CC BY
70
УДК 398.1
ББК 82.3 (2Рос=Алт)
ПРЕДАНИЯ ТЕЛЕНГИТОВ ДОЛИНЫ ЭРЕ-ЧУЙ
К. В. Яданова
Теленгиты — этническая группа южных алтайцев. Большинство их проживает на юго-востоке Республики Алтай, в Ула-ганском и Кош-Агачском районах. Ула-ганские теленгиты расселены по долинам рек Чолушмана, Башкауса, Улагана. Кош-Агачские теленгиты живут по долинам рек Чуи, Аргута и, кроме общего названия телекит (теленгит), именуют себя по месту проживания Чуй ичиник кишиси (обитатель долины р. Чуй). Чуйскую долину местные жители называют Эре-Чуй. Существуют различные версии толкования значения этого топонима; по одной из версий, название долины переводится ‘Чуй с переливающимися [песками]’.
В фольклорной традиции теленгитов значительное место занимает несказочная проза. В жанрах устной несказочной прозы отражены традиционные верования, духовная культура, история народа. В народе общим термином куучын / куучун (устный рассказ) обозначают все жанры несказочной прозы. Очевидно, куучын / куучун — слово, заимствованное из монгольских языков. В. И. Рассадин считает, что монгольское прилагательное даупсгп ‘старый, прежний’ в алтайском языке стало существительным ‘рассказ’ [Рассадин 1980: 22]. В алтайской фольклористике общепринятым термином является кеп-куучын — предание. Предание (кеп-куучын) — жанр несказочной прозы с установкой на историческую достоверность. Кеп-куучын сохраняет память о событиях и исторических деятелях. Вымысел в предании служит объяснению реальных фактов или их правдоподобию.
С 2004 по 2007 гг. и в 2010 г. нами проводился целенаправленный поиск несказочной прозы теленгитов Кош-Агачского района в селах Курай, Чаган-Узун, Орто-лык, Мухор-Тархата, Бельтир, Кош-Агач, Теленгит-Сортогой, Кокоря. Нам удалось собрать: топонимические предания (более 50 текстов), предания о камнях (9 текстов); предания о шаманских лиственницах (15 текстов); предания о священных горах
— ыйык (3 текста); предания о потопе (10 текстов); этиологические предания о животных (25 текстов); предания о силачах (8 текстов); предания об алмысах (более 30 текстов); предания о родах — соок (более 10 текстов); предания о шаманах (камах) — (13 текстов); единичный образец предания о встрече с духом-хозяином Алтая; легенды о сотворении мира (2 текста); былички (более 10 текстов); устные рассказы о вихре — туунек (4 текста); предания о магическом камне, используемом для влияния на погоду
—]ада таш (5 текстов); рассказы-воспоминания о заклинателях погоды — ]адачы (2 текста); рассказы-описания обряда, направленного на управление погодными условиями — ]ада (3 текста) и др. Запись производилась на диктофон; фольклорные материалы хранятся в Архиве Института алтаистики им. С. С. Суразакова (ФМ № 513) и в личном архиве автора. Расшифровка и перевод текстов с языка оригинала на русский язык также сделаны нами.
Топонимические предания
Большинство наших записей составляют тексты преданий о местностях: Чолтыксойо (3 текста), Балакан (6 текстов), Дьустыт (10 текстов), Дьаланаш (9 текстов), Сукман-ды (7 текстов), Курай (6 текстов), Абыйым боом (более 30 текстов) и др.
Местность Чолтыксойо находится вблизи села Курай Кош-Агачского района. Топоним состоит из двух слов: чолтык (букв. ‘куцый, бесхвостый’) + сойо (‘трехлетний марал’). Рассказчики приводят предание с основным сюжетным ядром: в местности Чолтыксойо охотник прострелил трехлетнему маралу сойо хвост, из-за этого местность назвали Чолтыксойо — ‘Трехлетний марал (сойо) с куцым хвостом (чолтык)’.
