CC BY
115
ФИЛОЛОГИЯ
УДК 8Г25
Е. И. Белякова
ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ЕДИНИЦЫ ПЕРЕВОДА ПРИ ПОДГОТОВКЕ ПЕРЕВОДЧИКОВ В ВУЗЕ
Е. I. Beliakova
THE PROBLEM OF DEFINING A UNIT OF TRANSLATION FOR TRANSLATORS
TRAINING AT HIGHER SCHOOL
Проблема выделения единицы перевода является одним из актуальных вопросов подготовки переводчиков в вузе. Правильное выделение единицы перевода является необходимым условием правильного перевода всего текста. Поскольку перевод - это перекодирование информации с одного языка на другой, то за единицу перевода необходимо брать отрезок текста, содержащий определенный объем информации. Для текстов с преобладающей информацией первого рода (художественных произведений) единицей информации является образ, а для текстов с преобладающей информацией второго рода -законченная мысль.
Теория перевода, единицы перевода, информация, виды информации.
The problem of a translation unit is one of the important problems in the training of translators in higher school. Correct defining of a unit of translation is the requisite condition of correct translation of the whole text. Translation is intercoding of information from one language to another, so the unit of translation should be a segment of a text with a certain portion of information. Such a unit for fiction is an image and for non-fiction is a complete thought.
Theory of translation, unit of translation, information, types of information.
Одним из самых проблемных вопросов теории перевода при обучении письменных переводчиков является определение единицы перевода. Очевидно, что мы не можем перевести текст целиком, будь то «Война и мир» Толстого или маленький рассказ, не деля его на мелкие части. Следовательно, чтобы правильно перевести текст, переводчик должен правильно выделить единицы перевода. Однако решения именно этого вопроса -выделения единицы перевода - старательно избегают авторы учебников по теории перевода. Редкие попытки как-то решить проблему, дав определение единицы перевода, еще больше запутывают начинающего переводчика. Так, Я.И. Рецкер [1] считает, что проблемы единицы перевода не существует, что такой единицей в каждом конкретном случае может быть и слово, и синтагма, и словосочетание, и абзац, и весь переводимый текст. Но если мы считаем теорию перевода наукой, то такое положение не имеет права на существование. Невозможно представить величину, которую
в зависимости от обстоятельств можно было бы измерить часами, метрами, килограммами или амперами. Такой подход попросту ненаучен.
Другая точка зрения выражена в книге И.И. Ревзина и В.Ю. Розенцвейга [2]. Эти авторы считают, что единица перевода зависит от той пары языков, которые участвуют в переводе: то, что является единицей при переводе с русского на французский, может не быть при переводе с русского на немецкий. Но это равносильно тому, что мы стали бы измерять пух в «пушинках», а железо - в «железках». Понятно, что такое решение проблемы единицы перевода так же неприемлемо.
В последних работах (в частности, в работе В.Н. Комиссарова «Современное переводоведе-ние» [3]) предлагается считать единицей перевода весь текст целиком. Но такое определение единицы перевода не только неприемлемо методологически, так как в этом случае стирается различие между частью и целым, но и неосуществимо на практике.
Почему современные теоретики перевода оказались в тупике? Чтобы понять это, необходимо рассмотреть историю вопроса.
В средние века христианские переводчики духовной литературы единицей перевода считали слово, поскольку были убеждены в его божественной сущности: слово было у Бога и слово было Богом. В культуре Средневековья слово рассматривалось как данный Богом образ вещи. Чтобы не исказить внеязыковую реальность, переводчик обязан воспроизвести каждое слово оригинала в единстве его значения и формы. Для сохранения тождественности слова при переводе часто нарушались синтаксические связи и смысл предложения. Отсюда в церковной литературе столько темных мест. Однако для читателей той эпохи «за-темненность» значения вовсе не была недостатком: читателям доставляло удовольствие снова и снова перечитывать священные книги, находя в них тайный смысл.
В эпоху Возрождения возникла необходимость перевода светской, в основном научной литературы. Теперь главным в переводе стало сохранение смысла. Новые задачи перевода привели к новому пониманию единицы перевода: теперь за единицу стали считать предложение.
В России первым сторонником грамматической теории, когда за единицу перевода берется не слово, а предложение, был патриарх Никон. По его указанию пересмотрели переводы Библии и Евангелия, в которых Никон нашел много ошибок и на основании этого провел в шестидесятых годах XVII века реформу, разделившую страну на сторонников старой и новой веры. Вот так невинный на первый взгляд вопрос, что же считать единицей перевода, привел к первому непримиримому расколу русского общества.
В Х1Х-ХХ веках в центре внимания был художественный перевод. Теоретики и практики перевода поняли, что отдельное предложение, вырванное из контекста всего произведения, может точно так же исказить это произведение, как и отдельное слово.
К середине XX века стало очевидно, что единицы различных языковых уровней, такие как слово, словосочетание, фразеологический оборот и целые предложения не могут быть единицами перевода, так как из-за несоответствия строя разных языков их дословный перевод искажает смысл целого текста.
