CC BY
105
УДК 101.1 : 316.34 Дмитриева Майя Георгиевна
соискатель кафедры философии Санкт-Петербургского государственного университета экономики
ПРИНЦИП ЦЕЛОСТНОСТИ И СУБЪЕКТ-СУБЪЕКТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ КАК ОСНОВАНИЕ СОЦИАЛЬНОГО ПАРТНЕРСТВА
Dmitrieva Maya Georgiyevna
PhD applicant, Philosophy Department, St. Petersburg State University of Economics and Finance
THE PRINCIPLE OF INTEGRITY AND SUBJECT-SUBJECT RELATIONS AS A BASIS OF SOCIAL PARTNERSHIP
Аннотация:
В статье раскрываются актуальные для современного общества проблемы становления и развития института социального партнерства, исследуются характерные подходы к определению сущности взаимодействия государственной власти, некоммерческих организаций и социально ответственного бизнеса. Автором определяются философско-методологические основания свободного, конструктивного и ответственного взаимодействия социальных субъектов, направленного на решение проблем социальной сферы.
Ключевые слова:
социальное партнерство, субъект-субъектные отношения, солидарность, целостность, благотворительность, некоммерческий сектор, социальная ответственность бизнеса.
Summary:
The article deals with the urgent for a modern society problems of formation and development of the social partnership institution. The research examines typical approaches to the definition of interaction between state authorities, non-governmental organizations and socially responsible business. The author considers philosophical and methodological foundations of a free, constructive and responsible cooperation between the social parties focused on the solution of social issues.
Keywords:
social partnership, subject-subject relations, solidarity, integrity, charity, non-profit sector, social responsibility of business.
Преодоление кризиса современного общества связано с поиском стратегии его самоорганизации и саморазвития, объединения общественных ресурсов для решения проблем экономической, культурной и социальной сфер. В этой связи актуализируется задача формирования гражданского сознания, базовой ценностью которого является принцип целостности социального организма, когда каждый элемент общественной системы согласованно взаимодействует с другими, актуализируя тем самым свойства, качество и смыслообразующие цели самой системы.
Возрастающая роль субъективного фактора в современной истории заключается в том, что результаты деятельности каждой личности оказывают все большее влияние на жизнь всего человечества, формируя новые технологии организации общественных отношений [1]. При этом наиболее продуктивной формой социальных связей в современном мире являются субъект-субъектно ориентированные партнерские отношения, основанные на принципах солидарности, взаимной ответственности и доверия, а также выступающие не только как необходимое условие общественного прогресса, но и единственный способ сохранения, выживания человечества.
Основной целью социального партнерства как конструктивного взаимодействия между государственными структурами, коммерческими предприятиями и некоммерческими организациями выступает восстановление социальной справедливости путем решения проблем социальной сферы в интересах всего населения или его отдельных групп, проживающих на данной территории.
В традиционном обществе функцию восстановления социальной справедливости выполняет община, что особенно характерно для русской ментальности. По мере разрушения сословной устойчивости традиционного общества и становления нетрадиционного задачу поддержки незащищенных представителей социума - стариков, детей-сирот, инвалидов, других лиц, попавших в трудную жизненную ситуацию, - берут на себя органы государственной власти. При этом стабилизирующая, регулятивная функция общины ослабляется, общественная практика взаимопомощи, материальной и нравственной поддержки членами общины друг друга принимает форму благотворительности. Взаимопомощь в общине имеет характер объективно обусловленной реальности, общего правила, закона солидарности, в то время как благотворительность - необязательный, субъективно мотивированный акт милосердия. Благотворительная деятельность в свою очередь проходит этапы становления от частных форм, таких как спонтанная милостыня, единовременное подаяние, ко все более системно организованным формам.
Современный период может быть охарактеризован двумя тенденциями, обусловленными возрастанием роли субъективного фактора. Первая тенденция выражается в становлении так называемого «третьего сектора» - некоммерческих организаций: благотворительных фондов, общественных объединений, творческих союзов, вторая заключается во все более возрастающей заинтересованности государства в выстраивании взаимодействия с этим сектором.