Топоним Балакан образован от бала (сущ. ребенок, дитя) + аккан (гл. утонул), букв. ‘утонул ребенок’. Местность расположена недалеко от села Теленгит-Сорто-гой Кош-Агачского района. Среди жителей распространено предание о Балакане, в ко-
тором говорится, что когда-то в реке утонул ребенок, поэтому название местности и реки стало Бала аккан — ‘утонул ребенок’.
Примерно в 11 км от села Ортолык находится местность Дьустыт (Зустыт — числит. ]ус ‘сто’ + сущ. тыт ‘лиственница’, т. е. ‘сто лиственниц’). Существуют несколько версий толкования топонима. Большинство исполнителей приводят предание со следующим основным ядром сюжета (10 текстов в нашей записи): в местности Дьустыт ^устыт) во время некоей войны / несчастий спаслись / прятались сто человек, из-за этого её назвали ‘Сто лиственниц’ — Jустыт.
В двух километрах от местности Дьу-стыт простирается долина реки Дьаланаш / Елангаш (алт. 1аланаш), которая имеет начало далеко на юге. Залакаш / ]алакъш /]ылакаш в переводе с алтайского языка означает ‘голый, нагой’. Пояснения жителей
о значении топонима Залакаш / Залакыш перекликаются с сюжетом предания о местности Дьустыт. В этой местности спасаются не просто люди, а ‘голые люди’ / ‘голый ребенок’.
В преданиях о местностях Дьаланаш Уаланаш / 1аланыш), Дьустыт (1естыт) отражены исторические события, «смутные времена» (по одной версии — время гражданской войны). Жители рассказывают, как мирное население, скрываясь там, спасло свою жизнь. В некоторых случаях топонимы выступают сюжетообразующим компонентом преданий, рассказчики пытаются объяснить их значения, исходя из названия самой местности.
Местность Сукманды расположена в 36 км к западу от Кош-Агача, вблизи поселения Чаган-Узун. По объяснению жителей, топоним состоит из двух лексем: глагола (II л., повел. накл., ед. ч.) ‘сук’ — ‘прячь, спрячь’ и имени Манды. Судя по записанным семи вариантам, местные жители дают одно и то же толкование: пастух, который жил в местности Сукманды, украл скот; когда пришли его обыскивать (в трех вариантах - милиционеры), он закричал своему сыну / жене по имени Манды / Маи)ы: ‘Сук, Манды / Ман_)ы!’ - ‘Спрячь, Манды / Ман_)ы!’. Из-за этого название местности стало «Сукманды».
Примерно в 18 км к западу от местности Сукманды находится село Курай (около 72 км от Кош-Агача). Нами записаны варианты и версии предания о местности Курай.
Одна из версий предания имеет следующее основное ядро сюжета: раньше в местности Курай жили тувинцы / один человек; выпало очень много снега, и весь их скот пал; тувинцы / один человек с проклятием: ‘Будь кубакай Курай / ‘Кокумай Курай ,1 — покидают то место.
В преданиях о Курае повествуется о суровых климатических условиях этой местности, неудобных для содержания скота, особенно в холодную, снежную зиму. Возможно, предание относится к началу XIX в., когда люди еще не заготавливали много сена на зиму и терпели из-за этого большой урон в скотоводческом хозяйстве.
Приблизительно в 40 км к западу от районного центра, между населёнными пунктами Курай и Чаган-Узун, расположена местность Абыйым боом. О. Т. Молчанова в топонимическом словаре указывает: «Абым-Боом — гора; п[равый] бер[ег] р. Чуи выше Курайской степи». Здесь же приводится объяснение слова абым /абум (алт.) — ‘мой отец, мой батюшка; мой старший брат’ [Молчанова 1979: 114]. Словом боом (поом) в алтайском языке обозначают узкое место между горой и рекой, где пролегает дорога, а также скалистый обрыв, крутой обрывистый берег [Там же: 30].
