CC BY
86
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. М2 29 (210).
Филология. Искусствоведение. Вып. 47. С. 132 135.
М. М. Сеитов
«ИРЕДЪЕВРАЗИЙСКИЕ» ИДЕИ В ПУБЛИЦИСТИКЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО
В статье рассматриваются геополитические и религиозные идеи, изложенные в публицистике Ф. М. Достоевского («Дневник писателя»). Здесь он предвосхищает суждения евразийцев, философов XX века. Обосновывается допустимость использования термина «предъ-евразийство» по отношению к публицистике Достоевского.
Ключевые слова: Ф. М. Достоевский, предъевразийство. евразийцы, Азиатско-Сибирский
вопрос, православие.
Ф. М. Достоевский идейно близок славянофилам (Н. Я Данилевскому, А. С. Хомякову, И. В Киреевскому. К. С. и И. С. Аксаковым и др.), если исходить из положения, что славянофильство - направление русской философской мысли, представители которого выступали за культурное и политическое единение славянских народов под предводительством России и под знаменем православия. Славянофилы указывали на спасительную роль православия как единственно истинного христианского вероучения. Даже государственность, по их мнению, должна проникаться духом православия1.
Однако невозможна у Хомякова мысль Достоевского о русской миссии европеизировать Азию. В этом смысле Достоевский оказывается близким евразийцам, философам XX века, которые проявили высокий интерес к идеям писателя, высказанным еще в 1870-е годы. Достоевский был назван П. Н. Савицким среди «пролагателей путей» евразийства2. Евразийцев привлекает особая трактовка Достоевским православия. Они отмечали, что отношение писателя к западноевропейской цивилизации насквозь пронизано его «хри-стоцентрическими» взглядами3. По мнению Г. В. Флоровского, «религиозный мотив здесь стоит в общей цепи знаменателей»4.
Вопрос о характере православия у Достоевского не решен в филологической науке до сих пор. Особый интерес к этой проблеме появился уже у его современников5. Это связано с нетрадиционным восприятием православия писателем, понимающим под ним не только «церковность и обрядность», но и «живое чувство» русского народа6. Бого- и человеколюбие русского народа, по Достоевскому, определяют характер истинного христианства. Православие Достоевского
неоднократно рассматривалось в критике в противопоставлении католицизму, коммунизму и социализму . Д. Мережковский сводил религиозность Достоевского к народному православию8. Подробное освещение вопрос о народном христианстве в творчестве Достоевского получил отражение в работах В. А. Михнюкевича, А. П. Власкина9. Православие, по Достоевскому, - источник всечеловечности ру сского духа, а служение человечеству заключается в донесении образа истинного Христа народам (24; 61). И это является существенным вкладом русской нации в дело формирования единой нравственной культуры народов (26; 85). Решение вопроса о России и православном Востоке, где традиционно господство ислама и намечается влияние католицизма, - это часть его предъ-евразийской концепции.
Вопрос о православии - один из ключевых и у евразийцев. Они трактовали православие, подобно Достоевскому, как «высшее, единственное по своей полноте и непорочности исповедание христианства»10. Это не следует понимать в том смысле, что оно отворачивается от иноверцев. «Православие хочет, чтобы весь мир сам из себя стал православным и чтобы <...> аспекты Православия в союзе христианской любви и свободы соединились соборно и симфонически с русским, греческим и славянским»11.
Созвучным идеям Достоевского является утверждение евразийцев о том, что русский народ «должен осуществить себя в своей Церкви и должен, себя в ней развивая, <...> создать возможность самораскрытия в Православии и для "не плодя щей языческой церкви”, и для мира, отпавшего в ересь»12. Евразийцы основывали свои утверждения на «фундаменте» в вопросе о православии, коим
и явился «Дневник писателя» с его трактовкой «истинного» христианства. Евразийцы развили взгляды Достоевского. Они подчеркнули определяющее значение православия для многих народов Евразии, высказались о ее религиозном единстве, подняли вопрос об общности культурных истоков многих наций: «Евразия понимается нами как особая симфонически-личная индивидуация Православной Церкви и культуры. <...> Религиозное единство России-Евразии <...> должно выразиться и как единая симфоническая культура, в коей руководящее положение принадлежит опять-таки культуре собственно русской»13. Тезис о том, что христианство определяет культуру многих народов, таким образом, становится общим для евразийцев и Достоевского. Православие - средоточие всей евразийской культуры, представляющей собой сложную мозаику, включающую, наряду с языческими верованиями, мощные анклавы мусульманской, буддистской и христианской культуры.
