CC BY
780
ный). Мундирное шитьё - золотое или серебряное с эмблемами, (например, лавровая ветвь или ветвь дуба) соответствовало определённому ведомству. Шитьё размещалось на воротнике, обшлагах, карманных клапанах, по бортам, объём шитья указывал на ранг чиновника. Гражданское шитье в отличие от военного было более объемное (полное). Так, для форменной одежды чиновника первого разряда гражданской службы шитьё «полагалось на воротнике, обшлагах, карманных клапанах, вокруг воротника, по плечам и по спине, под клапанами, по бортам, полам и фалдам в три гирляндных ряда, по краям заднего разреза, сверху него, по швам рукавов, спины» [12].
«Положение о гражданских мундирах» 1834 г. являлось общепринятым правовым актом для всех гражданских ведомств и всех видов форменной одежды. Каждое ведомство имело свой форменный мундир определенного цвета с отличительными знаками. Форма являлась важным аспектом внимания чиновничьего аппарата. Для всех гражданских ведомств и министерств было установлено семь форм одежды: парадная, праздничная, обыкновенная, будничная, особая, дорожная, летняя. С введением этих форм были установлены случаи их ношения. Постепенно форменная одежда видоизменялась и упрощалась.
Библиографический список
1. Сыромятников Б.И. Краткий обзор и указатель по истории государственной власти в России. М., 1913. 28 с.
2. Городецкий Е.Н. Рождение советского государства. 2-е изд. исправл. и доп. М.: Наука, 1987. 348 с.
3. Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: Советская Россия, 1991. 624 с.
4. Коржихина Т.П., Сенин А.С. История российской государственности. М.: Наука, 1995. 314 с.
5. Коржихина Т.П. Советское государство и его учреждения 1917-1991 гг. М.: РГТУ, 1994.
6. Атаманчук Г.В. Новое государство: поиски, иллюзии, возможности. М.: Славянский диалог, 1996. 222 с.
7. Шепелёв Л.Е. Геральдика России XVIII - начала XX в. СПб., 2003.
8. Шепелёв Л.Е. Чиновный мир России XVIII - начало XX в. СПб., 2001.
9. Шепелёв Л.Е. Титулы, мундиры и ордена Российской империи. М., 2005.
10. Балтрашевич М.А. Железнодорожный форменный костюм. М., 2005.
УДК 811.133.1
ПРИЗНАКИ И ФУНКЦИИ ПРЕЦЕДЕНТНЫХ ФЕНОМЕНОВ
В. Л. Латышева1
Иркутский государственный университет, 664003, г. Иркутск, ул. Карла Маркса, 1.
Дано определение понятий: прецендентность, прецендентные феномены, когнитивная база. Рассмотрены мифологическая, персуазивная, номинативная, эмотивная, парольная и другие функции прецедентных феноменов. Описаны их основные признаки: повторяемость, маркированность, рефлексивность, прагматичность, экономичность, имплицитность, метафоричность, клишированность. Библиогр. 16 назв.
Ключевые слова: прецедентный феномен; прецедентность; лингвокультурное сообщество; культурное когнитивное пространство.
FEATURES AND FUNCTIONS OF PRECEDENT PHENOMENA V.L. Latysheva
Irkutsk State University, 1, Carl Max St., Irkutsk, 664003.
The author gives definitions of the following concepts: precedentness, precedent phenomena, cognitive base. She considers mythological, persuasive, nominative, emotive, password and other functions of the precedent phenomena. The author describes their main characteristics: repeatability, marking, reflexivity, pragmatism, efficiency, implicitness, metaphors, cliché presence. 16 sources.
Key words: precedent phenomenon; precedentness; linguocultural community; cultural cognitive space.
Исследования феномена прецедентности по-прежнему остаются в центре внимания лингвистики и психолингвистики, что связано с объективной трудностью описания данного феномена в межкультурном
контексте. Следует также отметить, что на сегодняшний день существуют различные подходы в исследовании прецедентности, в описании феноменов, обладающих этим качеством, а также в установлении
1Латышева Вера Леонидовна, преподаватель кафедры иностранных языков юридического института, аспирант кафедры французского языка Иркутского государственного лингвистического университета, тел.: 89025154382, e-mail: latich8282@mail.ru
Latysheva Vera, Lecturer of the chair of Foreign Languages of the Institute of Law, Postgraduate Student of the chair of French Language of Irkutsk State Linguistic University, tel.: 89025154382, e-mail: latich8282@mail.ru
границ внутри самих прецедентных феноменов (ПФ). Данная работа посвящена проблематике признаков и функций прецедентных феноменов и на основании их описания предпринимается попытка дать уточнённое определение прецедентности.
