CC BY
123
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (112) 2012
ющие место проблемы, задачи по комплектованию СОШ кадрами военных руководителей в целом решались.
К окончанию рассматриваемого периода уровень образования военных руководителей СОШ Западной Сибири был следующим (табл. 2) [20, Л. 39 — 45].
Примечания
1 По подсчетам автора.
2 На основании архивных документов отделов народного образования. ЦДНИТО. Ф.608. Оп.42. Д.8. Л. 23-27; ГАНО. Ф.1366. Оп. 1. Д. 2481. Л. 28; ГАОО Ф. 1272. Оп. 1. Д. 1455. Л. 427; ГАТюмО. Ф. Р1823. Оп. 1. Д. 794. Л. 39; и др.
Библиографический список
1. Ведомости Верховного Совета СССР. — 1967. — № 42. — С. 552.
2. Программа НВП учащихся общеобразовательных школ. — М., 1968. — 132 с.
3. Новгородов, А Начальная военная подготовка / А Новго-родов // Военные знания. — 1968. — № 8. — С. 29.
4. О сроках и порядке введения начальной военной подготовки молодежи : постановление Совета министров СССР от 29 апреля 1968 г. № 289 // Консультант плюс. [Электронный ресурс]. — URL: http://www.consultant.ru/online/base/ (дата обращения: 02.11.2011).
5. ГАНО. Ф-1366. Оп. 1. Д. 2481. Л. 28.
6. Законы СССР 1953 — 1959 гг. [Электронный ресурс]. — URL: http://knukim-edu.kiev.ua/index.php?id = 585&view = article (дата обращения: 02.11.2011).
7. ГАКО. Ф. Р-323. Оп. 1. Д. 708. Л. 22 — 24.
8. Центр хранения архивного фонда Алтайского края (далее ЦХАФ АК). Ф.Р.-573. Оп. 5. Д. 355. Л. л. 46 — 52, 80—112.
9. ЦХАФ АК. Ф.Р.-573. Оп. 5. Д. 355. Л. 166.
10. ГАКО. Ф. Р-323. Оп. 1. Д. 813. Л. 105.
11. О завершении перехода ко всеобщему среднему образованию молодежи и дальнейшему развитию общеобразовательной школы : постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 20 июня 1972 г. // Народное образование в СССР : сборник нормативных актов. — М. : Юридическая литература, 1987. - С. 98-101.
12. Об итогах введения в средних общеобразовательных школах и педагогических училищах начальной военной подготовки и мерах по её дальнейшему совершенствованию : Приказ министра просвещения СССР от 27 ноября 1972 г. № 127 // Народное образование в СССР : сборник нормативных актов. -М. : Юридическая литература, 1987. — С. 129-130.
13. ЦХАФ АК. Ф.Р.-573. Оп. 5. Д. 355. Л. 80 — 84.
14. ЦХАФ АК. Ф.Р.-573. Оп. 5. Д. 355. Л. 85.
15. ЦХАФ АК. Д. 533. Л. 112—115.
16. ЦХАФ АК. Д. 355. Л. 1 — 5, 46 — 49, 52 — 53.
17. ЦХАФ АК. Д. 725. Л. 12-23.
18. Вооруженным силам — достойное пополнение. — М., 1978. — С. 36 — 41.
19. УАД АК. Ф.Р.-573. Оп. 5. Д. 355. Л. 80 — 85.
20. Архив Министерства образования и науки. Ф. 2306.
Оп. 76. Д. 6416. Л. 39 — 45. (в настоящее время документы
передаются в ГАРФ (июнь 2011 г.)).
КУТЕПОВ Виктор Анатольевич, заместитель начальника Учебного военного центра.
МАСЛЯКОВ Владимир Анатольевич, начальник цикла, старший преподаватель Учебного военного центра.
Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 01.11.2011 г.
© В. А. Кутепов, В. А. Масляков
УДК 94(470) 1850/ Н. Г. ПАНЧЕНКО
1899:94(460)1850/1899
Омский государственный педагогический университет
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПРОШЛОМ ИСПАНИИ РУССКИХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА КАК КОМПОНЕНТ ОБРАЗА СТРАНЫ И НАРОДА________________________________________________________
Статья посвящена представлениям о прошлом Испании в очерках русских путешественников второй половины XIX века. Автор выявляет и анализирует исторические сюжеты, вызывавшие интерес со стороны путешественников и показывает особенности представлений об Испании и ее прошлом.