Что такое единица? Это минимальная структура в составе целого, не искажающая значение этого целого. Применительно к переводу, это должен быть такой отрезок текста, перевод которого не исказил бы значение целого текста. Но перевод отдельных слов, словосочетаний и отдельных предложений часто искажает авторский текст.
Так, в сказке Жоржи Амаду «Полосатый Кот и Ласточка Синья» есть персонаж, Ветер, гуляка и дамский угодник. Любимой его шуткой было сорвать листву с деревьев. Но дело-то все в том, что в португальском языке «arvore» женского рода, и вся ситуация имеет явно эротическую окраску. Переведя «arvore» словом «дерево», которое в русском языке имеет средний род, переводчик Лилиана Бреверн разрушила образ героя, превратив донжуана в хулигана. «О самом Ветре судачат разное: говорят, что он плут и мошенник, каких поискать. Что только он не выкидывает: гасит лампы, фонари, светильники. И все это - чтобы напугать Ночь. А то и вовсе - сбрасывает нарядную одежду деревьев, оставляя их нагими. Шутки дурного тона! Меж тем, как это ни невероятно, Ночь ждет его прихода, а деревья - бесстыжие! -так просто в ножки кланяются, когда он приходит» [4, с. 443].
Интересно, почему деревья, существа среднего рода, то есть рода фактически не имеющие, так странно себя ведут? Мазохисты, наверное. Вот так дословный перевод одного слова исказил образ персонажей, а по большому счету, и целого произведения.
Дословный перевод фразеологической единицы также приводит к искажению переводимого произведения. В романе Жоржи Амаду «Капитаны песка» про одного героя говорится: «О Gringo andou ruim. Quase bate trinta e sete. Andou por pouco» [5, p. 142]. Переводчик А. Богдановский, дословно переводя фразеологический оборот «bâter trinta e sete» («сыграть в ящик», «откинуть копыта»), искажает ситуацию, описанную в книге. В его переводе получается, что мальчик уже стал поправляться: «Гринго наш все еще так себе, хоть и ползает. Температура держится: тридцать семь» [6, с. 367].
Пример все тех же «Капитанов песка» показывает, что и целое предложение, вырванное из текста, может исказить смысл произведения. В главе «Noite dos "Capitâes da Areia"» про одного из героев, Joâo Grande, говорится: «Vai curvado pelo vento
como a vela de um barco». Дословный перевод на русский: «Идет изогнутый дугой ветром» - полная бессмыслица. Понимая это, Богдановский переводит предложение следующим образом: «Холодный ветер дует навстречу, и Большой Жоан гнется под его порывами точно мачта рыбачьей шаланды» [6, с. 282]. Однако, прочитав это предложение, русский читатель может подумать, что герой попросту пьян, что является искажением текста.
Так что же можно считать единицей перевода, если ни одна из единиц уровней языка таковой считаться не могут. Очевидно, что мы не сможем решить эту проблему, если пойдем традиционным путем: если будем искать единицу перевода среди единиц других лингвистических единиц. Теория перевода - наука самостоятельная, следовательно, она должна иметь свои собственные единицы. Для начала определимся, что же такое перевод. При переводе мы всегда имеем дело с текстом, не важно, устным или письменным. Поэтому для решения проблем перевода полезно будет привлечь теорию текста. Согласно этой теории автор передает с помощью текста определенную информацию, кодируя ее определенным кодом - своим родным языком. Читатель, в свою очередь, эту информацию должен извлечь, т.е. декодировать. Переводчик в своей работе выполняет обе эти функции: сначала он как читатель декодирует текст, извлекая из него информацию, а потом снова кодирует ее, но уже другим кодом. Следовательно, перевод - это перекодирование информации с одного языка (кода) на другой. Из этого следует, что мы переводим не слова, не словосочетания и не предложения, мы перекодируем информацию. Поэтому и за единицу перевода следует брать единицу информации. Информация бывает двух видов: информация первого рода, т.е. объективная информация об окружающем мире, и информация второго рода, т.е. субъективная, образная информация, выражающая отношения говорящего к объективной информации: оценка, мысли, чувства автора [7, с. 41]. Совершенно очевидно, что информация первого рода содержится в научной, информационной литературе, а информация второго рода - в литературе художественной. Следовательно, единица перевода зависит от типа переводимого текста. Тексты с преобладающей информацией первого рода передают логическую информацию, т.е. мысли автора, значит, единицей этого типа текстов можно считать законченную мысль.
