CC BY
120
УДК 902.2 (571.64)
А. В. Пташинский
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ НА ОСТРОВАХ СЕВЕРО-КУРИЛЬСКОГО РАЙОНА САХАЛИНСКОЙ ОБЛАСТИ
Оригинальные пути культурно-исторического развития древних жителей Курильских островов в последние годы привлекает внимание отечественных и зарубежных исследователей. Статья вводит в научный оборот новые археологические материалы с островов Матуа, Парамушир и Шумшу. Дается описание стоянок, выявленной стратиграфии и собранной археологической коллекции. Приводятся результаты фаунистического анализа, новые радиоуглеродные датировки, определен коренной источник для одного образца обсидиана. Обнаруженные и известные ранее памятники, видимо, оставлены носителями культур дзёмон, охотской, айнской, истоки которых связываются с островом Хоккайдо. Решающее влияние на жизнь древних морских охотников на островах оказывали процессы активного вулканизма.
Ключевые слова: Курильские острова, поздний неолит, эпи-дзёмон, охотская культура, айны, плоскодонная керамика, обсидиан, радиоуглеродные датировки
А. V Ptashinskiy
PRELIMINARY RESULTS OF ARCHEOLOGICAL RESEARCHES ON THE NORTNERN KURIL ISLANDS OF SAKHALIN REGION
Original cultural and historical development of the ancient inhabitants of the Kuril Islands in recent years attracted the attention of a number of native and foreign researchers. The article introduces into science the new archaeological materials from Matua, Paramushir and Shumshu Islands. It presents the description of the sites, stratigraphy and archaeological collection. It also discusses the results of faunal analysis and new radiocarbon dating along with the specification of indigenous source for one sample of obsidian. Discovered and previously known monuments were apparently abandoned by native Jomon, Okhotsk and Ainu cultures whose origins are associated with Hokkaido Island. A decisive influence on the life of ancient sea hunters on the islands were provided by the processes of active volcanism.
Key words: Kuril Islands, late Neolithic, Epi-Jomon, Okhotsk culture, Ainu, flat based pottery, obsidian, radiocarbon dating
Северо-Курильский район Сахалинской области включает северную половину Большой Курильской гряды до острова Кетой включительно [2, с. 39]. От полуострова Камчатка его отделяет Первый Курильский пролив, а от островов Курильского района — пролив Дианы. В состав Северо-Курильского района входят три группы островов: северная (острова Шумшу, Парамушир, Атласова, Анциферова), центральная и южная (остров Матуа и др.).
К настоящему времени Курильские острова, в частности, их северная часть, остаются малоизученной территорией, несмотря на то, что археологические исследования на архипелаге продолжаются более 100 лет [1]. Древняя история Курильских островов привлекает внимание отечественных и зарубежных исследователей [3, 4, 5, 7, 13, 15]. Первые сведения о древностях Курильских островов собрал
в 1876 г. английский предприниматель Томас Блакистон, обнаруживший на острове Итуруп крупные поселения с остатками полупод-земных жилищ. Американский вулканолог Джон Милн, посетивший архипелаг в 1878 г., отметил на острове Итуруп большое древнее поселение. Северокурильские айны, с которыми Милн встретился на острове Шумшу, считали, что это и другие поселения были оставлены народом коропокгуру — людьми, живущими в земляных ямах.
В 1894 г. геолог Управления губернаторства Хоккайдо Исикава Тэйдзи побывал на острове Шумшу, где обнаружил крупное поселение в районе озера Беттобу (Большое). Первые сведения об укреплённых поселениях на Курильских островах собрал чиновник губернаторства Хоккайдо Коно Цунекити. В 1900 г. он совершил инспекторскую поездку по Ку-
рильским островам, посетив Кунашир, Итуруп, Шумшу и Парамушир. Им лично, а также с помощью айнского старосты Якова Сторо-жева собраны сведения о 15 древних крепостях, которые он предложил называть айнским словом «часи» — укреплённое поселение. В 1916, 1928-1929 гг. раскопки на Курильских островах производил учитель из г. Немуро Нагао Матароку. Им собраны археологические коллекции со стоянок на островах Итуруп, Кунашир, Шикотан, Атласова, Матуа, Шумшу и Парамушир. В 1930-1938 гт. археологические памятники северных Курильских островов активно изучал доктор Осаму Баба. Он выделил три этапа развития древних культур архипелага: первый — охотская культура, второй — культура айнов с керамикой найдзи (сосуды с внутренними ушками), третий — исторические айны.
В 1956 г. к археологическому изучению островов приступил Сахалинский отряд Института археологии (Ленинградское отделение) АН СССР под руководством Р. В. Козыревой (Чубаровой). В 1963-1976, 1989 гг. исследования на Курильских островах проводил археологический отряд Южно-Сахалинского государственного педагогического института под руководством В. А. Голубева.
С 1971 г. археологические исследования на островах начаты В. О. Шубиным. В 1979— 1996 гг. руководимая им экспедиция Сахалинского областного краеведческого музея вела раскопки Курилороссии — поселения Российско-американской компании (РАК) в бухте Алеутка на о.Уруп. С 1999 г. началось археологическое обследование Курильских островов в рамках Курильского международного проекта (1К1Р), организованного Университетом штата Вашингтон (г. Сиэтл, США) и Президиумом ДВО РАН (г. Владивосток, Россия). Под руководством В. О. Шубина впервые археологические исследования произведены на островах Матуа и Чирпой. Он неоднократно посещал стоянки на о. Шумшу и в северной части о. Парамушир.
В 1988-1994 гг. разведки на островах Шумшу и Парамушир проводил школьный археологический отряд Северокурильской средней
школы под руководством А. П. Маршука. На основе собранных им археологических коллекций в 1990 г. был создан музей на общественных началах, которому впоследствии был присвоен статус муниципального.
В настоящее время на территории Курильских островов известно более 250 древних памятников, собраны представительные коллекции артефактов, выделены культурно-хронологические этапы заселения и освоения архипелага, начиная с неолита. Первооткрывателями большинства из них являются японские исследователи, но послевоенная обстановка привела к повторному обнаружению уже известных стоянок [11, с. 3].
Активная антропогенная деятельность в XX в. привела к тому, что обширными площадными и линейными нарушениями в различной степени разрушен растительный покров и культурные слои почти всех обнаруженных памятников. Выбросы раковин, костей и артефактов из нор лис и мышевидных грызунов указывают на наличие культурного слоя и дают возможность примерно определить площадь его распространения. Наши работы подтверждают известное мнение, что разведки лучше проводить в начале лета, до того как поднимется трава, либо осенью, когда она ляжет.
Археологические раскопки на острове Матуа были произведены В.О.Шубиным [1, с.26]. В 2000 г. в результате работ было выявлено два пункта в бухте Айну (Айну I и Айну II), объединенные впоследствии в единый памятник. Были отмечены четыре возможные жилищные западины, заложены археологические и геологические шурфы, собрана археологическая коллекция и получены первые радиоуглеродные датировки. Остров Матуа является северным пунктом обнаружения шнуровой керамики [14, с. 77].