ПФ, будучи актуальными в когнитивном (познавательном и эмоциональном) плане, регулярно воспроизводимыми в речи представителей того или иного национального лингвокультурного сообщества на протяжении многих поколений, являются культурно специфическими знаками коммуникации. По этой причине изучение основных признаков ПФ, изучение того, как они функционируют в лингвокультурном сообществе, помогает более детально охарактеризовать данные феномены, выявить их связь с культурно-ценностными ориентирами, а также описать менталь-ность носителей соответствующей лингвокультуры.
Анализ специальной литературы показывает, что чёткой формулировки феномена прецедентности и чёткой её границы не существует. Участвуя в дискуссии, которая состоялась в Институте языкознания Российской академии наук 29 января в 1998 году, по-свящённой проблеме феномена прецедентности, Ю. А. Сорокин отмечает, что однородной прецедентности a priori не существует, существует некий образ, в этом образе есть совокупность признаков. Прецедентность - это такая специфика отношений, когда за А однозначно следует Б, т. е. следует признать, что какие-то отношения существуют между знаком А и Б. Но смысл образа не в том, что он употребляется, а в том, что он навязывает или предлагает определённый эталон поведения. Следовательно, феномен прецедентнос-ти - это образ с некоторым алгоритмом поведения и некоторым алгоритмом оценок, и <...> очевидно, что это многозначный, мозаичный, диффузный образ [14, с. 90].
В данном случае имеет смысл упомянуть родовое понятие «прецедент», которое используется в юриспруденции. Прецедент (лат. praecedentis - предшествующий) - это случай, имевший место ранее и служащий примером или оправданием для последующих случаев подобного рода [16, с. 257]. Из определения следует, что один из основных признаков прецедента это то, что он является фактом (в широком смысле этого слова). Второй признак - это повторяемость, к которому необходимо добавить отрефлексирован-ность и маркированность. Следует заметить, что, рассматривая маркированность ПФ при межкультурном контакте, нужно учитывать, что для одной культуры ПФ будут маркированы, а для другой они останутся немаркированными.
Ещё одним признаком ПФ является его клиширо-ванность [3, с. 85]. ПФ являются частью очень широкого класса явлений, к которому можно отнести традиции и ритуалы. Д. Б. Гудков предлагает рассматривать их как элементарные речевые тактики или ритуализированное речевое поведение. Когда мы встречаемся, для нас обязательны определённые речевые ритуалы: «Добрый день», «Как дела?» и т.д., т.е. приходится выполнять некоторую речевую программу в зависимости от некоторого эталона - прецедента.
Следующими признаками прецедентного феномена являются его экономичность и прагматичность (слабая и сильная), под которой понимается склонность к практическим решениям, когда человек выстраивает свою систему поступков и взглядов в аспекте получения полезных результатов [9, с. 420]. ПФ входят в определённый класс традиционных ритуалов, привычек, поэтому следует говорить только о слабой прагматичности ПФ. Как утверждает Ю. А. Сорокин, мы используем слабую прагматичность для того, чтобы «выиграть» на сильной. Он объясняет, что существуют некоторые достаточно абстрактные понятия и ценности, например, понятия смерти, любви, нежности и т. д., которые по сути являются совокупностью неких образов. Эти понятия не могут существовать как явления сами по себе, мы должны их представлять в довольно наглядном виде [14, с. 10]. Именно прецедентные феномены помогают более чётко выражать эти понятия. Поскольку за ПФ стоит совокупность некоторых сложных образов, которые мы редуцируем и тем самым их конкретизируем, то они (ПФ) помогают сделать данные понятия менее абстрактными. Но существует и опасность расхождений в образах и представлениях, которые стоят за ПФ, как на уровне индивидуальных когнитивных пространств, так и на уровне двух или нескольких национальных культурных пространств.
