CC BY
36
ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
УДК 821.161.1. (Солженицын А.) А. А. ЗЛОБИН
ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ ФЕНОМЕНЫ В СТРУКТУРЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА (НА ПРИМЕРЕ РОМАНА А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА «В КРУГЕ ПЕРВОМ»)
Рассматриваются особенности прецедентных феноменов как материализованных знаков интертекстуальности. Автором представлены классификации и функции данных единиц в структуре романа А. И. Солженицына «В круге первом».
Ключевые слова: прецедентные феномены, интертекстуальность, сфера-источник, А. И. Солженицын.
В центре современных филологических исследований по-прежнему находится явление интертекстуальности, без обращения к которому невозможно полноценное исследование текста. Изучение данного явления способствует проникновению в более глубокие пласты произведения «за счёт установления многомерных связей с другими текстами» [5: 16] и помогает получить «представление об авторе, его тезаурусе, литературных вкусах или научной ориентации» [2: 121].
В настоящей статье мы обращаемся к проблемам интертекстуальности посредством изучения прецедентных феноменов (ПФ), поскольку они являются элементами содержания сознания, которые обладают культурной значимостью в качестве основы взаимодействия как целых пластов культур, так и отдельных текстов. Роман А. И. Солженицына «В круге первом» представляется благодатным материалом для подобного исследования, поскольку данные единицы в структуре романа представлены весьма широко (около 120 примеров).
В лингвистике за последние годы сформировалось несколько подходов к классификации ПФ [3]. Наиболее продуктивным, на наш взгляд, является подход, предполагающий распределение материала по сферам-источникам, поскольку интертекстуальные связи обнаруживаются в данном случае более отчётливо.
ПФ, зафиксированные в анализируемом романе, восходят к следующим сферам-источникам:
© Злобин А. А., 2017
• художественная литература (38% ПФ): Прислонясь головой к запотевшему, подрагивающему стеклу и едва слыша сам себя под мотор, Глеб в четверть голоса нашёптывал: Русь моя... жизнь моя... долго ль нам маяться?.. [4: 263];
• политическая сфера (37%): А тридцать красных томиков ты по-прежнему собираешься читать от корки до корки? [4: 190];
• Библия (10%): Все доводы разума - да, я согласен, гражданин начальник. Все доводы сердца - отойди от меня, сатана! [4: 60];
• философия (9%): Вся Воркута на зэках стоит! Весь Север! Да вся страна одним боком на них опирается. Ведь это, знаете, сбывшаяся мечта Томаса Мора.<... > Подумал Мор и догадался: да ведь и при социализме будут нарушители порядка. Вот им, мол, и поручим. Таким образом, современный ГУЛАГ придуман Томасом Мором, очень старая идея! [4: 298];
• мифология (4%): Живые ласково смотрели на мёртвого, а мёртвый смотрел в Аид, смотрел не весёлым и не грустным - прозрачным, слишком много узнавшим взглядом [4: 260];
• фольклор (3%): Как Вы представляете себе науку: Сивка-Бурка, вещая каурка? Воздвигни мне к утру дворец - и к утру дворец? [4: 106].
Как видим, превалирующими источниками ПФ для романа А. И. Солженицына «В круге первом» являются художественная литература и политическая сфера. Остановимся на этом подробнее.
Автор апеллирует к целому комплексу широко известных произведений мировой литературы: «Песнь о Нибелунгах», «Слово о полку Иго-реве», Данте «Божественная комедия», Сервантес «Дон Кихот», И. В. Гёте «Фауст»,
А. С. Пушкин «Евгений Онегин», Ф. М. Достоевский «Братья Карамазовы», Л. Н. Толстой «Война и мир», стихотворения А. А. Блока, С. А. Есенина. Ср.: Но этот клад Нибелунгов, не принеся Абакумову свободного богатства, стал источником постоянного страха разоблачения [4: 142]; Ему вдруг стало жаль Веренё-ва... Множества упорядоченные, множества не вполне упорядоченные, множества замкнутые... Топология! Стратосфера человеческой мысли! В двадцать четвёртом столетии она, может быть, и понадобится кому-нибудь, а пока... А пока... Мне нечего сказать о солнцах и мирах, Я вижу лишь одни мученья человека... [4: 57].