Одинаково трактуется евразийцами и Достоевским понятие «соборность», т. е. единение людей и покровительство Церкви всему миру, единение всех в вере и любви: «Церковь предстает <...> как соборное единство всех членов ее в духе веры и любви, как собор всей твари. Христова вера и Христова любовь так соединяют всех членов Церкви, что сохраняется и расцветает всякая личность»14.
Предназначение русского народа, по Достоевскому’, - сохранить христианство, доставшееся Руси от Византии в чистом, не испорченном, как на Западе, виде.
Цивилизующая позиция евразийцев по отношению к соседству ющим народам (славянским и азиатским) сродни идеям писателя
о единстве братских славянских народов, находящихся под гнетом европейских недоброжелателей. Конечная цель такого покровительства со стороны России, по Достоевскому', есть мирное соседство и безвозмездная, «генетическая» взаимопомощь. Именно такая мотивировка, прежде всего, думается, объединяет евразийцев и их «пролагателя пу тей». Основополагающими для евразийцев могли стать следующие слова писателя: «Станем всем слугами, для всеобщего примирения. И это вовсе не позорно, напротив, в этом величие наше, потому что все это ведет к окончательному единению человечества. Кто хочет быть выше всех в царствии божием - стань
всем слугой. Вот как я понимаю русское предназначение в его идеале» (23; 47).
Мыслителей 1920-х годов и писателя XIX века объединяет трактовка православия как культу рного явления, способству ющего раскрытию личности. Отсюда и идея о необходимости его распространения в разных национальных средах.
Заговорив о соборном типе бытия (26; 85), Достоевский отвергает теорию, согласно которой за венец эволюции может быть принята какая-либо цивилизационная модель. И в таком понимании истории он предваряет суждения И. Аксакова и Вл. Соловьева более чем на пятнадцать лет. Такое понимание лидерства следу ет из евангельской мысли о том, что кто хочет быть большим, да будет слу гою, и кто хочет быть первым, да будет рабом.
Евразийцев привлекло и то, что православие у Достоевского резко противопоставлено религиозно-нравственным началам народов Европы15. Достоевский строго разделяет Европу и Россию как два разных мира. Значимым становится итоговое выступление писателя в «Дневнике писателя» в январе 1881 года: «Надо прогнать лакейску ю боязнь, что нас назову т в Европе азиатскими варварами и скажут про нас, что мы азиаты еще более, чем европейцы. <...> идею мы несем вовсе не ту, чем они, в человечество» (27; 33, 35-36). Евразийцы тоже «не хотели смотреть на Россию как на культу рную провинцию Европы, с запозданием повторяющую ее “зады”»16.
Евразийцам могли импонировать суждения Достоевского о «русском чутье», которое не переставало «возмущаться и протестовать» - и «не от татарства своего». Это «чутье русское», по Достоевскому, почувствовало в Европе немало «дурного и вредного», но само «чутье <...> до того заблудилось», что «не знаю, что делало» (23; 38-40).
По Достоевскому, единственной идеей, которую выработал Запад за все время его существования, является социализм, заменивший в сознании людей веру в Богочеловека. Христианская истина, по мнению писателя-публициста, сохранилась лишь в русском православии: «Тут-то мы и встретимся с Европой... то есть разрешится вопрос: Христом спасется ли мир или совершенно противоположным начатом, то есть уничтожением воли, камнем в хлебы» (24; 185). Напряму ю зависимость внешнеполитических воззрений Достоевского от его религиозных предпочте-
ний неоднократно указывалась в литературоведении1 . Именно отношение к христианству Старого Света определяет оппозицию «Европа - Россия» в «Дневнике писателя» (24; 182). Атеизм Европы, по мнению писателя, ведет ее к самоуничтожению (26; 85). В литературоведении господствует мнение о том, что «в католической вере писатель увидел идею насильственного единения человечества»18. С высказываниями писателя о католичестве созвучно его восприятие евразийцами: «Романогерманские миссионеры сами на себя смотрят прежде всего как культуртрегеров. Вся их миссионерская деятельность связана со "сферами влияния”, с колонизацией, европеизацией, цивилизацией, с концессиями, факториями, плантациями ит.п. <.„> заповедь Христа научить все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, по существу остается невыполненной»19. Как и Достоевский, евразийцы отмечают колонизаторскую политику католической церкви, именно политику. Достоевского раздражает русская галломания (24; 120). Восприятие европейского пути развития как абсолюта, прозападнические взгляды значительной части русской интеллигенции подвергаются значительной критике и у евразийцев20.