В качестве дополнительных признаков ПФ можно выделить имплицитность и метафоричность. Современная коммуникация характеризуется тенденцией к неконфликтному диалогу, поддержание которого требует от общающихся умения порождать имплицитные значения, т. е. умения создавать условия для «движения вперёд» [15, с. 154]. На процесс порождения имплицитного значения определяющее влияние оказывает модальная оценка, которая позволяет направлять процесс интерпретации. Компенсирующее действие оценки основано на её способности организовывать ход умозаключений и, как следствие, восстанавливать имплицитную часть коммуникации. Различные виды имплицитных смыслов функционируют в повседневном общении как в живой речи, так и в письменных текстах, особенно в средствах массовой информации. Такие имплицитные смыслы, относящиеся к социо-культурно-историческому наследию разных временных периодов, отличаются своей узуальной закреплённостью за языковыми выражениями, названиями и обозначениями всего того, что оставило какой-то свой след в жизни лингвокультурного сообщества. Они (имплицитные смыслы) «кроются» за ПФ, а именно, за именами собственными выдающихся личностей, персонажей различных произведений, памятниками культуры, названиями исторических событий и т. д.
Как утверждают некоторые исследователи (Е. С. Бриченкова, В. В. Красных), ПФ обладают таким признаком, как метафоричность. Метафора является механизмом речи, состоящим в употреблении слова, которое обозначает некоторый класс предметов, явлений и т. п., который характеризует или именует объект, входящий в другой класс, аналогичный данному в каком-либо отношении [9, с. 296]. Также, по
словам О. В. Гаучи, метафора является таким механизмом, при помощи которого люди осмысляют абстрактные понятия [2, с. 10]. В расширенном смысле этот термин применяется к любым видам употребления слов в непрямом значении. Подобные свойства можно отнести и к ПФ, которые часто в коммуникации выступают в виде свёрнутой метафоры.
Одним из важных признаков ПФ является их инвариантность. Ю. Н. Караулов называет критерием прецедентности степень кодифицирования восприятия текста, т.е. по данному критерию прецедентные тексты, в более широком понимании называемые прецедентными феноменами, относятся к текстам/явлениям, жёстко кодифицирующим восприятие и допускающим однозначное понимание всеми представителями лингвокультурного сообщества.
Что касается когнитивного признака ПФ, выделяемого В. В. Красных, то речь идёт о когнитивной базе (КБ) лингвокультурного сообщества - определённым образом структурированной совокупности знаний и представлений, которыми обладают все представители того или иного лингвокультурного сообщества. ПФ хранятся в форме когнитивных структур, включающих дифференциальные признаки самих ПФ, их атрибуты и оценки [8, с. 68]. КБ формирует не столько представления как таковые, сколько инварианты представлений (существующих и возможных) о тех или иных феноменах, которые хранятся там (КБ) в минимизированном, редуцированном виде. Например, говоря о Куликовской битве, мы активизируем определённый набор дифференциальных признаков указанного события и присущих ему атрибутов. В зависимости от различных факторов этот набор у двух произвольно взятых индивидов может существенно различаться, но существует национальный инвариант представления о Куликовской битве. Важной особенностью инвариантных представлений, хранящихся в КБ, является именно их общенациональный характер. Владение знаниями и представлениями, входящими в КБ и имеющими надличностый характер, позволяет индивиду ориентироваться в пространстве соответствующей культуры и действовать по её законам. ПФ являются «культурными предметами», отражающими и определяющими специфику национального характера, этнического и языкового сознания [8, с. 219].
Прецеденты формируют состав КБ. Под данными прецедентами понимаются образцовые факты, которые служат моделью для воспроизводства сходных фактов. Эти факты представлены в речи определёнными вербальными сигналами, актуализирующими стандартное содержание, которое не создается заново, но воспроизводится. В понимание прецедентов включаются языковые клише и штампы разного уровня, стереотипы, фрейм-структуры и т.п. единицы. Прецеденты в данном значении представляют собой определённый «стереотипный образно-ассоциативный» комплекс [4, с. 45], значимый для определённого социума и регулярно актуализируемый в речи представителей этого социума.
