периодически возникающими смутами, междоусобицами, раздорами, ведущими к упадку, неожиданно, как цветы на пепелище, рождаются новые таланты и гении. В творчестве этих гениев с удивитель-
ной силой ощущается стремление к духовной гармонии, к преодолению частичности и неполноты существования. После самого тяжелого периода татарского ига, в эпоху бесконечных раздоров между князьями начинает творить Андрей Рублев. После эпохи дворцовых переворотов XVIII в. из пугачевщины рождается Пушкин. После эпохи царствования Николая I во всю силу проявляется гений Льва Толстого, Федора Достоевского и Владимира Соловьева. После кровавой гражданской войны в России творят Анна Ахматова, Борис Пастернак, Михаил Булгаков, Сергей Прокофьев, Дмитрий Шостакович. После сталинского геноцида и тотального террора появляются Булат Окуджава, Владимир Высоцкий, Андрей Тарковский. Но рождается гений всякий раз не на пустом месте, он использует творческие поиски и достижения многих менее крупных талантов. Российский гений учится и у своих соотечественников, и у Запада, и у Востока, создавая нечто новое, неповторимое.
Если посмотреть под этим углом зрения на русскую и российскую культуру, на творчество крупнейших деятелей российской культуры, то окажется, что здесь присутствуют разнообразные подходы к решению рассмотренной выше исторической задачи соединения, синтеза западного и восточного начал. В данной статье мы можем лишь очень кратко, «пунктиром» наметить соответствующие стороны и мотивы культурного творчества, не претендуя на сколько-нибудь исчерпывающие или узко профессиональные суждения. Так, в русской иконописи ярко выражены мотивы символического соединения небесного и земного. В отличие от мусульманского Востока, где изображение пророка или тем более Бога запрещено, и в отличие от Запада, где изображение Христа и святых, как правило, является реалистическим, уподобленным изображению обычных людей, на Руси вслед за Византией икона не является простым изображением или картиной, она несет в себе особое духовное, сакральное содержание, она является святыней, связывающей Небо и Землю.
Если говорить о философии, то русская религиозная философия, начиная с Владимира Соловьева, стремилась соединить западный рационализм с восточной духовностью. Недаром одна из первых важных работ В.С. Соловьева называлась «Критика отвлеченных начал» и была посвящена критике односторонностей западной философии. Философское творчество В.С. Соловьева, П.А. Флоренского, Н.А. Бердяева, И.А. Ильина и других русских мыслителей отличается более широким и целостным, чем у
западноевропейских и американских философов, подходом к пониманию действительности, что роднит их с древнегреческой и восточной философией. Неслучайно самые значительные работы последнего великого русского религиозного философа А.Ф. Лосева посвящены античной (преимущественно древнегреческой) эстетике. Однако при этом русские философы учитывали достижения великих западноевропейских философов (прежде всего В. Спинозы, И. Канта, И. Фихте, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля), но интерпретировали проблемы бытия и познания по-своему, соединяя восточную созерцательность и религиозность с западным рационализмом.
Русская литература, в отличие от западной художественной литературы, всегда стремилась не просто изображать социальную действительность или исследовать психологию человека, а проникать в самые глубины бытия. Главным для нее были поиски и открытие самой глубокой правды жизни, истины, духовной сущности человека. Недаром Достоевский, чьи произведения представляют собой вершину русской и мировой литературы, говорил о себе и своем творчестве: «Меня зовут психологом: неправда, я лишь реалист в высшем смысле, то есть изображаю все глубины души человеческой». Русские поэты, начиная с Пушкина, были больше, чем поэтами («поэт в России больше, чем поэт.»), они были пророками, целителями душ.
Русская и советская классическая музыка, музыка П. Чайковского, Н. Римского-Корсакова, С. Рахманинова, С. Прокофьева, Д. Шостаковича, не достигая тех вершин, которых достигли И. Бах, А. Моцарт и Л. Бетховен, тем не менее внесла уникальный вклад в музыкальную культуру, она по-своему воплотила в себе синтез западного и восточного начал. В конце XIX и в XX вв. именно русская и советская классическая музыка, находившаяся на подъеме, завоевала весь мир. Недаром именно русская классическая музыка, а не европейская, ближе всего японцам, китайцам, многим жителям других стран Азии.
К сожалению, в XX в. и особенно в начале
XXI в. процессы духовной и социальной деградации в России резко усилились, что, в частности, получило свое выражение в бесплодном и разрушительном противостоянии власти и интеллигенции, в идеологизации и коммерциализации культуры, в разрушении системы образования, науки, культуры, в засорении и деградации русского языка, который сам по себе является реальным воплощением синтеза Запада и Востока.