Бухта Айну и в настоящее время является одним из лучших мест на острове, благодаря постоянному источнику пресной воды и возможности высадки на берег. Стоянка Айну1 находится в южной части бухты, четко ограниченной приметным мысом высотой около 13 м, с большим дотом на вершине и амбра-
зурами на уровне пляжа. Приморская терраса высотой около 25 м плавно понижается в северо-восточном направлении (рис. 1). На поверхности, среди современного антропогенного ландшафта, в окружении траншей, выделяется полого наклоненная в северо-западном направлении площадка, на которой просле-
жены округлые жилищные западины 0 5-
6,5 м, глубиной 0,3-0,5 м и несколько слабозаметных западин 0 2-2,5 м. Площадь, занятая западинами жилищ, возможно, «деревней айнов», около 10000 кв.м. Находки разного времени распространены на общей площади около 15 000 кв. м, включая мыс Айну.
О-*
бухта Айну
Рис. 1. План стоянки Айну I
В месте находок культурных остатков на естественном обнажении с западной стороны (со стороны дороги и берега бухты) было выбрано место для зачистки. Его координаты: 48°02'29.9"СШ; 152°13'42.ГВД. Зачистка охватила участок длиной 5 м в направлении север-юг. В результате была прослежена следующая стратиграфия:
1) дерн — 10-15 см;
2) мешаная земля — 45-50 см;
3) шлак темно-серый рыхлый с песком —
10 см;
4) песок серый с мелким шлаком — 8 см;
5) пачка пемзы серо-коричневой, включающая линзы вулканического пепла (6-7 см) — 25 см;
6) песок темно-серый океанский с прослойкой темно-коричневой гумусированной супеси (погребенная почва (?) — 1 см) в верхней части — 15—20 см;
7) супесь плотная серовато-коричневая со щебнем, шлаком, угольками и артефактами (культурный слой) — 48-50 см;
8) щебень (кора выветривания) плотный светло-коричневый и крупные камни — 15 см и ниже.
На месте зачистки с северной стороны, сразу под дерном были обнаружены два фрагмента глиняных курительных трубок. Трубки промышленного производства, с клеймом 7Ю, конца XIX — начала XX вв. На внешней части одной из них грубо вырезано человеческое лицо (рис. 2). Стенка второй трубки обломана, но сохранилась часть мундштука с прямоугольным вдавлением и технологический выступ с выпуклым клеймом в виде латинской буквы I. Там же найдены два небольших фрагмента фаянсовой посуды. На одном из них имеется коническое отверстие диаметром от 0,4 до 0,15 см, сделанное с внешней стороны, — следы ремонта треснувшего блюдца. Рисунок голубовато-серого цвета, по краю — цветочный орнамент.
Рис. 2. Чашечка курительной трубки.
Стоянка Айну I
В процессе зачистки обнаружено 11 фрагментов керамики: фрагмент венчика из трех частей, диаметром 16 см (рис. 3: 1-2). Верхняя поверхность гладкая, округлая, внешняя сторона неровная, частично покрыта нагаром, слабовыпуклая. Придонная часть сосуда (рис. 3: 4). Дно плоское, диаметром 12 см, толщина дна 1,7 см, стенки 1,1 см, угол сочленения — 115°. Внешняя и внутренняя поверхности коричневато-серого цвета, на изломе в средней части — серовато-черного. В составе теста заметна примесь песка и мелкой галеч-ки. Другие фрагменты стенок сосудов также не орнаментированы, изготовлены методом кольцевого ленточного налепа с отслоившимися участками внутренней и внешней поверхностей.
На среднем уровне культурного слоя был обнаружен обсидиановый наконечник стрелы с вогнутым основанием (рис. 3: 7). Вся поверх-
ность и края тщательно обработаны уплощающей ретушью. Один острый край основания обломан. На поверхности обеих сторон заметен светло-серый налет (следы термического воздействия). Там же был найден утолщенный обсидиановый скол (рис.З: 8). На одной стороне частично сохранилась естественная поверхность, противоположный край обработан крутой односторонней ретушью (59-60°). На нижнем уровне найдена дистальная часть ножевидной пластины трапециевидной в сечении (рис. 3: 9). Одна грань образована естественной поверхностью с микроскопическими кристалликами кварца. Примыкающий к ней край обработан мелкой односторонней ретушью по всей длине. Противоположный обработан подобной ретушью до выступа на конце пластины. Кроме нее обнаружены еще четыре обломка пластинчатых снятий (рис. 3: 10-12). Эти находки, предположительно, можно отнести к поздненеолитическому комплексу.
В подъемном материале на мысу был обнаружен обломок тесла из светло-серой косослоистой кальцинированной породы (рис.З: 5). Вся сохранившаяся поверхность тщательно шлифована. Тесло, вероятно, имело трапециевидное сечение. Угол заточки рабочего лезвия 41-42°. Правая, ближняя к месту излома часть рабочего лезвия выкрошена. Небольшое орудие режущего типа или наконечник с обломанным основанием длиной 3,8 см изготовлено из кремнистого сланца. Края оббиты мелкими ударами, которые придают им остроту. Из андезито-базальта сделан черешок обломка орудия длиной 2,2 см. Вся поверхность обработана крупными сколами и мелкой ретушью по краям, в сечении — линзовидный. Как орудие с резцовым сколом можно определить другое изделие на толстом отщепе длиной 3,5 см.
Всего обнаружено 58 отщепов аморфной формы. Большинство — мелкие, длиной менее 2,5 см. Они изготовлены из базальта и андезито-базальта (56,9%), яшмоида желтовато-коричневого (5,2%), яшмоида красновато-коричневого цвета (18,9%), обсидиана черного прозрачного (15,5%), халцедона молочно-белого (3,5%).
Четыре изделия из кости невыразительны и имеют неясное назначение. Концы одного из них заострены в перпендикулярных плоскостях, на них заметны следы забитости (рис. 3: 3). Вдоль одной плоскости по краю проходит неровная прорезь глубиной до 2 мм, шириной 1 мм. На другой грани выделяются следы срезов, предположительно, металлическим орудием.
В слое обнаружены челюсти каланов, фрагменты костей китообразных, черепа кайр. Часть крупных трубчатых костей несет на себе следы поперечных или продольных надрезов. На обрыве с южной стороны м. Айну обнаружены позвонки и жаберные кости рыб, спикулы (иглы) морских ежей, тело морской губки.
Основная часть находок типологически относится к позднему этапу охотской культуры. Западины жилищ и единичные изделия европейского производства XIX в. можно соотнести с поселением («деревней») айнов. Ранее участниками проекта 1К1Р для стоянки Айну I были получены даты 2345 ±37 (АА-40943) и 1604±36 (АА-40942) [3, с. 77]. Анализ по углю, взятый из нижнего уровня зачищенного культурного слоя, дал результат 970 ±20 (1ААА-101429).