Самая ранняя запись предания о местности Абыйым боом была сделана В. В. Рад-ловым во время одной из его поездок в Кош-Агач (1860, 1865 гг.) и опубликована в «Образцах народной литературы тюркских племен...» [Образцы 1866: 171]. После В. В. Радлова топонимическое предание об «Абым-бом» записал Г. Н. Потанин через переводчика и поместил в трех вариантах в четвертом выпуске «Очерков Северо-Западной Монголии» [Потанин 1883: 214-215]. Со времен Г. Н. Потанина и до наших дней предание об Абыйым боом не записывалось. На протяжении летних сезонов 2004-2007 гг. нами проводился опрос среди жителей Кош-Агачского района. Выяснилось, что многие жители до сих пор знают это предание и охотно его рассказывают. Благодаря этому нам удалось зафиксировать более тридцати вариантов предания в поселениях Курай, Чаган-Узун,
1 Кубакай — от алт. ‘куба’ — ‘бледный, бледно-желтый’. Слово ‘куба’ имеет также значения: ‘голый, скудный’. Голую, скудную растительностью, выжженную солнцем степь называют ‘куба чол’. Кокумай / кокымай — ‘дурной, плохой’.
Ортолык, Мухор-Тархата, Бельтир, Телен-гит-Сортогой, Кокоря. Самая дальняя точка бытования топонимического предания в пределах района — это ]урт (село) Кокоря, находящийся приблизительно в 70 км от Абыйм боома.
В вариантах у В. В. Радлова, Г. Н. Потанина и у нас во всех вариантах повторяется основное ядро сюжета: девушка / невеста, одетая в шёлк / в девять слоёв шёлка / в девятислойный халат из шёлка, по дороге замерзает в местности Абуум / Абым / Абый-ым боом / поом.
В десяти современных записях, в отличие от ранних (В. В. Радлова и Г. Н. Потанина), появляется ещё один персонаж, который сопровождает дочь бая / зайсана, — бедный слуга / слуги / бедняк в «рваной», «потрепанной» шубе. Если девушка, одетая в «девять слоёв шёлка» / в «халат из девятислойного шёлка», в местности Абыйым боом замерзает, то со слугой / слугами ничего не случается.
Примечательны записи от одного и того же исполнителя. Уже в первой записи (2003 г.) событие описывается как состязание дочери бая с бедняком. Рассказчик тверд в своей версии, в повторной записи через год снова приводит этот же сюжет, но не указывает время события. По словам В. Г. Яданова, он слышал это предание от своей бабушки родом из Улаганского района [Яданова 2006: 53].
Предание о местности Абыйым боом дошло до нас со времен В. В. Радлова, правда, с некоторыми утратами (не во всех вариантах присутствуют топонимы, имена персонажей) и с переосмыслениями: появляется персонаж, противоположный по социальной принадлежности дочери богача, — бедняк / слуга, возникает версия предания (состязание дочери богача с бедняком).
Нам удалось выявить ареал бытования топонимических преданий. Степень знания жителями топонимических преданий о местностях Чолтыксойо и Сукманды ограничивается одним селением: предание о местности Чолтыксойо известно жителям Курая, о Сукманды — жителям Чаган-Узу-на.
Предания о местностях Дьустыт (1естыт), Дьаланаш (Іаланаш / Іаланьїш), Балакан, Курай, Абыйым боом рассказывают в разных селах Кош-Агачского района. Вероятно, они бытуют среди населения уже давно.
Предания о камнях
В селах Кош-Агачского района нам удалось зафиксировать предания о камнях богатыря Сартакпая (5 текстов) и предания о камне с заклятием — каргышту таш (4 текста).
Мифический герой Сартакпай (Сартак-тай, Сартакай, Сартакбан) известен от Западной Монголии до Горного Алтая. С его именем связывают возникновение географических мест. Он прокладывает русла рек, оставляет отпечатки следов на камне / на почве, брошенный им камень до сих пор лежит в какой-либо местности. Вероятно, имя богатыря Сартактая / Сартакпая возникло от сарт — названия земледельческого племени Средней Азии. Возможно, какие-то алтайские роды имели связи с сартами. Жители показывают в разных местах Кош-Агачского района большие камни, которые Сартакпай метал в лису; камень, на котором богатырь сушил потник своей лошади; камни, брошенные Сартакпаем вслед сыну и невестке, и рассказывают предания, связанные с этими камнями.