По-видимому, Россия постепенно исчерпывает свои возможности для выполнения
трудной и не всегда благодарной роли «промежуточной» цивилизации. Это выражается в уменьшении ее населения, в деградации системы образования, науки и культуры, в неслыханном разбазаривании ее природных ресурсов, в резком нарастании экологических проблем. Но большинство этих процессов характерно и для стран Запада, на которые пытается ориентироваться нынешняя российская элита. Как это ни парадоксально, многие российские беды и болезни являются следствием бед и болезней западной цивилизации, просто в России они более заметны, чем на Западе, привыкшем формировать свой привлекательный для представителей других цивилизаций имидж. Ключевой вопрос состоит в том, может ли Россия хотя бы отчасти возродиться, как это она не раз делала в своей истории? На этот вопрос пока что нет однозначного ответа. На деле Россия заинтересована в том, чтобы в странах Запада наряду с процессами духовного вырождения также происходили и процессы нового возрождения. Именно новое духовное возрождение Запада (наряду с возрождением Востока), если оно состоится, может дать необходимый импульс также и возрождению России.
Какие же выводы следуют из всего сказанного? Во-первых, все попытки искусственно или насильно «загнать» Россию в рамки чисто западной (европейской) или чисто восточной (азиатской) культуры и цивилизации не только не плодотворны, но и опасны, поскольку они разрушают саму основу российского общества, разрывают саму «ткань» российской культуры. Небезопасны подобные попытки и для мира в целом, так как ни одно государство, кроме России, пока что не способно взять на себя функции восприятия и синтеза противоречащих друг другу ценностей, предотвращения разрушительного противостояния различных культур и цивилизаций. Во-вторых, на вопрос «Россия — это Европа или не Европа?» адекватным и содержательным является следующий ответ: Россия - это также и Европа, но не только Европа. Аналогично дело обстоит и с ответом на вопрос «Россия — это Азия или не Азия?» В-третьих, популярная ныне трактовка России как евразийской державы также не является точной, более того, такая трактовка сбивает с толку, поскольку Россия — это не континент Евразия, а промежуточная, переходная между Европой и Азией цивилизация. Правильнее было бы называть Россию евроазиатским государством и обществом, сочетающим в себе черты как Европы, так и Азии, как Запада, так и Востока. В-четвертых, особенности развития у России по сравнению со многими другими государствами действительно есть, они выражены
сильнее, чем у многих чисто европейских или чисто азиатских государств, потому и многие проблемы, стоящие перед Россией, сложнее, чем у других стран. Для решения этих проблем необходимы понимание и терпение, которых часто не хватает ни российской интеллигенции, ни российской власти. Между тем попытки «быстро» и «сразу» решить сложные проблемы России ведут только к катастрофам. Наконец, в-пятых, историческая роль России — это не миф, хотя в теме «русской идеи» и «миссии
России» содержится немало мифотворчества. Историческая роль и задача России состояла и состоит в том, чтобы восполнять односторонности, присущие как Западу, так и Востоку, смягчать их, предотвращая столкновение цивилизаций. Россия, по выражению М. Гефтера, это «мир миров», она содержит в себе множество этносов, культур, систем ценностей. Россия сильно зависит и от Запада, и от Востока, она многое воспринимает от них, но и стабильность мира во многом зависит от России, причем в самом прямом смысле слова.
Библиографический список
1. Бердяев, Н.А. Русская идея. — СПб., 2008. - 540 с.
2. Бродель, Ф. Время мира. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV — XVIII вв. — М., 1992. — Т.3. — 679 с.
3. Гумилев, Л.Н. От Руси к России: очерки этнической истории. — М., 1992. — 392 с.
4. Кондаков, И.В. О механизмах повторяемости в истории русской культуры // Искусство в ситуации смены циклов. — М., 2002. — С. 269-283 с.
5. Кульпин, Э.С. Бифуркация Запад — Восток. Введение в социоестественную историю. —М., 1996. — 200 с.
6. Кульпин, Э.С. Путь России. — М., 1995. —232 с.
7. Панарин, А.С. Россия в цивилизационном процессе (между атлантизмом и евразийством). — М., 1995. — 262 с.
8. Пантин, В.И. Волны и циклы социального развития: цивилизационная динамика и процессы одернизации. — М., 2004. — 246 с.
9. Тойнби, А.Дж. Цивилизация перед судом истории. — М.; СПб., 1996. — 592 с.
10. Федотов, Г.П. Судьба и грехи России (избранные статьи по философии русской истории и культуры). — СПб., 1991. — Т.1. — 496 с.
11. Флоровский, Г. Евразийский соблазн // Новый мир, 1991. — № 1. — С. 195 — 211.
12. Чаадаев, П.Я. Сочинения. — М., 1989. —
656 с.