Статистическая обработка языкового материала показала, что из всего реестра приведённых литературных источников А. И. Солженицын чаще всего использует ПФ, восходящие к «Божественной комедии» Данте и к творчеству А. С. Пушкина.
ПФ, апеллирующие к «Божественной комедии» Данте, способствуют репрезентации феномена шарашки: < .. >Нет, уважаемый, вы по-прежнему в аду, но поднялись в его лучший высший круг - в первый. Вы спрашиваете, что такое шарашка? Шарашку придумал, если хотите, Данте. Он разрывался - куда ему поместить античных мудрецов? Долг христианина повелевал кинуть этих язычников в ад. Но совесть возрожденца не могла примириться. Чтобы светлоумных мужей смешать с прочими грешниками и обречь телесным пыткам. И Данте придумал для них в аду особое место [4: 21-22].
Название «В круге первом» также является ПФ, напрямую связанным с данным источником, и намечает перспективу дальнейшего рассмотрения лагерной темы, которая найдёт отражение в таких произведениях автора, как «Архипелаг ГУЛАГ» и «Один день Ивана Денисовича».
Именно поэтому, используя подобные ПФ, А. И. Солженицын акцентирует внимание на том, что шарашка - это лучшее место в ГУЛАГе, лучший круг начинающегося ада: Нет, Илья Терентьич, это не ад. Это - не ад! В ад мы возвращаемся. А шарашка - высший, лучший первый круг ада. Это - почти рай [4: 758].
ПФ, апеллирующие к творчеству А. С. Пушкина, связаны с репрезентацией атмосферы тюремного заточения, в которой живут и трудятся долгие годы высококлассные учёные: Но едва он откинул подушку, как обнаружил портсигар из тёмно-красной прозрачной пластмассы, наполненный впритирочку в один слой двенадцатью папиросами «Беломорканал» и перевитый полоской простой бумаги, на котором чёрным ка-
рандашом было выведено: Вот так убил он десять лет, Утратя жизни лучший цвет [4: 215].
Заключённые, мечтая о скорейшем выходе из тюрьмы, признают, что, несмотря на колоссальные трудности и испытания, именно здесь у них откристаллизовалась система ценностей и появилась возможность обрести дар внутренней свободы: Это всё надо пережить. Выдумать этого нельзя. Чтобы написать Сижу за решёткой в темнице сырой. Только непрерывными бесконечными годами воспитывается подлинное ощущение тюрьмы [4: 262].
Совершенно справедливо мнение М. М. Го-лубкова о том, что «истинно свободными людьми предстают в романе те из героев, что сумели найти свободу в собственной душе - внутреннюю, тайную свободу в пушкинском (подчёркнуто авт. - А. З.) смысле. Их свобода не зависит от внешних обстоятельств - зигзагов Системы, расположенности или нерасположенности начальства. Лишённые системой всего - имущества, нормальной семьи, отцовства, свободы - эти герои способны осмыслить собственное положение как позитивное и забыть заботы самоустроения, обретя свободу внутреннего самостояния» [1: 66].
Неслучайно, уезжая из шарашки обратно в лагерь, Нержин, Герасимович, Хоробров испытывают чувство внутреннего покоя: Да, их ожидала тундра и тайга, полюс холода Оймякон и медные копи Джезказгана. Их ожидала опять кирка и тачка, голодная пайка сырого хлеба, больница, смерть. Их ожидало только худшее. Но в душах их был мир с самими собой. Ими владело бесстрашие людей, утерявших всё до конца, - бесстрашие, достающееся трудно, но прочно [4: 758].
Частое использование А. И. Солженицыным ПФ из политической сферы-источника представляется весьма закономерным: главные герои романа - политические заключённые, отбывающие свой срок в тюремном научно-исследовательском институте.
Обращает на себя внимание тот факт, что из трёх типов ПФ - прецедентных текстов, прецедентных ситуаций, прецедентных имён - автор в данном случае отдаёт предпочтение последним. Ср.: Беззаботная страна спать может, но Отец её спать не может! [4: 160]; Сидя второй год без следствия и суда, он по-прежнему жил только последними партийными директивами и по-прежнему боготворил Мудрого Вождя [4: 66].