В 2009 г. членами Камчатско-Курильской экспедиции (руководитель Е.М.Верещага) был обнаружен новый археологический памятник на о. Матуа [10]. Стоянка Матуа1 расположена на юго-восточном берегу острова, в начале скалистого обрывистого побережья острова, в южной части бухты Двойной. Мыс высотой 41 м образован двумя скалистыми обрывами, выступающими на восток. Вся поверхность покрыта травяной растительностью. Постоянных водотоков рядом нет, источником пресной воды могли служить набольшие роднички в основании обрывистых склонов. Глубокие воронки и траншеи нарушили культурный слой, в выбросах из мышиных норок в стенках окопов и воронок были обнаружены небольшие фрагменты керамики, единичные отщепы, раковины моллюсков. Судя по распространению этих артефактов, находки тяготеют к северной части обрыва и занимают площадь около 3000 кв. м (рис. 4).
Зачистка была произведена в точке с координатами: 48°03'03.6" СШ; 153°16'22.9" ВД. В результате была выявлена следующая стратиграфия:
1) дерн — 8-10 см;
2) мешаный грунт (выброс из траншей, дерево, металлические изделия, кости, раковины) — 57 см;
3) шлак рыхлый серовато-черный — 12 см;
4) шлак рыхлый темно-коричневый — 15 см;
5) супесь плотная серовато-черная, гуму-сированная (погребенная почва) — 9 см;
6) культурный слой («ракушечник») — 12 см;
7) пепел вулканический плотный корич-нево-серый — 23 см;
8) прослойка светло-серого вулканического пепла, заключенного между слоями сероваточерного вулканического пепла, — 4 см;
9) пемза плотная коричневая с супесью — 7 см;
10) тонкая прослойка серовато-черного песка— 1 см;
11) супесь коричневая плотная с пемзой и редким щебнем — 30 см и ниже.
Археологическая коллекция собрана на обнажениях культурного слоя с северной и восточной сторон мыса и при зачистке обрыва. Самой многочисленной категорией среди находок является керамика (105 единиц). Крупных фрагментов немного, реконструировать даже часть сосуда не представляется возможным. Обнаруженные венчики сосудов разнообразны по форме. Четыре фрагмента украшены слабо выступающими валиками. Над валиком одного из них проделано отверстие диаметром 0,6 см.
Основная часть небольших фрагментов керамики относится к стенкам сосудов. Большинство из них сформировано ленточным кольцевым налепом. Толщина стенок от 0,8 до 1,1 см, максимальная толщина — 1,6 см. Определимый диаметр фрагментов от 10 до 16 см. Наиболее интересными являются фрагменты с частично сохранившимся орнаментом. Он представлен: резной горизонтальной линией, дополненной наклонными короткими линиями (рис. 5: 1, 4); дополненной параллель-
ными рядами пунктирных линий (рис. 5: 8); свдавлениями разной глубины (рис. 5: 3, 6). Венчик со следами кольцевого налепа украшен неровным рядом пунктирных линий (рис. 5: 2). Фрагмент стенки сосуда украшен наклонным штампом (гребенчатым?) (рис. 5: 5). На другой части стенки сосуда сохранилась часть
вертикальной прорезной линии, дополненной одним рядом вдавлений (рис. 5: 7). Все пять фрагментов нижних частей сосудов имеют плоское дно диаметром 6-7 см, толщиной от 1,0 до 1,4см, один— 1,9см. Углы сочленения от 105° до 118°. Одно донышко имеет слабо выступающий край.
по линии А-А
Рис. 5. Фрагменты керамики с орнаментом. Стоянка Матуа I
В подавляющем большинстве фрагменты керамики расслаиваются, крошатся, имеют отслоения внешней и внутренней поверхности. Формовочная масса состоит из глины с примесью песка и мелкой галечки. Обжиг неравномерный, цвет на изломе от светло-коричневого до серовато-черного. Судя по обнаруженным фрагментам керамики, сосуды были плоскодонные, с небольшим диаметром дна, слабовыпуклым туловом и намеченной горловиной.
Коллекция каменного инвентаря немногочисленна. Она представлена обломком ножа, подработанным наконечником стрелы, обломками орудий, отбойниками из удлиненных галек. Обнаружено два куска пемзы со следами использования для шлифовки или обработки изделий из кости и дерева. На одном из них сохранилась часть отверстия диаметром 0,8 см.
Большинство аморфных отщепов мелкие, менее 2,5 см длиной, вплоть до размеров чешуек (375 ед.). Они изготовлены из базальта и андезито-базальта (8,3%), яшмоида желтовато-коричневого (28,2%), яшмоида красновато-коричневого цвета (58,1%), окремненной породы серого цвета (3,2%), обсидиана черного прозрачного (1,6%), халцедона молочно-белого (0,6 %).
Первое из трех обнаруженных костяных изделий представляет собой скол с крупного предмета из кости кита, заостренное в перпендикулярных плоскостях. На одной стороне следы забитости (рис. 5: 5). Можно предположить, что это фрагмент клина или мотыги. Стороны другого небольшого продольного обломка края костяного тесла длиной 6,2 см тщательно зашлифованы. Из тонкой расщепленной трубчатой кости птицы сделано тре-
тье изделие. Один его конец имеет заостренную форму («зубочистка»), противоположный также приострен, но обломан.
Фаунистическое определение образцов, проведенное А. Б. Савинецким, дало следующий результат: «из млекопитающих определены несколько костей молодых тюленей (Phocasp.) и правая большая берцовая кость взрослого калана. Из птиц обнаружены кости трубконосых (белоспинного альбатроса и глупыша), чистиковых (топорика и белобрюшек) и чаек. Из беспозвоночных в пробе обнаружены раковины брюхоногих моллюсков трех видов. Список видов приводится в порядке уменьшения количества остатков: Littorina sitkana Philippi, 1846 — им принадлежит наибольшее количество остатков. Известно, что, несмотря на маленькие размеры, данный вид моллюсков активно промышлялся древними жителями. В частности, на Командорских и Алеутских островах их называли «семечки». Также были обнаружены единичные раковины Вис-cinum baerii (Middendorjf, 1848) и Nucella lima (Gmelin, 1791) — обнаружена одна раковина. Оба вида также известны, как промысловые виды». Кроме этого, обнаружены челюсти и когти молодых нерп (ларги), коготь и два обломка os penis сивуча, крупные фрагменты костей китообразных, черепа, надклювья и трубчатые кости топорков, альбатросов, чаек. Часть костей имеет следы продольных и поперечных срезов и надломов.
Проба древесного угля из нижнего уровня южной части культурного слоя (ракушечника) датирована 1280 ±30 (IAAA-101430). Анализ одного образца обсидиана со стоянки Матуа I показал, что его источник находится на восточном Хоккайдо (Tokachiishizawa). Этот результат может служить подтверждением распространения с юга носителей охотской культуры и направления их связей.
Район м. Шелехова (охотоморское побережье о. Парамушир) совершенно не изучен в археологическом отношении. В доступной автору отечественной и японской литературе нет никаких упоминаний о наличии памятников археологии и находках каких-либо артефактов на этой территории. Здесь была обсле-
дована приустьевая часть р. Шимоюр, ее правый берег и бухта Шелехова. Через несложный перевал высотой 145 м в верховьях р. Тайна, левого притока р. Шимоюр, существует проход (около 22 км) на тихоокеанское побережье, в устье р. Тухарка, где известны древние памятники.