Исходя из выше сказанного можно заключить, что тот или иной феномен, «культурный предмет» может претендовать на статус прецедентного, если он: 1)
является фактом; 2) отличается повторяемостью; 3) обладает маркированностью; 4) рефлексированно-стью; 5) прагматичностью 6) экономичностью; 7) инвариантностью; 8) имплицитностью; 9) метафоричностью; 10) отличается клишированностью; 11) представляет собой свернутую ассоциативную цепочку; 12) обладает шкалой оценок.
Что касается функций прецедентных феноменов, то однозначного их определения и количества также не существует. Каждый исследователь предлагает свою версию, что и позволяет говорить о полифункциональности ПФ. Прецедентные феномены функционируют, будучи погружёнными в некий культурный континуум, заполненный разнотипными и находящимися на разном уровне организации культурными образованиями.
Заметим, что проблема изучения функционирования ПФ долгое время находилась в сфере внимания литературоведения и теории интертекстуальности. Так, Н. А. Фатеева, рассматривая функции не конкретно прецедентных феноменов, а интертекстуальности в художественном дискурсе вообще, утверждает, что «интертекст (текст, полученный в результате использования прецедентных феноменов) позволяет ввести некоторую мысль или конкретную форму представления мысли», таким образом выделяется смыслообра-зующая функция [13, с. 865].
Ж. Е. Фомичёва выделяет всего лишь две взаимодополняющие функции интертекстуальных включений: контактоустанавливающую и функцию диалогизации [1]. Контактоустанавливающая функция цитат состоит в организации контакта между цитируемым и цитирующим текстами, в подготовке читателя к восприятию информации. Функция диалогизации, осуществляемая цитатными включениями в художественном тексте, рассматривается как потенциал диалогического взаимодействия интертекстуальных включений с цитирующим текстом, обеспечивающим передачу, наряду с предметно-логическим содержанием текста, оценочной, образной, экспрессивной, эмоциональной и эстетической информации.
По мнению Э. М. Аникиной, все варианты употребления ПФ «можно свести к одной основной функции - смыслопорождающей, поскольку используются они для достижения единственной цели - создания нового смысла» [1]. Порождение нового смысла осуществляется посредством таких способов функционирования, как выражение авторского отношения, убеждения, ретроспекции и аккумуляции необходимой информации у читателя и коммуникации, которая включает игру слов и парольное обращение к прецедентному феномену. Поэтому Э. М. Аникина предлагает смыслопорождающую функцию трактовать как первичную, а способы функционирования - как вторичные функции.
Помимо данных функций на примере разножанровых художественных произведений также анализируются текстоорганизующая и текстообразующая функции ПФ (И. М. Михалёва).
Г. Г. Слышкин выделяет номинативную, персуа-зивную, людическую и парольную функции ПФ [11, с. 85], которые, на наш взгляд, можно соотнести с функ-
циями, выделенными Э. М. Аникиной. Номинативная функция называет и вычленяет фрагменты действительности и формирует понятия о них. Перзуазивная функция используется с целью убеждения коммуникативного партнёра в своей точке зрения. Людическая функция происходит при игровых апелляциях к концептам ПФ (часто производятся в начале общения, в ситуации установления контакта, задавая, таким образом, тональность всей последующей коммуникации). Парольная функция выступает определённым кодом в системе опознавания «свой - чужой» и служит доказательством принадлежности говорящего к той же группе (социальной, культурной, этнической), что и адресат.
А.Е. Супрун считает, ПФ используются для осуществления определённых задач: эстетической, кумулятивной или исторической, для подтверждения правильности или ссылки на авторитет (или по терминологии Г. Г. Слышкина - «перзуазивной») [12, с. 19].
Говоря о модели мира как о «сокращённом и упрощённом отображении всей суммы представлений о мире в данной традиции, взятой в их системном и операционном аспектах», Т. В. Цивьян подчёркивает, что она принципиально ориентирована «на мифологический прецедент», когда действительному историческому событию подыскивается прототип из мифологического прошлого [5, с. 41].