Ключевые слова: представления, образ, история Испании, путевой очерк.
Путешествие играло огромную роль в русской главу в представлениях русских об этой стране, став культуре XIX века, и история путешествий русских фактором актуализации интереса в России к Испа-
в Испанию является неоспоримым доказательством нии. Несмотря на то, что в Испанию путешествовали
этого. «Письма об Испании» В. П. Боткина, создан- не так часто и не так много, как в другие страны
ные под впечатлением от реального путешествия Европы, очерки о поездках туда регулярно появля-
и опубликованные в конце 1840-х гг., открыли новую лись на страницах периодической печати и выходили
отдельными изданиями. Во второй половине XIX века публикуются путевые очерки М. Н. Капустина, Л. И. Мечникова, Е. А. Салиаса-Де-Турнемира, К. А. Скальковского, Д. Л. Мордовцева, И. Я. Павловского, А. Н. Маслова, Д. В. Григоровича, Вас. И. Немировича-Данченко, В. К. Пискорского, отметим, что основная их часть приходится на вторую половину 1880-х гг. Тема прошлого Испании является неотъемлемой частью практически каждого путевого очерка о ней, являясь одним и средств осмысления настоящего. В целом внимание к прошлому в XIX веке может быть обосновано формированием историзма в общественном сознании людей того времени. Как отмечают авторы монографии «История и время. В поисках утраченного»: «Метод историзма дал новую возможность удовлетворить растущий интерес как к национальному прошлому, так и к истокам западной цивилизации» [1, с. 627]. Таким образом, прошлое Испании в России привлекало внимание и как составная часть европейской истории, и как пример истории национальной.
Обращаясь к восприятию прошлого этой страны русскими путешественниками, выделим традицию вплетения исторических сюжетов в повествование, которая ярко отражена в ироничном описании Л. И. Мечникова живописного испанского типа — «серено»: «По поводу этой одной фигуры я мог бы здесь написать восемь страниц о Филиппе II и влиянии инквизиции на испанские нравы, по две страницы о каждом из разнообразных элементов, вошедших в состав народонаселения этой страны, по крайней мере, пять страниц о сервентах и балладах лангедокских труверов и три страницы о том, что мавры здесь не оставили следов» [2, с. 329]. Таким образом, обращение к сюжетам из прошлого связано у русских путешественников, приехавших в Испанию, с поиском культурного своеобразия, желанием его подчеркнуть, обращаясь к корням явлений и процессов.
У путешественников было четкое представление об исторической судьбе Испании, всегда связанное с современным ее состоянием, прежде всего с отставанием от передовых стран Европы. Подчеркнем, что общий взгляд на прошлое Испании одинаков у разных авторов и безотносителен ко времени написания и выхода путевого очерка. Как представляется, объединяющим началом является восприятие страны сквозь призму «трагедийности», более того, трагедию или драму можно назвать метафорой исторического пути этой страны: через нее авторы путевых заметок пытались показать нелегкий путь Испании по пути прогресса. Д. Л. Мордовцев пишет: «поэтическая, бестолковая, славная и безотрадная история Испании, ее старая гордость, и ее старые глубокие раны, до селе не зажившие» [3, с. 66], и наиболее четко выражает эту мысль В. И. Немирович-Дан -ченко: «...край прошлого, страна великих воспоминаний, оставившая настоящему только мечтательные сожаления» [4, с. 52]. В этом общем взгляде на исторический путь Испании можно увидеть некоторую двойственность его восприятия русскими: с одной стороны, путешественники ищут своеобразия в истории Испании, а с другой — объясняют современные беды страны ее многовековой отстраненностью от общеевропейских процессов. Как представляется, такая трактовка имеет в свой основе европоцентризм, который, как отмечает Т. А. Сабурова, «в сознании интеллигенции переместился с идеологического уровня на уровень ментальный, <...> превратившись в почти бессознательную установку вос-
приятия пространства» [5, с. 153], а также укоренившуюся в сознании русского общества просветительскую идеологию, в рамках которой окружающий мир воспринимался через призму бинарной оппозиции «цивилизация —варварство», где цивилизация — это достижения европейской культуры, которые являются эталоном. Прошлое Испании для русских путешественников — это конфликт между нормами, ценностями западной цивилизации и своеобразием национальной истории, интересный путями и способами своего решения.