Следов древней антропогенной деятельности на поверхности приустьевых террас, в том числе на площади бывшего пос. Шеле-хово, не отмечено, ни одного отщепа или фрагмента керамики не найдено, хотя места выглядят перспективными. Возможно, следы пребывания людей в прошлом полностью уничтожены активным строительством поселка, причалов, рыбозавода, различных промплоща-док и оборонительных сооружений в первой половине XX в. Нельзя исключать и воздействие цунами.
К северо-востоку от устья р. Шелеховка находится м. Черный высотой 28 м. С восточной стороны от него в море впадает р. Покой. Справа от ее устья на гребне третьего, самого дальнего от морского берега и высокого песчаного берегового вала визуально отмечено не менее пяти неглубоких жилищных западин. Перед ними, вдоль склона берегового вала со стороны бухты, проходит траншея в направлении с юго-запада на северо-восток. Выше по реке, в юго-восточную сторону, находится понижение с остатками современной рыбалки. Координаты юго-западного края западин: 50°22'31.8"СШ; 155°38'49.4" ВД. Возможно, западины имеют отношение к айнской культуре «найдзи» или к историческим айнам. Никаких земляных работ не производилось, в траншее, засыпанной песком, обнажения отсутствуют, культурный слой не прослежен, подъемный материал не обнаружен.
Побережье Второго Курильского пролива и прилегающих участков является одним из наиболее хорошо изученных в археологическом отношении. В «Атласе Курильских островов» отмечены десять памятников в этом районе, часть из них была осмотрена.
Устье р. Савушкина находится в 6 км к северу от Северо-Курильска. Предшествующими работами краеведов на правом берегу
выделена стоянка — Савушкина-2 [9, с. 34-35]. На обширной площади справа от ее устья находятся остатки рыбозавода. Особенно сильно нарушенная поверхность отмечена на южном краю возвышенности. Ее координаты: 50°43'22.7" СШ; 156°09'06.7" ВД. Здесь и на дорожных колеях был собран подъемный материал: черешковый наконечник стрелы из белого халцедона, линзовидный в сечении. Вся поверхность тщательно обработана крупной и мелкой ретушью. Резец или скребок с режущим углом с очень крутой ретушью на толстом односторонне выпуклом сколе из красновато-коричневатой породы с белыми прожилками. Одна сторона (брюшко) ровная, с одним сколом на рукояти. Другая сторона тщательно обработана сколами и регулярной ретушью. Ретушь крутая, от 76° до 79°.
Обломок орудия — черешок ножа из базальта линзовидный в сечении. Лезвие обломано, частично сохранилась выделенная рукоятка и подтреугольный хвостовик. Поверхности черешкового микронаконечника на обсидиановом отщепе обработаны мелкими сколами и ретушью.
Из 128 отщепов мелких и средних размеров большинство из яшмоида разного цвета (47,6%), остальные из андезито-базальта (28,2%), халцедона (22,6%), обсидиана (0,8%) и окремненного туффита зеленоватого цвета (0,8%). Площадь распространения находок около 5000 кв. м.
На первой надпойменной террасе высотой около 1,5 м на правом берегу р. Савушкина, прорезанного тракторной колеёй, от точки с координатами 50°43'32.2"СШ; 156°08'41.7"ВД и далее в западном направлении визуально отмечен ряд из четырех жилищных западин. Их размер 0 3-3,5 м, глубина 0,25-0,3 м. Земляные работы не проводились, культурный слой не прослежен, подъёмный материал не обнаружен. Площадь памятника около 700 кв. м. Наши наблюдения подтверждают информацию
А. П. Маршука.
Справа от устья р. Наседкина, на приморской террасе высотой 4-5 м, была осмотрена известная ранее стоянка. С северной стороны терраса прорезана дорожной колеёй, которая
постепенно размывается паводковыми водами. У столба, на восточном краю дорожного откоса, видимо, разрушается западина жилища. Здесь был обнаружен фрагмент керамики, пять крупных базальтовых отщепов аморфной формы и три валуна в углях. На выдуве рядом с дотом был найден черешковый наконечник стрелы и небольшой обсидиановый отщеп аморфной формы. Черешковый наконечник стрелы или дротика на отщепе из окремненного туффита серовато-зеленоватого цвета, односторонне выпуклый в сечении (5,3 х2,1 X х 0,7см). Поверхность обработана сколами и регулярной ретушью. Координаты столба: 50° 39'06.2"СШ; 156°07'24.4"ВД; взорванного дога: 50°39'04.3"СШ; 156°07'25.0"ВД. Площадь памятника около 500 кв. м.
Все внешние признаки стоянки на месте бывшего пос. Байково давно уничтожены активной современной антропогенной деятельностью. Справа от устья р. Николаевка, на бровке приморской террасы высотой около 13-14 м, в стенках большого котлована обнаружено четыре халцедоновых и один базальтовый отщеп аморфной формы.
Слева от устья, на обнажении на бровке приморской террасы высотой около 6 м, ниже приметной крайней топливной емкости, в точке с координатами 50°43'02.7" СШ; 156° 11' 33.7" ВД был собран подъемный материал. Фрагмент придонной части стенки плоскодонного сосуда. Верхняя часть внешней поверхности частично покрыта нагаром, нижняя — где была отслоившаяся полоса подмазки — неровная, темного серовато-коричневого цвета. Внутренняя поверхность неровная, коричне-вато-серого цвета. В нижней части, на изгибе примыкания к дну, проходит полоска тонкого нагара. На изломе заметна косая трещина полосы ленточного налепа.
Линзовидный в сечении обломок орудия труда, возможно, широколезвийного ножа из окремненной породы серовато-коричневого цвета. Поверхности обработаны крупными сколами, одно рабочее лезвие подретушировано. Резец с выделенной рукояткой на сколе из зеленовато-коричневого, переходящего в темносерый цвет, яшмоида. Лезвие резца симмет-
ричное, оформлено тремя снятиями под углом 82°, клювовидное в продольном сечении. На одной грани заметен небольшой участок ретуши утилизации. Микроскребок удлиненной неправильной округлой формы на халцедоновом отщепе обработан по периметру, кроме зоны ударного бугорка, односторонней ретушью.
Обнаружен 41 отщеп, из них халцедоновых— 51,3%, андезито-базальтовых — 21,9%, из яшмоида — 19,5%, из окремненной породы темно-серого цвета — 7,3%.
Северо-западнее обнажения, ниже японской братской могилы, на дорожной колее в точке с координатами 50°42'54.3"СШ; 156°
11 '23.2" ВД был найден обсидиановый отщеп аморфной формы размером менее 3 см.
В 350 м к западу-юго-западу от светящего знака, на размытой дорожной колее на спуске к бывшему пос. Козыревское на косу, в точке с координатами 50о42'29.ГСШ; 156°10'43.3''ВД было найдено три скопления отщепов и оббитой гальки из халцедона и кирпичного яшмоида. Керамики, ретушированных отщепов, орудий или их обломков не обнаружено. Все артефакты оставлены на месте находки. Их компактное расположение позволяет предполагать наличие участков культурного слоя на прилегающей территории. Возможно, скопления относятся к известной ранее стоянке Козыревское I.