Мотив «появления холмов, возвышенностей от бросания камней великаном / богатырем» известен в устном творчестве многих народов. В алтайском фольклоре самый распространенный сюжет — о построении моста Сартакпаем. По одной из версий предания, Сартакпай со своим сыном строит мост через реку Катунь. Мост был уже почти готов, Сартакпай просит, чтобы сын не спал с женой. Сын нарушает запрет, Сар-такпай не может достроить мост, который разрушается. Богатырь, рассердившись, бросает камни вслед сыну и невестке.
Варианты и версии предания зафиксированы В. В. Радловым [Образцы народной литературы... 1866: 170], Г. Н. Потаниным [Потанин 1883: 286-287] и др. В тексте у
В. В. Радлова Сартактай, очевидно, рассердившись на сына, «. положил камень в подол и бросил вверх к небу» — «. ташты адакташб-алды, тацараа оро чачыб-Тд!...». Нас заинтересовал в этом предложении глагол (ташты) адактатб-алды — букв. положил (камень) в подол (именной глагол, образован от сущ. эдек —‘подол’), т. к. этот глагол, несмотря на большой временной отрезок, встречается в последующих записях (в тексте в записи Г. Н. Потанина и в нашей записи от В. С. Ундулганова в с. Чаган-Узун) [Личный архив автора].
Предание о богатыре Сартакпае дошло до сегодняшнего дня. В памяти рассказчиков сохранились, с некоторыми переосмыслениями, мотивы, детали предания, которые присутствовали в тексте почти двести лет назад (названия мест, глагол действия эдектенип и др.). Это говорит о некоторой устойчивости, традиционности фольклорного текста.
В преданиях о богатыре Сартакпае прослеживаются сюжеты разного времени, очевидно, произошла циклизация вокруг данного персонажа. В нем слились образы великана, бросающего камни, богатыря-си-лача, строящего мосты, культурного героя / устроителя земель. Для подробного анализа преданий о богатыре Сартакпае нужно продолжить поиск вариантов и версий в обширном ареале — от Алтая до Западной Монголии.
В селе Мухор-Тархата нами записаны предания о камне с заклятием — каргыш-ту таш, который, по словам рассказчиков, находится в местности Шинбашы2 Кош-Агачского района. Камень каргышту таш навис на скале; по преданию, камень упадет, когда случится несчастье. Некоторые рассказчики утверждают, что камень обрушился в 2003 г. во время сильного землетрясения в Кош-Агачском районе. Предания о камне с заклятием — каргышту таш, по-видимому, можно отнести к разряду эсхатологических преданий, устных рассказов-прорицаний о бедствиях и болезнях.
Предания о шаманах (камах)
Предания о шаманах (камах) записаны нами в основном в 2004-2005 гг. (13 текстов). Рассказчики утверждают, что раньше почти в каждой деревне были свои камы. Настоящего имени шаманов люди не называли — боялись, хотя в народе известны и их истинные имена. В селе Ортолык бытует цикл рассказов о камах: Курай эдье (алт. Курай эjе), Алтын Тон (Золотая шуба; алтын — букв. ‘золото, золотой’; тон — ‘верхняя одежда, шуба’).
Шаманка Курай эдье (букв. сестра Курай) примерно в 1960-е гг. переселилась в село Ортолык из села Курай Кош-Агачского района, поэтому жители назвали ее Курай э/е. Настоящего имени шаманки многие
2 Шинбашы (Чинбаши) — местность находится далеко на юге от Кош-Агача. Чын / шин
— алт. глухой, шын jер — глухомань; башы — зд. в значении ‘верховье, начало’.
даже не знают, тем не менее рассказывают о ней, будто шаманка посредством своих духов-помощников помогала поймать бандитов, обладала чудесными способностями оборотничества, превратившись в молодую девушку, устраивала скачки и т. д.