Писатель указывает на разъединенность русского и европейских народов, на «суеверный страх» Европы перед русскими (21; 70). Утверждается важная для евразийцев мысль о неприятии западноевропейской цивилизации как универсального «мерила» всего мирового ку льту рного развития, и, следовательно, об универсальности любой цивилизации. Вопрос
о культурах и цивилизациях (о западноевропейской и «общечеловеческой») неоднократно подниматся Н. С. Тру бецким в работе «Европа и человечество»: «‘"высших” и “"низших” ку льтур и народов вообще нет, а есть лишь культуры и народы более или менее похожие друг на друга»21. Трубецкой значительно разрабатывает окончательно не сформулированную идею Достоевского о равенстве цивилизаций, намеченную в «Дневнике писателя». Он клеймит подобострастие русского интеллигента перед западноевропейской цивилизацией22. Как и Достоевский. Трубецкой утверждает необходимость выхода русского человека из моральной зависимости от Европы. Евразийцы развивают идеи Достоевского по проблеме «Европа - Россия», осознавая в то же время, что речь идет о «стране святых чудес».
Достоевский, говоривший о всеславянском единении, тем не менее в последние месяцы своей жизни особое внимание обращает на среднеазиатские и сибирские территории как часть России, которую еще предстоит освоить и «цивилизовать»: «В Европе мы были приживальщики и рабы, а в Азию мы явимся господами. В Европе мы были татарами, а в Азии и мы европейцы» (27; 36-37). Опираясь на азиатский Восток, расширяя там свое влияние, Россия, по Достоевскому, будет крепнуть как государство. «Братьями» он в конце своего творческого пути станет считать не только православных славян, но и представителей других конфессий, учитывая, что Россия - страна многонациональная. Именно осознание этого факта позволило писателю избежать «тупиковости» узкославянофильского крена во всеславянство. П. Н. Савицкого, Н. С. Трубецкого и Г. В Вернадского, думается, привлек у Достоевского, прежде всего, «Азиатско-Сибирский вопрос». Ведь они, в отличие от старых славянофилов, утверждали существенное влияние на Европу «туранского» элемента, наследия Чингисхана23. Автора «Дневника писателя» можно считать предшественником евразийства, т. к. «формула “евразийства” учитывает невозможность объяснить и определить прошлое, настоящее и будущее культурного своеобразия России преимущественным обращением к понятию "славянства”; она у казывает как на источник такого своеобразия на сочетание в русской культу ре “европейских” и “азиатско-азийских” элементов»24. Евразийцев заинтересовал оригинальный для своего времени тезис Достоевского о цивилизаторской миссии России в Азии.
Итак, евразийцам могло импонировать и «православное», и «азиатское» направление мысли писателя-публициста. Достоевский предвосхищает некоторые концептуально важные идеи евразийства. На основании этого его следует считать «предъевразийцем».
Примечания
1 Хомяков, А. С. О старом и новом // Русская идея / сост. и авт. вступ. ст. М. А. Маслин. М. : Республика, 1992.
2 Савицкий. П. Н. Евразийство. Россия между Европой и Азией : Евразийский соблазн // Византизм и славянство. Великий спор. М. : ЭКСМО-Пресс, 2001. С. 8.
3 Флоровский, Г. В. Религиозные темы Достоевского // О Достоевском : (Творчество Достоевского в ру сской мысли) / сост. В. М. Борисов. А. Б. Рогинский. М. : Книга. 1990. С.388-389.
1 Флоровский. Г. В. Из прошлого русской мысли. М. : Аграф, 1998. С. 333-334. 335.