Озеро Большое (Беттобу) — самый крупный нерестовый водоем на о. Шумшу. Памятники в приустьевой части протоки, вытекающей из оз. Большое, исследованы японскими археологами в первой половине XX в. Их внешние признаки разрушены в значительной степени антропогенной деятельностью, в том числе предыдущими археологическими исследованиями. В частности, О. Баба раскопал около 30 западин на левом берегу протоки и на соседней стоянке Сиомигава. Им сделаны находки охотской и айнской культур и русского периода XVII 1-ХIX вв.
На правом берегу протоки, в центральных частях нескольких жилищных западин на гребне узкого берегового вала рядом с домиком рыбвода хорошо заметны относительно
свежие «закопушки» какого-то местного любителя древностей. В самом узком месте петли, на старой дорожной колее, находятся два больших глубоких выдува. Ими разрушены (прорезаны поперек) два дальних от моря береговых вала. На гребне «южного» выдува с восточной стороны была проведена подчистка обнажения культурного слоя шириной 1,5 м, которая выявила следующую стратиграфию:
1) дерн (плотный) — 7—8 см;
2) песок морской — 13-15 см;
3) супесь темно-коричневая, опесчаненная, с раковинами — 12-13 см; с северной стороны вклинивается прослойка песка — до 17-18 см;
4) супесь плотная (суглинистая), темно-коричневая с раковинами — 7-9 см;
5) песок косослоистый, верхняя часть пропитана углем — 34-36 см;
6) супесь темно-коричневая (погребенная почва) — 20-22 см;
7) песок темно-серого цвета — 15-20 см;
8) супесь темно-коричневая — 6—7 см;
9) песок — 9-12 см;
10) супесь темно-коричневая — 5-6 см;
11) песок ■— 20 см и ниже.
Слои песка и погребенной почвы имеют размытые границы. Очень плотный слой (№ 4) состоит из размягченных раковин плохой сохранности. Слои №3 и №4 предварительно можно определить как разные культурные слои. Их налегание и совпадение наблюдается в южной части зачистки, на выровненном западинами жилищ гребне вала.
Выразительных находок немного: обломок орудия из андезито-базальта, возможно, скребка. Поверхности обработаны крупными сколами, рабочее лезвие — односторонней мелкой ретушью; линзовидный в сечении обломок черешка орудия (нож?) из андезито-базальта. Стороны обработаны крупными сколами. Большинство отщепов из андезито-базальта, несколько штук из халцедона, обсидиана и яшмоида.
Найден костяной наконечник стрелы с шиловидным основанием. Жало и основание обломано, одна поверхность значительно повреждена. Ближе к основанию наконечник имеет ромбическое сечение. Обломанное острие квадратное в сечении и пирамидально заточено
под углом 83°. Обломок конусовидного костяного изделия, возможно, колка от гарпуна. В сечении округлый, в нижней, обломанной, части 0 0,8 см, в верхней, неровно срезанной, 0 0,3 см. Обработан тонкими продольными срезами и пришлифован.
На «северном» выдуве в точке с координатами 50°46' 13.7"СШ; 156°15'18.0"ВД была обнаружена часть верхней челюсти взрослого человека, вероятно, принадлежавшей монголоиду (устное определение Д.В.Пежемского, канд. биол. наук, ст. науч. сотрудника НИИ и музея антропологии МГУ). По словам В. Г. Афанасьева, жителя Северо-Курильска, в 2000 г. он нашел череп человека на обширном выдуве на самой высокой дюне (25 м) к северу от домика рыбвода. Этот выдув был внимательно осмотрен, но найдены только обломки крупной кости китообразного (части межпозвоночного диска).
На выдувах были собраны фаунистические остатки, переданные в лабораторию А. Б. Са-винецкого (ИПЭЭ им. А. Н. Северцова, Москва). Они включают в себя кости и зубы китообразных, сивуча, калана, собак, птиц.
Другие пункты наших сборов подъемного материала также соответствуют выделенным специалистами ранее. В конце сырой низменности, прилегающей к левому берегу протоки, на обширном выдуве на пологом склоне (оз. Большое I), в точке с координатами 50° 45'53.0"СШ; 156° 14'25.2"ВД были обнаружены один обсидиановый и 10 андезитобазальтовых отщепов аморфной формы. Еще одно место, где отмечены следы древнего антропогенного ландшафта, находится в 200 м к востоку от выдува. Здесь северную бровку террасы высотой 1,5-2 м прорезает тракторная колея, ведущая к переезду через протоку. В точке с координатами 50°45'54.2''СШ; 156° 14' 48.9" ВД, где колея задевает край слабо выраженной жилищной западины 02,5 м, были обнаружены мелкие угольки и раскрошенные раковины моллюсков.
В северо-восточной части оз. Большое, примерно в 1,6 км от домика рыбвода, там, где дорожная колея поднимается с заболоченной сырой низменности на песчаные дюны, были отмечены не менее трех западин, возможно,
древних жилищ. Они находятся на вершине второй полосы пологого берегового вала, протянувшегося в юго-восточном направлении.
Судя по имеющейся информации, стоянка слева от устья р. Морская (Мори-кава) была известна японским археологам. В пользу этого свидетельствует то, что юго-восточный край террасы подрезан старой японской дорогой. Но в соответствующем разделе «Атласа Курильских островов» этот памятник не отмечен. С другой стороны, в японской литературе памятник называется Мураками-саки и отмечен в районе м. Чакончи, к юго-западу от него, где был японский рыбацкий поселок.
Осмотренная стоянка находится на северо-восточном окончании дальнего от моря берегового вала относительной высотой около 2-
2,5 м в точке с координатами: 50°49'16.9"СШ; 156°20'42.4"ВД (рис. 6). Вал плавно повышается и расширяется в юго-западном направлении. Его северный склон более пологий, чем южный, подрезанный старой японской дорогой. На поверхности прослежены две округлые западины 0 3,5-4 м, глубиной 0,2-0,3 м. Две другие, подобные — 02,5 м: одна, ближайшая к старой колее, глубиной 0,2 м; другая, крайняя, юго-западная, глубиной до 0,5 м. Эта, последняя, западина поросла высокотра-вьем, в отличие от других, покрытых тундровой растительностью. Возможно, это следы раскопок японских исследователей. Подъемного материала не обнаружено. Площадь стоянки около 300 кв. м.
На небольшом по площади м. Норд, высотой около 30 м, поверхность которого нарушена в значительной степени траншеями, никаких древних артефактов не обнаружено. К востоку и к западу от него отмечено два памятника. В связи с отсутствием микротопонимов на прилегающей площади их название дано по этому мысу.
Стоянка Норд1 находится справа от глубоко врезанной долинки безымянного ручья, в точке с координатами 50°5Г07.2"СШ; 156° 26'04.9''ВД. На поверхности памятник представлен рядом западин, расположенных вдоль бровки террасы, ограниченной врезанными долинками двух ручьев (рис. 7). Размеры и форма западин (с запада на восток):
1) округлая 04,5 м, глубиной 0,3 м;
2) округлая 0 2,5 м, глубиной 0,2 м;
3) подпрямоугольная 3 х 4 м, глубиной
0,2 м; две крайние, неглубокие, имеют нечеткие округлые очертания и слабо заметны на поверхности.