Одним из признаков формирования «третьего сектора» в качестве самостоятельной общественной силы выступает то, что благотворительная деятельность становится профессиональной. Традиционные формы филантропии постепенно сводятся к тому, что частное лицо находит посредника в виде некоммерческой организации, которой оно доверяет воплотить на практике свое намерение участвовать в восстановлении социального благополучия в обществе и поручает управлять личными средствами для решения тех или иных социальных задач. Распространенным явлением становится организация частным лицом собственного благотворительного фонда или другой некоммерческой организации. Решение о пожертвовании прибыли коммерческой компании на благотворительные цели чаще всего принимает не один человек, а коллектив совладельцев, на следующем этапе нередко к социальной работе бизнес-предприятия привлекаются и рядовые сотрудники, в этом случае речь идет о «корпоративной благотворительности» или «корпоративном гражданстве».
Таким образом, с возрастанием роли субъективного фактора растет уровень социальной ответственности бизнеса и вовлеченности его в деятельность, направленную на решение общественно значимых проблем.
Вторая ключевая тенденция современности связана с тем, что государственные органы, ответственные за поддержание стабильно гармоничной здоровой обстановки в обществе и снижение уровня социальной напряженности, также входят во все более тесное взаимодействие с другими общественными силами - бизнесом и некоммерческими организациями.
Такое взаимодействие дает синергетический эффект: разнородные функции, мотивы и ресурсы трех сил позволяют элиминировать слабые стороны практической деятельности каждой из них и в полной мере использовать сильные. Например, благотворительная деятельность общественной организации независима от формальных процедур, которыми ограничена государственная практика социальной помощи, и потому свободна быстро принимать решение в конкретной ситуации, в результате помощь приходит своевременно и оказывается индивидуально. Оборотной стороной такой свободы является волюнтаризм в принятии решения, субъективная оценка проблемы, разобщенность организаций, даже работающих в близкой сфере. Результатом таких организационных особенностей работы некоммерческой структуры становится ее низкая эффективность, а в отдельных случаях ухудшение проблемной ситуации, так как благотворители незащищены от «профессиональных просителей», которые получают помощь в нескольких организациях одновременно, лишая такой возможности других, менее предприимчивых собратьев по несчастью. Государственная помощь носит более обязательный и объективно обусловленный характер, обладает ресурсами, необходимыми для оказания системной и массовой поддержки в ситуациях, когда частная благотворительность не справляется с этим: пособие по безработице, помощь пострадавшим при стихийном бедствии и т.п.
Другая функция государственной власти - привлечение бизнеса к финансовой и иной поддержке некоммерческого сектора путем повышения общественной «статусности» того или иного благотворительного проекта. Такая практика заключает в себе опасность утраты компонента добровольности социального взаимодействия. Отечественный исследователь благотворительности В.И. Герье называет «полицейски-административным» мотив сохранения безопасности и предотвращения преступлений, который побуждает государственные власти участвовать в общественном призрении [2, с. 69]. В случае, когда потребность предотвратить общественный беспорядок и произвол удовлетворяется формально-бюрократическим авторитарным методом, нельзя в полной мере говорить о социальной ответственности.
«Ответственность - это не обязанность, наложенная на меня извне, она - мой ответ на чью-то надобность, небезразличную мне. Ответственность и ответ имеют один корень; быть ответственным - значит быть готовым к ответу» [3, с. 412]. Готовность к ответу, о которой говорит Э. Фромм, означает применительно к нашему исследованию ситуацию добровольного заинтересованного диалога между равноправными социальными субъектами. Социальная активность, навязанная чужой волей, мотивирована страхом или корыстью, такое действие в лучшем случае преследует цель достижения сиюминутного эффекта, причем сомнительного в отношении качества оказанной помощи или услуги, но не ведет к выстраиванию плодотворной системы подлинного социального взаимодействия.
Некоммерческий сектор выполняет формообразующую функцию в таком социально ориентированном взаимодействии, так как становится носителем смыслополагающей гуманисти-
ческой идеи, основного принципа деятельности, а зачастую определяет цели и задачи того или иного социально значимого проекта.