Сюжетом, представляющим для русских путешественников особый интерес, является наполеоновское нашествие на Испанию, которое всегда в той или иной форме присутствует в путевом очерке. Это самый близкий по времени исторический сюжет, касающийся сколько истории Испании, столько и истории России. Так оценивает историческое значение этого события В. П. Боткин: «Едва ли есть в истории восстание более благородное, более героическое, как восстание всей Испании против Наполеона в 1808 году. Оно показало Европе, что Испания не умерла еще» [6]. Особое место в описании этого исторического сюжета играет народ, и авторы путевых очерков не скупились в эпитетах, описывая мужество испанцев. Так характеризовал их в 1888 г. В. И. Немирович-Данченко в своих «Очерках об Испании»: «Тут умирали не со стонами, а с проклятьями; исходившие кровью люди в последней агонии зубами грызли французов» [4, с. 213 — 214].
В повествовании о войне 1808— 1813 гг. в Испании на первый план выходят отношения государства и народа, темы более чем актуальной для русской общественной мысли всего XIX века. Испанский народ у русских путешественников олицетворяет силу истинно демократическую, определившую судьбу страны в переломный исторический момент. Авторы путевых очерков, останавливаясь на итогах народной войны, отделяют государство от народа, и если В. П. Боткин в кон. 40-х гг. только констатирует, что «. тогдашнее правительство, вместо того чтоб употребить в пользу эти руки, усталые от битвы, принялось гнать воскресавший общественный дух и патриотизм.» [6], то двадцатилетием позже Л. И. Мечников называет эти события началом окончательного разрыва между властью и народом, отмечая, что «нашествие Наполеона является случайным эпизодом в этой мрачной драме с декорацией застенка, с запахом жженого человеческого тела. Эпизод этот показывает насколько закалился народный характер среди вековых бед и угнетений» [7, с. 383].
В целом в очерках русских путешественников при описании различных исторических событий можно выделить тенденцию противопоставления власти и народа. Любые положительные оценки власти, к примеру, восшествие французской династии на испанский престол, всегда относительны, в то время как отношение к народу как действующему лицу исторического процесса всегда положительное: будь то борьба за национальный костюм или же борьба с центральной властью за сохранение местных органов власти — фуэросов.
Отметим, что в восприятии народа русскими путешественниками достаточно трудно выделить динамику. Это может быть следствием того, что тема народа постоянно звучит и актуализируется при сравнении национального и общечеловеческого, самобытности и «цивилизованности» на фоне усиливающегося разочарования русской общественной мысли в европейской цивилизации почти всю вто-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (112) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (112) 2012
рую половину XIX века. В этом контексте, как представляется, неизбежна идеализация народных нравов. Так характеризует в кон. 40-х гг. XIX в. испанцев в личном письме М. И. Глинка: «.чрезвычайно умеренны, живут себе весело, как живали в старину в наших местах, без роскоши и церемоний» [8, с. 211], продолжает его мысль Д. Л. Мордовцев уже в 80-е гг. XIX века своей характеристикой французского языка как варварского галльского наречия, на котором объясняется варварски-гальская Европа, определяя таким образом, что находится по ту сторону «идиллической» народной Испании [3, с. 53]. Русские путешественники видят в испанском народе почти безграничный потенциал, у В. П. Боткина однозначно положительная оценка влияния идей просвещения на Испанию перемежается со следующим: «Эти дороги, селения, это завоевание страшной Си-ерры цивилизациею суть плоды философии восемнадцатого века. Да, и она на что-нибудь пригодилась в этом прекрасном мире!» [6]. Повествование о «прекрасном мире» продолжает спустя сорок лет В. И. Немирович-Данченко: «.когда в 1789 г. Франция должна была по указаниям своих философов создать новые формы государственной жизни, основанные на правах человека <...> — кастильцам оставалось только объявить никогда не умиравшие в народной памяти старые свои права и вольности» [4, с. 487]. В испанцах он видит народ, который никогда не желал золотой середины: «Костры инквизиции и изгнание целых племен — с одной стороны, и завоевание громадных царств, захват целой части света — с другой. <...> Такими испанцы остаются и теперь. Они скорее предпочтут смерть и гибель оскорблению; в этом отношении буржуазная цивилизация нашего времени не коснулась еще их своим разлагающим железом» [4, с. 212]. Основными характеристиками испанского народа в качестве действующего лица исторического процесса у путешественников из России являются его внутренняя целостность, самодостаточность как возможность противопоставить что-то качественно новое западной цивилизации, испанский народ олицетворяет «естественную» демократию.