5 Леонтьев, К. Н. О всемирной любви, по поводу речи Ф. М. Достоевского на Пушкинском празднике // О Достоевском : (Творчество Достоевского в русской мысли). М., 1990. С. 9-31; Бердяев, Н. А. Откровение о человеке в творчестве Достоевского // Там же. С.215-233.
6 Достоевский, Ф. М. Полн. собр. соч. : в 30 т. Т. 23. Л., 1981. С. 130. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием в скобках тома и страниц.
Гулыга, А. В. Русская идея и ее творцы. М. : Соратник, 1995. С. 81; Лосский, Н. О. Достоевский и его христианское миропонимание // Русские эмигранты о Достоевском/ вступ. ст., под гот. текста и примеч. С. В. Белова. СПб. : Андреев и сыновья, 1994. С. 295.
8 Мережковский, Д. С. Пророк русской революции // Мережковский, Д. С. В тихом омуте. М. : Совет, писатель, 1991. С. 312.
9 Михнюкевич, В. А. : 1) Ф. М. Достоевский и народная христианская культура // Достоевский и мировая культура : художественное наследие и духовность : материалы между-нар. науч.-практ. конф. / редкол. : Т. К. Автушко, И. В. Зыкова и др. Семипалатинск : Лит.-мемор. музей Ф. М. Достоевского, 2004. С. 10-22; 2) Русский фольклор в художественной системе Ф. М. Достоевского. Челябинск : Челяб. гос. ун-т, 1994. 320 с.; Власкин, А. П. Творчество Ф. М. Достоевского и народная религиозная культура. Челябинск : Челяб. гос. ун-т ; Магнитогорск : Изд-во МГПИ, 1994. С. 92.
10 Евразийство. Опыт систематического изложения // Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России / сост., вступ. ст., коммент. И. А. Исаева. М. : Рус. кн., 1992. С.362.
11 Там же. С. 363.
12 Там же. С. 366.
13 Там же. С. 371-372.
14 Там же. С. 367-368.
15 Карсавин, Л. П. Восток, Запад и русская идея//Русская идея. М., 1992. С. 315-316.
16 Новикова, Л. И. Введение / Л. И. Новикова, И. Н. Сиземская // Россия между Европой и Азией : (Евразийский соблазн). М. : Ин-т философии РАН, 1993. С. 11.
17 Су воров, А. Достоевский и Запад (Достоевский как культурный феномен) // Москва. 2001. № 11. С. 200-211; Масарик, Т. Г. Россия и Европа : эссе о духовных течениях в России : в 3 т. Т. III.. кн. III. ч. 2-3. СПб. : ГХГИ, 2003. 576 с.; Борисова, В. В. Национальнорелигиозные основы пу блицистики Ф. М. Достоевского // Ф. М. Достоевский и национальная культура. Вып. 1 / Челяб. гос. ун-т. Науч-исслед. ин-т ругс. культу ры при Урат. гос. унте / под ред. Г. К. Щенникова А. В. Подчине-нова. Челябинск, 1994. С. 281-305.
18 Сизов, В. С. Русская идея в миросозерцании Ф. М. Достоевского : дис. ... канд. филос. наук. М., 2005. Киров, 1995, С. 113.
19Трубецкой, Н. С. Вавилонская башня и смешения языков // Мир России - Евразия : антология / сост.: Л. И. Новикова И. Н. Сиземская. М. : Высш. шк., 1995. С. 82.
20 Трубецкой, Н. С. Европа и человечество // Трубецкой, Н. С. История. Культура. Язык / сост. В. М. Живова ; общ. ред. В. М. Живова; вступ. ст. Н. И. Толстого и Л. Н. Гу милева. М. : Прогресс, 1995. С. 55-104; Савицкий, П. Н. Степь и оседлость // Мир России - Евразия : антология. М.. 1995. С. 58-66.
21 Трубецкой, Н. С. Европа и человечество. С.103.
22 Там же. С. 102-103.
23 Новикова, Л. И. Введение. С. 11.
24 Савицкий, П. Н. Евразийство // Савицкий, П. Н. Континент Евразия. М. : Аграф, 1997. С. 84-85.