Некоторые исследователи (А. Ф. Лосев, Е. М. Ме-летинский, С. Московичи) указывают, что миф является моделью для подражания при любом незначительном проявлении человеческой активности. Функция мифа состоит в том, чтобы давать модели, придавая значимость миру и человеческому существованию.
А. Ф. Лосев полагает, что миф не ушёл из нашей жизни, он продолжает играть важнейшую роль в регуляции поведения современного человека, выступает как высшая форма системности, доступная обыденному сознанию. В то время как обыденное сознание заимствует из мифа некоторые упрощённые и достаточно поверхностные формы объяснения действительности и одновременно те или иные программы деятельности, предписания к поведению [4, с. 89].
По мнению Д. Б. Гудкова, роль «мифологических прецедентов» играют национально-детерминированные минимизированные представления, стоящие за ПФ, входящие в когнитивную базу [5, с. 47]. КБ задаёт некоторую парадигму поведения лингво-культурного сообщества, и в этом её роль в жизни современного человека, которая подобна роли мифологической системы жизни традиционного сообщества.
Наиболее наглядно мифологическую функцию ПФ, согласно Д. Б. Гудкову, можно продемонстрировать на примере употребления прецедентных имён в политическом дискурсе. Они в наибольшей степени отражают и определяют ценностные ориентации лин-гво-культурного сообщества, формируют набор «героев» и «злодеев», предлагая деятельность первых в качестве примера для подражания, а поступки вторых - как образцы того, что делать ни в коем случае нельзя. ПФ способны служить иллюстрацией национальной специфики, схватывать сущность этой специфики. ПФ играют важнейшую роль в формировании нацио-
нального мифа, отражая и задавая шкалу ценностных ориентаций и моделей социального поведения внутри лингвокультурного сообщества.
Выявление и описание функционального потенциала прецедентных феноменов в различных видах дискурса (политического, педагогического, рекламного и др.) объясняется мощностью их прагматического воздействия на коммуникантов в различных условиях общения.
Одной из важных функций ПФ является эмотивно-убеждающая, при которой прецедент выступает, с одной стороны, наиболее адекватным средством реализации интенции адресанта и, с другой стороны, как способ воздействия на адресата. При этом для того чтобы «работала» эмотивно-убеждающая функция ПФ, данный феномен активизирует и другие свои не менее важные функции. Среди них мы выделяем следующие:
■ ПФ функционируют в качестве маркера культурной идентичности;
■ ПФ активизируют коллективное бессознательное;
■ ПФ апеллируют к эмоциональной сфере коммуникантов;
■ ПФ служат средством распознавания «своего» и «чужого»;
■ ПФ служат маркером определённых стратегий при межкультурном и монокультурном общении;
■ ПФ являются средством закрепления в культурной памяти носителей конкретной культуры сведений, максимально согласующихся с ядерной частью образа мира;
■ ПФ являются средством апелляции к культурно-значимым ценностям определённого лингво-культурного сообщества;
■ ПФ являются средством социализации и аккультурации языковой личности.
На основании выделенных признаков можно дать следующее определение прецедентного феномена, под которым мы понимаем национально-культурный элемент коммуникации, устойчиво эксплицируемый в прагматических целях и являющийся апелляцией к уже имеющемуся в имплицитной форме аналогичному устойчивому явлению действительности, с целью экономии коммуникативных усилий и/или маркированности ситуации общения.
Полагаем также, что выделяемые функции позволяют ментально представить прецедентный феномен как культурно-специфическую когнитивную «модель концептуализации действительности» [6, с. 32]. ПФ, имея существенную связь с фундаментальными ценностными ориентациями соответствующей лингво-культуры, активизируют различные сведения о мире, значимые для данной культуры. ПФ можно трактовать как прототипы умственной переработки внеязыковой действительности. Они «могут служить своеобразным инструментом передачи поколениям когниций, познанных предшествующими поколениями, среди которых существуют характерные для соответствующего социума морально-этические нормы» [6, с. 17]. Следовательно, базовой можно считать коммуникативно-когнитивную функцию ПФ, которая уже содержит вы-
шеприведённые функции. В силу этого ПФ являются образцом для социализации личности, характеризуют процессы культурной преемственности, инкультура-ции и аккультурации в различных условиях осуществления коммуникации. ПФ являются комплексным об-
разцом когнитивной обработки действительности определённой языковой личности, которые помогают в сходных условиях решать стоящие перед коммуникантами различные задачи.