Арабское владычество и реконкиста — неотъемлемый исторический сюжет путевого очерка, он практически всегда привлекает внимание путешественника, приехавшего в Испанию. Этот сюжет интересен обращением в его рамках к понятию «Восток», так как, несмотря на то, что во второй половине века путешественники все чаще выезжают за пределы Европы, посещая страны Африки и Америки, Восток по-прежнему остается вне сферы их интересов, в частности, С. М. Усманов отмечает, что даже в начале XX в. «Практически вне сферы ее (интеллигенции. — Авт.) внимания оставались Латинская Америка, Африка, Австралия и Юго-Восточная Азия. Редко она обращала свое внимание на Индию и многие страны мусульманского Востока» [9, с. 310]. Первым «уровнем» восприятия сюжета об арабском владычестве в Испании русскими путешественниками является визуальный: выявление мавританского (восточного) колорита, в поисках которого и приехали многие из них, и здесь на первое место выходят южные районы страны, где мавры оставили наибольшие следы — отметим при этом, что квинтэссенцией «восточности» в Испании являются памятники арабской архитектуры. Наиболее яркие характеристики восточного колорита и связанных с ним исторических сюжетов мы находим в «Письмах об Испании» В. П. Боткина, вышедших в свет в конце первой
половины века, когда наследие эпохи романтизма было еще достаточно сильным. Восточный (мавританский) колорит становится в восприятии путешественника частью культурной самобытности Испании, своеобразия ее культурно-исторического пути, в частности, им отмечается, что мавританский элемент в Андалусии «сросся <...> со всем, его чувствуешь и в народных напевах фанданго, и в языке, и в обычаях, и в привычках» [6]. Отметим, что наследие мавров и культурный синтез цивилизаций, как и все то, что только намекает на своеобразие, всегда оценивается выше европейского: планировки улиц, танцев, одежды — такой взгляд характерен для русских путешественников второй половины века, плененных южными районами страны.
Часто путешественники, восхищаясь шедеврами мавританской архитектуры, обращаются к сюжету об арабском владычестве в Испании, так его описывает В. П. Боткин: «Я ничего не знаю фантастичнее в истории человечества, как это внезапное явление, этот чудный блеск и исчезновение мавританского племени! <...> Вот отчего воображение невольно окружает падение мавританской Гранады таким грустным, поэтическим колоритом: это последние минуты племени рыцарского, блестящего, которое погружается уже в вечную ночь смерти» [6]. Эта достаточно идеализированная и романтизированная характеристика изгнания мавров обозначает общий план в рассмотрении этого сюжета русскими путешественниками, но со временем сюжет приобретает более четкие очертания. В кон. 60-х гг. Л. И. Мечников отделяет от этого сюжета «легендарное»: «Величие арабской цивилизации в Испании выказывается не одною только постройкой волшебно-роскошных дворцов и садов, а тем, что никто не умел так как мавры воспользоваться всеми природными богатствами этой страны» [7, с. 281]. В его трактовке первоочередным становится признание мавританского владычества высшей точкой развития Иберийского полуострова. Таким образом, мы наблюдаем тенденцию восприятия событий, связанных с мавританским владычеством, как проявлений цивилизованности, а с изгнавшими их испанцами, в противоположность этому, — варварства.