В текстах с преобладающей информацией второго рода (художественной литературе) главное -чувства, настроения, переживания. Как автор добивается того, чтобы читатели испытывали те же чувства, что и он сам? Для этого автор находит такие слова, которые перед мысленным взором читателя рисуют картину, т.е. создают образ. Чем ярче образ, тем сильнее он действует на читателя. Образ - это память прошлых ощущений, не только зрительных. Действенность образа основана на том, что он воспроизводит в сознании прошлые ощущения, оживляет зрительные, слуховые и другие чувственные воспоминания и переживания. Восприятие становится живым и конкретным. Отражение внешнего мира в сознании человека - это первичный образ. Литература создает вторичный образ, порождаемый не объективной реальностью, а текстом. Поэтому отрезок текста, воссоздающий в сознании читателя целостный образ, может считаться единицей перевода художественной литературы. Перевод отдельного образа не исказит перевод целого текста: перевод образов конкретной ситуации, поступков, описаний природы складывается в образ героев; образы отдельных героев создают образ всего произведения; образы отдельных произведений создают образ автора.
Следовательно, выстраивается иерархия образов, где правильный перевод каждого отдельного образа приводит к правильному переводу всего текста, и, напротив, искажение первичного образа может вызвать неправильное понимание целого произведения.
Образ как единица перевода объективен, универсален, он не зависит от пары языков, участвующих в переводе, и от жанра переводимого произведения.
Поэтому уже упомянутое предложение из «Капитанов песка» можно правильно перевести только в том случае, если будет вычленен образ ситуации: «Passa um vento frió que levanta a areia e torna difícil os passos do negro Joâo Grande que se recolhe. Vai curvado pelo vento como a vela de um barco» [5, P. 33].
Теперь мы можем увидеть описанную автором картину и подобрать нужные слова в русском языке (новый код), которые дадут возможность и русскому читателю увидеть ту же картину: «Резкий холодный ветер бьет в лицо, поднимает песчаные вихри, сбивает Жоана Длинного с ног. Он идет согнувшись, с трудом преодолевая сопротивление
ветра, и его рубашка надувается пузырем и бьется на ветру, как парус рыбачьей лодки» [8, с. 27].
Аналогично, правильно переведенная законченная мысль позволяет без искажений передать смысл целого текста с информацией первого рода.
Поэтому в задачи преподавателей теории перевода входит:
1) научить студентов определять вид информации, которая содержится в переводимом тексте;
2) выделять отрезки текста, содержащие образ или законченную мысль;
3) извлекать всю содержащуюся в этих отрезках информацию;
4) подбирать правильный код, который воссоздаст эту информацию без потерь в переводе.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика / Я. И. Рецкер. - М., 1974.
2. Ревзин И. И. Основы общего и машинного перевода / И. И. Ревзин, В. Ю. Розенцвейг. - М., 1964.
3. Комиссаров В. Н. Современное переводоведение / В. Н. Комиссаров. - М„ 2000.
4. Амаду Ж. Собрание сочинений: в 3 т. Т. 3 / Ж. Ама-ду.-М., 1987.
5. Amado J. Capitaes da Areia / J. Amado. Sao Paulo: Martins, 1973.
6. Амаду Ж. Собрание сочинений: в 3 т. Т. 1 / Ж. Амаду. - М„ 1986.
7. Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка / И. В. Арнольд. - М., 1990.
8. Амаду Ж. Капитаны песка / Ж. Амаду. - Ростов н/Д: Феникс, 2000.
Белякова Елена Ивановна - кандидат филологических наук, доцент кафедры английской филологии Гуманитарного института Череповецкого государственного университета. Тел.: 8 (8202) 51-72-29.
Beliakova, Elena Ivanovna, Candidate of Science (Philology), Associate Professor, Department of English Philology, Institute of Humanities, Cherepovets State University. Tel.: 8(8202)51-72-29.
УДК 81.42
Д. В. Минец, С. Ю. Лаврова
«МУЖСКОЕ» И «ЖЕНСКОЕ» В АСПЕКТЕ КОММУНИКАТИВНОГО СТИЛЯ
АВТОДОКУМЕНТАЛЬНЫХ ЖЕНСКИХ ТЕКСТОВ: СПОСОБЫ И МОДЕЛИ
САМОРЕПРЕЗЕНТАЦИИ
D. V. Minets, S. J. Lavrova
«MASCULINE» AND «FEMININE» IN COMMUNICATIVE STYLE OF WOMEN'S AUTODOCUMENTAL TEXTS: METHODS AND MODELS
OF SELF-REPRESENTATION
Статья посвящена анализу тендерного аспекта структуры языковой личности. Конструирование тендера в тексте определяется тендерной идеологией: мужские тексты воспроизводят традиционные стереотипы мужественности, женские - либо следуют патриархальному дискурсу, либо сознательно отвергают его как подавляющий женский, либо узурпируют мужские стереотипы.
Тендер, автодокумент, эго-дискурс, языковая личность, речевой портрет.
The paper is about the gender aspect of the structure of a linguistic personality. Gender construction in the text is defined by gender ideology: men's texts reproduce traditional stereotypes of manliness, while women's texts either go with patriarchal discourse or consciously deny it as suppressive feminine or assume masculine stereotypes.
Gender, autodocument, ego-discourse, language person, speech portrait.
