CC BY
149
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 94(47)
ПРОБЛЕМА КАДРОВОГО СОСТАВА ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ КОМИССИЙ В 19181921 ГГ.
(НА ПРИМЕРЕ ПЕНЗЕНСКОЙ ГУБЧЕКА)
© С. В. ЕЩИН
Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г. Белинского, кафедра новейшей истории России и краеведения E-mail: chin21@mail.ru
Ещин С. В. - Проблема кадрового состава чрезвычайных комиссий в 1918-1921 гг. (на примере Пензенской губчека) // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 627-629. - В статье рассматривается актуальная для отечественной историографии проблема кадрового вопроса органов государственной безопасности Советской России в годы их формирования. На основе данных центральных и местных архивов произведен анализ идеологических, психологических, материальных причин появления проблемы не укомплектованности ЧК квалифицированными кадрами на губернском уровне.
Ключевые слова: государственная безопасность, ВЧК, кадры, проблема кадрового состава, профессиональная подготовка, Пензенская губерния, идеология, дисциплина.
Eschin S. V. - The problem of the staff of the emergency committees in 1918-1921. (on the example of Penza gubcheka) // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im. V.G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 627-629. - The article considers the current historiography of the problem for the domestic staff of the state security issue of Soviet Russia in the years of their formation. Based on data from central and local archives produced by the analysis of the ideological, psychological, physical causes of the problem is not staffed with qualified personnel in the Cheka, the provincial level.
Keywords: public safety, the Cheka, frames the problem of staffing, training, Penza Province, ideology, discipline.
Вопрос кадров для любой специальной службы является одним из главных, потому как грамотно подобранные кадры ведут к достижению высоких результатов работы.
А кадровый вопрос для органов госбезопасности Советской России, создававшихся практически с нуля, имел во многом принципиальное значение.
Февральская революция и деятельность Временного правительства привели к полному уничтожению царской системы органов правопорядка и госбезопасности, из-за чего многие опытные и заслуженные работники царских спецслужб оказались в прямом смысле на улице. Шансов встроиться в систему новой власти у подавляющего большинства бывших жандармов, в отличие от военных чинов бывшей царской армии, чей боевой опыт пригодился Красной Армии, было немного. Таким специалистам новая власть не доверяла в первую очередь по идеологическим соображениям: многие члены левых партий, пострадали от действий жандармов.
Поэтому новой спецслужбе - Чрезвычайной комиссии, созданной Ф. Э. Дзержинским по поручению В. И. Ленина 7 (20) декабря 1917 г. - пришлось идти путем проб и ошибок в выстраивании своей работы, в том числе и кадрово-селекционной.
ВЧк была создана как партийная спецслужба, что наложило отпечаток на подбор ею своих работников. Чекистское ведомство никогда не играло самостоятельной роли и тем более не «стояло над партией». Наоборот, оно было самым послушным, наиболее дисциплинированным и острым орудием большевиков, опорной структурой среди всех звеньев госаппарата при реализации сложных политических решений. Органы госбезопасности претворяли в жизнь «волю партии» в лице ее вождей, только формально подчинялись ЦИК и СНК, практически же - ЦК партии [1. С. 48]. Поэтому глубоко идеологизированная, отвечающая, прежде всего, интересам большевистской партии, она отдавала предпочтение при вступлении в ее ряды кандидатам, являющимися членами компартии или сочувствующими, обладающим опытом партийной и подпольной работы, верным политической линии партии, имеющим соответствующее рабоче-крестьянской идеологии социальное происхождение.
В результате такого подхода к формированию кадров, текучесть их в Пензенской губернской комиссии, созданной в августе 1918 г., оставалась на протяжении первых лет становления советских органов госбезопасности сравнительно высокой. Кроме того, такой «текучке» способствовала частая ротация пар-
ИЗВЕСТИЯ ПГПУ им. В. Г. Белинского ♦ Гуманитарные науки ♦ № 27 2012 г.
тийных кадров, при которой многие работники губ-чека переводились на должности в другие советские учреждениях или меняли место работы. Так, к примеру, чекист Баранов А. С. был переведен на работу в органы прокуратуры.