Отметим также, что популярность этого сюжета основывается не на внимании к Востоку как некой культурной целостности, а скорее, на исторических аналогиях: на популярном сюжете о завоевании Рима как повествовании о гибели одной культуры под натиском другой, менее развитой. Сожжение библиотеки Кордовы генералом Хименесом трактуются путешественниками как величайший акт вандализма, пристройки к арабской архитектуре — как жалкое подражание более высокому стилю. В. И. Немирович-Данченко в 1888 г. называет испанцев готами, опуская при этом все исторические детали: «. все эти Альфонсы и Санчо, крепкоголовые предводители варваров, до сих пор еще не умеющих отрешаться от своей готской нетерпимости ко всему чужому» [4, с. 30]. Это суждение показывает, насколько сим-воличны и взаимосвязаны эти два сюжета в сознании русского путешественника. Нельзя не вернуться во времени к размышлениям об изгнании мавров из Испании В. П. Боткина, совместившим в себе внимание к Востоку и типичные для всего XIX века воззрения на мировой исторический процесс как на прогрессивное движение в будущее «.если подумать, что блестящее арабское племя <.>, возвысившееся до такой образованности <.>, теперь погружено в глубокое варварство, — то, право, трудно
не усомниться в этом так называемом бесконечном совершенствовании, когда еще видишь что на месте исчезнувшей цивилизации владычествует дикость, невежество и изуверство!» [6]. В этом контексте интересны его же почти ориенталистские рассуждения о Востоке, который, становясь «цивилизованным», приобретает право на понимание: «...мы очень мало знаем Восток. <...> Путешественники пишут о Востоке с заранее составленною мыслию о превосходстве всего европейского и смотрят на восточную жизнь с европейской точки, как на курьезность...» [6]. Безусловно, восточный колорит, сливаясь в одно целое с сюжетом о крушении могущественной цивилизации, создает достаточно яркий образ, который во многом находится за рамками «прогрессивной» теории всемирного исторического процесса, непосредственно влияя на восприятие Испании, делая из нее некий отдельный мир, на который не распространяются общепринятые нормы, и, как представляется, в целом эта трактовка вполне осознанна у русских путешественников. Изгнание мавров как сюжет о навсегда исчезнувшей эпохе прекрасного, оставившей свои редкие следы в настоящем, делает историю этой страны поэтичнее и драматичнее — и это действительно то, что искали русские путешественники в эмоциональном плане. Это опыт восприятия национальной истории, основанный на новизне ощущений, на «вживании» в события прошлого, берущий свое начало в культуре романтизма и пропитанный ей. Таким образом, сюжет об изгнании мавров из Испании в восприятии русских путешественников второй половины XIX века неотделим от романтической традиции.
Представление в России начала XIX века об Испании как о стране религиозного гнета, деспотизма и суеверия, как показывает Е. О. Калугина, было достаточно распространено до событий 1812 года (они отодвинули их на дальний план), но поражение революции 1820 — 1823 гг. вновь привело этот образ к жизни [10, с. 262 — 263]. Путешественники уделяют достаточно много внимания в своих очерках инквизиции, она, как правило, всегда — причина бедствий современной Испании, представлена не как процесс, а отдельными действующими лицами. Олицетворением инквизиции являются Филипп II, Торквемада, Лойола, Эскориал. Столица Испании — Мадрид — в этом контексте представлялась как город, созданный по воле Филиппа II, преимущество которого состояло только в сосредоточении в нем административных функций. Отношение путешественников к Филиппу II и другим действующим лицам его времени всегда резко отрицательное, редко меняет оттенки, переходя из одного путевого очерка в другой: мрачный гений народа, фанатик, изувер, затворник, маньяк централизации.