Библиографический список
1. Аникина Э.М. Функционирование прецедентных феноменов [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.auditorium.ru.
2. Гаучи О.В. Роль метафоры в дискурсе обучаемого: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19. М., 2007.
3. Гудков Д.Б. Прецедентное имя в когнитивной базе современного русского языка (результаты эксперимента) // Язык, сознание, коммуникация: сб. ст. / под ред. В. В. Красных, А. И. Изотова. М.: МАКС Пресс, 1998. Вып. 4: Филология. С. 8294.
4. Гудков Д.Б. Прецедентные феномены в языковом сознании и межкультурной коммуникации: автореф. дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.19. М., 1999.
5. Гудков Д. Б. Теория и практика межкультурной коммуникации. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.
6. Гришаева Л.И., Стернин И.А., Стернина М.А. Специфика деятельности коммуникантов в межкультурной среде. Воронеж: Науч. кн., 2009.
7. Красных В. В. Коды и эталоны культуры (приглашение к разговору) // Язык. Сознание. Коммуникация. 2001. № 19. С. 5-19.
8. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.
9. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Сов. энциклопедия, 1990. 685 с.
10. Михалёва И.М. Текст в тексте: психолингвистический анализ языков: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19. М., 1989.
11. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов. М.: Академия, 2000.
12. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания. 1995. № 6. С. 17-29.
13. Фатеева Н.А. Что происходит в языке и за языком: активные процессы в поэзии конца XX - начала XXI века // Семиотика и авангард: антология / под общ. ред. Ю. С. Степанова. М.: Академический Проект, 2006. С. 860-879.
14. Феномен прецедентности и прецедентные феномены / Ю . А . Сорокин Д . Б . Гудков , В . В . Красных , Н . П . Вольская // Язык, сознание, коммуникация: сб. ст. / под ред. В.В. Красных, А.И. Изотова. М.: Филология, 1998. Вып. 4. С. 5-34.
15. Феномен прецедентности и преемственность культур / под общ. ред. Л.И. Гришаевой, М. К. Поповой, В. Т. Титова. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2004.
16. Энциклопедический юридический словарь / под общ. ред. В.Е. Крутских. 2-е изд. М.: ИНФРА-М, 1998. 368с.
УДК 803.012.13
ЯЗЫКОВАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ ЭСТЕТИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ В КЕЛЬНСКОЙ ДИАЛЕКТНОЙ РОК-ПЕСНЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ТВОРЧЕСТВА МУЗЫКАЛЬНЫХ ГРУПП «ВАР» И «BLACK FOOSS»)
Н.И. Мокрова
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Рассматривается эстетическая сторона кельнской диалектной рок-песни. Описываются принципы отбора языкового материала и принципы структурной организации речи, которые призваны произвести на аудиторию эстетический эффект. Приводятся примеры языковых средств создания художественного образа. Библиогр. 10 назв.
Ключевые слова: эстетика; поэтический текст; кельнский диалект; рок-песня; образ.
LANGUAGE REALIZATION OF AN AESTHETIC FUNCTION IN COLOGNE DIALECTAL ROCK SONGS (ON THE CREATIVE MATERIAL OF MUSIC GROUPS «BAP» and «BLACK FOOSS») N.I. Mokrova
National Research Irkutsk State Technical University, 83, Lermontov St., Irkutsk, 664074.
The article deals with the aesthetic aspect of Cologne dialect rock songs. The author describes the principles for the selection of linguistic material and the principles of structural organization of speech. The last are designed to produce an aesthetic effect on the audience. The article contains the examples of linguistic means to create an artistic image. 10 sources.
Key words: aesthetics; poetic text; Cologne dialect; rock song; image.
1Мокрова Наталья Игоревна, старший преподаватель кафедры немецкого и романских языков, тел.: (3952) 391032, 89148703947, e-mail: mokrovan@rambler.ru
Mokrova Natalia, Senior Lecturer of the chair of German and Romanic Languages, tel.: (3952) 391032, 89148703947, e-mail: mokrovan@rambler.ru