Анализ современных социально-гуманитарных исследований, публицистики и практического опыта некоммерческих организаций Санкт-Петербурга, позволил выявить в современной социальной практике два противоположных подхода к определению сущности социального партнерства и способу его конструирования: принцип взаимовыгодного объединения ресурсов власти и капитала, и противоположный принцип элиминирования (самоустранения) государства из системы социальной защиты граждан.
Первый подход рассматривает социальное партнерство как взаимовыгодные отношения государства и бизнеса: «для бизнес-структур - это способ получения от государства комфортных условий существования и обеспечения прибыли от участия в выгодных совместных проектах. Для государства такое партнерство является способом привлечения частного капитала к финансированию национально значимых проектов» [4].
Заметим, что некоммерческий сектор, представители гражданского общества не рассматриваются в такой схеме в качестве участника диалога, не привлекаются к обсуждению так называемых национальных проектов, разработанных «в тиши кабинетов», к участию в их исполнении, вследствие чего такие проекты в основном носят декларативный характер.
Отсутствие общественных интересов, социальной направленности такого взаимодействия выражаются, например, в предлагаемых моделях «партнерства»: аренда муниципального имущества частным бизнесом, которая может «завершиться выкупом арендуемого имущества» [5], создание совместных предприятий, «соглашения о разделе продукции» [6] и другие очевидные механизмы узаконенной коррупционной деятельности.
Исключение из партнерских отношений некоммерческого сектора как самой неангажирован-ной, незащищенной, но в силу этого и самой свободной социальной силы, превращает такое партнерство в еще один способ нарушения целостности общественного сознания и социальных связей.
Противоположный подход к пониманию социального партнерства исключает государство из числа равноправных участников диалога, провозглашая «время смычки гражданского общества и бизнеса, причем без участия власти. Власть... должна только создать базовые условия, но сама в этом непосредственно не участвовать» [7]. Данный подход противопоставляет традиционному понятию «социальной защиты» концепцию «социального наступления», стратегию передачи государством функции заботы о благосостоянии граждан самим гражданам, при этом государственной власти отводится роль «агента стандартизации, лицензирования и контроля» [8].
При оценке дальнейшей перспективы развития стратегии «социального наступления», следует учитывать, что принимая на себя обязанности власти по соблюдению принципов социальной справедливости, бизнес и (или) некоммерческий сектор неизбежно получит признанное обществом право участвовать в формировании и осуществлении этой власти. Но современная государственная политика в социальной сфере такова, что освобождаясь от ряда функций непосредственного предоставления населению социальных услуг, государство в то же время не готово передать гражданам, некоммерческим организациям или представителям социально ответственного бизнеса функции самоуправления. Практика частичной передачи управления в руки социально активных граждан, на уровень городских территориальных сообществ, широко распространена и успешно реализуется в развитых странах Европы, а также в США и Канаде. В российских городских сообществах подобная практика мало представлена, во-первых, поскольку население зачастую пассивно относится к участию в управлении на местах, а во-вторых, поскольку традиционное управление городскими сообществами «сверху» фактически сводит на «нет» инициативы, исходящие снизу от населения.
Таким образом, политика односторонней передачи функций государственной социальной защиты самим гражданам в ситуации отсутствия заинтересованного диалога между всеми участниками социального взаимодействия не отвечает критериям подлинности социального партнерства. Крайне низкий уровень взаимного доверия и ответственности участников взаимодействия, стремление использовать партнера в качестве пассивного средства достижения собственных целей, - все это черты субъект-объектно ориентированной деятельности.
Целостность социума характеризуется, во-первых, как особое соотношение между частями и целым, ими образуемым, и, во-вторых, как особое соотношение цели и средств в функционировании данного целого. Сильная политика и стабильная экономика являются средствами для достижения общественного благополучия. Государственная власть, или экономические выгоды бизнес-предприятия, понимаемые в качестве самоцели, нарушают органическое единство социума, лишая взаимодействие социальных сил целесообразности.
Вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что наиболее закономерным и продуктивным способом решения социальных проблем в современном обществе становится переход от частной благотворительности и государственных форм социальной защиты к плодотворному субъ-
ект-субъектно ориентированному социальному партнерству между тремя основными общественными группами (слоями, силами), какими считаются государство, бизнес и так называемый «третий сектор» - некоммерческие организации. При этом к последним следует относить, на наш взгляд, также государственные и муниципальные учреждения социальной сферы (образовательные, медицинские, культурные), решать проблемы которых призваны объединенные общественные усилия.
Рассмотрим философско-методологические основания системы социально-партнерских взаимоотношений с целью выявления критериев ее подлинности. Решение проблем социальной сферы - одна из задач, которые стоят перед обществом на пути восстановления его органической целостности. Исходным звеном для решения этой задачи следует признать формирование целостного сознания субъекта путем расширения сферы его деятельности. Качественное расширение сферы деятельности социального субъекта подразумевает движение от решения материальных и духовных личностных проблем, к решению проблем все более широкого общественного значения: политических, экологических, этнических, то есть от узкой сферы деятельности ко все более глобальной. Восстановление личной целостности субъекта происходит по мере накопления социального опыта и последовательно проходит этапы осознания своего единства (глубокой сопричастности) с семьей, с народом своей страны, с человечеством, окружающей природой, Вселенной.
Расширение сферы целостности социального организма, которое подразумевает живое гармоничное единение его разнородных членов, возможно путем их осознанного открытого взаимодействия в общих целях. Первым шагом на этом пути становится осознание своего единства с Другим и признание общности целей.
Философско-методологическим основанием подлинного социального партнерства становится принцип целостного субъект-субъектно ориентированного сознания всех участников взаимодействия, сознающих общность своего будущего. При такой личностной позиции задачи участников взаимодействия совпадают, и партнер не может быть средством достижения собственных целей.
Каждый участник взаимодействия должен видеть себя не только как представителя того или иного «сектора», а как органично взаимосвязанный с другими элемент целостной общественной системы: решая узкие задачи, следует видеть перспективу своей деятельности, отвечать за ее результаты и стремиться к общей «сверхзадаче». В противном случае цель увеличения общественного блага легко может быть подменена псевдоцелями, для которых объединение будет лишь средством. Примером может служить насильственное привлечение ресурсов бизнеса органами власти, или, напротив, создание «социально ответственного имиджа» коммерческой компании или частного лица с целью лоббирования политических интересов. В таком случае социальное партнерство вырождается в механизм, нацеленный на сохранение общества по утилитарным принципам, лишаясь тем самым своего духовно-нравственного содержания.
Таким образом, чтобы стать плодотворным элементом целостной системы высшего порядка, социальное партнерство (как идеальная теоретическая модель или как конкретное практическое взаимодействие общественных институтов) в свою очередь с необходимостью должно обладать атрибутивными качествами целостной органической системы. Каждый участник взаимодействия, не утрачивая индивидуальность самовыражения, свободу принятия решений, личную ответственность за результат, должен действовать в то же время согласно центральным высшим целям единого целого.
Соблюдение принципа целостного субъект-субъектно ориентированного сознания всех участников социального взаимодействия - необходимое условие превращения свободного, бескорыстного, равноправного и ответственного партнерства социальных субъектов из утопии в действующую модель. Готовность следовать этому идеалу общественной деятельности - глубоко личный нравственный выбор каждого участника, требующий качественного изменения самосознания гражданина.
Ссылки:
1. Маслобоева О.Д. Российский органицизм и космизм о роли субъективного фактора в современном мире // Научнотехнические ведомости СПбГПУ. Гуманитарные и общественные науки. СПб., 2010. С. 21-30.
2. Герье В.И. Записка об историческом развитии способов призрения в иностранных государствах и о теоретических началах правильной его постановки. СПб., 1897.
3. Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя. М., 2004. 571 с.
4. Христофоров А.В. Модели государственно-частного партнерства // Социально-гуманитарные знания. 2011. № 6.
С. 337-342.
5. Там же. С. 338.
6. Там же. С. 338-339.
7. Гонтмахер Е.Ш. Социальное государство приказало долго жить // Пчела. 2004. № 2 (46). С. 3-5.
8. Островский Е.О политике социального наступления и приватизации обременений // Сообщение. 2006. № 5 (73). С. 6-9.