Фонды Государственного архива Пензенской области хранят данные сотрудников и работников Пензенской губчека по состоянию на апрель 1919 г. [2]. Данные сведения свидетельствуют, что 11 из 45 (около четверти состава) принадлежали к компартии, беспартийные составляли 26 человек, сочувствующие 8 человек (58 и 17 процентов соответственно). Анкеты первых сотрудников губернской ЧК свидетельствуют, что лишь 19,6 % сотрудников обучались в различных учебных заведениях, 43 % - прошли военную службу в армии. Таким образом, образовательный уровень работников губернской чека в первые годы Советской власти оставался низким.
Со дня своего основания в составе органов госбезопасности молодой республики было значительное число лиц нерусского происхождения [3. С. 23], что объяснялось тем, что нерусские народы, для которых православие не было традиционной религией, как то: евреи, поляки, прибалты были угнетаемыми народами в Российской империи, и поэтому особо активно участвовали в революционной деятельности, что дало им возможность проявить себя на работе в чека.
Для Пензенской губкомиссии было характерно следующее: нерусских по происхождению работников, занимающихся оперативной, агентурной работой, в ней было сравнительно немного. Зато боевая часть Пензенской губчека - 21-й отдельный стрелковый батальон, созданный на базе Петроградского латышского стрелкового отряда 14 октября 1918 г. - была практически полностью укомплектована иностранными гражданами (или, как их называли документы тех лет, интернационалистами) [4. С. 127]. Его возглавил бывший военный комиссар чехословацкого полка Карл Антонович Раушар, доказавший свою преданность Советской власти во время весенних боев пензенских коммунистов с частями чехословацкого корпуса. В 1918-1921 гг. в батальоне прошло службу около 218 иностранцев. Этот батальон участвовал в борьбе с протестным движением в Пензенском крае, в том числе, в Елизаветинской волости Мокшанского уезда, самом Мокшане, Чембаре, Нижнем Ломове, Грабове. отправлялся батальон и в Воронежскую губернию для подавления мятежа на станции Калач [4. С. 127]. Таким образом, батальон выполнял роль штурмового и карательного подразделения.
Число инородцев снизилось после начала боевых действий Советской России против Польши в 1920 г. Президиум Пензенской губернской чека освободил от занимаемых должностей 7 поляков-сотрудников советских учреждений губернии, а 25 августа в соответствии с телеграммой председателя ВЧК [5] и распоряжением о мобилизации поляков-сотрудников особых отделов [6] командировал в распоряжение Ф. Э. Дзержинского 4 своих сотрудников-поляков.
Первые годы становления в губернии молодая секретная служба испытывала дефицит квалифицированных кадров, что было вызвано спецификой чекисткой работы: от работников требовалось наличие таких качеств, как старательность, энергичность, инициативность, высокая работоспособность и стрессоустой-чивость, политическая грамотность, сдержанность, принципиальность. Многие работники не соответствовали этим профессиональным требованиям, потому что, во-первых, из-за нехватки кадров в чека посылались кадровые коммунисты, абсолютно незнакомые с чекисткой работой и пытающиеся от нее всячески уклониться. На это указывал председатель губчека Р. И. Аустрин в своем обращении к Губернскому комитету партии, в котором просил вести «решительную борьбу с ... расхлябанностью, старанием уклониться от исполнения возложенных на них обязанностей ссылкой на болезнь. Аналогичные ... заявление поступали ... от 3/4 всех коммунистов, командированных в наше распоряжение» [7]. Также главный пензенский чекист отмечал, что болезнь - лишь предлог для некоторых сотрудников-коммунистов, откомандированных на работу в чека, чтобы «оторваться от возложенной на них работы».
Непоследнюю роль в формировании кадров органов госбезопасности играл следующий момент: многие коммунисты, в том числе, сознательные, смотрели на работников ЧК не как на коммунистов, а как на чекистов [8. С. 110], то есть в сознании рядового состава партии формировалось отношению к ЧК как к замкнутой партийной структуре, что отпугивало опытных товарищей от работы в ней.