В подавляющем большинстве случаев А. И. Солженицын использует прецедентные имена, характеризуя Сталина. Представим перечень данных единиц: Батька, Богоизбранный вождь,
Величайший изо всех Великих, Великий Кормчий, Властитель, Вождь Всего Прогрессивного Человечества, Вождь мирового пролетариата, Вождь народов, Всесильный, Друг всех народов, Единодержец, Замарашка Сосо, Коба, Корифей наук, Корифей Языкознания, Отец, Отец и Друг, Отец восточных и западных народов, Лучший Друг контрразведчиков, Лучший Ученик и Друг Ленина, Мудрейший из Мудрейших, Мудрый Вождь, Пахан, Сам, Самый Родной и Любимый, Собиратель славянства, Хозяин.
Данные номинации А. И. Солженицын использует для достижения следующих целей:
• привлечения внимания к античеловеческой сущности тоталитаризма: Но Яконов знал, что мёртвые вещи не слушаются человеческих сроков, что к десятому января будет выходить из аппаратов не речь человеческая, а месиво. И неотклонимо повторится с Яконовым то же, что с Мамуриным: Хозяин позовёт Берию и спросит: какой дурак делал эту машину? Убери его. И Яконов тоже станет в лучшем случае Железной Маской, а то и снова простым зэком [4: 97];
• формирования негативной оценки деятельности Сталина: Если бы мне, Глеба, сказали сейчас: вот летит самолёт, на ём бомба атомная. Хочешь, тебя тут как собаку похоронит под лестницей и семью твою перекроет, и ещё мильён людей, но с Вами - Отца Усатого и всё заведение их с корнем, чтоб не было больше, чтоб не страдал народ по лагерях, по колхозах, по лесхозах? <...>Я, Глеба, поверишь? нет больше терпежу! терпежу - не осталось! я бы сказал, - он вывернул голову к самолёту: - А ну! ну! кидай!рушь!! [4: 523 - 524];
• обнаружения общности ментально-вербальной базы автора и реципиента (парольная функция): Его не то что за глаза, его и про себя-то почти не осмеливались звать Сашкой, а только Александром Николаевичем. «Звонил Поскрёбышев» значило: звонил Сам. «Распорядился Поскрёбышев» значило: распорядился Сам [4: 139];
• создания иронического эффекта при создании образа Сталина: Понастроить себе памятников - ещё побольше, ещё повыше (техника разовьётся). Поставить на Казбеке памятник, и поставить на Эльбрусе памятник - и чтобы голова всегда выше облаков. И тогда, ладно, можно умереть - Величайшим изо всех Великих, нет ему равных, нет сравнимых в истории Земли [4: 155].
Таким образом, ПФ в анализируемом тексте, с одной стороны, говорят о стремлении А. И. Солженицына к введению в художественное пространство романа метафизического плана, напоминающего о вечных ценностях, утверждаемых мировой литературой. Прослеживается авторское обращение к произведениям Данте, Сервантеса, И. В. Гёте, А. С. Пушкина, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. А. Блока, С. А. Есенина и др.
С другой стороны, прецедентные имена, их репрезентативный, оценочный, экспрессивный, парольный потенциал демонстрируют отношение главных героев романа к тоталитарному режиму в СССР.
Прецедентные феномены, используемые А. И. Солженицыным, свидетельствуют о богатстве смыслового наполнения глубинных пластов романа «В круге первом» и позволяют затронуть актуальные проблемы современной автору действительности и вечные нравственно-философские вопросы человеческого бытия.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Голубков М. М. А. И. Солженицын. В круге первом. - М., 2002. - 89 с.
2. Кузьмина Н. А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. - Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, Омск : Омский гос. ун-т, 1999. - 268 с.
3. Пучкова Е. В. Функционирование прецедентных феноменов в газетных заголовках // Учёные записки ТОГУ: Электронное научное издание. -2013. - №4. - Т. IV. - С. 2106 - 2112.
4. Солженицын А. И. В круге первом. - М. : Художественная литература, 1990. - 766 с.
5. Фатеева Н. А. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. - М. : Агар, 2000. - 280 с.
Злобин Андрей Александрович, кандидат филологических наук, доцент, кафедра русского языка, культуры речи и методики обучения, факультет филологии и медиакоммуникаций, ФГБОУ ВО Вятский государственный университет (г. Киров).
Поступила 07.07.2017 г.