Предания о шамане Алтын тоне объясняют, как кам приобрел свое имя. По одной версии, кама Алтын тона заключили в тюрьму, тот же чудесным образом вышел из заточения, гулял на улице / сидел на завалинке тюрьмы. Его привели к священнику, который попросил отпустить шамана домой, подарил ему расшитую золотом одежду. Шамана назвали «Золотая шуба» — Алтын тон [Яданова 2013: 111-113]. Сюжет о чудесном освобождении шамана из тюрьмы
— один из распространенных в алтайском фольклоре: шамана сажают в тюрьму, через некоторое время обнаруживают, что кам ходит на свободе (сидит на крыше тюрьмы / на дереве).
По другой версии, силу шамана испытывает священник в «позолоченной ризе»: бросает кама в костер, тот вылетает из костра, не сгорев; священник отпускает шамана. Шаману дают имя Алтын тон. По словам исполнителя, Тебекова Анчы Сергеевича, кам Алтын Тон — его прадед по матери [Личный архив автора].
Сюжет об испытании шамана сожжением на костре распространен на Алтае и в Монголии. Некоторые исследователи видят в этом сюжете отражение исторических событий, имевших место в период Джунгарского ханства, когда монгольские правители усиленно насаждали среди своих подданных буддизм и преследовали служителей шаманского культа [Подузова, Сага-лаев 1983: 111-114].
Традиционные верования теленгитов сохранились до настоящего времени. Шаманы, «знающие люди» — неме билер улус (букв. ‘нечто знающие’) выступают основными хранителями народных обычаев, традиций и верований. Они участвуют в проведении свадебных, похоронных обрядов, являются посредниками между человеком и духами его предков. Почти у каждого алтайца в роду кто-нибудь из родственников был шаманом. Поэтому на вопрос: «У вас в роду были камы?», — в большинстве случаев рассказчик отвечает утвердительно и начинает свой рассказ о предке-шамане.
Предания — кеп-куучындар прочно вошли в местную фольклорную традицию.
Значительная часть преданий носит топонимический характер: предания о местностях, о камнях, о священных лиственницах, о священных горах — ыйык. Они представляют собой короткие сюжетные повествования. Кеп-куучындар этиологического характера о животных объясняют особенности внешнего вида, поведения животного: почему верблюд оглядывается, когда пьет воду, как сурок — тарбаган стал зверем и т. д.
Устные народные рассказы сохранили память о далеких предках, о силачах — боколор, о шаманах — камах. Они рассказывают о происхождении родов (сооктор) и племен. Эти предания локализованы, связаны с местами, где развернулась деятельность исторического лица / персонажа.
Записи несказочной прозы теленгитов Кош-Агачского района (2004-2007 гг. и 2010 г.) представляют богатый материал духовной культуры алтайского этноса. Сюжетный состав преданий теленгитов значителен. Генетически родственные сюжеты обнаруживаются в тюрко-монгольской фольклорной традиции, типологически сходные параллельные формы встречаются и у других народов.
Литература
Молчанова О. Т. Топонимический словарь Горного Алтая. Горно-Алтайск: Горно-Алтай. отд. Алтай. кн. изд-ва, 1979. 398 с.
Образцы народной литературы тюркских племен, живущих в Южной Сибири и Дзунгар-ской степи, собраны В. В. Радловым. СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1866. Ч. 1. 410 с.
Подузова С. А., Сагалаев А. М. Из истории шаманства на Алтае // Известия Сибирского отделения АН СССР. Сер. обществ. наук. Новосибирск: Наука, 1983. № 6. Вып. 2.
С. 111-114.
Потанин Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии. СПб.: Тип. В. Киршбаума, 1883. Вып. IV. 1025 с.
Рассадин В. И. Монголо-бурятские заимствования в сибирских тюркских языках. М.: Наука, 1980. 114 с.
Яданова К. В. Несказочная проза теленгитов / Науч. ред. Ю. И. Смирнов. М.: Тип. ООО «РЕЖАНС», 2006. 128 с.
Яданова К. В. Предания, легенды, былички теленгитов долины Эре-Чуй. Горно-Алтайск: ОАО «Горно-Алтай. тип.», 2013. 256 с.
Личный архив автора