Наиболее ярко в путевых очерках представлен Эскориал — символ деспотизма. В. И. Немирович-Данченко описывает его как колоссальный сырой четырехугольник, этот памятник становится для него олицетворением всего религиозного гнета средневековья, полутюрьмой-полумонастырем, кельей Филиппа II, из «которой он чуть не задушил всю Испанию в дыму костров и во тьме подземельев св. Германдады» [11, с. 62]. Отметим, что тема испанского средневековья наиболее детально освещена именно у Василия Ивановича, его взгляд конца 80-х гг. XIX века полон аналогий с Россией политического и исторического характера: «Александровская слобода кругом, только с тем различием, что у опричнины Иоанна Грозного был размах и полет, были
страсти стремительные и бешеные, а здесь все заключавшееся в строгой форме монашеского устава, творило свои мрачные злодеяния в полной тишине» [11, с. 86], другая аналогия — это аракчеевщина, по мнению В. И. Немировича-Данченко, именно она создала и Эскориал, и Мадрид [11, с. 351]. Сюжет об испанской инквизиции символичен с точки зрения как общеевропейской истории, так и истории и современности России, символизируя средневековье в русле просветительской идеологии как «темные времена» и являясь символом деспотизма и реакции в современности.
Сюжет об инквизиции перекликается с повествованием о роли католицизма в истории Испании и об испанской религиозности. Трактовка испанского католицизма как варварской силы, поглотившей энергию, народа встречается у многих авторов, например, Д. Л. Мордовцев пишет: «.капеллы, сооруженные безумною расточительностью и щедростью королей, коннетаблей и епископов — вот та бездна, которая поглотила и могущество и богатство, и гениальность, и прогресс, и, может быть, все будущее испанского народа» [3, с. 42]. Другой тенденцией является интерес к испанской религиозности и католической культуре в стране. Часто католицизм трактуется через призму испанской религиозной живописи — одной из жемчужин испанской культуры. Василий Петрович Боткин останавливается на мистической стороне испанской религиозной живописи, непохожести ее на итальянское искусство, в полной мере впитавшей влияние античного мира, пишет, что произведения великих испанских живописцев имеют под собой почву, возделанную фанатизмом и инквизицией, семивековой отстраненностью от общеевропейских процессов [6]. К. А. Скаль-ковский, отмечая об испанцах, что «даже религия их так близка к идолопоклонству, что не дает рассудку почти никаких отвлеченных понятий», связывает это с реалистичным характером национальной живописи [12, с. 251]. Таким образом, испанская религиозная живопись дает русским путешественникам возможность не рассматривать испанский католицизм с позиций отрицательного его влияния на историю страны, а посмотреть на этот процесс с точки зрения влияния его на национальный характер, отметить своеобразие испанской религиозности.
Образ Испании у русских путешественников неотделим от восприятия сюжетов из ее прошлого, обращение к которому, в свою очередь, всегда связано с необходимостью более глубокого анализа настоящего. Характеристики исторического пути Испании, общий взгляд на прошлое пропитаны идеей драматизма исторического развития страны и трудности ее развития по пути прогресса. Целостной картины прошлого Испании у русских путешественников нет, исторический процесс представлен скорее в виде отдельных эмоционально окрашенных сюжетов и даже как череда неурядиц, повествование о прошлом — это во многом историософские рассуждения о цивилизации и варварстве, о власти и народе. Другой стороной восприятия прошлого является его идеализация авторами, превращение в легендарное повествование. Таким образом, образ Испании сквозь призму ее прошлого основан на двух тенденциях: первая — анализ исторического пути страны с точки зрения теории прогресса, вторая — достаточно определенная ориентация авторов на «вневременные» элементы в ее восприятии. Испания русских путешественников — страна с необыкновенной драматической историей, в которой кроется
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (112) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (112) 2012
причина современной неразвитости страны, восприятие ее прошлого происходит через призму «романтического мифа» о ней как о стране-мечте: поэтической и легендарной, все это создает образ страны, находящейся за рамками различных теорий и классификаций, отдельную реальность, живущую по собственным законам.
Библиографический список
1. Савельева, И. М. История и время. В поисках утраченного / И. М. Савельева, А. В. Полетаев. — М. : Языки русской культуры, 1997. — 800 с.
2. Мечников, Л. И. Поездка в Испанию / Л. И. Мечников // Отечественные записки. — 1869. — № 2. — С. 319 — 364.
3. Мордовцев, Д. Л. По Испании / Д. Л. Мордовцев. — СПб. : Тип. Н.А. Лебедева, 1884. — 292 с.