Немного севернее, между первой и второй западинами, отмечена небольшая западина 02 м, глубиной 0,2 м. В 5 м к северу от первой западины находится западина 04 м, глубиной 1,1 м. Такая глубина обращает на себя внимание и отличает ее от других западин. Обнажений на стоянке нет, подъемный материал не обнаружен. Площадь памятника около 800 кв. м. К западу от стоянки, на левом берегу ручья, на поверхности хорошо заметны остатки больших прямоугольных остатков строений, поросших вторичной травяной растительностью, видимо, первой половины XX в.
Второй памятник — Норд II — обнаружен с западной стороны от мыса на приморской террасе высотой около 8 м в точке с координатами 50° 51'03.7" СШ; 156°25'12.2"ВД. На поверхности стоянка представлена одной округлой западиной 0 2 м и глубиной 0,3 м. Обнажений культурного слоя нет, подъемного материала не обнаружено. Площадь памятника, видимо, невелика, около 50 кв. м.
Мыс Курбатова является северной оконечностью о. Шумшу. Он образован небольшой приморской сопкой (высота 51 м) с округлой вершиной и выступающим в северном направлении понижением на скалистом основании, переходящим в гряду камней и рифов, которые служат лежбищем для сивучей и нерп. Никаких постоянных водотоков ближе 1 км нет. Склоны сопки и обширная прилегающая территория покрыта приморским лугом, кустарниковая растительность отсутствует. Все это указывает на неблагоприятные условия для круглогодичного постоянного проживания. Вокруг маяка и на склонах сопки, изрезанной траншеями, подъемного материала не обнаружено.
Собственно мыс представляет собой выход коренных изверженных базальтовых пород темного цвета высотой от 3 до 5 м, длиной около 80-90 м и шириной 15-25 м, на котором
находятся поперечно развеянные песчаные дюны, обнажающие щебнистую поверхность. Западный склон более пологий, восточный — более крутой. В центральной части мыса в точке с координатами: 50°52'07.9"СШ; 156° 28'57.4" ВД стоит толстый столб с металлической пластиной наверху. Выдува занимают около 90% площади мыса. На них обнаружено очень большое количество отщепов, сколов, расколотой и целой калиброванной гальки, крупных валунов, раковин и костей. Концентрация каменного дебитажа на 1 кв. м — от 80 до 170 единиц.
Часть находок была собрана. Орудие неясного назначения подтрапециевидной формы, линзовидное в сечении, из яшмовидной породы желтовато-серого цвета. На одной поверхности заметны включения очень мелких прозрачных кристаллов кварца. В продольном и поперечном сечении линзовидное. Обработано крупными и мелкими сколами и нерегулярной ретушью. На одном, утолщенном краю имеются следы «забитости», другие рабочие лезвия острые. Возможно, оно использовалось как теслецо или комбинировалось как «нож-тесло». Листовидный наконечник стрелы из обсидиана с обломанным кончиком жала. Края основания скошены. Вся поверхность тщательно обработана регулярной уплощающей ретушью, характерной для позднего неолита. Микроскребок на обсидиановом отщепе. Два рабочих края обработаны мелкой односторонней ретушью. Горбатый нож из полупрозрачного халцедона с широким лезвием и немного утолщенной рукоятью. Стороны и лезвия тщательно обработаны мелкими сколами, мелкой и крупной ретушью. Скребок на отщепе из полупрозрачного халцедона удлиненных пропорций, по форме напоминающий нож. Одна сторона тщательно обработана, на обратной (на брюшке) — два небольших плоских снятия на остром конце. Рабочие лезвия обработаны мелкой односторонней ретушью.
Спроецированные на щебнистую поверхность выдувов артефакты относятся, видимо, к разному времени. Большинство собранных находок изготовлено из андезито-базальта (38,4%), яшмоида разного цвета (20,5%), халцедона (17,8%), обсидиана (12,4%).
Значительное количество фаунистических остатков представлено костями китообразных, сивуча, калана, нерпы, птиц и раковинами моллюсков.
Обращает на себя внимание наличие единичных орудий из камня и кости и полное отсутствие керамики. Такая же картина отмечена на м. Лопатка Т.М. Диковой [8, с. 18]. Возможно, все орудия и выразительные находки были собраны предшествующими исследователями и посетителями мыса. Но какие-то фрагменты керамики как массовая категория находок для памятников палеометалла должны были бы остаться на месте.
Обилие целой и расколотой гальки размером 8-15 см, гальки со сколами, сколов с гальки так же привлекает внимание. В оббитых гальках с частично эродированной поверхностью можно увидеть чопперы, чоппинги, рубила, скребла, бифасы — почти весь ряд архаичных палеолитических галечных орудий, а технику обработки описать как продольное и поперечное расщепление (галечная традиция). В 1974 г. В.О. Шубин нашел на стоянках Козыревское I и оз. Большое I несколько подобных изделий. Их анализ привел О. А. Са-лову к выводу о существовании устойчивой галечной традиции на Курильских островах [12, с. 173-174]. Почти одновременно сходные находки на м. Лопатка сделала Т.М. Дикова.
Она также интерпретировала их как палеолитические [8, с. 16-25].
Но материал галек — некачественная окрем-ненная порода и андезито-базальт, их разброс и нахождение на поверхности, отсутствие устойчивых форм оббитых галек, отщепов и сколов, бессистемное раскалывание и расположение памятника в исключительно неудобном месте скорее свидетельствует об одномоментном и позднем времени появления артефактов.
Мыс Такеда — небольшой скалистый выступ между мысами Курбатова и Почтарева на доступных мне картах названия не имеет. Члены Курило-Камчатской экспедиции, обладающие большим объемом информации, сообщили мне это название. Ими были обнаружены признаки культурного слоя во время осмотра места высадки Курильского десанта. Первые находки в траншеях сделал Б. М. Коваль, житель бывшего пос. Шутово (о. Шумшу).
Короткий широкий мыс высотой 7-8 м и низкий каменный риф, омываемый волнами, выдаются в северном направлении. С западной стороны в его основании в глубоко врезанной долинке протекает небольшой ручей. Почвенный слой в основании и на поверхности мыса нарушен в значительной степени траншеями, стрелковыми ячейками, дотами, котлованами казарм и землянок. Вся поверхность покрыта густой приморской осокой (рис. 8).
В центре мыса, точке с координатами: 50° 50'44.8"СШ; 156°29'36.9"ВД, была зачищена стенка котлована шириной 1,5 м, выявившая следующую стратиграфию:
1) дерн рыхлый, с раковинами и косточками в нижнем уровне — 15-17 см;
2) супесь коричневая, мешаная, с большим содержанием песка, единичными раковинами и костями животных (выброс из траншеи) — 27-30 см;
3) песок серый — 6-7 см, с западной стороны вклинивается прослойка супеси серовато-коричневого цвета (2-3 см);
4) супесь темно-коричневая, рыхлая, с большим содержанием песка, насыщенная раковинами, костями животных, редкими угольками (I слой раковин) — 5-6 см;
5) супесь темно-коричневая с единичными угольками — 4-5 см;
6) II слой раковин в темно-коричневой супеси — 3—4 см;
7) супесь темно-коричневая с единичными угольками — 2-3 см;
8) III слой раковин в темно-коричневой супеси — 6—11 см;
9) песок серый океанский, рыхлый, с угольками — 2-2,5 см;
10) IV слой раковин (мелких) с большим содержанием угля, очень рыхлый — 8-10 см;
11) супесь темно-коричневая — 3^1 см;
12) супесь темно-коричневая с углистой прослойкой (1,5-3 см) — 6-7 см;
13) разорванная прослойка мелкого рыхлого песка серовато-коричневого цвета (вулканический пепел?) — 1,5-2 см;
14) супесь темно-коричневая — 1-1,5 см;
15) песок серовато-коричневый, плотный (вулканический?) с мелкими камушками в западной части — 24-26 см;
16)супесь темно-коричневая с красноватым оттенком в нижней части — 23-25 см;
17) песок серовато-коричневый — 15-16 см;
18) супесь коричневато-серая — 10 см и ниже.