Некоторые сотрудники, по мнению чекистского руководства, не обладали должными личностными качествами, позволяющими им профессионально выполнить поставленные перед ними задачи. Так, одному из сотрудников губчека, Р. И. Аустрин дал такую характеристику: «.. я знаю его как товарища горячего и неуравновешенного, который в некоторых случаях позволяет недопустимые выходки и поэтому, я думаю, что работу, которая возложена на него и которая требует хладнокровности и выдержанности, он должным образом не исполнит.» [9].
Работа чекиста предполагала глубокую ответственность, энергию, в значительном смысле, самоотречение, потому как материальное благополучие служба в конторе не гарантировала, а преступления, совершаемые чекистами против личности или собственности граждан, карались ЧК строго. Новая власть заботилась о своем имидже перед лицом россиян и часто применяла к чекистам, преступившим закон, высшую меру наказания.
В Приказе Пензенской ЧК № 57 от 16 сентября 1920 г. сообщалось, что Александр Матвеевич Макаренко, 18 лет, член Союза коммунистической молодежи, за вымогательство взятки в размере 400 000 руб. и продуктов с жителя Саранска Яковлева под угрозой конфискации личного имущества в соответствии с приговором Губернского революционного трибунала приговаривался к расстрелу [10]. Также в Приказе
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ►►►►>
губчека подчеркивалось, что чекист должен служить примером для остальных граждан республики. Таким образом выражалась мысль о повышенной ответственности работников госбезопасности в сравнении с простыми советскими гражданами.
Специальной подготовкой чекистских кадров в годы Гражданской войны еще не занимались. Исключением была боевая подготовка. Чтобы повысить профессиональный уровень бойцов пензенской чека, были открыты трехнедельные курсы для сотрудников органов госбезопасности в сентябре 1918 г. [11. С. 47], в августе 1919 г. срок обучения был продлен до двух месяцев. В 1921-22 гг. продолжительность обучения увеличилась с трех до шести месяцев [12].
Таким образом, провинциальные органы государственной безопасности Советской России в годы становления испытывали следующие проблемы в кадровом вопросе:
1) отсутствие системы профессиональной подготовки своих сотрудников,
2) недостаток опыта работы, малый партийный стаж чекистов и отсутствие у многих из них профессиональных навыков,
3) низкий образовательный уровень кадров,
4) недостаток психологически значимых черт личности,
5) высокая текучесть кадров.
Все вышеназванные проблемы компенсировались железной дисциплиной чека, постоянным пар-
тийным контролем за подбором кадров и отсеиванием
неподходящих исполнителей.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Плеханов А. М. Проблемы места и роли органов безопасности в социально-политической структуре советского общества в 1920-е годы // Исторические чтения на Лубянке 1999 г. Отечественные спецслужбы 20-30-х годов. М., 2000.
2. Государственный архив Пензенской области. Ф. р-2. Оп. 1. Д. 327. Л. 41-65.
3. Капчинский О. Госбезопасность изнутри. Национальный и социальный состав. М., 2005.
4. Яхонтов А. Ю. Интернационалисты в рядах Пензенской губчк в годы Гражданской войны // 80 лет от ВЧК до ФСБ. Хроника событий. Очерки. Интервью. Фотодокументы. Пенза, 1998.
5. Российский государственный архив социальнополитической истории. Ф. 76. Оп. 3. Д. 104.Л. 210.
6. РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 108. Л. 8.
7. ГАПО. Ф. р-2. Оп. 1. Д. 148. Л. 80.
8. Мельник А. «Самогон, яичница, шомпола и угроза оружием». ВЧК-ОГПУ и РКП (б) в Смоленской губернии в годы нэпа // Родина. 2011. № 12.
9. ГАПО. Ф. п-36. Оп. 1. Д. 103. Л. 67.
10. ГАПО. Ф. р-2. Оп. 4. Д. 167. Л. 15.
11. Булкин А. В. Органы государственной безопасности Пензенской губернии (1918-1928). Пенза, 2008.
12. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 65. Д. 2. Л. 183.