4. Немирович-Данченко, В. И. Очерки об Испании. Из путевых воспоминаний. В 2 т. Т. 1 / В. И. Немирович-Данченко. — М. : Типография Елизаветы Гербек, 1888. — 549 с.
5. Сабурова, Т. А. Русский интеллектуальный мир/миф (социокультурные представления интеллигенции в России в XIX столетия) / Т. А. Сабурова. — Омск : Наука, 2005. — 306 с.
6. Боткин, В. П. Письма об Испании [Электронный ресурс] / В. П. Боткин. — иИЬ: http://az.lib.rU/b/botkin_w_p/text_0040. яМт1 (дата обращения: 20.09.2011).
7. Мечников, Л И. Поездка в Испанию / Л И. Мечников // Отечественные записки. — 1869. — № 11. — С. 257 — 294.
8. Глинка, М. И. Полное собрание писем М. И. Глинки / М. И. Глинка. — СПб. : Тип. Главного управления уделов, 1907. - 568 с.
9. Усманов, С. М. Восток в общественно-политическом сознании русской интеллигенции XIX —начала XX веков : дис. ... д-ра ист. наук : 07.00.02. / Сергей Махмудович Усманов. — Иваново, 2000. — 353 с.
10. Калугина, Е. О. «Черная легенда» об Испании в русской культуре / Е. О. Калугина // Пограничные культуры между Востоком и Западом: Россия и Испания. — СПб. : РАН Ин-т русской лит-ры (Пушкинский дом), 2001. — 528 с.
11. Немирович-Данченко, В. И. Очерки об Испании. Из путевых воспоминаний. В 2 т. Т. 2 / В. И. Немирович-Данченко — М. : Типография Елизаветы Гербек, 1888. — 485 с.
12. Скальковский, К. А. Путевые впечатления в Испании, Египте, Аравии и Индии: 1869—1872 / К. А. Скальковский. — СПб. : Тип. тов-ва Общественная польза, 1873. — 326 с.
ПАНЧЕНКО Наталья Геннадьевна, аспирантка кафедры отечественной истории.
Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 26.09.2011 г.
© Н. Г. Панченко
УДК 94 (470):174.7 В. А. СЕРДЮК
Омский государственный университет путей сообщения
ФОРМИРОВАНИЕ КОРПОРАТИВНОЙ ЭТИКИ МАШИНИСТОВ ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ РОССИИ
В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX вв.___________________________________
Исследуются основные проблемы, связанные с образовательным и нравственным уровнем личного состава российских железных дорог, рассматривается процесс организации «судов чести» и их роль в формировании корпоративной этики машинистов на железных дорогах России в конце XIX — начале XX вв.
Ключевые слова: железные дороги, корпоративная этика, суды чести.
За двухвековую историю развития железно- обретают работы, анализирующие истоки и процесс дорожных путей сообщения в России определенная формирования корпоративной культуры работников обособленность, особенности условий труда и жизни, железнодорожной отрасли.
присущих железнодорожникам, способствовали По мнению современных исследователей, в XIX —
формированию своеобразного «государства в госу- начале XX вв. сама по себе принадлежность к же-дарстве», с коллективом, обладающим внутренней лезнодорожному транспорту являлась групповой (корпоративной) культурой. Процесс ее становления ценностью, которая доминировала в регуляции растянулся на многие годы, и по сей день подвергаясь мотивационно-этического поведения основной массы различным трансформациям. Вместе с тем проводи- работников отрасли [3]. Данная ценность становилась мые реформы, направленные, в том числе, на «вос- неотъемлемой частью сознания каждого служащего, питание корпоративной культуры работника, фор- являясь результатом совместной работы, формиру-мирование чувства ответственности за результаты ющей общность потребностей, интересов, мотива-своей работы, профессиональной гордости» [1], ции. Вырабатываемые специфические правила (нормы) а также высоких нравственных идеалов, чувства социального поведения на железных дорогах отра-долга [2] должны опираться на накопленный опыт, жали систему ценностных ориентиров в объедине-традиции предшествующих поколений железно- ниях служащих, к которым принадлежал тот или дорожников. В этой связи особую значимость при- иной работник. Эти нормы, именуемые также нор-