За материк принят слой 13 — серовато-коричневый вулканический пепел.
Материал аморфных отщепов и сколов единообразный ■— окремненная порода темносерого цвета и андезито-базальт. Керамики
также не обнаружено, но много обожженных камней. Возможно, это следы временного сезонного обитания.
Фаунистические находки по слоям раковин (I—IV) не отличаются. Они представлены большим количеством костей морских млекопитающих и птиц, раковинами моллюсков, иглами морского ежа. IV слой по преобладающему составу раковин (литторина) и плотности подобен культурному слою стоянки Матуа I, для которого была получена дата 1280±30 (1ААА-101430). Предположительно, к этому времени относится и IV слой стоянки Такеда.
В процессе зачистки был обнаружен обломок орудия из полупрозрачного обсидиана, линзовидный в сечении, тщательно обработанный крупной ретушью. Боковые грани при-острены («оттянуты») мелкой ретушью. Нож широколезвийный («горбатый») на большом отщепе из андезито-базальта с выделенной рукоятью. Поверхности обработаны крупными сколами, рабочие лезвия — два прямых и одно выпуклое — крупной и мелкой ретушью. Уплощенная галька — пест со следами использования на всех поверхностях (рис. 9:1).
В IV слое раковин в восточном углу обнаружены плоский валун размером 22 х 16 х 7 см и поворотный наконечник гарпуна (рис. 11:5). Поворотный наконечник гарпуна (6,6 х 1,2 х х 0,7см) из рога оленя (?), овальный в сечении, имеет одну простую шпору, отогнутую под углом 33° и закрытое гнездо для колка округлой формы 0,45 х 0,4 см, глубиной 0,4 см. Прорезь для копьеца глубиной 0,85 см, шириной 0,3 см, сделана в поперечной плоскости к отверстию для линя. Отверстие имеет неправильную округлую форму 0,5 х 0,3 см, прорезано навстречу с двух сторон. Вниз от отверстия для линя, вдоль оси гарпуна, прорезаны желобки. Со стороны шпоры они немного глубже и четче выделяются. На этой уплощенной грани оставлены два небольших выступа (менее 1 мм), не имеющие функционального значения. Судя по следам на гранях и в отверстиях, гарпун вырезан металлическим орудием и пришлифован. Вероятно, неоднократно использовался.
Два остроконечника из рога, один с частично обломанным уплощенным основанием, в сечении прямоугольный с закругленными гранями, другой немного изогнутый, неправильной подтреугольной формы с закругленными гранями. Острия закруглены и залощены, видимо, длительно использовались. Наконечник стрелы из кости, овальный в сечении, с уплощенным основанием, также сделан металлическим орудием.
Предмет неясного назначения из рога в виде узкой пластины (12,9 х 1,05 х 0,7 см) с тремя удлиненными прорезями — одна по центру, две по концам. Все они разной длины, но расположены на равном расстоянии — 3,7 см. Обломок изделия из кости морзверя, вероятно, средняя часть орудия типа мотыги для собирательства в литоральной зоне. Одна поверхность гладкая, плоская, другая со следами изломов, обнажающих пористую структуру кости. Плечики несимметричные, рабочая часть, видимо, более широкая, грани ее неровного излома заметно залощены от использования после ее поломки.
Судя по распространению раковин моллюсков, костям и немногочисленным артефактам в стенках траншей, культурный слой занимает только мыс, в его широком основании никаких находок не обнаружено. Изначальная площадь стоянки, видимо, около 300 кв. м.
Приметный скалистый мыс Почтарева высотой 26 м с отвесными берегами соединяется с берегом узким обрывистым перешейком. В 250 м южнее в море впадает бурный ручей с висячей долиной. Вся поверхность мыса и прилегающая береговая территория покрыта высокотравьем, нарушена в значительной степени траншеями, стрелковыми ячейками и остатками других оборонительных сооружений местами глубиной до 2 м. Наличие культурного слоя (раковины, кости, артефакты) отмечено в стенках траншей только в районе перешейка. В основании и на самом мысе никаких следов древней антропогенной деятельности не обнаружено. Площадь памятника около 200 кв.м.
В точке с координатами 50° 50' 18.8" СШ 156° 30' 00.7" ВД в самой узкой части перешейка, на обрыве с обнажением культурного
слоя была произведена зачистка шириной 1,5 м. Судя по относительно ровным вертикальным стенкам и четким углам, здесь прежде уже кто-то копал. Зачистка выявила следующую стратиграфию:
1) дерн, насыщенный песком — 15-20 см;
2) супесь темно-коричневая, мешаная, с большим содержанием песка и единичными отщепами (выброс из траншеи) — 17-28 см;
3) супесь темно-коричневая с линзами угля, артефактами, раковинами, костями (культурный слой, выклинивается в северном направлении) — 56-68 см;
4) супесь коричневая — 6-11см;
5) супесь темно-коричневая, с пемзой, очень плотная — 15 см.
В процессе зачистки и в стенках траншей были обнаружены кости китообразных, калана, птиц, раковины моллюсков и немногочисленные орудия труда. Нож на отщепе из андезито-базальта. На торце слабовыделенной рукояти сохранилась галечная корка. Поверхности обработаны крупными сколами, лезвия подретушированы. Скребок на отщепе из кирпичного яшмоида. Спинка обработана крупными сколами, рабочее лезвие мелкой крутой ретушью. Обломок средней части ножа или наконечника, линзовидный в сечении, из кирпичного яшмоида с мелкими белыми и сероватыми включениями. Обработан крупными сколами и крупной ретушью. Пест из крупной гальки со следами интенсивной работы на всех поверхностях (рис. 9: 2). Маленький обломок бусины из синего стекла.
Трубчатая птичья кость со следами продольных срезов и острие из обломка трубчатой кости птицы. Один конец заострен и залощен от использования.
Большинство обнаруженных отщепов из халцедона (52,2%). Яшмоид и андезито-ба-зальт представлены в равных количествах (по 23,9%). Предварительно, типологически, находки можно отнести к периоду палеометалла, около 1 тыс. лет назад.
В небольшом заливе к югу от м. Почтарева, на бровке приморской террасы высотой 5-6 м, прорезанной висячей долинкой безымянного ручья, были обнаружены две группы запа-
дин (рис. 10). Стоянка Тима1 находится справа от устья ручья, где на поверхности отмечены четыре округлые 0 2-2,5 м неглубокие (ОЗ-ОД м) западины. С юга к ним подходит линия траншей, размываемая временным водотоком, с запада четко выделяется прямоугольный неглубокий котлован — остатки строения периода войны.
В 25 м южнее западин бровку террасы под углом прорезает широкий котлован неясного назначения. На его северной стенке, в точке с координатами: 50°49'33.8"СШ; 156°29'48.8" ВД, была произведена зачистка шириной 2,5 м, которая выявила следующую стратиграфию:
1) дерн— 17-18 см;
2) супесь темно-коричневая, с линзами серовато-коричневой супеси, угольками, артефактами, костями, растрескавшимися камнями (культурный слой) — 35—45 см;
3) супесь серовато-коричневая, с лапилли-том, нижняя граница нечеткая — 10-15 см;
4) суглинистая прослойка темно-серого цвета— 1-3 см;
5) шлак серовато-коричневый, мелкий, с разрывами — 10-12 см;
6) супесь темно-коричневая— 12-17 см;
7) супесь коричневато-серая, плотная — 20 см.
Рис. 10. План стоянки Тима I, II
Возможно, выявленный участок культурного слоя связан с жилищными западинами. Площадь памятника около 500 кв. м.
Обнаруженный материал представлен обломком острия из кальцинированной породы молочно-серого цвета с включениями темно-коричневого цвета размером 2,85 х 0,9 * 0,6 см (рис. 11: 1). Сечение прямоугольное со сглаженными гранями. Вся поверхность тщательно шлифована. На одной, более длинной, поверхности заметны две выемки на гранях, возможно, естественного происхождения. Они сходятся в сторону излома. Его полная форма неясна. Судя по хрупкому материалу, он мог быть украшением или изделием неутилитар-
ного назначения. Теслецо подтрапециевидной формы, линзовидное в поперечном сечении, обработано крупными сколами и шлифовкой (рис. 11:2). Рабочее лезвие изначально, видимо, было прямым, угол крутой, 76°. В процессе использования отбит один угол, на лезвии появились мелкие сколы. Судя по находкам на других территориях, подобные орудия рубящего типа крепились в муфтах-держателях. Обломок черешка орудия (ножа или наконечника), линзовидный в сечении, из обсидиана. Вся поверхность тщательно ретуширована. Большая часть отщепов из халцедона и анде-зито-базальта.
Рис. 11. Каменные находки со стоянки Тима I (1, 2) и наконечник гарпуна со стоянки Такеда (3)
На небольшом пологом участке склона приморской возвышенности слева от устья ручья находятся четыре жилищных западины, образующие стоянку Тима И. В северо-западной стенке одной из западин на поверхность выступает стабилизатор авиабомбы. Обнажений нет, культурный слой не прослежен. Площадь памятника около 150 кв. м.
Каждый из Курильских островов является важным звеном на пути передвижений древних морских охотников между Японскими островами и Камчаткой. Судя по результатам предшествующих и наших исследований, наиболее освоенными территориями являются побережья проливов и нерестовых лагун. Вероятно, культурные слои обнаруженных и осмотренных памятников содержат находки разного времени и культурной принадлежности. Основная часть находок типологически относится к позднему этапу охотской культуры. Состав фаунистической коллекции указывает
на приморскую ориентацию экономики. Представленные результаты расширяют источни-ковую базу для понимания древней истории островов. Несомненно, решающее внешнее влияние на жизнь их населения того времени оказывали процессы активного вулканизма, продолжающиеся и в настоящий период [6].
Выражаю искреннюю благодарность членам Камчатского отделения РГО Е.М.Вере-щаге и И. В. Витер (Петропавловск-Камчатс-кий) — энтузиастам-краеведам за предоставленную информацию и возможность проведения исследований на островах; канд. ист. наук
В. О. Шубину (Южно-Сахалинск) за ценные консультации; д-ру биол. наук А. Б. Савинец-кому и канд. биол. наук Ж. А. Антипушиной (ИПЭЭ им. А. М. Северцова, Москва) за определение фаунистической коллекции, д-ру К. Такасе (Hokkaido University, Sapporo) за проведение радиоуглеродных датировок и анализ образцов обсидиана.
Библиографический список
1. Атлас Курильских островов. —М.; Владивос-
ток, 2009. — 516 с.
2. Атлас Сахалинской области. 4.2. — М.: ВТУ
ГШ, 1994, —48 с.
3. Василевский А. А. [и др.]. Радиохронология памят-
ников археологии 1тыс. дон.э. — IIтыс. н. э. на Сахалине и Курильских островах // Амуро-Охотский регион в эпоху палеометалла и средневековья. Ч. 1. — Хабаровск, 2003. — с. 37—46.
4. Василевский А .А. [и др.]. Хронология и перио-
дизация эпохи неолита на Сахалине и Курильских островах: по данным радиоуглеродного датирования // Культурная хронология и другие проблемы в исследованиях древностей востока Азии. — Хабаровск, 2009. — С. 74-82.
5. Голубев В. А. Археологическая коллекция с
о. Шумшу в музее антропологии МГУ // Вестник Сахалинского музея. Вып. 3. — Южно-Сахалинск, 1996. — С. 235-243.
6. Гришин С. Ю. [и др.]. Мощное извержение вул-
кана Пик Сарычева (Курильские о-ва, 2009) и его воздействие на растительный покров // Вестн. ДВО РАН — 2010. —№3(151). — С. 40-50.
7. Дерюгин В. А. Охотоморская культурная общ-
ность? Эпизод первый // Зап. Гродековс-кого музея. Вып. 3. — Хабаровск, 2002. —
С. 53-66.
8. Дикова Т. М. Археология Южной Камчатки в
связи с проблемой расселения айнов. — М., 1983. —232 с.
9. МаршукА.П., СовенкоА.В. Археологические на-
ходки на Северных Курильских островах // Исследования по археологии Сахалина и Курильских островов. — Южно-Сахалинск, 1989, — С. 34-35.
10. Отчет X Камчатско-Курильской экспедиции
[Электронный ресурс] // Камчатско-Курильские экспедиции: сайт. — URL: http://foto. kurilstour.ru/10exped.html (дата обращения: 12.03.2014).
11. Прокофьев М. М. Японские ученые — иссле-
дователи Южного Сахалина и Курильских островов: конец XIX — первая половина XX вв.: библиогр. очерки. Кн. 1. — Южно-Сахалинск, 2006. — 144 с.
12. СаловаО.А. К вопросу о палеолите Куриль-
ских островов // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в древности: эпоха палеолита. — Новосибирск, 1976. — С. 170-176.
13. Ainu: Spirit of a Northern People / ed. by
W. W. Fitzhugh, C.O. Dubreuil. — 1999.
14. FitzhughB. [etal.]. Archaeology in the Kuril Is-
lands: advances in the study of human paleo-biogeography and northwest pacific prehistory // Arctic Anthropology. — 2002.— Vol. 39. — № 1-2. — P. 69-94.
15. TakaseK. Chronology and Age Determination of
Pottery from the Southern Kamchatka and Northern Kuril Islands, Russia // Journal of the Graduate School of Letters, Hokkaido University. — 2013. — Vol. 8. — March. — P. 35-61.
